Вороница. Живые или мертвые

От свечей потянуло луговыми травами, слегка закружилась голова, и я тоже легла. Сильно беспокоил вопрос, смогу ли я побороть действие наведённого сна?

Амаро снова тяжело вздохнул, но всё же ответил. Безмерная усталость так и сквозила в его словах:

– Думаешь, легко управлять пиратами? Я не могу их просто заставить. Тогда я совсем потеряю сон. Среди них полно магов и сильных двуликих, таких как медведи или тигры со своими целями и ви́дением, как они хотят жить, – он усмехается. – Грубой силой их не возьмёшь. Мне приходится поддерживать авторитет, обдуманно отмеряя каждый шаг. Моим подданным должно быть выгодно и удобно служить мне. Я как целитель-травник, выверяю в голове рецепт и скрупулёзно отмеряю каждый шаг. Приказы, поощрения, поддержку и запреты. Когда надо – подпитываю их тщеславие и жажду денег, но не даю обнаглеть и перейти грань.

Властитель пиратов очень умён. Поняла это с момента нашей встречи, а его откровенность лишь подтверждает мои выводы.

– Знала бы ты, как я устал, Лори. Так, безмерно, что не могу спать. Но не хотел каждый раз прибегать к магу-целителю, и по моему наказу травники изготовили сонные свечи. Треклятые мёртвые – они вызывают привыкание! Только кто ведает, сколько я проживу? Я отдых мне нужен сейчас, – Амаро широко зевает. Его веки тяжело опускаются и засыпая, он повторяет. – Спи, Лори. Вернёмся к тебе и другим проблемам, когда отдохнём.

Спустя удар сердца Амаро громко сопит. Он провалился в глубокий сон.

Я тоже больше не могу бороться с дурманящим действием свечей. Мне ничего не остаётся, как понадеяться на силу своей способности пробуждаться в нужное время. Загадываю проснуться через час и молю Старую Ворону о помощи забрать амулет и успеть воротиться в Погиблые земли. Мне становится по-глупому смешно: я прошу мать вранов вернуть меня в мёртвые земли. Ещё несколько вздохов аромата луговых трав, и я падаю в сон вслед за Амаро.

Просыпаюсь я не через час, а целых три! Больно сильным усыпляющим эффектом обладают чёрные свечи с обманчиво-лёгким ароматом. Сон наводят они такой, что моя способность пробуждаться в нужное время оказалась бессильной.

Меня будит спор двух голосов над головой, и теперь я осторожно приоткрываю глаза, продолжая притворяться спящей. Один голос принадлежит Амаро, а второй противному пьяному толстяку. От него так разит винными парами, что они перебивают насыщенный запах благовоний!

Мне хочется рыдать… Опять меня провели как глупую жену петуха! Свечи успели прогореть, и Амаро не спит. Как мне сбежать?

– Ты себя видел, Миска́? Протрезвеешь, тогда я и отправлю её в твои покои? – рассерженно вскрикивает Амаро.

Сдерживаю дыхание и возмущенно-удивлённый возглас. Он про меня? Не стал пользовать меня в своих целях и решил отдать поразвлечься этому отвратительному пирату?

– Я заплатил, господин князь! Имею право забрать свою покупку немедля! – пыхтит толстяк. Его пьяные глаза, почти скрытые жирными щеками, алчно сверкают. – Отдай мне рабыню сейчас! – Миска́ ничуть не боится пиратского властителя.

По моей щеке стекает слезинка и падает на цветастое покрывало.

Амаро не изменяет себе. Он остаётся тем, кем он является. Пиратом.

Он продал меня, пока я спала. Я глупее курицы, раз решила, что пират почуял ко мне симпатию не как к женщине, а как один живой к другому. Повелась на его обаяние, на миг позабыв, что из себя представляют жители Архипелага Изгой!

– Ты позабыл, с кем говоришь сейчас? – презрительно цедит Амаро. – Уходи, пока я не передумал. Верну златые и вороница останется у меня.

Толстяк отступает.

– Пойду я, господин Амаро. Вы правы, – он пьяно икает. – Поем, прикажу убрать покои. Там нужно проветрить. А потом я жду свою цыпочку.

Грузно шагая, толстяк покидает покои князя.

– Я знаю, ты не спишь, Лори, прекращай реветь. Ты всего лишь рабыня, такова твоя судьба. Зажги снова свечи, меня утомил наместник восьмого острова. Отныне ты будешь жить там, в доме господина Миска́. Пока горят свечи, отдыхай – это мой дар тебе. – Амаро забирается на ложе и устраивается там, где спал ранее.

Притворяться и правда больше нет смысла. Сажусь, натягивая по горло сползшую простыню.

– Господин, – еле слышно, задаю я снедающий меня вопрос. – Почему?

– Ты напоминаешь мне её, то ты не она. Миска́ увезёт тебя на свой остров и избавит от пагубного влияния. Я тебя продал – чтобы больше никогда не видеть! Ты лезешь мне в душу, Лори. Я почти не знаю тебя, но веду ненужные мне разговоры и непонятно почему, доверяю тебе. Всё вороницы такие? – Амаро горько усмехается. – В прошлом я уже доверился и был предан не только рабыней, которой положил мир к ногам, но и названым братом.

Амаро резким движением садится, испугав меня.

– Он тоже имел больше остальных. Я готов был жизнь отдать за этих двоих. Но не всем знакома благодарность. Они предали меня и сбежали! – глаза пирата сверкают так сильно, что могут зажечь своей яростью холодные Мраморные чертоги.

– Вы нашли их, господин? – не сдерживаю я враньего любопытства.

– Нашёл, – тон пирата не предвещает хорошего конца. Амаро откидывается обратно на подушки. – Они оба спят на дне Тёмного Океана. Я никому не прощаю предательства.

Только Старая Ворона ведает, сколько усилий мне приходится приложить, чтобы не отшатнуться. Мне дурно и трудно дышать. Поймает и меня будет ждать такая же участь.

– Не испытывай моё терпение, Лори! Неси свечи! – погоняет меня Амаро.

Да. Он не любит ждать. Об этом меня предупреждал седовласый. Мне на руку нетерпеливость князя, увидит страх, граничащий с отвращением, и мне несдобровать! Лучина-другая, пока я бегу в купальню и возвращаюсь в спальню, дают мне время нацепить маску послушания. Я поджигаю свечи, стараясь не вдыхать отравляющий дым.

– Господин, вы говорили, что свечи вызывают привыкание? – Опасно задавать вопросы, но мне больше неоткуда узнать. – На меня они тоже повлияют?

– Отвечу и закончим на этом. Не бойся, Лори. Ты не успеешь привыкнуть. Со временем свечи все меньше дают сна, а увеличивать меры ингредиентов опасно, травники уверяют, что сердце может заснуть навсегда, – нехотя отвечает он. Видно, что разговоры со мной ему стали в тягость. – Поначалу я спал часа три-четыре, теперь же едва больше часа. Хватит болтовни! Я устал.

– Благодарю вас, господин Амаро, – я почтительно склоняю голову. – М-могу я прежде, чем лягу, сходить в вашу уборную? – Робко и очень тихо шепчу я, надеясь получить его разрешение.

– Иди! Не смей меня больше звать по имени! Всё! Молчи! – проводит он пальцем по моим губам и закрывает глаза.

Повезло! Ещё не вырвалась, но знаю, как мне быть дальше!

Меня уже клонит в сон, я успела вдохнуть заново отравленный воздух. Со всех ног бегу в купальню. Промываю нос, глаза и полощу рот, много пью и мочу лицо холодной водой, пока не появляется ясность в голове. Очень плохо, что Амаро так недолго спит с этими свечами!

Мочу простынь и наматываю на лицо, оставив только маленькие щёлочки для глаз. Беру ещё несколько свечей, две ставлю у изголовья кровати и четыре у входа в коридор, надеясь, что движение воздуха утянет туда дым. Мимо охраны мне не пройти даже в облике врана. Подумав, немного приоткрываю ставни и убеждаюсь по струйке дыма, что тяга воздуха направлена в коридор. Я возвращаюсь в купель и пережидаю десять лучин там. Сняв простынь, снова пью и умываюсь.

Пока жду, роюсь в сундуках. Голышом и в одежде невольницы для утех я слишком приметна. Нахожу в сундуке чистую, белую рубаху и штаны. Вещи князя. Мне всё большое. Заправляю подол и подпоясываюсь отрезом ткани. Длинные рукава и штанины закатываю, волосы заплетаю. Снова намотав мокрую ткань, я ухожу из покоев Амаро, забрав у него разрешение помнить меня. Он может больше не переживать о том, что некая вороница принесёт ему страдания.

На выходе ныряю в расшитые туфли. Другой обуви у меня нет, а изранить или застудить на мраморных полах босые ноги боязно.

Охрана князя в конце коридора спит, завалившись на пол, храпит на всё крыло.

Сбежала!

Прячу мокрую простыню за вазонами, и обернувшись вороницей, я лечу короткими отрезками. Постоянно оглядываюсь и прячусь в углублениях, тёмных арках и за вазонами. Мне везёт, и по дороге я никого не встречаю. Предрассветное время – самое спокойное для воришек.

Благополучно добираюсь этажом ниже, воскрешая в памяти путь до артефакторной.

Я быстро её отыскиваю, но дверь плотно закрыта. Мне приходится ненадолго стать человеком, чтобы её приоткрыть. Для врана нужна совсем небольшая щёлочка, но у птицы нет силы сдвинуть тяжёлую створку.

Притомившаяся стража спит крепким сном внутри. В артефакторной много комнат, слабый свет магических лампад почти не влияет на темноту, отблески лишь слегка высветляют тёмные углы, полки и витрины.

Я и представить не могла, что в артефакторной будет столько всего. Здесь бесконечное число полок с великим множеством предметов, меня обуревает страх, что я никогда не найду «призыв души». Вряд ли я могу долго шариться в чужих владениях до утра! Амаро проснётся и тут же поднимет охрану, и будет совсем неважно, что он не помнит моего облика.

Враны видят лучше, чем люди в темноте, но я бы не отказалась от яркой лучины в руках, а лучше бы кто мне указал, где лежит черный кусок зловещего Трезубца! Амулет этот довольно ценный, и облетев комнаты, я решаю изучить витрины у окна в самой большой из них.

Возможно, потому что я использовала «призыв души» раньше, нахожу амулет быстрее, чем надеялась. Не притронувшись, я ощущаю, как он притягивает меня и жжёт холодом даже через тонкое, почти прозрачное, слюдяное стекло витрины.

Передо мной встаёт новая трудность. Враном мне не поднять крышку со стеклом! Я снова оборачиваюсь девушкой и быстро хватаю кусок чёрного камня. Амулет тут же отзывается в руке, колко жжётся и студит голую кожу. Сам Трезубец пышет огнем, а изготовленный из него амулет совсем другой.

Я не успеваю спрятать камень и стать враном.

– Кто ты? – угрожающе раздаётся за моей спиной. – Немедленно отвечай, кто ты и что здесь делаешь, или пеняй на себя!

Глава 10. Есть ли спасение?

Испугавшись, я задерживаю дыхание. Неужели попалась? Медленно поворачиваюсь, боясь сделать неверное движение. Передо мной стоит мужчина зим пятидесяти, он как и большинство пиратов черноволос и смугл. На нём зелёно-коричневая туника и кожаный фартук, пальцы в тёмной пыли и разноцветных пятнах. Артефактор. Поймёт, что я воровка – мне несдобровать! Один громкий возглас и пробудится охрана, безмятежно спящая у дверей.

– Кто ты? – терпеливо повторяет он свой вопрос, куда спокойнее, чем первый раз. По-видимому, не чует от меня угрозы.

Зря.

– Невольница, господин! – Я изображаю крайний испуг и рассеянность, правой рукой поправляю волосы, прикладываю их к губам.

Взгляд артефактора следит за мечущейся по лицу рукой, в это время я незаметно левой засовываю украденный камень за подвёрнутый пояс. Хоть бы амулет не выпал!

– Я заблудилась, господин! Меня совсем недавно купил…

Как же назвал толстяка Амаро? Чашка? Мяскин?

Дохлые раздутые жабы на болотах! Не могу вспомнить!

Когда Амаро называл имя наместника, я находилась под снотворным воздействием свечей, и теперь тщетно пытаюсь вспомнить его имя.

Миска́!

Артефактор хмурит брови, теряя терпение.

– Господин Миска́! Знаете, такой с большим животом, наместник Восьмого острова, видно, что у него нет недостатка в еде! А значит, и я не буду голодать! Господин князь перепродал меня Миска́ за мою неуклюжесть и забывчивость. Пока я шла в покои нового господина, позабыла дорогу, – быстро проговариваю я, чтобы сбить с толку нежеланного свидетеля. – Мне сказали спуститься ниже, и комната нового господина будет находиться прямо под покоями князя Амаро!

Мастер теряется от обилия вываленных на него слов. Немудрено! От силы прошло два-три удара сердца. А если артефактор не спал всю ночь, то я с лёгкостью запудрю ему мозги!

– Я уже внутри поняла, что забрела не в те комнаты! – хлопаю я себя по лбу. – Собиралась выйти, но незаметно увлеклась увиденным! Совсем-совсем позабыла, куда шла и как здесь оказалась.

Я пускаю слезу, а потом ещё одну. Опустив голову, я снова подаю голос, он дрожит.

– Пожалуйста, господин! Помогите мне найти покои господина Миска́! Меня опять продадут или накажут! – Всхлипываю я для пущей убедительности.

Мужчина тяжело вздыхает. Не нужны ему беспокойства, связанные с забредшей в артефакторную невольницей. Да и он свалился на мою голову, когда и так препятствий более чем достаточно!

– Здесь столько необычностей и невиданных вещиц! Никогда не встречала такого! Мой прежний господин был весьма небогат! – перехожу я на восторженный тон, изображая простушку. – Я давай смотреть одно, другое! А эти штуки со стеклом! Никогда не видела таких необычных сундуков! – Снова восторгаюсь я. А кому не будет приятно слышать о своей уникальности?

– Витрины! Это витрины, а не сундуки со стеклом, – нахмурившись, поясняет мужчина, разглядывая меня. Явно не может определиться, как со мной поступить. – Такая красивая и такая глупая… – Сокрушённо вздыхает он снова.

– Господин… – умоляюще тяну я. – Я вижу у вас доброе сердце! Помогите мне. Прошу! Меня накажет новый господин… – И шёпотом добавляю. – Боюсь я его…

Я в молитве складываю руки и жалобно смотрю на артефактора. В моих глазах снова блестят слёзы.

Теперь я вполне могу претендовать на хлеб в труппе бродячих артистов!

– Наместник Восьмого острова, говоришь? – сочувственно оглядывает меня артефактор. – Несладко тебе придётся у нового господина. Ты необычная. К какому роду принадлежишь?

Понимаю, что на Архипелаге, как и в Роунхельме, кроме влиятельных господ и путешественников, мало кто видел двуликих вранов. Поддавшись чутью, говорю ему правду. Будет хуже, если он поймёт, что я вру и вместо помощи поднимет охрану.

– Вороница я, из Пиреи… Господин… – смотрю я жалобно на него.

Мне не нужна комната пьянчуги, но как её миновать, я придумаю позже, а сейчас надо избавиться от артефактора! Может стоило попросить его отпустить меня? Но я остерегалась, что мастер позовёт охрану и весь обман быстро вскроется.

Глаза артефактора широко распахиваются. Он очень удивлён, но мой честный ответ подталкивает его сделать выбор.

– Ну хорошо! Отведу я тебя! Как звать-то тебя? Хотя какая мне разница! – бурчит он себе под нос и идёт через комнаты к выходу, а я семеню за ним.

Не хочет знать моё имя, даже поддельное и не нужно. Чем меньше обо мне останется в памяти живых, тем лучше.

Оба охранника так и дрыхнут на своих табуретах. Один приоткрывает глаза и, увидев артефактора, спокойно продолжает спать.

– Жаль мне тебя. Не лучшего хозяина выбрал для тебя господин Амаро, – снова бормочет мастер, когда мы выходим в коридор.

Мне горько от его слов. Невольницы как вещь в этих краях, Амаро ничуть не волновало, кому он отдал меня. Наплевал на то, что моя жизнь у отвратительного пьянчуги-наместника будет далека от радости. Судя по словам и виду Амаро, он сам с великим трудом выносил присутствие Миска́. Но кому есть дело, как будет себя чувствовать в новом доме проданный ковёр или кресло? Так и с рабами…

– Спасибо вам, великодушный господин, что помогаете мне! – я прибавляю шаг, чтобы сильно не отстать от артефактора. Он шустро переставляет худощавые длинные ноги, и мне приходится бежать за ним чуть ли не вприпрыжку.

– Ты ошиблась на один этаж. Гости князя Амаро селятся ниже, а у твоего нового господина там постоянные покои. Ты точно знаешь, что тебе туда? Он не особо часто пускает к себе прислугу для уборки или с едой. Явишься в его покои без разрешения и не оберёшься проблем, – артефактор останавливается, он ищет ответы на моём лице.

А я вспоминаю, что пьяный наместник говорил об уборке в покоях.

– Точно-точно, господин! Мне велено идти туда! – часто-часто киваю я. – Господин Миска́ говорил, что прикажет сделать уборку в своих покоях! А что-то приберу я. Нужно спешить! Пока новый хозяин не решил, что я ни на что не гожусь.

Я тороплюсь скорее увести артефактора с этажа с амулетами. Боюсь, что проснутся охранники или мастер заподозрит, что я похитила одно из богатств. На мгновение вспыхивает мысль, не почует ли он «призыв души», когда мы выйдем отсюда и спадёт общий фон от амулетов? Придётся проверить на деле…

Артефактор кивает и идёт дальше, а мне не удаётся сдержать шумный выдох.

Мы спускаемся на этаж с гостевыми покоями. Темноватый, бесконечно длинный коридор, но не мрачный, как в замках Роунхельма. Холодные белые мраморные стены и два ряда резных дверей.

Артефактор ведёт меня, задумчиво поглядывая по сторонам, словно он не уверен в том, где покои Миска́.

Неожиданно на одной из дверей едва видно загорается печать, и между лопаток становится тепло. Это комнаты Крайстена! Там внутри, моя одежда и очень важные для меня вещи!

Не я одна замечаю, что печать на двери реагирует на меня. Сказать, что это покои толстяка – не выйдет. Когда бы он успел поставить печать? Не думаю, что артефактор глуп, чтобы поверить в столь наглую чушь!

– Лори! – по коридору разносится знакомый рык инзгольдца. Он здесь!

Я больше не одна во враждебном дворце. Становится так тепло и легко, но ещё рано отмечать победу, мы по-прежнему находимся в Мраморном дворце под внимательным взглядом артефактора. Чертоги начинены охраной и желающими выслужиться перед Амаро.

– Господин Кий! – быстро-быстро проговариваю я, пытаясь в короткие сроки ввести здоровяка в курс дела. – Князь Амаро устал от моей неуклюжести, и он продал меня наместнику Восьмого острова! Пока я шла сюда, опять всё позабыла и заплутала. Оказалась в диковинной комнате с этими… витринами! И совсем потерялась во времени, позабыв о наказе князя Амаро. Добрый господин артефактор нашёл меня и великодушно согласился проводить в покои нового хозяина!

Глаза Крайстена загораются пониманием, ему становится ясно, что я сбежала от Амаро, побывала в артефакторной, а теперь нам надо избавиться от мастера амулетов как можно скорее, пока сюда не явился мой новый хозяин. Дать бы знать Крайстену, что я успела выкрасть «призыв души»! Размышлять некогда.

– Господин Кий! – заламывая руки, я падаю на колени перед инзгольдцем. – Я так боюсь, так боюсь нового господина! Говорят, наместник Восьмого острова жесток

Картинно рыдаю. Сквозь слёзы довольно наблюдаю, как в ответ на мою истерику, артефактор трёт руками лицо. Клянусь тремя голубыми лунами, он уже сто раз пожалел о том, что захотел мне помочь! Самое время перепоручить меня бывшему хозяину и вернуться в тихие комнаты артефакторной!

– Постойте, я прежний владелец этой рабыни и гость в Чертогах по приглашению князя Амаро. Лори испугана! Дайте мне пару лучин, я утихомирю рабыню и провожу в покои нового хозяина. – Слова и мимика инзгольдца выражают желание помочь. – Я знаю как с ней обращаться. А так глядишь, она своими воплями переполошит весь дворец. – Он воздевает глаза к потолку.

Артефактор сомневается, но ещё раз окинув меня уставшим взглядом, соглашается:

– Буду вам признателен, господин Кий, а я поспешу обратно. Желаю тебе удачи, Лори! Будь внимательна, – бросает мастер участливо и быстро шагает к лестнице, оставляя меня с инзгольдцем.

Но и сейчас судьба решает не отпускать меня столь быстро из Чертогов Амаро. Не успел артефактор уйти, как в коридоре появляются двое, по форме одежды они похожи на охрану.

– Быстро внутрь! – тихо приказывает Крайстен. – Переоденься, возьми свои вещи и поешь. Тебе ещё крыльями махать. Камень у тебя? Улетай к Мраку, а затем в Трезубец! Я задержу охрану.

Он заталкивает меня в свои покои и закрывает дверь.

Улетай… Задержу… Если я сделаю так – Крайстен погибнет.

Как можно скорее я облачаюсь в свою одежду, мало того что штаны и рубаха Амаро мне очень велики, так мне ещё и неприятно её носить. Натягиваю сапоги, в них куда удобнее, чем в расшитых туфлях. В голенище почти до колена незаметно прячется кинжал Амирана. С ним и моими амулетами мне куда спокойнее. В один из кармашков пояса я надёжно прячу «призыв души». Не вывалится!

Подсохшая еда на подносе невкусная, это солёное мясо и ломоть вяленой тыквы, но я заставляю себя проглотить несколько кусков, мне до сих пор немного нехорошо после воздействия сонных свечей, а силы лететь и правда понадобятся.

Встав у двери, я прислушиваюсь. Крайстен не один. Бросаю свою котомку подле мешка здоровяка, надеясь, что и её он прихватит.

– Господин Кий! Я готова идти! – открыв дверь, я робко выглядываю.

Рядом с ним два нетерпеливых охранника. Чего им нужно?

В тёмных глазах Крайстена стоит укор.

Охранники не выглядят довольными, им вовсе не хочется возиться с невольницей, но их долг соблюдать порядок в Чертогах. А мастер тоже хорош! Всё-таки не до конца он поверил Крайстену, раз сказал обо мне охране.

– Эта она? Та рабыня, о которой нам сказал артефактор? Мы проводим её в покои господина Миска́, – надменно произносит один из охранников и подозрительно прищуривает правый глаз. – Почему она одета не как рабыня?

– Собралась в дорогу с господином Миска́! – дрожа всем телом, отвечаю я испуганно, только не от страха, а неприятия. Как же мне надоело пресмыкаться! – Я подумала, что мы сразу отправимся на Восьмой остров, господин… – Я понуро опускаю голову, пряча свою злость.

– Иди с ними, Лори, – громко говорит Крайстен, а потом, закрыв широкой спиной от охраны, шепчет так тихо, что я едва различаю слова. – Я вытащу тебя.

– Она готова, – отступает он от меня. – Не сердитесь, испугалась и заблудилась. Теперь Лори будет покорно ждать своего господина у него в покоях.

Один из охранников грубо хватает меня за руку и тащит дальше, вглубь гостевого крыла.

– Не обижай её! – Крайстен не сдерживается. Только дурак не услышит в его рыке предупреждение. – Она и так послушно идёт.

Пират бурчит ругательства и отпускает мою руку:

– Думаешь, наместник будет нянчиться с тобой? Не рассчитывай! – цедит он зло сквозь зубы.

Покои толстого пьянчуги оказываются через четыре двери от комнат Крайстена.

Внутрь меня заводит второй охранник, более спокойный, где нас встречает старая и обшарпанная комната, весьма отличающаяся от убранства Мраморных чертогов. Темнота, спёртый воздух, смятое грязное бельё, мусор, тряпки на полу и судя по запаху внутри и цвету, пятна засохшего вина. Здесь и в сапогах идти брезгливо. Я еле сдерживаюсь, чтобы не закрыть рукавом лицо. А вот охранник себе в этом не отказывает. Он не оставляет меня здесь, а ведёт направо и подталкивает в такую же тёмную, куда меньшего размера, комнату и захлопывает за мной дверь.

– Все рабыни ожидают Миска́ здесь, – доносится его голос и следом скрип задвижки.

Меня заперли.

Дверь такая ветхая, что больше подойдёт старому амбару или сараю, а не покоям дворца.

Вонь несвежего белья, перегара и сырости вызывают глубокое омерзение. Даже в Забытом лесу пахло лучше! В комнате, скорее напоминающей чулан, нет и крохотного окна, свежий океанский воздух не знает сюда путь.

Дожидаюсь, когда охранник уйдет, я пытаюсь плечом выбить дверь, но вскрикнув от боли, понимаю, что моих сил не хватит.

И улететь я не смогу.

Как ни странно, но есть засов изнутри, я на всякий случай его запираю, надеясь, что Крайстен вытащит меня отсюда!

Идут лучины, я как загнанный зверь мечусь в замкнутом пространстве, забыв об усталости. Лечь отдохнуть у меня и мысли нет. Слишком грязно и несвоевременно.

Проходит примерно час, прежде чем раздаются звуки с той стороны. К чулану, тяжело пыхтя, идёт Миска́, сквозь щели в двери доносятся звуки и усиливается запах перегара.

Опять скрип задвижки и толстяк тянет дверь. Один раз. Потом второй.

– Плоха-а-ая невольница… Обманщица! Открой! – Дверь снова с силой дёргают, а пьяный голос толстопуза не сулит добра.

Выдержит ли засов? Я прижимаюсь к стене и достаю из голенища кинжал. Если понадобится – я буду до последнего защищать себя от мерзкого живого.

– Какие странные дела творятся… Пока я выпивал с друзьями, напрочь позабыл вид рабыни, что купил у своего князя. Я снова пошёл к нему! Но невольница князя исчезла. Амаро не понимает, куда делась рабыня и как выглядит, не помнит тоже! Но князь только рад, что избавился от обузы, и поручил разобраться с тобой мне, – слова толстяка звучат уже громче. Он говорит, прислонив лицо к щели, пытаясь разглядеть меня в чулане.

Я молчу. Меня пугает прозорливость Миска́, его образ глупого пьянчуги вводит в заблуждение, а он умудрился не пропить разум, ведя разгульную жизнь. Не зря неприятный толстяк занимает пост наместника целого острова.

– Пришлось идти и разбираться. Я не привык раскидываться златыми. Мне свезло, охранники гостевого этажа вспомнили, как отвели некую рабыню ко мне в покои и заперли её там, – зло хихикает он. – Но вот незадача, у них в головах не задержался облик странной рабыни. Я уж думал, никого здесь не найду. А нет. Пташка попалась. – Он снова хихикает.