Позывной Леон 2

С этими мрачными мыслями, едва замечая окружающее, я добрался до жилища Агарта, которое теперь стало и моим домом, и, переступив порог, сразу погрузился в рутину вечерних забот.

Рыба, или что бы это ни было, оказалась восхитительной на вкус – даже в сыром виде её запах не вызывал отвращения, а пока я готовил её, он становился всё насыщеннее, чем-то средним между пресноводной и морской рыбой, напоминая гремучую смесь карпа и дорадо. Гарниром к ней пошли остатки вчерашних корнеплодов и полученная от Гаалы зелень, которую я решил оставить сырой, не портя ее термообработкой. Я долго смотрел на тарелку, раздумывая, стоит ли мне ужинать, не дожидаясь Агарта.

Эта мысль заставила меня замереть. Что за привычка? Почему я веду себя, словно послушный пёс, ожидающий команды? Это было не страхом и не подчинением, скорее инстинктом, загнанным внутрь настолько глубоко, что он стал частью меня. Может быть, это было проще, чем разбираться со своими эмоциями, загнанными в тёмный угол сознания. Возможно, именно поэтому я так быстро привык к Агарту, воспринимая его как единственный якорь реальности, удерживающий меня от того, чтобы снова уплыть в безумие, которое притаилось на краю моего разума. Стоило мне только дать слабину, позволить себе вспомнить, почувствовать, осмыслить всё, что произошло, и я…

Я тряхнул головой, прогоняя эти мысли, и снова посмотрел на еду. Если Агарт задержится, она остынет, а чтобы разогреть нужно будет снова разводить очаг. В глубине души я надеялся, что сегодня он придёт пораньше. Пусть я веду себя, как верный пёс, но пока это спасает меня. Пусть так и будет.

И он не заставил себя долго ждать, вернее, пришёл раньше, чем обычно, если это вообще можно было назвать «приходом». Сначала я услышал глухой удар в дверь, резкий, будто сорвавшийся с последних сил, вырвавший меня из размышлений, а затем – ещё один, тяжёлый, настойчивый, заглушивший все прочие звуки. Я поднялся, направился к входу, собираясь уже спросить, кто там, или хотя бы заглянуть в глазок, но в этот момент сквозь толщу дерева донёсся сдавленный, едва различимый голос, протянувший моё имя:

– Леон…

Сердце ухнуло вниз, привычный холод отступил, а вместо него поднялась волна тревоги, заставившая меня мгновенно броситься к двери. Голос принадлежал Агарту, но звучал он так, словно был выжат, выдавлен из горла сквозь боль и изнеможение. Я распахнул дверь, и в тот же миг массивное тело рухнуло внутрь, сбивая меня с места, заставляя инстинктивно отступить.

Агарт не держался на ногах, его шатало, взгляд был мутным, сознание, казалось, ускользало из него, как вода сквозь пальцы. Он попытался шагнуть, но ноги не выдержали, и он обрушился на пол с глухим, сырым звуком, будто мешок с камнями, ударившийся о землю.

Я замер, не зная, что делать, как помочь, что вообще произошло. Автоматически рванулся наружу, ожидая увидеть погоню, опасность, но улица была пуста. Тишина лежала на всём, вязкая, чужая, словно воздух выжгло из этого места, словно что-то неведомое прошло здесь, и люди, почуяв это, разбежались, спрятались, растворились в ночи, исчезнув, будто их никогда и не было.

Я снова повернулся к Агарту. Он лежал неподвижно, и мне показалось, что его дыхание начало прерываться. Что-то блеснуло на полу рядом с ним, влажное, темнеющее пятно расползалось, впитываясь в камень. Кровь.

Я снова посмотрел на него – он лежал неподвижно, не подавая ни малейших признаков жизни, и в груди у меня сжалось нехорошее предчувствие. Всё вокруг вдруг потемнело, не от света, а от ощущения чего-то необратимого, как если бы сам воздух в помещении пропитался чужой, разлитой по камню гибелью. Я опустился рядом с ним, не до конца осознавая, что делаю, и попытался затащить его внутрь, чтобы можно было закрыть дверь и не дать наружной темноте вползти следом.

Агарт застонал. Значит, жив. Значит, есть шанс.

Я напрягся, вцепился манипуляторами в его плечи, стараясь не сдавить слишком сильно, не зная до конца, какую реальную силу теперь имеют мои новые руки. Они были крепче, чем я привык, и мне не хотелось сломать его, вывернуть суставы, сломать кости, сделать ещё хуже.

Стон продолжился, но вместе с ним и слабое, почти незаметное движение. Он подался вперёд, а я, сцепив зубы, потянул сильнее, вжимая паучьи ноги в пол и напрягая металлические суставы до предела. Они отозвались скрипом, противным, режущим слух, но дело двигалось, сантиметр за сантиметром, шаг за шагом, если это вообще можно было назвать шагами.

Я тащил его изо всех сил, напрягая мышцы, которые уже почти забыли, что значит работать. Всё внутри отзывалось болью, даже в тех местах, которых больше не было. Призрачная боль ушедших конечностей.

Через пару минут он был внутри, а я, задыхаясь, захлопнул дверь, словно пытаясь отрезать от нас то, что оставил снаружи. И только тогда заметил.

На полу, позади него, расползался тёмный след, поблёскивая в тусклом свете, тяжёлый, липкий. Кровь.

И крови было много.

Он истекал ею прямо здесь, на холодном камне, и остановить это просто так не получится.

Я поспешил снова к нему, скользя по залитому кровью полу, и опустился рядом, пытаясь перевернуть его. Агарт застонал, но сам не двигался, будто находился в полубреду, сознание то ускользало, то вновь пробивалось сквозь пелену боли.

– Склянка… склянка… – прошептал он, когда я в очередной раз попытался повернуть его на спину, чтобы осмотреть рану.

Я склонился ближе, ощущая на себе его тяжёлое, прерывистое дыхание. Запах крови смешивался с чем-то ещё, с резким, химическим привкусом, похожим на гниение металла.

– Какая склянка? – спросил я, но ответа не последовало.

Его взгляд на миг прояснился, но тут же снова заволокся туманом, и он едва слышно прохрипел:

– Шкаф…

После этого его пробрал сильный кашель, он застонал, и, кажется, снова потерял сознание.

Я поднял голову и посмотрел вокруг. Мастерская Агарта была полной хаоса – десятки шкафов, полок, груды бесполезного на первый взгляд металла, инструментов, тканей, каких-то странных механизмов, на которые я никогда не обращал внимания. Всё это казалось просто фоном, бесполезным мусором, но теперь в этом хаосе скрывалось что-то важное.

– Кра… – он снова попытался сказать что-то, но не смог, только судорожно вздохнул и окончательно обмяк.

– Агарт! – окликнул я его, встряхивая за плечи, но он не ответил.

Лужа крови под ним становилась всё шире. Она пропитывала его плащ, впитывалась в ткань, и я понял – времени почти не осталось.

Мне срочно нужно было что-то сделать. И если ответ прятался где-то в его мастерской, то у меня не было другого выбора, кроме как его найти.

Шкаф "кра…" – красный? Или крайний? Какой именно? Я перешагнул через неподвижного Агарта и, скользнув в глубину его жилища, оказался в мастерской, которая теперь стала для меня полем битвы со временем.

Внутри было душно, пахло маслом, железом и старым механизмом. Полки и шкафы тянулись вдоль стен, заставленные бесчисленными инструментами, коробками с мелкими деталями, свитками с чертежами, запчастями от механизмов, чей смысл мне был неведом. В центре возвышался массивный рабочий стол, на котором в хаотичном порядке громоздились металлические каркасы, винты, провода и какие-то искорёженные протезы.

Я начал с очевидного – проверил ближайшие шкафы, те, что стояли по обе стороны от входа. Открывал дверцы, рылся в их содержимом, но находил лишь очередные куски металла, сменные ткани, и прочее барахло. Ничего похожего на то, что могло спасти Агарта.

Напряжение росло, я чувствовал, как каждая секунда утекала, словно кровь из его тела. Сердце билось быстрее, гулко отдаваясь в ушах. Я метался по мастерской, заглядывая в каждый угол, перетряхивая ящики и коробки, хватая всё, что хоть как-то напоминало лекарство. Но кругом были лишь инструменты, банки с машинным маслом, металлические детали, которые мне хотелось расколотить о стену в приступе бессильной ярости.

Когда я добрался до дальней стены, мои руки уже дрожали, а внутри нарастало отчаяние. Я опустился на пол, тяжело дыша, и попытался собраться с мыслями. Время шло, кровь текла, а я терял последние крупицы надежды. Может, нужно было бежать за помощью? Но к кому? Я знал здесь только Гаалу, а была ли она ещё в своей лавке, или давно закрылась на ночь, оставалось загадкой.

В отчаянии я вскинул голову, пытаясь привести мысли в порядок, загнать их в нужное русло, заставить себя соображать быстрее, не теряя драгоценного времени. В хаосе теней и полумрака взгляд зацепился за то, что раньше ускользало от внимания – красный шкаф, спрятанный в арке у входа в мастерскую, с другой стороны помещения. Он словно нарочно сливался с окружением, утопая в тени, маскируясь среди беспорядка, и теперь, когда я наконец его заметил, внутри вспыхнула хрупкая надежда.

Я бросился к нему, почти не касаясь пола паучьими конечностями, вытянулся, напряг мышцы, дотягиваясь до дверцы, но всё было напрасно – даже с манипуляторами мне не хватало всего нескольких сантиметров. Сжав зубы, быстро окинул взглядом помещение, выискивая хоть что-то, что могло помочь, и наткнулся на старый, покосившийся стул, стоявший у стены. Я схватил его, придвинул к арке, проверил на прочность, а затем взобрался, балансируя, словно канатоходец, скользя манипулятором к краю дверцы.

Хорошо, что она открывалась в сторону, а не вверх – иначе у меня не было бы ни единого шанса её открыть . Пальцы-манипуляторы скользнули по холодному металлу, стиснули ручку, но, потянув, я понял, что всё не так просто. Дверца не поддавалась. Щелчок, глухое сопротивление – защёлка. Заперто. Преграда, на которую я не рассчитывал, новая сложность, грозящая отнять ещё больше времени.

Злость вспыхнула внутри, смешалась с нетерпением и страхом за Агарта. Я стиснул челюсти, соскочил со стула, метнулся к рабочему столу и схватил первое, что попалось под руку – металлический прут, когда-то бывший инструментом. Если не открыть нормально, я выломаю эту чёртову дверь силой.

– Зачем так всё усложнять? – прошипел я сквозь зубы, с раздражением запрыгивая на стул.

Тыкая железякой в защёлку, я прилагал всё больше усилий, пока наконец не почувствовал слабое поддавание. Дёрнул ещё раз, с силой, и в следующий миг дверца с громким щелчком распахнулась, словно подчиняясь моей настойчивости. Но радость длилась мгновение – срываясь с петель, она со всей силы ударила меня по лбу. Голова дернулась назад, перед глазами заплясали чёрные пятна, я невольно выругался и отшатнулся, потеряв равновесие.

Проклиная всё на свете, я потёр ушибленный лоб и, заставляя себя сосредоточиться, уставился на содержимое шкафа. В полутьме сверкали металлические колбы, ряды банок и пузырьков с мутными жидкостями, но среди всего этого беспорядка выделялась одна вещь. Меня спасла удача – на одном из сосудов чётко красовалась надпись, выведенная ровными, механически правильными буквами: "Экстренная помощь".

Внутри что-то болезненно кольнуло. Эти слова вызвали смутные, неприятные воспоминания о военных медпунктах, о тех коротких моментах, когда с истекающими кровью солдатами работали полевые хирурги. Я быстро отогнал эту мысль. Сейчас не время. Протянув руку, я выдернул склянку с полки, прижимая её к себе, и спрыгнул на пол, мгновенно бросившись к Агарту. Времени оставалось всё меньше.

Агарт оставался без сознания, а вокруг него стремительно растекалась кровь, впитываясь в каменный пол, превращая его в скользкую, липкую ловушку. Пройти, не запачкавшись, было невозможно, но мне уже было плевать. Я добрался до него, одной рукой поддерживая его голову, другой – аккуратно откупоривая склянку, стараясь не разлить ни капли драгоценной жидкости. Запах химии ударил в нос, едкий, резкий, с примесью чего-то металлического. Времени на раздумья не оставалось, и я осторожно поднес горлышко к его губам, заставляя жидкость проникать в горло.

Реакция не заставила себя ждать. Сначала слабый судорожный вдох, затем резкий кашель, от которого его тело дернулось, словно кто-то пронзил его током. Он хватал ртом воздух, глотая вязкую субстанцию, выкашливая остатки застоявшейся крови из легких. С каждым новым глотком дыхание становилось глубже, чище, но голос оставался сиплым, словно изодранным. Жидкость работала быстрее, чем я ожидал, и, похоже, её свойства оправдывали наглую надпись на этикетке – "Экстренная помощь".

– Чёрт… – прохрипел он, судорожно вздохнув. Глаза, ещё мутные, блестели болезненной испариной, но в них появилась осмысленность. – Спасибо… Леон…

Я попытался помочь ему подняться, но, стоило мне схватить его под плечи, как он снова завалился на пол, поскользнувшись в собственной крови. Теперь и я, и он были с ног до головы вымазаны в этой липкой, горячей жиже, пахнущей железом и смертью.

– Помоги… – прохрипел он, едва различимо, и я понял, что он просто хочет перевернуться.

Встав сбоку, осторожно поддел его плечо манипуляторами, ощущая, как он напрягается, но не сопротивляется. Я начал перекатывать его, чувствуя, как его тело поддаётся с натужным скрежетом моих механических суставов и тяжёлым стоном его собственных ран. Кровь уже сгустилась на плаще, превратив ткань в липкую тряпку, пронизанную запёкшейся коркой, но под ней свежая, ещё тёплая, продолжала просачиваться, окрашивая пол густыми, алыми пятнами.

Агарт, хрипло дыша, наконец перевернулся на спину, с усилием приподнялся, опираясь плечом о ножку стола, и замер, почти сидя. В свете лампы его лицо выглядело ещё мертвее: бледное, осунувшееся, с глубоко запавшими глазами, в которых всё ещё горел странный, болезненный огонь. Даже я почувствовал лёгкий укол тревоги: что-то в нём сейчас было неестественным, словно он смотрел не на меня, а сквозь, видя что-то за гранью реальности.

Грудь его вздымалась рваными, тяжёлыми вдохами. Чуть ниже, прямо посреди пропитанного кровью плаща, зияла дыра, будто края ткани кто-то опалил, оставив обугленные разрывы. Размером она была с кулак взрослого человека, а внутри, в темноте, виднелась рваная плоть. Я не знал, что могло оставить такой след, и даже не хотел гадать. После таких ран обычно не выживают.

Но он сидел, дышал, смотрел на меня, и в его глазах не было страха. Скорее, какое-то странное удовлетворение, как будто он уже принял всё произошедшее и теперь просто ждал конца.

– Я всегда был осторожен… – прохрипел он, едва заметно качнув головой, и его губы скривились в слабой, почти издевательской усмешке, в которой не было ни сожаления, ни страха, лишь горькое осознание собственной ошибки. – Но не в этот раз.

Он замолчал, словно смаковал эти слова, а затем тяжело выдохнул, прикрыв глаза, будто собрался с силами.

– Мне конец, – произнёс он вдруг с пугающим спокойствием, а когда я всмотрелся в его лицо, мне показалось, что в этой слабой усмешке всё же мелькнуло что-то похожее на удовлетворение.

Он опустил взгляд, осматривая свою рану, словно изучая нечто чужеродное, как старый мастер, критически оценивающий трещину на любимом механизме, но почти сразу же снова поднял глаза и впился ими в меня.

– У меня были планы, – его голос стал жёстче, холодные слова резали воздух, словно лезвие по старой ткани. Он задержал дыхание, на мгновение прикрыв глаза, будто собираясь с силами, затем вновь поднял взгляд и продолжил, теперь уже тише, но с тем же стальным оттенком в голосе. – Ты должен был помочь мне их осуществить.

Он замер, словно обдумывая что-то, но почти сразу продолжил, его голос стал глуже, надломленнее, будто с каждым словом он осознавал неизбежное.

– Теперь… – короткая пауза, едва заметное движение пальцев, как будто он хотел ухватиться за ускользающую нить судьбы, но понимал, что уже поздно. – Всё, что мне остаётся, это попросить тебя сделать это в одиночку.

Я не отвёл взгляда, внимательно слушая каждое его слово.

– В моих дневниках ты найдёшь всё обо мне, – он закашлялся, стиснул зубы, выждал, пока пройдёт приступ боли, и продолжил. – Там же будет всё, что я знал, чему научился. Вряд ли ты сможешь постичь мою науку… но сохрани эти записи. Передай их тому, кого сочтёшь достойным.

Я видел, как на его лице слабеют краски, как всё больше сил уходит с каждым сказанным словом, но он держался, будто упрямо цеплялся за последние мгновения, чтобы закончить начатое.

Я смотрел на него и понимал, что это вовсе не то, чего ожидал услышать. Мне оставляли наследство, а не заставляли выполнить приказ. Хотя, возможно, и то, и другое. Это была просьба, но ещё не озвученная, едва намеченная в его словах, но я уже понимал её неизбежность. Агарт передавал мне всё, что имел, и осознание этого вогнало меня в ступор. Я застыл, не зная, что сказать, словно слова застряли где-то глубоко внутри, не в силах пробиться наружу.

– Как всегда молчалив, – усмехнулся он, голос его был хриплым, слабым, но в этой усмешке звучало нечто большее – усталость, примирение, горькая насмешка над самим собой. – Хорошая черта для солдата. А ты ведь и есть солдат. И у меня кое-что для тебя есть.

Он медленно потянулся к карману, пальцы дрожали, но уверенно нащупали нужное. Через мгновение он достал странный предмет – оправу для очков, но без линз и без верха фигурная нижняя дуга. В правую её дужку была встроен массивный камень – редкая материя, замысловато переливающуюся оттенками, будто заключённую в вечном движении.

Внутри меня промелькнула мысль о её стоимости. Целое состояние, целая жизнь могла быть обменена на такой камень. Но я тут же отогнал её, понимая, что теперь значение имело только одно – для чего это предназначалось мне.

– Вот, надень.

Он протянул мне оправу, замысловатую, и кажется созданную не для обычных глаз. Я машинально взял её, ощущая холод металла и вес редкого камня, встроенного в правую часть. Почти не думая, подчиняясь чужой воле или, возможно, судьбе, я натянул её себе на голову. Камень плотно сел на висок, и в тот же миг в глазах вспыхнула резкая боль.

Всё потемнело. Мир исчез.

Боль пронзила меня, словно раскалённая игла вошла прямо в мозг, обожгла изнутри, оставляя после себя пульсирующую пустоту. На миг мне показалось, что я ослеп, но потом зрение медленно вернулось, сначала размытым пятном, потом очертания обстановки стали проступать сквозь сгустки темноты.

Агарт всё ещё улыбался, наблюдая за мной с лёгкой тенью удовлетворения.

– Извини, что не предупредил, но, как видишь, я не в лучшем состоянии, – его голос прозвучал ровно, но дыхание выдавалось тяжелее, чем раньше.

Я провёл рукой по оправе, пытаясь осознать, что только что произошло. Правая её часть, словно живое существо, впиталась в кожу, оставив под ней едва ощутимый бугорок, будто инородное тело срослось с моим черепом. Левая часть висела на ухе, словно обычное украшение, только слишком плотно прилегающее, сдавливающее кожу, от чего казалось, будто оно вживилось в меня навсегда.

Я попытался снять её, но бесполезно. Она не поддавалась.

– Это то, над чем я работал долгое время там, – хрипло сказал Агарт, поднимая дрожащую руку и указывая пальцем куда-то вверх, в потолок жилища. – То, из-за чего меня хотели убить. То, из-за чего погибли все, кто был мне дорог.

Он помолчал, переводя дыхание, а затем устало продолжил:

– Я сделал то, что должен был. Теперь мне осталось лишь одно – чтобы ты отомстил, используя то, чем я тебя наградил. Это моя последняя просьба. Всё остальное ты найдёшь в моих дневниках.

Он тяжело прикрыл глаза, дыхание его стало прерывистым, губы чуть дрогнули, будто он хотел сказать ещё что-то, но не мог. Несколько глубоких вздохов, с каждым из которых жизнь медленно уходила, оставляя лишь пустоту.

– Пообещай… – выдохнул он. – Пообещай!

Я склонился над ним, осторожно взял его руку своим манипулятором, почувствовав, как она слабеет. Смотрел в его затухающий взгляд, в котором ещё оставалось что-то, требующее ответа.

– Обещаю, – тихо сказал я.

Он выдохнул последний раз. Дыхание замерло, тело обмякло, пальцы, которые ещё секунду назад цеплялись за жизнь, расслабились.

Я задержался, не отпуская его руку, а потом аккуратно положил её на грудь, закрыл ему глаза.

Агарт Сколл был мёртв.

Глава 5

Я сидел рядом с телом Агарта, опустившись на свои паучьи конечности, и не знал, что делать. В голове шумело, мысли скакали, но ни одна не могла зацепиться за что-то разумное. Как поступают с мёртвыми в этом мире? Куда идти? К кому обращаться? Я знал его всего ничего, но этот человек спас мне жизнь, дал крышу над головой, и теперь он просто лежал в луже собственной крови, а я даже не понимал, что делать дальше. Мир снова рушился, и я оказался в эпицентре его краха.

Резкий стук в дверь вырвал меня из ступора. Я вздрогнул, метнулся взглядом в сторону входа. Кто мог прийти в этот час? Кажется, была ночь, но время здесь текло странно, не было привычного солнца, а вечные мерцающие фонари не давали ориентироваться. К Агарту никто не приходил, по крайней мере, я не замечал. Значит, кто-то видел его раненым? Следил за ним? Или за мной? Мысли сжались в болезненный ком, и я вдруг осознал, что сижу рядом с мёртвым человеком, а за дверью могут стоять его убийцы.

Я тряхнул головой, отгоняя панику. Если бы они хотели добить его – вломились бы без стука. Стук повторился, настойчивый, требовательный.

– Кто там? – голос мой звучал чуждо, хрипло.

– Открывайте. Мы знаем, что Агарт здесь, – ответ был чётким, ровным, но в нём не было угрозы.

Я напрягся. Тон был таким, каким говорят люди, привыкшие приказывать, и которым не принято перечить. Я осторожно подполз к двери, глянув в глазок. В полумраке коридора стояли несколько человек. Форма тёмная, силуэты чёткие, без лишних движений – дисциплина, привычка к власти. Их было четверо. Или пятеро? Слишком много теней.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.