Драгоценность Бытия

Это я и озвучила маме, сказав:

– Какая ты мать? Твои дети уже почти пенсионного возраста! Вот внучки твои – они мамы, потому что родили детей, и сейчас их детям необходимы забота и внимание.

– Что? Я тебе не мать? Тогда кто я тебе? Ты опять что-то не то говоришь! – сказала мама.

Но произнесла все это не как раньше – с криком и угрозами, а как-то «на тормозах». Ее тело боли, воссоздающее иллюзию, про себя решило: «У меня сейчас нет шансов, я под ярким освещением». И оно тихо ушло, спрятавшись в свое потайное место и выжидая следующего случая, когда можно будет выйти и проявить себя как сущность обособленной личности. Итак, встреча с мамой на этот раз прошла тихо, спокойно, без ярких зрелищ. Сущности внутри нее стало скучно, и она на следующий день уехала к себе. Я проводила маму с огромным чувством благодарности внутри, промолвив про себя:

– Ты самый лучший мастер по воспроизведению материального! Ты отменно исполняешь то, что надо исполнить. Я так много моталась по миру в поисках лучшего духовного мастера, но моя родная физическая мама оказалась самым реально крутым мастером по сотворению материального, того, чего нет. И только наивные, доверчивые ротозеи – дети – попадают в сети этого изощренного материально-иллюзорного мира.

Об этом Руперт Спайра сказал: «Ученные две с половиной тысячи лет искали материю. Будут искать ее еще столько же лет – и не найдут. Потому что ее там нет».

Внутри что-то ликует от осознания, что мама отменный духовный мастер. Впервые между мной и мамой, в наших отношениях с ней, что-то треснуло. И эта трещина дала просвет того, что реально срывается под ярлыком «мама». Бог. Только Бог может предстать в образе нищего, больного, слепого, глухого, обреченного на скорбь, отменно поработать и сказать: «Эх, хорошо!».

Погружаюсь глубже в новое осознание. Приходит понимание, что физическая мама не знает и не живет. Образ, память, воспоминания под ярлыком «мама» не знают и не живут. И я вновь в упор задаю себе вопрос: «Кто или что сейчас осознает мой опыт переживания? Я осознаю? Да, я осознаю. Спасибо, Мама!» И сейчас, когда благодарю Маму, это не то, что объектно. Мама – не физический объект, я сейчас чувствую себя внутри Мамы. Это не воспринимаемо, но пережить можно. Со слезами на глазах шепчу: «Разве это не счастье?» Такое ощущение, что я в утробе бесконечной Мамы, и утроба ощущается как что-то самое родное, близкое, ближе ничего не может быть. И я в ней. Что это? Описать не могу. И никто не сможет этого описать. Это переживание подтверждает факт: для того, чтобы стать целым, надо быть Целым. Реальность сама живет себя через себя. Быть внутри, а не чем-то отдельным снаружи – это счастье! Вроде бы все просто, но и не просто. Возвращение, растворение, сдача, смирение перед Единым Целым.

Целое – это уравновешенность. Единство это объединение того, что было разъединено. Одно – это ноль, ядро, центр, абсолютное удовлетворение. Все больше погружаясь в себя, поражаюсь тому, как надо было запутаться: словно муха в паучьей паутине! Надо найти обратный путь к себе. Говорят, Дао это Путь. Но никто не знает, что такое Дао.

Описание Дао нашла в книге Стивена Митчелла «Вторая книга Дао»:

– То, что даровано нам при рождении, называется человеческой природой.

– Осуществление человеческой природы есть Дао.

– Культивирование Дао является глубочайшей формой познания.

– Дао – это суть всех вещей, вы не сможете покинуть его даже на мгновение.

– Если бы вы могли покинуть его, это было бы не Дао.

– Поэтому Мастер исследует свое сердце и почитает то, что невидимо и неслышимо.

– Нет ничего более явного, чем то, что спрятано.

– Нет ничего более очевидного, чем то, что невидимо.

– Поэтому Мастер уделяет внимание тому, что происходит в самой глубине его существа.

…Мама уехала домой. И вот сижу, пытаясь дотронуться, прикоснуться к тому, что сделал для меня муж; пытаюсь воссоздать образ, вспоминая его слова. Изо всех сил стараюсь соприкоснуться с образом, с памятью, с воспоминанием. У меня ничего не выходит. То же самое с образом свекрови: вспоминаю ее слова, когда на кухне готовила еду: «Давай помогу, нарежу, почищу». Хочу притронуться к пережитому – ничего не выходит. В изумлении произношу: «Может, реально прошлого нет?» А если нет прошлого, нет и будущего. Потому что не бывает будущего без понятия прошлого. Единственное, с чем я могу соприкоснуться и быть в нем, это настоящее – Вечное Сейчас. Оно струится через множество форм, и сейчас я ближе к мужу и свекрови, ощущая то Целое, что есть, Бесконечность Бытия. Легкая улыбка на лице и покой.

…Кто-то позвонил в дверь. Глянула в глазок – попрошайка с четками в руке. Впервые я намеренно не открыла дверь, зная, какие песни «мертвого соловья» сейчас польются. Потому что теперь понимаю: «отдельное Я» от Целого – это ложь, обман. Погружаюсь в себя глубже и понимаю, что именно доверчивые наивные ротозеи кормят отдельную обособленную личность. «Вот это разворот!», – подумала я. И тут ум умолк. Выходит, нет разини, нет отдельной обособленной сущности. Вот это выход! Получается, я сама автор того, что творю?! Ум говорит:

– Все! Не хочу ни о чем думать, иду пить чай.

Переделав все домашние бытовые дела, села в кресло на балконе; качаюсь, созерцая деревья; вновь погружаюсь в себя, осознавая то, что раскрылось днем: ротозей – автор. Из этого вытекает: я и изверг, и палач, и судья, и жертва, и преступник. Все это я? Голова раскалывается. Долго так сидела, а потом вслух произнесла:

– Я женщина, автор камеры пыток, в которой создаю уют, готовлю еду, развожу цветы, заманивая мужчину, чтобы родить детей. Во всем этом единственный изверг – это я. Я в ответе за все! Я сотворила весь этот ужас, кошмар, скорбь, печаль…

Голова сжалась от глухой боли.

…Духовные мастера говорят, что я не рождаюсь и не умираю. Тогда кто же женщина Аи? Кто тогда та Аи, которая рожает детей, из кожи вон лезет, чтобы их вскормить и вырастить не хуже других, и при этом, сама того не замечая, становится автором заточения? Становится понятным, почему дети, едва встав на ноги, стараются скорее покинуть уют, созданный ею. Потому что сполна насытились ее контролем, упреками, суждением и давлением. Вот так Адам и Ева со своими детьми непрерывно прыгают с одной раскаленной сковородки на другую. Пока один из них, наконец, не задастся вопросом: «Не может быть, чтобы все это создавалось для плохого, тяжелого, скорбного! Не может быть!».

«Отпусти», – слышу внутри. Что отпустить? Женщину. Встреться с ней, наконец, с глазу на глаз. Выясни, кто она и кто я. Схватившись за голову, произнесла: «Я, женщина, в ответе за то, что сотворила ад на Земле! Не случайно Бог, прогоняя Адама и Еву из рая, сказал: «Проклята теперь Земля из-за вас».

Осознавая то, что поняла, знаю, что Адам тут ни при чем: он просто из жалости в Еве стал всем этим. Я, женщина, во всем виновата, и я одна в ответе за кошмар, ужас, скорбь, боль, печаль! Единственный падший – это я! Голова болит. И голос: «Это сурово, это жестоко. Но это то, что есть».

Дорога в Ад – вот что я такое. Да, дорогая цена заплачена за фрагментацию от Целого. До этого думала: я пришла спасать этот мир. А теперь понимаю, что это мир пришел спасать меня. Горько, но это правда. И не случайно «мое первое озарение» произошло во сне, когда одна Большая движущая сила бросилась спасать несчастного, который молит о помощи. Я в недоумении последовала за ним. Это большое движение, оказавшись на месте, пришло в ужас от увиденного и моментально бросилось откапывать несчастного. Я изо всех сил стараюсь разглядеть, что же они там увидели. С большим напряжением вгляделась и пришла в ужас: это мое родное, это я! Вмиг открыла маленькую клетку размером с собачью конуру, оттуда моментом выскочил мальчик, истощенный, изможденный, постаревший. Я ищу его всюду, и вдруг обнаруживаю, что он, страдая от жажды, пьет воду из крана в каком-то заведении. Я захлебываюсь в слезах: «Не пей эту воду, она грязная, я тебе чистую куплю! Вот увидишь, теперь я буду любить тебя, я буду с любовью заботиться о тебе!» Чувствую всей своей внутренней сутью, что мне не терпится излить этому родному существу всю свою любовь. Готова вывернуть себя наизнанку, прямо сейчас выйти из себя, чтобы только показать своему родному существу то, как сильно я его люблю

И вот сейчас понимаю, что по своей незрячести, по своему ротозейству оказалась в камере смертников. Мало того, что в ней оказалась, еще внутри этой камеры смертников устроила камеру пыток из того, что рождалось во мне. Казнила, резала на части, жарила на раскаленной сковороде. Не щадила никого.

Единственный грешник – это я. Фашистка – это я. Палач, изверг, карающий пытками, – это я. Единственный паразит-вредитель на Земле – это я. От ясности осознания в голове – глухая, немая, сверлящая, монотонная, зудящая боль.

И все же чувствуется, что дышится по-новому, не так, как раньше. Когда хотя бы краем глаза увидишь, кто ты и где ты, становится легче. Грустно, но факт. Не я пришла спасать мир, а мир пришел спасти меня. Это тоже факт. Со слезами еле выдаю звуки: «Зачем ты решил сыграть так жестоко?! Зачем так жестоко?». Слезы льются, голова болит, в животе колики. Одна только мысль и вопрос:

– Как я попала в это?

– Хотела создать стабильность и безопасность себе и детям.

– Вкладывать свою безопасность в то, что небезопасно, – это безумие.

…Воистину благими намерениями вымощена дорога в ад. Слышу, как что-то внутри меня из последних сил тихо стонет: «Я уже не хочу жить». Но теперь я бдительна. Ярко свечу на страдающего. И знаю, от чьего имени исходит этот тихий стон: от имени обособленной, ограниченной сущности под названием «женщина Аи».

Глава 2

Дорога в Рай – путь самоосознавания

Сижу и думаю: а ведь действительно – ни один мужчина не смог спасти свою женщину от смерти. Как, впрочем, и ни одна женщина не смогла спасти своего мужчину. Ни один родитель не смог спасти своего ребенка от страданий. Ни один ребенок не смог спасти своих родителей от смерти. Что тогда получается? Все, что трактует этот мир, – полный бред? Все, во что я верила, – неправда? Обман? Самообман? И все это ложь, выдумка, иллюзия?! А где не ложь? Где Истина?

Зашла в сеть поинтересоваться, что означает слово «фашист». Фашист – это человек, исповедующий превосходство одного над другим, активный сторонник диктаторского режима «железной руки», «ежовых рукавиц» и прочих прелестей тоталитаризма. Фашизм означает «союз борьбы». Так я и предполагала: источник данного понятия война, борьба, непринятие другого. Голова раскалывается от осознания того, куда разиня провалилась, и уже ничего не хочется, ничто не радует.

…Сделав уборку и сварив обед, села слушать YouTube. Включила то, что вышло в ленте первым. Слушаю Экхарта Толле

(примеч. автора: Экхарт Толле – 1948 г.р., немецкий писатель и духовный оратор. В 2011 году он занял первое место в списке «Watkins Review» как самый влиятельный духовный учитель в мире. В 2008 году «Нью-Йорк Таймс» назвал Толле «самым популярным автором духовной литературы в Соединенных Штатах». Автор бестселлеров «Сила настоящего» и «Новая Земля»).

и понимаю, что не зря этого человека называют современным духовным пророком. То, что он говорит сейчас, так сооткликнулось с моим внутренним состоянием, что решила сразу записать и выложить здесь:

«Чувства, прежде всего, надо признать и принять. Вы не сможете начать с того, чтобы отпустить, поэтому вы должны начать с признания и принятия того, что есть. Потому что это часть того, что есть, Естьность настоящего момента. Внешнее или внутреннее – это то, что есть, и отрицание или оспаривание того, что есть, порождает страдание. Итак, вы признаете и принимаете то, что есть. Сколько времени вам нужно быть с этим – зависит от человека: какого рода это чувство и т. д. И тогда возникает вопрос: какова связь между этим чувством и вашими мыслительными процессами? Человеку необходимо выяснить – поддерживают ли мыслительные процессы это чувство постоянно, возобновляются ли они, проигрывая, например, прошедшую сцену в уме, оживляя воспоминания из прошлого, останавливаясь на определенных болезненных процессах, повторяя их в своем сознании, придавая новую энергию чувству. Итак, самое важное – осознать оба уровня. Каков уровень моего мышления? Как это способствует сохранению того, что я чувствую? Затем вы признаете, что это привычные мыслительные паттерны, которые проходят через разум по отношению к чувствам. И тогда вы начинаете понимать, что самый важный шаг в отпускании чувств состоит в том, чтобы разорвать связь между вашим мышлением и тем, что вы чувствуете. Как вы это делаете? Вы делаете это, осознавая свои мысли и то, что эти мысли – боль. Что они подпитывают старое чувство и повествование, каким бы ни было это болезненное повествование. Вы понимаете, что поддерживали его живым в течение нескольких лет. Вы понимаете, что есть достаточное осознавание, у которого нет никакой цели, кроме как сделать вас несчастным и увековечить это чувство. Тем не менее, оно есть, и именно так вы сможете себе помочь – наблюдая за чувствами. Наблюдая, вы видите, что ум, ментальный процесс и чувства живут своей собственной жизнью. А раз они были там в течение длительного времени, они не хотят уходить. Они хотят, чтобы вы отождествились с ними. Они не хотят, чтобы вы их осознавали. Итак, на самом деле умственный аспект тела боли – эмоциональный. Тело боли – это преимущественно эмоция; но есть ментальный аспект; и тело боли должно подняться в ваш разум, чтобы питаться определенными типами мышления. В данном случае – старым процессом. Итак, вы достаточно чередуете осознавание, чтобы знать, что эта штука не хочет уходить, потому что за шаблонами мыслей, которые долгое время были активны в вашем уме, стоит импульс. Что стоит за этим импульсом? Вам надо четко осознавать процесс того, как он создает дальнейшую боль, и наблюдать, что он на самом деле делает. Тогда вы осознаете, что вас больше нельзя обманывать, полностью веря в это каждый раз, когда оно происходит. Другими словами, вы видите, что, в конечном счете, вы сами создаете себе боль. Когда вы увидите это ясно – это означает начало конца. И тогда вы сможете достичь стадии, когда боли больше не будет, и чувства больше не будут подпитываться мыслями. Вы достигаете стадии, когда понимаете, что чувство вам больше не нужно, потому что когда вы его непрерывно не оживляете, оно утихает само по себе. Так что вам не нужно говорить: „Я должен отпустить“. Это отпускает вас. Вам не нужно отпускать, потому что вы больше не даете ему энергию. Вы его больше не кормите. Таков процесс. Итак, „вам надо отпустить“ – это немного похоже на то, что вы должны простить. Такое прощение происходит естественным образом, когда вы понимаете, что ни один человек не может действовать за пределами своего уровня сознания в тот момент, когда он это делает. Итак, если вы не простили своих родителей, то не видите, что они вели себя так, как вели, потому что не могли поступать иначе. Например, мой отец. Я его очень любил, особенно после того, как пришел в осознание. То, что я находил в нем непритягательным, – это была тоже любовь, эмоциональная любовь. Потом, когда я стал свободен, я смог любить его безоговорочно. Но до осознания я мог видеть в нем образец, который производил очень много неконтролируемого гнева и злости, причинял мне много боли. В основном, к счастью, это проецировалось не прямо на меня, а на мою мать. Гнев, который был направлен отцом на мать, ранил меня в детстве, наверное, больше, чем мать. Его гнев был настолько взрывоопасен, что мог вспыхнуть в любой момент. И когда мне было семь-восемь лет, я уже знал, какое ее замечание немедленно вызовет яростный гнев. Я знал это уже в семь лет, а мама, кажется, не знала и не училась на прежних ошибках. Поэтому я был готов, слыша, как мать говорит то, что вызывало гнев отца. И про себя говорил: „О нет!“ Однажды мне приснился сон: под моей кроватью была сумка, и в этой сумке лежали части тела моего отца. Я не разрезал его, а просто сложил все части его тела в сумку и спрятал под кровать. Затем снится, что я слышу, как открывается входная дверь и входит папа. Я подбежал к нему и обнял. Это указывает на противоположные чувства. А затем я понял, откуда взялась эта злость. Конечно, все исходит из его детства, из того, как к нему относились женщины в его семье. Седьмой ребенок, младший; его больше никто не хотел; мать устала, не уделяла ему особого внимания, плохо обращалась с ним, сестры тоже и т. д. Все это пришло оттуда – злость на мать, гнев, раздражительность и т. п. Позже я понял, что он не мог ничего с собой поделать, в нем не было сознания, он был охвачен гневом. И в тот момент, когда я понял, что он действовал в соответствии со своим тогдашним уровнем сознания, мне уже не нужно было прощать. У меня произошло это прекрасное отпускание чувств. Когда приходит достаточное осознание, чувство отпускает вас или трансформируется во что-то другое – в энергетическое поле, которое является хорошим. Поэтому прощение, опять-таки, нельзя практиковать, как нельзя практиковать отпускание. Это происходит само, и тогда это то, что есть».

…Делаю утренние физические упражнения. В этот раз представила, что стираю, ополаскиваю, вновь наклоняюсь, потом выпрямляюсь – делаю все так, как обычно раньше женщины стирали в речке. В этот раз во время движений представила себе свой красивый образ с фотографии. Когда тело выпрямилось, расправила руки и поняла, о чем говорит Джон Батлер: «Разожмите кулаки, откройте, отпустите». Теперь стало понятно, что надо отпускать. Каждый раз представляла разные образы себя на фото и вдруг произнесла:

– Бедная! Ты реально по невежеству, по ротозейству превратилась, сама того не ведая, в тюремного карателя камеры пыток при сумасшедшем доме! Бедная, мне жаль тебя!

Слезы на глазах. Без сил рухнула на постель и раскинула в стороны руки и ноги. Вот это обман! Самообман! А ведь всю жизнь жила с мыслью, что я не такая, я хорошая! Реальный развод. Развод, который я никогда не пойму. Но он есть, и это так. Вновь взмолилась:

– Господи, прости, помилуй меня, грешную! Сама того не ведая, стала карателем тюрьмы безумного дома. Мне жаль!

Оказывается, я реально по незнанию оказалась в своем собственном заточении, и это заточение превратила в пытку. Как? Решив, что нахожусь внутри тела, применяла все, что слышала и видела во внешнем материальном мире. Давлением, угрозой, контролем, страхом требовала от моего бедного тела того, что оно не могло мне дать. Тело не может дать стабильности, безопасности. А когда мои пытки доходили до предела, оно могло ответить только языком боли. Тело тоже ни в чем не повинно, потому что открыто доверилось убеждениям ограниченного ума. Тело, как разиня, поверило в то, что мысль «женщина Аи» реально живет внутри него, и совсем не ведало, как исполнить ее потребность в безопасности и стабильности. Камера пыток сделала свое дело – тело истощилось, дошло до изнеможения.

Только сейчас, когда вечерами сижу в кресле на балконе под милым, добрым деревом, покачиваясь всем телом, проговариваю: «Знай знающего и останься в этом». Тело постепенно, очень медленно начинает осознавать, что мысль не знает тело.

Руперта Спайра сказал об этом так:

«Мысль не знает телесных ощущений;

Телесное ощущение не чувствует восприятия;

Восприятие не видит чувство;

Чувство не знает образа;

Образ не имеет воспоминания;

Все это знается, переживается,

Но сами они не знают и не переживают».

Тело просто не могло дать того, чего требует несуществующая мысль. Сущность, которая отождествилась с мыслями и чувствами, словно гора давила на тело, требуя для себя – несуществующей – стабильности и безопасности. Вот где источник! Теперь я поняла, почему свекровь часто говорила: «Тяжело… Дальше еще хуже будет». А сын ее, проснувшись, произносил: «Я устал». Теперь мне понятны эти тяжесть и усталость. Как можно удовлетворить то, чего не существует? Никак.

…Мое доброе, терпеливое, доверчивое тело постоянно верило непрерывным угрозам и страхам, думая, что мысль «женщина Аи» реальная хозяйка происходящего переживания. Но сейчас проникаю все глубже и глубже, благодарю трех китов (духовных мастеров), о которых часто упоминаю: они, как пунктиры-указатели, тихо направляют мое обессилевшее от жажды тело к источнику. А телу много не надо: самую малость, как и всему живому в природе. От истинного, реального «хозяина» жизни оно хочет всего лишь одного – любить и быть любимым!

Впервые глажу себя с чувством жизненности в теле, проговаривая: «Знай знающего и останься в нем». Вдохнув родной аромат ладоней, прошептала: «Прости, родная! Я просто заблудилась, доверившись мыслям и чувствам». С трепетным и бережным чувством обняла тело, ощущаю в себе глубокое сострадание к женщине. Милая, ты оказалась в своем заточении, а ведь хотела просто любить и быть любимой. Ты искала любовь повсюду. И вот сейчас, не найдя спасения в противоположном поле, не найдя понимания у детей, с которых сдувала пылинки, пытаясь предугадать любое их желание, сидишь со слезами на глазах. Но это слезы не растерянности, не страха, не тревоги, а любви. Любви к той, что всегда была рядом, во мне, со мной. Это я есть. Чувствую импульс в ответ, будто слезы мне говорят: «Никто ни в чем не виноват. Не волнуйся, не переживай. Все хорошо! Это любовь».

…Упорно иду вперед, слегка наклонившись, прикрывая ладонями маленький огонек, который горит во мне, непрерывно повторяя себе одно и то же: «Осознай Осознающего и останься там». Вытираю слезы счастья и держу путь дальше.

Все происходит постепенно, как волны смывают узоры из песка на берегу. Что-то тихо плачет внутри и говорит: «Я заблудилась. Я поверила в любовь человека, которого нет. Я поверила в любовь детей, которых нет. Я нуждалась в любви матери, которой нет. Я не знала, просто доверилась всему, что транслировалось извне. Как теперь выясняется, доверилась материальному миру, которого нет. Грусть во мне, но она освобождающая, тихая, нежная, несущая любовь тому, что есть».

…И сейчас на практике произошло то, что осознается. Я собиралась пригласить гостей и обратилась к дочери с какой-то просьбой. Опыт тут же показал, что несуществующая мать просит о чем-то несуществующую дочь. Радует, что именно этот человечек пришел показать на практике то, что есть на самом деле. Из последних сил несуществующая обособленная сущность, скрытая за личиной матери, пытается показать, что у нее есть дочь. Но этот славный человечек в сообщении по телефону прямо и открыто сказала, что не сделает того, о чем я прошу. Факт. Вновь капелька освобождающего выдоха. Все верно – жизнь сама все поставит на свои места. И то, что не я пришла спасать этот мир, а этот мир пришел спасти меня – тоже правда.

Хорошо посидели, гости разошлись. Легла спать уже без сил, но среди ночи проснулась. Что-то во мне уже знает любимые места фрагментированной женщины Аи – боль, тяжесть, горечь. Смотрю прямо, осознанно, стараясь осветить излюбленные места отдельной обособленной фрагментации Аи. Чувствую – фрагментация живет, но не я. Открыто задаю вопрос:

– Кто такая Аи в моем теле?

– Это то, что отделилось от Целого; то, что умрет, исчезнет.

– А что такое Целое?

– Целое – то, что не фрагментируется.

Правую ногу скрутила судорога, но продолжаю изо всех сил оставаться осознанной в происходящем переживании. Сжатие нестерпимое! Соскочила с постели, походила, боль постепенно прошла.

На следующий день вспоминаю вчерашние посиделки с гостями. Что-то смутно осознает, что не гости так посидели, а сам настоящий момент целиком так прожит. Что нет никого и ничего отдельного, фрагментированного: все, что произошло, произошло в Одном, неделимом, целом настоящем моменте. Когда жизнь проживается так, нет необходимости в мыслях, они просто не нужны. Потому что живет целиком и полностью тотально весь единый неизменный момент. Продолжаю размышлять: «Тогда получается, у момента нет начала и конца. Он каждый раз новый. Видимо, именно поэтому мудрецы говорят: «Вы не рождались, и вы не умрете».

…Тихо проходят дни. Успокаиваю тело в том, что нет его вины в происходящем. Получилось так, что встала перед зеркалом и в упор непрерывно просто смотрела на образ женщины, подходя к ней все ближе и ближе. Но как только приблизилась, раздался дикий крик. Такой крик обычно люди издают, когда из них выходит сильная эмоция. В данном случае в крике была ярость! «Меня обманули, меня поимели!», – яростный крик в гневе и злости. Почувствовала, как тело потянуло в сон. Тело ощутило выход и крепко уснуло днем, как младенец.

…Смотрю в окно, слушаю неумолчный щебет птиц, который успокаивает мой пытливый ум. Наблюдаю, созерцаю происходящее и думаю. Значит, нет никакой Аи, нет дочери, нет сына, нет родственников, ничего нет. И только момент за моментом живет себя. В «каждый» настоящий момент жизнь живет себя. Это понимание отдалось в теле ощущением легкости, как в детстве. Если момент сам живет себя, тогда зачем думать? Что-то внутри приходит к логическому пониманию: незачем думать мысли. Только в очень редкие моменты, когда это понадобится для практического существования тела в тот момент. Итак, настоящий момент живет себя сам, и таких моментов в Бесконечности Бытия бесчисленное множество. Об этом даже поется в песне: «Есть только миг между прошлым и будущим – за него и держись». И этот миг как точка, растянутая в линию времени. Каждый миг новый. Как это можно передать словами? Никак. И все же пробую на вкус когда-то забытое свое естественное состояние – чувство любви. И даже понимаю, что покой и тишина тоже являются естественными состояниями человека. Миг – это тишина, покой, любовь, ясность. Ведь реально, тишина не умирает. Свет ясности не стареет. «Выйди из самозаточения», – услышала в себе.