Конторщица-4

Герих охнула и приложила платок к покрасневшим глазам.

– Ну зачем вы так, Лидия Степановна, – упрекнула меня Лактюшкина, передавая вонючий стакан Герих, – вам тут шуточки шутить, а у бедной Тамары Викторовны сердечный приступ.

– Ты милицию вызвала? – игнорируя слова Лактюшкиной, спросила я Людмилу, когда та появилась в кабинете.

– Я хотела, но там вышел Альберт Давидович и сказал, что не надо вызывать, – промямлила краснеющая Людмила, – он сейчас, сказал, что сам подойдёт.

– Надо было-таки вызвать, – безжалостно отчеканила я, искоса взглянув на воспрявшую духом Герих, и мстительно добавила, – преступник должен сидеть в тюрьме.

Герих злобно зыркнула на меня, но ничего не сказала.

– Помогай пока коллегам акт составлять, – велела я Людмиле, – особо прошу обратить внимание на пропавшие поточные документы.

– Я не брала никакие документы! – завизжала Герих, трясущимися руками расплёскивая вонючую валерьянку из стакана.

– Разберемся, не волнуйтесь, Тамара Викторовна, – отрезала я и переключилась на работу комиссии.

– Кто это тут шумит? – послышался из коридора наигранно бодрый голос Альбертика и он вошел в кабинет.

– А что это у вас за собрание, товарищи? – попытался пошутить он.

– Как видите, взломали мой кабинет, похитили важные документы, – ответила я, махнув рукой на кавардак в коридоре. – Людмила сказала, что вы запретили вызывать милицию?

– Это внутреннее происшествие. Сами разберёмся, – отмахнулся Альбертик. – Не надо делать из мухи слона, товарищ Горшкова. Ничего ужасного не произошло.

– А то, что кроме рабочих документов похищены мои личные вещи и отложенные на покупку телевизора деньги, – это тоже внутреннее дело? – спросила я. – Мне их вернут? Компенсируют?

– Я не брала никаких денег! – заорала Герих, срываясь на ультразвук.

– Зная вас, Лидия Степановна, я склонен считать, что вы сейчас сильно преувеличиваете, – недовольно прищурился Альбертик. – Это досадное недоразумение с кабинетом мы сейчас решим, и все дружненько разойдутся по своим рабочим местам работать.

– А где моё рабочее место? – спросила я подчёркнуто наивным голосом.

– У вас же есть кабинет, – ответил Альбертик раздражённым тоном, – вот и работайте.

– А я? – прохрипела Герих, – Как же я? Вы же вчера сказали…

– Вы меня не так поняли, Тамара Викторовна, – лицо Альбертика пошло красными пятнами, глаза забегали, – это был разговор, так сказать, на перспективу…

– Но вы же сами…

– Тамара Викторовна, – слишком резко перебил её Альбертик, – поговорим об этом позже. А сейчас соберите свои вещи и возвращайтесь работать на своё рабочее место. А вы, Лидия Степановна, наведите здесь порядок и тоже начинайте работать. И да. Я таки жду отчет метрологов.

– Альберт Давидович, – зло ухмыльнулась я, – боюсь, что сейчас не только отчёт метрологов, но и любой другой документ найти будет невозможно. Сами посмотрите, у меня все документы были каталогизированы, хранились каждый на своем месте, а сейчас в этой куче как я что найду?

– Ну вы уж постарайтесь, Лидия Степановна, – нахмурился Альбертик, – это в ваших же интересах.

– Увы, при всём желании, я – не волшебница, так что обещать не могу, – деланно вздохнула я. – Кроме того, Альберт Давидович, у меня к вам тоже есть вопрос.

Альбертик аж вздрогнул.

– Во-первых, где приказ о том, что именно я должна курировать проект по переходу трудовых коллективов и бригад на хозрасчётный метод?

– Есть же решение трудового коллектива, – сердито ответил Альбертик, смерив меня непонятным взглядом.

– Решение – это не приказ, – парировала я, – нужно оформить всё надлежащим образом.

– Зачем приказ? – начал сердиться Альбертик. – Вы, Лидия Степановна, эти свои бюрократические замашки бросайте уже! У нас рабочее предприятие и никто вас здесь обслуживать не намерен!

– Альберт Давидович, – улыбнулась я, – не надо сваливать всё в одну кучу. Решение коллектива – это рекомендация к действию на общественных началах. А руководство подразделениями на основании приказа – это уже легитимная деятельность. И в данном случае приказ подтверждает увеличение спектра моих обязанностей, а соответственно и материальное вознаграждение. Сверхурочная работа должна соответственно оплачиваться.

Альбертик неопределённо хмыкнул и ретировался. Следом за ним потянулись остальные. Минуты через три я осталась в опустевшем кабинете одна. Это если не считать полуживого фикуса. Даже Людмила свинтила.

Мда. Позиционно я эту битву выиграла. Я ухмыльнулась.

Ведь что получилось, рассерженный на меня Альбертик в кругу единомышленников вчера после собрания поразорялся насчёт меня. Я уверена, что и о моём увольнении неоднократно упомянул. Ещё и приплёл что-нибудь эдакое. А дура Герих, которой он в пылу эмоций наобещал мой кабинет, не нашла ничего лучше, как поторопиться захватить его, не дожидаясь, когда меня окончательно уволят и подтянутся другие желающие. Обычно, на многих предприятиях и даже в школах, это прокатывало. Но не в этот раз.

Тем более, я максимально раздула ситуацию.

Поэтому Альбертик сдал назад. Временно, конечно же. Я не обольщалась, что за сегодняшний свой позор он ещё отдаст. И отдаст очень и очень больно.

Хотя Герих ему хорошую свинью подложила, ведь теперь я могу легитимно саботировать написание разных отчётов и прочей поточной документации, примерно с неделю-полторы, пока не разгребусь с картотекой и документами. А спешить я принципиально не буду.

Кроме того, мне нужно что-то думать о собственной защите. Альбертик вербует сторонников внутри предприятия, значит, мне нужно найти сторонников, а лучше покровителей, повыше. И начну я, пожалуй, с визита к «опиюсу». Не знаю, будет ли из этого какой-то толк, или же этот визит вылезет мне боком, но разведать обстановку не помешает. У Быкова хорошие связи. Уж получше, чем у Альбертика, который почти всё время был на подтанцовке у Ивана Аркадьевича и только сейчас начал показывать себя во всей красе.

А ещё есть у меня одна идея. Только надо обдумать, как её реализовать так, чтобы выставить Альбертика дураком.

От обдумывания этой мысли меня отвлекло возвращение Людмилы, которая, оказывается, бегала в магазин, прикупила чаю с конфетами, чтобы немного порадовать меня.

Милая девочка.

Вот все бы так.

К «опиюсу» я опять не попала – долго возилась с документами. Это только кажется, что всё быстро. А попробуй рассортировать хотя бы по основным кучам. Герих же сваливала всё в один ворох. Там многие папки рассыпались, страницы перепутались.

Ну да ладно, потихоньку разберусь.

Хотя, по сути, Альбертик таким вот образом меня прощупывает. Ищет, где та грань, дёрнув за которую, я сорвусь. Так что да, я не обольщалась, что это только начало.

А дома меня ожидал сюрприз.

Ещё на подходе к квартире, мой нос уловил витавшие обалденные ароматы жаренной рыбы и сдобных пышек. Явно Римма Марковна вернулась.

Хмыкнув, я вошла.

– Мама пришла! – ко мне радостным метеором метнулась Светка и обхватила руками.

– Привет, зайчонок! – обняла я её в ответ, – а ты откуда тут взялась? Ты же в Малинках сейчас должна быть.

– А мы с бабой Риммой приехали, – важно заявила Светка. – Галин папа привёз.

– Здравствуй, Лида, – из кухни выглянула Римма Марковна, вытирая испачканные мукой руки. – Мой руки и проходи на кухню, я дожарю последнюю сковородку и можно ужинать.

Долго просить меня не надо было, тем более толком пообедать сегодня, в связи с последними событиями, я не успела.

Переодевшись, я вошла на кухню.

Римма Марковна как раз заканчивала готовку.

– А что это вы вдруг вернулись? – спросила я, моя руки под краном.

– Да вот Светочке нужно в музыкальную школу нотные тетради купить, – начала объяснять Римма Марковна, и принялась с удвоенной энергией посыпать плюшки сахаром.

– А разве нельзя было купить потом, когда к школе её готовить будем? – удивилась я, – тогда же школьная ярмарка будет, как раз заодно всё и купили бы.

– Ну да, ты права, Лида, – вздохнула Римма Марковна, разворачиваясь ко мне и вытирая руки фартуком. – Поговорить нам с тобой надо. Серьёзно.

– О чём?

– О Петре Ивановиче, – ответила она.

Глава 6

– Римма Марковна, – нахмурилась я, – вы опять начинаете лезть туда, куда вас не просят.

Римма Марковна покраснела и уже набрала воздуху, собираясь достойно ответить, но я её невежливо перебила:

– Значит так, объясняю в первый и последний раз. С этим человеком у меня не может быть никаких личных отношений. Зарубите себе на носу. Причина простая – он мне изменил с другой женщиной, причём я это увидела. Говорю это вам не для того, чтобы вы бегали и распространялись среди соседей. Или выясняли отношения с Будяком. Ещё раз подчёркиваю – у нас с ним теперь ничего быть не может. Надеюсь, я ответила на ваши вопросы, и мы больше не будем возвращаться к этой теме и портить друг другу настроение?

Вид у Риммы Марковны был, словно у нашкодившей кошки в ожидании неминуемой расплаты.

– Далее, – неумолимо продолжила я, – вот вы сейчас поселили его жить у нас. Я не совсем понимаю, почему вы не посоветовались со мной? Вы считаете, что проживание постороннего мужчины в одном доме с незамужними женщинами – это нормально? Да?

И я безжалостно нанесла добивающий удар.

– А что люди скажут, Римма Марковна? Что они про меня подумают? Или моя репутация не имеет значения?

На глазах Риммы Марковны блеснули слёзы.

– И последнее – насколько я помню, у Петра Ивановича есть личный автомобиль, на котором он может спокойно ездить домой и обратно. Кроме того, он получает зарплату, а еще имеет военную пенсию. И поэтому снять другой дом в Малинках для него не проблема.

Губы Риммы Марковны затряслись.

– Я сейчас сделаю вид, что ничего не произошло, – прищурилась я и начала меланхолично нарезать хлеб, – а вы, когда вернетесь в Малинки, решите ситуацию с Будяком. Чтобы, когда я вернусь на выходные, а это через два дня, я его в нашем доме не видела. Договорились?

Римма Марковна кивнула.

– А по поводу моей личной жизни, скажу так. Посмотрите на меня, Римма Марковна. Сейчас я уже третий заместитель директора депо «Монорельс». И это за год, если не считать того, что полгода я провела в больнице. Как вы думаете, через два-три года кем я буду работать?

Римма Марковна изумлённо вытаращилась на меня. А я продолжила:

– Я отвечу сама. Через пару лет мы уже с вами и Светкой в Москву переедем. Могли бы хоть сегодня, но мне официально институт закончить надо. А вы мне пенсионера, который подрабатывает тем, что ведет кружок в Доме пионеров, сватаете. Нехорошо, Римма Марковна. Я знаю, что вы же всё равно не успокоитесь, поэтому озвучиваю вам критерии женихов – не ниже министра или генерала. В крайнем случае сойдёт профессор какой-нибудь, но лучше – академик. И по возрасту около пятидесяти лет. Младше не хочу и старше не хочу. Если найдёте такого – можете проворачивать свои матримониальные планы, интриговать, разыгрывать шахматные комбинации, я не против. Но давайте сразу договоримся – другие кандидатуры я не желаю даже рассматривать. Хорошо? Мы с вами договорились?

Римма Марковна расцвела счастливой улыбкой и торопливо закивала головой, словно китайский болванчик.

– Вот и ладненько, – подвела итог разговора я, и поставила тарелку с нарезанным хлебом на стол, – а раз мы с вами договорились, значит, зовите Свету, будем ужинать.

Приезд Риммы Марковны со своими свадебными интригами оказался для меня последней каплей. Вот часто так бывает, человек терпит, терпит, всё чего там ждет, пытается разрулить ситуацию и разгрести ворох проблем наиболее толерантным способом, чтобы ни с кем не рассориться и никого не обидеть. А внутри тем временем накапливается недовольство. И вдруг происходит что-то, как правило, какая-то ерунда, и – бац, комок недовольства разрывается и человек больше не считает нужным себя сдерживать и идти на компромиссы. И тогда он начинает буром переть к своей цели, круша и растаптывая всех бедолаг, не вовремя оказавшихся на его пути.

Так и я. Терпела, терпела, вяло огрызалась Альбертику и остальным, до тех пор, пока Римма Марковна меня окончательно не достала.

И я рассердилась.

В таком вот недобром состоянии я пришла на работу.

Переступив через стопку бумаг на полу (мы с Людмилой вчера так и не закончили сортировку документов), я подошла к коммутатору и нажала кнопку вызова:

– Людмила, а зайди-ка ты ко мне.

Я как раз просматривала бумажную текучку, как в дверь осторожно поскреблась моя секретарша.

– Можно? – в дверь просунулось смущённое лицо.

– Заходи, – велела я, не поднимая глаз от бумаг. – Так. Записывай график работ на сегодня. Готова? Пиши. Первое. Позвони секретарю Быкова Льва Юрьевича, согласуй с ним встречу на сегодня-завтра. Лучше – во второй половине дня. Сразу же сообщи мне, на какое время договорились. Далее, на завтра – созвонись с секретарем Барабаша Сергея Петровича. Это заместитель Плечевого. Ты знаешь кто это?

Людмила отрицательно покрутила головой.

– Это председатель областного профкома, – пояснила я и нахмурилась, вспомнив, как они втроём приглашали меня в баню и как некрасиво всё получилось. – Так вот, проси встречу с Барабашом. На любое время, какое ему удобно. Поняла?

Людмила кивнула, старательно записывая всё в блокнотик.

– Далее, свяжись с Иваном Аркадьевичем. Только не с рабочего телефона. Сходишь на телеграф, – я порылась в сумочке и вытащила пару купюр, – закажи переговоры, спроси, на какой номер телефона ему вечером позвонить.

– А какой у него рабочий номер телефона? – робко пискнула Людмила, – куда звонить?

– Высшая партийная школа. В Москве, – со вздохом ответила я, – это всё, что я знаю. Спроси у Антонины, в любом случае он через отдел кадров часть документов оформлял. Они там должны знать. Если спросят зачем интересуешься – скажешь для заполнения формы к отчёту Р-7, там нужна информация о всех стажировках и повышении квалификации сотрудников. Где-то методические рекомендации по отчёту здесь лежали… если что – покажешь таблицу эту. Да где же она?! Чёрт, ничего найти невозможно в этом бардаке теперь!

– Лидия Степановна! У меня тоже есть эта методичка. Я возьму свою.

– Вот и славно. Возьми, не забудь только. Значит, узнаешь у неё, на какой конкретно факультет он уехал учиться, закажешь через телеграф методический кабинет этого факультета. Позвонишь, оставишь ему сообщение и время, когда ты перезвонишь. Затем после обеда перезвонишь опять. Думаю, поймаешь его рано или поздно. Поняла?

– Да, – усердно закивала Людмила.

– Дальше, – я задумалась. Чёрт, наш местный профком и партком под каблуком Альбертика. Здесь особо ничего толком-то и не выйдет. Значит, нужно переступать через голову, только изящно. И желательно не своими руками. Вот только как это красиво сделать?

И тут меня осенило:

– Людмила, ещё такое. У нас в депо есть же отряд «Комсомольский прожектор»?

– Да.

– А кто там руководит?

– Андронов вроде бы, – неуверенно ответила Людмила. – Или нет, наверное, Сверчков.

– А почему так неуверенно?

– Дак формализм у них, – вздохнула она, – максимум, это с красными повязками на танцах подежурить могут, да и то, в основном из-за того, чтобы за билеты не платить. А так там не особо они что-то делают.

– Тогда Андронова этого или Сверчкова ко мне прямо сейчас. А лучше – обоих. И срочно – рявкнула я, – выполняй!

Людмилу словно ветром сдуло.

Я ухмыльнулась и вернулась к поточным документам.

Буквально через минут пятнадцать ко мне в кабинет опять поскреблись.

– Войдите, – разрешила я, не отрываясь от записей.

В кабинет вошла Людмила. За ней – двое парней, лет по восемнадцать-двадцать. Один, более развязный, с кучерявым чубом, лоснящимся породистым лицом и нагловатым виляющим взглядом, он был одет словно с советского агитационного плаката, в качественный двубортный костюм. Второй – тощий, нескладный, в замызганной спецовке. Его прическа давно просилась к парикмахеру, а лицо выглядело, словно прыщеватая подушка. Зато взгляд у него был открытым, хороший был взгляд.

– Здравствуйте, – первым поздоровался наглый и широко улыбнулся. – Людмила сказала, что вы нас вызываете.

– З-з-здрасти, – выдавил из себя нескладный и покраснел. Оказалось, что он еще и заикается.

– Здравствуйте, товарищи, – я строго взглянула на них. – Насколько я понимаю, вы являетесь руководителями отряда «Комсомольский прожектор» от нашего предприятия?

– Руководитель – это я, – важно заявил наглый и снисходительно кивнул на нескладного, – а Сверчков – мой заместитель.

– Замечательно, – сказала я и разрешила, – присаживайтесь, товарищи. Разговор, очевидно, будет долгим.

Юноши осторожно присели. Людмила, потоптавшись и, видя, что я её не гоню, пристроилась на стульчике в уголке.

– Итак, я внимательно слушаю, – бросила я равнодушным тоном и переложила пару листков в другую стопочку, где были отсортированные документы.

– Что? – не понял Андронов.

– Расскажите, чем вы занимаетесь? – я наискось черканула резолюцию в очередном формуляре и отправила его в самую маленькую стопочку, где были документы с пометкой «на контроле».

– Мы сотрудничаем с органами контроля, устраиваем рейды-проверки, дежурства…

– Проверки чего?

– Всего, что касается актуальных проблем народного хозяйства, а именно – соблюдения режима экономии, повышения качества продукции, внедрения новой техники, охране природы, улучшения работы предприятия… – заученными фразами торопливо отбарабанил Андронов.

– Замечательно, – похвалила я и задала вопрос, – а теперь давайте конкретизируем, какие именно актуальные проблемы народного хозяйства вы проконтролировали, ну, скажем, за последний месяц?

– Ну… – замялся Андронов и посмотрел на Сверчкова.

– Я слушаю.

– Эм…

– Ладно, тогда хоть за последний квартал?

– На этот вопрос ответит мой заместитель, – торопливо перевалил ответственность на плечи Сверчкова Андронов.

Я перевела взгляд на Сверчкова. Неожиданно тот не подкачал и ответил довольно внятно. Ответ портило лишь заикание.

– Лидия С-с-степановна, – наш отряд с-с-создан в депо «Монорельс» по с-сути ф-ф-формально, – на с-самом деле мы в ид-деале должны всё это вып-п-полнять. Но наш вклад ограничивается лишь д-дежурствами.

– Где дежурите?

– Н-н-на танцах, – покраснел Сверчков и потупился.

– И это всё?

– Д-д-да.

– Лидия Степановна, мы планируем принять участие во Всесоюзном фестивале… я поеду в Москву выступать с докладом… – начал было воспрянувший духом Андронов, но я перебила.

– Благодарю, товарищ Андронов. Можете быть свободны.

Тот побледнел, покраснел и направился к двери. За ним потянулся Сверчков.

– А вас, товарищ Сверчков, я попрошу остаться, – невозмутимо ответила я и подчеркнула важную информацию в следующем документе.

– Задержитесь, пожалуйста.

– Но Сверчков заместитель! Руководитель – я, – попытался восстановить справедливость Андронов.

– Я слышала это уже. Всего доброго, товарищ Андронов. Идите работайте.

После ухода руководителя отряда «Комсомольский прожектор», я подняла глаза на Сверчкова:

– Сколько человек в отряде?

– В-восемь, – запинаясь, ответил Сверчков.

– Надёжных сколько?

– Д-двое.

– Значит так, берёшь этих двоих, и после работы едете в Орехово, – велела я, – знаешь, где это и как добраться туда?

Сверчков кивнул.

– Не забудьте взять с собой удостоверения. Там постарайтесь аккуратно, я подчёркиваю – очень аккуратно, чтобы сторож ничего не заподозрил, осмотреть территорию нашего комплекса для отдыха. Меня интересуют здания. Точнее степень износа этих зданий. Завтра утром ты должен ответить мне на вопрос – при первичном визуальном осмотре, подлежат они сносу по ветхости или аварийности, или нет? Задание ясно?

Сверчков опять кивнул.

– И главное – на работе тоже не должен никто знать. Особенно Андронов. Это понятно?

– Да.

– Когда он спросит, зачем я тебя оставляла, скажешь, разговор шел о стенгазете к Дню железнодорожника.

– Х-х-хорошо, Лидия Степановна, – глаза Сверчкова заблестели от азарта.

– В таком случае, раз понятно, можешь быть свободен. Жду с докладом завтра с утра.

– Д-до с-свидания, – сказал Сверчков и направился к двери. И в это время подала голос Людмила:

– Лидия Степановна, я можно я тоже с Васей?

– Что? – не поняла я.

– Ну, со Сверчковым поеду в Орехово? Они-то всё осмотрят, а ведь правильно записать – не запишут, а я всё актом красиво оформлю.

– Но вдруг там сторож их гонять будет, они-то убегут, а как ты?

– Да вы что, Лидия Степановна! Я, между прочим, ГТО на серебряный значок сдала! – гордо вскинулась Людмила, – а Сверчков – только на бронзовый. Ещё посмотрим кто быстрее убежит.

– Ладно. Убедила, – улыбнулась я, глядя вслед выскочившей за Сверчковым вдогонку радостной Людмиле.

Эх, молодость.

Пока Людмила бегала по моим поручениям, я решила немного пораскладывать документы по полочкам. Хаос на полу уже изрядно напрягал. Я ухватила из ближайшей стопки увесистую кучку бумаг, сдула с них пыль и жахнула их на стол, где начала сортировать по кучкам помельче. Примерно на третьей кучке взгляд выхватил довольно-таки пухлую папочку. Так-то я бы не обратила на неё внимания, просто завязки развязались и оттуда вывалилось пару отпечатанных страниц, а также несколько абсолютно свежих неиспользованных копирок. У нас в депо «Монорельс» почему-то именно с копирками всегда был жуткий напряг, поэтому раскидываться свалившимся в буквальном смысле богатством я морально не смогла и начала тщательно перебирать листы в этой папке в поисках новых копирок.

И тут мой взгляд наткнулся на какие-то списки. Стало любопытно и я раскрыла один из них. Вчитавшись, ахнула – это были перечни путёвок с названиями санаториев за последние три года. Ни фамилий, ничего, только названия санаториев, названия области или республики, даты.

Очевидно, это те путёвки, которые выделялись нам в депо.

Широкая улыбка расплылась на моём лице. Я тотчас же набрала знакомый номер:

– Здравствуйте, Сима Васильевна! Очень рада вас слышать. Мне нужна небольшая помощь.

– Здравствуй, Лидия. Как обычно. И почему я не удивлена? Ты же звонишь, только тогда, когда тебе что-то нужно от старой больной женщины. Нет бы просто так позвонить. Или зайти, чаю попить. – Проворчала Сима Васильевна, – Ладно, говори, только быстро.

– Сима Васильевна! Если я сейчас продиктую названия санаториев и даты, вы сможете посмотреть фамилии тех людей, которые оформляли у вас санаторно-курортные карты туда. У вас же есть такая информация в картотеке?

– Есть информация, но очень мало времени.

– Может я тогда своего секретаря пришлю? – предложила я.

– Не надо секретаря, сама разберусь. Там много?

– Ну… штук пятьдесят где-то будет.

– Ого! Так мы до ночи играться будем. Но ладно. Давай диктуй. Только четко и быстро. Записываю.

Примерно через час я оказалась обладателем списка людей, которые в последние годы ездили в санатории и всесоюзные здравницы от депо «Монорельс».

Просмотрев кривые строчки (просто я записывала торопливо, потому неаккуратно), я набрала внутренний номер отдела кадров:

– Таисия Валентиновна, подскажите, пожалуйста, в каких подразделениях работают эти товарищи. Я сейчас продиктую: Хачатур Левонович Авакян, Аркадий Соломонович Кац, Роза Артёмовна Гогуанидзе, Виктор Фазилевич Тарба…

– Извините, Лидия Степановна, у нас эти люди не работают, – прозвучал ответ из трубки.

– Но может быть, они раньше работали?

– Лидия Степановна, я работаю здесь тридцать восемь лет и знаю всех поимённо, – возмутилась трубка, – ещё раз вам повторяю – эти люди никогда у нас, в депо «Монорельс», не работали.

– Да? Ну извините, Таисия Валентиновна, наверное, мне девочки не те списки дали. Спасибо большое, что разъяснили.

Я аккуратно положила трубку на рычаг.

Настроение скакнуло вверх.

Чудесненько. Просто чудо какое-то.

Следующим я набрала номер ОБХСС.

Глава 7

Я положила трубку обратно на рычаг и ухмыльнулась. Разговор с представителем ОБХСС капитально мотивировал на новые свершения. Я смачно, с подвыванием, потянулась и глянула в окно на кучу угля у кочегарки. Итак, что у нас еще на очереди?

Я решила разобраться со всеми.

Начну, пожалуй, с самых мелких карасиков в этом тихом конторском омуте. Расчёт мой был на то, что слухи пойдут по депо «Монорельс» о том, что я встала на тропу войны, и более крупные «рыбы», понимая, что они – следующие на очереди, начнут предпринимать активные действия. А это значит, что у меня будет за что зацепиться.

Мне нужен официальный повод!