Я была рождена, чтобы изменить этот мир

Она зря упомянула их. Это разозлило меня не на шутку, особенно после сна.

– Не трать время. Иди домой к дедушке. Оставь меня.

– Но Луис! – возразила Мирина.

– Уходи. Я не хочу тебя видеть.

Ярость затмила разум. На самом деле тогда я не это хотел ей сказать. Наоборот, я был рад ее приходу. Может, если бы не она, мое тело давно бы заледенело от холода, а душа отправилась бы в мир иной.

Я слышал, как часто она дышит, собираясь со словами. Наверное, хотела нагрубить мне в ответ и сказать, какой же я все-таки никчемный, но Мирина промолчала. И вот она поднялась с коленей, и я чувствовал ее взгляд своей спиной. Подумал, что вот сейчас она выйдет за дверь, и больше мы никогда не увидимся. Вот только эта девочка прибилась ближе к камину и стала ждать. Точно так же, как и я жду прихода своих родителей.

– Ты не собираешься уходить? – спросил я устало, с явным облегчением в голосе.

– Мне некуда идти, – ответила она, вороша угли. – Мой дедушка, как и твои родители, ушел на войну, оставив меня одну. Он сказал, что я взрослая и должна все понимать. «Это ради общего блага, Ри», – произнес он на прощание. Но я не понимаю, Луис. Я не верю и не хочу верить в происходящее.

Ее голос дрожал с каждым словом. Глаза краснели от сдерживаемых слез. Нижняя губа подрагивала, но не от холода, а от груза, который она несла. Мне было больно видеть ее такой. Я присел рядом, обнял ее и положил голову ей на плечо.

– Что мы будем делать, Луис? – тихо спросила она, глядя на меня.

– Не мы, – я посмотрел ей в глаза. – Я должен найти своих родителей, а ты отправишься домой.

Мирина разозлилась и оттолкнула меня.

– Это глупая идея! Но если ты хочешь умереть, я тебя не остановлю!

Она кричала и топнула ногой. Только сейчас я увидел в ней маленькую девочку. Раньше она казалась мне взрослой, потому что всегда держала эмоции под контролем. Но сейчас, глядя на ее серьезное, печальное лицо, я понял, как ошибался.

– Мы должны пойти вместе, – прошептала она.

Я отвернулся, стараясь не показать слабость. Сердце колотилось, готовое выпрыгнуть из груди.

– Возвращайся домой. Спасибо за всё.

Я услышал, как она подошла к двери, дернула ручку и сказала:

– Ты говоришь так, будто мы никогда больше не увидимся.

Она явно ждала ответа, потому что некоторое время стояла там, а потом закрыла дверь.

Это был уже третий человек, который меня оставил.

Недолго думая, я начал собирать сумку. Еды не осталось, поэтому первым делом положил туда бутылку воды. Потом взял веревку, не зная, зачем она мне пригодится, но решил, что может быть полезной. Оделся потеплее и перед тем, как выйти на мороз, решил поискать подсказки в дневнике матери.

На первых страницах дневника были вырваны листы. Пролистав его, я понял, что Рикита в основном описывала свои будни. Сначала ничего полезного для меня не нашлось. Но записи за декабрь заставили насторожиться.

Запись 1.

«Утро как всегда. Маньен поцеловал меня и ушел в кузницу. Сказал, что Бари привез особый металл из-за границы, из которого нужно изготовить новую партию мечей. Я ничего в этом не понимала, но возражать не решилась. Луис отправился пасти оленей и теперь возвращается домой поздно вечером. Очень переживаю за него, но боюсь, если скажу об этом, он только рассердится».

Я продолжил листать дневник.

Запись 6.

«Сегодня весь день бушевала вьюга, превращая наш край в снежное царство. К вечеру буря утихла, и с неба начали медленно падать пушистые снежинки.

Я волновалась за Луиса, боялась, что он может попасть в беду. Но в этот раз, когда я сидела за пряжей, через окно заметила, как он вернулся домой вместе с девушкой. Она была старше его лет на два-три, высокая и красивая. Моё сердце забилось от радости: у Луиса появился друг! Хотя, конечно, олени тоже были его верными спутниками.

Маньен снова ушёл на собрание кланов, оставив нас с сыном на несколько дней одних…»

Запись 9.

Вчера наш мальчик впервые увидел раненого отца. Представляю, какие мысли тогда вихрем пронеслись в его голове. А как мне было больно видеть его таким. Он ещё совсем маленький и не должен был это видеть. Я старалась не показывать волнения, чтобы Луис не чувствовал того же. Он держался мужественно, хотя без слёз не обошлось. Я сказала ему, что Маньен силён духом и телом и что он тоже должен быть таким.

На следующий день муж снова ушёл. Но теперь навсегда.

«Что значит навсегда? – подумал я, потрясённый. – Нет, я не могу с этим смириться».

Запись 12.

«Маньен написал мне письмо с важной просьбой, которую я выполню. Наш девиз – всегда и навечно. Надеюсь, сын поймёт меня и справится с тяжёлой ношей, которую мы на него возложили. Я волнуюсь, но рядом будет Мирина – она поддержит его, и вместе они смогут жить дальше без нас.

Да, без нас. Война заберёт твоих родителей, Луис, но ты всегда будешь помнить о них как о героях. А может, тебе и не нужны герои? Только родители, которые обещали заботиться о тебе всю жизнь.

Прости меня, сынок. Я верю в тебя, ты справишься. Никогда не забывай верить в себя».

Я не заметил, как по щекам потекли горячие слёзы. Теперь я всё понял и не мог смириться с такой судьбой. Мы вернёмся вместе, все трое.

– Это я вам обещаю.

Собрав вещи, я вышел на улицу. Перед этим обмотал лицо шерстяным шарфом, связанным Рикитой. Это было лучшее решение: снежинки, как острые лезвия, впивались в кожу, заставляя жмуриться, чтобы они не попадали в глаза. Ночь была глубокой и опасной. Если бы я пошел пешком, путешествие не продлилось бы долго.

Поэтому я решил взять оленью упряжку, хотя раньше с этим не сталкивался. Обычно оленей запрягал отец.

Из-за метели идти было трудно. Казалось, на меня давит что-то тяжелое и огромное. Я зашел в стойло к оленям и сразу оказался под пристальными взглядами. Они тоже не понимали, что делает здесь этот маленький человек.

– Поверьте, мои друзья, я разделяю ваши чувства.

Среди них была моя любимица – Альцина.

Я дал ей такое имя, потому что она напоминала мне о горе, на которой стояло наше поселение.

Если короче говоря, то я так и не разобрался, как запрягать оленей в упряжку, поэтому решил скакать верхом на Альцине. Это намного лучше, чем идти пешком и замёрзнуть насмерть.

На моё крайнее удивление она не сопротивлялась и позволила оседлать себя, хоть мне пришлось и повозиться, чтобы сесть верхом. Ведь Альцина была очень большой, выше меня в два раза, если не больше.

На улице снежный ветер вновь ослепил нас, закрывая дорогу. Не сказал бы, что не волновался, ибо мне было страшно и ей тоже. Но мы были вдвоем, а вдвоем не так уж и тревожно. Я был уверен, что мы справимся, ведь пока вера с нами, нам ничего не грозит.

– Я иду к вам, мама и папа. Дождитесь меня.

Мои мечты развеялись, как дым. Я надеялся, что мы полетим, как молния в ясном небе, вопреки буре. Но вместо этого мы двигались медленно, как черепаха.

Я обнял Альцину за шею, и мы поспешили продолжить путь, насколько это было возможно.

Плана у меня не было, точнее был, но с одним только пунктом – доставить родителей домой живыми! А как это сделать и где их найти, я пока что ещё не придумал.

Не знаю, сколько прошло времени с нашего отъезда, но за горизонтом уже просыпалось солнце, и метель потихоньку успокаивалась.

Что облегчило нам путь, и мы знатно ускорились.

Чтобы добраться до пурпурного леса, нам нужно было проехать через деревню, где жила Мирина – Пантин. Мне очень хотелось увидеть её и помириться.

Когда солнце было в зените, мы прибыли в деревню. Здесь я заметил огромные железные ворота, которые были открыты. За ними слышался шум и недовольство людей. Я не знал, где живёт Мирина, поэтому решил действовать по обстоятельствам.

Чтобы нас не поймали, я спустился с Альцины и повёл её за собой. Я попросил её ступать тихо, чтобы нас не заметили. Пройдя через ворота, я старался не слушать крики людей, хотя они были такими громкими, что их услышал бы даже спящий.

Высокие дома встречались нам по дороге. Я пытался идти позади них, чтобы нас не заметили. Но, если честно, из-за сугробов и мелкого снегопада это и так было трудно.

Я хотел было продолжить, но не успел. В нашу сторону прилетело что-то большое и деревянное – похоже на бревно. Я испугался, а Альцина почувствовала опасность и встала на дыбы. Из ее ноздрей вырывался пар от учащенного дыхания. Я хотел убежать, но тело будто окаменело от страха. Я стоял неподвижно, когда заметил приближающегося мужчину.

– Эй, здесь кто-то есть, – крикнул он издалека.

– Так иди и проверь, – донеслось в ответ.

Меня бросило в холодный пот. Я не знал, что делать, если нас поймают. Внезапно меня схватили за руку. Я увидел мелькающие рыжие волосы. В этот момент она стала для меня надеждой.

– Не стой как истукан, если не хочешь, чтобы тебя поймали, – пригрозила мне Мирина.

В тот момент я даже почувствовал себя немного оживленнее. Улыбка на моем лице не спадала и казалась еще ярче, чем ее веснушки.

– Прыгай, – приказал я, показывая на Альцину. Мы присели позади нее, и я рванул галопом.

Оказалось, нужно было действовать сразу. Осторожность только навредила. Ну что ж, стратегические таланты у меня не ахти. Но я был счастлив снова ее видеть. Да, я наговорил глупостей. Требовал, чтобы она ушла из моего дома, но это были лишь слова, а не мои истинные чувства.

Я не хотел причинять ей боль.

– Спасибо, – сказал я, не зная, к кому обращаюсь – к Мирине или в пустоту. Она ответила:

– Будешь благодарить, когда найдем твоих родителей.

Это означало одно: отважная девочка отправится со мной, и на этот раз я не стану возражать. Тогда все произошло само собой, и я был рад. Теперь оставалось вернуть Рикиту и Маньена домой. Я верил, что они справятся без родителей, ведь кто-то придет им на замену.

Альцина не подвела. Ночью мы достигли границы, но бедная девочка так устала, что упала без сил. Я этого не заметил и убежал вглубь леса.

Мирина осталась у входа. Она нежно пела оленю колыбельную, словно провожала его в последний путь. Девочка поцеловала животное в мокрый нос, и олень закрыл глаза, погружаясь в вечный сон.

Она что-то крикнула мне. Вот только мне уже было все равно. Я не настолько глуп, чтобы разворачиваться назад, когда так близок впереди. Может, она хотела передохнуть и похоронить друга или сказать что-то еще, чего я не знал. Ведь об этом я стал задумываться уже после. Каким я был глупцом. Еще совсем маленьким мальчишкой, не понимающим, что сам того не ведая подписал смертный договор.

Лес завораживал меня своей красотой. Я с удивлением оглядывался по сторонам, бежал и не мог остановиться. И вот передо мной открылись поля, где мой народ выращивал урожай. Но что я увидел?

Чёрная земля, покрытая сухой травой и осколками от взрывов. Тела людей и животных. Кровь, стекающая по песку. Невидимая стена отделяла меня от этого кошмара, но я всё же сделал шаг вперёд. Странные существа, похожие на людей, вытаскивали из окопов своих родных. Я слышал, как дети плачут, разрывая себе горло. Я подбежал к ним, чтобы помочь, но они посмотрели на меня с презрением.

Одна женщина обратилась ко мне: «Что ты делаешь здесь, человеческое дитя?» Я застыл, не в силах поднять взгляд на её вертикальные жёлтые зрачки.

– Я пришёл за своими отцом и матерью. Они отдали свои жизни за ваш народ, – наконец, с трудом произнёс я.

На мгновение мне почудилось, будто весь лес обратился в безмолвие. Даже дети перестали плакать и лишь выпучили на меня свои огромные глаза. Я поднял голову и посмотрел на них, и вот жители пурпурного леса громко засмеялись, словно я виновник всех этих бед.

– Ты и правда шутник, – сказала она.

Я не понимал, что смешного в моих словах.

– Люди пришли за властью! Они уничтожили наших сородичей! Разрушили всё до основания! А ты говоришь, что твои родители отдали жизни за наш народ? – послышался смешок. – Это невероятно.

– Ты глупец! Твои родители предали Родину, ослеплённые славой и богатством.

Я разозлился и сжал кулаки. Пальцы посинели, ногти впились в кожу.

– Ты врёшь, – сказал я ей.

Родители не могли так поступить. Просто не могли. Так как моя вера в них была ярче самого солнца.

– Вы не понимаете, о чем говорите, – сказал я с яростью. – Они бы так не поступили!

Вены на лбу вздулись, лицо покраснело. Мне не нужно было доказывать свою правоту, главное – внутри меня горел огонь, который освещал путь моим родителям.

– Уходи, – приказала женщина.

Я не стал возражать. Эта компания вызывала у меня отторжение. Развернувшись, я побежал дальше. Звуки выстрелов и отчаянные крики становились все громче. Внезапно передо мной открылся горизонт. Но он был серым, запыленным и грязным. Солнце, которое должно было озарить землю своими лучами, давно исчезло. Тела людей безжизненно лежали на сырой земле.

– Папа, мама! – закричал я.

Но ответа не было. Я шел вперед, задыхаясь. Вдыхать воздух было тяжело и больно. Прикрывая нос рукой, я продолжал идти, пока не споткнулся и не упал.

«Осталось немного, и мы вернемся домой», – подбадривал я себя. Но осознание того, где я оказался, не приходило. Я не понимал, как маленький мальчик мог оказаться в таком месте. Меня вела только одна цель – найти родителей, и я слепо следовал ей.

– Папа! Мама! – снова крикнул я.

Но все так же без ответа. Решив, что поздно расстраиваться, я попытался встать, но не получалось. И тут рядом со мной упал мужчина. Весь в крови и без пары нижних конечностей. Он был в предсмертном бреду. Я испугался и чуть не закричал, но вместо этого прикусил себе язык. Отчего во рту почувствовал привкус железа.

Он посмотрел на меня с немалым удивлением, таким же, как и я смотрел на него.

– Мальчик… – произнес мужчина охрипшим голосом. Из его рта вытекала бардовая жидкость. Он ей задыхался.

– Я… кхм… В… Раю?

– Нет. – ответил я.

– Тогда… кхм… Что здесь делаешь ты? – Но как только он договорил, его сразу вырвало кровью на мои ноги. Но я даже не шелохнулся.

Решив, что не стоит все объяснять, ответил кратко: – Ищу своих родителей.

Мужчина вновь захаркал кровь и, по-видимому, улыбнулся.

– Напрасно. Они давно мертвы.

После этих слов он умер. Я сбросил его с себя и снова попытался встать. Но тут заметил, что сломал ногу, и из нее торчит кость. Из-за шока боль не чувствовалась. Как нелепо было видеть свою ногу, превратившуюся в кровавое месиво. Я рухнул на землю и только тогда ощутил невыносимую острую боль. Хотелось умереть. Это чувство, словно тебя сжигают заживо.

Из моего горла вырвался крик, но никто его не услышал. Выстрелы не прекращались, а гомон заглушал все звуки. Я лежал на поле боя, укрытый от чужих глаз серым туманом, в котором задыхался. Надежда исчезла вместе со мной.

– Мама, папа, – прошептал я. Я не ждал ответа, просто хотел, чтобы кто-то был рядом. Страшно умирать одному.

Я лежал в луже крови, ничего не чувствуя. Ни боли, ни страха. Только голова оставалась ясной. На моем лице появилась улыбка от воспоминаний о родителях, о летних днях, проведенных вместе. Но самое главное – знакомство с Мириной, моей первой любовью. Светлой, как солнце. Она станет моим спутником в иной мир.

Мои веки на мгновение сомкнулись, и я услышал зов. Кто-то звал маленького мальчика, который уже покинул этот мир. Того, кто сам загнал себя в это болото.

– Открой глаза, – прозвучал властный голос.

Я открыл глаза. Та же местность, тот же туман. Но моя нога была здорова, и дышать стало легче. Радость переполнила меня.

Впереди стоял высокий мужчина. Он представился странником.

– Я не умер! – воскликнул я.

– Нет, ты умер посреди этого поля. Оглянись и увидишь то, что осталось от твоей души.

Обычно люди называют это телом, но я не обратил внимания на его странную речь.

И правда: маленький мальчик со сломанной ногой лежал на земле, а рядом – труп взрослого мужчины.

– Но как же так? Я должен найти родителей.

– Если того желаешь, могу отвезти тебя к ним.

Все это было как-то очень странно. Но мне было все равно. Я хотел увидеть их своими глазами, сказать, как сильно люблю, и попросить прощения за то, что ослушался.

Я следовал за этим господином в черном плаще какое-то время, пока мы не остановились около высокого красивого здания, усыпанного цветами. Вот только белоснежные ступени покрыты кровью, а около нефритовых колонн валяются трупы людей и разных существ. Причем мертвицы были повсюду.

– А вот и они. – сказал странник.

Конечно, я обрадовался и побежал вперед. Но они были на грани смерти. Маньен лежал у Рикиты на руках с глубоким ранением в области живота. У матушки тоже была рана на горле, откуда лилась кровь. Медленно, но верно. Казалось, с каждым ее новым вздохом она становится все больше и больше.

Я опустился на колени рядом с ними, но они, казалось, не замечали моего присутствия.

Слезы текли по их лицам, а глаза блестели, как звезды на ночном небе. Рикита нежно гладила его по голове и тихо шептала: «Я люблю тебя, Маньен. Пусть сын простит нас».

«И я тебя, любовь моя», – сквозь слезы ответил мой отец. «Главное, что он в безопасности».

Рикита наклонилась к нему и поцеловала. Это был их последний поцелуй.

«О, Боже», – подумал я.

Я упал на колени и опустил голову. «Это не вы должны просить у меня прощения… А я у вас».

Глава 43. В Поисках Гайрона: Облики и Тайны

Фирс задумчиво посмотрел на небо, где солнце уже стояло в зените. «Тогда началась моя новая жизнь», – сказал он, словно размышляя вслух. «Оглядываясь назад, я понимаю, что исход был бы тем же. Такова, наверное, моя судьба».

Дьяволицы внимательно слушали его рассказ. Возможно, они сжалились над ним, но ему было всё равно. Настоящее важнее прошлого. Лёгкий ветерок играл с листьями деревьев и приветствовал ярко-зелёные колосья травы, блестевшие от утренней росы.

Путники стояли на небольшой возвышенности и любовались городом – Карингдой. Люди праздновали день святых огней, и приглушённая музыка нежно ласкала слух. Хотелось танцевать с возлюбленной.

Ева вздохнула, думая о тяжёлом прошлом Фирса. Было ли ему тяжело всё это время скрывать свои чувства? Или жизнь маленького мальчика давно закрылась за чёрной дверью его сознания?

Илик подал Еве руку, чтобы помочь подняться, и они переплели пальцы.

– Прости, – сказала Ева. – Наверное, тебе было неприятно вспоминать те дни. Зря я тебя заставила.

Демон смотрел на неё, искренне улыбаясь.

– Если бы я не хотел, я бы не рассказал. Наоборот, мне стало легче. К тому же, ты была такой эмоциональной, что я запомню это на века. – Он поклонился и добавил: – Ты узнала не только моё прошлое, но и, возможно, своей семьи. Это должно было утолить твоё любопытство.

Ева рассмеялась и посмотрела на город.

– Поистине завораживающее зрелище.

Все согласились.

– Итак, раз история закончилась, нам нужно поймать Гайрона. А то тюремная камера скучает. – произнёс Князь. – Особенно вам, – он указал на дьяволиц. – Ваша змеиная кожа может напугать людей.

Он щёлкнул пальцами, и вокруг дьяволиц засверкали алые искры. Они преврати