Предатель в красном

У Сейджо не возникло сомнений: эта информация нуждалась в повторной проверке.

Он уверенным шагом направился к выходу.

– Сейджо? – обратилась Миранда к одноглазому.

Он замер.

– Если думаешь, что это дело рук ведьм, тебе стоит сначала посмотреть на эту душу. Эфилеан не похожа на существо, которое пришло из мертвых.

– Она женского пола? Как выглядит?

– Одета как эфилеанская дикарка. Голова покрыта желтым платком. Вероятно, скрывает цвет волос. Временная маскировка.

– Так можно покрасить волосы.

– Ты хорошо понимаешь живых, но не настолько хорошо, как я, – проговорила Миранда, уставившись в пол. – Думаю, эта эфилеан хочет признания. В один момент закричать всем: «Вот она я, смотрите! Я – эфилеан огня, а не крашеная запуганная фальшивка!» Или что-то похожее. Я о таком читала. Но эфилеану нужно время, – она подняла взгляд на Сейджо. – Огонь уничтожен. Что может сделать последний из них? Затаиться перед этим миром до тех пор, пока не найдет соратников. Одному с красной головой не выжить.

С минуту Сейджо обдумывал столь «живые» речи своей протеже, но более задерживаться не стал и покинул штаб, отправляясь за подозрительной душой, размышляя: «Место регистрации в анкете не указали, но я уверен, что информатор уже в курсе, где можно ее найти».

Даже если он, как и Сейджо, мертв, жнецу не нужно чувствовать душу, чтобы знать, где главная ищейка города роет очередной клад, – штаб ночнорожденных поможет ему в этом.

* * *

Стоило Сейджо пересечь порог штаба ночнорожденных, эфилеан ночи на проходном посту тут же чиркнул что-то в журнале, а затем замер и уставился в одну точку. Редкая способность телепатии у ночнорожденных действительно приносила пользу на службе. И хотя по уровню связи эти существа уступали сенсорам, это была только одна из их способностей – плюс в копилку мертвых.

Дежурный пару раз моргнул и перевел взгляд красных глаз на жнеца. Одобрительно кивнув, он вновь склонился к журналу.

Освещение в здании было скудным, как в осенний сезон Джелида-ден. На верхних этажах гуляла прохлада. Жнец вышагивал по черной лестнице, пока та плавно не перешла в пол, покрытый красным ковром. Металлическая позолоченная дверь была закрыта. Звонко постучав, жнец вошел в роскошный кабинет главы штаба.

– Давно не виделись, Сейджо, – пузатый Ричард уже ожидал гостя в кабинете вместе с ночнорожденным телепатом. Глава штаба довольно восседал на коричневом кресле и потирал бороду такого же цвета, как и сиденье.

– Думаю, ты уже знаешь, зачем я пришел.

– Используешь парнишку Кайла в своих темных делах? – он ухмыльнулся, продолжая теребить бороду и почесывая живот.

– Мы используем друг друга пропорционально.

– Пропорционально? – в недоумении переспросил Ричард.

– Да. Пропорционально. Я сказал что-то не так?

Речь жнецов другим эфилеанам временами казалась «неестественной». Хотя язык они использовали местный, но составляли предложения будто механически, отчего речь казалась «неживой».

Сейджо не стал распыляться в приветствиях, сразу перешел к делу:

– Свяжись с ним. Скажи информатору, что я должен видеть прибывшего гостя. Он поймет, о ком я, – жнец отчетливо различил проснувшееся любопытство на лице Ричарда. Тот даже перестал теребить бороду.

Сейджо мог попросить о такой незначительной услуге любого ночнорожденного телепата, но не у всех ночных жителей телепатическая способность была развита до такой степени, чтобы охватить целый город. А вот тот, кто находился в прямом подчинении главы штаба, таким уровнем обладал.

Пока новость о пришедшем в город эфилеане огня оставалась неразглашенной, Сейджо собирался удостовериться в доводах Миранды. Если появление представителя уничтоженного подвида – дело рук ведьм, жнец должен был прямиком доложить об этом в главное здание, после чего объявят черный уровень тревоги.

Могильная магия на территории города запрещена. А так как воскрешенные в первые месяцы новой жизни тянулись к своим призывникам, приход эфилеана огня в Кампус мог означать, что старая ведьма находилась в городе. И тогда в хранилище жнецов начнутся проверки и генеральный пересчет душ.

Мазнув по жнецу красным взглядом, телепат подтвердил передачу сообщения и сообщил ответ:

– На старом месте. Не опаздывай, – так передал Кайл.

«Старым местом» Кайл называл территорию у пруда, где они встретились много лет назад в Кампусе. Впервые жнец по случайности забрел туда в поисках Миранды. Кайл сидел у пруда в полном одиночестве, созерцая водную гладь, и его глаза напоминали ее поверхность – бездонные, задумчивые и холодные. Сейджо очень хорошо запомнил этот взгляд. Ночнорожденный утопал где-то внутри себя, при этом сидя на берегу и смотря на воду.

Но на тот момент Сейджо уже довольно давно знал Кайла.

Знал древнего ночнорожденного, когда тот еще был в своей естественной, «животной» форме за пределами белых стен в открытом мире. Когда являлся тем, кем его желал видеть отец. Это было много лет назад, но Сейджо никогда не мог подумать, что тот, чье имя так узнаваемо в темных кругах общества эфилеанов, окажется в Кампусе – в обители мира, где эфилеаны отказывались от истории прошлого, от мести, и главное – от крови.

Кайл – последняя личность в этом мире, которую он ожидал встретить в пределах белых стен.

* * *

– Информатор тут как тут, – Сейджо обратился к Кайлу, который уже заждался его в «их» месте. – Не нужно шуток про заклинания на ускорение. Я их все равно не понимаю.

– Почему ты лишаешь меня этой радости?

– Не знаю. Если очень хочешь, попробуй, пошути. Я «сделаю» улыбку. Как смогу.

Неуложенную шевелюру информатора нещадно растрепало осенними ветрами. На лице застыл изможденный взгляд светлых глаз. Кайла никогда не заботило женское внимание или мнение окружающих. Бегство, укрытие, борьба со своей древней природой – он уже был потрепан жизнью, хотя эфилеану еще не исполнилось и первой сотни лет.

Кайл был облачен в темно-синий простецкий пиджак и водолазку болотного цвета. Сейджо часто обращал внимание на цвета в одежде эфилеанов Кампуса, так он пытался понять слово «мода». Эфилеаны в последние годы, следуя человеческой моде, предпочитали коричневые, белые и светло-голубые оттенки, как и всегда избегали красного цвета. А информатор изо дня в день использовал в одежде всевозможные темные тона, за одним исключением: жнец никогда не видел Кайла, облаченного в черный цвет.

Всему виной семейная драма клана древней крови, изменившая Кайла до такой степени, что он отказывался даже прикасаться ко всему, что напоминало о прошлом. О доме.

Черное одеяние – символ клана Ленсон. Дань и почтение густой крови чистокровных.

– Вид твой. Он навевает воспоминания об открытом мире, – Сейджо кивнул на пиджак Кайла. – Хотя я, кажется, уже привык за двадцать лет видеть тебя таким: Ленсон-младший, поглотивший животную сущность, стал «информатором Кампуса».

– Издеваешься, да?

– Я не знаю, как это делать, – подметил Сейджо, а сам не унимался: – Я недавно услышал новое слово и, когда прочитал, что оно значит, сразу вспомнил про тебя. В мире людей таких, как ты нынешний, называют «пацифистами». Вот так вот.

– Монс. Да как угодно.

Древний чистокровный наследник клана Ленсон бежал с Монс-ден и стал «информатором» в белом городе, навсегда отказавшись от прошлой жизни. Но иногда Сейджо замечал за Кайлом садистские замашки былых времен. Однако холодный разум «информатора Кампуса» моментально пресекал любые проблески потаенных желаний его сущности. В такие моменты ночнорожденный касался незаживающего шрама на лице, будто тот все еще причинял боль. Ощущения из прошлого вмиг возвращали его в настоящее, и Кайл снова становился «нынешним собой».

Но трогал он этот шрам крайне редко и с явным отвращением.

– Не смотри задумчивым глазом на мой шрам.

– Я не смотрел. Точнее, немного смотрел.

– Знаю, что спросишь про поиски камня ярости, – перевел тему Кайл. – Мои подчиненные за пределами города продолжают искать Асентрит. Слышал, что отец послал ночнорожденных клана Нордан на Кондактор-ден, считая, что в пустующих территориях переходного пункта между двумя материками найдет реликвию.

– Не хочешь последовать его примеру?

– Пока мои ночнорожденные не перероют всю Джелида-ден, не стану рисковать.

Сейджо не знал, зачем Кайлу нужен Асентрит, но информатор давно положил на этот камень свой светлый глаз.

Продолжать эту тему жнец не стал и перешел к делу:

– Я видел отчет о населении штаба элементалиев. Ричард пока не в курсе огненной находки.

– Я попытался втереться к ней в доверие.

– Каков результат?

– Простушка, доверчивая до монсианских чертиков, но с характером. Думаю, у нее нет цели устраивать кровавые перевороты, как у ее сородичей.

– Почему?

– Жадные глаза изголодавшегося скитальца Бездны страха. Такие за теплый дом, где больше не нужно убивать, душу продадут, – беспристрастно ответил Кайл, но что-то в его голосе показалось подозрительным, и Сейджо подметил:

– Она не должна была выжить.

– Но выжила.

– Такое в вашем мире называют словом «совпадение»? Я не понимаю его. Утечек из хранилища душ элементалиев огня нет, но я должен сам проверить, что за душа пришла в Кампус.

– Я уже провел свой эксперимент, – напряженно отозвался Кайл. – Ты не доверяешь древнему взору?

– Мне просто нужно посмотреть эфирный материал. Почему ты так напрягся?

Всем своим видом информатор демонстрировал, что не хочет говорить, но томная и невероятно тяжелая пелена прямолинейного взгляда жнеца заставила его ответить:

– На эфилеана повесили энергетический барьер.

– На новобранцев вешают барьер?

– Я тоже удивился. Это была просьба свыше. Я даже заподозрил в этом деле причастность Мартина; последнее время он стал активничать в городе. – Кайл на мгновение стушевался, но сделал вывод: – Я думаю, что барьер наложили из-за травмы. Вмешательство в разум против воли.

Сейджо слегка наклонил голову вбок. Он видел, что собаки поступали точно так же, и что-то в этом жесте ему показалось необычным, поэтому иногда так делал.

– В Кампусе это запрещено, – выдал жнец очевидное, – однако можно обойтись без травм, даже насильственно коснувшись разума. Если светлые жнецы одобрили запрос, значит, рана серьезная. Поверь мне, светлые жнецы не берутся за элементарные запросы.

– Ерундовые, ты имел в виду?

– Да, именно. Неправильно слово подобрал.

– Сейджо, уладь вопрос, чтобы он не затрагивал живого эфилеана, – попросил Кайл, на что жнец отреагировал неоднозначно, уставившись в одну точку. Он провалился в мертвые думы, будто вошел в транс.

«Это всего лишь еще одна вспыльчивая материя. Самый обычный рабочий материал, как и все остальные. Если ситуация выйдет из-под контроля, я не смогу дать гарантий Кайлу. Это моя работа».

Кайл, не задерживаясь, покинул место встречи. Сейджо последовал его примеру и направился в штаб жнецов проверить другие бумаги, касаемо пришедших. Он думал о том, что здесь, на поверхности, невозможно расслабиться ни на секунду: в Кампусе появился подвид элементалиев, который был похоронен два десятка лет назад в Огненном геноциде. Какова вероятность того, что сегодня Сейджо не сообщат, что в город случайно забрел древний летописец?

№ 11.Идеальный барьер

Территория: Кампус. Квартира Мартина

Сон, который постоянно видел Мартин, из раза в раз превращал его утреннее пробуждение в адские муки. Багрянник, очищающий плоть. Священное дерево, неразрывно связанное легендой с Асентритом. Мартин не видел камня, но дерево в его снах каждый раз тяготило своей чистой силой, как запретный плод.

А после снов о Багряннике он из раза в раз видел ужасающую картину: подвальное помещение и колба с жидкостью, в которой уже много лет томилась живая и отравленная душа беловолосого эфилеана.

«Я слышу, как ты умираешь».

Вскочив с кровати, Мартин силился отдышаться. Тонкие пальцы впивались в мягкое одеяло. В поту и ужасе, запачкав кровью из носа белоснежные простыни, он уставился на настенные часы и поприветствовал этот новый, «прекрасный» день.

* * *

Осень выдалась знойной, хотя обычно джелийские дожди в эту пору всегда аномально заливали материк. Однако, несмотря на жару, Мартин решил пойти в штаб в любимом белом костюме: идеально выглаженные брюки, жилетка на жемчужных пуговицах и пиджак, наброшенный на плечи. Особенно он любил белую рубашку с вышитыми золотыми ветвями на груди. Несмотря на то что классическая одежда стройнила и без того его худое, изящное тело, брюки и пиджак хоть немного, но добавляли мужественных объемов, которых у Мартина никогда не было. Желтую брошь в виде солнца двенадцати лучей он тоже не забыл – она всегда красовалась на жабо.

Помолившись на солийское солнце, вопреки запрету Кампуса о вере в солнце шести лучей, и прихватив помятые документы, Мартин в спешке покинул квартиру. Он отставал от расписания на три минуты!

Охранный пункт главного штаба с горем пополам барьер-сенсор преодолел. Спешно пробегая весь первый этаж, он старался не задеть голубые кучки дежурных смотрителей центрального района. Эфилеаны зевали и то и дело поглядывали на часы: как и всегда, желали побыстрее сдать отчетность и передать пост.

Среди разговоров Мартин услышал упоминание о Кайле. В толпе обсуждали, что темный информатор давно не наводил порядок в подполье, поэтому отбросы белого общества распоясались – накачанные химией, они стали все чаще появляться на девственных улицах Кампуса и нарушать общественный покой.

Сенсор хорошо знал древнего информатора, как и его одноглазого дружка Сейджо, но отношения Мартина и Кайла нельзя было назвать дружескими или даже приятельскими: каждый раз, когда сенсор и ночнорожденный пересекались, их разговор начинался с издевок и заканчивался перепалками. Когда Мартин услышал, как об информаторе отзывались смотрители, на его лице проскользнула легкая, никому не заметная злорадная ухмылка.

По пути в свой кабинет сенсор заглянул к коллегам поздороваться. К Дону заходить не стал. Не сегодня. Он не хотел с ним разговаривать после их последней тренировки.

«Старец не узнает о побочных действиях сенсорики. Я – идеальный барьер-сенсор. Лучший в Кампусе, – так он твердил себе из раза в раз. – Сегодня у меня самый обычный день. Я не видел никаких странных снов. Не блевал с утра кровью у раковины. У меня нет галлюцинаций. Я не шатался, поднимаясь на шестой этаж. Сегодня самый обычный день!»

Закончив круг приветствий, сенсор услышал звонкий голос с конца коридора:

– Мартин! У нас опять проблемы с расчетами, – а затем эфилеан уже чуть тише возмутилась: – Опять этот барьер опаздывает!

Мартин не любил, когда к нему обращались «барьер», ведь он обладал и побочной силой – сенсорикой. Все беловолосые эфилеаны имели барьерскую силу и, по сути, являлись барьерами. Но лишь единицы обладали сенсорным даром. Потому Мартин предпочитал обращение «сенсор», но возмущаться не стал.

После помощи крикунье из соседнего отдела Мартин поспешил на тренировку барьерской силы.

«И зачем сенсору это нужно?» – так он думал в детстве ровно до того дня, как его чуть не раздавил барьер двоюродного брата за то, что Мартин съел его джем.

С того дня нелюбимые тренировки он посещал без пропусков.

* * *

Мартин тренировался с другими сенсорами. Так как сила чистых барьеров была в разы больше, чем у сенсоров, их пришлось разделить.

В группе преемник Дона не входил в число отстающих, но и до лидирующих позиций ему было так же далеко, как от Джелида-ден до Солис-ден. Конечно, преемник создателя Кампуса должен быть лучшим во всем, но, к счастью для Мартина, его неидеальный показатель барьерской силы не бросался в глаза на фоне сенсорики, которую он развил в себе до аномалии.

Сегодня по расписанию проходила барьерская практика по «тяжестям». Перед участниками располагались десятиметровые столы с гирями от двадцати до ста пятидесяти килограммов. В зависимости от уровня барьерской силы эфилеанам подбирался индивидуальный набор. Мартин тренировался с гирей весом девяносто килограммов. Такой показатель считался вполне приемлемым, так как именно этот вес приравнивался к весу среднестатистического мужчины, и если эфилеан был в состоянии не просто сдвинуть предмет с помощью барьерской силы, а даже отбросить на расстояние, то и в бою с противником средней комплекции проблем у него не возникнет. У чистых барьеров вес тренировочных гирь начинался от ста килограммов и доходил до полутонны.

Сигнал был дан, и сенсоры заняли позиции у длинных столов. Тренировка началась.

На поверхности каждого стола имелась разметка с метражом. Во время разминки сенсоры двигали инвентарь барьерской силой от себя и к себе на расстояние первых полутора метров. На следующем этапе гири должны были доходить до разметки трех метров, а затем – до восьми.

Справа от Мартина тренировалась самая юная сенсор в группе: ей было всего двадцать девять. По меркам барьеров, которые жили тысячелетие, этот возраст приравнивался к человеческим пятнадцати годам. Девчонка только окончила школу и вступила во взрослую жизнь. Ее барьерские способности ничем не выделялись, но сегодня она была чересчур «сильна»: движения выходили дергаными, на лбу проступали капли пота, а дыхание казалось таким громким, будто она пробежала марафон.

– С тобой все в порядке? – поинтересовался Мартин.

– Да в порядке все! – рявкнула девчонка и принялась еще яростнее толкать гирю барьерской силой.

– У тебя вес всего тридцать килограммов, а напрягаешься, как при сотне, – заподозрил неладное Мартин.

– А тебе какое дело? – огрызнулась сенсор. – Свою гирю толкай и не мешай.

Прозвучал сигнал второго этапа. Гири стали активнее елозить по поверхности столов. Следующая отметка – три метра.

– Я тебя вроде уже видел, – не унимался Мартин, не отрываясь от тренировки. – В прошлый раз ты двадцать двигала. Почему сегодня взяла больше?

– Потому что я сильная. Доволен?

– Ты? С тридцаткой ты сильная? – рассмеялся Мартин, и гиря девчонки улетела на отметку пять метров.

– Да. Завтра возьму пятьдесят, а послезавтра будет твой вес. – Она стала издавать странные звуки, похожие на порыкивание. При следующем толчке ее гиря улетела со стола, преодолев отметку десять метров, и с грохотом рухнула на пол. Остальные участники группы прервались и уставились в сторону звука.

Мартин тоже прервался и внимательно осмотрел сенсора.

– Ты под жижами? – проницательно спросил он, и девчонка встрепенулась, округлив глаза.

– Я… нет. Нет! – испуг мгновенно сменился агрессией, и она уже наставила руку на Мартина, но тот среагировал быстрее и набросился на нее.

Девчонка брыкалась, когда он вцепился в нее, пытаясь обезвредить. Оба мгновенно распустили сенсорную силу и стали проламывать сознания друг друга. Но сенсорика Мартина была в разы сильнее. Он в мгновение ока проломил стену защиты негодницы и оказался в ее голове.

«Фу! Сколько тут дряни!» – выругался Мартин про себя, когда встретил в черных коридорах сознания эфилеана галлюциногенные смеси мыслей, отрывки эротических фантазий, разнообразных непристойностей и извращений, вызванных отварами ведьм.

Сенсор испугалась и, не сумев приручить барьерскую силу, которая разрослась до невиданных размеров из-за ведьминского усилителя, случайно потеряла контроль. Барьерский хват тотчас обрушился на Мартина и сильнейшей хваткой прижал его к девчонке, как бетонной стеной.

Среди наблюдающих за потасовкой раздался звонкий смех.

– Что тут происходит? – донесся голос тренера. Беловолосый эфилеан растолкал толпу, увидев двух «склеившихся» сенсоров на полу. – Вы что тут устроили?! – оторопело заорал он.

– Любовники, – с усмешкой выдал кто-то из толпы, и собравшиеся разразились гоготом.

– Уберите ее с меня! – вопил Мартин, но в ответ девчонка стала постанывать, да так странно, что он оторопел. – Собери барьерский хват, больная! – кричал ей преемник Дона прямо в лицо, пытаясь высвободиться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

БЕЗДНА СТРАХА – психологический термин эфилеанов. Подразумевает под собой неконтролируемое безумие, вызванное последствиями Неизвестной войны.

2

ПРОТИВОВИДОВЫЙ ИНСТИНКТ – животный инстинкт самосохранения, срабатывает у эфилеана при виде представителя другого подвида. Аналогично животным, которые чувствуют страх при виде другого вида животного.

3

БАГРЯ́ННИК – людское дерево искупления. Реликвия древней легенды.

4

АСЕНТРИ́Т – эфилеанский камень ярости. Реликвия древней легенды.

5

Тебе конец! (Арианский.)

6

Это тебе конец! (Арианский.)

7

Святая Арейна (арианский).

8

Лгунья! (Арианский.)

9

Не лгунья… (арианский).

10

ДЖАПА́Р – эфилеанские кустарничковые цветы. Лепестки заваривают в чае либо размалывают и используют как сладкую добавку в десерты.

11

Змей (арианский).

12

КРОВАВЫЙ РАЗЛИВ – вид пропитания ночнорожденных на территории белого города. Кровь мертвых людей, животных и эфилеанов разливалась по бочкам и доставлялась на прилавки.

13

Полное имя чистокровного ночнорожденного составляется по определенной структуре.

Кайл – имя ночнорожденного.

Лéнсон – фамилия, которая является основной по крови эфилеана.

Следующая информация после тире говорит о прямых родственниках ночнорожденного.

Ви. – первые инициалы имени отца ночнорожденного.

Стéндиан – фамилия матери, которая полностью отказалась от своего рода и, приняв кровь мужа, стала частью его рода. При этом ребенок (Кайл) будет нести в себе ее фамилию после тире в память о роде, которым жертвует мать. Стоит заметить, что и женщины и мужчины жертвуют своей фамилией в равноправной степени. Принятие другого рода происходит исключительно по договоренности. В случае с Кайлом род отца имел более могущественное положение, поэтому мать Кайла приняла решение отказаться от своего рода Стендиан, приняв кровь Ленсон, тем самым произведя на свет чистокровного, который нес в себе только одну кровь рода Ленсон. Отсюда и понятие чистокровный – одна древняя кровь.

VIII – поколение потомка главной крови (Ленсон). Несмотря на то что в роду чистокровных много родственников, главенствующую ветвь наследства выбирают на собрании фамилии, и тот, кто становится главой клана, ведет численность родовой ветви. Кайл является восьмым наследником главной ветви, отец Кайла – седьмым.

14

ВЫСШИЙ СОВЕТ – единый орган власти эфилеанов, который вершит правосудие над разумными видами эфилеанов.