Маняша. Или как я встретил мать вашу

– Вот! Вот, что вам нужно. Любая девушка сразу поймёт, что вы неординарная, многогранная, всесторонне развитая личность. Но, будьте готовы к тому, что ваша жизнь никогда не будет такой, как прежде. Карлос – РАСКРЫВАЕТ!!!

Мда… Если бы я к ней с этой книгой пришёл, она, не задумываясь, отдала бы почку. Будем надеяться, что на Фролову творение произведет хоть треть подобного эффекта. Я вышел из магазина, держа в руках том Карлоса Кастанеды «Ученье Дона Хуана». Самому, что ли, прочитать? А вдруг также восторженно начну фонтанировать слюнями? Нет, не буду – все опыты сначала на кроликах.

В субботу с утра начал подготовку: до скрежета отмылся, выбрился, до остроты нагладился и, ровно в назначенное время, зашёл в комнату Таньки. Она сидела на табуретке над мусорным ведром и чистила в него картошку. В видавшем виде махровом халате, пушистых тапках, на голове бигуди. В комнате, действительно, больше никого, но, как-то, не особо торжественно и сама Фролова не сильно похожа на именинницу. Может, я слишком рано пришел? Или что-то неправильно понял, и мы гулять пойдём… после жареной картошки? Но, как говорится, «поздняк метаться», работаем! Я протянул Таньке букет и хорошо поставленным командирским голосом произнёс:

– Поздравляю! – и полез обниматься.

Танька приняла букет, развела в стороны немытые после грязной картошки руки, отдавая всю себя под обнимашки, подставила обе щеки для поцелуев, потом слегка отстранилась и спросила:

– Спасибо конечно, а с чем?

– С днём рожденья! – удивился я, и пересказал запись с автоответчика.

– Максимушка! Ты, когда головка управление у головы перехватывает, соображать совсем перестаёшь! Давай вместе порассуждаем. Мы, когда с тобой познакомились? Вспоминай! Ночь, куча тел на полу, и томный голос у меня в правом ухе: «Давай потрахаемся, давай потрахаемся, ну давай потрахаемся! Мы аккуратно, на полшишечки. А мужу ничего не скажем!». Я эту «шишечку» устала всю ночь из себя выдёргивать! Помнишь?

Конечно, я помнил. Именно тогда я обратил на Таньку внимание.

– А после какого праздника случилась эта волшебная ночь? Правильно! После моего дня рождения. А в каком месяце это было? Конечно, в мае! А сейчас какой месяц?

А сейчас ноябрь. Как я сам об этом не подумал. Я сел на табуретку и обхватил голову руками. Вот лошара! Фролова бесцеремонно пнула меня по ноге:

– Чего расселся, Дон Жуан местного разлива! Записную книжку в зубы и бегом к телефону, обзванивать всех Танек! Где-то в городе сейчас, юная Пенелопа ждет своего принца, с алым… парусом наперевес! А он тут сидит, зачарованный.

Точно! Я подорвался и недвусмысленно посмотрел на букет. Танька быстро убрала цветы за спину и протараторила:

– Не отдам! Ты мне их уже подарил! Новый купишь! Но знай, я оценила твой поступок! Если, из всей толпы своих Танек, ты в первую очередь пришёл ко мне, то это дорогого стоит! Если я, перед отъездом, всё-таки соберусь изменить мужу – ты первый в моём списке!

Во даёт! У неё, оказывается, целый список! По пути к ближайшему телефону, я вытащил из кармана телефонную книжку, которая была всегда у меня с собой, и открыл её на букве «Т». Ого! Семь записей с именем Таня. Правда, первые три уже почти выцвели, и значит, вряд ли мне пригодятся, но вот оставшиеся четыре. Перед тем, как набрать первый номер телефона я продумал тактику. Нельзя же просто так позвать к трубке Таню и спросить: «А не у тебя ли сегодня день рождения? И не Максимку ли ты ждёшь на празднование?». Надо как-то завуалировать. И я придумал гениальную схему. После того, как на мой вызов ответят, начать извиняться: «Ой, прости! Тут в метро пробки! Но я, максимально быстро стремлюсь, чтобы мы наконец-то смогли слиться в экстазе». Если в ответ я услышу: «А это кто? Куда ты стремишься? Какой ещё, на хрен, экстаз?» – значит, ошибся номером. А если: «Хорошо. Я жду. Нам некуда спешить, у нас вся ночь впереди» – значит, позвонил по адресу. Поехали…

По первым трём номерам – отбой. Хотя, при последнем звонке грубый женский голос на секунду задумался, а потом спросил: «Сычёв! Ты, что ли?» – и я моментально сбросил вызов. Я её даже помню плохо. И не факт, что она меня окончательно опознала – это хорошо. А вот последняя запись – без телефона, но самая свежая. Танька с юрфака! Мы с ней познакомились относительно недавно на каких-то спортивных соревнованиях. Танька – классическая волейболистка: двухметровая дылда, пышущая здоровьем и жизнерадостностью. Но мама у неё, какой-то главный прокурор в Воронеже, отправляя доченьку учиться в Ленинград, строго-настрого приказала вернуться домой такой же невинной, как и до отправки. Проверять будет лично. «А если вдруг кто-то полезет в запретные места – сгною в катакомбах» – пообещала мама будущей студентке на посошок. Дурында, радостно сообщала об этом условии, всем своим новым знакомым мужского пола, и личная жизнь у неё, как-то, не заладилась. Даже не лизнул никто, ни разу. Ну его нафиг, психованную маму с катакомбами. Но Танька не унывала: постигала юриспруденцию, играла в волейбол и чувствовала в целом себя превосходно. Она, априори, не могла пригласить меня на интимное празднование, но это была последняя запись в моей телефонной книжке. Надо ехать. Как назло, её общага находилась в, противоположной от Луначарского, жопе мира, возле метро «Купчино». Но выбора особо нет, и я поехал. Пока трясся в метро через весь город с севера на юг, вспомнил, как впервые попал в гости к волейболистке…

…Студенческие общежития в Санкт-Петербурге условно делились на два типа: старые и новые. Под старые использовались древние исторические здания, принадлежавшие учебным заведениям с момента их образования. Например, общага «тряпочки» на Сенной. Новые массово были отстроены на городских задворках в последние годы советской власти, по одному и тому же типовому проекту – «крест», центральный вход с лифтовыми шахтами и расходящимися в четыре стороны жилыми блоками. Каждый блок содержал в себе несколько жилых комнат, а в одном из них находился санузел: пара туалетных кабинок и несколько раковин с умывальниками. С одной стороны, Таньке не повезло – сортир находился на входе именно в её блок, а с другой стороны, всё же повезло – её комната находилась в конце коридора, и соседство с санузлом не доставляло никаких неудобств. И вот, первый раз выйдя из лифта и направляясь вслед за хозяйкой к её комнате, я боковым зрением заметил возле раковины молодого человека в наших армейских синих спортивных штанах и растянутой белой майке. Он стоял ко мне почти спиной, и что-то увлеченно там отстирывал, но всё равно показался мне смутно знакомым. Зайдя в комнату и проанализировав увиденное, я пришёл к выводу, что он сильно похож на Валеру Шапошникова. Валера съехал из нашей казармы уже давно, в неизвестном направлении, в гости никого не звал и старательно скрывал место своей «лёжки». И тут такая удача. Танька подтвердила мою догадку: «Да, в третьей комнате живёт Валера, он курсант-медик, у него серьёзные отношения с Маринкой из её группы, и скоро они поженятся».

О, как! Первым порывом было незаметно подкрасться к Валере сзади, наброситься и проорать в ухо что-нибудь типа: «Ага! Попался! Вот мы тебя и нашли!». Но, секунду подумав, я решил, что нельзя так просто профукать, такую замечательную возможность для полноценного розыгрыша. Буквально через минуту, я узнал от хозяйки комнаты страшную тайну, о её принципиальной неприкосновенности, тут же потерял к ней интерес, но, ещё раз наведаться в гости, я был просто обязан! Из-за Валеры. Взяв с Таньки обещание, никому и ничего про меня, пока, не рассказывать, аккуратно покинув общежитие и вернувшись на базу, мы сели с Фредом продумывать сценарий пранка. И придумали. Исполнителем главной и единственной роли выбрали меня. Во-первых, Фред не сможет с серьёзным видом отработать постановку до конца, и всяко поплывёт, во-вторых, мне надо нормально попрощаться с Танькой и предупредить, что если вдруг мама передумает и снимет с дочери обет безбрачия, то она может полностью на меня рассчитывать!

Для достижения максимального эффекта, решили меня правдоподобно загримировать. Для этого поехали в казарму. На дворе была зима, поэтому нарядили меня в армейские сапоги, шапку и шинель. Через плечо нацепили портупею, а через другое плечо планшет. Хорошо бы дополнить образ каким-нибудь оружием, но дневальный наотрез отказался отдавать штык-нож (даже просто ножны, без штыка), поэтому с правой стороны на ремень прицепили фляжку, а с левой – сапёрную лопатку. Образ получился тревожный, я бы сказал – волнительный.

– А не боишься на патруль напороться? Как ты им этот маскарад будешь объяснять? – ехидно поинтересовался дневальный со своего насеста.

Логично. Мы оставили только повседневный гардероб: шапку, шинель, сапоги и ремень, а весь остальной реквизит запихнули в чёрную спортивную сумку. С такими сумками курсантам разрешается перемещаться по городу. Экипируюсь потом в лифте, перед самим выходом «на сцену». Зато с проходом в общагу юрфака не возникло никаких проблем. Обычно приходилось предъявлять документы, заполнять журнал посещений, но, увидев чудо-богатыря в ратных доспехах, вахтерша не проронила ни звука. Я нацепил аксессуары, оставил вахтёрше сумку на хранение и поднялся на девятый этаж. По пути от лифта до комнаты номер три, напустил на лицо максимально суровую гримасу. Это сделать очень легко, нужно просто вспомнить какое-то неприятное событие из прошлого. Я вспоминал экзамен по фармакологии.

Остановился перед дверью. Задержал на пару минут дыханье, чтобы создать эффект одышки и постучал. Дверь открыл «хозяин». Увидев меня в полном боевом обмундировании (по-нашему с Фредом мнению), он ошалел. А тут я ещё и заговорил:

– Всё, Валера. Собирайся. Группа вооруженных лиц захватила клинику Военно-полевой хирургии. Позавчера из Гудермеса самолётом доставили партию раненых, среди которых случайно оказался полевой командир чеченцев (а такие случаи имели место быть). Они взяли в заложники персонал и больных. Принято решение штурмовать клинику. Так как все настоящие военные на фронте, на штурм пойдём мы – старший курс. Мы уже своё пожили, – и я для убедительности положил руку на сапёрную лопатку, – ты помнишь номер своего АКМ? – запустил я контрольный в голову Валере.

Как и за всеми нормальными военными, за каждым из нас был закреплён автомат. Таскать постоянно с собой их по городу, нам, почему-то, не разрешали, чай не Израиль. Они хранились на складе, рядом со штабом, но личный номер своего оружия каждый должен был помнить, как «Отче наш» (я свой до сих пор помню: ИШ4647), на случай вот такой ситуации, которую я обрисовал Валере. А он, что-то уже совсем плох: осунулся, глаза бегают и, кажется, даже поседел больше обычного! Как бы чего плохого со здоровьем не приключилось. Шутки-шутками, но инфаркты с инсультами никто не отменял. Но вдруг, внутри Валеры как будто что-то щёлкнуло, он подобрался, на лице образовалась полная решимость сражаться до последнего патрона!

– Мне нужно собрать вещи, попрощаться с близкими и написать завещание! – уверенным голосом отчеканил он.

Как быстро у него стадия принятия прошла! Готовился, наверное. «Чего писать? Что ты там завещать собрался?» – подумал я, но пока промолчал. По логике развития сюжета, кульминационный момент мы уже прошли, требуемый театральный эффект достигнут – зрители аплодируют, аплодируют… закончили аплодировать. Теперь, надо как-то мягко заканчивать пранк, чтобы не получить по морде от разгоряченного защитника Родины. Выпутаться из ситуации, нечаянно, помогла моя подруга, которая появилась в тот самый момент со стороны лифта. Она моментально узнала меня:

– Ой, Максик, какой ты сегодня нарядный! – поцеловала в щёку и спросила, – Зайдёшь или вы сразу на войну уходите?

– Зайду, конечно, – ответил я, косясь на Валеру. А тот медленно, но верно постигал суть происходящего. И, в конечном итоге, расплылся в улыбке. Видимо, осознание того, что ему не придётся ближе к вечеру шинковать сапёрной лопаткой чеченских боевиков, пересилило стресс от пережитого розыгрыша. И мы дружно рассмеялись – шалость удалась! На прощанье, Валера даже познакомил меня со своей невестой и настойчиво предлагал дружить комнатами. Интересно, он до сих пор там обитает?…

…Ну вот, чего и следовало ожидать. Валера съехал в неизвестном направлении, а Танька со своим волейболом, совсем забила на учёбу, за неуспеваемость её отчислили из универа, и в конце прошлого семестра она уехала домой, на растерзание мамы-прокурора. Ну что тут скажешь, праздник «удался». Чисто технически, я сделал всё, что мог, но Пенелопа, до сих пор, где-то там страдает. Приехав домой, я первым делом включил автоответчик.

– Скотина! Если не собирался приезжать, то мог хотя бы позвонить! – вполне резонно сообщил мне гневный женский голос, и вот теперь, я его сразу узнал. Мелкие часто используют тактику обиженного беспомощного ребёнка – иначе им не выжить. И в этих ситуациях, у них формируется специальный акцент для нытья. Вот его я и опознал: «Это же Дашкина младшая сестра!». Разумеется, я не смог найти её в телефонной книжке. Там была записана только Дашка и её домашний телефон. У Таньки такой же, зачем записывать отдельно. Я моментально набрал их номер, но услышал только длинные гудки. Если даже Танька была дома, то увидела мой номер и не стала отвечать – обиделась. Навсегда! Больше мы ни разу в жизни с ней не общались, а у меня, на память о неудавшемся празднике, осталась книга Карлоса Кастанеды. «Не выбрасывать же её» – подумал я и прочитал всю. Какой бред! Два наркомана бродят по пустыне, собирают галлюциногенные кактусы, жрут их охапками, а после этого всячески от этого страдают. Главного героя всю дорогу рвало, он впадал в кому, терял сознание, хотел покончить жизнь самоубийством и только в конце мероприятия слегка кайфанул. Ну и зачем такие мучения? То ли дело на Кавказе…

…Во времена СССР школьники по всему безразмерному государству практически не отличались: одинаковые турбореактивные шалуны, с пионерскими галстуками набекрень. Только в Прибалтике чуть замедленные, а ближе к Кавказу чуть ускоренные. И шалости по всей стране были примерно одинаковые: дергать косички, стрелять из рогаток и жечь костры. Последнюю зависимость, у всех пионеров воспитала, непосредственно, Всесоюзная Пионерская Организация со своими ритуальными песнями и праздниками. Сколько себя помню, мне нравилось поджигать: сухие листья осенью после субботника, угли в мангале, шины на свалке, но особое удовольствие доставляло сжигание сухостоя на пустыре осенью. Вот только, на пустыре возле нашей школы, росли не абы какие лопухи, а самая настоящая конопля. Перед началом уроков, хулиганы (я знал их всех и даже пару лет возглавлял), убедившись, что ветер дует в сторону школы, пускали огненную волну и быстро бежали в класс, проверить, что окна открыты. Я обожал, когда в этот день первым уроком была физика. Учительница приходила в класс за минуту до начала урока, и все одноклассники успевали вдоволь надышаться дымом из открытых окон. Зайдя в помещение и уловив знакомый запах, она, разумеется, закрывала окно, но было уже поздно. Начинался урок, и теперь самое главное было не заржать первым. Тогда, запросто могут обвинить в срыве урока и назначить козлом отпущения. Поэтому, все давились, но держались. Физичка держалась пуще всех. У неё была прекрасная женственная фигура, с большой шикарной грудью (Памела Андерсон нервно грызёт ногти в сторонке), но если начать веселиться в полную силу, то всё достояние выпрыгивает из одежд. Несколько минут все, кое-как, сдерживали себя, но потом раздавалось первое неуверенное «хи-хи», откуда-то из-под парты, и заразительная волна хохота проносилась по всему классу. Ржали все! До слёз. Как в классах не вылетали окна, я, до сих пор, не понимаю. Учительница сражалась со смехом дольше всех, но потом, обхватив грудь двумя руками, присоединялась к всеобщему веселью. Истерика продолжалась 15—20 минут. Во всей школе. Только физрук сидел на чём-то более тяжёлом, поэтому запах анаши только слегка щекотал ему нос. Это были самые счастливые уроки в моей жизни…

…А Карлос блюёт. Не понимаю я этих мексиканских торчков. Зато чётко понял, что очень сильно ошибся в продавце-консультанте в книжном магазине. Она не романтик, она начинающий наркоман-ЛСДшник. Зато, если вдруг захочется пожевать весёлых опят или пососать галлюциногенную марку, я чётко знаю, у кого спросить: «Где взять?».

Так, что-то я опять сильно отвлёкся! Текущие задачи: забрать ключ и придумать, каким образом увести Марину из общаги заточек к себе на квартиру. Действуй!

Глава 4. Исход

Но, по пути к метро меня раскорячило, как буриданового ослика: «Куда идти?». Вариантов было два: к Надьке на улицу Корзуна, забрать ключ, проверить квартиру и убедиться, что в ней всё нормально. И второй вариант, рвануть сразу в общагу на Сенной, схватить свои вещи и Мари, и только после этого отправиться на съёмную хату. Рискованно. Много раз прокрутив в голове оба варианта, я пришёл к мнению, что надо действовать по первому сценарию, поступательно. Неизвестно, в каком состоянии квартира, абсолютно не известно, дома ли Надя, и вот что совсем неизвестно, захочет ли Маринка переселяться, из такой надёжной и привычной общаги, ко мне. С чего я вообще решил, что такой сценарий осуществим? Она пару раз улыбнулась в ответ на мои искромётные армейские шутки и призывно покачала грудью при нашем знакомстве. Но не более того. Фантазёр. Но, не бывает ничего невозможного, надо только постараться. И я поехал на проспект Ветеранов. Надька была дома. Конечно, узнала меня, протянула ключи, и отчиталась о проделанной работе. От нечего делать, она даже отсадила в отдельный горшок побег каланхоэ, и теперь у нас ни шесть, а семь домашних любимцев. Я искренне поблагодарил Надьку, забрал ключи и вошёл в свою квартиру. Вроде всего месяц отсутствовал, а такое ощущение, что после войны вернулся. Всё чужое. Наудачу заглянул в холодильник. Чуда не произошло – пустота. Подошёл к подоконнику в зале, а Надя реально молодец – цветы разрослись, и даже новый саженец выглядит уже вполне сформировавшимся взрослым растением. Главное, нам с Витей теперь их не угробить. Я залез в закрома Розы и достал оттуда пачку Честерфилда. Ладно, с куревом разобрались, но холодильник надо, хоть слегка, наполнить. И я пошёл в магазин. Наполнил. Но, чисто символически, чтобы с голода не умереть: макароны, крупа и несколько банок тушёнки. Потом жировать начнём. А на первое время хватит. Самый насущный вопрос на данный момент – Марина! Я помахал рукой своим любимым цветочкам: «До скорого! Папочка вернулся» – и рванул на Сенную.

К моему глубокому удивлению, в комнате была только Людка. Сначала я указал пальцем на окно, которое утром начинала мыть Антонина, и изобразил на лице вопрос.

– Да неее, всё нормально, – поняв смысл моего вопроса, ответила Люда, – она уже давно закончила и в библиотеку ушла.

Я перевёл взгляд на табуретку, где недвижимо сидела Марина и спросил:

– А где? Вот тут девочка-рукодельница сидела?

– Где, где! На спорте своём, любимом, – слегка ехидно ответила та.

– А, чуть-чуть поконкретнее можно? – переспросил я.

После того, как Людка назвала название клуба и ориентиры, я незамедлительно стартанул в указанном направлении. Замечательная возможность, хоть чуть-чуть, побыть с Мариной наедине и обсудить насущные вопросы. «Гугл карт» тогда ещё не было, но за пять лет жизни в городе, я довольно сносно ориентировался во всех районах Санкт-Петербурга, и даже пригородах. Заходить в клуб не пришлось. Мари было прекрасно видно через стеклянную стену фитнес-клуба. Я отступил подальше от здания, чтобы не отсвечивать в отблесках яркой иллюминации зала, и любовался прекрасными телами атлеток. А там было чем наслаждаться! Это сейчас при наличии хорошего тренера и силы воли, в любом зале не составляет труда сформировать идеальную жопку. А в начале девяностых культура красивого спортивного женского тела только зарождалась и, по счастливому совпадению, Мари была одной из первых фитоняшек.

После окончания тренировки, Марина вышла из клуба, увидела меня, как ни в чём не бывало, повесила мне на плечо спортивную сумку со своей формой и взяла под руку. Мы пошли в сторону общаги. Какая-то нестандартная реакция: ни радости, ни удивления, ни восхищения: «Что ты тут делаешь? Как ты меня нашёл?», хотя бы «Привет» сказала. Как, само собой разумеющееся. Что-то, пока я очень плохо понимаю, что у неё на уме. Я также молча достал из кармана сигареты. Мари посмотрела на пачку и тихо сказала:

– А Снежана курит только «Camel».

Так, я впервые услышал имя вашей мамы… Но тогда она меня совсем не заинтересовала. Для меня гораздо важнее было разговорить Марину, узнать, чем она живёт и дышит, и начинать потихоньку подводить её к теме переезда. Ведь, не лупанёшь же так сразу, в лоб: «У тебя классные сиськи, поехали ко мне жить?!». Хотя раньше мог. Я свернул с прямой дороги к общаге, на сильно непрямую и начал допрос. Ничего так сильно не пугает человека, как неизвестность. Поэтому в начале нашей прогулки у меня было сильно настороженное состояние, но с каждым ответом Мари моё настроение постепенно улучшалось. И, довольно скоро, я понял, что моя миссия имеет огромные шансы на успех. А теперь, давайте обо всём по порядку.

Я не мог не обратить внимания на тот факт, что Марина очень разительно внешне и по поведению, отличается от остальных обитателей общаги на Сенной. Вряд ли в других общежитиях их института закончились места и деканат, от безысходности, определил её жить к Антонине. Здесь, явно скрывается какая-то тайна, но какая? И первый вопрос, который я задал Мари: «Как ты попала в эту общагу?». Сенсации не случилось, Марина, действительно, круглая отличница по всем предметам, и распределилась на Сенную на вполне законных основаниях. Нет, она не обладает какими-то экстраординарными умственными способностями, а в библиотеке бывает один раз в году – получить учебники, просто у неё превосходная, просто феноменальная память, и она тупо заучивает весь материал. В нашей академии экзаменаторы помимо знаний добивались от нас понимания процессов, которые происходят в организме в этот момент, но в текстильной промышленности это не самое главное. Главное, чтобы хоть один человек на производстве формулы помнил. А она помнила. Своим главным предназначением на этой планете Марина считает романтическую любовь, и с детства готовит себя к тому судьбоносному дню, когда повстречает принца. Собственно, за ним она и приехала из родного города в культурную столицу. Готовит всесторонне! В частности, спорт она ненавидит, но просто обязана иметь идеальную, лучшую из всех фигуру! Потому что баб много, а принцев мало, и, надо как-то выделяться из толпы. Если с рождения не повезло с размером обуви и хрустальный «Лабутен» уже вряд ли налезет, то размер бёдер можно корректировать, и тут всё в руках исключительно хозяйки бёдер. Кроме физической подготовки, очень много времени уделяется морально-этической составляющей. Марина, по нескольку раз, пересмотрела все фильмы про любовь, неоднократно ставя себя на место Анжелики-маркизы ангелов, Эммануэль и Скарлет O`Хара. Запоем читает любовную литературу. «Алые паруса» может пересказать наизусть, как лейтенант-подводник из фильма «72 метра». Мало того, что прочитала, так ещё и постоянно проигрывает сцены из книг в своём воображении. С этим связаны её периодические «зависания». Опа! Подвисла, не реагирует на запросы? Значит, внутри головы показывают постельную сцену. Технически «принц» может быть и не царских кровей, и даже не сильно богатый, но обязательно неординарной, романтической натурой! Чтобы, как в кино. Но лучше, конечно, богатым. И, непременно, чтобы конюшня была! Зря Мари, что ли, училась боком на коняшке скакать, как Золушка в чешской экранизации. Когда в стране появилось кабельное телевидение, с неизменными ночными фильмами «для взрослых», Марина вплотную приступила к изучению технической составляющий любви – что, как и куда лучше всего вставлять, чтобы принц был твой навеки. Но, ввиду затворнического образа жизни тренировать эти навыки на практике совсем не получалось.

– Вот когда была Снежана, мы на всякие тусовки ходили: концерты, дискотеки… а сейчас она у родителей гостит, и я никуда не выхожу, – пожаловалась Мари.

А я, мысленно, поставил первый плюсик в карму загадочной Снежаны. Активная жизненная позиция – это хорошо! Я сам такой.

Марина замолчала и механически вышагивала рядом. «В голове интересный момент крутят!» – понял я, и, на какое-то время, отстал с вопросами. Проанализировал уже сказанное ею и пришёл к парадоксальному выводу: «То, что мы встретились и познакомились, это не просто фантастика, а поистине ЧУДО! Круче, чем босиком по воде ходить. Там, если как следует разогнаться – любой сможет, а у нас просто парад планет случился». Проследив цепочку событий, я сделал ещё одно сенсационное открытие! Любка-стерва, соседка Вики по лестничной площадке, оказывается, не только шалава, но и нулевой пациент в нашей истории. Ещё в поезде я задумался над тем, откуда офицеры узнали о неверности своих жён? Вряд ли, те сами рассказали – глупо как-то. Свидетелей я не оставляю. И наиболее вероятной подозреваемой оказалась именно Любка. Которой было отказано во вкусняшке. За это, она запросто могла наябедничать Смирнову, тот в свою очередь, поделился информацией с мужьями остальных медсестер, они выработали наиболее щадящий план действий, по избавлению от инкуба (спасибо им за это огромное! Могли, просто, чем-нибудь тяжёлым по темечку тюкнуть. Всё-таки, уважают медицину в авиации). После чего, Смирнов зовёт меня на рыбалку, чтобы проверить полученную информацию. Проверять ничего не пришлось, я сам проболтался. После этого, офицеры приводят в действие свой коварный план: спаивают меня и закидывают в поезд. И, именно в тот вагон, в котором возвращаются на учебу после каникул Антонина и Люда. За время поездки я вспоминаю, что мне негде жить, а у девчонок, волшебным образом, оказывается свободной койка в комнате (кстати, до сих пор, так и не спросил, кто на ней появится, после окончания каникул). Сойдя с поезда, мы едем в общагу на Сенной, и, как только заходим в комнату, Мари парализует мой мозг своими безупречными молочными железами! * Вот это поворот! Шекспир с «Гамлетом» отдыхает. Тысячу раз в этой цепочке что-то могло пойти не так, и мы с Мариной никогда бы в жизни не встретились. И с вашей мамой тоже…