Город грехов: Желание.

Глава 2

Николас

Флешбек

Гулкие шаги отдавались по мраморному полу аэропорта, отражаясь эхом от стеклянных стен и металлических перекрытий. Воздух был пропитан запахом кофе, дорожной пыли и дорогих духов. Из динамиков глухо доносились объявления о рейсах: их задерживали, переносили, отменяли. Кто-то смеялся, кто-то плакал, а кто-то, как я, желал поскорее оказаться дома.

Я морщился от пульсирующей боли в висках, вчерашняя ночь в клубе была слишком громкой, пьяной, и затянутой.

Подойдя к стойке регистрации, я увидел девушку в форменной блузке и с идеальной, вежливой улыбкой. Блондинка с собранными волосами и шелковым платком на шее смотрела на меня вежливо, но отстранённо, как смотрят на сотни таких, как я, ежедневно.

– Добрый день, ваш билет? – произнесла она, подняв глаза.

Я положил паспорт и посадочный талон на стойку. Пока она вбивала данные в систему, я повернул голову, мельком взглянув на табло. Красные цифры мигали: 16:35. Всего два с половиной часа и я снова в Вегасе.

– Прошу вас, проходите. Хорошего полёта. – она протянула документы с той же безупречной вежливостью. Я коротко кивнул и, не останавливаясь, направился к залу ожидания.

Я приехал почти под самый конец регистрации, так что долго ждать не пришлось. Через двадцать минут я уже поднимался по металлическому трапу, чувствуя, как воздух щекочет виски и обостряет головную боль.

У входа в салон стояли две стюардессы обе с безупречным видом, и светлыми, отрепетированными улыбками. Отдав билет, я прошёл внутрь, сразу свернув в вип-секцию. Шаги глухо звучали по ковровому покрытию, глуша внешнюю суету.

Я опустился в кресло с глубоким выдохом, раздвинув ноги и откинувшись назад.

Закрыв глаза, я ненадолго провалился в ощущение тишины. Только тихое гудение кондиционеров и отдалённый скрежет загружаемого багажа напоминали, что я всё ещё здесь.

Двое мужчин в костюмах молча листали газеты те самые, кто летает на переговоры. Пожилая женщина с россыпью украшений на шее сидела чуть дальше, с брезгливым выражением лица, поглаживая меховую накидку, как домашнего зверька.

Стюардессы появились вновь спустя пару минут. Они приносили меню и предлагали алкоголь. Когда самолёт начал взлёт, я почувствовал лёгкое давление в груди, не от перепада давления, а от осознания, что скоро я буду дома.

– Желаете чего-то, сэр? – приглушённо спросила молодая стюардесса склоняясь надо мной, её упругая грудь чётко предстала перед моими глазами. Глаза девушки были хитрыми, а взгляд настойчивый и раздевающий. Головная боль мгновенно пропала, стоило увидеть лицо этой красотки.

– Джонни Уокер Блю Лейбл, если можно, – отозвался я с ленивой вежливостью, которая, впрочем, не смогла скрыть нотки интереса в голосе.

Она кивнула и, обернувшись, уверенно пошла по широкому проходу, слегка покачивая бёдрами, будто бы случайно. Или, скорее, совсем не случайно. Терпения, Ник. Мысленно произношу я, чувствуя проснувшееся возбуждение внутри.

Я выдохнул, прислоняясь к спинке кресла, и потёр переносицу, хоть головная боль отступила, но теперь накатывала другая усталость. В телефоне мигали сообщения от отца: деловые и сухие, с прикреплёнными файлами и пометками "срочно".

Достав ноутбук и поставив его на колени, я запустил таблицы, пробегая глазами по строкам, пытаясь включиться в работу. Спустя десять минут появилась стюардесса, поставив передо мной стакан.

Она задержалась на пару лишних секунд, прежде чем уйти, не сдерживая огорчённого вздоха. Я поднял взгляд и успел ей коротко подмигнуть, искривив губы в полуулыбке.

В её взгляде вспыхнула искра, мгновенно прогнавшая тревогу, а на губах вновь расцвела та самая коварно-соблазнительная улыбка. Её бёдра, едва заметно покачиваясь, растворились в проходе между рядами, оставляя в воздухе лёгкий аромат цветочных духов.

Я сделал глоток виски, обжигающая жидкость приятно полоснула горло, будто возвращая фокус и резкость миру вокруг. За иллюминатором разворачивалась величественная панорама: серо-голубой простор Сиэтла.

Спустя час, я ощущал, будто глаза вот-вот выпадут из орбит от усталости и яркости экрана. Со вздохом я захлопнул крышку ноутбука, потянулся, стараясь размять затёкшую спину, и привести мысли в порядок.

– Желаете ещё добавки? – голос стюардессы вывел меня из оцепенения. Она остановилась рядом, скользнув взглядом по пустому стакану, а затем задержав его на мне. В её глазах читался тонкий подтекст, что-то между предложением и вызовом.

Я смотрел на неё и думал о совсем другом. И, по тому, как она чуть прикусила губу, будто уловив мои мысли, это чувство было взаимным.

– Нет, спасибо, – отозвался я, сдержанно. – Где у вас уборная?

Она едва заметно выдохнула, как будто этого и ждала. Тон её голоса стал мягче и интимнее:

– Пройдёмте, я вас провожу.

Я встал, машинально пригладив мятое поло, почувствовав на себе её взгляд открытый и оценивающий. Он скользнул по моей груди, плечам и остановился чуть ниже. Очевидно, ей нравилось то, что она видит.

Мы шли по проходу, и каждое её движение будто нарочно было чуть медленнее обычного. Она остановилась у двери в уборную, обернулась через плечо и на миг наши взгляды встретились.

Моя рука легла на холодную металлическую ручку и в следующую секунду я обхватил её за талию, потянув за собой в уборную. Её тело не сопротивлялось, наоборот, она будто только и ждала этого.

– Что это вы делаете? – с игривым удивлением выдохнула она, при этом обвивая мои плечи руками, словно продолжая начатый танец.

– По-моему, то, чего ты так сильно хотела, – произношу я низким, чуть хрипловатым голосом, чувствуя, как её дыхание участилось, почти сливаясь с моим.

Не желая терять ни секунды на пустые разговоры, я резко, прижимаю её к стене, чувствуя, как её тело горячо отзывается на мой напор. Её спина касается холодного металла, а грудь соприкасается с моей.

Мои губы находят её, я блуждаю руками по её изгибам, ощущая, как каждая линия её тела пульсирует от напряжения. Пальцы легко задирают форменную юбку вверх, и под ней открывается нежная, гладкая кожа. Стоит только провести ладонью по внутренней стороне её бедра и из её приоткрытых губ срывается низкий, томный стон.

Запустив руку в задний карман брюк, я раздражённо выдыхаю, не нащупывая ничего, кроме пустоты. Проклятье.

– Я взяла, – вдруг шепчет она, и, не отрывая взгляда, вытаскивает из нагрудного кармана рубашки тонкую квадратную упаковку. В её пальцах она выглядит почти невинной, но для нас в этот момент спасение, и шанс на продолжение.

– Ты хорошо подготовилась, – одобрительно шепчу я, перехватывая упаковку презерватива, но взгляд мой задерживается на её бейджике, слегка перекосившемся. – Белла, – произношу я, будто пробуя имя на вкус.

Я медленно опускаю руки, ловко стягивая с её бёдер узкие кружевные трусики, оставляя их на щиколотках.

Внутри уборной становится душно и все мысли уходят на второй план.

***

Мы выходим почти одновременно, соблюдая небрежную дистанцию, как будто это просто совпадение. Стюардесса идёт чуть позади, но её взгляд чувствуется затылком. На ходу она нервно поправляет форму, приглаживает непослушную прядь волос, но лёгкая растрёпанность всё ещё напоминает о том, что случилось всего полчаса назад.

– Когда позвонишь? – шепчет она почти неслышно, но её глаза горят, как будто продолжение уже запланировано.

Я не могу не усмехнуться.

– Завтра наберу, – короткий кивок и я отвожу взгляд, будто между нами ничего не было.

Я спускаюсь по трапу на тёплый бетон взлётной полосы, ощущая, как горячий воздух обдувает лицо. Пальцы машинально скользят по телефону в кармане.

– Или никогда.

Я оглядываю толпу, просторный терминал заполнен уставшими лицами, громкоговоритель невнятно выкрикивает объявления, кто-то в углу спорит с таксистом. Я же ищу глазами знакомые лица. Где же они, чёрт побери?

Я поворачиваюсь на месте и наконец замечаю их. Два идиота, иначе, по-другому не назвать. Они стоят чуть в стороне от основного потока, у стеклянной стены с видом на взлётную полосу. Тёрнер сосредоточенно уставился в экран телефона, держа его обеими руками, как будто от этого зависит его жизнь. Рядом с ним Дастин, расслабленно привалившись к стойке и держащий в руках табличку с размашистой надписью: "Принцесса из Сиэтла"с добавлением в углу «от Скотта», украшенной корявыми цветами и нарисованной короной.

Я закатываю глаза, не в силах сдержать ухмылку. Иду прямо к ним, громко и с показной торжественностью выкрикивая:

– Принцесса прибыла! Будем обниматься или как?

Они одновременно поднимают головы и в следующую секунду без лишних слов наваливаются на меня с объятиями, как будто я отсутствовал не год, а отбывал срок на пожизненном. Сильные хлопки по спине, смех, всё это ощущается по-настоящему тёплым и родным.

– Ник, наконец-то! – радостно восклицает Дастин, чуть не сбивая меня с ног своими объятиями.

– Как долетел? – спрашивает Тёрнер, спокойнее, но в глазах читается искренняя радость.

– Так, супер-крошки, – отмахиваюсь я, похлопывая их по спине, – все вопросы в баре.

Они со смешком кивают и тут же поворачиваются к выходу, но продолжают сыпать вопросами, не замолкая ни на секунду.

Я только улыбаюсь, не сбавляя шага, и, дойдя до машины, устраиваюсь на переднем сиденье Порше Дастина. Кожа сидений приятно холодит после душного салона самолёта. Я откидываюсь назад, ощущая, как мышцы расслабляются и вытягиваю ноги.

– Где Скотт?

Дастин заводит двигатель, и мотор приятно рычит, словно радуясь встрече. Он бросает на меня взгляд, одновременно поворачивая руль:

– С семьёй в Мексике. Мы даже не успели пересечься перед твоим рейсом. Говорят, у них там проблемы со связью – то сигнал ловит, то тишина.

Я коротко киваю, подпираю голову кулаком и смотрю в окно. За стеклом разливается вечерний Вегас – город огней, грехов и новых ошибок. Знакомый шум, мигающие неоны, огоньки над казино, горячий воздух с примесью бензина и расплавленного асфальта. Я снова дома.

– Тебя надо куда-то подкинуть или мы сразу в бар? – спрашивает Тёрнер, сидящий позади. Его голос спокойный, но в нём слышится предвкушение. Они, похоже, уже мысленно сидят в баре, заливаясь смехом и алкоголем.

Я закрываю глаза на пару секунд и обхватываю рукой переносицу.

– Да, я что-то захотел домой. Перелёт утомил меня, хочу поспать.

В салоне воцаряется внезапная тишина. Сзади напряжённая пауза. Я чувствую, как на меня уставились два взгляда: недоверчивые, почти настороженные. Они молчат, будто не знают, шутка это или сбой в матрице. Слышать от меня такое им точно не доводилось.

– Расслабьтесь, – бросаю, скосив на них взгляд, добавляя: – подкинь до моего дома, я пересяду на свою детку. Уж больно соскучился по Агере.

Тёрнер хмыкает, с облегчением откидываясь назад.

– Вот он ты, – говорит он с одобрением. – Узнаю тебя.

Спустя пятнадцать минут они уже мчат в сторону бара, а я, пообещав присоединиться позже, открываю дверь апартаментов. Глухой щелчок замка отдаётся особенно громко в идеально чистом помещении. Свет пробегает по мраморному полу, отражаясь от стеклянных стен и глянцевых поверхностей.

Я мельком оглядываю помещение: всё на своих местах, как и должно быть. Горничная справилась отлично.

Сбросив куртку на кресло, я иду прямиком в душ. Хочется смыть не столько пыль дороги, сколько остатки перелёта и следы чужих прикосновений на коже. Тёплая вода струится по телу, расслабляя мышцы.

Спустя полчаса я уже провожу ладонью по кожаному рулю Агеры, влюблёнными глазами осматривая салон. Он пахнет кожей и скоростью – особый, неповторимый аромат, который сразу включает нужное настроение. Стоит только дотронуться до рукояти коробки передач, как в теле будто просыпается азарт. Я вдавливаю педаль, и рёв мотора срывается с места, разрывая тишину парковки.

На улицах города уже вечер. Неоновые вывески вспыхивают в ритме музыки, доносящейся из открытых баров. Внутри машины играют глухие басы, окна опущены, ветер шуршит по волосам. Но Вегас, как всегда, капризен.

Пробка вырастает буквально из ниоткуда, как раздражающая шутка судьбы в самый неподходящий момент. Всё, чего я хочу это добраться до бара, но впереди цепочка красных стоп-сигналов тянется до горизонта.

– Да что ты будешь делать, блять… – бурчу я, осматривая плотный поток, напряжённо сжав руль.

Заметив, что машины по другой дороге движутся быстрее, решаю объехать Белладжио, свернув на боковую улицу. Но даже здесь всё не так гладко. Справа плетётся серебристый Мерседес, явно не спешащий уступать. И тут я решаю, что с меня хватит ожидания.

Я резко нажимаю на газ, вписываюсь в поток, с хрустом переключая передачу, и буквально влетаю в полосу. Скосив взгляд в зеркало заднего вида, вижу, как водитель Мерседеса яростно бьёт ладонью по рулю, что-то выкрикивая своей спутнице.

Усмехнувшись, я прижимаю педаль сильнее.

– Прости, приятель, сегодня не твой день.

Бар окутан мягким полумраком. Тёплый воздух внутри пахнет алкоголем, табаком. Свет прожекторов мигает в ритме музыки, играя на бокалах и бутылках за стойкой.

Мы сидели у бара, словно и не было этой долгой разлуки.

– За твоё возвращение, – провозглашает Дастин, подняв стакан.

Мы сталкиваемся бокалами с глухим, удовлетворяющим звоном. Тёрнер бросает на меня внимательный, прищуренный взгляд, словно выискивая во мне перемены.

– Скучал по дому?

Я выдыхаю, на секунду глядя в янтарную жидкость перед собой.

– Я думал, сойду с ума, – отвечаю честно. И в этом нет ни драмы, ни преувеличения.

Мы продолжаем делиться историями из наших жизней, словно пытаясь догнать упущенное время. За столом стоит лёгкий гул разговоров, в котором я рассказываю о своей жизни в Сиэтле о встречах, случайных пересечениях со старыми приятелями. Тем временем парни с жаром делятся воспоминаниями о Вегасе: шумные вечеринки, странные знакомства, неясные отрывки из ночей, когда всё казалось возможным.

Мой взгляд скользит по столу и останавливается на Тёрнере. Он сидит рядом, слегка откинувшись назад, сосредоточенно строчит что-то на телефоне, отрешённый от нашей болтовни. Его пальцы быстро бегают по экрану, а лицо сосредоточено. Без особых угрызений совести я наклоняюсь ближе и косо заглядываю через плечо в его телефон.

– Ты едешь на вводный день университета? – вскинув брови, спрашиваю я, голосом, в котором больше иронии, чем любопытства. – Дастин, поднимайся, мы уезжаем.

Тёрнер закатывает глаза, с явной усталостью откладывая телефон на стол.

– Между прочим, мы все приглашены, – говорит он, бросая на нас с Дастином оценивающий взгляд. Я пожимаю плечами, изображая полное непонимание. Дастин же просто молчит – ему не приходится притворяться.

– Да брось, что за бред? – хмыкает он. – Это пустая трата времени. Ты серьёзно хочешь слушать унылые речи о специальности и просто стоять в толпе таких же потерянных первокурсников?

Мы с парнями поступили в один университет. С Тёрнером мы знали, чего хотим. У нас был план, понимание, ради чего мы туда идём. А Дастин… он просто пошёл за нами. Из дружбы, и от нежелания расставаться с тем, что у нас было.

– Погоди… – я прерываю его, приподнимая бровь и качая головой. – Слышишь этот звук?

Они оба хмурятся, переглядываясь.

– Цок-цок, приятель, – я расплываюсь в язвительной ухмылке. – С каких это пор ты стал каблуком? И с каких пор Эмили стала примерной девчонкой? Кстати, как она там, наверняка, уже соскучилась по мне.

Дастин фыркает и отбивает мне пять, а Тёрнер криво улыбается, прикрывая лицо ладонью, то ли от головной боли, то ли пытаясь сдержать смех.

– Вот сам и узнаешь, когда увидишь её в универе.

– А разве вечеринки не будет? – Дастин приподнимает брови и смотрит на меня с театральным изумлением, нарочито громко, будто специально привлекая внимание окружающих. – Нет, я так и знал. Один год вдали от нас – и всё, катастрофа. Или кто-то просто боится получить ещё один выговор от папочки?

Я поднимаю на него тяжёлый взгляд. Это уже личное. Его слова звучат как вызов, и он это прекрасно понимает. Он улыбается слишком спокойно, выжидая реакцию, будто играет в игру, где заранее уверен в победе. Я чувствую, как внутри начинает подниматься что-то горячее, нетерпеливое, словно огонь, которому не дают разгореться. Сердце бьётся быстрее, но лицо остаётся спокойным.

Он знает, что отец действительно будет в ярости, если узнает. Но это последнее, что меня сейчас волнует. Я не собираюсь отступать.

На моих губах появляется ухмылка, та самая, как будто я уже знаю, что всё будет именно так, как я хочу. В этот момент всё становится просто, я принимаю его вызов.

– Пишите всем. Папочка вернулся домой.

Дастин усмехается и машет бармену, заказывая новую порцию напитков. За окном город мерцает вечерними огнями, а внутри меня пульсирует предвкушение – громкое, жгучее, почти невыносимое.

Тёрнер уехал в полночь, оставляя нас с Дастином наедине. Бар уже начал выдыхаться. В нём становилось меньше движения, больше воздуха, гул голосов начал стихать, но разговор не собирался заканчиваться. Было ощущение, будто ночь только начиналась, несмотря на поздний час.

В какой-то момент мы вышли на улицу – сигареты, свежий воздух, ночная прохлада, слегка щекочущая разгорячённую кожу.

Мой взгляд скользил по девушкам входящим в бар. Алкоголь в крови начинал играть в свободу. Мы встречались взглядами, возникал короткий, ни к чему не обязывающий лёгкий флирт.

Дастин вдруг стал задумчивым. Он стоял, прислонившись к стене, глядя куда-то в асфальт, выпуская медленные клубы дыма. Его плечи были немного опущены, лицо отстранённым. Словно что-то проскользнуло в его мыслях и задержалось там, вытеснив привычную беззаботность.

– Ты чего это? – спросил я, отрываясь от брюнетки и смахивая с пальцев пепел.

– Да так о своём, – отозвался он тихо, будто очнулся от каких-то мыслей.

– А, чёрт, прости. Личное, да? – я усмехнулся, с сарказмом кривя губы. – Выкладывай уже.

– Я влез в одну историю, – он говорил спокойно, почти без эмоций, но я всё равно почувствовал, как у меня между лопаток напряглись мышцы.

– Не парься, всё чисто. Уже чисто, – добавил он с короткой усмешкой, больше для себя, чем для меня. – Мне нужно найти одного парня. Он давно не выходит на связь, и я думаю, как лучше это сделать. У него есть сестра. Думаю, она точно знает, где он.

– Сестра, – протянул я, начиная понимать, куда он ведёт.

– Мы с ней как-то переспали по пьяни, но тогда я так ничего и не узнал про Криса.

– Так в чём дело? Чем я могу помочь?

– Она как-то просила познакомить её с тобой. Говорила, видела нас на фотках, где мы вместе. А ты тогда был в Сиэтле, так и не вышло. Но девчонка явно по тебе с ума сходит. Не прочь повеселиться – это я тебе гарантирую. Поэтому я хотел попросить тебя вытащить из неё нужную информацию.

– Она красивая? – спрашиваю сразу, без тени притворства.

Улыбка, расплывшаяся на лице Дастина, отвечает за него лучше любых слов.

– Тогда передай ей, что я не против познакомиться. В любой приватной обстановке, – добавляю с ухмылкой.

– Ты настоящий друг, – фыркает Дастин, бросая окурок и хлопая меня по плечу. – Скорее всего, я уломаю её прийти на вечеринку, будь готов.

– Не парься. Я узнаю у неё, где прячется её брат, – говорю, обнимая его за плечо и туша свой окурок подошвой.

Мы возвращаемся в бар, смеясь, будто только что заключили негласный союз.

***

Утром, а вернее, ближе к вечеру я просыпаюсь, и голова будто гудит от прессованного бетона. Мы пили с Дастином до рассвета, и разговор никак не хотел прерываться.

Глаза открываются тяжело, простыни пахнут свежестью и чем-то знакомым. Я в особняке отца. Как я сюда добрался, чёрт его знает. Голова как в тумане, я поднимаюсь с кровати, мышцы ломит, будто меня избили на спарринге.

Спускаясь по лестнице, я уже мысленно готовлюсь к отцовским нотациям, к его взгляду и репликам вроде «И долго это будет продолжаться?». Но дом пуст. Почти.

– Марти! – с улыбкой произношу я, заметив дворецкого в холле. – Ты снова проигнорировал моё приглашение в клуб! Сколько раз я тебе говорил возраст не помеха. Всегда можно найти приключение на ночь!

Я крепко обнимаю пожилого мужчину, чувствуя в ответ знакомое тепло и силу.

– Я уже думал, ты не проснёшься, сынок, – отвечает он с мягкой улыбкой, которая исчезает сразу, как только я отпускаю его.

– Ты меня вчера встретил? – я кидаю взгляд на пол, будто там можно найти следы моих пьяных шагов.

– Скорее подловил. Ты еле держался на ногах.

– Отмечал возвращение, – усмехаюсь я, но в его взгляде вижу тревогу, смешанную с усталостью.

– Ты это мне сказал ещё вчера, – вздыхает он, но в уголках губ пробегает еле заметная улыбка.

Марти жил в этом доме дольше, чем я, сколько себя помню, он был рядом. Не просто дворецкий, а настоящий член семьи.

– А отец где? В кабинете?

– Джеймс в Катаре. Возвращается завтра. Тебе повезло, что он не видел тебя в таком состоянии.

– Ничего, ещё увидит, – я пожимаю плечами. – Скажи повару приготовить закуски. Сегодня намечается небольшая вечеринка.

– Николас… – голос Марти звучит с упрёком, почти с мольбой.

– Надеюсь, это приглашение ты не отклонишь, – перебиваю я, хватая яблоко со стола. – Закрой комнату отца и винный погреб на ключ. Работники могут уйти пораньше.

– Ты же понимаешь…

– Не волнуйся, – бросаю через плечо. – Будем пить только детское шампанское, и отбой в десять.

Я поднимаясь обратно в спальню, и чувствуя, как мир вновь начинает вращаться, на этот раз уже по моей оси.

***

Рассеянный свет, льющийся из десятков фонарей, оседал на глянцевых поверхностях мебели, мокрой плитке у бассейна. Пальмы отбрасывали длинные, живые тени, играя на стенах особняка. Мелодия, доносившаяся из колонок, мягко пульсировала в такт сердцебиению, изысканный джаз был словно создан для этого вечера.

В воздухе витал смех, искренний и звонкий, перемешанный с ароматом алкоголя и лёгкой терпкостью разгорячённых тел. Вот она свобода и жизнь. Настоящая Америка.

Толпа стекалась к саду, и я, проходя через неё, ощущал, как на меня бросают взгляды. Девушки, с загаром и идеальными фигурами, подходили с объятиями, смеясь и шепча на ухо: "Ты, наконец, вернулся."Их руки скользили по моей талии, некоторые задерживались и обнимали меня, не желая отпускать.

Мой взгляд метнулся в сторону сада и да, сад был вишенкой на этом торте. Бассейн сверкал в свете подсветки, вода в нём отливала аквамарином. Девушки в бикини, одни плескались, смеясь и обрызгивая друг друга, другие сидели на краю с бокалами в руках, закусывая губы и бросая хищные взгляды на парней у шезлонгов. Те в ответ притягивали их вниманием, кто-то болтал, кто-то уже вовсю флиртовал, кто-то притворялся, что увлечён беседой.

Недалеко от бассейна работали барные стойки, ближе к садовой части. Там, под гирляндами и пальмами, парни в чёрных рубашках, закатанных до локтей, ловко мешали коктейли, с отточенной техникой.

– А я говорил: это будет легендарно! – голос, наполненный искренним азартом, раздался справа.

Дастин как всегда, появляющийся в нужный момент подлетел ко мне, и закинул руку на плечо с довольной улыбкой оглядывая толпу.

– По-моему, у меня вообще не бывает плохих вечеринок, – с самодовольством отвечаю я, подхватывая гранёный стакан с ромом со столика, заваленного бутылками со льдом.

– Эй, минуточку внимания! – крикнул Дастин, разворачивая меня лицом к толпе.

Я выгнул бровь. От него можно было ожидать чего угодно, это я усвоил ещё в детстве. Он на шаг вышел вперёд, театрально откашлялся и притянул внимание публики.

– Мой друг вернулся в Лас-Вегас! – объявил он с интонацией ведущего из программы новостей. – Эта вечеринка в его честь. Многие из вас уже знают его, потому что я вижу тут знакомые лица. А те, кто здесь впервые, – он выдержал паузу и глянул в сторону, – позвольте представить!

Я склонил голову, совершая шаг вбок и разводя руки.

– Леди и джентльмены! Встречайте бурными овациями… Николас МакКаллен!

Толпа загудела, одаривая меня гулом, восторженными криками. Казалось, звук вспыхнул над головами гостей, как салют. Я поднял бокал, слегка качнув его в воздухе. В ту же секунду все затихли, как по команде. Даже музыка стихла, едва уловимо ускользнув, уступая место моменту.

– Раз уж мы в Лас-Вегасе… – начал я с улыбкой, оглядывая толпу глазами, полными огня, – то я не имею права испортить традицию.

Голоса затаились в предвкушении.

– За вечер, который мы никогда не запомним, но и никогда не забудем!

Толпа ответила рёвом, свистами и торжественным грохотом бокалов. Кто-то уже танцевал, кто-то включил видео на запись. Вокруг нас с Дастином образовалась весёлая компания. Мы сыпали шуточными тостами один за другим. Смех звучал без остановки, бокалы звенели, а вечер всё крепче напитывался тем особым, пьянящим электричеством. Я на мгновение замолчал и начал оглядывать толпу, выискивая знакомые лица.