Предатель в красном

– Как обстоят дела там, на воле? – непринужденно спросила ведьма.

– Сама же пришла оттуда и знаешь ответ.

– Тебе, наверное, тяжело сейчас, – с наигранным сочувствием произнесла она и придвинулась вплотную. – Ты же дикарка, а по виду – так вообще отпетая. По-любому пересекалась с моими собратьями из Топи, получается, знаешь настоящие потехи ведьм. У тебя это прям на лице было написано, когда ты заприметила меня в компании своих дружков. Еще не забыла ощущения яда? – едва скрывая противную ухмылку, ведьма с наслаждением допила напиток. – Как думаешь, они наслаждались? Такие, как я.

– Да не имеет значения. Каждая из них уже поплатилась за это.

– Вот как. – Гниль помахала бармену, указав на пустой бокал. – Только ты не ответила: как думаешь, наслаждались ли они тогда?

«Дря-я-янь! Я выжгу ее зеленые глаза и насыплю пепел ей в стакан, а затем залью в поганую пасть».

Она непринужденно продолжила:

– Ты ведь знаешь, какой извращенный ум у ведьм. А за душой ни грамма совести. – Она поднялась с места и прошипела точно змея: – А как тебе экзамен? Каково это, против воли ощущать незваных гостей в своей голове?

Стакан выпал из рук и вдребезги разбился. Беседы гостей прервались. Оторвавшись от напитков, эфилеаны повернулись к нам.

Не пошевелиться. Тело парализовало и прижало к стулу. Даже рука, только что державшая стакан, осталась в прежнем положении, словно окаменела. Это ощущение… Такое уже было, когда я только пришла в Кампус и сопровождающий обратился ко мне после того… экзамена…

«Задыхаюсь!»

Кто-то подлетел к барной стойке. Перед глазами все плыло, как после бочки эля. Голоса оживились. Слова размывались. Подошел кто-то еще. Кто это? Рука вцепилась в барную стойку, а короткие вздохи напомнили, что мне нужен кислород.

Я услышала, как кто-то крикнул:

– Кайл!

Передо мной выросла темная фигура, которая что-то говорила, но звуки сливались в одну какофонию. Я отодвинулась от барной стойки и, вцепившись в одежду незнакомца, взмолилась:

– Мне нужно найти одного эфилеана. Пожалуйста, помогите мне его найти. – Воздуха в легких почти не осталось. Противовидовой инстинкт «долбил» внутри от прикосновения к не себе подобному. – Его зовут Кайл. Помогите, пожалуйста, помогите найти его!

Черная пелена окутывала, и вскоре темнота полностью опустилась на глаза.

* * *

Я очнулась в своей кровати. Рядом на табуретке сидел полусонный сопровождающий. Вскочив, как ошпаренная песками Арейна-ден, я схватила его за воротник и затараторила:

– Время! Сколько я спала?

– День.

– Там, в баре, там был Кайл! Топь! Я точно слышала, кто-то назвал его имя! Сегодня нужно снова пойти туда, я должна попытать удачу и найти темного стража!

– Сегодня в расписании у нас не будет похода в бар. – Он аккуратно разжал мои пальцы на своей одежде и посадил меня обратно на кровать.

– Ишл! Я никуда больше по твоим бумажкам не пойду, пока не найду Кайла!

– Не смей шипеть на меня на арианском.

– Джелийский звучит не так показушно, как твой родной, землеед.

– Арейна Шаата́… – приглушенно зашипел он, будто это были слова проклятия.

– Арейна ШаА́та!

– Дразнишься, девчонка? Я тебя когда-нибудь придушу… Но не сегодня. Я уже сказал: в бар мы не пойдем.

– Но мы не встретились! Мне срочно нужно найти подработку, Топь тебя, сам же знаешь!

– Вы встретились! – резко оборвал он. – Арейна Шаата́… И что за дурацкое выражение: «темный страж»? Это самый обычный информатор белого города. Я уже поговорил, он согласился помочь.

От подобных слов у меня внутри будто спал бетонный груз. Первый шаг сделан.

Смотритель добавил:

– Тот случай в баре между тобой и ведьмой… О нем нужно умолчать.

– Что?..

Он спешно уронил взгляд в пол – явно что-то не договаривал.

«Джелийский позор… Эта гниль посмела возомнить себя выше других просто потому, что являлась «закоренелой местной». Я хочу спалить ее язык, вырвать длинные ногти, а после запихать в паршивку все, что найду в ее квартире, влить все яды и отвары. Но здесь запрещено даже думать о чем-то подобном… Вонючая Топь!»

Закон, переступив который, можно было лишиться мечты.

Отвращение и здравый смысл разрывали. Бесконечная война с самим собой. Желания против разума. Закон против инстинктов – это то, о чем гласило второе правило белого города.

– Этим случаем займутся, но не на официальном уровне. Все, идем! Расписание горит! – Смотритель раздраженно направился к двери. Снимая накидку с крючка, он добавил: – Еще вчера мы должны были попасть к светлым жнецам. Этот пункт не входил в список, так как это личная просьба цветноглазой.

– Экзаменаторша?

– Та самая. Не знаю, как проходил у вас экзамен – у каждого он свой, – но твой ступор в баре… Арейна Шаата́… Дикарка, у меня и так напряженная работа, не создавай проблем, прошу по-хорошему. – Он достал из кармана часы на цепочке и, откинув крышку, нервно выдал: – У тебя есть десять минут на сборы, мы срочно идем к светлым жнецам.

* * *

Как оказалось, мой прием отложили на несколько часов. Смотритель направился в штаб для выяснения причин, пока я прогуливалась по окрестностям, стараясь подслушать сплетни местных жителей.

Улов оказался весьма интересным! Так я узнала о кортах на окраинах города – небольших местах для одиночных тренировок. Эфилеанские девицы говорили, что один такой расположился у северных ворот. Я как раз пришла с той стороны, дорогу уже знала.

Преодолевая нескончаемое количество улиц, перекрестков, мостовых и пару раз заплутав, я наконец оказалась у закрытого корта. Распахнув скрипучую дверь, зашла внутрь плохо освещаемого помещения. Корт представлял собой площадку с высокими стенами и купольным потолком. Пол покрывала плотная химическая основа, созданная людьми. Не знаю, как это правильно называлось на их языке, но она была похожа на непробиваемый пластик.

Небольшое закрытое помещение, где никто не потревожит, казалось идеальным местом тренировок для таких, как я.

Прием жнецов ожидался только через пару часов, значит, оставалось время, чтобы опробовать тренировочное помещение.

В открытом мире у меня не было возможности тренироваться, если только совсем чуть-чуть – когда никто не видел, сжигая трупы «заказанных» жертв.

Оказавшись в центре площадки и глубоко вдохнув, я заставила руки нагреться, а вместе с ними нагревала и воздух. Медленно, понемногу, градус за градусом. Несколько скудных искр проскользнуло между пальцев, затем еще и еще. Пламя разгорелось в ладони, раскаляя кожу. Ладони эфилеанов огня было сложно назвать женственными: кожа пережженная, высушенная и грубая, как подошва старых ботинок. По крайней мере, мои руки выглядели именно так.

Вдох. Выдох.

Пол раскалился, жар охватил тело, разливаясь по венам.

– Ну же! Мне нужен контроль!

Я выставила вперед руки. Пламя разрасталось. Оно вырывалось, как дикий зверь из клетки, бушевало, жаждало силы.

– Нет-нет-нет!

Огненные лоскутки пожрали кислород и разрослись до внушительных размеров. Внезапно раздался чей-то голос:

«Не пытайся идти против природы».

Странный сиплый шепот заставил отвлечься, оборвав буйство пламени. Красные лоскутки разлетелись по сторонам.

«Каме-е-ень… Нам нужен камее-ень…».

– Кто здесь? – оглядываясь, я прислушалась. Возникло неприятное ощущение. – Кто здесь?

И снова нет ответа.

Голос был похож на тот, что я слышала во сне, когда мы с эфилеаном земли были в открытом мире на пути в Кампус – голос мертвых в черном пространстве.

«Природа возьмет свое… Бог все видит… Истина все знает…Огонь не приручить… Зверь должен жить на свободе…»

– Природа осталась за пределами! Здесь не работают законы бога!

Руки предательски задрожали. Пытаться сдержать пламя оказалось в десятки раз сложнее, чем бездумно разбрасывать его.

– Мать твою, да кто здесь?! – взирая на купол, я упорно продолжала обращаться к незваным гостям, которые перестали мне отвечать.

Эхо ударялось о стены, однако ответа так и не последовало.

* * *

Спустя пару часов, я покинула корт и вернулась туда, где мы договорились встретиться со смотрителем. Конечно, мне должно было влететь за прогулки без сопровождения, но, вместо того чтобы отчитать и повести к светлым жнецам, он потащил меня в неизвестном направлении, будто сам не свой и взъерошенный, словно его чем-то ошпарили.

– Куда мы идем?

Ответа не последовало. Оказавшись в пустом переулке, судорожно озираясь по сторонам, словно грабитель высматривал угрозу, смотритель вынул из кармана небольшой пакетик с двумя самодельными желтыми пилюлями неровной формы.

– Где ты это нашла?

– Что это?

– Это я у тебя должен спросить, соплячка, – рассвирепел он, тряся пакетом перед моим носом.

– Я не понимаю, что это!

– Дикарская И́шла, объясняй все как есть! Новость уже пошла по ушам других смотрителей. Ты в дерьме. – Он снова огляделся и продолжил: – Эту химию нашли в твоей квартире под подушкой, а вторую пилюлю обнаружили в твоей сумке. Усилители ведьм с черного рынка! Ты хоть понимаешь, чем это чревато?

Я попыталась оправдаться, но он попросту не позволил этого сделать, не замолкая в тревожной тираде:

– Арейна Шаата́… Еще не прошел и месяц, а ты уже умудрилась связаться с подпольем. – Настороженно потерев щетинистый подбородок, он прорычал: – Твои дни в белом городе сочтены.

И тут меня осенило: это подстава.

Лицо смотрителя менялось на глазах. Он расплылся в коварной улыбке, превращаясь в ехидное животное.

– Замять такое непросто, дикарка. Но ты ведь не хочешь снова оказаться среди головорезов и провести остаток жизни в бегах?

– Шлюхи Шосса, я не вернусь в портовую дыру! Не вернусь! Ни за что не вернусь! Все что угодно… Придумай же хоть что-нибудь, ты же мой смотритель!

Меня охватывал леденящий ужас при мысли, что в ближайшие дни я снова могла оказаться за пределами белых стен. Мое имя уже давно в списках портовых наемников, а цена за мой труп наверняка только росла. Тог не позволит улизнуть его любимой крысе. Отморозки портовых зон рыщут повсюду.

Нет, только не открытый мир, только не порт!

– Все что угодно? – Его лицо оказалось почти вплотную к моему, заставляя природный инстинкт противовидовой защиты дать о себе знать. – Ну-ну, не бойся, я же эфилеан стихий. Не жнец, не волк и не ночнорожденный, не нужно так дрожать. – Грубая рука провела по моей щеке.

– Я не могу вернуться назад. – Дрожащий голос прозвучал унизительно, заставив смотрителя вновь расплыться в кривой улыбке.

– Все что угодно, я правильно услышал?

– Камнеголовый, ты что удумал?

– Даю шанс на спасение. – Легким касанием рука опустилась ниже к ключице. Остановившись на груди, эфилеан ткнул в нее пальцем. – Я отделаюсь выговором, но твой-то путь продолжится в открытом мире. Однако сегодня боги Арейна-ден милосердны и даруют шанс на спасение. Но все в этом мире имеет свою цену, ты ведь это понимаешь?

Леденящий ужас прошелся волной. Осознание беспомощности как животное, загнанное в угол.

– Арейна, ну-ну, не нужно так бояться. Дикари все ведут себя как один. Перестань трястись. Может, мне помочь тебе?

Легким движением он достал второй пакет с темно-зелеными пилюлями. Поднес его к моему рту и продолжил:

– Если хочешь остаться в белом городе, открывай рот и будь паинькой.

– Мы можем договориться, я могу выручить тебя или помочь по работе.

Рука смотрителя медленно спускалась по моему телу вниз, пока я внутренне проклинала его: «Грязный ублюдок. Я оторву эти пальцы и затолкаю тебе в задний проход».

Ощутив нежеланное прикосновение, без задней мысли я пошла ва-банк.

– Не хочешь договориться? А ведь я могу подставить тебя. Разыграть сцену трагедии при всех, крича о том, что смотритель угрожает несчастному новобранцу и пытается его убить. Уверен, что стоит рисковать?

– Арейна Шаата́… Не понимаешь? – Он лишь закатил глаза и недовольно причмокнул. – Слух был брошен. Одно донесение – и ты окажешься за порогом. Будь умнее и принимай мое предложение, пока я добрый, – он покрутил таблеткой у моего лица.

Меня будто парализовало от понимания, что сейчас произойдет.

Закричать? Бесполезно. Он просто скажет, что задержал меня с поличным с ведьмовской химией в кармане. Блефует ли он? Хрен джелиский его знает! Но как доказать причастность смотрителя к подставе новобранца, который уже был замечен в связях с черным рынком?

«Дерьмо… Дерьмо!»

Смотритель тут же положил мне в рот пилюли. Горький прессованный травяной порошок пришел в действие, расслабляя тело, а вместе с ним и ослабляя природные инстинкты, забирая противовидовой страх.

Пилюли смогли забрать почти все ощущения, кроме одного – отвращения.

Прикосновения грубой руки, дыхание на щеке и животный взгляд будто разъедали. Слабая. Ничтожная. Животное, что попало в капкан и молило о пощаде.

Веки потяжелели, и смотритель победно прошептал:

– Молодец. Чуть позднее мы пойдем к светлым жнецам, но перед этим слушайся меня. – Он подхватил за талию мое ковыляющее тело. – Пойдем. Все пройдет хорошо, тебе понравится.

В следующие мгновения я получила подарок от белого города за свою неосмотрительность, доверчивость и открытость. Грубые прикосновения потного элементалия, сопротивление, ушибы. Борьба была недолгой: пилюли сделали свое дело, забрав силы и инстинктивный страх. Топь… Лучше бы я тряслась от страха и тогда, из-за долбящего адреналина, не смогла бы запомнить до мельчайших деталей это единение. Как он смачно обсасывал мои губы, как ощущался отпечаток на лице от его сальной небритой щеки, как скрипела кровать от «скачек» на ослабевшем теле и как угасал свет в глазах, но, как назло, не гаснул полностью, не отпускал в желанную темноту.

Помещение наполнил басистый стон. Кровать была грязной, помещение – душным.

Смотритель сжал мои запястья так сильно, что руки онемели. От боли внизу сводило ноги, резкие толчки отдавались по позвоночнику. Синие отметины на ослабевшем теле в скором времени заживут, но стереть воспоминания уже будет невозможно.

И только одна фраза, брошенная им после омерзительного соития, надолго засела в подкорке:

– Добро пожаловать в Кампус.

№ 8. «Кайл»

Территория: Кампус

Изнанка белого города

Определение: Дикари – условное обозначение эфилеанов, которые не подражают людям.

Я делал обеденный обход, и передо мной открывался самый обычный вид: главная площадь кишела эфилеанами, ароматами и звуками, жизнь наполняла узкие улицы со всех сторон.

На точке сбора топтались нетерпеливые новобранцы. Даже если все они прошли тест Ше́рри, требовалось время на адаптацию к местным правилам и общей человекоподобной атмосфере. Не было никакой гарантии, что они при первой же встрече не поубивают друг друга.

«Монс… Где стража?»

Среди толпы новобранцев появился тощий преемник создателя города – Мартин. Знаменитая личность в высших кругах городской элиты. Беловолосый эфилеан куда-то спешил, но, увидев новичков без стражи, все же почтил их своим вниманием. Я не доверял ему, но когда Мартин остался с дикарями, мне стало немного спокойнее.

Последними, кто прибыл на сборную точку, стали элементалии воды – две сестры-близняшки в бесформенных синих мантиях до колен. Однако что-то в этой парочке было не так. Точно… запах. Определенно, у одной из них было ранение, неглубокое, поэтому она смогла закрыть его тканью мантии.

Всего через мгновение моя догадка подтвердилась: та, что находилась правее от толпы, начала хвататься за левый бок.

Кровь… Ароматная, прямо из плоти. Я выдохнул весь воздух из легких, чтобы не ощущать ее. Но запахи разносились быстро, и я тут же почувствовал чью-то животную жажду. Такая неопытность, незнание и неумение скрывать свое присутствие – новообращенный находился в паре десятков метров от группы.

В том месте мгновенно раздался грохочущий взрыв, крики, снова взрыв, и я понял: его засекли.

– Монс… Ну почему именно в мой обходной день?!

Сорвавшись с места, я пронесся через квартал. Свернув налево, почувствовал, что новообращенный тоже пришел в движение. Шустрый однако! Он ощутил мое присутствие. Знал, что я шел за ним.

Пара кварталов за поворотом.

Нужно успеть. Мне нужно успеть.

Еще квартал. Обнаружив эфилеана, я отшвырнул его в кирпичную стену городской библиотеки. Не сильно, чтобы привести в чувства. Бедолага трясся, как осенний лист на ветру. Зрачки были нездорово расширены, дыхание прерывистое.

– Олух мертвецкий, – рявкнул я, пару раз впечатав его в стену. – Кровь у тебя еще жидкая шататься по улицам в солнцестояние.

Юнец вырывался. Тяжелое дыхание, аномальный для эфилеана смерти пульс, перегрев тела и иссушенное горло.

– Тебе что, не хватило на кровавый разлив? [12] – возмутился я, но бедолага только зашипел в ответ, оголив еще короткие клыки.

Схватив ночнорожденного за обе руки, я сделал за-мах и опрокинул его на землю. Нужно было отключить мальца, чтобы спокойно доставить в штаб. И когда я забросил бедолагу на плечо, возмущение само собой вырвалось из глотки:

– Монс, и снова в мой обходной день!

* * *

В штабе ночнорожденных уже были оповещены о произошедшем. Дон все-таки не всесилен и не может следить за всем, потому, если представить иерархию на примере людского мира, штаб походил на собрание парламента – высшие и сильнейшие эфилеаны во главе, обычно по паре представителей от каждого подвида. Штабов семь, барьерский – главный, самый большой, где восседал Дон со всей элитой города. Следующим по величине был штаб стихийных существ, а потом наш – ночнорожденных. Остальные мелкие.

В комнате приема сидела компания ночнорожденных, ожидавшая оголодавшего друга, совсем недавно пойманного мной. Там же присутствовал и его создатель, и я сразу отметил: запах, одна кровь, жидкая. Создатель был совсем юн, как и голодный пацаненок.

– Его не накажут, – уверенно заявил кучерявый парень из компании.

– За неподчинение наказывают всех. Он что, особенный? – возразил его хмурый друг. – На Монс-ден за та-кое…

– Шпана! – рявкнул страж, проходящий мимо. – Если не угомонитесь, вас отправят батрачить в штаб ведьм – убирать остатки учебного материала. Так что рты закрыли.

Лица молодых эфилеанов скривились, стоило им представить гамму ведьминских запахов: раздавленные лягушки, порошки из молотых костей и рогов, гниль, намазанная на стол ушная сера и прочие прелести. Да и то, что ночные жители убирали за ведьмами, было само по себе унижением.

Я спешно покинул штаб, не желая оставаться свидетелем разворачивающейся драмы новокровок, но прямо на входе почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Юная обращенная совершенно бесцеремонно не скрывала своего присутствия, поэтому я точно так же бесцеремонно обратился в пустоту:

– У меня к тебе есть дело. Выходи, Иза́ль.

Низкорослая фигура тотчас явилась передо мной. Крашеный блонд коротких волос напоминал обращенной о прошлом. О человеческой жизни.

– Не скрываешь своего присутствия, разве этому я тебя учил? – проведя рукой по ее волосам, спросил я. Она отрезала длинные волосы, но так и не смогла избавиться от выбеленных тонов. – И одета ты сегодня как оборванка.

Она пыталась следовать стилю людей, но после того, как я забрал ее жизнь, Изаль не смогла носить те элегантные платья и каблуки – все это напоминало ей о возлюбленном в прошлой, человеческой жизни.

Теперь обращенная отдавала предпочтение мальчишеским стрижкам, рубашкам и облегающим штанам с ботинками.

Изаль – моя обращенная, моя «тень», не более того. Она была всего лишь подростком, когда я подобрал ее, словно полумертвый скот.

Обращенные всегда будут подчиняться своему создателю. Чаще всего подобного рода покровительства желали молодые кровопийцы, и, по стечению жизненных обстоятельств, я был молод, когда мы впервые встретились.

– Твое поручение выполнено, – объявила Изаль.

– Почему так долго?

– Он крепкий, как монсианская скала… Извини. Задержка по моей вине.

Милосердие отошло на второй план. Скользнув по предплечью, мои пальцы сжали ее кисть. Изаль издала едва слышный крик, успев самой себе закрыть рот. Я освободил ее от хватки. Она медленно прижала ладонь к груди, пытаясь унять боль, понимая свою оплошность. Тень, что хранила в себе древнюю кровь, должна безупречно выполнять свою работу. Без задержек. Без оправданий. Изаль, прекрасно зная условия, была готова принять наказание.

– Хозяин, такого больше не повторится.

– Хорошая девочка, – я аккуратно погладил ее по голове. – Не возись с работой. У меня для тебя есть следующее задание. Описание я оставил в левом крыле подполья под тумбочкой. Объект слежки не опасен, но тебя не должны засечь, поняла меня? – приподняв ее подбородок, я созерцал невинные и юные глаза цвета крови, как вдруг ощутил что-то странное. Вспомнил, что еще с утра почувствовал слабость.

Собираясь попрощаться с подчиненной, я пошатнулся. Изаль тотчас подхватила меня под руки, как позорно подстреленное животное.

– Кайл, пилюли. Дневная дозировка.

Мне показалось, что так некстати где-то вдалеке я снова увидел Мартина. Будучи ослабленным, висящим на руках обращенной, испытал чистый стыд и понадеялся, что тощая фигура сенсора мне привиделась из-за внезапно нахлынувшей слабости.

– Не забывай про них, – тревожно выдала Изаль.

– Знаю. – Я резко отстранился, твердо ощущая землю под ногами, не позволив лишних прикосновений на глазах посторонних. Когда мой взор прояснился, различил вдалеке белую худую спину и понял, что Мартин мне не привиделся.

Увидел ли он меня в таком состоянии?

– Хозяин, Шерри ждет тебя в подполье, – напоследок сообщила Изаль.

«Монс-Монс… И вправду, я же обещал старухе!»

Изаль продолжила:

– Я не подведу тебя.

В ту же секунду она исчезла из поля зрения, и я остался один на один с чувством, что, помимо пилюль, забыл что-то еще.

* * *

После обеденных приключений мой путь лежал туда, где проводились переговоры теневой стороны белого города. Подполье – моя территория. В этот раз ведьма главного штаба – она же правая рука создателя – соизволила лично явиться к информатору.

Шерри – последняя болотная старуха, с которой я бы хотел видеться. Пышногрудая некромантка с долговязой фигурой любила украшения и шелка. Макияж, изысканные курительные трубки, уложенные седые волосы – вычурный образ светской дамы выглядел как компенсация за рабское прошлое.

Захолустный переулок оказался пуст. На брусчатке валялись пустые химозные пузырьки, пакетики из-под самодельных пилюль были раскиданы по углам, там же виднелись капли крови и гноя, сочившиеся из ран при постоянном употреблении химии. Ведьмы подполья чаще всего варили самый дешевый тип химии, вызывавший загноение и отмирание плоти, хотя возникали и другие побочные эффекты.

За поворотом блевали двое ночнорожденных. Пока один из них захлебывался желчью, второй недовольно бурчал:

– Вонючая дыра! В соседнем квартале самокрутки ядовитых сухоцветов были лучше, а тут ведьма содрала аж три цены!

Я постучал в покоцанную дверь подполья и посмотрел в вырезанный глазок. Дверь распахнулась. Я прошел два этажа по лестнице вниз, передо мной открылся задымленный притон. Здесь и днем и ночью играла музыка, персонал распылял слабые порошки ведьм, опьяняя посетителей. Обнаженные девушки с удовольствием демонстрировали свои формы, танцуя на барной стойке, а мужчины без конца гоняли бильярдные шары или спускали деньги в покер. Учитывая то, что в Кампусе не было запрета на межвидовое спаривание и подобное здесь являлось нормой, подпольные интимные комнаты были не так востребованы, как, например, на нейтральных территориях открытого мира.

В одной из обшарпанных комнат, развалившись на диване, меня ожидала старуха. На столе валялась пара пустых химозных пузырьков. Закуривая зловонную трубку, худая ведьма посмотрела на меня с довольным лицом.

– Зачем явилась в подполье?

– Сегодня я пришла по твою душу. – Она выдохнула кольца дыма, поправляя пышные седые локоны.

– Я не продаюсь. Ближе к делу.

– А вот твои эфилеаны продаются, Кайл, и за каждую их оплошность отвечать придется тебе.

Шерри ухмыльнулась, а я задумался: «Кто-то прокололся».

– «Темный страж», мои поставки настоек с отравленных земель были задержаны из-за твоих помойных крыс.

– Вот как. Доказательства будут?

Шерри еле заметно склонила голову. Цветной взгляд исподлобья дал понять, что я позволил себе дерзость. Шерри – высокомерная и властная, однако ведьмы всегда будут оставаться негласными отбросами общества. И она, как никто другой, знала об этом.