Песнь ста миров

В переулке на конце улицы юная попрошайка в сером пнула нищего мужчину в промежность и, выхватив из его рук кусок хлеба, бросилась бежать. Вот только, едва свернув из переулка, тут же влетела головой в даоса и отпечаталась пылью на белоснежной ткани его одежды.

От испуга она быстро повернула голову, готовая дать деру, но даос легко ухватил ее за руку.

Сжавшись, нищенка попятилась. Даос же опустился к ней, и в лучах рассветного солнца она разглядела лицо настолько прекрасное, что, казалось, оно принадлежало спустившемуся с небес божеству.

Незнакомец стер пыль с ее лица и задал тихий вопрос:

– Кем же ты хочешь стать теперь? Моей ученицей или женой?

Нищенка смотрела на него в недоумении, хлеб из ее руки выпал на землю. Прибежавший вслед мужчина-нищий злобно глянул на даоса.

Небожитель, оставшийся без ответа, поразмышлял недолго и решил сам:

– Значит, и той, и той.

Часть 4. Проклятая жена[10]

Глава 1

Не успел правитель княжества Цзинь Чу Е взять себе второй женой прелестную красавицу, как уже на следующий день по дому поползли слухи, что она побита его супругой принцессой Чаоян, да побита так, что осталась с переломанными ногами.

Вот только на деле слухам верить нельзя. Наложница лишь получила пару легких пощечин от служанки принцессы Чаоян так, чтобы щеки опухли симметрично, а затем была выволочена силком из покоев новобрачных и оставлена стоять на коленях во дворе.

Всю ночь в покоях горели свечи, отбрасывая на узорчатые окна тени силуэтов принцессы и князя. И все время те просидели напротив друг друга, пока на следующее утро Чу Е не покинул ее.

В водной беседке в доме князя Цзинь новая жена, дрожа всем телом, преклонила колени у ног Чао Чэ.

– Из какой ты семьи? – пригубив чай, спросила принцесса.

– Меня взяли в жен… жены из…

Женщина вскинула руку, прервав:

– Не смей называть себя так, ты еще не вошла в двери дворца Цзинь.

– В служанки… Меня взяли в служанки из семьи управителя Лянчжоу. Я прибыла в столицу с отцом в прошлом месяце.

– В прошлом месяце? – Палец Чао Чэ заскользил по ободку нефритовой чашки. – А-Е…[11] И когда именно князь Цзинь поднял вопрос о женитьбе?

– Пять дней назад.

Женщина поджала губы в улыбке. Четыре предшествующих дня они делили ложе каждую ночь, однако, пока голова его лежала рядом с ней, сердце замышляло свадьбу с другой. Возможно ли, что он просто пытался утешить ее чувства ночами любви из-за собственного стыда? Чао Чэ показалось, что никогда прежде ее так не оскорбляли.

Она поднялась на ноги и, окинув взглядом стоящую на коленях девушку, улыбнулась.

– В супружеских делах хватает мужа и жены, посторонние им ни к чему. Если ты все поняла, то сегодня же покинешь дворец и с отцом вернешься в Лянчжоу.

– Но князь… – в панике начала девушка.

Ледяной взгляд Чао Чэ холодом скользнул по ней, и та задрожала, не осмеливаясь продолжить.

– Князь Цзинь Чу Е – мой супруг. В этой жизни мне уготовлен лишь он один, и ему не дозволено брать вторую жену. Если хочешь войти в дом Цзинь, так отправляйся к моему брату императору и проси для меня отпускную[12]. Когда князь откажется от меня, вот тогда и женитесь, пожалуйста.

Едва прозвучали ее слова, как вдруг послышались поклоны слуг:

– Князь!

Глаза девушки загорелись, а лицо Чао Чэ лишь накрыл холод. Неосознанно она слегка приподняла подбородок и устремила ледяной взгляд на медленно приближающегося к ним Чу Е. Уголки ее губ приподнялись в улыбке.

– Как вовремя пожаловал князь.

Глаза стоящей на коленях девушки тут же покраснели, и она немедленно принялась всхлипывать и плакать, приняв вид хрупкой и бедной красавицы с залитым слезами лицом. Чу Е остановил взгляд на Чао Чэ. Они долго смотрели друг на друга в молчаливом диалоге, пока принцесса наконец-то не нарушила тишину:

– Отправитесь к императору?

Чу Е опустил глаза и, слегка наклонив голову в сторону, отдал охранникам позади приказ:

– Уведите ее.

– Князь? – Девушка испуганно посмотрела на Чу Е. Даже принцесса Чаоян оказалась немного удивлена его словами.

– Император отдал приказ: вырезать оба глаза и забить палками, – сказал он, а затем, не сводя пристального взгляда с Чао Чэ и медленно и четко произнеся каждое слово, закончил: – Чтобы погасить огонь гнева в сердце принцессы Чаоян.

Чао Чэ охватила легкая тревога, но затем слух пронзил девичий плач:

– Пощадите, князь! Пощадите меня, принцесса! Князь, прошу, спасите!

Стража бесстрастно выволокла ее из беседки, рыдания слышались все дальше и дальше. Чу Е приподнял уголок рта в небольшой улыбке, однако его взгляд разгадать было сложно. Он приблизился к Чао Чэ и, взяв ее сжатую в кулак руку, тихо спросил:

– Успокоило ли это твой гнев, Чэ-эр?

Она молчала, и тогда он поднес ладонь к ее уху и, убрав растрепанную ветром прядку, так же тихо произнес:

– Император и правда души не чает в своей старшей сестре. События вчерашнего дня сегодня уже достигли дворца. Как же мне отблагодарить своего правителя за заботу, Чэ-эр? Велит ли он в порыве гнева вырезать и мне оба глаза и забить палками, если в один прекрасный день мы с тобой поссоримся?

Ладони Чао Чэ слегка задрожали, мужчина погладил ее по щеке, а затем отступил на шаг.

– Сегодня у меня много дел, к ночи не вернусь. Прошу меня простить, принцесса.

Он развернулся и двинулся прочь из беседки. Видя его совершенно равнодушный силуэт, Чао Чэ окликнула:

– Чу Е, когда мы с тобой поженились, ты сказал, что эту жизнь будешь делить лишь со мной. Хочешь нарушить свое обещание?

Он остановил шаг.

– Принцесса, верно, шутит. Разве я могу себе такое позволить?

Смотря вслед исчезающему вдали Чу Е, Чао Чэ вдруг почувствовала, как ее покинули все силы. Схватившись за стол, она медленно опустилась на пол и тихо велела подбежавшей на помощь служанке:

– С завтрашнего дня происходящее в этом доме не должно передаваться во дворец.

– Но император…

– Скажи, что так пожелала я. Пусть император сосредоточится на управлении государством и сдержит свой гнев, не стоит так просто разбрасываться чужими жизнями. Ему стоит сосредоточить внимание на изучении искусства правления под присмотром помощника Вана, а обо мне тревожиться нет нужды, у меня все хорошо.

– Поняла.

Глава 2

Скоропостижная кончина настигла главного императорского помощника[13] Вана в собственном доме. Крайне разгневанный император велел казнить сотни солдат, охранявших резиденцию, и Чао Чэ, услышав о случившемся, немедленно поспешила ко двору. Стоило юному, едва перешагнувшему шестнадцатый год правителю увидеть сестру, как глаза его мгновенно покраснели и он, как когда-то в детстве, обнял ее и горько заплакал.

– Как же тяжело мне занимать этот трон, сестра. На мне точно мишень, и я все жду, что в нее прилетит стрела. Сегодня погиб помощник Ван… Что, если завтра погибнешь ты, погибну я?.. Неужели мы сможем быть в безопасности, лишь убив всех остальных?

Чао Чэ молчала, ей оставалось лишь утешать младшего брата. Во дворец Цзинь она вернулась с тяжелой тревогой на сердце.

После ужина служанка сообщила ей, что этой ночью Чу Е останется в кабинете, и хмурая складка меж бровей Чао Чэ стала заметнее. Ее мучили подозрения, а из-за них и сильный страх…

Разве могла она знать, что не успеет опуститься на дворец поздняя ночь, как со стороны кабинета вдруг раздастся шум.

– На князя напали! Скорее! – крикнул страж по другую сторону дверей.

Руки и ноги Чао Чэ вмиг охватил холод, а в голове опустело. Схватив попавшееся под руку верхнее платье, она босиком выскочила из покоев вслед за стражем.

Снаружи кабинета царил полный беспорядок: подосланных убийц казнили, их кровь залила весь двор. Облаченный в бордовое Чу Е, опираясь на другого человека, стоял в дверях, пока перед ним на коленях, пряча головы и моля о снисхождении, стояла стража.

Принцесса торопливо подбежала к нему, коснулась его лица, а затем принялась ощупывать и все тело.

– Где тебя ранили? Серьезно? Тебе больно?

Увидев настолько перепуганную Чао Чэ, Чу Е невольно застыл.

– Зачем ты пришла? – В голосе проскользнула резкость, которую он не успел прикрыть.

Чао Чэ оцепенела: никогда прежде он не использовал с ней подобный тон. Чу Е всегда обращался к ней с лаской и, даже изредка сердясь, нисколько не показывал злость. У нее неожиданно словно отнялся язык.

– Я… беспокоилась за тебя.

Князь, казалось, сам осознал свой промах, поэтому тихо откашлялся и произнес:

– Здесь опасно и грязно, я лишь боюсь, что ты замараешь одежду… – Опустив голову, он вдруг заметил ее босые ноги. Пару светлых нежных стоп успела окрасить чужая кровь. Сердце его вдруг охватил жар, казалось, тяжесть и горечь смешались с трудновыразимой теплотой. Молча опустив глаза, он вздохнул и произнес: – Тебе не следовало сюда приходить.

– Ты мой супруг. Я там, где ты.

Долгое время он молчал, но потом наконец-то отвел взгляд и громко распорядился:

– Немедленно приберите двор. – Он слегка отступил. – Здесь грязно, Чэр, я велю проводить тебя обратно.

Но едва он это сказал, как из кабинета неожиданно донесся женский голос:

– А-Е, ну сколько же мне ждать?

Фигура Чао Чэ застыла на месте, однако князь лишь нахмурил брови.

– Так вот почему все последние дни ты проводишь в кабинете. – Чао Чэ скривила губы в холодной ухмылке. – Похоже, мое беспокойство сегодня было лишним. – Она обогнула его и, вскинув подбородок, точно солдат, направилась внутрь комнаты, вот только Чу Е, слегка сместившись вбок, преградил ей путь. Сдвинутые в напряжении брови выдавали тревогу.

Чао Чэ улыбнулась:

– Не волнуйся, я ничего с ней не сделаю. Всего лишь хочу посмотреть, дочери какой семьи я уступила.

– Чао Чэ. – Он потянул ее за руку. Выражение на его лице было таким серьезным, что казалось, он пытался защитить самое драгоценное, что у него есть, от врага – от нее, от собственной жены принцессы Чаоян.

Это лишь рассмешило ее.

– Если твое сердце настолько ветрено, то зачем было утруждать себя и жениться на мне? Если бы взял в жены дочь любой другой семьи, то тебе не пришлось бы мучиться с тайными романами, прятаться, утомлять себя и меня. – Она развернулась и двинулась прочь. – Раз уж так рьяно не хочешь меня пускать, ломиться я не стану, однако и ты помни, что я – не обычная женщина и не собираюсь делить мужа с другими.

Глава 3

– Как ваше ранение, князь? – обеспокоенно спросил слуга, прислуживавший Чу Е всю его жизнь.

– Ничего серьезного.

– Не следовало ли позволить принцессе встретиться с госпожой Лу Юнь? Так или иначе, скоро вы возьмете ее в жены… – продолжил старый слуга.

– Я не собираюсь брать вторую жену, – вдруг ответил Чу Е. – Одной хозяйки в доме достаточно.

Слуга удивленно застыл, а затем вздохнул:

– Князь, раз вы пожелали устроить сегодня представление для чужих глаз, то почему не сделали это в покоях принцессы, где свидетелем стала бы она? Это бы рассеяло недоверие к вам. Однако вы предпочли пригласить во дворец госпожу Лу, чтобы свидетельствовала она… Неужели вы побоялись, что слепая стрела ранит принцессу?

Ответом ему послужило молчание, и тогда слуга добавил:

– Простите мне мою прямоту, князь, но, если месть ваша свершится, боюсь, принцесса Чаоян со своим нравом…

– Ступай. Я хочу отдохнуть, – взмахнул рукой Чу Е, не желая слушать дальше.

Разве он и сам не знал этого? Вот только иногда человеку было все равно, он отказывался идти на уступки, даже прекрасно понимая, что чем жестче хватка, тем сильнее окажется боль.

Полмесяца спустя от вида ясной погоды за окном Чао Чэ захотелось отправиться в сад прогуляться и развеяться.

Однако не успела она войти, как до слуха донесся игривый женский смех. Принцесса нахмурила брови: это был тот самый голос, что не покидал ее мысли уже как половину месяца, не оставляя ни на секунду. Она незаметно укрылась за стволом большого дерева и, вытянув голову, всмотрелась в прекрасную девушку, которая в этот момент как раз собирала в корзинку цветы.

– Значит, дочь генерала Лу.

Конечно же, Чао Чэ была знакома с Лу Юнь, дочерью генерала северных земель за Великой стеной. Она была красавицей с отличной репутацией и подругой детства Чу Е, а еще два года назад вернулась ко двору вместе с ним.

«Неудивительно, что Чу Е так хотел защитить человека в своем кабинете», – подумала Чао Чэ. Ведь тем человеком была драгоценность его сердца, а за самой Чао Чэ закрепилась роль злодейки-разлучницы.

Однако раз уж она стала злодейкой, то оставаться ей Чао Чэ собиралась до конца.

Подумав об этом, она вышла из тени деревьев и громко произнесла:

– Юная госпожа Лу, в доме князя Цзинь не дозволяется вот так просто срывать чужие цветы. – Она слегка приподняла подбородок, выпрямила спину и с гордым видом направилась к Лу Юнь. – Чу Е своими руками посадил их для меня, когда я вошла в этот дом, поэтому пусть они и не редкого вида, однако драгоценны моему сердцу. Надеюсь, вы не станете отнимать у меня то, что мне дорого.

Лу Юнь слегка оцепенела, а затем обернулась и поклонилась Чао Чэ, но извиняться не стала.

Принцесса приподняла уголки губ:

– Верни цветы. Пусть они уже мертвы, я не хочу, чтобы мои вещи забирал кто-то другой.

Слова эти были сказаны резко и колко, и выросшая на севере генеральская дочь не смогла стерпеть, взгляд ее тут же наполнил гнев, и она холодно произнесла:

– Я сорвала всего лишь несколько цветков, но если старшая сестрица так хочет, то я верну их. Все равно после того, как я войду в этот дом, они – живые или мертвые – станут принадлежать и мне.

Принцесса сощурила глаза и ответила ей прямо:

– Пока я, принцесса Чаоян, еще жива, то не позволю князю взять вторую жену. Так что лучше тебе оставить подобные мысли, пока не поздно.

– Как же хорошо звучат ваши слова, принцесса, вот только на ком А-Е захочет жениться…

– Смеешь дерзить? – Чао Чэ даже не стала дослушивать и, не дав никому и шанса помешать, замахнулась и как следует влепила Лу Юнь пощечину. Удар застал девушку врасплох, и принцесса холодно и громко произнесла: – Ну же, ударь в ответ.

К Лу Юнь немедленно подбежали стоявшие позади слуги и задержали ее на месте. Девушка завопила:

– Это уже слишком!

– Что слишком? Когда я, принцесса Чаоян, заправляла столицей, ты еще училась дерзить в своих диких землях, а теперь смеешь желать моего мужа?! Запомни: меньше всего меня пугают чужие провокации и козни. Можешь бороться со мной, можешь думать, как бы мне насолить, вот только знай, что сама закончишь куда хуже.

– Чао Чэ! – донесся из-за пределов сада гневный крик.

Женщина вскинула голову и увидела взволнованное лицо торопливо приближающегося Чу Е. Притянув Лу Юнь, он закрыл ее собой, и девушка тут же несчастно заплакала.

– Я уже ударила ее, куда так спешишь? – улыбнулась Чао Чэ. – Спешить бесполезно, что сделано – то сделано. Или хочешь вместо нее ответить мне тем же? – С последней фразой выражение на ее лице стало совсем ледяным.

Нижняя челюсть Чу Е напряглась, казалось, он пытался сдержать вспыхнувшую ярость. Он повернул голову и осмотрел место удара на лице Лу Юнь, а затем велел страже позади:

– Солнце сегодня слишком коварно, вспыльчивость в такой день неудивительна. Проводите принцессу в покои и приготовьте отвар, который поможет ей справиться с летним зноем.

– Не стоит, – твердо ответила Чао Чэ. – Князь столько дней не возвращался в покои, что мне, слуге его, нездоровилось, но пощечина молодой госпоже Лу сегодня знатно улучшила мое состояние. Однако если же князь продолжит так поступать, то и здоровье продолжит ухудшаться… Я не возражаю, если госпожа Лу или другая женщина придет облегчить заботы князя.

Ее слова прозвучали жестко и дерзко. В глазах присутствующих она продемонстрировала презрение к Лу Юнь и заодно оскорбила правителя Цзинь Чу Е, нисколько не пощадив гордость ни одного из них и даже умудрившись иронично высмеять саму себя.

Чао Чэ решила, что если не любовь, то хотя бы брак она защитит.

Она развернулась и двинулась прочь, позади раздался гневный от унижения крик Лу Юнь:

– Рано или поздно ты сильно пожалеешь о своих словах, Чао Чэ!

Принцесса проигнорировала ее и даже не обернулась.

Стоило Чао Чэ уйти, как Чу Е с суровым видом протянул руку к Лу Юнь:

– Отдай.

Лицо девушки застыло, она спрятала ладонь за спиной. Князь взглянул на нее холодным взглядом:

– Не заставляй меня повторять.

Стиснув зубы, Лу Юнь бросила на землю три серебряных иглы, которые держала в ладони, и недовольно произнесла:

– Почему я не могу преподать ей урок, если она так ко мне относится? А-Е, ты так о ней печешься, неужели и правда любишь?

Чу Е поднял иглы с земли, однако не удостоил ее прямым ответом:

– Сторонники императорской семьи при дворе еще не уничтожены до конца, пока ее нельзя трогать.

– А когда станет можно? – холодно усмехнулась Лу Юнь.

– Раз сказал, что нельзя, значит, нельзя.

От этих слов по телу девушки прошелся мороз. Она окинула Чу Е слегка испуганным взглядом и в смотрящих на нее непроглядно черных глазах увидела лед. Стиснув зубы от распирающей злости, Лу Юнь двинулась прочь.

Глава 4

С той встречи прошли месяцы, однако слова Лу Юнь все никак не покидали мыслей Чао Чэ, точно проклятие. Сановники при дворе, поддерживающие юного императора, один за другим встречали свою кончину, и принцессе становилось все тревожнее, пока после наступления нового года тревога наконец не достигла апогея и не переросла в настоящее отчаяние.

Скончался ее младший брат, внезапно и скоропостижно. И переданное старшим дворцовым евнухом устное распоряжение неожиданно назвало наследником престола ее мужа князя Цзинь Чу Е.

В ту ночь, когда умер император, Чу Е не было дома, и никто не знал, где он находился, как никто не знал и того, что именно случилось в тот вечер в императорском дворце.

Пожалуй, во всем мире до принцессы эта весть добралась последней. Заплаканная служанка протянула ей прекрасное торжественное платье императрицы и сообщила, что через три дня состоится церемония вступления на трон нового императора и тогда ей, как императрице, предстоит вместе с Чу Е преодолеть восемьдесят одну ступень вверх ко дворцу Чэнтянь, где они примут волю неба. Там официальные чины совершат поклон им, а они вдвоем поклонятся предкам, принимая страну и престол.

Чао Чэ провела рукой по церемониальному платью.

– Невозможно, – растерянно ответила она, почти мгновенно поняв все, что раньше не укладывалось в голове. – Передай Чу Е, что я не пойду.

На следующий день она встретила мужа, которого не видела уже как половину месяца, он предстал перед ней в императорском одеянии и с изможденным видом. Чао Чэ улыбнулась:

– Кажется, последние дни сильно тебя измотали. Прежде мой брат, император, уже рассказывал о тяжести короны, однако я никогда не видела его настолько уставшим. Должно быть, у тебя куда больше тревог, чем было у него. Не жжет ли тебе руки украденное, Чу Е?

Он молча посмотрел на нее взглядом, который ей было не понять, а затем опустил глаза на отброшенное одеяние императрицы на полу. Складка меж его сдвинутых бровей стала еще заметнее.

– Ты использовал меня, чтобы отвести от своего дома слежку, заручиться доверием императорской семьи и постепенно разрушить ее могущество. И только взгляни, как замечательно все вышло: на тебе императорское платье и никто не скажет слова против. Одного лишь не понимаю: для чего тебе все еще нужна я? Почему ты решил сохранить жизнь принцессе Чаоян? Сделать меня императрицей… – Чао Чэ, словно что-то осознав, кивнула. – Ах, конечно. Ты же прекрасно знаешь, что для меня – той, кому гордость дороже жизни, – нет большего наказания, чем жить вот так.

Уголки губ Чу Е напряглись, он яростно встретил ее взгляд, вот только ненависть в глазах жены пронзила его, заставив позабыть все возражения.

Новоиспеченный император видел этот взгляд бесчисленное количество раз, глядя в зеркало в тишине ночи. Чао Чэ ненавидела его так же сильно, как он ненавидел ее императора-отца.

– Не стоит так обращаться с церемониальным одеянием, новое сделать не успеют, – произнес он слегка осипшим голосом. – Оно принадлежало прошлой императрице, и пока придется использовать что есть. В будущем велю сшить для тебя новое.

Чао Чэ долго молчала, пока наконец-то не заговорила вновь:

– Оно не принадлежало прошлой императрице. Это одеяние мой младший брат подготовил для своей будущей жены. Говорил, что возьмет в жены девушку, похожую на меня, поэтому и мерки для него использовались мои. – На ее губах появилась небольшая улыбка. – Что ты хочешь, чтобы я чувствовала, надевая эту одежду, Чу Е? Желаешь заставить ненавидеть тебя всей своей сутью?

Горло мужчины сдавило при взгляде на то, с каким отстраненным видом продолжила Чао Чэ:

– Либо откажись от меня, либо убей. Мне не сберечь глупую любовь, не сберечь жалкий брак, но ты должен позволить мне сохранить хоть каплю достоинства…

Чу Е смотрел в ее пустые глаза, не находя слов для ответа. Их разделяло всего лишь расстояние взгляда, но казалось, что целое небо не позволяло ни ему, ни ей прикоснуться к истинному теплу другого.

– Можешь не участвовать в церемонии, если не захочешь.

Произнеся лишь эту фразу, Чу Е ушел. Он и не отказался от нее, и не велел убить. Раньше она притворялась больной, только чтобы не сопровождать его на различные пиры, и в те времена ей нравилось думать, что, позволяя это, он потворствовал ей и баловал ее, однако сейчас все обрело предельную ясность – так князь Цзинь Чу Е угождал ей, между тем используя.

Но в этот раз…

Его потворство было всего лишь милостью победителя.

Глава 5

В день церемонии вступления на престол Чу Е, облаченный в торжественное одеяние императора, в одиночку преодолел длинные ступени и встал перед дворцом Чэнтянь. Официальные чины склонились в поклоне, приветственными криками славя императора.

Он взмахнул широкими рукавами, точно мог вместить в них весь мир, однако те наполнил холодный ветер, пробрав мужчину до костей.

Верно, больше ему было не услышать недовольное ворчание надменной принцессы о том, что он оделся слишком легко. Едва он подумал об этом, как вдруг взгляд притянуло яркое желтое пятно, оно двигалось вверх по лестнице из восьмидесяти одной ступени. Его императрица, все такая же гордая, как прежде, облачилась в роскошное праздничное одеяние и теперь медленно шла к нему.

Взглянув на нее, Чу Е, казалось, на мгновение растерялся.

Он все еще небезразличен Чао Чэ.

Одной лишь этой мысли хватило, чтобы кровь его вскипела от волнения, а сердце заколотилось. Даже ему, редко проявляющему истинные эмоции, не удалось сдержать приподнявшиеся уголки губ.

«Она по-прежнему любит меня», – подумал он.

Разве могло быть что-то лучше…

Следя, как жена шаг за шагом поднимается по темным ступеням к нему, Чу Е в легком нетерпении сошел на два шага вниз и протянул к ней руку. Вот только, вопреки его ожиданиям, Чао Чэ остановилась на несколько ступеней ниже. В ясных черных глазах на ее рассудительно мрачном лице четко отразилось лицо мужа.

Рука Чу Е застыла, неловко зависнув в воздухе.

– Ваше величество? – с издевкой тихо позвала его Чао Чэ, а затем опустила глаза и неожиданно вытянула из фениксовой короны тонкие золотые ножницы. Чу Е едва заметно отвел пальцы обратно, однако остался на месте. Стража по обе стороны от него напряглась, их ладони опустились на рукоятки мечей в ожидании угрозы.

Вот только Чао Чэ осталась стоять на месте, лишь ее черные волосы, которые прежде, будто шпилька, сдерживали золотые ножницы, развевались на ветру водопадом.

– В день нашей свадьбы старая служанка связала наши волосы в узел в знак вечной любви, а сегодня я не нашла его. – Она тихо вздохнула и, схватив собственные волосы, резко отрезала тысячи нитей черного шелка, после чего бросила их на землю. – Почему бы теперь не обрезать их все, а нам, как эти срезанные волосы, не оборвать наш брак?

Чу Е побледнел, его застывшую прямую фигуру, казалось, только что пронзила молния, а глаза заполнили страх и ярость, которые он был не в силах утаить.

Он сжал кулаки, чиновники внизу, пав ниц, хранили молчание, однако Чу Е понимал, что среди них нет человека слепого настолько, чтобы не увидеть, как принцесса Чаоян только что, срезав волосы, отвернулась от нового императора. Мужчина знал, что тем самым она вынуждала сделать выбор, о котором говорила прежде: либо отказаться от нее, либо убить.

– Чэр. – Напряженное лицо Чу Е вдруг разгладилось, он опустился на два шага к ней и силой ухватил за руку.

Она инстинктивно попыталась стряхнуть его ладонь.