Гралия. Том 1

Николай Кожуханов

Гралия. Том 1

Роман посвящается моему верному другу детства Александру

Часть I. Судьба

«Кольца цепи судьбы человека выкованы задолго до его рождения.

Он не волен изменить предначертанного. Человек властен лишь над тем, на какой путь ляжет выкованная не им цепь судьбы. В этом его свобода выбора безгранична»

Пролог

Пар вырывался изо рта во время разговора укутанного в богатые меха крепкого мужчины, сидящего на спине высокого мохнатого жеребца.

– Будь прокляты эти замнитурские1 морозы, я ног и рук не чувствую, – со злобой сказал он.

– У нас так всегда в это время года, – заметил ехавший рядом худощавый паренек, одетый в менее дорогую, выделанную из кожи одежду с меховой подстежкой.

– А разве тут бывает тепло?

– Конечно, – пропустив остроту мимо ушей, ответил паренек. – Сейчас пора велторовых морозов.

– Видал я и похуже, – похвастался третий спутник. – Это было, когда мне довелось служить на заставе Кембри.

Небо окрасилось в серо-синие тона. Ветер нещадно продувал зимник, шедший через еловый лес, по которому ехала троица. Он подхватывал с наста снежинки и кидал в лицо людям. Они как иглы впивались в кожу.

– Верлас! Брось фантазировать! – вновь заговорил первый собеседник, обращаясь к служившему. – Кембри стоит на границе с пустыней, какие там могут быть морозы?!

– Очень злые, мой высокородный2 друг Иль Гатар. Хребты Твалирона любят преподносить сюрпризы. Бывает так, что мороз пробирает до печенок, дышать тяжело. Снега практически нет, а ветер дует такой, что со стен бастионов может снести, пролитая вода на лету замерзает, на землю только лед падает.

Гатар скептически покосился на собеседника, при этом высунувшись из воротника, неблагоразумно подставив свои щеки голодному до тепла ветру.

– Скоро погода наладится, – между тем обнадежил всех худощавый паренек. – Время заката.

Действительно начинало смеркаться. Свет короткого зимнего дня покидал мир людей. Двигаясь дальше, стараясь сберечь тепло, спутники все больше молчали. Зимник продолжал петлять сквозь нескончаемый лабиринт укутанных в снег голубых распушившихся елей. Гральцам – Иль Гатару и Верласу – оставалось только удивляться, как их проводник по имени Мстив умудряется ориентироваться в этом хвойном хаосе.

Верлас вздохнул, желая чтобы обещание паренька поскорее сбылось, после чего, одернув ворот, погрузился в размышления.

«Зачем я подвязался на эту работенку?! Грел бы сейчас бока где-нибудь на южных островах, но нет, позарился на пригоршню золотых замнитуров. Но, что поделаешь, с деньгами было туго, вино в бокале и женщины в постели требуют платы. Теперь нечего жаловаться, теперь нужно немного потерпеть, чтобы потом хорошенько повеселиться. Пока все идет по плану, это хорошо. Дело же плевое – сопровождать гральского высокородного, путешествующего по королевству. Вроде ничего необычного, да только такие, как он, берут с собой в дальнюю дорогу не наемников, а небольшие личные домашние армии. А тут, сразу видно, дело темное. Но не бойся, Верлас! Ты же всего лишь наемник. Если запахнет серой, можно плюнуть на все и сбежать. Да, всех денег мне тогда не видать, но жизнь дороже и задаток ждет меня, тоскует, томясь под серым камушком у дуба, что растет за красным домом на острове Фаноратон. Я же простой наемник, чтобы радоваться жизни, имея в кармане монету, мне нужно совсем немного – оставаться живым».

– Когда настанет твое скоро?! Еще немного, и я вмерзну в седло! – без злости, с иронией, сказал наемник.

– Еще немного придется подождать. Я не умею колдовать! – с издевкой в голосе, скрывая широкую улыбку за поднятым воротом куртки, ответил паренек.

Наконец еловый строй стали прорезать голые стволы уснувших в ожидании лета лиственных исполинов. Снежные бураны, преследовавшие людей, улеглись. Стало видно куда дальше, сплошная завеса облаков была прорвана, и через образовавшиеся просветы в застывший мир прорвались яркие лучи уходящего за горизонт Ченезара3. Его красный лик торжественно засиял над сине-белым безмолвием зимнего леса. Буря смиренно стихла, преклонившись пред величием и великолепием покидающего мир людей небесного светила.

Зимник вывел путников к стоящему в лесной чащобе добротному высокому деревянному срубу, на крыше которого взгромоздилась пушистая снежная шапка. Приметив гостей, из дома тут же выбежали несколько человек, когда путешественники спешились, они занялись лошадьми.

– Хорошо, – с облегчением сказал Иль, входя в услужливо распахнутую перед ним Мстивом дверь лесной обители. – Думал, помру, замерзнув в этих кнезовых4 лесах.

– Холод не самое страшное, что тут есть, – заметил проводник.

Верлас, кряхтя, похлопывая себя по закоченевшим ногам и плечам, шел следом за Гатаром, поеживаясь, спеша попасть внутрь жилища.

– Это точно, страшнее всего тут белка, – подмигнув парню, широко улыбаясь, сказал наемник.

– Белка?

– Она самая. Вот вольешь в себя местного пойла лишка, и она придет к тебе, застигнет, так сказать, врасплох!

Оба засмеялись. Мстив, оставаясь снаружи, стал затворять за гостями дверь.

– А как же ты? – не дав двери полностью закрыться, вставив в проем сапог, спросил наемник, резко став серьезным.

– Надо проследить за тем, чтобы лошадей накормили, да и разобраться с поклажей. Я мигом обернусь.

Хотя слова не убедили Верласа, он убрал ногу из проема, подмигнул Мстиву и, погрозив ему пальцем, шагнул за порог. Ему в лицо пахнуло вожделенное тепло. Гости оказались в просторной комнате, в середине которой стояла необъятная, обмазанная глиной, покрашенная в белый цвет печь. На ней и по трем сторонам вокруг нее были устроены лежаки, застеленные шкурами, что заменяли привычные для гральцев одеяла. Из мебели имелись широкие деревянные лавки и столы.

– А чем тут кормят? – потирая руки и бесцеремонно усаживаясь к столу, спросил Верлас.

– Ячменная каша, ржаные лепешки и суп с зайчатиной! – доложил мужичок, что расстилал на одном из столов чистую скатерть. – Прошу ко мне. Накормлю и напою, голодными не уйдете.

Наемник скептически посмотрел на хозяина.

Стол только накрывался, гральцы, недолго думая, скинули на лавку у входа промерзшие шубы и дружно пошли греться к печи. От соприкосновения замерших рук с теплом пальцы нестерпимо защипало, но гости терпеливо ждали, уже скоро боль ушла, в их тела стало прокрадываться вожделенное тепло.

– Будь проклят их король! – в полголоса выругался Иль. – Почему нельзя было думать о нашем предложении, не отсылая меня любоваться местными красотами в северной глуши этих забытых богами промерзших мест?

Верлас насторожился, его уши, как у зверя, приподнялись, чтобы лучше слышать.

«Так, так, помню я тот день, когда ты дал мне горсть серебряных гралов5 и сказал, что сегодня тебе защита не нужна, а охраной твоей станет королевская стража. Выходит, Иль не шутил. Гатар в Замнитуре, чтобы встретиться с королем. Так вот зачем понадобилось ехать в такую даль! Если я раньше только подозревал, что наша поездка – дело темное, то теперь точно знаю это».

В это время в сторожку зашел Мстив. Он направился к накрытому столу, говоря:

– А ну-ка, хозяин, давай, угощай, а то наши гости проголодались!

На столе быстро появились три миски с горячим супом, корзиночка с ржаными, только из печи лепешками и чан с еще дымящейся кашей. Гости, не сговариваясь, сели за стол и стали есть. Если тепло печи отогрело тело снаружи, то горячая еда прогнала холод изнутри. Насытившись, гральцы без вина захмелели. Когда человек немного пьян, обычно хочет повысить градус радости, поэтому Верлас, вальяжно откинувшись назад, спросил:

– А какое вино пьют в Замнитуре?

– Есть красное сладкое, а есть горькая настойка. Что желаете?

– Неси все, – махнув рукой, потребовал Верлас и, посмотрев на Мстива, добавил:

– Вот и посмотрим, как поутру выглядит местный пушистый зверек.

– Главное, по деревьям карабкаться и по веткам прыгать за ней не начинай!

Гатар же на слова наемника только неодобрительно покачал головой, но когда хмельное оказалось в его бокале, не раздумывая, стал пить наравне со всеми. Вскоре все трое, изрядно выпив, бурно вели разговор, хозяин стоял рядом и не давал бокалам пустеть. Сладкое уже кончилось, поэтому в ход пошло горькое, но гости уже не особо видели разницу между вином и настойкой.

– …Так я вот и говорю, – рассказывал Мстив, – нечего мне жениться, молодой я еще. А мать и отец все на своем настаивают, нужна жена! Вот сами посудите, не скажу же я им, что не нагулялся еще?

– А почему бы и нет?! – немного заплетающимся языком оспорил Верлас.

– Ладно, отец еще поймет, но мать!

– А что мать, она, что, не женщина, в девках не была?

– Была.

– Так чего ты нам голову морочишь?

Мстив развел руками, его аргументы кончились.

– Гуляй, пока с нами тут! Хотя, стой! А тут на севере у вас женщины-то есть? А то я только мужиков видел.

– Есть!

– Так, где же они? Или они бородатые, как мужики?!

Все трое дружно засмеялись, гогоча наперебой. Откуда-то появилась низкорослая собачонка, которая загавкала, возмущаясь не частым для ее уха странным звукам.

– А ну, пошла! – пнув собачонку в бок, прикрикнул на нее хозяин стола. – В угол!

Псина, почуяв хозяйскую немилость, тут же скрылась под одной из лавок, которая стояла в темноте дальнего от входа угла. Люди, вдоволь насмеявшись, продолжили разговор.

– Да, так какие тут на севере девушки? – спросил Гатар.

– Барф, – обратился к хозяину Мстив, – ответь гостям.

– Они прекрасные. У них длинные каштановые или черные волосы, сплетенные в десятки небольших косичек. У них карие, как спелые вишни, глаза или серо-голубые, как цвет предрассветного неба. Они стройные, идут, словно лебеди плывут. А как они танцуют…

Гости переглянулись и дружно загоготали снова, кто во что горазд.

– Да ты, Барф, поэт, – отдышавшись от смеха, сказал Верлас.

– Вообще велторанские девушки и вправду хороши, – заметил Мстив, – только с ними нужно быть осторожней.

– А то, что? – заносчиво спросил Иль.

– Да вспыльчивые они, чуть что, за нож хватаются. Ножи в лесу есть у всех, и они очень острые.

Верласу, разгоряченному вином, было сейчас все нипочем. Душа требовала продолжения праздника, и знакомство с местными, как оказалось, горячими женщинами, было как раз кстати.

– А где тут ближайший варт6 или деревня, поселение короче?

– Да недалеко, у болот, в получасе езды отсюда! – сказал молодой замнитурец.

– Дорогу знаешь?

– Знаю!

– Поехали!

Мстив, оправляя одежду, встал из-за стола, за ним последовал Верлас, готовый ехать в холодную ночь, в неизвестность, желая повстречать местную лесную прелестницу. Гатар, хоть и изрядно выпил, но категорически не желал возвращаться на мороз. Он быстро пресек начинания разгоряченных товарищей.

– Э-э-э, нет! Так не пойдет. Мы сюда не за тем приехали!

– А действительно, зачем мы здесь? – сделав небольшую паузу перед вопросом, будто пытаясь что-то вспомнить, спросил Верлас.

Мстив, соглашаясь с вопросом, утвердительно качнул головой и икнул, уставившись на Гатара.

У высокородного от хмельного неожиданно развязался язык.

– У меня было задание: передать предложение от высокородных из земельного совета7 Гралии королю Замнитура Ферсфарасу Фернетету8. Мы встретились, он выслушал и сказал, что должен все обдумать. А потом предложил мне, чтобы я не скучал, небольшое путешествие по королевству. Я не очень хотел разъезжать по лесам зимой и потому попробовал уклониться от предложенного. Но он настоял. Да еще поручил мне встретить его сестру Ранику, которая посещала земли велторан. И ждать ее нужно именно тут, на лесной заставе, а потом сопроводить ее до дворца! Король даст нам ответ по нашему возвращению, и мы поедем домой. Все, счастливый конец истории!

Верлас ухмыльнулся и сел на место. Он совсем не ожидал такой откровенности от своего напыщенного, всегда такого осторожного попутчика.

«Так, ты ведешь тайные переговоры от лица земельного совета. Кнезов ты хитрец. Ох, не к добру это, не к добру. Вот как пахнет сера-то! Ладно, спешить не стоит. Пока мне вроде ничего не угрожает».

– А я все-таки пойду проветрюсь, – с сожалением вздохнув, сказал Мстив. – Барф, пойдем со мной, позовешь своих людей, а то, если мы никуда не пойдем, тогда к ночевке готовиться надо!

– Так чего готовиться? Лег и спи, – не совсем поняв, о чем идет речь, уточнил Гатар.

– Это вам лег и спи, а нам нужно костры зажечь, капканы расставить.

– Зачем?

– Мы в лесу, высокородный. Тут такое водится, что в страшном сне и не снилось.

– Медведи что ли?

– И они тоже.

Замнитурцы оделись и, выходя, позвали с собой спрятавшегося под лавкой пса.

– Гатар, выпьешь еще со мной горько-сладкой?

В ответ Иль только протянул свой бокал, в который тут же, журча, побежала струйка настойки. Гральцы чокнулись и выпили налитое до дна.

– Верлас, хороший ты человек!

– А чем я хорош?

– А тем, что ты преданный.

– Я?

– Да, ты.

– Высокородный, да ты, точно, лишнего выпил! Я наемник, а наемник верен только одному – деньгам, моя вера – монета, что заплачена мне и лежит у меня в кармане!

– Вот! Правильно говоришь. Поэтому ты преданный, хороший для меня человек. Я тебе плачу, и ты мой! Как продажная девка из красного дома. Я ей даю монету, она теперь моя. А так как денег у меня много, то тебя можно купить надолго, и вот ты уже мой самый верный, преданный, хороший друг.

Верласа не порадовало сравнение с продажной девкой, но в целом высокородный был абсолютно прав. Верность наемника можно было купить, а так как ее перепродажа была делом рискованным, могла стоить продавцу жизни, то Гатар мог не опасаться измены. Но ответить следовало что-то резкое, но, вместе с тем, не влекущее нежелательных последствий.

– Катись ты, высокородный, кнезу под хвост!

Гатар расплылся в широкой улыбке.

– Вот это правильно. Так, давай выпьем за успех задуманного!

И снова хмель разлит в бокалы, и снова выпито вино.

– Зачем тебе все это? – оторвав от ржаной лепешки подгоревший бок, спросил Верлас.

– Ты о чем?

– О том, что мы тут, в глуши замнитурских лесов, в снегах по пояс сидим и ждем неизвестно чего! Может быть, король решил тут нас убить по-тихому?

– Хотел бы, убил бы давно. Да и зачем ему меня убивать?

Верлас пожал плечами.

– Ладно, а зачем ты так рискуешь, отправляясь сюда. Ведь, если заговор раскроется, тебя объявят первым заговорщиком, а дальше – сам понимаешь. Под ударом не только ты, но и вся твоя семья.

Иль резко изменился в лице. Он прищурился, оскалил зубы и завел левую руку за спину.

– А с чего ты вдруг заговорил о каком-то заговоре?

– Э-э-э. Успокойся, высокородный. Я знаю только то, что говоришь мне ты, да и глазами видеть не разучился. Богатые не ездят настолько далеко в компании лишь одного наемника. Это опасно. И все же мы тут вдвоем, а это значит, что тебе есть, что скрывать. Ты встретился с королем, передал ему предложение от земельного совета. Заметь, это я от тебя услышал, никто никого за язык не тянул. А вот дальше просто нужно пораскинуть мозгами. Земельный совет не может в обход великого гарла9 что-либо предлагать королю, но это уже сделано. Это называется заговор. Все просто. Но бояться тебе меня нечего. Ты верно сказал, я наемник. Мне нет особого дела до твоих целей и того, что хочет земельный совет, ровно до тех пор пока моей шее не угрожает петля или топор палача. Сейчас мне кажется, что мое пребывание среди богами забытых, задубевших от мороза лесов, вдали от теплых южных островов – угроза моей жизни. Вернувшись домой, меня теперь могут обвинить в измене, а это нехорошо. Поэтому повторю свой вопрос: зачем ты так рискуешь, отправляясь сюда?

– Я рискую не больше, чем другие, – ткнув пальцем в потолок, огрызнулся Гатар. – И если все получится, то…

– Что, то?

– Богатство и власть!

Верлас ждал этого ответа.

– Замечательно, может, тогда стоит подумать об удвоении суммы, причитающейся мне по возвращении на южные острова?

Напряжение спало так же резко, как и возникло.

– Это мы обсудим только после того, как я успешно перешагну порог моего дома.

Верлас хотел было возмутиться, но Иль его остановил, подняв указательный палец.

– Дома обсудим результаты нашего путешествия, а также и возможность твоего дополнительного обогащения, если будешь работать на меня постоянно. Понимаешь, о чем я?

Наемник, облизнув неожиданно пересохшие губы, одобрительно ухмыльнулся и поднял свой бокал.

– Хорошо, высокородный, я тебя услышал!

Они выпили, а потом снова и снова, спеша опустошить все запасы местного вина, не желая делиться с Мстивом. Хорошенько захмелев, теперь уже считая наемника почти за своего, язык Гатара развязался еще больше.

– Понимаешь, мы тут не просто так, у меня очень важное задание. Гралия больна, а если порученное мне выгорит, то ей точно станет лучше, она выздоровеет. Вот увидишь.

– Я что-то не вижу признаков болезни. Она не чихает и не кашляет, торговля процветает, высокородные богатеют. Вот и ты не бедствуешь, сам говоришь, что можешь купить мою верность хоть навсегда.

Иль покачал головой.

– Не в этом дело. Представь, что Гралия – это яблоня, а власть – это яблоко на ней, наступила суровая зима, листья опали, ударил мороз, пришли животные и съели кору дерева, а плод окоченел, но на вид он еще прекрасен. Ты идешь мимо и видишь искушение, висящее на ветке. Яблоко красиво, аппетитно, так и хочется его сорвать и съесть. Но уже вот-вот настанет оттепель и все встанет на свои места. Оно сморщится и потемнеет и станет непригодным в пищу. Да, я вижу красоту и богатство Гралии сейчас, но я знаю, что мороз уже ударил, животные уже утолили свой голод, насытившись корой, скоро оттепель. Что мне делать? Простые люди – свободные10 или рабы – не видят того, что вижу я, им неизвестна истина, которая доступна Гатару. Так, что мне делать, сорвать яблоко, отогреть и съесть, чтобы пополнить свои силы и, пережив зиму, из оставленных семечек вырастить новое дерево, или стоять и любоваться плодом, ожидая неминуемого потепления?

Верлас молчал, мысли путались в его голове. Яблоко, дерево, власть, Гралия – все переплелось, и сказанное высокородным не имело для наемника смысла. Хотя ответ на последний вопрос он все же знал: лучше не колеблясь делать то, что нужно для выживания, а уж потом разбираться с последствиями. Верлас делал так всегда – выживал. Но им двигал не только эгоизм или стремление нажиться, хотя, конечно, и это тоже. Наемник знал, что если он не заработает денег, то беда ждет его дочерей, о существовании которых он никому не рассказывал. Он хранил свою тайну как зеницу ока, не говоря о том даже своим якобы друзьям, таким же наемникам, как он, или нанимателям. Жена умерла при родах, поэтому за детьми приглядывала торговка из Т'Бола, которой Верлас приплачивал за ее усердие. Дети считали, что она их тетка, а отец появляется редко, потому что служит на заставе Кембри. Часть из этой сказки была правда, ведь наемник действительно долго служил, охраняя границы мира людей. Его маленьким ангелочкам, двойняшкам, сейчас было полных десять лет. «Какие же они взрослые», – думал наемник, сожалея о годах, проведенных в разлуке с детьми. Хотя в глубине души он понимал, что не создан для семейной жизни. Верлас уже много раз зарабатывал приличный капитал, на который мог бы начать свое дело, но жизнь земледельца или ремесленника была ему не по душе. Дорога манила его. Погостив в Т'Боле пару недель, он был готов ввязаться в любую авантюру, только бы поскорее уехать и стать из примерного отца самим собой. Но, шагнув за порог, сердце снова начинало щемить, тоска наваливалась в минуты отдыха на привале. Если с ним что-то случится, детей ждет сущий ад, в этом Верлас не сомневался. В лучшем случае старая двуличная торговка, которая по нелепому стечению обстоятельств была единственным человеком, умевшим хранить его тайну и знающая толк в воспитании детей, продаст девчонок в рабство, в худшем… Но пока есть деньги, все будет хорошо. Страх за судьбу детей ни один раз, как спасительная палочка, позволял ему выбраться из крепких объятий смерти. Наемник умел хранить секреты и свои и чужие, за сохранность последних ему еще и платили. Поэтому Верлас сейчас не говорил, хмель не лучший помощник языку давать правильные ответы.

– Чего воды в рот набрал? Теперь-то ты понимаешь важность моего дела?

Верлас, пошатываясь, встал, добродушно улыбнулся, рыгнул и сказал:

– Нужно выпить!

Гатар разочарованно махнул рукой.

– Тупой наемник, ладно, наливай!

– Руку же на разливе не меняют!

– Верлас, так ты же сам только что наливал! Забыл что ли? Точно отупел от выпитого!

Верлас послушно взял кувшин и разлил горькую настойку в бокалы, наполнив их до краев, а потом сказал:

– За все, что нам дорого!

Гральцы выпили, думая меж тем каждый о своем. Разговор дальше не ладился, но ситуацию спас вернувшийся из замерзшего леса Мстив.

– У меня хорошая новость! Вернулись наши охотники и сказали, что ритуал окончен и скоро к нам приедет Раника Фернетет.

«Ритуал?» – подумал Верлас, но вслух ничего не сказал.

Иль Гатар, упиваясь своим интеллектуальным превосходством над тупым наемником, уловил только то, что скоро приедет сестра короля, чему очень обрадовался.

– За Ферсфараса Фернетета и вечный союз Замнитура и Гралии! – выкрикнул высокородный, поднимая пустой бокал, и, не вовремя заметив это, сплюнул и распорядился:

– Верлас, ну, ты что, спишь!

Застолье вновь пошло своим чередом. Уже скоро Гатар, выпив лишнего, устало склонил голову на локти и заснул за столом. Барф, вошедший в сторожку, заботливо накинул на плечи дремлющего гостя плед, продолжая освежать пустеющие бокалы более стойких гостей. Охотники тоже пришли погреться, но к их столу не подошли, а сели ужинать в дальнем углу, где пряталась под лавкой собака.

– Барф, – обратился Верлас к замнитурцу, – что ты, как не свой. Садись, выпей с нами, поешь. А то мы тут празднуем, а ты мучаешься. Наш главный заснул, теперь можно и по-свойски, без этого твоего излишнего внимания. Садись, в ногах правды нет.

Хозяин на мгновение задумался, а потом последовал предложению гостя. Тут дело пошло веселей. А когда и охотники потянулись к печке и как-то незаметно оказались у гостевого стола, то стало совсем хорошо. Хмельное лилось через край. К столу подбежала непонятно откуда взявшаяся собака, которой досталась своя доля – кости. Она весело захрустела ими, благодарно завиляв хвостом.

Тем временем хмельной разговор занесло совсем в неожиданную сторону.

– …так вот, скажите мне, – допытывался у хозяев Верлас, – как же так вышло, что велторане и гральцы говорят на одном языке, а письмо у нас отличается?

– Да, кто его знает, – отмахнулся рукой Барф, в то время как хорошенько подвыпившие охотники уже не в состоянии были членораздельно говорить. – Да и говорим мы по-разному. Вы акаете и слова тянете, как будто песню поете.

– А вы рычите да каркаете, как вороны!

Барф насупился, промолчав.

– Ладно вам, языки у нас и, правда, похожи, ведь говорим же сейчас и понимаем друг друга, – примиряя назревший конфликт, сказал Мстив. – Мне бабка рассказывала, что раньше, еще до всех этих королевств и царств, мы были одним народом. Но боги привели замнитурцев в леса, стали мы походить на нашего соседа – королевство Скайнирг, то, что восточнее нас, весь уклад их жизни переняли. А вас на поля отвели. Вот и разошлись наши пути.

– Так мы братья?! – радостно выкрикнул Верлас.

– Выходит, что так.

– Тогда за вас, братцы!

Время пролетело незаметно, и вот уже из самых стойких за столом сидели только Мстив и Верлас, все остальные мирно посапывали на лежаках. Горячительное влияет на мужчин одинаково. Хорошенько захмелев, разговоры Верласа и Мстива вернулись к обсуждению местных красавиц.

– Хоть велторанки и дикие, но страстные. У меня есть тут пара знакомых. Я по поручениям сюда несколько раз заезжал, но летом. Ух, не забуду тех теплых деньков. Тогда…, – с жаром говорил замнитурец, подмигивая наемнику.

Сознание Верласа рисовало поздний вечер, красивую лужайку у реки, костер, молодых прелестниц, выходивших из воды после купания. Он уже совсем позабыл, кто он, где он и зачем он здесь. Гралец больше не мог терпеть, чувства переполняли его, сердце яростно билось в груди, не давая покоя.

«Так, мне не заснуть!»

– Ты точно дорогу знаешь к деревне? – не стерпев, перебил рассказчика Верлас.

– Да, как свои пять пальцев.

– Может быть, пойдем, проветримся? – предложил наемник.