Я стану твоим врагом

Марион коротко улыбнулась, разворачиваясь к нему лицом.

Нестор ощутил, как прохладная ладонь касается его плеча, медленно соскальзывает вниз, на предплечье, прочерчивая дорожку вдоль напрягшегося мускула. Он положил руку чуть пониже её лопатки, чувствуя, как играют сильные мышцы под гладкой кожей – и притянул к себе, прижал, не давая ей вывернуться, отстраниться; замер, вдыхая уже знакомый аромат лесных трав – аромат её волос.

Зазвучала музыка; пары вокруг них начали медленные движения – и тогда лишь Нестор опустил левую руку, накрывая её пальцы своими. Дёрнул, приказывая её кисти подняться вместе с ним, сжал запястье, до боли проворачивая в своей руке.

Марион тихо выдохнула, не проронив ни звука – и это упрямое молчание, эта несгибаемость, эта ледяная выдержка окончательно вывели его из себя.

Он прижал её крепче, впиваясь пальцами в незащищённую кожу над корсетом, стиснул зажатую в другой руке посиневшую кисть. Как ему надоела эта непробиваемость, это непокорство! Неужели ведьма и в самом деле думает, что в силах тягаться с ним – тайным советником, одних из самых влиятельных людей Валлии, а теперь, возможно, и Аверона тоже? Кто она против него? Пустое место! Простолюдинка, возомнившая, что её когда-либо примут в высшем обществе. Теперь, без одурманенного её чарами мужа, без Синего барона – кто она? Верная помощница императрицы, её цепная псина… но Нестор прекрасно знал, что незаменимых людей не бывает. Сколько потребуется Синей баронессе, чтобы прийти к этому же пониманию? О, он ей поможет! Северина определенно благоволит ему, немного же усилий придется приложить, чтобы Марион навсегда изгнали со двора! Униженную, растоптанную, выброшенную за ненадобностью, как использованную половую тряпку… Прямая ей дорога в разбойничью шайку, на самое дно!

– Ненавижу…

Она всё-таки вздрогнула, не выдержав боли, подняла на него огромные тёмные глаза. Нестор начал движения, медленные, сдержанные, полные страстного и ненавистного ему желания. Эта опасная страсть погубит его, определённо, погубит. Нестор всегда считал себя здравомыслящим, даже холодным мужчиной, способным обуздать низменные порывы. До того самого памятного поединка, до овладевшего им безумия при виде рассыпавшихся по латам чёрных волос…

Проклятая женщина! Ведьма!..

Он дернул её на себя, уводя от столкновения с другой парой, закружил, резко, порывисто, заставляя её путаться в движениях, не успевая подстраиваться под неровный темп. Она едва не упала на него, качнувшись вперёд и почти прижимаясь виском к его подбородку.

– У тебя нет причин ненавидеть меня, – тихо произнесла Марион, пошатнувшись в танце. – Пока что нет. Генерал…

Нестор отпустил её – лишь на миг – заставляя войти в разворот, прокрутиться под его рукой. Никогда, никогда власть над женщиной не доставляла ему столько удовлетворения, столько мстительного удовольствия. Он мстил за собственную слабость, за отметину, оставленную её рукой, мстил в качестве предупреждения, забываясь всё больше от лесного запаха этой страшной и влекущей женщины.

– Но я помогу тебе, – снова шепнула Марион, и её пальцы стиснули его плечо с неменьшей силой. – Клянусь, я помогу тебе увидеть мир моими глазами… Ты станешь дышать ненавистью, генерал, и харкать желчью…

Ему показалось, что рука её, впившаяся в предплечье, прокалывает его кожу, тонкой иглой забираясь под ткань камзола. Нестор вздрогнул, заглядывая в бездонные тёмные глаза, но не стал отстраняться. Наоборот, он закрутил женщину, уводя от других пар, всё крепче прижимая к себе. Воспользовавшись танцевальным движением, чуть опустил руку, сжимая пальцы на скрытой шнуровке корсета, дёрнул, едва не вырывая клок материи.

Танец вновь повернул их к другим парам, и рука Ликонта вернулась под лопатку женщины.

– В чём дело, генерал? – чуть запыхавшись от дикого танца, спросила Марион. Губы ведьмы чуть изогнулись в победной улыбке, щеки разрумянились. – Разучились обращаться с дамами? После долгих лет войны уже не знаете, что делать, когда в объятиях настоящая живая женщина?

Нестор вспыхнул. Зоркая ведьма всё видела – и наверняка ощущала. Его желание, ненавистное, постыдное и подавляемое, его горячие ладони, бисеринки пота, выступившие на висках.

– Ты пожалеешь, – тихо пообещал он. – Ты тысячу раз пожалеешь… ты лишишься не только своих косм, ведьма, я лишу тебя всего…

– Волосы – это всего лишь волосы, генерал, – мягко улыбнулась Марион, и от этой победной улыбки, этого абсолютного принятия ситуации и полном отсутствии какого-либо сожаления об утраченном Нестор понял, что уже бесповоротно сходит с ума. – Они отрастут. А вот получится ли восстановить утраченное у вас – это вопрос…

Генерал хмыкнул: он терпеть не мог пустых угроз. Наивная, пустая простолюдинка, чем она может угрожать ему? Не в её силах пошатнуть его положение при дворе, не в её силах опозорить его – не было ничего, что могло бы опорочить герцога – и вряд ли она доберется до единственного человека, который ему дорог. Любимая сестрёнка спрятана так далеко, что даже будь у Марион легион в распоряжении и знай она, где искать, ей не взять горного монастыря приступом.

Но этот взгляд… победный взгляд… что же он упускал?..

– В чём дело, генерал? – Марион остановилась, пропуская танцующую пару мимо себя, заглянула ему в глаза. – Вам нехорошо?

И тут только Нестор с оторопью понял, что не может удержать её, не может стиснуть в объятиях, как это было весь танец, не может даже пошевелить правой рукой – там, куда вонзились её ногти, до боли раздирая кожу. Значит, не показалось…

– Может, вам стоит выйти на свежий воздух? – Марион заботливо заглянула в стремительно бледнеющее лицо, поддержала герцога под локоть, уводя с площадки.

Музыка остановилась, танцевавшие пары распались, апплодируя друг другу, и их уход оказался не так незаметен. Их проводили шушуканием и долгими взглядами, и под ухмылки придворных они вышли на веранду, прошли мимо уединившихся парочек, уходя от огней дворцовой залы в роскошные императорские сады. Кое-где горели фонари, но в буйных зарослях диковинных цветочных кустов, то и дело образовывавших уютные тупички, было почти темно. В один из тупиков, где стояли полукругом пустые скамейки, и завела пошатывавшегося Ликонта Синяя баронесса.

Марион быстро огляделась, и рывком развернула бледного, ослабевшего герцога лицом к себе.

– Ненависть, генерал – это когда теряют нечто очень важное! – прошипела она в белое, как мел, лицо. – Ненависть – это когда это самое важное нельзя вернуть… Ты и понятия не имеешь, что такое ненависть! Я мечтаю, что когда-нибудь, – Марион вцепилась двумя руками в его камзол, встряхнула безвольного, едва державшегося на ногах Ликонта, – когда-нибудь ты сгоришь в самом сердце преисподней! Когда-нибудь, Ликонт, мы встретимся там, и ты поймёшь, что такое ненависть!

Она отпустила его камзол и, подняв юбки, ударила ногой в живот. Ослабевший герцог рухнул наземь, распластавшись по ухоженному песку тропинки, и Марион ещё несколько бесконечно долгих мгновений смотрела на неподвижного генерала.

Затем развернулась и быстрым шагом, не обернувшись ни разу, вернулась во дворец.

***

– Предполагается, что я должна ответить согласием.

– И всё же я надеюсь на большее. Я надеюсь заслужить вашу любовь, принцесса Таира.

Таира смотрела на склонившегося к её руке крон-принца Андоима, минуту назад сделавшего ей предложение – руки, сердца и всей Валлии. Мать ясно дала понять, какой ответ требуется, и Таира изо всех сил пыталась верить в то, что говорит.

– Вы красивый мужчина, – Таира несмело улыбнулась, глядя на выпрямившегося крон-принца, – будущий король. Этого достаточно, чтобы вызвать во мне симпатию. Когда я смогу узнать вас лучше, уверена… любовь придёт.

Андоим растянул губы в улыбке, не сводя глаз с белокурой наследницы аверонского престола. Девочка не вызывала в нем никаких чувств, кроме раздражения. Хотелось сорвать с неё весь этот налёт реннского двора, эту печать чопорного этикета, это лживое аверонское лицемерие, растоптать, бросить в грязь, видеть её унижение – вот чего заслуживает весь Аверон в целом, и она в частности, как его воплощение.

Но она так наивно ждала от него чего-то, так верила в эту свою эфемерную любовь, что ему захотелось поиграть с ней. Будет, о чем напоминать ей долгими супружескими ночами. О, как стыдно ей будет за собственные сопливые мечты!..

– Я постараюсь доказать вам… в самое ближайшее время, что мои чувства к вам сильны… и вспыхнули с того самого дня, когда я только увидел вас… я романтик, ваше высочество… Если бы я только мог вам доказать… – Андоим схватил хрупкую кисть Таиры для пущей убедительности, прижал к своей щеке, – я бы дарил вам розы каждый день…

– Розы! – ладонь в его руках дрогнула, Таира вырвалась, глядя широко распахнутыми, доверчивыми глазами на крон-принца. – Так эти розы – от вас? Красные розы! Это были вы?

Андоим едва сдержался, чтобы не уставиться на неё в ответ. Какие розы? О чём она? Девчонке кто-то тайком дарил цветы? Какой позор! Малышка, должно быть, окончательно сошла с ума от бесконечных мыслей про их грядущую свадьбу.

– Красные розы, – медленно повторил крон-принц, неуверенно улыбаясь. – Я подумал, что вам нравятся красные розы. Я не хотел, чтобы вы догадались, от кого они.

– Так это были вы, – как завороженная, повторила Таира, и в этот момент серые глаза светились необыкновенным, неземным светом. – Я не… то есть… я не думала…

– У вас так много ухажеров? – неприятно усмехнулся Андоим.

– О, нет! Что вы! – принцесса вспыхнула, спохватилась, протянула руку ему навстречу. – Нет! Просто… я не думала… что вы такой… такой…

– Какой? – Андоим склонился ближе, положил руки на хрупкие плечи. – Такой?..

Маленькая глупая девчонка! Как она тянулась к нему, как ждала ласки! Что ж, он может подарить ей – всего один поцелуй, всего один, первый и последний, раз.

Таира закрыла глаза, подчиняясь опытным губам, доверчиво прижалась к будущему супругу. Она всё ещё сомневалась, отказываясь верить услышанному – но, быть может, Августа права? Если не крон-принц, то кто? Вот он, её тайный возлюбленный! Вот он, её судьба… и то, что чужие губы кажутся жёсткими и неприятными – лишь её вина, ведь она так неопытна… она привыкнет, она научится его любить. И это гложущее сомнение… ей надо вырвать его из своего сердца, и сразу станет легче…

Красные розы…

***

Возвращение Марион в зал осталось незамеченным. Все шумно праздновали возвращение крон-принца Андоима и принцессы Таиры, провозгласивших радостную весть. Гости и придворные салютовали, бурно приветствуя будущих короля и королеву Валлии, императрица Северина выглядела спокойной и довольной, будущий император, крон-принц Таир произносил торжественную речь.

Марион проскользнула между рядами пышно наряженных дам и господ, пробираясь к императорскому трону. Там, подле Северины, стоял слегка запыхавшийся от долгих танцев принц Орест, безуспешно выискивавший глазами своего друга. С приближением Синей баронессы принц заулыбался, вызвав завистливую гримасу на лице леди Августы, и с готовностью склонил голову, приветствуя подошедшую даму.

– Где же вы оставили нашего герцога, леди Марион? Я начинаю беспокоиться! Уж не пал ли он в неравной борьбе с вашими чарами?

– Ваше высочество, – Марион встревоженно поклонилась принцу, обернулась к императрице, – ваше величество! Мы вышли с герцогом освежиться в парк, и внезапно… я даже не успела его поддержать, ему стало нехорошо… я оставила его там, и побежала за подмогой! Самое ужасное… я видела, как по тропинке ползёт каракут!

– О Единый! – императрица даже приподнялась на троне. – Укус этого паука может быть смертелен! Вы уверены?..

– Боюсь, что так, – Марион беспомощно развела руками. – Нужно поспешить, пока его светлости не стало хуже!

– Сэр Дейл, – принц Орест сделал короткое движение рукой, призывая одного из валлийских старших офицеров, – возьмите подмогу и следуйте за леди Марион! Его светлости герцогу Ликонту плохо, нужна помощь!

– Генералу? – ошарашено уточнил офицер. На его памяти Нестор Ликонт ни разу даже не чихнул, а уж он служил у молодого генерала под боком все годы войны. – То есть… так точно, ваше высочество!

Сэр Дейл махнул младшим офицерам, и притихшие гости проводили их военную делегацию бурными обеспокоенными возгласами и красноречивыми взглядами. Сплетни обрастали подробностями уже сейчас, хотя никто не знал, что произошло.

– Сюда, – леди Марион шла быстрым твёрдым шагом, и придворные расступались у неё на пути, избегая смотреть в глаза: слухи о Синей баронессе витали нелестные, от самых страшных до самых омерзительных, и путаться у неё под ногами не решался никто. Быть может, позже, когда её не будет поблизости, когда её влияние на императрицу ослабнет, и она станет чуть слабее, чуть уязвимее… О, они будут рядом, они будут готовы, чтобы разорвать в клочья легендарную женщину-воина, леди-рыцаря… и всего лишь простолюдинку…

В сад выбежало едва ли не пол-зала; каждый стремился увидеть первым невероятное зрелище: дворцовая жизнь так скучна, что такие крупные события, как неприятность с валлийским генералом, надолго повиснет на языках самых отъявленных придворных сплетников и сплетниц. Возможно, длительность этих бесконечных пересказов побьёт недавний позор, приключившийся с самой Марион.

Обо всём этом Синяя баронесса думала холодно и отстранённо, как размышляют о чём-то неважном, но, увы, неизбежном. Нестор Ликонт лежал там же, где она его оставила: бесчувственный, неподвижный. Было так странно видеть его таким – это крупное, сильное тело, распростёртое на песчаной тропе, это побледневшее волевое лицо, почти прозрачное, но по-прежнему спокойное, отстранённо-равнодушное. Почти то же, лишь насмешки не хватало в прищуренных синих глазах…

Нет, ещё рано судить о грядущем. Ещё слишком рано, но время всё идёт, идёт… уменьшая шансы светлого герцога на жизнь, увеличивая её шанс на победу.

– Генерал! Генерал! – припавший рядом с Нестором сэр Дейл повернул его голову к себе, вздрогнул, увидев в свете фонарей посиневшие губы. – Сюда! Помогите мне!

Леди Марион посторонилась, пропуская валлийских офицеров к телу генерала. Молча смотрела, как его поднимают, как сэр Дейл разгоняет столпившихся у скамеек любопытных гостей, и как всесильного Нестора Ликонта уносят на руках, точно ребёнка – подальше от глаз и ушей придворного воронья…

***

Януш сидел в кресле, откинув голову на мягкую спинку. В руках доктор держал толстый фолиант по медицине, раздобытый во дворцовой библиотеке: ради него сделали исключение, позволив отобрать с собой книги для чтения. Немало способствовала этому особая настойка из валлийских лесов, которую лекарь преподнёс пожилому лакею-библиотекарю – она помогала снять спазмы в желудке. С тех пор Янушу были всегда рады во дворце – вести среди прислуги разносились быстро; не раз и не два тайком просили его помощи горничные и лакеи, прибегая к услугам заезжего лекаря. Платы Януш не брал, но слуги всегда находили способ, чтобы отблагодарить доктора.

Нестор велел дождаться его с бала, и Януш ничего не имел против: в последнее время его слишком часто мучила бессонница, и провести остаток ночи за беседой с патроном было куда интереснее, чем коротать время в тишине собственных покоев.

Он держал книгу открытой, но едва смог прочесть главу: мысли возвращались к недавнему разговору с Ликонтом. Нестор был настроен решительно: у Синей баронессы не оставалось шансов против влиятельного герцога. Тайный советник короля Харитона обладал связями, которые наверняка и не снились леди Марион, и даже императрица Северина, похоже, прониклась к нему симпатией. Нестор собирался сыграть красивую партию, и вряд ли у леди Марион найдутся силы ответить ему.

Януш не хотел этой войны. Первая женщина, вызвавшая в нём такие чувства, не заслуживала мстительного удовольствия его патрона. Он готов был сделать всё, что в его силах, чтобы уговорить Нестора свести противостояние на нет. Но и ненависть леди Марион к генералу Ликонту тревожила лекаря ничуть не меньше: пусть баронесса не имела таких связей, как герцог, и не обладала подобным влиянием, но годы службы у императрицы наверняка научили её, как устранять врагов самыми различными способами. Януш уже ознакомился, работая на Ликонта, с многочисленными случаями отравлений ядами, с наемными убийцами, подстроенными несчастными случаями и даже зажжённым порохом в рабочем кабинете. Нет, он совсем не хотел, чтобы с Нестором случилось что-либо подобное.

Он поговорит и с ней тоже. Попробует объяснить, что эта чёрная ненависть погубит их обоих, что следует простить, забыть, жить, хотя бы игнорируя друг друга, просто жить – ведь именно этому учит Единый…

Двери распахнулись, ударяясь о стены, и задумавшийся лекарь подскочил в кресле, захлопывая книгу. Ворвавшиеся в покои офицеры внесли бесчувственного герцога внутрь, укладывая его на кровати, и Януш тотчас метнулся к Нестору, хватая его за запястье, нащупывая неровный пульс.

– Выйти, всем выйти! – махнул офицерам сэр Дейл, расширившимися глазами глядя то на бледного генерала, то на склонившегося над ним лекаря.

Принц Орест был последним, кто проскользнул в покои. Двери захлопнулись, оставляя перепуганного офицера, взволнованного принца и собранного, но побледневшего доктора внутри.

– Капитан, помогите мне.

Дейл метнулся к ложу, выжидательно глянул на лекаря. Януш не задавал лишних вопросов, и это радовало: готовность и абсолютная выдержка были именно тем, что могло спасти Ликонту жизнь.

– Нужно его раздеть. Быстро.

– Я помогу, – вызвался принц Орест, приступая к герцогу с другой стороны.

– Ваше высочество, – пропустил его Януш.

Он быстро подошёл к серебряной миске с водой, умыл руки, приступая обратно к распростёртому на ложе патрону.

– Что произошло?

– Они танцевали… с леди Марион, затем вышли в сад… – сбивчиво принялся пояснять принц.

– Его укусил каракут, – быстро вставил капитан Дейл, проясняя обстановку. Как человек военный, он сразу расставил приоритеты: подробности подождут.

– Так сказала леди Марион, – подтвердил Орест.

Януш вздрогнул, отрывая взгляд от иссиня-чёрной правой кисти Нестора, посмотрел на принца.

– В самом деле? – тихо спросил он. – Она так сказала?.. Капитан, принесите чёрную сумку из моих покоев, – не дожидаясь ответа, переключился лекарь. – Только быстро.

Сэр Дейл вылетел из опочивальни, хлопнув дверьми. В коридоре Орест заметил приставленную охрану из валлийских офицеров – мудрый поступок со стороны капитана, учитывая желающих полюбопытствовать, насколько плохи дела у герцога.

– Что с ним? – поинтересовался Орест, кивая на друга.

Януш провёл несколько раз ладонями по лицу молодого генерала, по груди, вызывая вначале судорожные сокращения мышц, а затем самый настоящий озноб, принявший терзать могучее тело. Нестор вздрогнул, застонал, распахивая невидящие глаза и тотчас закрывая их. Януш перехватил правое запястье герцога, хлопнул по щеке. Принц широко раскрытыми глазами наблюдал за жестокими волнами, накрывавшими вспотевшее тело генерала, пытаясь подавить в себе суеверный страх от действий лекаря.

– Нестор, – позвал Януш, удерживая его руку. – Нестор!

Герцог застонал, поворачивая голову к лекарю, но глаз открыть не смог. Из горла вырвался сдавленный хрип, и Януш рывком поднял обессилевшего мужчину, почти усаживая на кровати.

Нестора вывернуло, и принц Орест, хотя и находился по другую сторону кровати, шагнул назад, тотчас споткнувшись о кресло. Августейший сел, едва не промахнувшись мимо сидения, и сглотнул, когда Януш вытер губы Нестора, осторожно укладывая его обратно на подушки.

– Что с ним? – хрипло повторил принц.

– Плохо.

Переспрашивать принц не стал: лекарь выглядел сосредоточенным, напряжённым, даже мрачным. Януш перетянул бечёвкой правую руку герцога чуть пониже локтя, положил ладонь на горячий лоб. Нестор метался на подушках, и такая резкая перемена – от полного бессилия обездвиженного тела до самой настоящей агонии, охватившей, казалось, всё его существо – непременно привела принца в ужас, если бы лекарь вовремя его не отвлёк.

– Ваше высочество, – негромко позвал Януш, – на столике, в кувшине, вода. Прошу вас…

Орест кивнул, подорвался, хватая кувшин, протянул его лекарю.

Януш протянул руку с тряпицей под струю воды, выжал, поднося к пересохшим губам герцога – и почти тотчас отдёрнул её, разглядывая кусок ткани на свет.

– В чём дело? – принц встревоженно переводил взгляд с покрытого испариной Ликонта на нахмурившегося лекаря. – В чём дело, Януш?

Лекрь тихо выдохнул, удерживая тряпицу в дрогнувшей руке.

– Это… плохая вода, ваше высочество. Нужна свежая.

– Я сейчас! Велю принести!

– И кипяток… – добавил лекарь, не глядя на принца.

Орест размашисто шагнул к двери, и Януш поспешно отшвырнул тряпицу, выливая отравленную воду из кувшина в помойное ведро. Руки он ополоснул в чистой воде, с силой протирая сухим полотенцем. Принцу незачем знать правду. Януш мог только предполагать, что подсыпал в воду незнакомый лакей, которого он встретил в покоях накануне. Яд не имел запаха и, должно быть, вкуса тоже, но в свете свечей менял цвет воды. Доктор не стал спорить с собственной совестью, сложив два и два – похоже, Нестору просто не оставляли шансов выжить. Только что он сам, собственными руками едва не убил патрона.

Марион, Марион…

– Януш…

– Я здесь, Нестор.

– Я-я…

– Нестор, – Януш склонился к самому уху обессилевшего от агонии герцога, крепко сжал почерневшие пальцы, – Нестор, я должен сделать это, иначе ты умрешь. Очень мало времени… заражение убьёт тебя. Я должен. Просто… постарайся принять это. Я должен.

– Что с ним? Что с его рукой? – перепуганно спросил подошедший принц, разглядывая иссиня-чёрную, распухшую, фиолетовую кисть герцога.

– Влажная гангрена, – отрывисто ответил Януш, вытирая пот со лба впавшего в забытьё герцога. – Придется ампутировать.

Орест хватанул ртом воздух, шагнул назад, оседая в кресло: враз ослабшие ноги перестали держать. Двери в покои распахнулись, пропуская сэра Дейла с чёрной лекарской сумкой в руках, и следом за ним – валлийских лакеев, принесших воду, чистые тряпки и кипяток.

– Свободны, – нетерпеливо отмахнулся от них капитан, оборачиваясь к Янушу. – Что вы делаете?

Януш молча достал инструменты, окуная их в кипяток, выложил на чистую ткань. Не отвечая Дейлу, достал из сумки пузырек и смочил губку, поднося её к носу герцога.

– Что это? – продолжал допытываться капитан. От зорких глаз военного не скрылись ни распухшая кисть генерала, ни приготовления доктора. – Вы… хотите…

– Да, – жёстко ответил Януш, и капитан разом умолк. – И вы мне поможете.

Сэр Дейл больше не задавал вопросов. По приказу лекаря он вымыл руки и скинул камзол, приступив к ложу генерала и положив ладони ему на плечи. Януш закатал рукава, взяв в руки небольшой медицинский нож, сделал несколько быстрых надрезов на предплечье герцога, обложил руку тканью.

– Ваше высочество, вы можете выйти, – предложил Януш, доставая медицинский напильник.

Орест очнулся и мотнул головой, вслед за капитаном скидывая мундир и закатывая рукава.

– Я останусь, – твёрдо заявил принц, становясь у изголовья кровати. – Вам может понадобиться моя помощь.

***

Флорика вытянула руку, любуясь золотым браслетом леди Августы, пихнула брата под бок, ожидая реакции. Феодор недовольно пошевелился, разглядывая свою драгоценность – драгоценное колье из редчайших камней горных шахт Валлии.

– Януш его зовут, – мечтательно продолжила сестра. – Красивый такой, зеленоглазый…

– Януш, значит, – мрачно ответил близнец. – И чаво этот Януш, предложил с ним прокатиться?

– Нет, – вздохнула Флорика, проигнорировав собравшиеся в комнате тучи. – Не предложил. Даже имени не спросил, мерзавец! Я ужо выведала у слуг, где его покои – ну там, на валлийской стороне, аверонские господа туда не заходют, брезгуют, значит, ну а я ничаво, полюбопытствовала…

– Чо?!

– А чо? Я ж говорю тебе, дурья башка – ну красивый он…

Фео едва удержался, чтоб не сплюнуть. На его памяти сестрица впервые такую околесицу несла, и ведь с такой рожей-то серьёзной, смотреть гадко! А ну как и вправду околдовал её Януш этот?

– Лекарь он, говоришь?

– Да-да, – оживилась Флорика. – Слуги говорили, будто добрый, в помощи черни не отказывает, хотя самого герцога врачует! Подглядела я, значитца, за ним – ну как картинка, до чего ладный! Ну то есть к чему это я? Мысль у меня образовалась – больной сказаться, да к нему обратиться… А што? Горничная вона нивелийская так и сделала – да только раскусил её лекарь заезжий, говорит, ничо я у вас не вижу сурьёзного, идите, мол, воздухом свежим подышите, авось полегчает, а мне с вами делать неча… Ну так я не горничная пустоголовая, я к нему с взаправдишной раной приду! Руку вона обварю кипяточком, всего делов. Што мне, руки ради него жалко? Свежее платье одену, духи у леди Марион стащу, набрызгаюсь… как думаешь?