Чернила цвета облаков

– Крис, ударь её, – крикнул кто-то ещё более отбитый.

– Она того не стоит, – улыбка с лица парня пропала, когда он увидел слёзы, навернувшиеся на глаза девчонки. – Что такое, Джули? Тебя кто-то обидел? – спросил он с наигранной жалостью.

Девушка подорвалась с места, собрав все свои вещи и резко подхватив рюкзак. Её силуэт скрылся за дверьми кабинета, выронив неприметный зелёный блокнот с чудаковатыми наклейками. Все засмеялись, провожая девочку взглядом, и не заметили вещицы, что выпала из её рюкзака.

Порой обида заглушает все остальные чувства. Мы не замечаем вещей, которые раньше привлекали всё наше внимание, и не замечаем то, как эти вещи становятся пустотой. Чокнутый парень тоже не отличался особой внимательность. Но почему-то вспомнил, как Джули старательно записывала что-то в этот самый блокнот. И это «что-то» явно было важнее лекций. Никто не смотрит таким грустным взглядом в обычную тетрадку, как это делала Джули.

Тейлор поднялся с места, подошёл к пустой парте первого ряда и взял в руки записную книжку.

– Мёрфи, что это у тебя? Замарашка потеряла? – Крис хотел подойти, но Тейлор посмотрел на него. Наверное, глупо звучит, да и выглядит не очень, когда один человек пугается взгляда другого. Но Крис был готов поклясться, что в это самый момент он чуть ли не подскочил на месте.

С какого момента ЕГО стали бояться? С того самого, как маленького черноволосого мальчика увидели с окровавленным ножом возле трупа собаки в школьном дворе? Все были в шоке до такой степени, что не могли позвать кого-то из взрослых. Мальчик улыбнулся, подошёл к девочке с блондинистыми волосами и, наклонив голову на бок, молча размазал кровь животного по её лицу. Она закричала… Все услышали лишь её крик, а вот Тейлор разобрал в нём слова. «Спасите! Спасите! Он убьёт меня!»

– Исчезни, – всё, что сказал брюнет назойливому одногруппнику.

Тот послушно отошёл на несколько шагов назад и нервно сглотнул.

– Да, действительно. Смотреть не на что, – нервно пожал он плечами и, так же нервно улыбаясь, вышел из кабинета вместе со своими дружками.

Пальцы Мёрфи быстрыми движениями открыли блокнот на середине, а карие глаза моментально стали поглощать информацию, написанную грустной одинокой девочкой.

«10 марта.

Сегодня мой мир перевернулся уже во второй раз. Я, наконец, увидела, как ты улыбаешься. Я не думаю, что ты такой, каким хочешь казаться. Пусть сегодня ты бросишь мне кучу грязных оскорблений, но я точно увижу твою улыбку снова. Я боюсь тебя. Я боюсь твоего взгляда, твоих чёрных как ночь волос, твоей татуировки и прекрасного шрама… Я боюсь твоей улыбки, боюсь всего тебя так же сильно, как желаю. Желаю тебя целиком и полностью».

«13 марта.

Родители бы сказали, что я грешна… Заставили бы снова идти в церковь и стоять на коленях перед иконой весь день. Что я сделала? Я подкинула ТВОЕЙ белокурой подружке записку от ТВОЕГО имени. Наверное, ты даже не заметил того, как она стала на тебя смотреть. Ты не заметил, как она стала обходить тебя стороной. Я должна извиниться… Из-за меня теперь о тебе ходят слухи. Но этого ты тоже не заметил. Как и меня».

«17 марта.

Ты красиво играешь на гитаре, Тейлор. Ты многие вещи делаешь красиво. Но я ненавижу тебя за то, как ты смотришь на меня. Твой взгляд такой осуждающий… Ты смотришь на меня так же, как и все ОНИ. Почему я стала противна даже для такого, как ты? Почему ты смотришь так именно на меня? Но это всё неважно… Знаешь, чего бы я хотела? Ты не поверишь. Посмеёшься. Но…»

На этих словах Джули отбирает у парня свой личный дневник и, пытаясь скрыть свои эмоции, разворачивается и хочет убежать обратно за дверь, где никто не увидит её слёз и трясущихся рук. Но она не успевает. Тейлор хватает её за запястье, резко разворачивая к себе. Его взгляд пронзает юную девушку насквозь. Она не думала, что реальность так сильно отличается от записок в блокноте. Этот парень намного ужаснее, когда от так близко. Он намного страшнее, когда крепко держит её за руку. Он намного прекраснее…

– Какая же ты жалкая, – сквозь зубы шипит мальчишка, точно змея, готовая вцепиться в глотку девушки. Четыре слова, пятнадцать букв, но сколько боли…

Джули невольно открывает рот, её глаза растерянно бегают по его лицу, а хрупкое сердце сжимается до размеров вишни. Его слова кажутся громкой и жестокой пощёчиной, открывшей глаза на правду. Он такой же, как Крис.

Его пальцы сильно пережимают вену на запястье, рука начинает неметь. Его нахмуренные брови, почти чёрные глаза, острые скулы и чуть поджатые губы – всё это заставляет бояться. Она вырывает из его хватки свою руку. Хотелось бы дать ему пощёчину, но это будет слишком рискованно для такого как он. Слишком смело для такой как она.

Девушка выбежала из кабинета, сжимая в руке свой блокнот. Слёзы покатились по щекам большим потоком. Никто не обращал на них внимания, как обычно люди игнорируют чужие проблемы, которые не стоят на уровне с собственными. Кто сказал, что слёзы – признак слабости? Наверняка, бесчувственный чурбан, которому никогда не приходилось по-настоящему страдать. Мир меняется, как и люди в нём. Каждый хочет быть лучше. Лучше, значит – холоднее? Если нет, то какими хотят стать люди? Менее восприимчивыми к боли? Разве это не холод?

ДЖУЛИ

Мой дом всегда мне не нравился. Здесь было много крика, много слёз и всего одна единственная улыбка. Андреа – моя тётя – всегда приносила сюда счастье даже больше, чем её сестра. Её теплые руки заменяли мне вечно неработающую батарею. Её забота заменяла мне вечно «не работающую» заботу матери. Каждую неделю мои родители зажигались желанием испытать что-то новое и бросали всё, что у них было на произвол судьбы. Работу, дом, имущество… Недавно я осознала, что этим имуществом была и я. Сегодня они уйдут в лес в поисках древнего заброшенного колодца, вокруг которого вьются легенды, завтра поедут на край штата к волшебным озёрам, чтобы потешить местный Дух леса и плодородия, а послезавтра окончательно сойдут с ума.

Их увлечения мне чужды, я часто остаюсь дома одна, но постоянно слышу странные звуки на первом этаже. Моя больная фантазия придумывает образы ужаснее многих монстров из фильмов ужасов. Кто бы мог подумать, что очередным монстром станет не какой-нибудь вампир или детёныш динозавра, а абсолютно обычный человек. Его не знает никто, но все о нём говорят. О нём не пишут нигде, кроме моего личного дневника. Что он успел прочитать? Как много тайн узнал? Почему так отреагировал?

«Какая же ты жалкая,» – единственные слова, которые я услышала от него в свой адрес.

Раздался стук в дверь, моё сердце застучало в такт ударам. Кто-то со стороны улицы не был настойчив, но долгая тишина заставила меня всю дрожать. Темнота ночи скрывала в себе самые ужасные тайны. Одна из них – высокий силуэт, который я мельком заметила во мраке за окном.

– Кто там? – я постаралась сказать это максимально строго.

– Ты ещё и трусиха, – голос показался раздражённым.

Моё сердце сжалось уже второй раз за день, а глаза снова захотели брызнуть слезами. Зачем он пришёл? Посмеяться? Поиздеваться?

Я робко повернула ключ и, открыв дверь, увидела его. Он стоял спиной ко мне, выпуская дым от сигареты и глядя на меня боковым зрением. Вечно тёмная одежда сейчас казалась ещё темнее, а один только его вид говорил о плохом настроении.

– Пойдём со мной, – сказал он словно совсем без эмоций.

– Куда?

– Тебе ведь плевать, верно? – в этот раз он не улыбнулся. – Главное, что со мной. Об этом ты писала второго марта?

Гадкий и жестокий. Он прорывал ямы на кладбище моих чувств и сжигал там все могилы. Больно, неприятно. Но пожар заменил собой солнце. И вот на кладбище снова светло.

Я делаю пару шагов вперёд и окунаюсь во мрачный мир. Ночь иногда кажется отдельной вселенной. Парень идёт куда-то в сторону домов, где появляется всё больше общественных заведений, кафешек и клубов. Я иду за ним, покорно опустив голову. Мне противно от себя и от того, как я зависима.

– Куда мы?

Он проигнорировал мой вопрос, будто совсем его не услышал. Мы подошли к невысокому зданию, куда обычно во время перекура заходят рабочие ближайших заведений, чтобы выпить горячую чашку кофе.

– Я думал, ты побоишься. Обычно домоседки и задротки вроде тебя предпочтут сериальчики вместо ночных прогулок.

– Прекрати. Пожалуйста.

Его слова стали меня злить и оскорблять. Я не думала, что он так груб. Тейлор казался мне очень тихим и загадочным, но никак не таким же, как Крис.

– Не нравится? – громко произнёс он эти слова и резко повернулся ко мне, сделав несколько больших шагов в мою сторону. Обезумевший взгляд напугал меня до чёртиков. Ощущение, будто его руки не раз смыкались на чьей-то хрупкой шее, и почувствовать их на своей мне очень не хотелось. – Ты, наверное, не думала, что я такой да? Мир не так ужасен, как тебе казалось. Он намного хуже. Я намного хуже, – он говорил слишком громко, продолжая идти на меня, пока я отходила назад, случайно очутившись в тёмном переулке у кафешки.

Спиной я почувствовала жуткий холод. Стена не давала мне пройти сквозь неё или хотя бы слиться с ней. Хотелось бы мне в этот момент стать хамелеоном и исчезнуть из поля зрения внезапно разозлившегося парня.

– Я ничего не думала…

– Конечно, не думала. Разве думающий человек станет писать о вещах, о которых даже понятия не имеет? – он опять нахмурил брови, его шрам при таком освещении был особенно заметен. Чёрные глаза… Такие строгие и пустые… Сколько раз они сводили людей с ума?

– Ты не должен был читать это.

– А ты не должна привлекать к себе моё внимание. Ты ведь хорошая девочка, Джули. Тебе нельзя связываться с такими как я, – он словами превратил меня в бесформенную лужицу, медленно растекающуюся по стенке. – Я бы хотел задушить тебя голыми руками. Как ты прошла естественный отбор? – он выплёвывал эти слова с диким отвращением. Но чем я его разозлила? Что я сделала не так? – Но, как ты заметила, я не прикасаюсь к тебе. Знаешь, почему?

Я отрицательно покачала головой, а парень вдруг изменился в лице. Его улыбка исчезла, взгляд вдруг стал оббегать моё лицо, иногда останавливаясь на губах. Тейлор приблизился ко мне так, что его дыхание я чувствовала кожей. Я невольно закусила губу, когда он наклонился к моей шее, подойдя максимально близко ко мне.

– Потому что ты мне противна… – прошептал он на самое ухо и буквально проткнул моё сердце. Он пробил его насквозь, размазал его по стенке и потушил об него сигарету. Он сделал это без эмоций, без угрызения совести, словно ему не впервые приходилось уничтожать людей изнутри.

Он продолжал дышать у моего уха, а потом медленно отстранился, но только на пару сантиметров, чтобы можно было видеть мои глаза.

– Девочка, которой не разрешают гулять после темноты… – он положил руку на мою шею, при этом не касаясь кожи. Его кончики пальцев зависли в воздухе в сантиметре от моего лица. «Ты мне противна», – прозвучал его голос в моей голове снова. – Ты ведь любишь меня, малышка Джули? Покажи мне свою любовь.

– …Что?

– Покажи мне. Я хочу увидеть, что это такое, – он резко и грубо положил свою руку мне на шею, притягивая моё лицо к себе и изучая взглядом каждый сантиметр моей кожи.

– Прекрати, пожалуйста…

– Я буду давить на твою слабость до тех пор, пока ты хотя бы не притворишься сильной. Ты ведь давно этого хотела. Вот он я. И что ты сделаешь? – его голос холодный, его тон напоминает мне скрежет стали. – Я всегда ненавидел таких как ты. Вы постоянно путаетесь под ногами. Вы бесполезнее, чем хомяки. Ноете от своей несчастной жизни тем, кому хуже в сто крат.

Мои глаза покрылись слезами. Я дрожала от страха, как осиновый лист, всё так же пытаясь слиться со стенкой. Дыхание превратилось в нервный стон. Ком в горле перекрывал мне воздух, кожа шеи горела от ЕГО прикосновения как от горячей кочерги.

В какой-то момент происходящее стало казаться чем-то нереальным. Невозможным. Искусственным. Я отчётливо слышала гудок в своей голове. Ещё несколько секунд, и раздастся голос: «На станцию «Отчаяние» прибывает поезд под номером 666. Будьте осторожны, двери не закроются. Будьте осторожны, цена билета – ваша жизнь». И я без возражений сажусь на пустое место, чувствую, как силы, в самом деле, покидают меня.

Последнее, что успеваю отчётливо уловить – выражение лица Тейлора, сменившееся на непонятливую хмурость. Он отпустил меня, позволяя рухнуть на колени. Учащённое дыхание, дрожь в руках… Скорость, с которой бьётся мое сердце, выше скорости всех «поездов». Это происходит не впервые.

– Класс… Что это? Паническая атака? В тебе вообще нет ничего от здорового человека, да?

Гул в ушах не даёт мне сосредоточиться, а головокружение размывает картинки. В какой-то момент я вовсе теряю связь с пространством. Руки хватаются за всё, до чего могу дотянуться: стену, мелкие камни на асфальте, бутылки, руки Тейлора, из любопытства, опустившегося передо мной на корточки.

На границе моего сознания я слышу звонок. Мёрфи тяжело вздыхает и достаёт сотовый из кармана. Я не вижу его выражения лица, но точно чувствую, что он раздражён. Дальше мой слух улавливает только обрывки фраз. «Тебе повезло», «продолжим позже», «это урок», «мне нужно…», «… Одной девчонке».

Глаза закрываются, я делаю последний вздох и засыпаю.

Глава 3. Ангел по соседству

Вот бы люди научились рисовать… Вот бы открыли альбом под названием «жизнь» и водили по белоснежным листам яркой краской, изображая чистое небо и просторные поля. Но почему-то люди не умеют рисовать. Они думают, мол, пустив альбом по течению реки, они не отправляют его к болоту, где он утонет в черноте. Люди не умеют рисовать. Они передают альбом другим людям и молча наблюдают, как те пачкают их «жизнь» и рвут страницы. Тейлор начал учиться рисовать только недавно. В его жизни было много грязных страниц, но каждый раз он вырывал листы и выбрасывал их в урну, начиная по-новой. И столько же раз он делал ошибки и снова вырывал, вырывал, вырывал…

Холодная ручка двери опускается, раздаётся звон колокольчика. Резкий неприятный запах заставляет глаза слезиться. В такую забегаловку, как эта, чаще всего заглядывают байкеры и мужики, хвастающиеся своими татуировками и старыми «модными» тряпками.

Голос в телефоне сообщил, что девушка будет здесь. Та самая противная белокурая девчонка, портящая чужие рисунки. Она много раз втаптывала в грязь тех, кто не играл по её правилам. Наверняка, она уже строит коварные планы по уничтожению Тейлора Мёрфи.

– Тебе чего, приятель? Воды или чего покрепче? Может, чай? – пошутил бармен, облокотившись объёмной мускулистой рукой о стойку.

Это был добрый мужичок лет сорока с длинными чёрными волосами и странной серой повязкой на голове. В заведении раздался смех всех тех, кто это услышал. Здесь не было никого младше тридцати лет и меньше ста килограмм в весе.

Тейлор промолчал, многозначительно изогнув бровь, и сел за барную стойку. Голодный взгляд пробежался по столам и окнам. Его обманули? Где она? Разве она стала бы приходить в такое мерзкое место?

– Ладно, малыш, не обижайся, – улыбнулся бармен. – Чего ты тут ищешь?

– Справедливости, – черноволосый накинул на голову капюшон и сел к мужчине боком, достав из кармана пачку сигарет.

– Тебе хоть есть восемнадцать?

– А тебе хоть есть дело?

– Ты привлекаешь к себе много внимания, малец. Вон те ребята, – он указал на четвёрку, попивающую что-то крепкое и поглядывающую на Тейлора, – явно тобой заинтересованы. Лучше проваливай, пока цел.

Мёрфи ухмыльнулся. Какие же абсурдные законы у этих ребят. Даже на дискотеке «для тех, кому за…» к молодому поколению отнеслись бы лучше.

– Заинтересованы? Я обязательно оставлю им свой номерочек.

Бармен покачал головой, наблюдая за тем, как парень выпустил первый дым, и пультом от телевизора добавил звука на маленьком экране почти под потолком.

– Это не могли сделать из мести, – слёзно кричала женщина с длинными белыми волосами прямо в микрофон. – Моя девочка была очень общительной и доброй. Мэгги никогда не делала никому ничего плохого, – на этих словах Тейлор поднял взгляд к экрану. – Я не знаю, кто такой Жнец и кто даёт ему право определять человеческие судьбы. Не знаю, как скоро его найдут, но знаю только одно… – оператор приблизил лицо женщины. – За то, что он сделал, ему придётся страдать. Об этом позаботятся все жители города.

Очень быстро программа новостей перешла к новому сюжету, медленно стирая голос женщины из памяти зрителей.

– Хотел бы я увидеть этого психа… – вдруг сказал бармен.

– Зачем? – спросил Жнец, прищурив глаза и сделав затяжку.

– Я знал эту девицу. Мерзкое существо… Уходила отсюда с толпой мужиков, а приходила пьяная в дрова и поливала грязью всех, кто её не хотел. Многие здесь с удовольствием пожали бы руку этому ненормальному. И с тем же удовольствием делали бы ноги при виде него… – мужчина улыбнулся и принялся протирать до блеска и без того идеально чистую стойку. Тейлор улыбнулся и протянул бармену ладонь.

– Ну… Я не Жнец, но руку тебе пожму, – хищная улыбка растянулась на его лице, а глаза, казалось, сделались чёрными. – Миру бы побольше таких людей, как ты.

Мужчина ответил неловким рукопожатием и проводил парня взглядом, когда тот без лишних слов забрал свои вещи и направился к выходу.

– Тебе не стоило заходить на нашу территорию, малец, – голос бородатого мужчины прозвучал словно звон дверного звонка во время похмелья.

Широкую мрачную улицу поглотила пустота, пропуская через себя лишь трудяг, возвращающихся с работы. Где-то вдалеке мерцали уличные фонари. В такое время хотелось только тишины.

– А тебе не стоило сбавлять скорость на трассе. Разбиться о встречку было неплохой идеей, здоровяк. Зря ты передумал, – очередная колкость сорвалась с его губ очень напрасно. И очень напрасно парень не оборачивался в их сторону всё это время.

Он выбросил сигарету, поднял голову к небу и, сладко закрыв глаза, слабо улыбнулся. Он прекрасно знал, что они сделают дальше. Знал, что стоило бы закрыть живот руками или хотя бы напрячь мышцы. Но он не сделал ничего. Желание боли было слишком велико для простого слово «мазохизм». Это было совсем другое. Что-то намного прекраснее и неощутимей.

Парень согнулся пополам от удара. Кашель сковал лёгкие тяжёлыми цепями. Удар по спине был немного слабее кулака, врезавшегося в левый висок. Он не сопротивлялся. Не звал на помощь. «Сегодня – день благотворительности,» – подумал Мёрфи и засмеялся. Уже плевать, что он лежит на холодной сырой дороге. Плевать, у кого из этих животных лицо выглядит забавнее, когда они морщатся от злости. И плевать, что его мозги перемешались, как в блендере, а все органы будто поменялись местами. С его губ и носа стекает кровь, и это прекрасно. Прекрасно…

Его смех, такой громкий и жуткий, раздаётся на всю улицу. Кровавая улыбка не спадает с лица даже когда мужчины в шоке отходят на пару шагов назад.

– Ты чего лыбишься? – нахмурил брови бородатый рыжий толстяк. – Больной что ли? Да ты под кайфом, приятель, – он поморщил лицо и наклонился к парню как можно ниже. Пытался увидеть расширенные от наркотиков зрачки.

Его сумасшествие можно было сравнить с закатом. Такое редкое, но такое часто явление. Опускающееся солнце, даже если вы смотрите на него каждый вечер, вызывает чувство расслабления и какого-то странного спокойствия. Его сумасшествие можно было сравнить с закатом… Медленно умирающий разум.

– От чего тебя так прёт?

Но парень не ответил. Смех его стал тише, больше не было в нём звонкости. Мужчина в самом деле ждал от него ответа. Терпение его продлилось недолго – в какой-то момент он встал в полный рост, нанёс последний удар ногой, заставив юношу скованно закашлять, и потерял в нём всякий интерес.

Широкую мрачную улицу поглотила пустота… Где-то вдалеке мерцали уличные фонари… В такое время хотелось только тишины.

Он взял в руку окурок сигареты, который выкинул пару минут назад, и поднёс ко рту, открыв глаза на звёздное небо. Здесь было тихо и спокойно… Не так спокойно, как обычно бывает с гитарой в руках, но сотни маленьких точек на небе не были такими уродливыми, как обычно. Ну или же ему пришлось по душе вот так валяться в переулке как выброшенный на свалку старый комод в надежде, что какому-нибудь бедолаге захочется заново вдохнуть в него жизнь.

Запачканная в красный сигарета медленно испускала дым, затмевающий собой звёзды. Он улыбался. Лёгкое сотрясение давало о себе знать, но эта боль только приносила наслаждение. Тейлор всегда улыбался, думая о вещах, услышав которые не улыбается никто. О чём он думал?

О том, как хочется побыть в одиночестве. Только если это одиночество означает полное вымирание человечества.

Прошло всего несколько часов с того момента, как в новостях прогремело имя новой жертвы Жнеца. Тейлор задумчиво смотрел на книжные полки, когда-то принадлежавшие его матери. «Стоило бы перебрать этот хлам и прочесть хоть парочку книг, – думал он. – Не зря же они тут пылятся».

В дверь настойчиво постучали. Кто-то снова забыл о существовании звонка. Всё повторилось в точности, как в прошлый раз. Тейлор открыл дверь – на пороге стоял мальчик десяти лет со светлыми, как облака, волосами и голубыми, как море, глазами.

– Я придумал! – закричал Билли и ворвался в дом, столкнув со своей дороги ошарашенного хозяина. – Я знаю, что нужно делать! – мальчик развёл руками, остановившись посреди гостиной.

– Ты что-то напутал? Я тебя не звал. Иди домой.

– У меня отличная идея. Мы сможем найти Мэгги, – на это Тейлор закатил глаза.

– Нет никаких «мы». Есть я, который сейчас разозлится, и ты, который сейчас же свалит из моего дома.

Парень попытался ухватить мальчика за руку, но тот отбежал к дивану и, спрятавшись за ним, широко раскрыл глаза от удивления.

– Ого, что это? – Билли указал на свой глаз, намекая на синяк под глазом Тейлора.

– Бессонница.

– Вы побили его, да? Вы выбили ему челюсть, – мальчик злобно улыбнулся и выставил вперёд себя кулаки, изображая драку. – Вы врезали ему, а потом он заныл и убежал, – продолжал озвучивать вслух выдуманную сказку мальчик.

– Тебе нужно поменьше смотреть боевиков, – строго ответил ему Тейлор и всё-таки поймал Билла, потянув его к выходу. – И поменьше шляться у моего дома.

– Я знал, что Вы крутой. С первого дня.

– Молодец, – парень выставил блондина за порог и закрыл за ним дверь. И чего этот сопляк увязался за ним? Мёрфи никогда не ладил с детьми, а уж их глупые фантазии никогда не вызывали на его лице улыбку, как это обычно бывает у «нормальных взрослых».

Парень выдохнул и отошёл от двери буквально на пару шагов, как вдруг она снова с грохотом открылась и впустила сумасшедшего ребёнка.

– Я всё придумал. Нужно не раздавать эти листовки с её изображением по домам. Нужно просто развесить их по городу.

– Да твою мать! – прошипел Тейлор сквозь зубы и злобно посмотрел на мальчика.

– Не ругайтесь. Ещё я хотел начать самостоятельно расследовать дело Мэгги. Полиция не делает ничего толкового, а мы с Вами можем попытаться, – на это Тейлор промолчал, удивлённо наблюдая за оптимизмом мальчика. Многим взрослым еле удаётся сдерживать свои слёзы, маскируя плохое настроение вечной фальшивой улыбкой, а этот белокурый пацан, кажется, совсем не знает о том, что такое грусть. – Я вернусь завтра! – наконец сказал он после длинной речи, которую Тейлор прослушал.

Билли с улыбкой выбежал из дома, отдаляясь от него и махая рукой девушке, которая вышла из соседского дома. Наконец он увидел её не через окно. Его соседкой оказалась невысокая девушка с короткими блондинистыми волосами. Сейчас она была одета в лёгкие белые шорты и голубую рубашку с пуговицами. Она бросила на него секундный взгляд и, подняв с порога газету, осмотрела улицу. Ждёт кого-то?

Девушка не выглядела так, будто сильно заботилась о том, как она сейчас выглядит. Короткий хвостик, завязанный на скорую руку, сонные глаза… Выглядела она просто. По-домашнему.

Тейлор нахмурился, когда их взгляды встретились. Было непривычно видеть на себе такой долгий изучающий взгляд. Ему казалось, рассматривать людей было только его фишкой. В какой-то момент девушка непринуждённо улыбнулась и кивнула ему головой. Она пока ещё не знала, что приветливых соседей можно встретить где угодно, только не в этом районе.

Он – высокий брюнет в закрытой чёрной одежде, с чёрной татуировкой и тёмными глазами. В голове тернистые запутанные лабиринты, ведущие к бездонной темноте.

Она – блондинка с чисто-голубыми глазами, нежной светлой кожей и наивно-добродушной улыбкой. Такая воздушная, такая светла.

Словно ангел и демон встретились на одной улице.

Прекрасные люди прекрасны во всём, но лучше выбросьте эту глупость из своей головы. Не бывает идеальных людей. Не бывает обречённых злодеев.