Маняша. Или как я встретил мать вашу

Маняша

Или как я встретил мать вашу

Максим Сычев

Редактор Александ Топоров

© Максим Сычев, 2025

ISBN 978-5-0065-4065-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

МАНЯША

Или, как я встретил мать вашу!

После успеха «Стажировки», продолжение, то есть «Маняша»

(imho, больше подходит название «Секс, наркотики, Маняша»),

было делом времени. И я рад, что Максим Анатольевич

снова доверил редакцию манускрипта мне. Ибо, быть

первооткрывателем всегда волнительно и интересно.

Приятного и весёлого прочтения, каким оно было и у меня.

А. Топоров

Предисловие

С появлением компьютеров и сайтов знакомств, сильно упростился поиск своей второй половинки. А ещё 30 лет назад, у каждой семьи была своя увлекательная история: «Как познакомились мама и папа». Кто-то встретил будущую жену в библиотеке, кто-то выиграл в карты, кто-то спас на пожаре – вариантов масса. У меня же между днём, когда я впервые услышал о своей единственной и неповторимой, и моментом, когда я впервые её увидел, прошло очень много времени. На пятнадцать сезонов сериала воспоминаний не наберётся, но на приличную историю, я думаю, хватит. Питер, конец девяностых, времена лихие, но насыщенные…

Глава 1. Роза

…«Так не бывает! Не бывает такой идеальной женской груди!»… Я стою в коридоре общаги Института Лёгкой Промышленности, намертво, в упор, впившись взглядом в очаровательную, манящую, безупречной формы и размера, достойную пера Рембрандта сисю. Хозяйка сокровища, для закрепления гипнотического эффекта пару раз качнула достоянием вправо-влево, и, решив, что с меня хватит на сегодня прекрасного, сказала:

– Ой! – и побежала одеваться. На ходу, через плечо, кинув смущенно, – отвернитесь, пожалуйста.

Натянув на себя длинную, скрывающую и нижние прелести футболку, вернулась и протянула руку для знакомства:

– Марина, можно просто Мари.

Протянула с согнутой вниз ладонью, явно для поцелуя. Однако! Я поставил на пол огромные тюки, которыми меня навьючили мои новые знакомые, и, вспоминая, чему меня учили на танцах, попытался максимально галантно облобызать ладошку. Получилось не очень. Резиновые подошвы кроссовок, почему-то, не издают характерный щелчок каблуков гусарских сапог, а перегруженная сумкой рука предательски тряслась. Ну, ничего, потом наверстаю, в других местах. Я, наконец-то зашел в комнату и осмотрелся. Да-а-а-а… Неплохо живут отличницы в «тряпочке». Комната довольно большая, но особенно поразила воображение высота потолков. Метров пять, не меньше. Этот дом даже не сталинской, а какой-то царской постройки. Такой высокий потолок подразумевает свисающую люстру на пятьсот свечей. И лепнина по углам, ещё не до конца отвалилась. В комнате четыре кровати, тоже какого-то гигантского размера. Или просто я, к нашим армейским пружинкам уже привык. Если составить рядом хотя бы две, то мы все вчетвером там прекрасно поместимся и можно приступать к разврату. Это я удачно зашёл…

…Ах да, совсем забыл рассказать, как я здесь очутился. Ещё два дня назад я находился в городе Петровске, Саратовской губернии, на предмет войсковой стажировки. Но, некоторые офицеры гарнизона в котором я жил, у которых жёны служили медсёстрами в лазарете, посчитали моё дальнейшее пребывание в Петровске нежелательным, коварно споили меня до беспамятства, и закинули в поезд Саратов – Санкт-Петербург. Сначала, как только проснулся и осознал, что произошло, я порывался выпрыгнуть из поезда на полустанке, как лейтенант Варавва за васильками, и сесть на обратный маршрут. Но, вовремя вспомнил, что денег нет. Ещё пару минут поразмыслив, осознал, что и, чисто стратегически, этого делать не стоит. Не просто же так меня господа офицеры выпроводили! Значит, о чём-то догадались. А догадываться там было о чём. Ох, как было! И, получается, я ещё очень легко отделался. Могли ведь на прощанье надругаться над прекрасным бесчувственным телом или просто чем-нибудь тяжёлым в темечко тюкнуть. Я, на всякий случай, ещё раз ощупал все жизненно важные органы – вроде всё на месте. Вещи!!! Я же прям с бала на корабль, а мои пожитки в лазарете остались! Сумка с моими вещами, моментально обнаружилась под нижней полкой. Поверх одежды лежал полностью заполненный дневник стажировки, заверенный начмедом полка. Ах, вот вы как! Коллективный сговор. «И ты, Брут!». Интересно, а чем же я Петровичу не угодил? Или он просто предпочел офицерское братство медицинскому содружеству. Хотя, уже не суть. Главное, дневник есть, а это значит, что даже по части стажировки у меня не будет никаких проблем в академии: программа стажировки выполнена, а командировочное удостоверение все советские военные традиционно штампуют сразу в обе стороны: «Прибыл», «Убыл» – чтобы два раза в комендатуру не ходить. Никто не догадается, что я на неделю меньше в войсках пробыл. Главное, курсовым офицерам на глаза не попадаться. А вот тут, как раз, небольшая проблемка – надо где-то жить. Курсанты – элитные студенты, с военной стипендией. Даже в те смутные времена, когда новые купюры печатали раз в неделю, как в Зимбабве, нам хватало денег на съём жилья. Не так, чтобы каждому загородный дом с бассейном, садовником и горничной, но одно-двухкомнатную квартиру на двоих, позволить себе могли. И у меня, в тот конкретный момент, съёмная квартира была, на пару с Витей Вовкодавом. Но, вот незадача, свои ключи от квартиры я оставил на хранение Дашке, а она со всей семьёй ещё неделю будет на даче. А Витя играется в плантатора с Крыжаном, у шефа на даче. Тоже ещё неделю. И мне, где-то надо эту неделю жить. Самый логичный вариант – наша казарма. Свободных кроватей до конца срока стажировки там полно. Но, вероятность попасться на глаза курсовым офицерам – практически 100%. А это – залёт. А оно мне надо? На мне, и так клейма ставить негде, из-за постоянных косяков с дисциплиной! И тут, как по волшебству, там же в поезде, со мной знакомятся две студентки Института Лёгкой и Текстильной Промышленности, в простонародье, «тряпочки». Не я с ними, а они со мной! Сами! Я лежал и страдал от похмелья, а она подошла и позвала в карты играть. Что это, если не провидение. И как-то случайно оказалось, что у них в комнате в общаге, как раз неделю, будет пустовать одна кровать. И, разумеется, меня пригласили погостить эту неделю. А тут меня сразу встречает прекрасная сися…

Кстати, квартира нам с Витей досталась очень интересная. Находилась она на самом краю города, возле метро «Проспект Ветеранов», на улице героического связиста солдата Корзуна, который как-то, где-то, очень удачно зубами замкнул важный провод, и главный разведчик смог передать в штаб, что немцы скоро будут наступать справа, и мы тогда их победили. Квартира в обычной, ничем не примечательной девятиэтажной панельке. Примечательно было наполнение квартиры, а главное – хозяйка. Звали её Роза Зауровна, а по национальности она была горская еврейка. Когда в двадцатые годы началось великое переселение евреев с Кавказа в Биробиджан, семья Розы Зауровны подумала и решила, что им лучше подойдет питерская погода. Со временем, часть семьи вернулась назад на Кавказ, а другая часть перебралась на землю обетованную, в Хайфу. А сама Роза, как-то замешкалась, да и осталась в Ленинграде. Ведь не бросать же без присмотра две двухкомнатные квартиры. Но, стабильно навещала и тех, и других родственников, причём подолгу. Как раз в момент нашего знакомства, она собиралась в длительное восьмимесячное турне к израильским родичам. А познакомили нас, как раз, кавказские родственники. Собственно, на очередном огромном свадебном застолье выяснилось, что Роза Зауровна приходится мне теткой в седьмом колене. На Кавказе это неудивительно: семьи большие, живут осёдло, рано или поздно все братаются. Например: в школе трудовик мне приходился пятиюродным дядей, а учительница музыки вообще троюродной сестрой. Ещё одна племянница, плотно и надолго, занимала одну из двух квартир в Санкт-Петербурге, а нам с Витей предлагалась свободная комната в той квартире, где жила сама Роза. Но, мы уже как-то привыкли жить в отдельных апартаментах, да и личной жизни нагромождение кроватей не способствует, но, когда услышали про длительную поездку в Хайфу, взбодрились! Видимо, тётя догадывалась, что после её отъезда мы можем запросто нарушить священные границы её владений, поэтому врезала в дверь своей комнаты замок… английский! А с виду такая мудрая женщина, а ведь находясь дома даже ключ из замка не вынимает! Как дитё малое! Да я за восемь месяцев даже швейцарский сейф бы вскрыл, а тут английский замок. Слепок и копию ключа я сделал очень быстро, чтобы успеть проверить его до отъезда арендодателя – ключ исправно подошел. Осталось пережить неделю совместного проживания, а это оказалось нелегко. В Киеве, у меня много близких еврейских родственников. После того, как в Чернобыле рвануло, я проводил всё лето, у нас в Моздоке, с двоюродными киевскими братьями. Но, кроме прикольного акцента и излишней суетливости, никаких других особенностей в быту и поведении, у них не наблюдалось. А вот у Розы Зауровны были. Для начала горские евреи (если верить тёте) изобрели, для себя, самую комфортную религию. Точнее, не изобрели, а собрали всё самое лучшее из иудаизма, христианства и ислама. Двумя словами она звучит так: «Можно всё!». Когда захотелось хорошенько выпить – сегодня мы иудеи, когда вдруг потянуло на шашлычок из свининки – сегодня мы христиане, а если вдруг, внезапно, на пару ночей захотелось новую вторую жену – вот тут и ислам пригодится. Я, ещё раз, акцентирую ваше внимание – записано ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО со слов Розы Зауровны. Автор, никоим образом, не хотел обидеть чувства верующих. Если кто-то желает высказать своё гневное: «Фи!» – я могу поискать в старых записных книжках адрес и телефон тёти. Но религия ещё полбеды, а вот кухня!…

…Моздок – северокавказский Рим. Все дороги ведут к нему. Даже знаменитая Военно-Грузинская дорога начиналась в Моздоке. Поэтому, за годы своего существования он был: аванпостом Российской армии, казачьей станицей, центром торговли, штабом военной компании, и много чем ещё. И населяют его представители большинства кавказских народов, евреи, русские и украинцы. А в 1937 ещё и корейцев подселили! Советская власть всех подровняла и подружила, но, всё равно у каждой народности остались какие-то свои изюминки. Например, кухня! Я лично, за годы жизни в Моздоке, открыл для себя массу наивкуснейших блюд: осетинские пироги, грузинские хинкали, аджарские острые зеленые помидорчики, армянская маринованная черемша, чеченский суп из черемши, корейская морковка, неповторимый соус к люля-кебабу дяди Жорика из вяленых томатов и кинзы – и это лишь крошечная толика, перечислять можно бесконечно. Но, в то же время, в каждой кухне есть блюда, скажем так, «на любителя», как тухлая селёдка «сюрстрёмминг» у шведов. Так вот, Роза Зауровна собрала в свою поваренную книгу именно эти блюда, в крайнем случае, мне ничего съедобного из её репертуара попробовать не довелось. Когда мы впервые пришли на улицу солдата Корзуна знакомиться, тётя решила побаловать нас калмыкским чаем. «Что может быть не так с ЧАЕМ????» – спросите вы. Оказывается, может. Я опытный товарищ, знаю вкус этого зелья и вежливо отказался, а вот Витю пнуть не успел. Витя – стопроцентный аутентичный хохол, эталонный. В украинской кухне есть одно единственное невкусное блюдо – мало. Да, это не опечатка, именно МАЛО. Не «масло», не «манго», а «мало». Когда не хватило. Всё остальное, если не восхитительно вкусно, то просто вкусно. К тому же, ещё на первом курсе Вася Крыжановский озвучил главный украинский питательный принцип: «їсти треба поки є чого їсти». Что на русский переводится так: «Есть надо, пока есть, чего есть». У Винни Пуха спёрли. И ведь не поспоришь! Поэтому, шансов избежать это «калмыкское чаепитие» у Вити практически не было. Он, чуть ли не облизываясь, взял в руки огромную, литровую пиалу с чаем, слегка подозрительно посмотрел на слой плавающего сверху жира и сделал большой глоток. «Тётя Роза! Ну, могли бы хотя бы вместо бараньего жира, свинячего сала накрошить! Всё как-то роднее Витеньке было бы. А так, боюсь, не примет его организм амброзию» – подумал я. А Витя, в тот момент, уже страдал. Военные в большинстве своём очень воспитанные люди, врачи ещё воспитаннее, военные же врачи – просто идеал хороших манер, а Витя самый показательный из них. Поэтому он даже мизинчиком не шевельнул, страдал исключительно глазами. Мне выражение его лица напомнило выражение морды моей немецкой овчарки Азура, когда он героически поймал пастью пчелу, а та его, непонятно почему, в язык укусила. Хотелось, как тогда Азуру, крикнуть Вите: «Фу! Гадость! Плюнь!». Но не крикнул, потому что тоже воспитанный. Витя постоял, пострадал ещё с минуту, потом собрал в кулак остатки воли и ПРО-ГЛО-ТИЛ! Во даёт! С невозмутимым выражением лица поставил пиалу на стол, промокнул уголки губ салфеткой и поблагодарил хозяйку:

– Спасибо! Очень необычный вкус.

Красавчик! Для тех, кто не в курсе, вот рецепт калмыкского чая: прессованный зелёный чай (бойцы Чингисхана его под седло лошади засовывали, чтобы прессовался и просаливался потом коняшки одновременно) заливают небольшим количеством воды и доводят до кипения. Затем процеживают и разбавляют большим количеством конского молока. Добавляют соль, перец и другие специи по вкусу. Заливают сверху топлёным бараньим жиром. Всё. Больше на крем-суп похоже. По сути, ничего страшного – пить можно. Но, привкус очень специфический, нужно привыкать с детства, при этом желательно жить в юрте. Всё остальное меню Розы было собрано из чего-то подобного. Но самое страшное, что она оказалась не по-еврейски гостеприимной и постоянно пыталась нас накормить! А главное, не было возможности самим готовить. Только что отказался от жутковатого варева из толстых склизких макарон и сразу встал яичницу жарить? Так не бывает – хозяйка обидится. Поэтому, мы старательно отъедались в наших армейских столовках, максимально поздно возвращались, чтобы, придя домой, сразу плюхнуться спать.

Но вот однажды, прекрасным апрельским утром к подъезду подъехало такси. Роза Зауровна закрыла на замок дверь своей комнаты, с тоской окинула взглядом остальную квартиру и села в коридоре на чемодан, сложив руки на колени – «на дорожку». После чего встала, абсолютно по православному перекрестилась и отдала нам с Витей команду:

– На выход!

Мы беспрекословно отнесли к такси огромные баулы с подарками многочисленным израильским внучатым племянникам, проводили взглядом уезжающую за угол машину и радостно переглянулись: «До конца зимы квартира НАША! Гуляй, рванина!». И рванули внутрь: Витя – выливать в унитаз содержимое холодильника, я – вскрывать сокровищницу бабы Розы! Ведь, за всю неделю совместного проживания мне даже одним глазком не удалось заглянуть внутрь тайной комнаты! Я не знаю, что испытывал Алладин, проникнув в пещеру Сим-Сим, но я лично был в восторге. Первое, что мне попалось на глаза – огромный японский телевизор «Sharp». Откуда? В СССР такие не продавались и были только у жён дипломатов неприсоединённых стран и торговых моряков. Я аккуратно нажал на кнопочку Power. На экране появилось изображение – цветное… Рядом с телевизором обнаружился ВИДЕОМАГНИТОФОН!

Чтобы понять мой восторг, надо осознать в какое время мы тогда жили. Перестройка и ускорение уже вовсю катились по стране, блага западной цивилизации, в ассортименте, были представлены в магазинах, но финансово пока были недоступны девяноста процентам населения, особенно военным курсантам. К чести Розы Зауровны надо сказать, что арендаторам она предоставила самую большую комнату в квартире. Почти всем советским людям знакома типовая планировка панельной «двушки», когда заходишь в квартиру и сразу попадаешь в коридор, налево большая гостиная, прямо небольшая спальня, а направо ванная, туалет и кухня. Так вот в качестве своих апартаментов тётя выбрала небольшую спальню, а нам отдала гостиную. Там находилась двуспальная кровать, раскладной диван, шкаф и маленький по современным меркам черно-белый телевизор «Горизонт», с антенной из пивной банки. Если представить, что мы чисто спартанцы, то жить можно. Но, мы были уже далеко не спартанцы и мечтали о комфорте. И начали ревизию сокровищницы. Господи, чего там только не было: под такой же, как в зале двуспальной кроватью стопкой были сложены ковры. Перемещаться по комнате можно было по трем узким проходам: к кровати, к трюмо и к балкону. Всё остальное пространство было заставлено коробками со всем необходимым на случай войны. Я даже испугался, что тётя что-то знает и готовилась, а в последний момент всё-таки решила переждать в тихом месте. Хотя мы, на тот момент, со всеми интервентами, типа, подружились. Чай, кофе, спички, макароны, крупы, консервы (много). Женские колготки, картины, иконы, ювелирные украшения. Сигареты блоками, меха, и много чего ещё, уже сейчас не вспомню. Первый вечер после осмотра, мы с Витей сидели ошарашенные, не понимая, что с этим всем богатством делать. Разумеется, разграблять найденное в силу полученного воспитания мы не собирались – из всего обнаруженного добра я выкурил пачку сигарет «Честерфилд» 1972 года выпуска – свою ровесницу, уж больно было познавательно. А Витя сточил банку настоящей армейской американской тушёнки «SPAM» – тоже из праздного любопытства. Но, украсить свой быт найденным добром мы всё-таки решились. Ну ладно, подумал я, мы сейчас развесим по всей квартире ковры и картины, расставим по углам прочий антиквариат, но как через восемь месяцев вернуть всё, в исходное? Вдруг у тёти фотографическая память или просто фотоаппарат «Polaroid», и она всё перед отъездом зафиксировала? Неудобно получится по приезду. Что делать?

Это же элементарно, Ватсон! Надо тоже всё зафиксировать, а перед приездом Розы, вернуть, как было. И я сел рисовать схему расположения вещей в комнате, в двух проекциях: сверху и сбоку. Даже как были сложены ковры под кроватью зарисовал! Витя подошел к двери, ведущей на балкон, отдёрнул штору и, тут же, обнаружил на подоконнике две самых щекотливых проблемы. Первая – банка со сметаной. Открытая. И как это понимать? Просто забыла? Тогда не проблема – выставлю её на балкон, накрою сверху ведром, чтобы не воняла и птицы не выклевали, а перед приездом Розы Зауровны выставлю обратно на подоконник окаменелые останки. Но! А если это проверка? Уезжая, тётя не совсем сожгла за собой мосты, а оставила нам телефон подруги на экстренный случай, и чтобы аренду за квартиру отдавать. Вдруг, в урочный день, учуяв вонь разлагающейся сметаны, мы должны были срочно позвонить подруге, чтобы та экстренно приехала и нас спасла. А заодно и убедилась, что с тайной комнатой всё в порядке. Ладно, тут мы как-нибудь справимся – мумифицируем молочный продукт, а если по приезду возникнут вопросы, скажем, что не поняли, откуда идёт удушающий запах, думали, что соседи, что-то по вашему рецепту, готовят. А вот второй сюрприз более неприятный – два живых цветка в горшках: алоэ и каланхоэ. Фактически обреченных на смерть. Но я так не могу – оно живое! И я перетащил оба горшка на подоконник в зал к остальным зелёным насаждениям, чтобы им не скучно было. Потом вернём назад и придумаем какую-нибудь сказочную историю: «Ух, ты! Смотрите, какими живучими оказались! Научились из воздуха влагу диффундировать! Жизнь везде выход найдёт!». Затем, мы вытащили из-под кровати ковры, и развесили их по всей квартире. Попутно, в поисках молотка с гвоздями, в ящике с инструментами обнаружили коробку от английского замка, с тремя запасными ключами (а я на заготовку кровные рублики отдал и ещё с напильником провозился час!), расставили по углам прочий антиквариат и закатили новоселье! Как положено, с… играми и девочками! И заскрипели буржуйские кровати! Не помню, как именно мы распределили с Витей комнаты, но помню себя в обеих кроватях, в характерных позах. А Вити рядом не помню. Значит, мы как-то менялись или вообще падали кто куда попал. Курсантство – золотое время!

Глава 2. Дашка

Тем временем, прибывшие с каникул отличницы второго курса Института Лёгкой Промышленности, закончили обниматься с Мариной, переоделись в домашнее и начали разбирать привезённые из дома сумки. Судя по тому, что из сумок появились на свет и уютно расположились на полках и в шкафах в большей своей массе: овощи, крупы, всевозможные консервации домашнего приготовления – с большой уверенностью можно было сказать, что покорять северную столицу девочки прибыли из небольших городов с частным хозяйством, а то и из деревень. В этот самый момент, Антонина подтвердила мои предположения, вытащив со дна сумки огромный кусок свиньи, и кинула его на стол для разделки. В целом виде он в холодильник не помещался. Вряд ли родители Антонины выращивали на балконе многоквартирного дома хрюшку. И свинке тесно, и соседи жалуются, и запахи не особо приятные. А потом, её как-то там заколоть надо. Поэтому мой вердикт – деревня.

Антонина! Это она сама так представилась. Ни Тоня или Тося, а именно Антонина. По моим подсчетам, она была младше меня как минимум на три года, но общаясь с Антониной, я постоянно порывался перейти на «вы». Не сказать, чтобы она была полной или хотя бы крупной, но чувствовалась в ней какая-то истинная сила русской женщины. Именно про неё, с лошадкой в горящей бане, написал свои стишки великий русский поэт Некрасов. Если Людка, по приезду, переоделась в классический, для того времени, спортивный костюм с тремя полосками везде;

а Маринка за компанию (все переодеваются, я, что, хуже всех?), натянула облегающие идеальную жопку леггинсы и спортивный топик;

то Антонина надела вот эту вот одежду русских женщин, в которой они занимаются домашней работой. Не знаю, как она называется, скорее всего, какой-то вариант халата. Волосы подвязала белой косынкой, а на пояс нацепила фартук. Всё! Готовая иллюстрация к учебнику русского языка за первый класс: «Мама мыла раму», образца 1956 года. Пока Антонина трамбовала продукты в холодильник, а Люда развешивала в шкаф вешалки с одеждой, я решил задать Мари зудевший внутри черепа вопрос. Подсел к ней рядом на кровать и… тут случилось странное. Под строгим взглядом Антонины, Марина встала с кровати, порылась в своей тумбочке, вытащила оттуда какое-то рукоделие и села за стол.

– Максим, помоги мне, пожалуйста, – не столько попросила, сколько приказала Антонина.

Ээээ! Стоп! Чего началось-то? «Старшая» уже записала меня в «любимые жены», а мне никто об этом не сказал? Я несогласный! У нас демократия, плюрализм и свобода слова! У меня самоотвод! Где расписаться, и я пойду отсюдова! Ах, да! Идти мне некуда, поэтому не выпендривайся и иди делай, что прикажут! Но, перед тем как пойти и сделать, я, всё-таки, задал Мари терзавший меня вопрос:

– А почему, краса-девица, ты в светлице в одних труханах ходишь? Вроде Питер на дворе, никто ещё от жары не умер, в основном все мерзнут.

Оказалось, всё просто: она «переодевалась из ночной пижамки, задумалась, подзависла, да так и осталась». Задумалась. Это хорошо. Наверное. Потом разберёмся.

Антонине понадобилась от меня «классика». Но, не та «классика», о которой подумал ты, мой извращённый читатель. А классика применения мужчины в быту – наточить нож перед разделкой мяса. На Кавказе приготовлением мясных блюд занимаются исключительно мужчины. И я решил блеснуть. Не останавливаться на наточке ножей и разделке тушки, а порадовать новых подруг «оджахури»: грузинским жарким из свинины с овощами. В качестве закуски предлагались, также грузинские, острые баклажаны, а с салатом изощряться не стал, исполнил традиционный «летний» из помидоров и огурцов. После ужина, девочки заметно потеплели и улучшили своё отношение ко мне (+2 отношения к «заточкам»), даже «старшая». Ну??? Самое время кровати сдвигать?! Ага, конечно! Щас! Сели играть в города. Каждый на свою кровать. По углам комнаты. Ненавижу эту игру ещё после тюрьмы. И что-то так домой захотелось. Как там мои цветочки? СТОП!!! Цветочки! Отдавая Дашке ключи перед отъездом, я строго-настрого наказал раз в неделю, а ещё лучше чаще, обильно поливать все цветы на подоконнике в зале. Вряд ли кто-то из её семейства будет трястись на поезде, из-под Пскова и обратно, раз в неделю, чтобы полить моих домашних питомцев. Значит, или кто-то не поехал, или ключ от квартиры у кого-то из Дашкиных подруг. Я подскочил на кровати:

– Где городской телефон?

Получив ответ, умчался в указанном направлении, навстречу собственной двуспальной кровати и свободной любви. Но, меня ждало глубокое разочарование: Дашкин телефон не ответил, а, ни у одной из трёх известных мне Дашкиных подруг, ключа от моей квартиры не было. И все три были глубоко уверены, что Дарья вернется домой ровно 31 августа, аккуратно перед началом учебного года. Досада. Я стоял на набережной Фонтанки, смотрел на воду и ломал голову: «Эх, Дашка, Дашка… Кому же ты отдала мой ключ?»…