Маняша. Или как я встретил мать вашу

…Дашка мне досталась, как свадебный подарок. Нет, не подумайте чего плохого! Это не я женился, а уже Дашку мне кто-то подарил, перевязанную красной ленточкой, чтобы невесте, на первых порах, полегче в постели было. Всё немножко иначе. К старшим курсам в любом военном училище есть традиция – брать себе жену. Послать могут в самую лютую дыру, и там из женщин будут только самки тюленей. Или северных оленей. В любом случае, мало приятного. Поэтому, жену к первому месту службы принято привозить с собой. Сразу отбирать у неё документы и пристёгивать наручниками к батарее, чтобы не сбежала! А то были случаи. Главное, чтобы батарея в яранге была.

А вот девочки, отнюдь, не особо задумываются о конечной точке маршрута, им важно само мероприятие: свадьба. А там, хоть трава не расти. Избежать этого торжественного унижения удаётся только особо хитрым молодцам, остальным приходиться проходить через адские жернова свадебной церемонии. Если вы думаете, что безумно счастливый персонаж на любой свадьбе это невеста, вы ошибаетесь. И это даже не мать невесты. Самый счастливый герой на любой свадьбе – это свидетельница. Традиционно, свидетельница – самая страшная из подруг невесты. Чтобы даже мизинчиком не затмить красоту виновницы торжества. Девочка-Квазимодо. С другой стороны, из всех свадебных персоналий, у неё самые большие полномочия издеваться над другими участниками мероприятия: непосредственно женихом, родителями жениха, а главное – свидетелем. Поэтому, ближе к старшим курсам, когда начались массовые свадьбы, у нас в роте сформировалась гильдия профессиональных «терпил». Одним из них, внезапно для себя, оказался я. Нет, мне не нравилась боль. И абсолютно не радовало, когда меня унижают весёлыми конкурсами на выкупе: «сожри побелку» или «засыпь, с верхом, деньгами детский горшок невесты». Но! Если отодвинуть в сторонку свидетельницу, затем старательно разгрести слой менее страшных подруг, под ним обнаруживался слой красивых подруг! Вот ради них, я и терпел все вступительные унижения! И именно там, на свадьбе Васи, на дне свадебного пирога, я внезапно обнаружил Дашку.

Дашка, тщательно соблюдала женский свадебный ритуал: не высовываться, пока не разберут самых страшненьких. Но я, раскрепощённый тремя туфлями водки с ноги новобрачной, сам занырнул внутрь толпы подружек невесты, и в самом углу нашёл её. После того, как молодожёны ушли без оглядки в первую брачную ночь, мы ушли гулять в белую ночь Санкт-Петербурга. Я помню эту прогулку фрагментарно: вот Дашка, в парке Адмиралтейства, стреляет у курсантов Макаровского училища на пару затяжек косячок марихуаны, вот я, в арт-арке возле Спаса-на-Крови, скулю с Гребенщиковым какой-то его очередной шедевр и, наконец, на канале Грибоедова, наша свидетельница, с характерным апломбом русских десантников, вопрошает: «Ах, так! Значит, вы мне не верите?». После чего, бросает в канал свои очки и тут же прыгает туда сама! Феерично!!! Я, было, собрался нырять вслед, но видя, как она встаёт на ноги и идёт к лестнице, передумал.

Дашка была педагогом, в каком-то там сорок втором колене, её прапрапрабабушка обучала монголов русской письменности, но сама Дарья не сильно тяготилась своей профессией, и больше всего по жизни хотела замуж. Каждый раз, когда на утро мы оказывались с ней в одной постели, после того, как я слегка открывал глаза, она неизменно интересовалась: «Ну что, сегодня жениться будем?». Чем сначала убивала во мне всяческое либидо, потом портила аппетит, и, в конце, просто напоминала о грустном.

– Скажите, поручик, а как это вы добиваетесь интимной близости с таким количеством красоток?

– Элементарно, корнет. Выбираете на балу самую симпатичную девицу, отводите в уголок и спрашиваете в лоб: «Мадмуазель, а разрешите вам впендюрить?».

– Поручик, но ведь так можно и пощёчину получить?

– Можно… Но ведь можно и впендюрить!!!

Дашка была женским вариантом поручика. Конечно, можно своим вопросом и до импотенции человека довести, но можно ведь и замуж выскочить. В конечном итоге, всё так и произошло. О времени, проведённым с Дашкой, у меня самые приятные воспоминания. Во-первых, она была чертовски красива и сексуальна. Волнистые, пышные, угольно-черные кудрявые волосы, как у героинь мексиканских сериалов. Тонкие черты лица с узкими, но абсолютно не портящими её, губами, но широкими бровями. И остальные параметры не подвели: грудь далеко не модельного, дохлого, первого размера, а гораздо вкуснее, талия – осиная, и шикарные бёдра! Весь организм намекает на замужество. Но, надо же, хоть чуть-чуть, пожить для себя, и, как раз, тут я подвернулся! Абсолютно, на тот момент, неженитьбоспособный.

Как-то раз, в нашей любимой предвыборной работе, мне с Фредом предложили незамысловатую акцию: «Соблазнить водителя троллейбуса бутылкой водки, чтобы он разрешил расклеить по всему салону рекламные листовки нашего кандидата». Так победим! Почему любимой? А потому, что особых знаний и навыков не требуется, надо выполнить простую, незамысловатую работу, а денег платят много – на кону возможность воровства в городских, областных, и даже государственных масштабах. Такими вещами не шутят! Район, для соблазнения троллейбусов спиртным, обозначили Северо-Западный, количество маршрутов ровно двадцать. Поэтому, для умасливания водителей выделили ящик водки, всего один. «Но ведь по каждому маршруту ходит не один троллейбус!?» – хотел было выкрикнуть я, но держа в руках ящик водки, и ощущая грудью толщину конверта с нашей зарплатой – не посмел. Мда. Гонорар уже у нас, но поставленную задачу надо как-то выполнять, листовки должны появиться в салонах. Можно, конечно, не спрашивая согласия водителей, особо стойким клеем, с криками «Джеронимо!» залепить окна троллейбусов самостоятельно. Но где гарантия, что водителям это граффити понравится, и они его не отдерут. Отдавать каждому водителю кровные пол-литра, само собой, не вариант. Тем более, ящика на весь район точно не хватит. Сели думать. И тут Фреда осенило. Парк! Все троллейбусы на ночь сползаются ночевать в троллейбусный парк. И там, у них один единственный хозяин – сторож! Гениально! Мы взяли с собой стопку листовок, тюбик клея, всего одну бутылку водки и отправились в Северо-Западный троллейбусный парк. Сторожа долго искать не пришлось, он сидел в будке на входе в парк. В двух словах обрисовав ему нашу проблему, отдав пузырь, и уловив взаимопонимание во взгляде, мы приступили к оклеиванию троллейбусов – задача выполнена. Вряд ли, хоть один водитель посмеет отодрать то, что появилось, когда двурогий конь стоял в стойле. Если наклеили – значит так надо. А у нас в запасе осталось 19 бутылок водки…

…Тогда я ещё не догадывался, что 19 бутылок водки – это плохо. Расхолаживает. Сначала, всё было скромно. За ужином, мы болтали «лёгкие» коктейли с пайковой сгущёнкой, мерзким кофе из пакетика, в качестве вкусового наполнителя, и водкой. Чисто «Бейлис». Но со временем, примерно через неделю, одного бокала как-то стало не хватать, и к концу последней бутылки…

…Дашка закончила педагогическое училище и работала воспитательницей возле дома в детском саду. Имела хорошую репутацию. Активно участвовала в жизни коллектива, но иногда случались проколы. Именно такой прокол случился, когда мы, решительно решили допить оставшиеся четыре бутылки водки, чтобы больше не возвращаться к этой теме! Потому что, уже – всё! Предел! «Крокодил не ловится, не растёт кокос!». Наболтали, намешали и выпили. Не знаю, как Дарья пришла в себя, но она встала утром на ноги, в семь часов утра и простонала:

– У меня там дети!

Ни я, ни Фред понятия не имели, что делать с детьми, кроме измерения температуры и простукивания в поисках внутренних дефектов. Но почему-то, откуда-то имела представление младшая сестра Дашки, Танька. Мы с Фредом аккуратно, на руках отнесли Дашку в группу, уложили на детскую кровать с енотиком, а Танька, в это самое время, начала занятие с малышнёй на тему: «Что такое хорошо, а что такое плохо?». Во даёт! А вроде с нами пила. Вот что значит молодость!

Если честно, мне Дашка очень нравилась, несмотря на свою патологическую тягу к замужеству. Добрая, ласковая. Если после её дебильного вопроса: «Сегодня женимся?» – у меня пропадало всяческое желание к размножению, она сама, всеми доступными способами, возрождала мою тягу к спариванию!

Иногда, мы жили с ней в нашей съёмной квартире, но иногда, даже не помню зачем, я переселялся в квартиру Дашки на Проспект Науки. Она с семьёй жила в обычной пятиэтажной «хрущёвке» на первом этаже. Именно этот дом, описан в книге Владимира Кунина «Интердевочка». Но, если бы возле того дома припарковалась классическая огромная фура «Совтрансавто», то движение застопорилось бы во всём микрорайоне. Поэтому, киноверсию снимали возле другого дома, а Дашкин в историю не вошёл. В квартире обитало четыре человека и пёс: мама, папа, Дашка, её младшая сестра Танька и пёс Миша.

Бытует распространённое мнение, что чем больше людей живёт в доме, тем счастливее собака. Типа, каждый член семьи ей вкусняшек подкидывает, гулять водит и гладит безмерно. Хрен! Чем больше народу в доме, тем беспризорнее пёс. Это, если нет младшего задроченного члена семьи, на которого вешают все самые геморройные семейные обязанности, типа гулять с собакой в шесть утра, и закапывать её какашки под берёзой. В Дашкиной семье такого члена не было. Я не знаю, как Танька отстояла свои права на равноправие, но она отстояла. Её голос, был, не менее значим, чем голос любого другого члена семьи, кроме собакена.

Пёс Миша. Абсолютный классический двортерьер. Своим окрасом и пропорциями очень похож на афганскую овчарку. Возможно, умеет так же хорошо прыгать, но никто не проверял. Я, конечно, не уверен, но, по моим наблюдениям, на улицу по физиологическим потребностям, безмятежно Миша не сходил ни разу. Только мятежно! Обычно его пи-пи выглядело следующим образом: разумеется, все четыре равноправных члена семьи были глубоко уверены, что кто-то другой уже сводил пса «погулять». Поэтому – не парились. Парился, в основном, сам Миша. Когда давление мочи в мочевом пузыре достигало критических показателей и держаться не было больше сил, Миша выходил в коридор, раскорячивался на дверном коврике в характерной предмочесбрасывательной позе, делал максимально виноватое выражение морды, дожидался первого попавшегося прохожего и пускал пробную струю. Тогда, свидетель происходящего сразу понимал: «Галактика в опасности – спасатели вперёд!», незамедлительно хватал Мишу подмышки и тащил на улицу, преодолевая единственный лестничный пролёт, от двери квартиры до входной двери подъезда. А Миша, в этот момент, не переставал фонтанировать по сторонам своей густой тёмно-коричневой струёй. Стена первого пролёта подъезда на проспекте Науки была, как назло, покрыта белой побелкой, поэтому потёки Мишиной мочи выглядели, как минимум, творениями Джексона Поллока, или, на худой конец, пьяными проделками Бэнкси. Как-то раз, я лично выносил на руках ссыкуна на клумбу, и на бегу обратил внимание на откровенную художественную ценность творения. Если продать этот шедевр на «Сотсбис», можно было запросто расселить весь дом в более приличные квартиры, а Мише отлить пятиметровый бронзовый фонтан: «Писающий пёсик» и установить его в Петергофе, рядом с Самсоном.

Я отвлёкся от размышлений и посмотрел на часы. Ого! Почти одиннадцать. Надо возвращаться в общагу и ложиться спать, а то ещё вход перекроют. Главное, что я для себя сегодня понял – ключ в городе и его можно найти. Хотя как, я ещё не понял. Но, об этом я подумаю завтра…

Глава 3. Таньки

На следующий день, в общаге на Сенной, в комнате номер семь, была запланирована генеральная уборка. А у меня были грандиозные планы по поиску ключа от собственной съёмной квартиры: я знал адреса ещё двух подруг, причем одна из них жила недалеко от проспекта Ветеранов, а вот их телефонов не знал. Придётся нанести визит лично. Потому что, ситуация перестаёт быть томной. Я начал ощущать себя героем загадки: «Висит груша, нельзя скушать». Каким-либо образом, уединиться с Марианной в условиях тоталитарного общежития, абсолютно не представлялось возможным. А уже очень сильно хотелось. Хотя бы, обозначить принципиальные позиции. Вдруг Мари также консервативна, как и остальные жители комнаты, а я себе уже всякого нафантазировал. СИСЯ МАНИЛА! Ведь, недаром, она в общаге отличниц обитает! Маринка, сутки напролёт, сидела на своей табуретке, периодически замирая под воздействием глубинных мыслительных процессов, занимаясь каким-то непонятным мне бисероплетением, иногда читала женскую беллетристику, никуда не выходила и, в данных условиях, была абсолютно недоступна, как «Форт-Нокс». Но у меня, уже сформировался некий пробный коварный план. Надо, путём постоянных знаков внимания к Мари, вызвать у «старшой» ревность, чтобы она нас двоих выгнала в лютую, холодную, августовскую питерскую ночь. Мы, пару дней будем бомжевать на вокзалах, а потом обретём счастье в моей съёмной квартире. Бомжевание можно было пропустить, но для этого нужно быстро найти ключ от съёмной квартиры. План не особо хороший, надо доработать. Я решительно направился к выходу из комнаты, но сбежать не успел. Выход мне преградила Антонина, протянула фигурную отвёртку и тихо сказала:

– Шкаф, тумбочки, спинки кроватей.

Я хотел было вспылить: «Я рождён для любви, а не для вот этих вот вращений!» – но ещё раз посмотрел в глаза Антонины, взял отвёртку и понял, что это правильно. Я должен крутить. И ещё, я вдруг, ВНЕЗАПНО осознал, что если у меня когда-то будет жена, то такая как Антонина. Потому что – это правильно. Ты можешь сходить на войну, вернуться, а она будет ждать. Потому что – это правильно. Ты можешь слетать в космос, к Марсу, вернуться, а она будет ждать. Потому что – это правильно. Ты можешь подолгу пропадать где-нибудь в Антарктиде, занимаясь любимым делом – подыманием пингвинов, а на «большой земле» у тебя будет куча детей, но все они, непостижимым образом, будут похожи на тебя. Потому что – это правильно. Ты никогда не услышишь: «Хочу, хочу, хочу» или «Не буду, не буду, не буду», тебя никогда не заставят горбатиться на трёх работах, чтобы она могла соответствовать соседке Катьке с пятого этажа. Потому что – это неправильно. Такой и должна быть ЖЕНА, Жена с большой буквы…

Вот только, в тот момент ни жена, ни особенно дети, мне были совсем не интересны. Интересовал меня исключительно сам процесс создания детей. А вот Антонина, по моему глубокому убеждению, ко всем этим процессам станет готова исключительно после свадьбы, а моё отношение ко всем этим свадьбам вы уже, наверное, поняли – резкий негатив!

Я подтянул все разболтанные крепления в комнате, проверил их надежность, положил отвёртку на стол, и залихватски отчитался, о выполнении поставленной задачи, перед Антониной:

– Товарищ старший комнаты. Ваше приказание выполнено!

После чего, чмокнул её в щёку и пошёл к выходу. «Так! Стоп! Что это сейчас было? Какие ещё чмоки? Это идёт вразрез с Генеральной Стратегией Похищения Марины!». Я остановился, повернулся и посмотрел на Антонину. Она, в свою очередь, глядела на меня с замиранием, приложив к щеке руку. Из углов комнаты, на меня таращилось ещё две пары удивлённых глаз. Потом Тоня встряхнула головой, разгоняя наваждение, и пошла мыть окна. Ясно. Она уже в душе смирилась с тем, что мне нужна Мари, но, тем не менее, пока до конца не отпустила. Надо срочно искать ключ и валить отсюда поскорее, пока мексиканский сериал не назрел!

Перед тем, как спуститься в метро, я, всё-таки, набрал наудачу номер домашнего телефона Дашки. К моему величайшему удивлению и радости, в трубке послышалось «Аллё». Танька!

– Это ваш домашний любимчик, Максимушка. Будущий генерал медицинской службы. Вы что, уже вернулись с дачи? – спросил я.

Оказалось, что вернулась только она, к школе подготовиться, остальные приедут в пятницу.

– Мне нужно ключ от моей съёмной хаты забрать, во сколько ты будешь дома? – я задал свой второй вопрос. Танька на удивление долго думала и ответила:

– Подходи в семь вечера…

– А что так поздно? Давай сейчас! – не понял я.

– Сейчас не могу, я не готова, – обескуражила меня мелкая.

«К чему там можно готовиться?» – подумал, было, я, но возражать не стал. В семь, так в семь, главное – сегодня.

Так, а пока у нас есть куча времени решить ещё одну небольшую проблемку – финансовую. Это у девчонок деревенских, я, как у Христа за пазухой – на полном довольствии, а в своей квартире, хоть шаром покати, а кушать что-то надо, да и сигарета последняя осталась. В Петровске, на дорожку пару червонцев мне засунуть в карман почему-то не догадались. У кого бы перезанять, чтобы переотдать? Меня осенило: «Так Фёдор же уже неделю дома!». Наши командировочные деньги мы, вместе с ним, благополучно пропили-прогуляли в Петровске, но у него же есть жена, а она куда-то на работу ходит. Подкинет на недельку бабосиков, а там и наша учёба начнётся, а вместе с ней и стипендия подкатит. Я набрал его номер, и, услышав в трубке жизнерадостное: «Алёёпть?» – совсем воспрял духом. С Федей мы просидели часа три, я рассказал ему о последней неделе в Петровске, рыбалке, о коварстве офицеров, и том, как они меня выпроводили из гарнизона! Потом, согласовали план сдачи отчёта о стажировке, и я уехал. Время 17.00, ни туда, ни сюда. В общагу ехать смысла нет, да и могут опять пристроить куда-нибудь по хозяйству. Поеду-ка я лучше сразу на «Академическую», поброжу по местам «боевой славы»: Бутлерова, Науки, Ковалевской – есть, что вспомнить. И поехал.

Побродив по району и, как следует, насытившись ностальгией, я подошёл к двери семейства Дашки. Позвонил в звонок. Дверь открылась. На пороге стояла Танька в прозрачном сексуальном Дашкином халате на голое тело. Я стушевался:

– Я не вовремя? Помешал?

– Нет, – ответила Танька, – Я как раз тебя ждала.

Завела меня в квартиру, дождалась, пока я сниму обувь и потащила в родительскую спальню. А там всё готово: постель расправлена, и даже уголок одеяла призывно откинут. Чтобы у меня не оставалось сомнений в том, чем мы сейчас будем заниматься. Танька распахнула халат, прижалась ко мне всем телом и впилась в губы. Да я, собственно, всегда был только «за». Не прерывая поцелуя, разделся и завалил её в кровать. После пяти минут страстных прелюдий она тихо снизу сказала:

– Только, пожалуйста, аккуратнее, у меня это первый раз…

Я оторопел: «Оба-на! Вот это поворот!». Обычно, я сам гонялся за девственницами. На какие ухищрения я только не пускался, чтобы добраться до заветной цели. А тут она сама тащит меня в постель. Чевой-та? Я заглянул под кровать – Пельша с камерой нет. Ничего не понимаю. Хотя, чему я удивляюсь? С Дашкой мы дружим уже несколько лет. С перерывами на загулы, когда у меня внезапно-нечаянно новая любовь случается. Но Дашка сильно не обижается, ей важен конечный пункт назначения – свадьба. Так вот, всё это время Танька тусуется с нами, и я, ни разу не видел её с парнем. Малой очень не повезло, она похожа на папу. А папы, как известно, бывают не самые красивые. Разумеется, кроме меня. Моих детей боженька в макушку поцеловал. Они – копия папа! Такие же ангелоподобные! Аминь! Шучу, конечно. Но, если кто-то желает убедиться…

Ладно, заигрался. Я всегда думал, что к своей первой ночи любви девушки подходят с особым трепетом. Выбирают лучшего из лучших, и только ему отдаются. Хотя, с чего это вдруг я себя принижаю? Сколько себя помню, по жизни Дашка ходила с таким надменно-ехидным выражением лица. Дескать: «Ну и чо?» – как у всей молодёжи того времени. Но, после утреннего секса выползала к завтраку со счастливым, максимально довольным жизнью лицом. У Таньки вполне логично зародилось мнение, что вот там за дверью происходит что-то очень хорошее, волшебное! Если даже вредная сестра так разительно меняется. И нет причин не доверять специалисту, который скрывается за этой дверью. Проверенный, надёжный, как автомат Калашникова. Каждое утро – максимальное попадание, в десятку. Злобная, токсичная сестра, становится нежной и приветливой, как Барби. И она загадала волшебное желание. И я, в данный момент времени, его исполняю.

Мне показалось, что так нежно и аккуратно, я, ни разу в жизни, не подходил к вопросу межполовых отношений. Танька всего один раз пискнула, а уже к концу представления, вовсю, стонала от удовольствия. Когда всё закончилось, вскочила и убежала в ванную комнату. А я серьёзно задумался. Разумеется, очень сильно хотелось остаться, на оставшееся, до приезда остальных членов семьи, время. И «малина» родная, и свежеиспечённая любовница под боком. Очень страстная любовница. Самая страстная любовница! Это будет сказка. Но, с другой стороны, если я ночью не вернусь в общагу, Маринка будет потеряна мной навсегда. Какой бы девушке понравилось, что её, ещё не до конца сформировавшийся ухажёр, где-то шарахается по ночам. Или три ночи подряд. Поэтому, я встал и начал одеваться. Когда вся такая вкусная после душа голенькая Танька выскочила из ванной, я стоял полностью одетый в коридоре. Танька, увидев меня в таком виде, моментально погрустнела, но я прижал её к себе и страстно поцеловал. Чтобы даже не сомневалась в моей вечной любви! Слегка оттаяла.

– Прости, но мне надо бежать, честно, – с неподдельной грустью сказал я, – где мой ключ?

И началось самое интересное. Выяснилось, что ключа в доме нет. Он находится у моей соседки по лестничной площадке Нади, на улице солдата Корзуна. Как-то раз Дашка, напившись вдосыть бургундского, пошла искать на улицу приключения, себе на жопку. Приключений не нашла, но познакомилась во дворе дома со своей ровесницей, дочерью нашей соседки, гуляющей с собакой. После этого, во время нашего с Витей отсутствия, они частенько проводили время вместе, и, в целом, подружились. Именно ей Дашка посчитала максимально разумным оставить ключи для полива цветов. Я тоже был знаком с Надей, и мысленно обругал себя за то, что сам сразу не догадался оставить именно ей ключ. Я ещё раз поцеловал Таньку, вышел на улицу и быстрым шагом пошёл к метро.

Со времени утреннего звонка Таньке и по сей момент, меня не оставляла в покое какая-то назойливая мыслишка, которую, я всё никак не мог ухватить. И тут, наконец-то я её подцепил! Фраза Таньки из нашего разговора: «Приехала готовиться к школе». В начале девяностых статья: «За совращение несовершеннолетних» – это самое последнее, на что могли отреагировать правоохранительные органы. Целую страну разворовывали, всякие там развращения – баловство! Многим моим подругам было по семнадцать, и даже шестнадцать лет. Но, по отношению к Таньке, этот факт казался почему-то неправильным. Я привык к ней, как к «мелкой». Два года более-менее, как умел, о ней заботился. И тут такой подлый удар: кожаным кинжалом, почти в самое сердце. И я принялся себя успокаивать. В школе можно просто учиться, а можно работать или проходить учебную практику. Я стал вспоминать, где она учится. Так. Каждое утро, после завтрака она уходила на учёбу. Ни о чём. Ага, прошлым летом Танька хвасталась, что поступила в училище. Уже лучше. И скорее всего, в школе она проходит практику из педучилища. Хотя в «педуху» поступают и после восьмого класса. Всё! Прекрати себя изводить! Она сама это затеяла. Я послушный инструмент её сексуальных фантазий.

Чтобы успокоить чувства верующих, поделюсь полученной позже информацией. Как оказалось, в педучилище, «малая» поступила после десятого класса (тогда это был последний класс). Она младше Дашки всего на год и выходит, ничего предосудительного по российским законам мы с ней не совершили. А ещё спустя год, она вышла замуж за конкретного пацанчика с района, начинающего автодилера, и благополучно уехала с ним на ПМЖ в Германию. Ибо, перебитые Мерседесы сами себя в Россию не пригонят. Так что, будем считать, что у неё всё хорошо.

И, видимо, за мою безмерную нежность и ласку, провидение меня вскоре вознаградило. Вопреки собственному желанию, благодаря мелкой, я познакомился с творчеством латиноамериканского торчка Карлоса Кастанеды. Хотя, до сих пор не особо понимаю, зачем мне эти знания. Спустя несколько месяцев, после похищения Марианны из болота заточек, в свой яркий и сияющий мир (спойлер!), вечером вернувшись с учёбы, я обнаружил на домашнем автоответчике занимательное сообщение: «Максим, это Таня, у меня в субботу день рождения. Приходи, мы будет совсем одни…». И голос такой тихий, спокойный – никакой. Я, в тот момент, упрямо подбивал клинья к Таньке Фроловой из общаги «тряпочки» на Луначарского. Хорошая такая Танька, аппетитная. Но, упёрлась и ни в какую: «Я замужем, отстань!». Муж у нас военный, нормальный пацан, но вообще не пойми где ошивается. А я тут страдаю. Разумеется, не особо прислушиваясь к интонациям речи, я решил для себя, что это Фролову наконец-то разум посетил: «Нельзя от такого энергичного кавалера отказываться!». И теперь, мне надо блеснуть.

Хоть курсанты никогда не бедствовали, на подарки в виде ювелирных украшений и путёвок в Дубай, средств таки не хватало. Остаётся стандартный набор: цветы, вино и книга. Если с первыми двумя позициями мне было всё ясно, то вот по книжному репертуару нужно проконсультироваться со специалистами. На начальных курсах, в моде у романтичных девочек были: «Унесённые ветром», «Поющие в терновнике» и весь Фитцджеральд в ассортименте. Дословное цитирование, с соблюдением интонаций Рета Батлера, отца Ральфа или Великого Гэтсби обладало практически «трусыснимательным» эффектом! А за последний год я, как-то, отстал. А у кого лучше всего консультироваться? Конечно, у работника книжного магазина, желательно женщины, желательно юной. Чтобы знала, что сверстницы читают, да и самой нравилось. Я зашел в любимый книжный магазин на проспекте Ветеранов и моментально нашёл нужного мне человечка: худющая продавец-консультант, с огромным горбатым носом, почти слепая (её очками в солнечную погоду можно картинки на фанерке, вместо выжигателя, рисовать), моя сверстница или чуть-чуть постарше – классическая «канцелярская крыса». Ввиду особенности внешности, с огромной вероятностью, обделена мужским вниманием и вынуждена свою сексуальную жизнь обильно разбавлять эротическими фантазиями. А книга в этом лучший помощник. Я подошёл к ней и задал волнующий меня вопрос. Тут же сложилось ощущение, что именно меня, с этим вопросом, она весь день ждала! Моментально схватив с прилавка томик, на обложке которого красовался голожопый мужик с ракушкой на башке, брызжа слюной от восторга, она начала свою пламенную речь: