Караван. Исторический роман. Том III

Пойдём в юрту*, поговорим, чтоб никто, даже мухи не слышали, и сегодня же в ночь поедешь к нему и передашь от себя то, что я тебе скажу, – объяснил ему Эрдем Коша.

Они зашли в одну из свободных юрт*, где Эрдем Коша объяснил Очиру, что тот должен опять прикинуться «иудой» и якобы от своего имени, тайно передать тому кое-что очень важное о намерениях своего хозяина, тоесть Эрдема Коши. В ночь Очир ускакал к тому месту, где расположился хотон* Бадана Коши. Ещё на подъезде к нему, он был встречен дозором последнего, под началом Галзана. Тот знал Очира в лицо, а потому, без лишних формальностей препроводил к своему хозяину.

– Что, свои тридцать серебряных монет потерял? – как бы в насмешку произнёс Бадан Коша, увидев Очира.

– Не потерял, но приехал именно за ними, – ответил ему Очир, – Ты же, мне обещал, что дашь ещё столько же?

– Так их ещё нужно заработать! – напомнил джете*, – За ценные сведения, мне ничего не жалко для хорошего человека. Они у тебя ценные?

– Думаю, что да, – ответил Очир, – К Эрдему вернулся Хулхачи. Он сообщил, что сбывал награбленные добро в Сарае-Калмуке*, и вернулся с деньгами, полученными от сбыта награбленного. Но это лишь малая часть. Золото, серебро и прочие драгоценности, доставшиеся при разграблении каравана на Тане*, у Сананчика при себе. Сейчас он, вместе с Джангаром, установили свой хотон* у озера Цаган-Нур*, где ожидают людей Рятекозя. С этими людьми они должны разграбить какой-то корабль в Сараё-Калмуке*, который везёт ясак* в Сарай*. С ними лишь малое охранение Мацака, человек десять – пятнадцать. Остальная шайка* Сананчика расположилась в его ожидании возле Сарая-Калмука*. Эрдем Коша в ближайшие дни хочет напасть на хотон* Сананчика, истребить его вместе с людьми, да заграбастать себе награбленое на Тане*, свалив при этом, всё на тебя.

– Откуда тебе всё это известно? – недоверчиво спросил собеседника Бадан Коша.

– Сначала обещанную долю, – поставил условие Очир.

– Ну, чтож, за это и двойную долю не жалко, – сказал Бадан Коша и вытащив мешочек с деньгами, отсчитал шестьдесят монет, затем накинул сверху ещё шесть, и передал их Очиру.

– Со мной поделился по секрету Хулхачи, – промолвил Очир, – Мы же с ним с детства приятели. И ещё вот что. Оружие, которое Сананчик взял в ордынском караване, зовётся трупанги, но что это, мне не ведомо, наверное, что нибудь наподобие более совершенных чурзи*, киличей*, или кончаров*.

– Будет что-то ещё подобное, ты мой желанный гость, – на прощанье сказал Бадан Коша, – Твои уста благословенны.

– Да будут быстры твои кони! – ответил Очир и, вскочив на своего коня, умчался в степь.

Бадан Коша же, не теряя времени, пригласил ещё одного из своих подопечных.

– Послушай, Басхан, – обратился он к верзиле, – Возьми с собой человек тридцать, да езжай к озеру Цаган-Нур*. Нужно будет аккуратно, чтоб твоих людей не заметили, отыскать хотон* Сананчика, и спрятаться рядом в камышах. Ночью же, подобраться к нему как можно ближе. Рано утром, когда только начнёт рассветать, нужно будет на этот хотон* напасть. В это время особенно крепко спиться, в том числе дозорам, если до этого, их никто не тревожил. Самого Сананчика, и его заступника* Джангара, если получиться, нужно пленить. Остальных уничтожить. У Сананчика должны быть деньги и драгоценности. О-очень много! Их, естественно, необходимо забрать с собой.

Басхан начал готовиться к походу, а Бадан Коша, тем временем, отыскал Галзана.

– Слушай, Галзан, слушай очень внимательно, – обратился он к своему подручному, – Срочно мчись в Иски-Сарай*. Найдёшь там караван-сарай* Эски-Сарай*. В нём должен проживать заморский купец Искандер. Передашь ему на словах, слово в слово: «Нападение на ордынский караван с тархом*, а также караваны на реке Тан*, где были похищены ясак* и трухванги, по велению Эрдема Коши, совершили джете* Сананчик и Джангар, со своими шайками. Почтенный Бадан Коша принимает меры, чтобы отбить у этих недостойных людей ценности и оружие. О результате успеха, Бадан Коша сообщит дополнительно, после завершения дела». Всё запомнил? Повтори.

– «Нападение на ордынские караваны с тархом*, ясаком* и трухлянгами, на какой-то реке Танг по велению Эрдема Коши, сотворили джете* Сананчик и Джангар, со своими шайками. Почтенный Бадан Коша хочет отбить у тех недостойных людей и ценности, и оружие. Об успехе праведного дела, Бадан Коша сообщит позже, после его окончания», – произнёс Галзан то, что сумел запомнить.

– Сам ты трухляга! – сделал ему укор Бадан Коша, затем немного призадумавшись, добавил, – Ладно, если даже в таком виде передашь, уже неплохо. Купец грамошный, где, что не так, докумекает*. Смотри, хотя бы это не забудь, да не перепутай. Вперёд и с песней! Попутного тебе ветра!

Галзан подготовил коней, взял с собой ещё двух джете* для охраны, и отправился в направлении Хаджи-Тархана* и далее, через Итиль* до Сарая аль-Махрусы*.

А в ночь, хотон* Бадана Коши покинул Басхан со своими людьми, направившись к Цаган-Нуру*.

Очиру же пришлось подзадержаться в дороге по причине того, что ночью его лошадь попала ногой в довольно широкую нору какого-то степного зверушки, после чего прихрамывала и не могла достаточно быстро передвигаться. Он добрался до хотона* Эрдема Коши лишь на следующий день под вечер.

– Хорошо ли тебе давеча путешествовалось? – cпросил его Эрдем Коша по возвращению.

– Хорошо путешествовалось, – ответил Очир, – Даже до сих пор не верится, что Бадан Коша отвалит такую сумму за нашу, всего лишь уловку. Он так воспринял моё известие, что сдаётся мне, уже отправил к Сананчику своих джете*. Тебе тоже не помешало бы поспешить. Лошадь у меня ногу в пути повредила, вот и задержался я не по своей вине, следуя сюда. Заводную* нужно было с собой взять, но это вызвало бы лишние подозрения у Бадана Коши. Привёз ему будто-бы мимоходом какой-то паршивый хабар*, а при снаряжении, словно на войну собрался.

– Ты и так сделал всё, что мог, – успокоил его Эрдем Коша, – Ещё какую либо новость от Бадана Коши имеешь?

– Ничего не имею, – ответил Очир.

– Хорошего тебе возвращения к родному очагу, – пожелал ему на прощание Эрдем Коша.

– Твои уста благословенны, – поблагодарил его Очир и, поменяв свою лошадь на здоровую, отправился в свой караван-сарай*.

Проводив Очира, Эрдем Коша срочно разыскал своих ближайших подручных, Зандана и Гучу.

– Гуча, – обратился он к последнему, возьми своих три десятка людей, да ещё столько же у Зандана, и отправляйся на Цаган-Нур*. Нужно будет разыскать там хотон* Сананчика и затаиться где-то рядом. Подождёшь, пока на хотон* нападут люди Бадана Коши и изрядно друг друга поистрепают. Потом, на тех и других обессиленных, нападёшь ты. Нужно будет сделать так, чтобы ни у тех, ни у других, не осталось в живых ни одного человека. С тобой пойдёт Хулхачи. Его задача, найти и обеспечить сохранность награбленных Сананчиком, денег и ценностей.

– Я тебя понял, – ответил Гуча и отправился готовиться к отъезду.

– Зандан, – обратился Эрдем Коша к другому своему подручному, – Возьмёшь с собой своих остальных, и срочно скачите к Сараю-Калмуку*. Разышешь там наших и сразу-же веди их сюда, пока они не сотворили там что-то непоправимое. Всё ли тебе ясно?

– Мне всё ясно, – ответил Зандан и также отправился готовиться в свой путь.

В эту же ночь Гуча и Зандан, со своими людьми, отправились каждый в своём направлении.

А тем временем Джангар, прибыв в хотон* Сананчика у озера Цаган-Нур, поведал последнему всё, что от них требовал Эрдем Коша.

– Ишь какой, развылся однако! – дослушав собеседника, съязвил Сананчик, – Да кто он вообще такой! Вот возмём своё в Калмуке, и тю-тю, гуляй Эрдеша. Мы теперь как нибудь и без него проживём. Здесь места не найдём, уйдём в земли Рятекозя. Он сам нас туда давно зовёт. Там даже вольготнее, чем в этих пустынных краях, где кроме сухого подобия травы, да редкой колючки, и посмотреть-то не на что. Не сегодня, так завтра, сюда должны прибыть люди Рятекозя. Как прибудут, сразу идём на Сарай-Калмук*, возьмём своё и на Тан*. Нужно лишь предупредить Мацака, чтоб усилил ночные дозоры и никого сюда, кроме людей Рятекозя и близко не подпускал.

– А если Эрдем Коша, не надеясь на меня, захочет ещё прислать сюда кого-то из своих, что будем делать? – спросил Джангар.

– Да ничего, – ответил Сананчик, – Встретим, как подобает, напоим суутай цаем*, добавив туда кое-чего для сугрева, а наутро куда деваться, выбросим «гостя» в степь стервятникам. Птички тоже ведь хотят кушать!

После этого разговора, Сананчик пригласил одного из своих наиболее верных подручных Мацака, незаменимого при несении куча* в степи ночными дозорами, и довёл до него всё, о чём они решили с Джангаром накануне. Сананчик сделал очередной расчёт преодоления дневных переходов от излучины Тана* до Цагана-Нура, по результатам которого у него выходило, что подручный Рятекозя Заман, со своими людьми, должен прибыть в их хотон* если не этой ночью, то в течении следующего дня. Для гостей было специально подготовлено несколько свободных юрт*, в одной из которых решено было поддерживать в нужном состоянии очаг, для должного приёма долгожданных гостей.

Как и допускали Сананчик с Джангаром, один из подручных Эрдема Коши по имени Гуча действительно на следующий день после полудня прибыл в место расположения их хотона*. Но прибыл он не один, а с целой шайкой* джете*. Однако прятаться где-то в камышах, Гуче не пришлось. Ещё на подъезде к Цаган-Нуру* он заметил в районе озера несколько довольно значительных столбов дыма и не раздумывая поспешил туда. Это действительно догорали юрты* сананчиковского хотона*, а ещё, подожжённый у берега сухой прошлогодний камыш. Но благодаря тому, что ветер был со стороны озера, огонь далеко не ущёл и выгорела лишь часть, вблизи самого хотона*. Возле обгоревших юрт* и рядом на берегу, валялись трупы, как людей Сананчика, так и ещё каких-то неизвестных степняков. В воде, вблизи берега, плавало ещё с полдесятка трупов. Гуча стал осматривать трупы, но тел Сананчика и Джангара, среди них не было. В одной из сгоревших юрт*, он нашёл много остатков свежей еды. Видать здесь, накануне, проходило какое-то небольшое пиршество.

– Кто бы это мог сделать? – задался вопросом Хулхачи, особо страстно ковырявшийся в остатках обгорелого войлока юрт*, выроятно надеясь найти хоть какие-то драгоценности.

– Кто же ещё это мог сделать, кроме людей Бадана Коши, – высказал своё предположение Гуча, – Как не горько сознавать, но мы явно опоздали.

– Мы сделали всё что могли, – успокаивал его Хулхачи, – А летать мы, к сожалению, не умеем.

– Обыщите камыши, – скомандовал Гуча своим людям, – Может ещё, кого найдёте. Лучше, если живыми.

Джете* бросились обыскивать камыши. В ходе поисков было найдено ещё несколько трупов, и ни одного живого человека. Но самое интересное, на что обратил внимание Гуча, на месте побоища не оказалось ни одной лошади, ни целой, ни раненой, ни убитой. Порыскав по камышам ещё немного, Гуча приказал прекратить поиски, но решил всё же для надёжности осмотреть ещё и берега, да прибрежные камыши вдоль озера верст на пятнадцать-двадцать в обе стороны от побоища. Так как в одну из сторон тянулись следы от конских копыт, то решено было с неё и начать. Проехав вёрст десять, Гуча понял, что им было принято верное решение, так как там оказался одинокий ойратский хотон* из пяти юрт*. Оказалось, что это летний стан одного из здешних чабанов по имени Ацан, который пас свой скот у озера Цаган-Нур* уже не первый сезон. Хулхачи знал, что в этих местах, неподалёку от места расположения хотона* Сананчика, находился ещй какой-то хотон*, но сам в нём никогда не был. Обычно туда наведывался Джангар и покупал у чабанов мясо, молоко, кумыс и прочие продукты.

– Были ли у тебя здесь вчера, или этой ночью какие люди? – cпросил у чабана Гуча.

– Как не быть? – ответил Ацан, – Вчера были. Одного Жангар зовут, второго как меня, Ацаном. Они у меня молоко, баранину, кумыс покупали. А ночью ещё какие-то неизвестные люди наведались. Как проехать к хотону* Жангара спросили. Я им сказал, в ту сторону идите. Берегом идите. Не заблудитесь. Они и ушли. А утром мой подпасок пришёл. Он ночью недалеко от тех мест на выгоне коней пас. Говорит, в хотоне* Жангара бойня была. Говорит, много людей убили, но некоторые уплыть пытались. Так их прямо на воде стрелами убивали. Но были и те, что в камышах попрятались, а как нападавшие ушли, они камыши покинули, у моего подпаска стреноженных коней отобрали, да в степь и ускакали.

– А где теперь твой подпасок? – cпросил Гуча.

– Так я его в Калмук отправил, – сказал Ацан, – Смертоубийство было. Сообщить куда следует надо.

– А обратно мимо вас никто не презжал? Спросил его Гуча.

– Обратно никто не проезжал, – ответил Ацан, – Зачем им обратно сюда идти, чтобы Ацан их запомнил? Это ночью я их лиц не разглядел, днём бы я их всех запомнил.

– Если бы они ещё позволили тебе это сделать, – пробурчал себе под нос Гуча.

– Что-о-о? – не расслышал Ацан.

Но Гуча больше не стал продолжать с ним беседу. Поблагодарив Ацана за сказанное, он решил проследовать со своими людьми в другую сторону вдоль озера. Миновав место побоища и проследовав вёрст пять вдоль берега в другую сторону, он встретил булюк* всадников, который возглавлял уже знакомый ему, Басхан, один из подручных Бадана Коши.

– Зачем ты это сделал? – спросил он у Басхана.

– Это я у тебя должен спросить, – ответил тот.

– Где Сананчик, или Джангар? – последовал ещё один вопрос Гучи.

– Да кто же их знает, может утонули, может сбежали, тебе лучше знать, – неопределённо ответил Басхан, всем своим видом давая понять, что не намерен продолжать дальнейший разговор с собеседником.

Гуча и не стал продолжать это делать. Сделав отмашку своим людям следовать за ним, он направился в степь, возвращаясь в хотон* Эрдема Коши. По прибытии на место, он поведал Эрдему обо всём, что видел и о чём узнал, о случившемся на озере Цаган-Нур*. А через пять дней, из Сарая-Калмука* вернулся другой его подручный, Зандан. С ним вернулись и те люди, которые направлялись туда Сананчиком, а также был привезён в очень тяжёлом состоянии подручный Сананчика Мацак. Последнему неизвестные отрезали язык и залили какой-то жидкости в уши, после чего тот потерял слух. Удивительно, но «изверги» оставили ему нетронутыми глаза, благодаря чему Мацак и смог добраться от озера Цаган-Нур*, до Сарая-Калмука*.

То же самое, что Гуча изложил Эрдему Коше, Басхан, вернувшись назад, поведал и Бадану Коше, но свалив вину за произошедшее на Гучу. Единственное, в чём и там, и там были единодушны, ни тем, ни другим не было известно о судьбах Сананчика и Джангара.

После этого случая между Эрдемом Кошой и Баданом Кошой окончательно были разорваны, какие либо отношения и началась неприкрытая вражда, в которой каждый «во всех смертных грехах» старался обвинить своего, уже даже не соперника, а непримиримого врага.

Глава 5: Освобождение посланцев и последовавшие за этим события

Медленно тянулись дни в костромском остроге. Если бы, ежедневно по утрам не кормили достаточно сытно, хотя и один раз в день, то Камол ад-Дин решил бы, что про него просто зыбыли. Он периодически пытался узнать у стражников, как чувствуют себя его люди, на что получал один и тот же ответ – «не жалуются». На вопрос же, когда им займутся здешние мелики*, ответы тоже были маловнятные: или «как будет надо», или «сейчас не до тебя». Последнее было наиболее вероятным, так как в целом в остроге никогда не было тишины. Ежедневно раздавались, то крики истязаемых, то их стоны, о чём можно было судить, что война с Ордой*, повидимому, всё ещё продолжается. Но вот и его наконец настал черёд. Сразу после завтрака, Камол ад-Дин расположился на деревянных нарах и начал было дремать, как вдруг заскрипела дверь и в темницу ввалился дюжий надзиратель, потребовав арестанта на выход. Опять та же знакомая изба, и та же, ещё не забытая горница. Но на этот раз, его в горнице ждали Иван Квашня, Василий Непряда, Буга, и ещё моложавого вида неизвестный, судя по одеянию, среднего сословия мелик*. Увидев посланца*, Буга обрадованно подбежал к нему и протянув руку, молча по мужски обнял его. Судя по тому, что все остальные отнеслись к этому весьма спокойно, Из этого Камол ад-Дин сделал вывод и лишний раз для себя убедился, что для этих людей, этикет вообще не представляет какой либо значимости.

– Ну что посланник, насиделся? – обратился к нему Квашня, – Пора выпускать тебя и твоих людей на волю.

– А что произошло? – спросил Камол ад-Дин.

– Тохтамыш ушёл из Москвы, – ответил Квашня, – Пора и нам возвращаться в свою столицу.

– А могу я ещё раз переговорить с Адамом Москваликом*? – задал вопрос посланец*, – Мне необходимо знать результат моего прошлого предложения. Он знает какого именно.

– Сожалею, но это невозможно, – ответил Иван Родионович, – Дмитрий Иванович со своим войском отбыл в Москву. А на счёт предложения, так он велел тебе передать, что не возражает. Но о чём вы с ним договаривались, мне не ведомо. Он меня в известность не ставил.

– Но он хотя бы уведомил, как и через кого с ним держать связь? – высказал недоразумение Камол ад-Дин.

– А вот об этом, он как раз позаботился, – ответил Квашня, и показывая на незнакомца, добавил, – Вот знакомься. Суздальский, ныне безудельный князь Глеб. Он будет периодически приезжать из Москвы в Сарай* и поддерживать с вами отношения, как я понял, через него, – Иван Родионович показал на Бугу, – Они, кстати, уже успели познакомиться и обо всём договориться.

– Когда ты отпустишь моих людей? – спросил посланец*, – И ещё. Не мог бы ты одолжить нам лошадей и провианта до наровчатского города Мохши*. При первой же возможности рассчитаюсь.

– Экий ты прыткий, самаркандец! – удивился Квашня, – Ну и что ты собрался с ними делать? Как отсюда выбираться? Опять искать ушкуйников* и через Москву? Ничего не выйдет. В наши дремучие леса от ордынцев* столько всякого обездоленного народа поуходило, что постреляют вас в наших дебрях, как глухарей с тетеревами. Вы ведь такие же луноликие, как и ордынцы*. Так что сами в леса не суйтесь.

– Тогда что мне посоветуешь в этом случае делать? – спросил у воеводы Камол ад-Дин.

– Завтра, сразу после завтрака, в его сопровождении по Волге поплывёте до Городца, – Квавшня показал на Василия Непряду, – Там, получите лошадей и сами, без сопровождения, пойдёте на юг, пока не доберётесь до Оки. Дальше идите берегом этой реки до Мокши.

– И далее, вдоль Мокши, Цны, Выши и на Вторую сакму*, я эти места знаю, – добавил вмешавшийся в разговор Буга.

– Ну и отлично, – согласился Квашня, – А сегодня, ещё ночь придётся перекоротать в темницах. Так что, простите за неудобства, если что, свободных хором у меня нет.

– Да ладно, что уж там, – согласился Камол ад-Дин, – Не привыкать.

Дружинники Квашни вновь вернули Камол ад-Дина и Бугу в темницы острога. Наутро, сразу, как только закончился завтрак, их вновь вывели из темниц во двор. Там посланца* с Бугой, ожидал Василий Непряда и Глеб Суздальский. Затем, из темниц подняли наверх Бури с Дарханом, Чембара с Вождей, и всё сопровождение миссии, захваченное урусами* возле Костромы.

– Вот все ваши и в сборе, – произнёс Василий Непряда, – Пора на берег и отчаливать.

– Не все, – возразил ему Камол ад-Дин, – Здесь не хватает Ильяса, нашего тарджумана*.

– Да его здесь и не будет, – сообщил Непряда, – Но вы с ним встретитесь по дороге из города. Об остальном можете не беспокоиться. Провиант для вас уже на ладьях, а своё оружие получите в Городце. Таковы у нас правила, ты уж прости.

– А мне рассказывали, что урусы* самый гостеприимный народ, – улыбаясь, съязвил посланец*.

– Это, если бы сами вас сюда позвали, – пояснил Непряда, – А так, ну ты сам понимаешь. Впрочем, за неудобства извини, если что не так.

– Да ладно, забыли! – сморщившись, произнёс Камол ад-Дин, – Не умерли и за то рахмат*. Так и быть, в следующие разы будем гостить друг у друга только по приглашениям.

Собравшись, те и другие покинули двор острога и направились к городским воротам. Выйдя из города, они должны были погрузиться на уже приготовленные к плаванию ладьи. Когда шествие проходило мимо городской площади, от увиденого на ней, у людей посланца* прошёл озноб по коже. На площади стояло с десяток висилиц, на которых раскачивались тела повешенных людей. Среди них был и Ильяс, а также те два ордынских царевича, которых в день ареста миссии, урусы* пересаживали в другую темницу, освобождая место для Бури с Дарханом на солнечной стороне. Тела уже успели почернеть на солнце и Ильяса узнали лишь по одежде.

– Чем же они перед вами провинились? – cпросил Камол ад-Дин у Непряды, – Никак бунт хотели поднять?

– Какой там бунт! – поморщившись, произнёс Непряда, – Можно сказать, ни за что поплатились несчастные. За то, что они сделали, им бы и каторжных работ было вполне достаточно. С людьми у нас напряжёнка вышла, вот и доверили следствие одному идиоту. И вот тебе результат. Ладно, хоть в чём-то виновные пострадали. Но к ним ведь пятерых вообще ни в чём не виновных сунули. Решили проверить этого идиота «на вшивость», сможет ли он разобраться, кто виновен, а кто нет, и доложить обо всём воеводе. А что делать дальше, мы и сами бы разобрались. Так у него разобраться ума не хватило, а вот всех подряд на тот свет отправить, так за этим дело не стало. Мы не успели и глазом моргнуть. Но это ещё не все. Кому не хватило висилиц, он лично головы отсёк. Вон стоит сдвинутый в сторону лобный настил с толстым пеньком и топором! Здесь кровь лишь недавно смыть успели.

– И где же вы нашли этого идиота? – спросил Камол ад-Дин.

– Где нашли?! Где нашли?! Да мы его как раз, нигде и не искали, – ответил Василий Непряда, – Это ты его сюда из Москвы приволок, вместе со всеми. Боярин это наш, Василий Вельяминов.

– Так ведь было же кажется подозрение, что он на ордынцев* шпионил, – удивился посланец*.

– Подозрение то было, да доказательств не нашлось, – ответил Непряда, – Не казнить же людей бездоказательно?

– Но он же, казнил? – недоумевал посланец*.

– Так ведь он же идиот! Не так ли? Чтож теперь нам всем идиотами становиться?

– А с этим Вельяминовым, вы что сделали? – полюбопытствовал посланец.

– А что с ним сделаешь? Он же идиот, – был ответ Непряды.

– Тогда зачем вы ему нашего тарджумана* отдали, если заранее знали, что он идиот. Этот человек ведь вам такое дело сделал! Сдал нас с патрохами. Это ведь мы его должны были казнить, а не вы. А вам бы следовало его даже наградить.

– Да, конечно мы знали, что Вельяминов идиот, но не думали, что настолько, – пояснил Василий Непряда.

– Вот уже больше года наблюдаю я за вами, урусами*, и никак не могу вас понять своим умом, – стал далее рассуждать посланец*.

– А нас умом понимать и не надо, – парировал Непряда, – Нас можно понять лишь делом. Результатом дела, если точнее.

– Вот Орда* предъявит вам «плату» за царевичей, и каков тогда будет результат дела? – продолжал Камол ад-Дин.

– Убивать нам этих царевичей, конечно же было нельзя, но и отпускать назад в Орду*, тоже, – стал пояснять Непряда, – Иначе, оборзели они совсем, чувствуя безнаказанность. Отсюда вывод, надо убивать. В следующий раз, по крайней мере, другие царевичи подумают, идти на нашу землю пакостить, или нет. Но так как нам их убивать нельзя, то пусть это делают всякого рода вельяминовы. Какой спрос с этих идиотов! Идиоты, они, как говорят, и в Африке идиоты. Но если Орда* потребует выдать убийц этих царевичей, как уже бывало не раз, вот мы и выдадим ей, её же шпиона. Пусть что хотят с ним, то и делают. А ведь Вельяминов, в силу своего идиотизма, даже понятия не имел, кого вешает! В известность Квашня его не ставил, а лишь отдал разобраться, виновны эти двое, или нет. Разве мог воевода знать, что в силу своего идиотизма, Вельяминов даст волю своему чрезмерному усердию именно в отношении царевичей. И он, кстати, до сих пор не знает, кого казнил. Поэтому, награждать надо вот кого, а не вашего Ильяса, который сегодня сдал вас, а завтра так же, не моргнув глазом сдаст нас. Так почему упускать такую возможность, ликвидировав и его чужими руками?

– А говоришь, умом урусов* не понять, – подытожил посланец*, – Вы оказывается, не так просты, как хотите казаться. Да и народец вы, ох какой коварный, с вами лучше не связываться.

– Поневоле тут будешь коварным, когда вокруг одни враги, – сказал, как отрезал Василий Непряда, – Хоть справа, хоть слева, хоть с запада, хоть с востока, ну а с юга, так тут особенно. Лишь с севера небольшая отдушина, но и ту некоторые используют, чтобы с тыла зайти. Вот так всю жизнь и живём, никому не веря, порой даже самим себе.

Погрузившись в ладьи, самаркандская миссия, сопровождаемая дружиной Непряды, двинулось вниз по Волге. Доплыв до города Юрьевец, на берег сошёл князь Глеб, с немногочисленным отрядом своей дружины. По пути следования сюда, он заренее обговорил в Камол ад-Дином и Бугой все обстоятельства дальнейших встреч в Ашулуке*. Остальные же пролдолжили плыть дальше.