Рецидивист 4. Вэнь

– Так точно, товарищ полковник, Зинчук, – ответила Ольшанская. – Ему в очередной раз отказ пришел… на амнистию… вот, я и заехала сообщить.

– Вот же головастый какой, сукин сын! – покачал головой Константин Михайлович. – Который раз выручает! Жал только, что зэка, а то бы взял его… хе-хе, на полставки консультантом.

– Вы серьезно, растак, товарищ полковник? – обиженно произнес Николай. – Это же еще та сука! – Капитан Самойленко едва зубами не заскрипел от возмущения. – Он же вор, растак…

– Зато голова у него работает как надо! – отрезал Дрот. – А вот у вас, у всех, отчего-то мозги нахрен закисли! Ни свежих мыслей, ни креатива, ни версий сносных! Хоть бери, весь отдел и разгоняй к чертям! Правильно я мыслю, Ольшанская?

– Никак нет, товарищ полковник, – на этот раз не согласилась с начальством Ольга Васильевна. – Мы исправимся!

– Жду не дождусь, товарищ майор, когда этот счастливый день, наконец, настанет! – фыркнул, словно недовольный морж, полковник. Что дальше с этим делать собираетесь? – Он указал на лежащее перед ним дело предателя Шерстобитова.

– Для начала пригласим на беседу его внука, – произнесла Ольга Васильевна. – А там видно будет…

– Ох, Ольшанская-Ольшанская, – вновь покачал головой полковник, – хоть и любопытная эта информация, прямо таки для газетки какой… А вот, кстати, и материал, чтобы все этим папарацци, которые нас с дерьмом мешают, рты-то позатыкать! А? Старичок-то, замученный, никакой не герой-ветеран, а как раз и напротив – предатель родины, столько-то лет умудрявшийся шифроваться. А мы – молодцы-красавцы! Разоблачили-таки… В общем не тяни кота, Ольшанская, меня начальство едва ли ежедневно поедом ест! И постарайтесь все-таки и того убивца найти, что деда-предателя порешил. Задача понятна?

– Так точно! – синхронно ответили опера.

– Тогда ноги в руки, и за работу! – распорядился Константин Михайлович.

После совещания Ольшанская в срочном порядке созвонилась с внуком Шерстобитова, пригласив его в отдел для беседы. В чем-чем, а в одном полковник был прав – нужно было срочно давать опровержение, поскольку шум в информационном пространстве после убийства ветерана стоял преизрядный. Хотя Ольшанская и понимала, что после той информации, которую ей удалось нарыть с помощью Каина, шум будет еще больше, однако давление на органы следствия слегка утихнет, ведь, как-никак, эту информацию им удалось разыскать во время следственных мероприятий. А это означает, что органы работают, и работают хорошо.

Шерстобитов-младший появился в отделе буквально спустя полчаса после звонка Ольшанской.

– Можно, Ольга Васильевна? – Он с опаской заглянул в кабинет.

– Проходите, Олег Владимирович! – Пригласила Шерстобитова в кабинет Ольшанская. – Присаживайтесь.

Шерстобитов прошел внутрь и присел на краешек указанного стула, расположенного возле стола майора.

– Что-то узнали?.. – поерзав на жестком сиденье, с надеждой спросил он. – Ну… насчет деда?

– Узнали, Олег Владимирович… – начала Ольга Васильевна, но Шерстобитов неожиданно её перебил:

– Неужели нашли гада?

– К сожалению, нет, – ответила Ольга Васильевна, чем несказанно расстроила посетителя.

Судя по его реакции, он действительно ожидал, что убийцу старика нашли. Гамма чувств, пробежавшая по его лицу, показала, что слова о привязанности его к старику, не пустой звук. Он действительно любил этого… (Ольшанская даже не могла подобрать слов) … предателя.

– Жаль, – выдохнул Шерстобитов, хрустнув костяшками сжатых кулаков. – Зачем же тогда вызвали? Я, вроде бы, уже все рассказал…

– Понимаете, Олег Владимирович, – произнесла Ольшанская, пытаясь настроить себя на рабочий лад: она, как никто, понимала, что может чувствовать человек поле такого-го вот сообщения, – во время следственно-розыскных мероприятий, нашим сотрудникам… – Она взволнованно вздохнула. – Нашим сотрудникам удалось выяснить, что ваш дедушка – Шерстобитов Эдуард Самойлович, на самом деле является совершенно другим человеком!

– Подождите! – Шерстобитов уставился на Ольгу Васильевну непонимающим взглядом. – Что значит совершенно другим человеком? Я его с младенчества знаю! Это точно он!

– Олег Владимирович, успокойтесь, – попросила его Ольшанская. – Да, вы всю жизнь знали этого человека – вашего деда, как Шерстобитова Эдуарда Самойловича, 1923-го года рождения. В результате розыскных мероприятий у него были взяты отпечатки пальцев… – Ольшанская сглотнула ком, стоявший у нее в горле, и продолжила:

– Отпечатки были идентифицированы… Они принадлежат военному преступнику и предателю родины – Альберту Христофоровичу фон Грабову, 1908-го года рождения, выходцу из обрусевшего рода князей фон Грабовых. В период с 1941-го года и по 1944 год Грабов входил в состав 201-ой абверкоманды в составе штаба «Украина-Юг» округа «Таврия» в чине оберлейтенанта. Отвечал за подготовку в спецшколе разведывательных и диверсионных групп, действующих в тылу врага, то есть на территории Советского Союза, не попавшего под оккупацию войсками Вермахта. Группы глубокой заброски отбирались лично им из всевозможных маргинальных элементов: убийц, воров и налетчиков. Согласно материалам дела и свидетельским показаниям, Грабов собственноручно и неоднократно убивал советских военнопленных и гражданских лиц на глазах личного состава школы… – Слово в слово повторила Ольшанская свой доклад у полковника.

– Как так-то… – Шерстобитов дрожащей рукой смахнул со лба крупные капли пота. – Он же… герой… куча медалей… ордена… Нет, это какая-то ошибка! Этого просто не может быть!

– Может, Олег Викторович! – стараясь не смотреть в глаза внука, глухо произнесла Ольшанская. – Перепроверили несколько раз – ошибки быть не может! Ваш дед – не кто иной, как Альберт Христофорович фон Грабов…

– Я не ослышался, вы сказали, что он 1908-го года?

– Это кажется невероятным, но на момент смерти ему исполнилось полных сто тринадцать лет.

– Я… а как же… – Шерстобитов мямлил, продолжая потеть. – Сто тринадцать… – Видимо, эта информация никак не укладывалась у него в голове.

– Чем скорее вы примете эти сведения, Олег Владимирович, – попыталась успокоить Шерстобитова-младшего Ольга Васильевна, – тем легче вам будет. Я понимаю, что это настоящее потрясение для вас…

– А я, значит, не только внук фашиста, – неожиданно произнес Шерстобитов, – но еще и настоящий князь?

– Выходит, что так, – развела руками Ольшанская. – У вашего деда настоящее дворянское происхождение, известная родословная, по крайней мере, лет на триста назад.

– Ох..ть! – не сдержавшись, завинтил Шерстобитов. – Ой… простите… Ольга Васильевна!

– Ничего, – отмахнулась от незначительного недоразумения, Ольшанская, – я вас прекрасно понимаю, – произнесла она, вспоминая собственное знакомство с Каином. Когда она, точно также узнала, что заключенный Зинчук, по кличке Ключник, на самом деле не тот человек, за которого сам себя выдает. Но Каин был для нее – незнакомый, посторонний и ни разу не родно человек. А тут – родной дед, который, как Ольга Васильевна знала, можно сказать, в одиночку и вырастил внука.

– Я еще раз… простите… – попытался извиниться Шерстобитов.

«Как-то он не похож на человека, отмотавшего срок за хулиганку, – подумала Ольга Васильевна, незаметно разглядывая залившегося краской Олега. – Похоже, что в его ситуации не все так просто складывалось».

– Так значит, дед не врал, что он потомственный аристократ? – немного успокоившись, спросил Шерстобитов.

– А что, вы с ним разговаривали на эту тему? – заинтересовалась Ольга Васильевна.

– Ни сказать, чтобы часто, но старик, нет-нет, да и заикался, что он благородных кровей. Но я не очень-то и слушал, сами понимаете маразм, возраст! Сто тринадцать! – вновь потрясенно воскликнул он. – Понимаете, я думал, что старик уже того, кукушечку словил… Погодите, а тогда, может, он и насчет клада не врал?

– Что? Какого клада? – Ольшанская тут же сделала «стойку» – может статься, что эта неизвестная доселе информация и выведет их на след убийцы.

– Да это старая байка, – отмахнулся Шерстобитов, – дед как сдавать стал, нет-нет, да и заикался, что он за свою жизнь столько золотишка скопил… – Шерстобитов осекся, поймав цепкий взгляд Ольшанской.

– Так, Олег Владимирович, – Ольшанская подобралась, словно борзая, почуявшая след, – припомните, кто еще, кроме вас и ваших близких мог слышать эту историю про клад?

– Да, пожалуй что – никто. Дед несколько лет из дома никуда не выходил – здоровье ни к черту. Я как с лагеря вернулся, так за ним и ухаживал. Ни с кем старик не контачил… Хотя, подождите! – Он неожиданно взволновано сглотнул. – Около года назад ко мне корешок из лагеря в гости приезжал… Ромка Ярош… Мы тогда с ним хорошо так за встречу выпили, ну и деду ради хохмы пару капель… А старик не пил давно, ну и его немного понесло – он и вспомнил эту волынку, что князь… А оно, вона, как обернулось…

– И про клад вашему корешу тоже рассказывал?

– По-моему, да… – неуверенно произнес свидетель. – Я тогда напился… отчего-то, хотя края почти всегда вижу… Так это что, он, сука, деда моего… – Шерстобитов сжав клаки, грозно поднялся с кресла.

– Тихо, Олег Владимирович! – Резко осадила его Ольшанская. – Присядьте!

– Извините… – Боевой задор Шерстобитова куда-то улетучился и он опустился обратно на стул.

– Как зовут вашего приятеля? – спросила Ольга Васильевна.

– Ярош Роман, – послушно повторил Шерстобитов. – Мы вместе зону топтали…

Ольшанская сняла трубку с телефонного аппарата и набрала номер:

– Тема, ты где? Ага, ясно… Пробей, как вернешься, некоего Яроша Романа… Отбывал наказание с нашим свидетелем Шерстобитовым Олегом Владимировичем… И информацию мне на стол… Да, быстро! Возможно это то, что нам недоставало!

***

На столе пред Антикваром лежала распечатка рисунка, выловленного в бескрайних сетях Интернета. На рисунке был изображен один древний китайский (вернее даже не китайский, а тунгусо-маньчжурский, но Антиквару было на это плевать с высокой колокольни) артефакт – Амулет Хадо. Одна из сторон этого амулета один в один повторяла собой «тавро» выжженное на груди вечного вора – Ваньки Каина, за которым Антиквар безрезультатно охотился уже не один десяток лет. То, что рисунок точно такой же, не подвергалось сомнению – он навечно врезался в память престарелому авторитету, который, даже с закрытыми глазами, мог его легко воспроизвести.

Эту картинку выловили в Интернете его горе-хакеры, на которых он тратил ежемесячно чудовищные средства. Но наконец-то его вложения окончательно отбились, и прыщавые задроты выдали именно ту информацию, которую он от них требовал. Эту картинку не так давно выставили на одном интернет-портале, посвященном археологии, какие-то черные копатели, видимо случайно наткнувшиеся на амулет во время своих поисков.

Лишь раз, кроме оттиска на груди Каина, видел антиквар подобный рисунок. Реплика этого амулета хранилась в Пекинском историческом музее, но выйти на хозяина этой реплики Антиквару так и не удалось. Не помогали ни деньги, ни связи. Не помогало ничего! Если бы это была Россия, то лишь по одному щелчку Антиквара к нему бы через час притащили упирающегося хозяина, невзирая ни на что… Но в Китае все потуги Антиквара оборачивались лишь громким пшиком. Гребанные желтомазые обезьяны…

Но вот, наконец, он сумел ухватить за хвост кончик путеводной нити: помимо самого рисунка, его умельцы сумели взломать сайт портала, определить адреса тех, кто разместил объявление, а так же скачать переписку продавцов Амулета и его предполагаемого покупателя. Артефакт действительно был найден, и находился в данный момент в городе Владивостоке. И вот-вот должен быть продан за не очень-таки и великие деньги. А самое главное, его хакеры сумели найти выход не только на продавцов, но и на покупателя. И если Антиквар все правильно рассчитал, то этот покупатель на самом деле является совсем непростым человеком…

Криминальный босс взял со стола мобильный телефон и нашел в списке номер нужного ему абонента. После первого гудка трубку взяли – человек на том конце страны был прекрасно осведомлен о том, кто его набрал, поэтому и не тянул с ответом.

– У аппарата…

– Вечер в хату, Министр! – сипло произнес в мобильник Антиквар, услышав знакомый голос.

– Жизнь ворам! – отозвался «законник» Министр. – Только у меня уже утро, Антиквар, – констатировал он разницу во времени.

– Не суть… – кашлянул Антиквар, промокая рот платком. Крови на светлой ткани с каждым днем становилось все больше и больше – болезнь прогрессировала. Если он не поторопиться…

– Не суть, – согласился собеседник. – Не думал, что услышу тебя еще раз, – признался министр.

– Не дождешься! – Антиквар хищно оскалился, натягивая кожу на сухом морщинистом лице. – Дело в следующем, бродяга… – И Антиквар в трех словах поведал, что ему потребуется от старого кореша.

***

– Ну вот, умеете же работать, как надо! – Полковник Дрот в этот раз излучал полнейшее спокойствие и благодушие. – Докладывай, Ольга Васильевна, как дошла до жизни такой? Ну, как догадались?

– После беседы с Шерстобитовым-младшим, выяснилось, что его дед…

– Альберт фон Барон, растак, – хохотнул Самойленко.

– Капитан Самойленко! – незлобно рыкнул полковник. – А тебе кто слово давал? Я понимаю, эйфория зашкаливает – такой висяк с души сняли! Но субординация-то, а?

– Виноват, растак, тащ полковник, – потупился Николай. – Просто предвкушение премии, растак, душу греет…

Дрот трагично махнул рукой – да за что это мне, но сильно ругаться не стал:

– Продолжай Ольга Васильевна.

– В общем, дед Шерстобитова нет-нет, да и заводил с внуком речь, что он, дескать, голубых кровей. Но и этого мало, иногда он он говорил внуку о том, что где-то спрятал клад…

– Реально клад? – не поверил полковник.

– Как это ни покажется странным, но клад действительно имел место быть, – ответила Ольга Васильевна. – И довольно-таки немаленький! Сейчас с ним работают наши специалисты по оценке. Но Шерстобитов не верил деду, считал его чокнутым стариком и не прислушивался к бредням, оказавшимся совсем и не бреднями. Зато их очень внимательно выслушал Ярош Роман Семенович, заезжавший год назад в гости к корешу по отсидке. Он-то и пытал старика, выпытывая тайну клада. Остатки драгоценностей, которые он не успел пропить, были найдены в его квартире в момент задержания…

Доклад Ольшанской прервал стук в дверь кабинета полковника.

– Да! Войдите! – крикнул Константин Михайлович.

– Товарищ полковник, – доложил заглянувший в кабинет сержант, – только что прошла сводка, что из следственного изолятора сбежал заключенный Зинчук…

Глава 5

Наши дни.

Владивосток.

Через неделю об удачливых кладоискателях, вернее об их находке, уже знал весь мир. Здесь, конечно, нужно отдать должное Данилову и его съемочной группе – постарались они на славу. Да и было за что стараться – сливки-то они сняли, получив, не без помощи парней (Арсеньева не обманула, четко выполняла условия, озвученные Толяном на первой встрече) эксклюзивное право снимать что угодно и сколько угодно! Другие телекомпании такого счастья были лишены – они довольствовались лишь отработанным материалом съемочной группы Данилова.

В святая святых – усыпальницу Хубилая их не допускали. Ролики о находке, отснятые группой «Прим story», прокатились по всем ведущим телеканалам страны. Зарубежные компании тоже не брезговали отечественной продукцией – напропалую крутили те же самые сюжеты. Пацаны в одночасье стали известными людьми. Их рожи мелькали на телеэкранах, не сходили со страниц газет, сетевых блогов и новостных баннеров. Репортеры и телеведущие становились в очередь, чтобы получить у них интервью.

Слухи о сумме вознаграждения, гулявшие в сети и газетах, били все мыслимые и немыслимые рекорды. Им прочили уже не миллионы, а миллиарды долларов. Желтая пресса неистовствовала и, в принципе, не сильно ошибалась. После того как группа независимых международных экспертов оценила найденные артефакты, особенно золотых коней Хубилая, стоимость клада возросла на порядок от уровня самых смелых ожиданий. Суммы – просто астрономические! Каждая вещь, обнаруженная в могильнике – уникальна и неповторима. Большего шума могла наделать, наверно, лишь находка усыпальницы самого Чингис-хана.

Но Чингиса еще пока никто не нашел, а Хубилай – вот он, рядышком! В общем, все шло по плану, четко продуманному заранее. Сертификата на получение кладоискателями причитающегося процента пока еще не выдали, но так и находку еще окончательно не оценили. У них на примете уже была группа ведущих российских юристов, готовая отстаивать права в суде, вплоть до международных разбирательств. Ибо кусок, причитающийся этой веселой компании, был поистине велик. Со всей этой суетой, парни совсем забыли предысторию находки: об амулете Хадо, о Извечном Враге, о его предложении… Закрутились, замотались, замечтались… А зря!

Две недели спустя.

Владивосток.

В этот день Вован решил как следует выспаться. В кои-то веки не в спальнике в палатке, а в нормальной человеческой постели. На работу они с Толяном уже давно забили: когда в глазах стоят цифры с большим количеством нулей, горбатиться за банальную зарплату, как-то не в кайф. Хотя, ради соблюдения приличий, они и написали заявления на предоставление бессрочного отпуска за свой счет. Шеф сильно не возмущался, понимал ситуевину, как-никак зомбоящик смотрит и газетки почитывает, да и в Интернете в рабочее время шарится. Взяв с нас обещание напоить в хлам всю контору, когда бабки получим, он подписал наши заявы и отпустил на все четыре стороны. Львиную часть своего свободного времени, а теперь свободного времени у пацанов было выше крыши, они проводили в лагере археологов и в усыпальнице. Чтобы не шлялись без дела, Наталья Гавриловна оформила их подсобными рабочими – подай-принеси.

– Хоть какая-то, но польза от вас будет! – незлобиво ворчала она вечерами, когда Вова с Толиком вместе с археологами собирались у костра. – Все равно ошиваетесь здесь целыми днями.

Остальные компаньоны: Алексей, Игорь, Серега, Коля, отягощенные семьями, учебой, работой и бытовыми проблемами, переложили все организационные проблемы по получению «наследства» на них с Толяном. Лишь изредка они появлялись в лагере, большей частью узнавая о делах по телефону. Пацаны не роптали, их устраивало нынешнее положение дел. Вместо того чтобы протирать штаны в скучной конторе, они занимались интересным делом. Скрашивая ожидание посильной помощью археологам, и лишь иногда выбираясь домой: помыться и выспаться на нормальной кровати.

Итак, Вован заснул дома, решив не подниматься на следующий день раньше обеда. Сказано, сделано – он продрал глаза где-то после часа пополудни. Потянулся, сбросил на пол одеяло и встал. Натянув валяющиеся рядом с кроватью штаны и футболку, он, зевая, поковылял на кухню – чтобы взбодриться после такой лежки, ему было просто необходимо выпить чашечку-другую крепкого кофе. Почесываясь, он прошел через коридорчик, завернул за угол… И остолбенел от неожиданности: на его кухне спокойно попивали его кофе трое незнакомых ему мужчин.

– Что за херня? – Вован помотал головой, прогоняя остатки сна. Но все надежды на то, что вместе с этими остатками сгинут и незнакомцы, развеялись как дым. Мужики продолжали пить кофе, как ни в чем не бывало, а он пялился на них из коридорчика, тупо хлопая ресницами.

– О! Явление Христа народу! Проснулся, наконец, терпила! – произнес один из незнакомцев, заметив появление Вована. – Иди, садись, кофею попей! – предложил он ему, как будто это Вава был у него в гостях, а не наоборот. Лица говорившего Вова не видел – он сидел против света, падающего из окна. Но тон, каким эти слова были сказаны, подразумевал ехидную ухмылку. Парня это жутко взбесило, и он прорычал, заходя на кухню:

– Кто ты такой, мать твою? И какого хрена вы все тут делаете?

– Ты, пацанчик, мою маму не трогай! – вкрадчиво посоветовал незнакомец, сверкая рандолевой фиксой во рту. Его кисти рук, как разглядел на свету Вовка, были сплошь покрыты синевой тюремных наколок. – Садись, пока по-хорошему приглашаю! – Бандит шумно втянул воздух перебитым мясистым носом, и пинком подвинул Вовке свободный табурет.

– Шо ты с ним базаришь, с бакланом? – визгливо просипел второй "гость", мелкий, угловатый и худой, с ввалившимися щеками и сверкающими нездоровым блеском красными глазами наркомана со стажем. Руки худого также были обильно разукрашены портаками: надписями и перстнями. – Пощекочи ему ребра пером – быстро все выложит!

«Попал! – молнией пронеслось у Вовки в мозгу. – Говорила мне мама в детстве, что все зло от денег, так нет же, не верил!»

– Не кипишуй, Зубило! – лениво процедил фиксатый. – Дай прянику самому себя спасти! А вот если станет брыкаться – вот тогда и пощекочешь! А ты фраерок – пей чифирок, не стесняйся! – Это он уже Вовке.

– Что вам от меня надо? – спросил парень, с трудом подавив дрожь в голосе, хотя поджилки у него уже тряслись не по-детски.

– Выполнения данных мне обязательств, – глухо проговорил третий незнакомец, до сего момента сидевший тихо в самом дальнем углу кухни, между столом и стеной.

На него Вова сразу не обратил внимания, поглощенный перепалкой с урками. А обратить стоило бы. Дело в том, что третий гость был азиатом: то ли китайцем, то ли корейцем, тунгусом или якутом. С первой попытки определить его национальную принадлежность оказалась трудно. Но таких больших азиатов Вова раньше не встречал: широкие плечи, на которых едва не лопался дорогой кожаный плащ, руки-колотухи – каждый кулак чуть не с голову младеца, да и росту в нем, метра два – не меньше. Сидя на табуретке, он возвышался над своими спутниками на целую голову.

– Какие обязательства? – проблеял Вова, так и не догадавшись, о чем идет речь.

– Ты чё, пацанчик? – просипел субтильный зэк. – Не слышал, о чем тебе наш китайский товарисч толкует? – Ага, значит все-таки китаец! – Ща я тебе ухи шилом прочищу!

– Оставьте нас, – низким голосом произнес китаец. – Нам надо поговорить наедине.

Урок будто ветром сдуло – они выскользнули из кухни, не задавая лишних вопросов. Вова даже не успел удивиться такому примерному послушанию. Когда они остались одни, китаец, не мигая, посмотрел ему прямо в глаза.

– Где Амулет Хадо?

У Вовы сложилось такое впечатление, что он не произносил вслух этих слов. Вопрос сам собой оформился у него в голове.

– А? – испуганно проблеял пацан, не понимая, как такое может быть. Уж не сошел ли он с ума, от всего, что приключилось с ними за последнее время?

– Где амулет? – повторил незваный гость уже вслух. От его низкого голоса, похожего на рев, зазвенели оставленные в чашках чайные ложечки. – Он мой!

– А-а-му-лет? – тупо переспросил Вовка, не смея оторвать взгляд от темных до черноты глаз азиата. – У меня его нет? Честное слово – нет!

Лицо китайца как-то странно поплыло и подернулось рябью. Затем из-под человеческой личины на секунду проглянул чудовищный монстр с пастью, забитой длинными игольчатыми зубами. Огромные черные зрачки китайца неожиданно уменьшились в размерах, превратившись в две вертикальные полоски. Вовка тряхнул головой, прогоняя видение. Загипнотизировал его этот узкоглазый, что ли? Таких красочных и реальных глюков он еще не ловил. Лицо азиата стабилизировалось, вновь вернувшись в исходный вариант, только зрачки стали еще чернее и больше, расплывшись на весь глаз. Но так-то оно всяко получше! Вовка облегченно выдохнул, наконец-то разобравшись, кто передо ним. Он кашлянул в кулак, прочищая пересохшее горло, затем отпил минералки из бутылки, стоявшей на столе, и хрипло спросил:

– Я так понимаю, передо мной господин Муу, Владыка Буни?

– Сам догадался? – удивленно спросил китаец. Чернота постепенно уходила из его глаз. Вскоре они стали совсем обычными, ничем не примечательными человеческими глазами. – Или помог кто?

– Помогли. – Вовка не стал скрывать эту информацию от психованного демона в человеческом обличье. Мало ли что у него на уме? Сожрет и не подавится – вона, какие зубищи! А ему еще и пожить охота!

– Кто? – Глаза Владыки вновь наполнились тьмой. Он вскочил, опрокинув табурет и сдвинув стол. Схватил парня одной рукой за горло, а другой за грудки и, приподняв над полом, впечатал спиной в стену. – Кто?!! Кто?!! Кто?!!

«Точно псих! – проскочили у Вовки в голове заполошные мысли. – Только б не задавил ненароком!»

– Хра-ни-тели, – просипел он передавленным горлом в лицо Владыке. – Хра…

– Хранители? – Черты лица китайца вновь поплыли. Слегка загнутые иглы зубов маячили прямо перед глазами. А от его зловонного дыхания его начало ощутимо подташнивать. – Какие хранители? Я не слышал о них вот уже несколько сотен лет! Они не существуют…

– О-ни е-сть… – задыхаясь, хрипел Вовеа, суча ногами. – С-су-щес-сствуют… о-ни…