Записки работяги

С наступлением сумерек прибыла темная масса мастики. В этот раз она размещалась в водовозке, специально для этого переоборудованной. Это был ЗИЛ с пяти кубовой бочкой. Все тот же вал с лопастями, все те же насос и двигатель, все та же куча шланг и все это, все так же, обильно окрашено мастикой. Водителя звали Лёня, он был родом из Кальчика, это по трассе на Мариуполь. Именно там, на территории закрепленной за карьером, и размещался небольшой заводик, где изготавливали чудо-жидкость. Лёня будет находится с нами, пока наш коллектив не закончит с Кировским, и мы это не учли, когда брали матрасы в общаге. Но Лёня оказался готов ко всяким ситуациям, и у него в машине нашлось одеяло, которое он и постелил на пол вместо матраса. Приехал он как раз к ужину, и мы гостеприимно пригласили его за стол. А по завершению приема пищи, мне пришлось отстаивать свое право дышать воздухом без табачного дыма (я не курю), поскольку все потянулись за сигаретами под чаек. После непродолжительных споров, все желающие покурить, были изгнаны на балкон, где и был обнаружен еще один, притаившийся жилец этой квартиры. Мы не знали как его зовут, он не представился, он вообще не разговаривал, это была мышь. Такое соседство нас не порадовало, и Леша предложил купить мышеловку, но Лёня сказал, что в этом нет необходимости, и продемонстрировал свой способ ловли мышей. Он взял бутылку из под пива, а Лёня и Юра побаловали себя за ужином, у них вообще возник в связи с этим напитком клуб по интересам, и налил туда растительного масла, после чего положил бутылку на балконе, на бок. Принцип был прост – мышь залезает в бутылку на запах масла, а потом не может вылезти из нее, из-за того, что вымазанные в масле лапы, скользят по стеклу, не давая упереться.

Заснуть долго не могли, поскольку периодически у кого-то просыпалось желание поговорить, естественное от новой обстановки, новых личностей вокруг и обработки организма алкоголем. Когда, наконец, все угомонились, меня ждал совсем неприятный сюрприз. Я и так засыпаю плохо, особенно в новых местах, а тут такое началось, что я потерял всякую надежду на сон. Начал Леша. У него, наверное, был неправильный прикус и, шевеля во сне зачем-то челюстями, он создавал звук, не менее неприятный, чем пенопластом о стекло, что сильно раздражало мои нервы. Юра тоже выделялся, но по-своему. Бывает, маленькие дети, ради баловства, надувают из слюны пузырь, а затем его лопают. Это и проделывал во сне Юра и проделывал достаточно громко, неумышленно конечно, но вот такая была у него особенность. Лёня же действовал по классике, он храпел, правда делал это неистово и с воодушевлением, сотрясая воздух и немного здание. Думаю, что даже в соседней квартире, его чуть-чуть за это проклинали. В общем, поспать мне так и не удалось. Утро я встретил, усиленным освобождением соседней комнаты, желая хоть немного увеличить расстояние между мной и моими соседями. Удивленным такими действиями коллегам, я высказал все, что о них думаю, правда, без злобы. Когда они вышли на балкон за первой затяжкой, то обнаружили, что мышеловка сработала и в бутылке сидела пригорюнившаяся мышь. Лёня долго вертел бутылку в руках, не зная как поступить с пленницей, но потом решил выбросить бутылку на мусорник, как сюрприз для тех, кто собирает пустую тару. После утреннего перекура мы сели завтракать, но поесть в спокойной обстановке нам помешал стук в дверь. Оказалось, что в городе воду дают только утром и вечером, и жильцы верхних этажей, не успевшие запастись водой, спешили на первый этаж, чтобы хоть немного набрать. Мы решили не отказывать. Выделив кому, сколько нужно воды и выпроводив посторонних с квартиры, мы пошли переодеваться. Для этого отвели комнату с выходом на балкон. Я взял новую робу, Юра, раньше не сталкивавшийся с мастикой, по неведению, взял новый, качественный камуфляж, а Леша, захватил робу с предыдущего объекта, и ему пришлось усиленно раздирать ее, слипшуюся между собой, прежде чем, надеть. Когда уже собирались выходить, пришла женщина из ЖЭКа и сказала, что начальник ЖЭКа завет кого-нибудь из нас. Леша как-то даже и без разговоров, сразу пошел. Я удивился, откуда такая инициатива, все-таки не маленький крюк надо сделать, но был не против, и мы, остальным коллективом, пошли на объект. В мастике пока необходимости не было, но Лёня просто так пошел с нами, чтобы не скучать одному. Только мы поднялись на крышу, как увидели возвращающегося из ЖЭКа Лешу. Он, правда, был еще далеко, но не узнать его по походке, было невозможно. Перемещался он по планете довольно своеобразно, сохраняя в любых житейских перипетиях, свое, может быть оригинальное, положение тела при ходьбе. Плечи у него до максимума были выдвинуты вперед, а руки соответственно висели перед животом, и при ходьбе, они двигались широким махом от бедра к пупку. Но, большей оригинальностью, было положение стопы при ходьбе. Он ставил ее при шаге, на пятку и внешнюю сторону, по моему это называется косолапее, но при этом, еще сильно задирал пальцы ног вверх, что со временем придавало любой его обуви характерные черты – стертые внешние стороны каблука, общая усадка на внешнюю сторону и сильно задранный носок. Я как-то был у него дома и, разуваясь в коридоре, еле удержался от смеха, когда увидел стоявшие в ряд, по над стеной, его – пару туфель, тапочки и кроссовки и все с характерными деформациями. Ну, а пока Леша направлялся к дому, я стал обучать Юру кровельному делу. И по традиции начал с вырубки, не помню объекта, на котором нам не пришлось бы, что-нибудь вырубать. Я сразу предупредил Юру, что надо надеть перчатки, но он небрежно отмахнулся и взялся за топор голыми руками, но через пару минут и пару пузырей, болезненно потер ладони и надел перчатки. Вскоре на крыше с веселым возгласом: «Ну, что вы работяги», появился Леша и, судя по его широкой улыбке, он остался доволен встречей с начальником ЖЭКа, но решив подержать интригу, он спокойно присел на парапет, закурил, осмотрел местность, а потом, собрав на нас взгляд, и весело поддернув плечами, сказал:

– Есть возможность дополнительно подзаработать.

Суть возможности подзаработать заключалась в том, что начальник ЖЭКа предлагал нам ремонтировать навесы над балконами последних этажей, при этом платить он будет наличными и в обход фирмы. Предложение звучало заманчиво, но только до тех пор, пока я не глянул на навес – небольшой прямоугольничек метр на два и человек став на него, с трех сторон окружен, несущей опасность пустотой. У нас у всех мелькнуло сомнение в глазах, но соблазн был большой, тем более, что деньги платили сразу. Леша немного успокоил, сказав, что ЖЭК выдаст альпинистский пояс и веревку. Услышав о поясе, Юра тут же с энтузиазмом начал считать, сколько мы сможем заработать, но Леша охладил его пыл:

– Да не все подряд, а только те по которым жильцы надоели начальнику ЖЭКа своими частыми посещениями.

Обсудив открывшиеся перспективы, мы вернулись к работе. Перед нами стояла необходимость вырубить рубероид по над парапетом, но перед этим надо было посрывать закрепленную на парапете оцинковку. Она проиграла бой ржавчине и уже ни от чего не защищала. Мы отправили Лёню в низ, отгонять прохожих от места сброса, а сами стали отрывать и скидывать не нужный уже крыше, метал.

Дом, на котором мы работали, торцом выходил к дороге, с другой стороны которой, начинались огороды заканчивавшиеся посадкой, и не успел третий кусок оцинковки приземлиться, как со стороны огородов раздался истошный крик:

– Воры, воры. Держите воров.

Там, посреди овощных всходов, на табурете, сидела бабулька и кричала. Нам стало интересно, где же воры, и мы осмотрелись по сторонам, но, не обнаружив ничего похожего, вернули взгляды к бабульке, которая, продолжая кричать, показывала пальцем на нас. Мы не стали разуверять пожилую даму в ошибочности сделанного ею вывода и продолжили работу. Закончив с металлом, мы занялись вырубкой, но этот процесс прервал появившийся на крыше, милиционер. Он был очень тучен, и подъем дался ему с трудом. Тем не менее, восстановив дыхание и утерев пот, он очень спокойно спросил нас, что мы тут делаем. Я ответил, что ремонтируем крышу, но представитель закона отнесся к моим словам с недоверием, и тогда Леша назвал имя начальника ЖЭКа и этого хватило. Милиционер молча развернулся и разочарованно ушел, в тот момент, видимо, не очень хорошо думая о бабульке. Мы продолжили вырубку и до обеда закончили с ней, а вернувшись с обеда, приступили к растворным работам. Но, только мастерки закрепились у нас в руках, как Юра привлек наше внимание:

– Мужики, смотрите вчерашний сумасшедший.

И действительно, на соседней крыше появился тот парень, у него в руках была ножовка, и мы с интересом стали наблюдать, что же будет дальше.

Для безопасности тех, кто находится на крыше, сверху невысоких парапетов, на металлических прутах, была приварена толстая арматура, тянущаяся по всему периметру крыши, что-то вроде перил, именно эту арматуру и стал пилить парень. Напилив сколько ему нужно, он удалился с крыши, а мы, заинтересовавшись происходящим, сместились, чтобы видеть выход из подъезда. Вскоре парень вышел на улицу и направился в сторону гаражей, но пробыл там не долго, и оттуда направился на рынок, а уже с рынка, снова вернулся на крышу. Удобно разместившись у вытяжки, он достал из кармана тюбик и пакет. Выдавив содержимое одного в другое, он стал выполнять дыхательные упражнения, плотно прижав пакет к губам. От увиденного, Лёня пришел в сильное недоумение, он все спрашивал: «Что он делает?». Я ему объяснил, что это токсикоман, но и это пришлось объяснять. Но, когда стал повторятся вчерашний сценарий, Лёня просто закипел от негодования. Он нервно ходил по крыше, плевался и все повторял: «Вот сука», «Это ж надо быть таким дебилом», «Вот конченный». Но нам эта тема была уже не интересна, и мы продолжили работу. Ну, а Лёня, еще некоторое время нервно походил по крыше, но потом подошел к нам, и сказал: «Пацаны, что-то меня прибомбило». Сообщив это, он оторвал от мешка с цементом кусок бумаги, спустился с крыши и направился в сторону посадки.

– Видимо на нервной почве, – сделал я вывод.

К вечеру мы закончили с растворными работами и у нас осталось два мешка цемента. Конечно, все вместе вспомнили Витю недобрым словом, и без дебатов, решили оставить их на крыше. Вход на нее имел сверху прочную плиту, где мешки уютно и разместились в ожидании того кто найдет им применение.

Когда вернувшись в квартиру, мы стали переодеваться, Лешу ждал неприятный сюрприз, его колени были сильно выпачканы мастикой. Дело в том что ткань не была преградой для мастики, и не сразу, но постепенно, со временем, она пропитывала её, и сильнее всего пачкались колени, из-за периодической необходимости присаживаться на корточки, а поскольку мы целый день работали с топором и раствором, и большую часть времени и провели на корточках, то мастика плотно и осела на коленях Лёши. Это конечно Лешу очень расстроило, и он даже крепко прошелся словом по мастике и ее свойствам, но успокоившись, взял бензин и начал отмываться, а Юра с большим беспокойством посмотрел на свой камуфляж.

К моему огорчению, комната, которую я освободил, оказалась гораздо лучше выбранной нами для сна (и как мы сразу это не заметили), на полу был уложен паркет, наклеены красивые обои на стены и она была в два раза больше. Заметив это, вся бригада начала туда переезжать. Я стал возмущаться, но Леша меня успокоил: «Да ладно, перестань, мы больше не будем мешать тебе спать, честное слово», а Лёня мне объяснил, что если (он еще смел употребить «если»), он будет храпеть, то его надо разбудить и попросить перевернутся на другой бок. Но, не смотря на мои опасения, в этот раз я заснул быстро, видимо сказались усталость и бессонная ночь, зато Леша и Юра, в полной мере, испытали на себе всю силу богатырскую Лёниных легких, и мучительно и долго пытались уснуть. А в дальнейшем задача всех кто хотел ночью поспать, а не наслаждаться мелодичностью Лёниного сопрано, состояла в том, чтобы успеть заснуть раньше него, и тогда удавалось выспаться, но если он успевал опередить кого-то, то у того впереди была, ночь без сна. И мы каждый вечер просили Лёню дать нам фору и подождать пака все уснут, но он крайне редко и неохотно шел на это.

На работу наш коллектив старался выходить пораньше, чтобы больше поработать в прохладе. Не стала исключением и суббота. Выходя во двор, мы надеялись застать спящий город, но увидели, что суббота в Кировском, день помывки ковров. Вся асфальтная часть двора была уложена ими, и повсюду туда-сюда сновали люди с ведрами, спеша успеть управится, до прекращения подачи воды. И среди всей этой суеты, одинокий и немного грустный, сидел на лавочке мужчина, а рядом с ним скучал и пукал, французский боксер.

Выходя из квартиры, мы захватили два пятидесятилитровых пластиковых бочонка с мастикой, привезенных Витей. Он привез мастику на всякий случай, мало ли когда приедет машина, а так будет работа на первое время. Здесь нам и пригодился Лёня. Вот только, движение с бочонками, оказалось делом не легким, и Лёня всю дорогу возмущался тем, что надо нести, когда можно мастику наверх закачать, и выдвинутый еще перед выходом из квартиры аргумент, что нам все равно нужны для этого емкостя, его не убедил, и не горя желанием участвовать в задуманном нами мероприятии, он внес предложение перелить мастику из бочонков в бочку и уже на крыше наполнить их. Но нам на проклейку вполне хватало двух бочонков, а для закачки надо было гнать машину, подымать шланг, искать электрика, что в субботу проблематично и мы посчитали такие маневры лишними. Лёня с этим был не согласен, но свою сторону ноши нес, но нес с немолчаливым несогласием.

Поднявшись на крышу, мы приступили к проклейке, но Леша, работая, испытывал постоянные неудобства. Каждый раз, вставая с корточек, ему приходилось раздирать слипшиеся сзади брюки, и он опять нервно чувствовал, что ноги начинают пачкаться. В нем шла мучительная борьба – работать в грязных вещах или потратить деньги и купить новую робу.

Вообще, необходимость в новой робе была постоянной, мастика очень быстро делала вещи непригодными, и рабочим часто приходилось менять робу. Когда человек устраивался к нам на фирму, первое время в ход шли старые вещи из домашнего гардероба, но потом, сколько бы их ни было, все равно вставала задача поиска новой робы. И руководящий состав нашей фирмы, в том числе и глава, как могли, помогали в решении этого вопроса и периодически приносили для рабочих и свои старые вещи, но и они быстро заканчивались. И проблема с робой стояла остро и мы регулярно ее подымали. Но лишь только раз наш руководитель выделил деньги на покупку настоящей рабочей одежды, но увидев как быстро она пришла в негодность, от подобного шага в дальнейшем, отказался. И рабочий состав, как мог сам решал эту проблему. Вот и Леша, промучившись какое-то время, бросил все, в том числе и желание экономить, и пошел на рынок.

А я тем временем учил Юру проклеивать вытяжки и парапеты. Надо сказать, что наша фирма сделала шаг к улучшению. Приносивший столько мучений стеклохолст был заменен на стеклоткань и, не смотря на общее название, это были две большие разницы. Стеклоткань лишь только немного покалывалась и работалось с ней несравненно лучше. Юра быстро усвоил принцип работы, но очень переживал за свой камуфляж, смывая каждую попавшую на него каплю мастики, мокрой тряпкой. Вскоре вернулся Леша в новой робе, но сэкондхэндовского производства, и продолжил, но уже более комфортно, проклеивать крышу, а Лёня нам сильно помог в работе, взяв на себя приготовление обеда и ужина, и к вечеру, все что надо, было проклеено.

С утра небо делилось с человечеством избытками влаги. И мы отсыпались. На завтрак Леша открыл мне особенности сои, оказывается, если ее готовить с небольшим кусочком мяса, то соя приобретает его вкус, и на завтрак у нас была жареная картошка с большим обилием мяса.

Дождь не так уж и долго шел, но расслабил сильно. У меня всегда так, если рабочий день не начался с утра, то всякое трудовое рвение пропадает, и сложно заставить себя приступить к работе. Я высказался вслух по этому поводу, и коллектив был со мной солидарен, но Леша предложил сходить проверить, не течет ли крыша. Мы с ним вдвоем и отправились, оставив Лёню хлопотать об обеде, а Юру откомандировав на рынок.

Начать осмотр решили с первого подъезда, но зайдя в него, пришли в недоумение, и чем выше поднимались, тем больше погружались в шоковое состояние. Подъезд весь был залит водой. Лестница, стены, все было мокрым. Когда поднялись на верхний этаж, то стало окончательно ясно, что течет с крыши, но не успели мы разобраться, откуда именно, как дверь одной квартиры открылась, и из нее вышел мужчина. Я ждал взрыва негодования, но нет.

– Вот видите ребята, вот так на протяжении года в сильный дождь нас заливает, вы уж там сделайте все как надо.

Это и входило в наши намеренья, но сначала надо было понять, откуда такое количество воды. В этом подъезде дверь на крышу сохраняла закрытое положение при помощи сварки, поэтому мы, уверив мужчину что непременно все сделаем, пошли вниз. На крыше ситуация сразу прояснилась. Устанавливая металлическую дверь, рабочие оставили просвет между дверью и порогом в пару сантиметров, и когда шел сильный дождь, через невысокий порог вода и лилась в подъезд. Просто удивительно что люди терпели год, и не пытались устранить проблему сами, а тут работы было на пол часа. Мы спустились в низ, отыскали десяток кирпича, замешали раствор (а за цементом дело не стало), и выложили на пороге кирпич в два ряда, таким образом, увеличив высоту порога и закрыв просвет.

Пока с этим разбирались, погода совсем наладилась, и Леша предложил заняться навесом. Нужный нам находился на другом доме, но деньги мотиватор хороший, и мы, взяв все, что нам не обходимо, направились к нему. Когда оказались на месте, Леша упер руки в бока и спросил: «Ну, кто полезет?». Я предложил раскинуть карты на туза, но карт у нас с собой не оказалось. Кинуть монету на орла и решку тоже не получилось, денег при себе не нашлось. Сошлись на – «камень, ножницы, бумага», благо атрибуты всегда под рукой. Бумага Леше не помогла и, надев пояс, он полез вниз. Первыми его словами, когда он оказался на навесе, были: «Сука, страшно», но работать он начал, деньги мотиватор хороший. Моя же роль ограничивалась необременительным – подать, забрать. Когда навес был готов, я забрал у Леши весь инвентарь, а дальше перед ним стояла задача вернутся на крышу.

Для того чтобы стена дома не мокла, сверху на парапет, укладываются небольшие плиты, они сантиметра три в толщину и с каждой стороны парапета, выступают на пять сантиметров. Вот за такую плиту Леша и ухватился руками, одной ногой уперся в стену, а другой оттолкнулся от навеса. Достигнув нужной высоты, он вышел предплечьями согнутых в локтях рук на плиту и ……. в этом положении завис. Сначала я думал, что он созерцает простирающиеся вокруг виды, но подойдя поближе, понял что это не так.

Основная масса лишнего веса у Леши расположена в районе живота, но это не округлый, упругий живот, который называют – пивным, а свисающая масса. Вот этой массой он и цеплялся за выступ и никак не мог перебросить живот через эти пять сантиметров. Делая паузы на отдых, Леша предпринимал попытки преодолеть преграду, он напрягал все силы, упирался ногами в стену, пытался подтянутся руками, и от этого кряхтел, весь покраснел как варенный рак и с него градом лился пот. Когда я понял, в чем проблема, меня такой смех разобрал, что мне не удалось устоять на ногах.

– Чего ты ржешь, помогай давай, – в отчаянной агрессии, крикнул Леша.

Я спохватился, ситуация была не шуточная и требовала моего вмешательства. Подойдя к парапету, я стал помогать Леше вернуться на поверхность крыши, пытался подтянуть его, ухватив за плечо, потом ухватив за пояс, но все было бесполезно, масса цеплялась за выступ. Я предложил Леше попробовать втянуть живот, но живот на предпринятую попытку не отреагировал. У Леши от усилий и отчаяния выступили слезы на глазах. Видя неодолимость преграды, я решил попробовать найти выход из сложившейся ситуации с другой стороны, и для этого сказал вконец отчаявшемуся Леше, чтобы он как мог выше поднял в бок ногу, а когда подъем достиг своего физического максимума, мне удалось, вопреки сомнениям Леши, ухватив ногу подтянуть ее и уложить на парапет. Тем же способом мы добавили к ней и вторую ногу. Но масса все еще удерживала Лешу. Поскольку он, теперь уже, нижней половиной своего туловища, находился параллельно парапету, я взял Лешу за пояс и стал выворачивать его вниз животом (чтобы он прошел выступ боком), и тянуть. Маневр удался, и Леша благополучно бухнулся на крышу. От бессилия он еще минут пять не мог встать, и даже какое-то время не в состоянии был говорить. Когда дыхание восстановилось, первое что высказал Леша, так это полное нежелание в дальнейшем заниматься навесами. Помянул он также не добрым словом начальника ЖЭКа, жильцам досталось за их наглость требовать, чтобы навес не протекал, городок получил свою порцию критики, руководству фирмы то же досталось, да и саму компанию он не забыл упомянуть. Может и меня вспомнил бы, если бы я не стоял рядом. Уже поднявшись, Леша решительно повторил, что больше ни каких навесов, но когда я уверил его, что в дальнейшем сам буду спускаться на них, он успокоился и простил, и начальника ЖЭКа, и жильцов, и попавший под горячую руку, городок. Только руководство фирмы Леша не желал прощать, поскольку как он выразился, что если бы нам платили больше, то не пришлось бы заниматься, я цитирую – «Этой херней».

С утра, выслушав прогноз погоды на день, опытным глазом оценив состояние неба, проверив несколько народных примет (по которым специалистом был Лёня), мы пришли из собранного материала к выводу, что дождя не будет. Предстояло заливать крышу и не хотелось осложнений. Позавтракав и облачившись в доспехи, наш коллектив отправился на объект. Лёня подогнал машину к той стороне дома где не было окон (одна из мер предосторожности), и пошел в ЖЭК за электриком. А мы тем временем растянули по всей длине шланг, чтобы проверить его. Сначала протоптались по нему, выискивая уплотнения. Они образовывались если шланг долгое время не использовался и мастика в нём успевала подсохнуть. Для устранения таких уплотнений, мы били молотком по шлангу в месте уплотнения, чтобы раскрошить подсохшую мастику, но если шланг совсем долго не использовался, то вернуть ему рабочее состояние уже было практически невозможно. Только раз нам удалось спасти уже безнадёжно просохший шланг, и то тому способствовало место где мы делали крышу. Это был кирпичный завод в Красноармейске. Мы тогда пол дня бесполезно били по шлангу, пытаясь вернуть ему пропускную способность, а нам возможность залить крышу, но усилия были безрезультатны. Увидев наши мучения, один рабочий посоветовал нам, сначала положить шланг на часок на печь где обжигают кирпич, а потом подсоединить его к трубе с горячим паром. Мы так и сделали, и вскоре из шланга стали выползать, плотные, спрессовавшиеся куски мастики, чередуясь с выбросами горячего пара, что сильно напоминало происходящее с человеком в определённый момент.

Уплотнения мы не нашли, но для надёжности, дополнительно укрепили стык. Дело в том что шланг не был цельным, а состоял из двух кусков, и это часто приводило к осложнениям при работе насоса. Фиксировали мы места соединения кусков, проволкой, это было надёжней чем хомутами, но снабжение бригад проволкой происходило плохо, и нам часто приходилось искать её на объектах.

Разобравшись со всем мы собрались подыматься на крышу, к этому времени электрик уже выполнил свою работу, но к нам подошел Лёня и немного смущаясь, спросил:

– Мужики, вы тут без меня справитесь, а то меня что- то прибомбило?

Конечно, никто не стал удерживать человека в таком состоянии, и Юра спешно вызвался остаться внизу на кнопке, видимо он все еще находился под впечатлением от Лешиной робы. У нас возражений не было, и мы вдвоем отправились на крышу, а поднявшись, подтянули туда и шланг. Но решили, что не будем заливать привычным способом, сильный напор получался, а кругом ходили люди, на балконах сохло белье и все это могло привести к не нужным конфликтам. Вместо этого будем наполнять бочонки, разливать из них мастику по крыше и разравнивать веником. Это конечно заберет больше времени, но и избавит от ненужных конфликтов.

Но, не успел наполнится первый бочонок, как подача мастики прекратилась. Насос работал, а значит, где-то забилось. Скорей всего это слишком большой кусок подсохшей мастики, застрял на стыке. В таких случаях мы ждем несколько секунд, надеясь, что давление протолкнет кусок, но если нет, то выключаем насос, спускаем шланг, разбираем на стыке и прочищаем. Но бывает что забивается или сам шланг или насос. Если шланг, то нам приходится его тщательно протаптывать и каждый кусок проверять по отдельности, а если забивается насос, то его приходиться разбирать, а это уж совсем грязная работа, поскольку на нём столько слоёв подсохшей мастики что даже добраться до болтов не так просто.