КиЧ

Человек-резинка извлек из-под соломенного матраса, который служил ему кроватью, небольшую и очень потрепанную книгу и протянул ее детям.

– Не мог бы ты прочитать, что тут написано, милый мальчик? – спросил он, садясь на матрац и складывая руки на груди.

– Конечно, – пожал печами Питер и взял в руки книгу.

Обложка книги была такая мягкая и теплая, словно сделана вовсе не из дубленной кожей, а из настоящей, живой. Прикосновение к ней вызвало у мальчика очень странное ощущение, подняв на его спине дыбом каждый, даже самый короткий, волосок.

– Ого! – выкрикнула Лейла, – Ты стал больше! Прямо вырос на глазах! Как это у тебя получилось?

– Я не знаю, – пожал плечами Питер и мандраж, вызвавший колючие мурашки на спине, быстро сошел на нет.

– Очень интересно, – потер подбородок доктор, – Но прошу, прочти хотя бы название! А потом мы обязательно выясним что ты такое и с чем тебя едят…

– Не надо меня есть, – попросил Питер, испуганно посмотрев на доктора.

Человек-резинка лишь засмеялся, а Лейла пихнула Питера в бок пальцем и громко прошептала: "Читай!"

Мальчик снова взглянул на книгу в своих руках, пробежался взглядом по знакомым буквам, быстро сложил их в слоги, как учила его матушка Агнес. Слоги покрутились немного в воздухе и упали на язык уже готовыми фразами:

– Здесь написано, Большой медицинский справочник,– быстро прочитал Питер.

– Я так и знал! – восхищению мужчины не было предела, – Не зря я хранил ее все это время! Интуиция меня не подвела! – он снова протянул свою резиновую руку через всю комнату и забрал у Питера свою книгу.

А потом он начал прыгать по всей комнате, прижимая книгу к груди, словно родное дитя, совсем позабыв о том, что у него гости.

– До свиданья, доктор, – громко сказала Лейла, пытаясь привлечь его внимание, но он лишь отмахнулся от нее, вместо ответа. Девушка пожала плечами и вышла из клетки. Питер последовал за ней.

– Милый мальчик, – вдруг подал голос доктор из своей повозки, – Прошу, заходи ко мне почаще. Мне непременно нужно узнать, что там написано…

– Ладно, – буркнул Питер в ответ.

– Я буду ждать тебя вечером! Не забудь свечи…, – пропел на прощание доктор, вызвав у Лейлы приступ веселого смеха.

– Где я возьму свечи? – спросил Питер у Лейлы.

– Не беспокойся об этом, – все еще смеясь, ответила она, – У него достаточно света. Ты мне лучше вот что скажи… Ты помнишь зачем мы сюда пришли?

– Ты хотела показать мне что-то…

– И я показала! – она присела на корточки, оказавшись лицом к лицу с Питером и строго посмотрев ему в глаза, – Все эти люди не пленники. Мы не украли их, мы их спасли.

– От чего? – снова не удержал язык за зубами мальчик.

– От злых людей! – уверенно ответила она.

Глава 11

Чем больше Питер общался с жителями цирка, тем отчетливее он понимал, что здесь ему самое место. Здесь, в цирке, среди таких же, как он, странных, причудливых и, порой, непонятных созданий природы, он впервые ощутил себя дома. Никто не потешался над ним, никто не пытался «сделать из него человека», не ругал за внешний вид и не причинял ему боли, по крайней мере, сознательно.

Все больше времени он проводил в той части лагеря, где стояли клетки, читал доктору его бесценный медицинский трактат в теплом кожаном переплете, часами слушал интересные и очень грустные истории жителей цирка и все больше убеждался в том, как Лейла была права.

Там, за пределами табора, люди были злы и беспощадны. Они клеймили и унижали всех, кто хоть немного отличался от них. А тем, кто отличался от нормального человека сильнее, чем немного, приходилось совсем несладко. Многие «ошибки природы» или «сатанинские отродья», как любила говаривать матушка Агнес, просто погибали от жестоких рук людей, считавших себя детьми Божьими.

Впрочем, с этими злыми людьми Питеру приходилось встречаться часто. Несмотря на тихую гавань для всех несчастных, лишних и обездоленных, которую представлял собой цирк, всем этим людям надо было что-то есть. Каждый член этого маленького дружного сообщества вносил свою посильную лепту в общее благосостояние.

В основном все «уродцы» работали на потеху публике. Кто-то выступал под куполом цирка со своим коронным номером, кто-то просто сидел в клетке, демонстрируя свою необычность людям за деньги, а кто-то, пользуясь своими талантами, выходил на промысел и приносил неплохой доход с улиц городов и деревень, в которых то и дело останавливался цирк.

Питер выступал на арене, вызывая у публики полный восторг. В мире, где образование – это привилегия богатых и знатных, где читать, писать и считать умели только избранные, да и грамотно выражать свои мысли могли далеко не все, маленькая читающая обезьянка вызывала искреннее удивление.

– Уважаемая публика! – кричал ведущий, раззадоривая толпу. – Дамы и господа! Леди и джентльмены! Такого вы никогда не видели! Такого вы никогда не слышали! Узрите же творение настоящего волшебства и магии! Внемлите голосу природы! Задайте свой вопрос… Не вслух, не вслух! …и получите на него мгновенный ответ!

На манеже появлялся высокий лысый человек. Он был так высок, что, чтобы протиснуться в проем шатра, ему приходилось сильно наклоняться. На поводке он вел маленькое волосатое существо, издали напоминающее то ли медвежонка, то ли обезьянку, облаченную в яркий комзол с золотыми пуговицами и смешную шапку с кисточкой. Существо шло очень по-человечески, на двух ногах и держа спину прямо. На фоне высокого человека оно казалось совсем крохотным, гораздо меньше обычного трехлетнего ребенка.

Существо запрыгивало на барьер манежа и, ловко вышагивая по тонкому парапету, проходило вдоль первых рядов по кругу, давая возможность зрителям поближе рассмотреть это создание. После этого обезьянка лихо спрыгивала на песок арены и с помощью своего «дрессировщика» усаживалась на высокий стул, расположенный посреди цирка. Перед ним стоял не менее высокий стол, на котором лежала огромная тяжелая книга с толстыми деревянными страницами.

Все в этом номере было нереально большим и массивным, подчеркивая крохотность волосатого создания за столом и придавая ему еще более нереальный и мифический вид.

Маленький волосатый человечек, сидя на большом стуле и болтая в воздухе ножками, несколько раз безрезультатно пытался открыть книгу, но тяжелые страницы были ему явно не под силу. Тогда «дрессировщик» картинно вздыхал, подходил ближе и случайным образом переворачивал страницы.

Фоновая музыка стихала. Обезьянка за столом, высоко подняв голову, оглядывала сидящих в зале людей и подносила к губам указательный палец, предлагая публике соблюдать тишину. Зал замолкал. Существо опускало взгляд в книгу и звонким, очень тонким голоском совершенно отчетливо и абсолютно по-человечески выкрикивало в тишину слова из книги.

– Не смотри в прошлое с тоской! Оно не вернется! Мудро распорядись настоящим! Оно твое!

Зал вздыхал с изумлением. Высокий человек снимал малыша со стула и уводил из шатра. А среди зрителей начинался настоящий хаос. Кто-то вскакивал со своего места и кричал от негодования, кто-то шептал молитву с изумлением, кто-то…

Впрочем, все это было уже не важно, потому что, что бы ни кричали вслед зрители, все они верили в то, что получили истинный ответ на свой вопрос.

Страниц в книге было немного, на каждом развороте ровно одна фраза с очень глубоким и философским подтекстом. Каждая из них стреляла метко и попадала в самое бытие. Их придумывали всем цирком, устроив настоящий мозговой штурм. Каждая фраза несла в себе множество смыслов и подходила буквально под любой случай, исключая, пожалуй, лишь самые сложные, требующие конкретного ответа, вопросы. Но таких было немного.

Почти каждый из сидящих в зале думал… Нет. Каждый был уверен в том, что пророчество маленькой обезьянки прочитано специально для него, и приходил на следующий день снова, желая услышать ответ на свой следующий вопрос. И, как и каждый раз до этого, он получал то, за чем приходил.

От желающих попасть на представление не было отбоя. В шатре не было свободных мест. Чтобы получить ответ, люди платили больше, толпились в проходах, наступая друг другу на ноги и сильно толкаясь.

Это был успех, настоящий фурор. Деньги лились рекой. Цирк процветал, обрастал легендами и слухами, которые распространялись быстрее, чем двигался сам табор.

Многие люди, словно паломники, желая увидеть маленькое волосатое чудо, шли за цирком, чтобы снова посетить представление в новом городе. В каждом новом городе цирк встречали как посланников небес и уже не гнали прочь и не отворачивались, как от проказы.

А слухи все летели и летели вперед, и уже в конце лета у большого шатра Черного погонщика с громким окриком: «Пру!» и противным скрежетом колес о щебень остановилась настоящая резная карета, запряженная двумя лоснящимися породистыми лошадьми.

– Не к добру это…, – пробурчал человек-резинка, выглянув из своей клетки, – Ох, не к добру…

Глава 12

Из окна кареты высунулась тощая костлявая рука, увешанная перстнями с дорогими, сверкающими в солнечных лучах, камнями, и длинный указательный палец приказал кому-то приблизиться.

– Харви! – вскрикнул тонкий пронзительный голос из недр экипажа, – Харви, наглец! Ты где там ходишь?

Внезапно, словно из под земли, перед окном появился довольно скромно, но, при этом, очень опрятно одетый седой человек.

– Простите, монсеньор, – лепетал он, открывая дверцу и выдвигая вперед складные ступени, – Простите, ради бога. Лошади волнуются… Им тут не нравится, мой сир, и мне не нравится…

– Да кому какое дело до того, что тебе нравится? – с усмешкой сказал человек из кареты. Он снова вытянул вперед руку и нетерпеливо потряс ею в воздухе. – Ты можешь двигаться быстрее?

Харви зашевелился активнее, встал справа от двери и протянул свою морщинистую руку для опоры сеньору. Рука в перстнях мгновенно схватилась за предложенную руку и с силой сжала пальцы старика. Тот даже поморщился от боли.

Из кареты показалась тощая нога в белоснежном носке и блестящей туфле на массивном каблуке. Следом появился и весь человек. Он выглядел как настоящий городской модник. Яркая одежда из дорогих тканей, белый высокий парик, напомаженные щеки – весь его вид говорил о том, что здесь, среди черни, лошадиного навоза, лохмотьев и вшей, ему делать было абсолютно нечего.

Черный погонщик наблюдал за этим нелепым появлением, стоя у входа в свой шатер. Его губы были плотно сжаты, на щеках играли желваки. Вся его поза говорила о том, что этому гостю здесь не рады.

Вокруг кареты собралось немало зевак, все хотели знать, чем обязаны этому неожиданному визиту, и, не имея об этом ни малейшего представления, громко перешептывались, высказывая догадки.

Франт, оказавшись обеими ногами на земле, осмотрелся, брезгливо поморщился и, задрав нос повыше, направился прямо к Черному погонщику.

– Сэр Райан Бенжамин Дэвидсон Мартин, посол Его Величества Вильгельма Четвёртого, по милости Божьей, Короля Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, – заголосил Харви, едва его господин сделал первый шаг.

– Фердинанд Эммануил Людвиг Бранденбургский, единоличный хозяин и владелец цирковой общины, свободный человек, законопослушный гражданин, – громко ответил Черный погонщик, склонив голову в едва уловимом поклоне. – Чем могу служить?

Сэр Райан Бенжамин оглянулся, ещё раз презрительно окинув толпу зевак, и снова обратил свой взор на цыгана:

– Мы можем поговорить в более уединённом месте? – спросил он негромко.

Вместо ответа мужчина распахнул полог шатра и жестом пригласил гостя войти.

– Лейла, – сказал он, когда гость скрылся в шатре, – Организуй нам пару чарок вина, милая…

Девушка кивнула и тут же пропала из виду.

– Итак, чем обязан? – захлопнув за собой полог, продолжил Черный погонщик.

– Собственно, – не спешил открывать карты гость, растягивая слова и обходя шатер по кругу, внимательно осматривая его стены и простую обстановку, – Дело у меня к вам весьма деликатное…, – он подошёл к столу, подкинув длинные полы своего сюртука, сел на массивный стул, закинув ногу на ногу и положив руки на колени. – Я хочу купить у вас одну зверюшку…

– Зверюшку? – удивился хозяин, присев на край стола. – О каком животном речь?

– Меня интересует та мартышка, что читает книгу на потеху толпе…

– Мартышка? – не сразу понял погонщик, – А… Вы имеете в виду Питера? Это исключено! Он не продаётся!

– Ох, мой дорогой Фердинанд, – засмеялся посол, – В этом мире продаётся всё… Вопрос только в цене. Сколько вы за него хотите?

– Я же сказал, – почти прорычал цыган, опасно наклонившись в сторону гостя, – Я не торгую людьми!

– Хм… Но, строго говоря, обезьянку трудно назвать человеком в привычном смысле этого слова, – хмыкнул сэр Райан, словно не заметив угрозы. – Да, и лишние проблемы, я думаю, вам не нужны…

– Проблемы? – цыган резко вскочил со стола. – Вздумал угрожать мне в моем доме?

Посол вскинул вперёд руки, пытаясь защититься от внезапного нападения, но в этот момент в шатер вошла Лейла, неся в руках поднос с бутылью домашнего вина. Воспользовавшись заминкой, сэр Райан быстро выскочил из шатра и без всякой помощи в одно мгновение оказался внутри кареты.

Цыган выскочил вслед за ним:

– Не вздумай возвращаться, мерзкий червяк, – кричал он, помахивая в воздухе кулаком, – Ещё раз здесь увижу – точно убью!

– Напрасно вы так, – визгливо ответил посол, высунув нос из окна, – Вам это так с рук не сойдёт! Гони!

Карета тронулась, подбрасывая мелкий щебень в воздух и исчезла вдали.

***

Едва забрезжил рассвет, вся округа огласилась шумом множества лошадиных копыт. Жители цирка, изрядно испугавшись, осторожно выглядывали из своих жилищ и тут же прятались снова.

Конница королевских гвардейцев в одно мгновение заполонила все пространство вокруг. Кони ржали, били копытами о землю, пытались вставать на дыбы, всадники громко ругались, пытаясь успокоить животных, били их плетьми и шпорами, создавая ещё больше шума и паники.

– Какого черта вам тут надо? – прерывая всеобщий хаос, прогремел голос Фердинанда, который выскочил из своего шатра в одних портках, размахивая выуженной из сундука ржавой саблей.

– Именем короля! – завизжал один из всадников, разворачивая длинный свёрток с приказом. – Именем Его Высокого Преосвященства Вильгельма Четвёртого, по милости Божьей, Короля Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, Защитника Веры, Престола и Государства, приказываю вам немедленно сложить оружие и подчиниться!

Несколько гвардейцев тем временем соскочили со своих лошадей, обошли дебошира со всех сторон и разом навалились на него, отнимая саблю и заламывая руки за спиной. Под натиском множества тел, не в силах сопротивляться, обезоруженный и побеждённый Фердинанд упал на колени, рыча и прожигая глашатого демоническим взглядом черных глаз.

Человек на коне сглотнул, поймав этот жуткий взгляд, и начал читать:

– Его Величество Король Объединенного Королевства, Великобритании и Ирландии Вильгельм Четвёртый требует вернуть в распоряжение посла Сэра Райана Бенжамина Дэвидсона Мартина похищенное у него имущество! Фердинанда Эммануила Людвига Бранденбургского немедленно отдать под стражу, как вора и мошенника, имущество преступника реквизировать в пользу государства, цирк придать огню!

– Это ложь! – кричали люди, столпившиеся вокруг.

– Это ложь! – рычал Фердинанд, не в силах вырваться из цепких лап гвардейцев.

– Вовсе нет, – с усмешкой взвизгнул сэр Райан, сидевший всё это время на лошади недалеко от глашатого. – Всё это чистая правда! Ну, вот, ты скажи мне, девочка, – он ловко спрыгнул с коня и оказался рядом с Лейлой, – Как у вас в цирке оказался Питер?

Лейла в ответ лишь потупила взор.

– Видите? Видите? Они украли его! У меня украли! Я много лет искал своего малыша и наконец-то нашёл! Видит бог, я не хотел придавать это дело огласке! Я пришёл с миром! Я предлагал ему деньги…, – он указал длинный костлявым пальцем на связанного цыгана, – Но «свободный человек» и «законопослушный гражданин» Фердинанд Эммануил Людвиг Бранденбургский, известный вам, как Черный погонщик, отказал мне! Он вынудил меня принять меры, чтобы вернуть украденное! – картинно играя на публику, вещал сэр Райан. – И сейчас я просто заберу своё! Где ребёнок?

– Я здесь, – робко ответил Питер, выходя из толпы, – Вы мой папа?

– Конечно, малыш, – смахнув с лица невольную гримасу отвращения, стараясь быть максимально любезным и заискивающим, ответил он, – Я твой папа… Кто же еще?

Он подошёл ближе, присел на корточки и очень аккуратно, стараясь не прикасаться к грязной одежде и странной волосатой коже Питера, попытался его обнять.

– Сейчас мы поедем с тобой домой, где ты будешь жить, как настоящий принц, – лепетал посол, беря ребёнка на руки и сажая его на лошадь.

– Это ложь, – рычал Фердинанд, которого тащили пять человек, связанным по рукам и ногам и обречённым на самый несправедливый суд в мире.

– Это ложь, – рыдала Лейла, пытаясь пробиться сквозь плотную стену гвардейцев к отцу.

– Всё это ложь, – бурчала толпа, глядя вслед уходящим гвардейцам, – Как мы будем жить дальше?

А за их спинами уже пылали повозки и шатры, и никому не было дела до маленьких людей в мире, который принадлежал Вельможам, Судьям и Королям.

***

Едва делегация оказалась вне зоны видимости толпы, сэр Райан, схватил ребенка за шиворот, скинул со своей лошади и громко противно позвал своего слугу:

– Харви!

– Да, сэр, – тут же отозвался тот.

– Забери это, – он протянул Питера старику, – Посади его в ящик…

Глава 13

В ящике было темно и страшно. Карета подпрыгивала на кочках и проваливалась в ямы. Питер несколько раз больно ударился головой, но ни разу не произнес ни звука. Ни одной слезинки не скатилось из его глаз.

Обида резкой болью грызла где-то в груди, прожигая дыру и доставляя ужасные страдания. В один момент, повинуясь детской своей наивности, он поверил незнакомому ему человеку и был жестоко наказан за это.

Он потерял все: ту небольшую, но всё-таки настоящую свободу, которую давал ему цирк, свою новую странную, разношерстную, но очень дружную семью и любимую подружку. Он больше никогда не увидит их. Никогда не выйдет на арену цирка, не прочтет мудреных названий в книге с теплым переплетом, не увидит, как Лейла ходит по канату под куполом и как ликующая толпа взрывается аплодисментами. Все это было потеряно навсегда – это он понимал отчетливо, но что ждало его впереди, он не мог даже предположить. Не мог и очень боялся неизвестности.

Но что бы там ни было дальше, какие бы испытания и каверзы ни готовила ему судьба, одно он знал совершенно точно: он больше никогда так легко не поддастся на обман! Больше никогда не позволит никому причинить себе эту невыносимую боль. И больше никогда не скажет никому ни слова! Вообще! Никому! Никогда! А еще он искренне ненавидел Сэра Райна, ненавидел и желал ему зла.

Карету тряхнуло снова, Питера подбросило вверх, и он снова больно врезался головой о крышку ящика, с губ сорвался невольный стон, который он тут же, со всей своей детской непосредственностью и максимализмом, превратил в глухой утробный рык.

Вот так теперь будет звучать маленькая мартышка по имени Питер! Всегда только так!

***

– Господи боже, – ныл сэр Райан, с помощью Харви выползая из кареты, – Как же меня утомляют все эти поездки… Бедные мои ножки, совсем затекли… Эй, вы! Двое! – крикнул он стоящим поодаль двум жилистым поварятам, – Берите вот этот ящик и тащите его в дом! Харви, проследи, чтобы не уронили. Мне мартышка нужна невредимой!

– Да, мой сир, – покорно склонился Харви, одновременно жестом давая понять поварятам, чтобы подошли ближе, – Желаете принять ванну с дороги или вздремнуть часок?

Сэр Райан высокомерно посмотрел на слугу:

– Ну, конечно, желаю! И этого тоже…, – он указал рукой на ящик, – Помыть, причесать, одеть прилично. Завтра с утра едем к королю!

***

Пока сэр Райан отдыхал после утомительной дороги в своей опочивальне, на кухне творился настоящий хаос.

Едва поварята затащили ящик в помещение и открыли крышку, из него с рычанием и нечеловеческими воплями выскочило волосатое существо. Оно носилось по кухне, скалилось, пыталось царапаться и кусаться, непрерывно рыча и повизгивая. На шум сбежалась вся прислуга, животное пытались поймать любыми путями, но оно упорно не желало быть пойманным.

Когда Харви зашел на кухню, его глазам предстала такая картина: толстая кухарка Анна медленно подкрадывалась к обезьянке, которая сидела на корточках на столе, рычала, скалилась и хаотично размахивала ножом. У кухарки была в руке большая сковорода, и она явно не собиралась сейчас ничего на ней жарить.

– Стоп! – закричал Харви, пока стычка не закончилась кровопролитием, – Стоп! Дальше я сам! Выйдите все отсюда!

Народ нехотя выполз из кухни, и только самые любопытные попытались остаться стоять в дверях, чтобы не пропустить ничего интересного. Харви подошел к выходу, громко крикнул: «Воооон!» в лицо одному из любопытных и с грохотом захлопнул дверь.

– Ну что? Поговорим? – резко смягчив тон, повернулся он к мальчику, – Я слышал, ты весьма неплохо изъясняешься и даже умеешь читать…

Питер молчал, с недоверием глядя на старика, он все еще сидел на столе и держал в руке нож. Харви помолчал немного, с интересом глядя на мальчика, и продолжил:

– Ну, не хочешь говорить, тогда слушай…, – он взял тяжелый деревянный стул, стоявший неподалеку, со скрипом подвинул его к себе поближе и сел, – Ты ведь не понимаешь, куда попал и что тебя ждет, верно? Так вот, я расскажу тебе: ты в доме сэра Райана Бенжамина Дэвидсона Мартина, очень знатного и богатого вельможи, посла, советника и, можно сказать, близкого друга самого короля. Ты же знаешь, кто такой король? Уверен, что знаешь… Так вот, наш король Вильгельм очень любит всяких диковинных зверей. У него в замке даже обустроен целый зверинец. Там есть и жирафы, и слоны, и львы… И много таких животных, название которых я и не знаю. Король ищет себе зверюшек по всему миру, покупает в других зоопарках, ловит, если они дикие… И очень радуется, когда удается приобрести что-то действительно экзотическое.

– Когда сэр Райан услышал о том, что в бродячем цирке выступает странное существо, которое умеет говорить и читать, – продолжал старик, – Он поклялся себе и Богу, что добудет новую игрушку для короля. Что, как ты видишь, он и сделал, – Харви тяжело вздохнул и указал своим кривым пальцем на Питера, – И уже завтра тебя отвезут во дворец и подарят Вильгельму. И как там сложится дальнейшая твоя жизнь, зависит только от тебя. Король не глуп. Он способен отличить человека, пусть даже такого странного, от глупого животного. И если ты будешь вести себя хорошо, помоешься, оденешься, перестанешь кидаться на людей и покажешь себя как умный и воспитанный мальчик, я уверен, тебя не отправят в клетку к другим животным, а поселят в царских покоях, где ты будешь жить, как принц. Или… – Харви встал во весь рост, – Тебя свяжут, побьют плетьми и палками, помоют, причешут, посадят в клетку и все равно отвезут к королю. Решать тебе, – с этими словами он резко открыл массивную дверь, на пол кухни с грохотом и криками выпало несколько слуг.

– Анна! – крикнул старик в коридор, подтыкивая ботинком одного из упавших, – Иди займись мальцем! Если он не будет кусаться и будет хорошо себя вести – покорми его как следует.

***

С трудом преодолев собственную злость и страх перед неизвестным, Питер окончательно отложил в сторону нож, снял с себя остатки цирковой одежды и самостоятельно залез в приготовленную для него кадку с водой. Анна, бесконечно фыркая и плюясь, несколько раз помыла Питера с дегтярным мылом, как могла расчесала его спутанные космы и, завернув мальчика в пушистое полотенце, посадила его за стол.

Столько вкусной и необычной еды Питер не видел никогда. Даже в доме пастора Девиса, где всегда на столе был душистый хлеб и парное молоко, никогда не кормили так сыто и так безумно вкусно. Обгладывая косточку какой-то птицы, одновременно вгрызаясь в нежную творожную выпечку и запивая все это свежевыжатым апельсиновым соком, мальчик чувствовал себя абсолютно счастливым. Радость и спокойствие настолько захватили его душу, что он мгновенно забыл про обиды и злость…

И уже засыпая на белых простынях, уткнувшись лицом в мягчайшую пуховую подушку и накрывшись теплым невесомым одеялом, он подумал, что, возможно, не все так и плохо, как кажется… Возможно, он мог бы тут жить…

«Если будешь вести себя хорошо» – прозвучал в голове голос Харви, – «Или…»

***

После сытного завтрака, о котором в прошлом Питер не могу даже мечтать, его нарядили в красивый дорогой костюм, пошитый за ночь специально для него, посадили в карету рядом с вечно недовольным сэром Райаном и повезли во дворец. Карету все так же трясло на кочках и подкидывало на камнях, как и вчера, но ехать на мягких пуфиках и смотреть в окно было куда удобнее и приятнее, чем в закрытом ящике.