В омуте тьмы

Ноа Хоуп

В омуте тьмы

Глава 1. Селим

Для тех, кто падал, ломался, терял себя – и всё же продолжал идти.Для тех, кто знает, что внутри нас живут тьма и свет одновременно. Для тех, кто однажды выбрал любовь – даже когда было страшно.

Эта история – для вас.

Спасибо за то, что не боитесь заглянуть в омут чувств вместе со мной.

Содержит сцены эмоционального давления, токсичных отношений, сложных отношений с родителями, угрозы/унижения от бывшего партнера, сцены физического насилия и похищения, упоминание об изнасилование, темы, связанные с потерей ребенка. Рекомендуется для читателей 18+. Предупреждение о триггерах:

Я едва не разбил эту чёртову пепельницу.

Рука дернулась сама по себе, резкий, неконтролируемый спазм, как у наркомана в ломке. Тяжелый хрусталь уже начал падать, но я успел перехватить его в последний момент. Инстинкт. Пальцы – почти против воли – до боли впились в холодные, граненые бока. Еще один такой сбой системы, и на дорогом персидском ковре осталась бы уродливая россыпь осколков. А это лишняя головная боль, и не только для уборщиков.

Я медленно поставил ее на полированную столешницу. Глухой стук стекла о дерево прошелся по нервам, как разряд тока. Этот стол. С идиотскими перламутровыми разводами – молочно-белыми, словно кто-то разлил на него молоко и забыл стереть. Безвкусная громадина, подарок деда, который я терпел уже несколько лет исключительно из уважения к нему. Как и многое другое в этом проклятом Чикаго.

Город исправно жрал с моей руки, но взамен, как паразит, высасывал из меня жизнь, не давая самого элементарного – сраного покоя.

Просто ти-ши-ны. Хотя бы на жалкий час, чтобы голова перестала гудеть, словно перегруженный трансформатор.

Даже здесь, в сердце моей так называемой империи, в кабинете «ДемирСтрой», который по всем расчетам должен был стать моей личной хисар [1], я не мог ее найти.

Сукунет. [2]

Красивое слово для простого, почти животного желания – хотя бы ненадолго отключить этот вечный зудящий фон в собственной голове. Это даже не мысли. Это помеха на закрытой линии, белый шум из цифр, обязательств, чужих лиц, который не заглушить ни двойным виски, ни самым дорогим табаком.

Он просто есть.

Всегда.

Каждая ночь давно превратилась в изощренную системную пытку. Ты лежишь в темноте, тупо уставившись в потолок спальни, где все стоит целое состояние, и понимаешь, что твои миллионы, твоя хваленая власть – ничто. Жалкий пшик перед лицом этой гребаной бессонницы. Перед армией внутренних демонов, которых не запугать дулом пистолета и не задобрить пачкой хрустящих банкнот.

Головная боль, мой вечный спутник, тут же отозвалась на недавнюю вспышку раздражения. Я с силой вдавил большие пальцы в переносицу, пытаясь физически выдавить это ощущение. Убрать тошнотворное, почти унизительное чувство бессилия и осознание, что я не контролирую даже собственное тело.

Я откинулся на спинку массивного кожаного кресла, и оно недовольно скрипнуло. Веки сомкнулись сами собой, но под ними сразу заскрежетало, будто кто-то щедро сыпанул в глаза мелкого песка. Захотелось просто вырвать их к черту. Даже моргать было больно.

Хроническая инсомния и кошмары стали стандартной прошивкой моего организма. Проклятие, которое я упрямо тащил на себе уже не первый год. Почти каждую ночь разыгрывался один и тот же до отвращения знакомый протокол: короткий провал в поверхностный, тревожный сон. А затем – резкий рывок, пробуждение в липком холодном поту, с колотящимся в горле сердцем и гулом в ушах.

И так – по кругу.

Ночь за ночью.

Смотришь на часы.

Три ночи.

Четыре.

Пять.

И ждешь, когда можно будет, наконец, встать, залить в себя черный кофе и снова начать день, который ничем не будет отличаться от предыдущего.

Я с силой тряхнул головой, пытаясь физически выбить из нее остатки ночного дерьма. Не помогло. Навязчивые образы, ошметки ночных кошмаров, цеплялись за края сознания даже при свете дня. Сосредоточиться на цифрах в отчете было невозможно. Крепкий кофе, который я выпил пять минут назад, оставил на языке только горечь и обжег пищевод, но усталость никуда не делась. Ощущение было такое, словно я не спал ни одну ночь, а целую вечность.

Именно в этот момент в дверь постучали. Два коротких, один длинный. Условный сигнал. Айсу. Только она позволяла себе вламываться ко мне без звонка.

– Gir[3], – бросил я, не отрывая взгляда от серого, безрадостного городского пейзажа за окном. Сегодня он казался особенно враждебным, будто насмехался над моим состоянием.

Дверь тихо, почти бесшумно, открылась и закрылась. Она знала, как я ненавижу лишние звуки. В кабинет вошла Айсу, жена моего брата Эмира, и принесла с собой едва уловимый запах свежего воздуха и каких-то цветов, который тут же вступил в конфликт со спертой атмосферой моего кабинета, пахнущего кожей и табаком. Ее живот уже заметно выпирал из-под свободного делового платья.

Она несколько лет была моим секретарем, и, надо признать, справлялась безукоризненно. Пока им с Эмиром не приспичило завести ребенка. Теперь досиживала последние недели, делая вид, что от нее есть польза. Я ценил ее хватку, преданность семье… и, черт возьми, ненавидел ее привычку появляться в самый неподходящий момент.

Глядя на ее расплывчатое отражение в темном стекле окна, я уловил то самое выражение лица – смесь деловитости и хитрющей улыбки, которую я давно выучил наизусть.

Чего она хочет от меня на этот раз?

Женщины… Они работали на другой операционной системе. Нелогичной, полной эмоциональных багов и троянов. Вечный источник головной боли, которой у меня и так было с избытком.

– Селим, canım[4], – её голос, как обычно, был мягким, но сегодня я уловил в нем новые, почти торжествующие нотки. – Нам надо поговорить.

Она с легким вдохом присела на стул напротив моего стола и изящно поправила складки платья на коленях.

– По поводу моей замены.

Я медленно повернулся в кресле, и оно снова протестующе скрипнуло. Голова тут же отозвалась тупой, пульсирующей болью.

– Я уже сказал Адриану, чтобы он нашел кого-нибудь, – отрезал я. Говорить не хотелось. Каждое слово давалось с усилием, будто я тащил в гору неподъемный груз. Да и вообще мне не хватало ни терпения, ни желания участвовать в ее играх. Особенно сейчас.

– Я знаю. Но у меня есть кое-кто получше, – она улыбнулась так, будто преподносила мне величайший дар. – Я хочу предложить тебе одну девушку. Камиллу Дэй.

В ее темных глазах блеснули знакомые искорки. Это был плохой знак. Этот блеск всегда означал одно – проблемы и отклонение от моих планов.

– И почему именно она? – Я откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди, ожидая продолжения этого спектакля.

– Она особенная, – Айсу сделала театральную паузу, ее улыбка стала шире. – Умная, ответственная, инициативная, схватывает всё на лету. Золото, а не работник.

У меня в животе все неприятно сжалось. Дежавю. Я уже слышал эти хвалебные речи. Слишком много раз. Мозг услужливо подбросил статистику: сколько раз я слышал подобные хвалебные характеристики? Десять? Двадцать? И сколько раз эти «находки» оказывались абсолютно бесполезными? Та блондинка, что болтала по телефону с подружкой и пропустила ключевой звонок, едва не завалив мне сделку по Варшаве. Или та брюнетка с дипломом MBA, которая не смогла отличить счет-фактуру от накладной. Все они были «золотом». Ржавым, бесполезным металлоломом.

– Айсу, – я заставил себя выпрямиться, голос стал ровным и холодным. Тот самый тон, который означал, что я не шучу. – Я ценю твою заботу. Правда. Но я предпочитаю работать с людьми, которые… понимают специфику моей работы. Ты сама знаешь, мы не просто строим дома. Тут нужны определенные качества. И умение справляться со стрессом – главное из них.

Она даже не моргнула. Просто склонила голову набок, разглядывая меня с той самой любопытной улыбкой, которая меня всегда выводила из себя. В ее глазах появилось что-то выжидающее, анализирующее. Она будто сканировала меня, и мой внутренний радар тут же взвыл сиреной.

– Понимаю, – медленно протянула она, растягивая слоги. – Именно поэтому я и рекомендую тебе Камиллу. Она… в курсе.

Я резко вскинул голову, весь мир сузился до ее лица. Гул в ушах на мгновение стих. В ее глазах мелькнул откровенный вызов.

Что, чёрт возьми, она несёт?

– В курсе… чего? – процедил я. Челюсти свело так, что заскрипели зубы.

Айсу спокойно откинулась на спинку стула, и ее улыбка стала откровенно самодовольной. Она наслаждалась моментом, это было очевидно. Разыгрывала эту партию как по нотам.

– У нее… был определенный опыт, – произнесла она так, будто сообщала прогноз погоды. – Скажем так, очень тесное знакомство с албанской мафией. В Македонии. До того, как она перебралась сюда. Так что… она не из пугливых. И, поверь мне, язык за зубами держать умеет.

– Sen deli misin?! [5]

Слова вырвались рыком, прежде чем я успел их остановить. Я ударил ладонью по столу. Несильно, но тяжелая пепельница подпрыгнула и звякнула. Очередной сбой в системе. Дед всегда учил: контролируй себя. Всегда. И сейчас я подвел его. Я впился пальцами в подлокотники кресла, сжимая кожу так, что костяшки побелели.

Айсу лениво, почти издевательски, подняла руки ладонями вверх, мол, всё нормально, не кипятись.

– Успокойся, Селим, – ее голос оставался приторно-мягким, и от этого контраста с моим состоянием меня затошнило. – Я доверяю Камилле как сестре. Она не болтушка. Sözünün eri. [6]И ей очень нужны деньги. У нее маленькая дочь, три года… и бывший муж, который… ну, скажем так, не джентльмен.

Я устало откинулся на спинку и закрыл глаза.

Дети.

Еще один фактор. Еще один рычаг, за который можно дергать. Еще одна уязвимость в системе безопасности. В голове вспыхнул неприятный, смазанный образ из прошлого – детский плач, запах гари, беспомощность… Я резко открыл глаза, обрубая эту помеху в эфире. Не сейчас. Не здесь.

– Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? Ребенок – это не бонус к резюме, Айсу. Это слабость. Мишень. Это то, за что можно уцепиться, чтобы надавить. Ты предлагаешь мне взять на ключевую позицию человека с самой большой уязвимостью, какую только можно придумать.

Айсу даже не дрогнула. Наоборот, она тоже слегка наклонилась ко мне, и ее мягкий взгляд стал твердым.

– Слабость? Селим, ты смотришь не с той стороны. Мать, которая отчаянно хочет защитить и обеспечить своего ребенка? Это не слабость. А самая сильная мотивация. Она будет держаться за эту работу зубами. Будет лояльнее и молчаливее любого наемника, которого найдет тебе Адриан, потому что у нее на кону не просто зарплата.

Я молчал, обрабатывая ее логику. Она умела бить точно в цель.

– А этот… бывший муж, – процедил я, все еще ища брешь в ее аргументах. – Что за проблема?

Она картинно, с легким пренебрежением, махнула рукой.

– Обычный трус с непомерным эго. Создает проблемы, чтобы чувствовать себя мужчиной. Ничего, с чем бы ты не сталкивался каждый день в куда больших масштабах.

Я ощутил себя в тактически невыгодном положении. Айсу, эта внешне хрупкая женщина с лицом, которое многие назвали бы ангельским, и деловой хваткой, достойной любого из моих агентов, снова меня переиграла. Мастер-стратег в платье. Она всегда умела просчитывать варианты на несколько ходов вперёд и использовать имеющиеся у неё ресурсы с максимальной эффективностью.

– Ладно, – выдавил я, чувствуя, как сдаюсь. Спорить с Айсу – нерациональная трата времени и сил. – Пусть приходит на собеседование завтра в десять. Но если она хоть словом обмолвится… ты знаешь, что я не буду разбираться, чья это была протеже.

– Даже не думай об этом, – Айсу беззаботно рассмеялась, и этот лёгкий, с явными нотками триумфа смех прозвучал для меня почти как издевка. Он подтвердил её полную уверенность в успехе своей маленькой авантюры. – Ты будешь доволен, вот увидишь!

Сильно сомневаюсь.

Мне нужно было сказать «нет». Каждая клетка моего тела протестовала против этой идеи. Инстинкт орал, что это ошибка. Что Айсу, при всей ее преданности, только что всучила мне в руки мину замедленного действия. Но выбора, как это часто бывало с ее хитроумными планами, у меня не было. Мне нужен был секретарь, и срочно.

Оставалось лишь внутренне стиснуть зубы и надеяться, что ее интуиция, которой я, вопреки здравому смыслу и собственному опыту, доверял в самых критических ситуациях, не подвела и на этот раз.

[1] Хисар – в переводе с турецкого языка – «Крепость».

[2] Сукунет – в переводе с турецкого языка – «Покой».

[3]Gir – в переводе с турецкого языка – «Войдите».

[4]Сanım в переводе с турец. языка – «уважаемый, дорогой».

[5] Sen deli misin?! – в переводе с турец. языка – Ты с ума сошла?!

[6]Sözünün eri. – в переводе с турец.языка – Человек слова.

Глава 2. Селим

На следующий день я был измотан и раздражён до предела. Бессонница снова не дала мне сомкнуть глаз. Большую часть ночи я провел, изучая трещины на потолке, пока часы на прикроватной тумбочке отсчитывали минуты, которые казались вечностью. Тишина, которая обычно приносила некое подобие покоя, теперь давила, как физический груз.

Картины прошлого, как кадры из дурного, заезженного фильма, мелькали перед внутренним взором: Стамбул… Узкие улочки, залитые красным – светом фонарей и кровью, которая впитывалась в старый асфальт, оставляя отвратительные багровые пятна. Звуковой фон был рваным хором из женских воплей, мужских ругательств и высокого, пронзительного детского плача. Мозг всё это фиксировал, но отказывался пропускать дальше. Удушающий запах пороха. И лицо отца, застывшее в предсмертной гримасе… неподвижная маска, которую я видел слишком часто.

Я резко сел на кровати, инстинктивно схватившись за голову. Мышцы спины свело судорогой. Когда понял, что и на этот раз уснуть не удастся, я направился в свой кабинет. Попытался сфокусироваться на счетах, на предстоящих сделках, даже на скучных отчетах.

Бесполезно.

Сознание отключилось лишь под утро, но этот короткий провал в пустоту не принес облегчения, лишь нагромождение новых кошмаров. Проснулся я с тяжестью в каждом мускуле и раскалывающейся головой. Ледяной душ и обжигающе – крепкий кофе – единственное, что могло вернуть мне подобие работоспособности.

Сев в бронированный «Майбах», я привычно откинулся на заднее сиденье и прикрыл глаза. Фатих, мой водитель, молча тронулся с места. Он работал на меня достаточно долго, чтобы научиться не задавать лишних вопросов по утрам.

– В офис. И побыстрее.

– Слушаюсь, – ответил он, и я почувствовал, как машина плавно ускорилась.

Дорога тянулась мучительно долго. Я раздраженно барабанил пальцами по кожаной обивке, прокручивая в голове предстоящее собеседование с мисс Дэй, что только усиливало напряжение.

Помимо бессонницы, меня мучает другая проблема – я легко зацикливаюсь. Одна мысль, образ или даже просто запах – и всё, я пропал. Могу прокручивать это в голове до рассвета, пока мозг не начнет буквально плавиться от перегрузки.

И сейчас я не мог отделаться от мысли, зачем Айсу, всегда такая осторожная, порекомендовала мне человека со стороны? Связь Камиллы с албанцами, которые до сих пор торчат у нас с Морозовым и Картером, как заноза в одном месте, поскольку мы до сих пор не нашли их босса – вызывала серьёзные вопросы.

Неужели Айсу не осознаёт риск?

Я сжал телефон в руке так, что корпус впился в ладонь.

Или понимает и делает это намеренно? Создает мне очередную проблему?

Честно говоря, я бы не удивился. Порой мне кажется, что всё моё семейство сговорилось против меня.

На экране вспыхнуло уведомление:

«Пропущенный вызов: Дед».

Я сжал челюсти. Он, со своими бесконечными требованиями жениться на «приличной турецкой девушке», уже не просто намекал, а открыто угрожал лишить меня наследства и моего «трона» в Чикаго. Даже приказал одному из своих людей следить за мной и докладывать о каждой встрече с женщиной. Старческая паранойя моего предка достигла апогея. А молчаливое согласие или тихие поддакивания мамы и Асйу раздражали не меньше.

Именно из-за этого постоянного давления, из-за бессонных ночей и… моей неспособности понимать весь спектр «нормальных» эмоций, я так сопротивлялся идее о женитьбе. Брак, семья, дети. Все эти понятия вызывали у меня не радость, а лишь глухое раздражение и желание зарыться глубже в работу. В мир, где я контролировал каждый шаг.

Стоило только подумать об этом, как мысли снова закружились в знакомой воронке. Наверняка он уже присмотрел новую кандидатку на роль моей жены, одобрил по всем своим абсурдным параметрам.

Машина свернула на подземную парковку. Я с силой выдохнул и вышел наружу.

В офисе меня встретила привычная деловая суета: несмолкающие телефоны, приглушенный гул голосов, шуршание бумаг. Я кивнул в ответ на приветствия, не сбавляя шага, и прошел в свой кабинет. Здесь я, наконец, смог немного выровнять дыхание. Только пульсирующая боль в висках никуда не делась, как назойливое напоминание о бессонной ночи.

Я открыл ноутбук, пытаясь сосредоточиться на отчете, когда ровно в назначенное время раздался уверенный стук в дверь.

– Gir, – бросил я машинально, по привычке, на турецком. Секундная пауза, пока я мысленно себя одернул. – Заходите.

Дверь открылась, и на пороге появилась она. Первое, что бросилось в глаза – волосы. Рыжие, огненные, струящиеся по плечам. Они обрамляли лицо с высокими скулами, прямым носом и полными губами. Яркое, почти вызывающее сочетание. Её фигура была обтянута строгим, но элегантным брючным костюмом, который не скрывал соблазнительных изгибов.

Девушка сделала шаг вперед, и стук ее каблуков по мрамору прозвучал в тишине кабинета почти вызывающе. Я откинулся на спинку кресла наблюдая. Она держалась так, словно этот офис принадлежал ей. Её зеленые глаза, цвета мха после дождя, смотрели на меня без тени смущения или страха, которые я привык видеть. Во взгляде читалось напряжение, да, но не робость.

– Здравствуйте, господин Демир. Камилла Дэй, – представилась она. Голос был низким, с хрипотцой, и на удивление приятным. – У нас назначено собеседование на девять.

Она не заискивала, не пыталась продемонстрировать излишнюю учтивость. Просто стояла, спокойно и уверенно, ожидая моей реакции.

Я молча указал подбородком на стул. Девушка села, и я заметил, как даже в этом простом движении она сохраняет полный контроль. Спина идеально прямая. Руки спокойно лежат на коленях. Никакой суеты, никаких нервных движений. В ней не было хрупкости, только собранность. Как у человека, который привык рассчитывать только на себя.

Я сцепил пальцы в замок на столешнице, почувствовав, как кожа натягивается на костяшках. Признаюсь, она меня заинтриговала. Впервые за долгое время я испытал не раздражение или скуку, а живой интерес.

– Айсу упомянула, что уходит в декрет и вам нужен новый секретарь.

– Она многое говорит, – прервал я её. – Например, что вы лучший кандидат, которого она знает. Внушительная рекомендация.

На её губах не дрогнул ни один мускул.

– Она не преувеличивала. Айсу также сказала, что работа требует определённой… конфиденциальности.

Она выдержала паузу с просчитанной точностью, словно давая мне возможность подтвердить или опровергнуть её слова. Я сделал короткий вдох и почувствовал её аромат: тонкий, цветочный, с едва уловимой ноткой чего-то острого, пряного. Запахи всегда были для меня сильным триггером, и этот определенно не способствовал концентрации.

– Продолжайте.

– Я обладаю всеми необходимыми знаниями и опытом. Но давайте начистоту. Вам нужен секретарь, который не только будет носить вам кофе. Но и сможет быстро ориентироваться в сложных ситуациях и принимать решения. Я готова к этому.

– Уверенная самопрезентация. – Я слегка приподнял бровь. – Но зачем вам именно эта работа, мисс Дэй? Я уверен, вы могли бы найти что-то… менее напряжённое.

– Напряжённое? – уголок её губ приподнялся в усмешке. – Мистер Демир, давайте не будем играть в шарады. Я знаю, чем вы занимаетесь. Эта компания лишь фасад, и у вас есть другой, не совсем легальный… бизнес.

Я слегка подался вперед, опираясь локтями о стол. Холодная полированная поверхность приятно холодила кожу.

– И это вас не смущает?

– Меня не волнуют ваши нелегальные дела, – её взгляд стал абсолютно серьезным, – если только вы не торгуете людьми. С этим у меня принципиальные разногласия. В остальном… Мне нужны деньги, вам – человек, который не сбежит через неделю, визжа от ужаса. По-моему, честная сделка.

– Ваша принципиальность принята к сведению, – ровно ответил я. – Но есть еще один момент. Айсу упоминала ребенка. Трёхлетняя дочь, если не ошибаюсь? Как вы собираетесь совмещать работу с материнскими обязанностями?

Её глаза сузились, превратившись в две зеленые щели. Маска идеального самоконтроля на мгновение треснула.

– Это не ваша забота. Моя дочь сыта, одета и в безопасности. Это всё, что вам нужно знать.

– Я должен быть уверен, что мой секретарь будет доступен в любое время. – уточнил я, намеренно надавливая. – Что вы будете делать, если я позвоню вам в три часа ночи, потому что мне срочно понадобится что-то в офисе?

– У меня есть няня. Так что вам не очень переживать, – она подалась вперед, копируя мою позу, и её голос упал до низкого, почти шипящего тона. – Мы обсуждаем мои профессиональные навыки, мистер Демир, или вашу квалификацию в качестве социального работника?

Её прямота, которую любой другой на моем месте счел бы откровенной дерзостью, вызывала во мне странную смесь раздражения и… уважения.

Женщины обычно старались произвести на меня хорошее впечатление. Улыбались. Льстили. Пытались угадать, что я хочу услышать, ловили каждое мое слово, надеясь на одобрение.

Камилла же… смотрела прямо в глаза и не демонстрировала никаких признаков подчинения или желания угодить, озвучивая то, что считала нужным. Это было крайне нетипично и, признаться, выбивало из привычной колеи взаимодействия.

– Хорошо, мисс Дэй, ваши рекомендации? – перешёл я к следующему пункту, стараясь вернуть себе контроль.

– Я думала, Айсу уже всё вам рассказала? – она вопросительно изогнула бровь.

Какая наглая!

– Да, Айсу рекомендовала вас. Но я ещё не принял решение.

– Конечно. Как пожелаете, господин Демир, – Камилла произнесла это с лёгкой усмешкой, которая не оставляла сомнений в её отношении к моим «формальностям», и, наконец, протянула мне папку.

Наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Я почувствовал это снова – не просто тепло, а неприятный электрический разряд, пробежавший по руке. Инстинкт требовал отдернуть ладонь, но я заставил себя этого не делать. Вместо этого я поднял на нее взгляд, пытаясь понять, что за дьявол сидит в этой женщине. Мой мозг лихорадочно перебирал варианты, но не находил объяснений.

– Здесь всё необходимое.

Я, наконец, открыл папку, заставляя себя сосредоточиться. Безупречный послужной список. Знание языков. Опыт работы в албанской компании, импортирующей оливковое масло.

Я замер.

Албанцы. Оливковое масло. Связь с Кастрати?

Слишком явное совпадение. Красный флажок тревожно замаячил на периферии сознания.

– Мисс Дэй, вы понимаете, что эта должность… требует полной отдачи? – я с щелчком захлопнул папку и бросил ее на стол. – Ненормированный день. Постоянные командировки. Вам придётся подписать соглашение о неразглашении. Даже вашей семье нельзя будет знать, чем именно вы здесь занимаетесь.

Я намеренно сгустил краски, ожидая увидеть хоть тень сомнения.

– Я готова к этому. – ответила она, ни на секунду не дрогнув. – И не боюсь трудностей.

Я смотрел ей в глаза. Ничего. Ни единого колебания. Только прямота и эта внутренняя твердость. И я понял, что она не лжет.

– Хорошо, – сказал я, наконец приняв решение. Эта женщина – ходячий риск на шпильках. Но потребность в ком-то вроде нее перевешивала.

– В резюме указан турецкий. Насколько хорошо вы знакомы с моей культурой?

Вопрос вырвался сам собой. Это была последняя, скорее личная, чем профессиональная, проверка. Попытка понять, есть ли у неё хоть какое-то представление о моём мире.

– Gayet iyi. [1]– ответила она, и на её губах мелькнула едва заметная улыбка. – Я прожила в Турции несколько лет. Достаточно, чтобы понять, что семейный ужин важнее деловой встречи, а от предложения выпить чая не отказываются.

Черт. Она снова сломала сценарий. Произношение было чистым, без акцента. И это, определенно, было плюсом.

Я коротко кивнул, подавляя желание улыбнуться в знак одобрения.