Бывшие. Папа для Оливки

– Мне говорили, что одна труба – не приговор, – продолжает ныть, комкая в ладони бумаги. – Что вы беретесь за безнадежные случаи…

Внутри нарастает глухое раздражение. И злость.

Почему некоторым так сложно даются дети, они трясутся над каждым тестом, стоят в позе березки после каждого полового акта, горстями глотают витамины и живут в кабинетах УЗИ и гинеколога?

А есть такие, как вот эта пациентка. Которые с пятнадцати лет перепробовали все виды абортов, отмахивались от походов к гинекологу, как от надоедливой мухи, в связи с чем пропустили внематочную беременность и лишились трубы, а после, не научившись на своих ошибках, подбирали контрацептивы по интернету.

А потом вышли замуж за успешного и перспективного мужчину, который спустя время, как само собой разумеющееся, захотел продолжение рода.

И тогда-то эти красавицы нарисовываются в кабинете гинеколога, а позже прописываются у репродуктолога. Нет, даже не с просьбой, с требованием наколдовать им естественную беременность от мужа.

И хоть это и моя работа, я злюсь. На несправедливость этого мира.

– Вы правы, одна труба – не приговор, а вот девять абортов в вашем случае и наличие вагинальных инфекций – делают невозможной естественную беременность. Только ЭКО. Мне очень жаль.

Моя медсестра Оля очень громко складывает приборы на столике рядом с креслом. Мне даже не нужно поворачивать головы, чтобы видеть все то презрение на ее лице. Да, мы обе знаем, что это непрофессионально, но и ее я понять могу – она злится по тем же причинам, что и я.

– Мой муж…Он ничего не знает об абортах…Он меня бросит, – воет в ладони пациентка.

Наливаю ей в стакан воды и с силой впихиваю, заставляя выпить.

– Если он вас действительно любит, то все поймет. И примет любую реальность.

Тяжело вздохнув, пациентка с трудом заталкивает документы в сумочку и, буркнув себе под нос слова прощания, наконец покидает кабинет.

– Как будто вы психолог, – бубнит Оля, застилая кресло новой одноразовой пеленкой.

– Это часть моей работы. Будущей маме, какой бы она не была, нужно спокойствие и внутренняя уверенность…

Оля вновь непрофессионально фыркает и закатывает глаза, не скрывая своего презрения.

– Слава Богу, что на сегодня она последняя.

– О да…

Выдохнув с облегчением, роняю голову на стол. И просто дышу, абстрагируясь от работы.

Вообще сегодня у меня по графику был выходной. Но заведующая отделением позвонила утром и слезно умоляла выйти, потому что у коллеги заболел ребенок, и она ушла на больничный.

И хорошо, что у Даши оказался свободный день, и она с радостью согласилась провести его с крестницей. Я выдала им денег на разграбление торгового центра и побежала на смену.

А тут вынос мозга. И действительно, слава Богу, что он закончился…

Но дверь кабинета распахивается, и на пороге оказывается…жена Клима. На этот раз одна.

– Извините, к вам можно? – нервно выдыхает Яна.

– Приемы окончены, – гавкает моя верная медсестра, прежде чем я успеваю раскрыть рот. – Приходите в другой день. И предварительно записавшись.

Яна кривится и переводит одновременно требовательный и умоляющий взгляд на меня. Тяжело вздохнув, делаю приглашающий жест рукой.

Жена Клима проходит и все также царственно опускается напротив. Косится на Олю и только тогда медленно выдает:

– Дина Алексеевна, мы можем с вами поговорить? Наедине?

Глава 16

Дина

Медсестра поджимает губы и с трудом сдерживается.

Тяжело вздыхаю. Нутром чувствую – мне предстоит сложный, выворачивающий нутро разговор. Но все равно делаю так, как меня просят.

– Оля, спасибо большое за работу. На сегодня можете быть свободны.

– Спасибо, Дина Алексеевна. До завтра.

Дверь за Олей захлопывается, и я перевожу все свое внимание на напряженную Яну:

– Слушаю вас. Что-то беспокоит? Если у вас боли или выделения, то вам не ко мне…

– Нет! – выпаливает достаточно громко и поспешно. Внимательно разглядывает меня, закусив губу, как будто раздумывает, можно ли мне доверить свою тайну. – У меня все хорошо…

Откидываюсь на спинку стула и вопросительно вскидываю бровь. Начало разговора мне уже не нравится.

– Тогда не понимаю, зачем вы пришли ко мне.

Яна закусывает губу. В ее глазах – боль, что полосует сердце. И мольба. Как будто от того, что она сейчас скажет, зависит ее жизнь.

– Я записана на шестое число на повторное УЗИ к вам. Мы придем вместе с мужем.

– По-прежнему не понимаю, что вы от меня хотите. Сегодня второе. Ваш прием через четыре дня.

Она заламывает пальцы. Отворачивается к окну. Изучает пейзаж за ним, поджав губы. Ее отчаяние осязаемое. Настолько, что мне становится неуютно в собственном кабинете.

Хочется встать и выйти. Потому что понимаю, – меня будут просить о помощи. А учитывая градус в помещении – возможно, и умолять.

– Я хочу…, – прочищает горло и все же впивается в меня требовательным взглядом.

Видно, что эта девушка не привыкла просить. И сейчас ей неимоверно тяжело. Каждое слово, как битое стекло, царапает глотку.

Но я не собираюсь облегчать ей задачу. И продолжаю сидеть, скрестив руки на груди и слегка вздернув бровь.

– Я хочу попросить вас о том, чтобы вы сказали срок на две недели меньше. Чтобы он совпал с датой последних месячных.

Брови сами взмывают вверх, к линии роста волос, а челюсть стремится в прямо противоположную сторону. Чувствую, как мое лицо вытягивается, и все, на что я сейчас способна, это многозначительное:

– Эээ…

Так нагло еще никто не просил меня совершить должностное преступление. Вот так с разбегу, без подготовки и прелюдии.

– Он же потом может выровняться, – Яна тараторит как ни в чем не бывало. – Я слышала, такое часто бывает. А еще я всегда могу сказать, что ребенок некрупный, весь в меня. Я тоже родилась два девятьсот. Так что нашему малышу есть в кого.

Нашему.

Это слово лупит по нервам, как будто кто-то ногтями по стеклу проводит.

– То есть, я верно понимаю, ребенок не от мужа? – я стараюсь сохранять невозмутимость, но яд так и сочится изнутри.

– Нет.

Повисает тишина. Давящая, гнетущая. Выкручивающая нервы и затягивающая их морскими узлами.

Этот факт дарит облегчение.

Но в то же мгновение канаты внутри меня натягиваются до предела – я не смогу сказать об этом Климу. Потому что работа и карьера важны для меня. Это часть меня, смысл моей жизни. В конце концов, я не могу рисковать, потому что в одиночку ращу нашу дочь.

– Я понимаю, что такие вещи не делаются бесплатно, – Яна продолжает нести ересь, истолковав мое молчание по-своему. – Я заплачу. Столько, сколько скажете. Вот только сейчас у меня нет денег…Мне нужно поговорить с отцом… Дайте мне немного времени. Если хотите, я могу написать расписку…

Глава 17

Дина

– И как вы себе это представляете? – отмираю спустя три минуты. – Я, Яна, обязуюсь выплатить столько-то тысяч рублей за то, что доктор Смоленская Дина Алексеевна поможет мне обмануть моего мужа с беременностью и нарисует нужный мне срок? Вы сами-то верите в этот бред?

– Пожалуйста…Мне очень надо…

– Извините, но нет, – отрезаю, подавшись вперед и уперевшись ладонями в стол. Смотрю строго в глаза жены Клима, чтобы до нее дошло каждое сказанное мной слово. – Я дорожу своим званием врача и своей должностью. И я достаточно зарабатываю. Не в моих правилах влезать в чужие семьи и обманывать людей. Со своим супругом, пожалуйста, разбирайтесь сами. Без моего участия. Меня вы не купите. У вас ко мне все? Если да, то с вашего позволения я пойду домой, – поднимаюсь на ноги, давая понять, что разговор окончен.

Яна встает следом и даже в этой ситуации с грацией хозяйки этой жизни. Задерживается взглядом на моем лице. Слегка сощуривается и дует губы. Избалованная папина дочка.

Но она снова удивляет.

– Вы когда-нибудь любили?

– Любила, – отвечаю без запинки, не моргнув и глазом. – Но никогда не стала бы унижаться и себя навязывать. В данном случае речь идет не только о вашей прихоти, но и о жизни ребенка.

Яна грустно улыбается и без лишних слов направляется на выход.

Резко распахнувшаяся дверь чуть не бьет ее по лицу.

– Мама! – кричит на весь этаж моя маленькая егоза. И, не обращая внимания на Яну, несется ко мне, раскинув ручки в стороны. – Мамоська!

Подхватываю дочь и прижимаю к себе мое сокровище.

– Привет, хулиганка, – Оливка хихикает и ерзает на моих руках, оборачиваясь на пациентку.

– Прости, – в дверях вырастает запыхавшаяся Даша. – Я не смогла ее удержать. Она очень по тебе соскучилась. Ой, здрасьте, мы помешали, да? Извините…

Но Яне пофиг на Дашино «извините».

Она никого не слышит.

Замерев на месте, как памятник, Яна, не моргая, разглядывает Оливку. Так пристально, что мне хочется спрятать ее за спиной. На голом материнском инстинкте прижимаю голову дочери к своему плечу и обнимаю двумя руками.

– Как…похожа…, – шепчет жена Клима почти неслышно. Но я читаю фразу-приговор по ее губам.

– Простите?

Яна трясет головой и крепко зажмуривается. Вымучивает из себя улыбку и пятится на выход.

– Извините. Мне показалось…До свидания, Дина Алексеевна.

– Что это было? – непонимающая Даша падает на стул, едва за моей пациенткой захлопывается дверь, и смотрит в нетерпении.

– Это жена Клима, – вырывается автоматом до того, как я смогу осмыслить сказанное.

– Того, который дурачок? – хихикает Оливка, дергая ножками и просясь на пол. Машинально стаскиваю с дочери розовую шапочку и снимаю курточку. И замираю, напоровшись на извиняющийся взгляд подруги.

Страх сковывает горло и лишает дыхания, когда Даша заторможенно бормочет:

– Твою мать…Еще и я не обрадую тебя новостями…

Глава 18

Дина

Зачесываю волосы в гладкий высокий хвост. Наношу блеск на губы и оглядываю в зеркале получившийся образ.

Остаюсь довольна. На мне платье изумрудного цвета в пол, с разрезом до середины бедра, с треугольным вырезом на спине, заканчивающимся кокетливым бантом. Надеваю туфли на шпильке, подхватываю клатч и выхожу в гостиную попрощаться с Оливкой.

– Ух тыыыыы! – дочь в восторге прикладывает ладошки к щекам. И даже начинает скакать вокруг меня. – Мамоська, ты – фея! Самая красивая фея!

– Вам правда, очень хорошо, – отзывается Маша, с восторгом в глазах оглядывая мой образ.

– Спасибо, девочки.

– Мамоська, я хочу с тобой. Я тоже хочу быть феей, – начинает капризничать Оливка.

Вздыхаю, чувствуя болезненный укол в сердце.

Я ведь не хотела идти, хотела отказаться, потому что подозревала, что Оливка так отреагирует на то, что мама вечером оставляет ее одну. Но я обещала родителям еще несколько недель назад. И будет нехорошо, если я не приду – владелец этого нового загородного комплекса – старый и близкий друг нашей семьи.

А еще я безумно хочу отвлечься от мысли, что Клим видел, разговаривал и держал на руках собственную дочь…От нее у меня начинаются тахикардия и рвотный рефлекс.

– Отдыхайте, Дина Алексеевна, – тихо, но решительно произносит Маша, словно подслушав мои мысли. – Вы очень много работаете и все свое свободное время отдаете Оливке. Но вам тоже нужно менять обстановку. Тем более, ваше платье очень красивое, и вас в нем просто обязаны все увидеть, – весело подмигивает наша няня. – Я посижу с Оливкой столько, сколько нужно. Даже могу остаться ночевать, у меня завтра нет пар.

– Спасибо, Маш, – бормочу, тронутая до глубины души добротой этой девочки.

Всплывающее сообщение на экране телефона информирует о том, что такси уже подъехало.

– Ладно, девочки, не скучайте. Я постараюсь недолго.

Оливка подбегает и крепко обнимает со слезами на глазах.

– Я буду скучать, мамоська.

– Не надо скучать, – весело подхватывает Маша, отвлекая дочь. – Мы с тобой устроим свой бал, договорились?

И, пока наша няня объясняет правила только что придуманной игры, я быстренько выскальзываю из квартиры.

Успеваю сделать только пару шагов на выходе из подъезда, как отшатываюсь обратно.

Машина Димы припаркована прямо у подъезда, перегородив проезд. Сам он опирается о капот, держа в руках огромный букет роз.

Ну, конечно, как я могла забыть, что Дима тоже поедет на это мероприятие! Он же партнер моего отца. Собственно, он нас и познакомил на одном из подобных приемов. И предполагалось, что мы приедем вместе…

Интересно, этот мужчина упрямый или твердолобый?

– Что ты здесь делаешь? – бормочу, оглядывая мужчину с головы до ног. Выглядит Дима, конечно, шикарно: синий брючный костюм, сшитый на заказ, волосы, уложенные в легком беспорядке, легкая щетина, которая подчеркивает его мужественный вид. Мечта, а не мужик.

Жаль только, что не моя.

Потому что на днях я все же нашла в себе силы, позвонила Диме и назначила встречу перед работой. И объяснила популярно, почему мы расстаемся.

Вот только Дима, похоже не понял.

– Тебя жду, – заявляет, прогуливаясь по мне горячим взглядом. Ежусь и запахиваю пальто, которое не успела застегнуть.

– Ты теперь подрабатываешь в такси?

Дима коротко хохочет и раскрывает пассажирскую дверь.

– Ради тебя я готов стать и таксистом, Дина. Прошу.

Не двигаюсь, оглядываясь по сторонам. Достаю мобильный, чтобы уточнить, где припаркована моя машина.

– Я отпустил твое такси, – спокойно проговаривает Дима, глядя на меня с мягкой усмешкой.

А я злюсь. Настолько, что хочется ногой топнуть, как Оливка.

– Я же тебе все объяснила!

– А я не принимаю твой отказ от наших отношений, – парирует. Дима подходит и мягко подталкивает меня в спину к своей машине. – Ну, же, Дина. Не хотелось бы опаздывать на такое грандиозное мероприятие.

Поджимаю губы, киплю, как вулкан, но все же забираюсь в салон. Но только потому, что действительно не хочу расстраивать Родиона Альбертовича – если я буду ждать другое такси, я точно опоздаю. А еще замерзну в ожидании, потому что не каждый берется за заказ за город.

– Это тебе, – Дима осторожно кладет мне на колени букетище. – Ты потрясающе красивая, Дина.

– Спасибо.

Мужчина обегает автомобиль и занимает водительское место.

Поворачивается ко мне и медленно скользит многообещающим взглядом.

– Что?

– Думаю, что нужно будет не спускать с тебя сегодня глаз. Иначе кто-то ушлый тебя уведет…

– Дима, – закатываю глаза. Но не могу не признать – его комплименты мне приятны. Все же мы, женщины, любим ушами.

Осторожно скользнув кончиками пальцев по моему бедру, мой бывший после моего рыка все же убирает наглую ладонь, трогается с места и везет нас в загородный комплекс.

По пути Дима то и дело бросает на меня короткие задумчивые взгляды. Постукивает пальцами по рулю, и весь его напряженный вид буквально вопит, что он хочет мне что-то сказать.

– Что-то не так?

– Дин…, – на секунду отрывается от дороги, чтобы найти мои глаза. – Ты совершаешь ошибку.

– Да? – брови удивленно взмывают вверх. И я прикидываюсь дурочкой. – Ты о чем?

– О нашем расставании.

Вздыхаю и прикрываю глаза. Стискиваю пальцы на клатче до судорог.

Мне хотелось верить, что будет просто. Но и в этом мне не повезло.

– Дим…

– Да-да, ты все объяснила, – кривится, как от оскомины. С силой сжимает кожаную оплетку руля, до противного скрипа. – Но услышь и меня. Оливка просто манипулирует тобой. А ты идешь у нее на поводу и рушишь наши отношения. Сама же потом жалеть будешь.

– Я не иду ни у кого на поводу, – огрызаюсь. – Я не смогу быть счастлива, если мой ребенок несчастлив, Дима, пойми. Ты делишь нас. Но моя дочь – часть меня. И я не приму мужчину, который этого не понимает. И я не могу не прислушаться к мнению маленького человека. Она – самое дорогое, что у меня есть. Прими это.

– Ты думаешь, я не переживаю? – неожиданно взрывается Дима. От эмоций даже ударяет ладонью по рулю и немного прибавляет скорости. Таким я его вижу впервые, и меня это не на шутку пугает. – Если я не показываю своих эмоций, это не значит, что я об этом не думаю. Я постоянно думаю, как мне поладить с твоей дочерью. Я даже брал консультацию у детского психолога, – стреляет в меня пронзительным взглядом. А у меня от этой новости челюсть падает на колени, и язык немеет так, что ни звука не могу произнести. – Она сказала, что у Оливки возраст такой. Что нужно подождать, дать ей время привыкнуть…

– Дим…

Но мужчина как будто не слышит меня. Как будто ему жизненно необходимо выговориться. И он с жаром продолжает:

– Или ты, может, думаешь, что мне от тебя, кроме секса, ничего не нужно? Нужно, Дина, очень нужно. Ты мне нужна. Вся целиком. Жизненно необходима. Просто я впервые в жизни не знаю, как к женщине подобраться. Ты же такая независимая, самодостаточная. Ничего не просишь. Тебе ничего от меня не нужно. Я просто не знаю, что могу тебе дать, кроме своего тепла, заботы и оргазмов…Как еще завоевать и привязать к себе…Я люблю тебя, Дина.

Глава 19

Дина

Вздрагиваю. Теряю дар речи, порываюсь что-то сказать, но слова никак не идут. Открываю и тут же захлопываю рот.

Ну, нет у меня глубоких чувств к Диме! Да, мне хорошо с ним проводить время. Спокойно. Он приятный мужчина и собеседник…Но я не теряю от него голову! Не чувствую трепета и постоянного желания касаться, быть рядом…

Да и пугает, честно говоря, его признание в желании меня привязать…В голову приходит сумасбродная мысль…Нужно будет обязательно применять дополнительную контрацепцию…На всякий случай.

– Я не жду от тебя ответного признания, – Дима касается моей ладони и сжимает пальцы. – Я не обижаюсь и не дуюсь. Взрослый мальчик. Все понимаю. Но считаю, что ты должна знать – мне на тебя не все равно. У меня к тебе чувства и очень серьезные намерения. Очень. И я впервые в этом признаюсь девушке.

Смотрю на мужчину по-новому. Он кажется вполне спокойным и уверенным. Расслабленно ведет машину, внимательно следит за дорогой…Но некоторая нервозность все же проскальзывает.

Дима действительно волнуется. Хоть и старается скрыть этот факт.

Задумываюсь. Закусив губу, отворачиваюсь к окну. Но не замечаю пролетающих пейзажей, глубоко погрузившись в собственные мысли.

Но все равно сердце не лежит к этому мужчине. После подобных слов девушка должна испытывать счастье, парить в облаках…

А я…

Признание Димы давит на грудь. Бетонной плитой. О счастье не идет и речи. Я по-прежнему намерена прекратить наши отношения. Давать ему надежду в данном случае будет, как минимум, глупо и некрасиво. Дима со мной только время потеряет.

Да и почему-то поверить этому мужчине трудно…

А может…

Пока я раздумываю, как задать контрольный вопрос, Дима, не дождавшись от меня какой-либо реакции, сам переводит тему:

– Как там, кстати, Оливка? Я хотел купить билеты в цирк на воде на следующую неделю, что думаешь? Ей там понравится?

– Оливка хорошо, в этот раз удалось избежать болезни и последствий. Насчет цирка…не знаю, стоит ли посещать нам сейчас людные места…

Побарабанив пальцами по клатчу, все же решаюсь и поворачиваюсь корпусом к Диме. Не дав ему и рта раскрыть, выпаливаю, внимательно следя за его реакцией:

– Послушай, раз уж мы заговорили об Оливке. У тебя нет выходов на Змеенко – московского пульмонолога? Дочери нужно попасть к нему, возможно, он сможет нам помочь. Но проблема в том, что этот доктор сейчас не берет пациентов по каким-то личным убеждениям. А нам очень нужно.

Дима хмурится и окидывает меня скептическим взглядом.

– Дин, ну, откуда у меня выходы на московское светило? Из нас двоих ты – врач. Да и, честно говоря, ты сильно перегибаешь с Оливкой. Она не настолько уж и больна…

– Ясно.

Что и требовалось доказать. Вот поэтому я и не верю Диме.

Мы доезжаем до загородного комплекса и минут десять стоим в пробке к подъезду. Да, мероприятие будет гораздо более масштабным, чем я себе представляла.

Дима наконец-то после заезда на второй круг находит свободное место на парковке, и мы не спеша идем к главному корпусу. По краям на большом расстоянии друг от друга расположены домики под сдачу, подсвеченные фонарями, бани и спуски прямо к озеру. Территория окружена лесом, от которого веет умиротворением и влажным хвойным воздухом. Нужно будет обязательно приехать сюда с Оливкой на пару дней. Уверена, ей понравится, и нам обеим эти выходные пойдут на пользу.

Первые, кого вижу, войдя в главное здание, – родители. Замираю и любуюсь ими со стороны.

Они столько лет вместе, но по-прежнему любят друг друга, заботятся и поддерживают. И с гордостью держатся за руки. Я бы тоже хотела, чтобы у нас с Оливкой была такая же крепкая и любящая семья…

Глава 20

Дина

Здороваюсь и обнимаю родителей по очереди. Папа сразу же отводит в сторону Диму, и у них и еще одного мужчины завязывается разговор. Конечно же, о бизнесе.

Мама подает мне бокал игристого и внимательно рассматривает, склонив голову набок. Как будто любуется.

– Боже, доченька, какая же ты у меня красавица! И умница!

– Спасибо, мама. Вся в тебя.

Мамочка хохочет и качает головой.

– Как там внучка моя любимая? Ты хоть привези ее в гости, мы же с отцом соскучились. Да и ты сможешь немного отдохнуть.

– Оливка мне не в тягость, мам, – наплевав на окружающих, кладу голову ей на плечо. – Я безумно люблю свою девочку. Просто ее здоровье меня очень беспокоит. Поэтому и не могу оставить надолго, ты же знаешь.

Я безумно благодарна своим родителям. Когда я сообщила, что беременна, и у моего ребенка не будет отца, они приняли эту новость совершенно спокойно. Без нравоучений, укоров, причитаний и тяжелых вздохов. По мере возможности помогают и всегда на подхвате. Но из-за того, что у Оливки часто случались приступы, я не могу надолго оставить дочь вне поля своего зрения. Я сразу же начинаю захлебываться в собственной тревоге.

– Понимаю, Дина, – мама тяжело вздыхает. – Очень понимаю. Самое тяжелое – видеть, как болеет и страдает твой ребенок.

Мамочка окидывает пронзительным взглядом, и я осознаю, что она имеет в виду не только свою внучку.

Наши мужчины возвращаются, берут нас под руки и ведут в основной зал.

– Пойдемте, программа начнется через пять минут, нужно успеть рассесться.

Карточки с нашими именами обнаруживаются в центре, неподалеку от хозяев мероприятия и справа от родителей. И пока мы с Димой за столиком одни.

Я залезаю в мессенджер и интересуюсь у няни, все ли у них в порядке. Маша незамедлительно скидывает мне несколько фото Оливки в пышных платьях и с короной на голове, а на последнем моя девочка вся перемазана запеченной тыквой – ее любимое блюдо с детства.

Пока я разглядываю дочь и глажу ее щечки пальцем через экран, к нам подсаживаются соседи на этот вечер.

Вскидываю голову, улыбаясь, чтобы поздороваться и познакомиться.

Но улыбка меркнет и сползает с моего лица, а слова застревают в горле.

Потому что оказываюсь под обстрелом двух пар глаз четы Исаевых: встревоженного Яны и презрительного и злого Клима.

Глава 21

Дина

Резко выпрямляюсь, как будто мне в спину воткнули штырь. Медленно, как заторможенная, блокирую экран мобильного и убираю его в клатч.

Внутренне содрогаясь, закусываю губу и внимательно оглядываю Исаевых.

Взгляд соскальзывает на мою пациентку. Яна сощуривается, слегка поджимает губы. Скользит безразличным взглядом по собравшимся гостям и едва заметно качает головой.

Без труда понимаю, что «послание» адресовано мне. Так жена Клима просит сохранить наш маленький «грязный» секрет.

Копируя Яну, едва заметно киваю. Потому что мне есть что терять.

Господи, у меня секрет от бывшего с его нынешней женой касательно их ребенка, который определенно точно не от него. Можно ли оказаться в более абсурдной ситуации? Думаю, ответ очевиден.

– Вы же…– Дима подается вперед и перетягивает на себя внимание присутствующих. – Вы же Клим Исаев, верно?

– Да. А вы, простите? – хмурится и чешет пальцем бровь, силясь откопать в памяти информацию о собеседнике. – Не помню, чтобы мы были знакомы.

– Я – Дмитрий Гранин, – Дима протягивает ладонь через стол для рукопожатия. Клим демонстративно медлит, чем заставляет меня еще сильнее напрячься. Но в итоге все же крепко пожимает. Сильно. Настолько, что Дима на миг кривится. – Глава «ИнвестОптима» и партнер Алексея Смоленского. Приятно познакомиться.

Насмешливое выражение с лица Клима стирается как ластиком. Он перебрасывает все внимание на меня и выдает удивленно:

– Так, Смоленский…твой отец? Или это совпадение?

– Да, Алексей Николаевич Смоленский – мой отец, – гордо вскидываю голову.