Школа

Расставшись с друзьями, Баха сразу же отправился к Мустафе. Искать его долго не пришлось – Мустафа находился в ближайшей пятиэтажке, где уговаривал хозяина кооперативного магазина купить у него стопку лицензионных аудиокассет. Посетителей в магазине не было, поэтому Мустафа беспрепятственно донимал продавца уже, и по затуманенному выражению лица жертвы можно было предположить, что эта пытка длится не менее получаса.

– Таких кассет ты в городе не найдешь, – Мустафа уверенно рубил воздух ладонью. – В Торговом центре запись с шумами. Мой знакомый недавно записал у них «Легкий бум» и на следующий день прибежал требовать деньги обратно. В Доме быта запись чуть лучше, но тоже не фонтан. А у меня смотри: кассеты японские, вкладыши сделаны в официальной типографии, а не отпечатаны где попало. И самое главное – качество звука отличное!..

– Ну не торгую я кассетами, сколько можно говорить, – вздохнул хозяин, крепкий русский мужик лет сорока пяти.

– У тебя на полке стоит несколько магнитофонов, – сказал Мустафа. – Кассеты к ним будут как раз кстати.

– Да это так, взял в довесок, – пытался отнекиваться продавец. – Ты же видишь, у меня основной товар – еда и спиртное. Батончики «Луна», водка «Горбачев» и всякое такое. На одних жвачках «Бомбибом» можно за день кассу сделать – вон, дети из школы идут и покупают по пути. Одежда и остальное – так, дают самую малость из прибыли.

– А с кассетами все будет иначе, – доказывал Мустафа, проводя рукой по бритой голове. – Сам увидишь. Я тебе такую рекламу сделаю, все микрорайоны твоими будут.

– Ну хорошо, – сдался хозяин. – Оставь штук пять, посмотрим, может кто и заинтересуется. Договор заключать надо?

– Мы работаем на принципах полного доверия, – отчеканил довольный Мустафа. – Возьми десять, все купят, обещаю. Ты на названия посмотри: «Мираж», Дитер Болен, Сандра…

– Хорошо, оставляй, – продавец кивнул на прилавок. – Только я наценку двадцать процентов сделаю.

– Да хоть вполовину делай, все равно купят, – пообещал Мустафа, передавая пакет хозяину и поворачиваясь к выходу. – Я на днях зайду, если надо, еще занесу, у меня поставщик надежный.

– Как дела? – спросил Мустафа у Бахи, явно радуясь его обществу.

– Есть время? – озабоченно проговорил Баха.

– Давай покурим, – предложил Мустафа, определив по выражению лица товарища, что у того не все в порядке с делами.

Они вышли из магазина и сели на лавочку у тротуара. Мустафа закурил «Риск». Баха от сигареты отказался и рассказал о проблеме с Ризой. Мустафа выслушал и задумчиво сказал:

– Риза – да, знаю. Было у меня с ним одно-два дела, парень конкретный, все делает четко, хвостов за собой не оставляет, никого не кидает. Он из дома еще этой весной ушел, с отцом поругался. Сейчас, насколько мне известно, он живет поочередно у своих ребят или где придется. Промышляют они мелкими делами. Отбирают деньги у лохов, зимой шапки снимают. Так, ничего особенного. Ни в какую группировку не входят, работают сами… Так они тебе нужны для встречи с девятнадцатой школой? Слушай, а давай наведаемся к нему?

– Бесполезно, – покачал головой Баха. – Я думал, ты его знаешь, а если нет, то вряд ли он с тобой будет разговаривать.

– Ну зачем там? – возразил Мустафа. – Это смотря как подойти. Поговорить он точно не откажется.

Расспросив несколько человек, удалось узнать, куда Риза отправился из спортзала.

– Он что, пьет пиво? – удивился Баха.

– Не думаю, – покачал головой Мустафа. – Скорее всего, в «Шайбе» у него другой интерес. А если пьет, то еще лучше – вот и познакомимся поближе.

Старая, известная всему городу пивная «Шайба» представляла собой круглое в плане, довольно обветшалое здание, где с незапамятных времен продавали пиво. Одни говорили, что его производят тут же, другие – что привозят с городского пивоваренного завода. Во всяком случае, по отзывам, тут было лучшее пиво на правобережной стороне.

«Шайба» находилась внутри остроугольного выступа, образованного тремя улицами. Пейзаж тут был унылый: старые постройки частного сектора, автохозяйство с ржавыми остовами машин невдалеке и всего одна небольшая рощица тщедушных карагачей. В этой рощице наблюдалась неясная возня.

Мустафа острым взором в вечерних сумерках сразу определил, что Риза находится именно в той самой роще.

Когда Мустафа и Баха ступили на пожухлую траву под карагачами, Риза в окружении троих друзей возвышался над неким субъектом, сидящим прямо на земле и закрывшим лицо руками. Риза пинал его в бок и что-то вполголоса требовал.

Появление незваных зрителей Ризу явно не обрадовало.

– Чего надо? – резко выпалил он, обращая в сторону пришлых парней весьма недовольный взгляд.

– Да это я, Мустафа, – спокойно отозвался Сенсей.

– Вижу, – сквозь зубы сказал Риза. – Чего надо?

– Вообще, поговорить бы не мешало, – протянул Мустафа. – Но вы тут немного заняты, как я понял?

Мирный тон Мустафы несколько успокоил Ризу. Переведя взгляд на Баху и узнав его, он сказал:

– Да ничего, мы тут уже заканчиваем, – и снова пнул несчастного, сидящего на земле, на этот раз очень ощутимо – тот охнул и завалился на живот, тихо постанывая от боли.

– Плохо себя вел? – спросил Мустафа.

– Да, – коротко молвил Риза и, нагнувшись, ухватил несчастного за волосы.

Когда жертва, оказавшаяся худым мужчиной алкоголического типа, вновь приняла вертикальное положение, Риза грозно спросил:

– В последний раз спрашиваю – когда отдашь долг?

– Через неделю, – прохрипел избитый, строя от боли самые невероятные рожи.

– Завтра, или будет хуже, ты понял?

– Понял, только не надо больше бить! – крикнул алкоголик, пытаясь закрыть лицо.

Риза еще около минуты стращал должника, обещая ему все муки ада в случае дальнейшей просрочки, затем выпустил его волосы. Несчастный тут же принял наиболее безопасную, с его точки зрения, горизонтальную позицию.

Риза бросил на жертву последний презрительный взор и обратился к Мустафе:

– Ну, так с чем пришли?

– Есть желание выпить? – спросил Мустафа. – Я приглашаю.

– Не пьем, – отрицательно покачал головой Риза. – Давай только выйдем отсюда, тут воняет.

На ходу Риза успел отвесить еще один пинок притихшему должнику и вышел на густо посыпанную битым стеклом площадку перед тускло освещенным входом в пивную.

– Ваш должник? – поинтересовался Мустафа, закуривая сигарету.

– Нет, друзья попросили разобраться, – ответил Риза, потирая слегка сбитые о физиономию должника костяшки пальцев. – Взял товар на реализацию месяц назад. Теперь ни товара, ни денег. Тут сказали – уже неделю сидит в пивной безвылазно. Все потратил на выпивку, а как возвращать, не знает.

– Дохлый номер, – изрек Мустафа.

Риза промолчал, давай понять, что у него свое мнение на этот счет. Мустафа решил перейти к делу:

– Есть у меня знакомый – можно сказать, бизнес-партнер. Фархат зовут, ты его, кажется, знаешь…

– Видел разок, – подтвердил Риза. – Он вроде с братьями торговлю ведет?

– Да, точно, у него два здоровенных брата. У них есть место на рынке, они разной мелочевкой торгуют. Иногда и мой товар сбывали. Но в последнее время как-то неправильно стал себя вести. Деньги не полностью отдает, товар теряет. На него уже многие жалуются. А он ведь с юга приехал, не местный, и некому объяснить, что у нас так себя вести не принято. Я ему пытался это сказать, а он почему-то с братьями бить меня начал. Если бы не Баха, мне бы сильно досталось. Малой у нас правильный, помог.

Риза посмотрел на Баху, но ничего не сказал.

– Так вот, я предлагаю потолковать с ним и сказать, что так не делается, – продолжал Мустафа. – И не только это. Ему надо вбить в голову, что он не местный, за них никто не вступится. И место его – теперь не его, а наше. Директор рынка не будет против, я знаю. Вот только один я это не потяну, мне помощь понадобится.

– Ну, вот пусть малой тебе и помогает, – кивнул на Баху Риза.

Соратники Ризы промычали что-то в знак согласия со своим вожаком.

– У малого свой фронт действий, – объяснил Мустафа. – Про это нам тоже надо будет поговорить, немного позже. А у нас дела взрослые, без тебя этот вопрос я никак не решу. Братья Фархата выслушают меня, только если ты со своими ребятами будете стоять рядом со мной.

– Зачем мне это? – спросил Риза.

Мустафа посмотрел вглубь рощи, где все так же неподвижно лежал должник. Он уже вполне отошел от ударов, но на всякий случай не вставал, ожидая, пока его обидчики уйдут.

– Ты ведь уже и школу, и колледж прошел, насколько я знаю? – осведомился Мустафа. – А чем занимаешься? И какие у тебя перспективы? Так и будешь всю жизнь щеглов и ханыг на счетчик ставить? Не пора уже заняться более прибыльными делами?

Лица Ризы и его друзей помрачнели, а один из молчаливых парней даже сделал шаг по направлению к Мустафе, сжимая при этом кулаки. Риза сердито взглянул на него, и парень быстро вернулся «в строй».

– Наши дела вроде как других не касаются, – спокойно проговорил Риза. – Мы живем так, как нам нравится, и другим советов не даем.

– Знаешь, сколько я делаю в месяц? – спросил Мустафа. – Ты не поверишь, если узнаешь. И это при том, что товар я сбываю иногда через трех-четырех посредников. А если у нас будет своя точка на базаре, то доходы сразу возрастут в несколько раз. Ты ведь тоже часто ищет, кто бы помог сбыть товар? Уточнять не будем, где ты его берешь?

Риза посмотрел на своих друзей, вздохнул и сказал:

– У нас нет опыта торговли.

– Ты думаешь, этот опыт вообще у кого-то есть? Я предлагаю отпустить малого, у него есть чем заняться, а мы тем временем обговорим все вопросы, а потом и Фархата навестим. Как ты смотришь на это?

– Хорошо, давай поговорим, – согласился Риза.

Баха шел домой по темной, плохо освещенной улице. Дул холодный ветер, попадались пьяные. Баха был в плохом расположении духа. Он решил, что Мустафа воспользовался случаем, чтобы навести порядок в своих собственных делах.

Однако злиться попусту на Мустафу уже не было времени. Бахе предстоял очень непростой день, и необходимо было подготовиться к визиту девятнадцатой школы.

10.

Рустем и Серик, как обещали, собрали большую толпу: после шестого урока на футбольном поле скопилось не менее ста человек. Портфели предусмотрительно свалили в кучу у футбольных ворот. Многие принесли с собой палки и куски арматуры, у кого-то карманы оттягивали тяжёлые камни. Погода была прекрасная, как и вчера, только подул ещё свежий ветер; настроение у всех было весёлое и боевое.

Противник всё не показывался, хотя отдельные шпионы из соседнего микрорайона кружили вокруг школы уже с утра. По информации агентов шестнадцатой школы, во вражеских дворах со вчерашнего вечера царила тревожная атмосфера: они и впрямь хотели идти на разборку сразу же после нападения на них отряда Бахи, но потом поняли, что в темноте никого не найдут, и перенесли акт мести на следующий день. С утра же многие, как видно, остыли и не спешили лезть в драку. Обдумав всё это, Баха с удовольствием про себя отметил, что их школа оказалась в этом деле дружнее и оперативнее.

Вестей от Ризы не было, Мустафа тоже как в воду канул. После вчерашнего разговора Баха, в общем-то, на Ризу и не надеялся и предполагал, что драться придётся своими силами. Поэтому он попросил Серика познакомить его с авторитетами из каждого класса и с каждым провёл короткую ободряющую беседу. Серик тем временем активно пропагандировал «в народе» идею общака. После этих бесед Баха убедился в правоте Серика, когда тот говорил, что авторитетов в школе практически нет: подводил он Бахыта в основном к самым здоровым либо наглым представителям того или иного класса, и те, как правило, не могли и двух слов связать, не то что вести сколь-нибудь осмысленный разговор. На Баху смотрели в основном недоверчиво и осторожно, и только присутствие Серика, Рустема и других друзей заставляло ребят расслабляться и признавать в Бахыте своего.

Бахыт начинал уже волноваться, как бы народ не устал и не разошёлся по домам, когда со стороны улицы послышался шум, и через невысокую ограду с той стороны футбольного поля на территорию шестнадцатой школы хлынул поток на этот раз не вполне незваных, а в чём-то даже долгожданных гостей из соседнего района. Перепрыгивая через забор, они затем собирались в тесные группы вокруг противоположных ворот. Когда их скопилось уже приличное количество, в сторону учеников шестнадцатой школы полетели угрозы и оскорбления. Многие на них отвечали и даже пытались выбегать в сторону противника, но Баха и Рустем сразу же останавливали таких сорванцов.

Противник, судя по всему, был настроен драться не на жизнь, а на смерть: у каждого была палка, кусок металла или ещё какой-либо опасный предмет. Среди представителей соседней школы Баха заметил вчерашних побитых пришельцев – эти кричали и жестикулировали особенно яростно.

Через забор перемахнули последние бойцы девятнадцатой школы, и Баха, обведя вражескую толпу взглядом, с тревогой оценил её не менее чем в полтораста человек. Кроме того, их состав был заметно однороднее и сплочённее разношёрстного воинства шестнадцатой школы: Бахе сначала даже показалось, что все гости примерно одного роста и одеты одинаково, и причёски у них тоже похожие.

Баха поделился опасениями с Сериком, но тот махнул рукой и сказал:

– Нет, такого количества тут нет. Даже сотня едва наберется. Не бойся, веди себя спокойно, на тебя ведь все наши смотрят.

Баха постарался взять себя в руки и сделать самое свирепое выражение лица, на которое только был способен.

Девятнадцатая школа сомкнула тесные ряды, и вчерашний побитый главарь вышел вперёд, сверкая гигантским фонарём под глазом.

– Эй, вы, козлы! – закричал он на всё поле. – Отдавайте наши деньги!

В ответ ему понеслись ругательства и целые гневные тирады. Баха с трудом успокоил своих ребят и проорал вражескому боссу:

– Эти деньги вы отобрали в нашей школе, а значит, деньги наши!

Столь дипломатичная и лишённая мата фраза поставила врагов в тупик – они явно не нашлись что ответить.

– Хорошо обосновал, – раздались одобрительные возгласы из толпы позади Бахи.

В рядах противника происходило мельтешение и перегруппировка: одни о чём-то совещались, другие выступали вперёд и, не найдя достойного ответа на заявление Бахи, поливали шестнадцатую школу отборным матом.

– Что-то непонятное у них происходит, – сказал Серик, подойдя к Бахе. – Наверно, не все по-боевому сегодня настроены.

– Это хорошо, – отозвался Баха. – Значит, надо нападать.

– Чего? – Серик внимательно посмотрел на Бахыта.

– Идём в атаку, – коротко сказал тот. – Самое время.

И, не дожидаясь ответа Серика, Бахыт поднял сжатую в кулак руку к небу и заорал:

– Мочи их! – после чего помчался вперёд с энергией дикого буйвола, готовый в одиночку раздавить всю вражескую свору и совершенно не заботясь о том, идёт кто-то за ним или нет.

Тем самым Бахыт произвёл эффект спускового крючка – остальные тоже понеслись в атаку: на опешивших от неожиданности учеников девятнадцатой школы, словно налившаяся гневом грозовая туча, надвигалась яростно ревевшая и ощетинившаяся десятками палок тёмная толпа. Впрочем, враги оказались не робкого десятка: оправившись от внезапности, они заорали в ответ, и навстречу бойцам шестнадцатой школы полетели камни и куски арматуры.

Бахыт, устремившийся вперёд, словно дикий жеребец, на середине пути вспомнил, что выполняет в сегодняшней сваре ещё и обязанности лидера. На ходу он оглянулся и успел заметить, что никого из его ребят метательные снаряды не задели, потому что все умело увернулись: только в одном месте двое школьников, пытаясь отклониться от падающего куска железа, столкнулись между собой и неуклюже повалились на землю.

В следующее мгновение Баха развернулся обратно к противнику и на полном ходу налетел на дико кричащего парня в жёлтой куртке и с палкой в руке. Тот успел взмахнуть своим оружием, но лишь больно оцарапал Бахе лицо, после чего Баха врезался в него, пихнув локтем в незащищенный живот. Парень, издав жалобный стон, скрючился, осел вниз и исчез под ногами у других бойцов.

Бахыт оказался в самой гуще боя. Со всех сторон раздавались крики, звуки ударов и стоны. Баха отобрал у одного из противников стальной прут и колотил им направо и налево, стараясь не попадать по головам. Ему самому несколько раз чуть не размозжили череп, и только Рустем, заботливо опекавший смотрящего, смягчал либо отводил эти удары.

Скоро Баха заметил, что его и Рустема враги уже стараются обходить стороной, предпочитая других, менее сумасшедших бойцов. К этому времени первый пыл драки прошёл и, отдышавшись, Бахыт с тревогой увидел, что численное превосходство девятнадцатой школы всё же сыграло свою роль. Многим парням из шестнадцатой приходилось в одиночку сражаться с двумя, а то и тремя бойцами с вражеской стороны и, видя это, некоторые уже дрогнули. Задние ряды расслоились, и наименее храбрые начали медленно отступать, а вслед за ними и вся остальная толпа, продолжая изрыгать удары и проклятия, подалась назад.

Фланги девятнадцатой школы, словно крылья гигантской вороны, обтекли всё ещё стойко сопротивлявшееся ядро вражеской толпы, и шестнадцатой школе теперь приходилось биться на три фронта. Десятка два ученика, и так уже сильно отступивших назад, скоро были отрезаны от основной группы, и часть из них разбежалась, а других враги принялись нещадно бить.

В середине все уже перемешались, но постепенно людей Бахи и Серика оттеснили в центр поля и полностью их окружили. Они продолжали драться, но силы были уже на исходе, и торжествующие лица неприятелей закрыли от них весь остальной пейзаж.

– Ну, блин, недолго мы собирали общак! – с явной досадой закричал Серик, у которого кровь обильно капала из разбитой губы. – Ничего, нас так просто не взять! – и Серик устремился вперёд, охаживая всех вокруг заранее припасённой дубинкой.

Баха и Рустем шли рядом с ним, и остальные их соратники тоже собрали остаток сил и пошли в последний натиск. Однако всё больше их падало под ноги дерущихся либо, запыхавшись, лишь отбивалось от наседавших врагов и отходило в глубь толпы. Баха понимал, что ещё несколько минут, и шестнадцатая школа будет побита: не позорно, в честном бою, но всё равно побита.

Однако, как оказалось, девятнадцатая школа рано праздновала победу. Со стороны старого обшарпанного общежития вдруг послышались дикие крики и стоны повергаемых в пыль школьников, после чего вражеская толпа в этом месте стремительно начала редеть. Многие ученики девятнадцатой школы с ужасом оглядывались туда, после чего бросали своё оружие и стремглав неслись куда глаза глядят.

Менее чем за полминуты вражеская толпа отхлынула, и глазам Серика, Бахи и Рустема открылось с десяток здоровяков с Ризой во главе, которые вклинились в ряды девятнадцатой школы и, не утруждая себя излишним соблюдением джентльменских и рыцарских обычаев, с ходу многих положили ударами ног сзади в шею или затылок, а потом перешли к остальным. Оравшие во всю мочь при каждом ударе и одетые в одинаковые спортивные куртки тёмно-синего цвета, люди Ризы были похожи на всадников апокалипсиса, неожиданно поднявшихся из царства мёртвых для того, чтобы покарать девятнадцатую школу за попытку нарушить установленные границы районных территорий.

Увидев подмогу, бойцы шестнадцатой школы издали общий радостный рык и принялись биться с удвоенной энергией. Это было как нельзя кстати, потому что далеко не все ученики вражеской школы испугались грозного вида спортсменов и отступили: многие продолжали сражаться, а на своём правом фланге они даже потеснили шестнадцатую. Однако общий настрой противника был уже пораженческим: группа за группой они отступали и, прижавшись к краю поля, перелезали через ограду. Когда их осталось менее полусотни, они, наконец, дрогнули и побежали. Бойцы Серика и Бахи неслись за ними, ставили подножки и с наслаждением охаживали их по плечам своими палками.

Скоро все ученики девятнадцатой школы, которые могли ещё передвигаться, убежали за ограду, а около двух десятков были захвачены в плен. Среди них оказался и вчерашний главарь – его, как оказалось, звали Дарын, и раньше он учился в шестнадцатой школе, вот его и тянуло туда постоянно. Во всяком случае, именно этим он объяснил свой вчерашний невежливый визит в прежнюю альма-матер, когда Риза и Рустем сдавили ему плечи и с вежливостью опытных дантистов предупредили, что сейчас все или большая часть его зубов окажутся на футбольном поле.

– Отпустите его, ребята, – мирно предложил Бахыт. – Пусть уходят.

Здоровяки отошли от помятого Дарына, и тот, корчась от боли, сел на землю.

– Послушай, Дарын, – сказал Баха, и все остальные, образовав круг, дружно ему внимали. – Если ты пришёл к кому-то в дом, ты же не плюёшь там на пол, не бросаешь семечки и не отбираешь у хозяина деньги? Разве не так? А хоть кто-нибудь из нашей школы ходит к вам и ведёт себя так, как вы вчера вели себя у нас? Скажите, есть тут такие? – и Бахыт обвёл взглядом присутствующих.

Все молчали, а многие одобрительно кивали головами.

– Вы привыкли, что ходите по району как хозяева, и все вас боятся, – продолжал Баха. – Только времена теперь изменились. В наш район будете приходить только тогда, когда мы позовём, а если хотите прийти сами, спрашивайте заранее разрешение. Понятно?

Дарын ничего не ответил, но по тому, как он опустил голову, было видно, что ему всё понятно.

– Забирайте его и уходите, – сказал Баха друзьям Дарына, робко столпившихся в сторонке и окружённых бойцами Рустема с палками наперевес.

Двое подошли и подняли Дарына под мышки. Затем побитое воинство соседней школы, хромая и ковыляя, побрело наискось поля к калитке. На этот раз им вслед никто не произнёс ни слова.

Баха подошёл к Ризе и пожал ему руку со словами:

– Спасибо, брат. Если бы не ты…

– Да ладно, – махнул рукой Риза. – Своим помогать – дело святое. Будут ещё наезды – только свистните.

– Получается, вчера удалось договориться? – спросил Баха, но Риза быстро вполголоса его прервал, похлопав дружески по плечу:

– Об этом потом, остальные тут ведь не в теме.

Баха понимающе кивнул.

– Нормально вы тут развернулись, – с одобрением сказал Риза, оглядывая усеянное палками и камнями поле недавнего сражения. – Ну, мы тогда пойдем. Я всегда где-то тут рядом, найдёшь меня через Серика. Правильно я говорю?

Серик утвердительно кивнул.

– Нам пора, – сказал Риза. – Тренировка сейчас будет.

И он ушёл вместе со своей командой.

Баха оглядел поле битвы и своих довольных соратников.

– Ну что ж, – обратился он к Серику. – Похоже, теперь у нас впереди много работы.

11.

В школьном вестибюле было светло и тихо, со стороны столовой далёкий радиоприёмник наигрывал умиротворяющую музыку, а батарея приятно грела спину. Баха и Рустем сидели на скамейке, а Серик, расположившись перед ними на ободранном стуле, показывал сделанные им в тетради расчёты. Это касалось новой системы сбора дани со школьников. Серик сегодня на уроках объявил, что нашёл Амантая и отобрал у него остатки прежнего общака.

– Он сначала отказывался и даже угрожал, а потом я сказал, что приведу Баху, и он быстро успокоился, – смеясь, рассказывал Серик. – Хотя, сдаётся мне, отдал он далеко не всё, но я, если честно, и на это не рассчитывал. Лох-то этот, судя по всему, жил на широкую ногу, раз у него даже остатки не маленькие. Ну и чёрт с ним.

Серик устроился поудобнее и, наклонившись вперёд, начал вполголоса излагать свою теорию:

– Пока у нас общак совсем маленький, и так дальше, я вам скажу, дело не пойдёт. Каждый день мы с другими школами драться не будем, да и слишком тяжёлые это деньги. Двенадцать человек попало в больницу, с утра по школе милиция ходит, допрашивает всех, что вчера было. Никто, понятное дело, не расколется, но каждую неделю или даже месяц такие разборки мы устраивать не можем. Я с самого начала был против драки и сейчас тем более считаю, что все вопросы надо решать путём переговоров.

– А как твои переговоры с девятнадцатой школой? – спросил Баха.

– Да, были мы там сегодня, – ответил Серик. – К нам они приходить больше не хотят, и тебя видеть не желают в любом случае. Ты становишься знаменитым: многие люди при одном упоминании о тебе начинают сильно нервничать. Дарын передал: хорошо, признаём, мы были неправы, теперь границы переступать не будем, и вопросы если какие будут возникать, будем на стрелках решать. Только у них одно условие. Они так и сказали: не приводите с собой вашего психа, или мы вообще с вами общаться перестанем.

Серик испытующе взглянул на Бахыта, но того эта оценка, похоже, весьма прельстила: он откинулся назад и мечтательно закинул руки за голову, а на лице его появилась довольная улыбка.

Серик продолжал:

– В наших местах не одна девятнадцатая школа. Многие теперь захотят нас, скажем так, протестировать. Это всегда так: если появляется новый баклан, остальные… птицы будут несколько дней его клевать, и отстанут только в том случае, если он найдёт в себе силы всем надавать по шее. Боевую сторону вопроса вы с Рустемом, я думаю, сможете отработать, но в финансовых вопросах тоже надо навести порядок, иначе уважать перестанут.