Роман о детективе. Любви неясные мотивы

Не собиралась признаваться, что никакой сестры-затворницы нет. Это был не ее секрет и так жестоко подвести подругу, разболтав все детективу, не имела никакого права.

– Но я… я привык… к тебе и не знаю, как с этой… ситуацией справиться. Не покидай… меня! – вдруг взмолился он, пораженный до глубины души ее словами.

– Не знаю, что и сказать… Мы с тобой разные и будущего у нас нет. Прости, мне нужно побыть одной и подумать. «Привык! Не полюбил, а привык!»

Она вскочила и, застегивая на себе пуговки трясущимися руками, стала обходить яблоню. Он бросился следом, попытался схватить за руку, удержать, но не смог: она убежала.

«Рвать отношения рано или поздно придется. Где счастье, любовь, истинный интерес? Нет. И не предвидится».

Невзирая на огорчение тетки, схватила сумку, стала скидывать в нее свои вещи, но на кофточке Софьи внезапно опомнилась и решила перезвонить подруге. Та порадовала: через три дня ее выписывали, и Яна смирилась. Отсидела это время в доме, показываясь во дворе только в образе подруги. На реку больше не ходила. Выслушивать его соображения, уговоры, на которые не желала соглашаться, да и не имела такой возможности, было выше ее сил. В гости к тетке не ждала. Если не желал обнародовать их отношения, то и показывать свою заинтересованность перед зрелой родственницей не станет.

Три недели отдыха вместо предполагаемых двух перестали радовать. Последние дни измучили основательно, но отдыхала она не только по своему желанию, поэтому стоически терпела. В день отъезда, оговорив с Софьей место встречи, распрощалась с родственницей. Надела парик, вызвав тем самым неподдельное пыхтение тетки, переоделась в яркие одежды подруги и отправилась на вокзал.

Ян, не спускавший глаз с соседнего двора не только по заданию клиента, как только увидел Софью с дорожной сумкой у калитки и тетку, утирающую платочком глаза, распрощался с доброй хозяйкой. Рыжая колдунья, похоже, отсиживалась в доме. Подумав, решил, что непременно вернется, как только отчитается перед клиентом, и попробует помириться с обиженной девушкой. Не представлял себе, как сможет обойтись без ее ласк, ставших привычными… и жизненно необходимыми… и "дорога много времени не займет до деревни"… и, "помучившись немного, простит"… Не сомневался, что сумеет уговорить – не рушить то, что уже сложилось между ними. "Ты – в возрасте, я – тоже давно не мальчик. Что нужно нам для полноты жизни? Что такое, чего еще не имеем? Работа есть, отношения… У меня – ты, у тебя – я. Нам хорошо вместе".

Как просто решить все, не задумываясь особо! Появится ли такая возможность и не вмешаются ли небеса в судьбы, дабы изрядно помучить за все неблаговидные поступки и причиненные обиды? Кто знает…

Пользуясь массой свободного времени в пути, написал пространный отчет, не переставая думать о "своей рыжухе"; приложил фотографии. Глядя на них, отметил явное сходство девушек. "Голоса похожи. Фигурки, вроде. Цвет волос разный, но посадка головы, развернутые плечики, глаза… А что глаза? У Софьи не понять, что за глаза, так как сильно прищурены… Солнце постаралось… А так! Сестры настоящие, одним словом". По приезде позвонил Шумскому, но наблюдение не снимал до последнего: пока объект не ступила на порог своей турфирмы.

Встречу назначили на вечер, ввиду занятости клиента. В кафе «Элизабет», самом популярном месте в городе. Оказались за тем же самым столиком – единственным, будто специально, свободным. Знакомая официантка подала кофе и была чрезвычайно мила.

– Судя по тому, что выяснил, слежку можно прекратить, – предположил Ян и подал конверт клиенту. – Ни к чему вытягивать из вас деньги, если все и так ясно.

Кирилл торопливо вскрыл конверт, вытащил наружу все фотографии и в изумлении стал рассматривать, а после сказал то, чего Ян никак от него не ожидал:

– Мило, мило… Красивая девушка… Бесспорно… Очень похожа на мою жену, но, огорчу вас, уж, простите, – не она! За кем же вы следили, любопытно?! Простите, простите, не мое это дело, видимо. Вы перепутали случайно конверты. Где мой?

– К-как?! – поперхнулся Ян. Кофе сразу стал горьким и противным. – Не мог перепутать! Я столько раз провожал жену вашу от дома на работу, обратно, что помню каждый шов, складку на ее костюмах, окантовки на шляпках и цвета. Ее наряды узнаю из тысячи подобных!

– Естественно! – подтвердил Кирилл, насупившись. – Вещи эксклюзивные. От знаменитых кутюрье. Других в природе не существует, поэтому среди тысяч узнавать не придется. Что происходит?! Ничего не понимаю! А о моей жене что-нибудь знаете, кроме ее одежды?!

– Улица Суворова, дом, 43, вам ни о чем не говорит? – продолжал уточнять шокированный Ян. Он не мог и помыслить, что проделал бесполезную работу, охотясь за другой женщиной. Шокирующая мысль закралась в его голову, что Кирилл решил не платить вторую половину гонорара, подвергая сомнению все.

– Нет. А что с этим адресом не так?

– Она ночевала там.

– Никогда, уверяю вас, никогда не провела она ни единой ночи вне дома. У меня столько соглядатаев, что ее малейший взбрык был бы доложен. За исключением поездки к тетушке. Там я не мог контролировать ее лично. Вы ездили в деревню?

– Да! Она почти не выходила из дома. Сестру видел часто, но саму от силы раз-два в день. Мужчин в доме не было. Никто не входил и не пытался заговорить, если шел мимо двора.

– У нее нет сестры, – удивился Кирилл, округляя глаза. – Как же так?! Билеты приложили? Покажите. Ездила в Горловку?

– Горлинку, – растерялся Ян. – В оранжевом костюме…

– Оранжевом? Судя по фото, да… Где же была… женушка, с позволения сказать, моя, почти три недели, в то время, как вы следили за девушкой в костюме моей жены и ее шляпке? В ее наряде, значит, с ее согласия?! – расстроился Кирилл. – Официантка! Сто грамм коньяка. Нет! Два по сто, а… лучше, два по двести. Пока хватит, а потом… видно будет.

– А… вы ничего не путаете? – не верил Ян. Он безостановочно крутил в руках пустую чашечку от кофе, пока официантка не выдержала и попросила отдать «страдалицу». Машинально, не глядя, протянул ей чашку и сразу же забыл о ней. Девушка поставила на столик графинчик с янтарной жидкостью, смахнула несуществующие крошки и отошла.

– Был бы счастлив, спутать, но реальность оказалась жестокой, – мрачно заявил Кирилл и вздохнул горестно. И они замолчали. Молчали долго. Пили коньяк… и молчали. От предложенной закуски отказались. На Кирилла было страшно смотреть. Он будто состарился лет на двадцать.

"Горе не красит", – размышлял Ян, вспомнив избитую истину. Размышлял и не мог понять, как угораздило его попасть в весьма сомнительное положение; и как из него выпутаться. И было ли настоящим это сомнительное положение или же клиент решил на нем сэкономить, и таким образом уводил от самой мысли об оплате. В то же время, он понимал, что метать бисер солидному бизнесмену ни к чему. Что для него те крошки, которые зовутся гонораром детектива?!

"Так что, все-таки, происходит?"

Ветер, сострадая обиженным и удрученным, влетел порывом в открытые окна, прошелся по залу, пошевелил тюлевые занавеси и притих. Сумерки накапливались и постепенно в кафе стали включаться настенные бра. Остывающий воздух наполнился ароматом уличных цветов.

Пребывая в шоковом состоянии, Ян, тем не менее, сочувствовал несчастному Кириллу и с некоторой долей облегчения думал, что подобные потрясения испытать ему, наверняка, не придется. Вспомнил Афродиту с соблазнительной улыбкой, и с тоской подумал, как она хороша… была. Оптимистично заверил себя, что разберется со всем непонятным здесь, закроет это дело, даже если его придется начинать с нуля и ничего за это не причтется от оскорбленного или негодующего клиента. Это дело чести! Непременно съездит в деревню и попытается вернуть строптивицу. Скажет что-нибудь о своей симпатии. Девушки любят подобные слова. Помирится и вновь окунется в райскую жизнь, привезет в город, познакомит…

В этом месте своих размышлений он запнулся.

А в качестве кого привезет? Для жены, вроде, рановато – мало знакомы, чтобы связывать воедино судьбы. Да и жениться не собирался лет еще двадцать. С мамой в коммуналке и вдвоем тесно. Снять жилье не по карману. Может, уехать в деревню и продолжать заниматься сыскной деятельностью? Но кому нужно малоизвестное агентство там? Кто поедет туда просить помощи, когда подобные есть ближе?! Никто. Не настолько знаменит. Не Шерлок Холмс, в конце концов! Он нахмурился, отвлекся от своих мыслей и услышал неизбывную тоску в голосе бизнесмена, решившего поговорить вслух:

– Значит, имеет кого-то на стороне. Это крах всей моей жизни: бизнеса, семьи, любви. Вставай, поехали к… пока еще… моей… жене, чтобы выяснить, почему и зачем у нее все так сложно. Семью разбивать не настроена?! Два мужика лучше, чем один?! Прижмем к стенке фактами. Выложит все – никуда не денется. Думаю, сегодня объявится, потому что "актриса" вернулась. Погляди-ка, как удобно! И там, и здесь…

– Не возражаю ехать! – встрепенулся сыщик "всех времен и народов". – Происходит нечто такое, что постичь мой бедный ум не в состоянии. Хочу взглянуть на вашу даму, услышать ее голос и убедиться лично, что все именно так, как вы предполагаете. Ошибка подобного рода непростительна для детектива. Непростительна, уверяю вас. Нет-нет, не возражайте!

Кирилл заторопился к выходу и больше не сказал ни слова. Возможно, даже ничего не слышал из того, что пытался донести до него уязвленный Ян.

Не глядя, пригласил сесть в дорогущий автомобиль. И тот не смел возразить, что рядом у него стоит свой, и он ценит личное пространство, и не хочет быть в тягость, и его дело не кататься в авто клиентов, так как это не этично, и прочее, прочее, но не тот день был, не тот момент, когда можно настаивать.

Впервые он уселся в мягкий салон и ощутил настоящий комфорт. Осмотрелся, как настоящий автолюбитель. Оценил, но своего "монстра" обижать заменой, даже в будущем, не собирался. "Пока он в состоянии выносить меня, я буду выносить его, да простит меня дедушка за крамольные мысли". Его разморило. Голова стала клониться, и незаметно он задремал. Волнения и коньяк сделали свое коварное дело!

Заметив входящего детектива, Софья поняла все сразу:

– Вижу, встретились вы, и что-то вам неясно…

Она поднялась с дивана, и Ян увидел перед собой незнакомую женщину. Похожа, но… не она просиживала вечера в кафе, покупала билет, ехала в поезде, гостила в деревне.

– Что я вижу на этих фотографиях, жена моя любимая?! – иронично спросил Кирилл, бросая на диван пачку фото. – Меня ждет нелегкое испытание и нужно смочить горло. Ян, будешь?

– Спасибо, но мне достаточно, – отказался детектив и задержал дыхание, чтобы не икнуть ненароком. Он и так был нетрезв, но пытался сохранить оставшуюся ясность ума, чтобы услышать пояснения и не заплутать в их лабиринтах.

– Ничто тебя не ждет, если не станешь себя накручивать! – резко бросила Софья, заставив мужа тем самым остановиться на полпути к буфетной стойке. – Начнем с того, что ревность твоя не знает границ! Ты следишь за мной постоянно. Я всегда об этом знала, но теперь ты перешел все мыслимые и немыслимые границы и нанял даже детектива, желая непременно все выведать.

– Ты скрытничала, и я заподозрил плохое!

– А хорошее нельзя заподозрить?! – повысила голос жена и подбоченилась. – Кирилл, пойми меня правильно. Пожелай я изменить или завести любовника, то обвела бы вокруг пальца тебя, как нечего делать! Почему ты мне не веришь?! Разве я давала повод? Отпусти детектива, рассчитайся. Работу он сделал, а наши разговоры оставим за пределами его ушей.

– Вынужден с вами не согласиться, – скромно подал голос Ян. Он чувствовал себя очень неуютно. Мыслимое ли дело: потратить столько времени впустую. – Дело чести узнать, как я попал впросак. Меня-то вы, точно, обвели вокруг пальца.

– Прошу прощения, вышло случайно! Понимаете, я постоянно настороже: неприятно, когда каждый жест прослеживается и оценивается; поэтому малейшее движение за спиной, праздношатающиеся элементы, вроде вас, в заблуждение давно не вводят, так как это не первая слежка в моей жизни. Помните киоск, газету, зеркальце? Это был момент истины! Я тоже могла заблуждаться. А дальше – дело смекалки.

– Вот оно как, – стушевался Ян. – Вы так естественно вели себя, что обманули бы и более опытного детектива, чем я.

– Главное, не суетиться. К тому же, слежка не первая. Не ходил за мной только ленивый из нашего окружения! И даже муж снизошел до подобной глупости, но ненадолго. Дела, вероятно, отвлекли! – с сарказмом добавила она. – Уж как они крутились, чтобы остаться неузнанными и не попасться на глаза, наивные! Вы – тоже, когда шли по пятам. Ваши скачки, отворачивания, сворачивания в колючие кусты…

– Извини,– смутился Кирилл. – Не хотел, чтобы знала о контроле, а, оказывается… Почему молчала?

– Высказывать претензии себе дороже. Стал бы иные придумывать… глупости. Пришлось делать вид, что не замечаю.

– Не была бы ты взбалмошной девчонкой изначально…

Не желая выслушивать супружеские пререкания, за которыми могли следовать обиды и разбирательства, что стало всему причиной; а это долгий процесс, обычно, так как дела семейные есть дела семейные и его не касались; Ян решил обратить на себя внимание, надеясь уточнить некие моменты в этом странном деле:

– Извините, что вмешиваюсь. Хочу кое-что для себя прояснить, с вашего позволения… Первые… фото возле кафе не получились, к сожалению, а эксклюзивная одежда ввела в заблуждение. Это… невероятно: следить не за человеком, а, в высшей степени, изумительными вещами! Каков идиот! Но… если не сыпать на голову пепел, а мыслить логично, то в течение дня вы, что, неоднократно переодевались? Отсюда и путаница?! Простите, кто та девушка, за которой я наблюдал по вашей милости? Наняли актрису или есть подруга схожей комплекции? Очень правдоподобно сыграно. Так тонко смешали все карты, мадам, что снял бы перед вами шляпу, но не ношу, к сожалению. Вам бы детективом работать. Хотите по сходной цене бизнес уступлю? После, в высшей степени, идиотского прокола никто ко мне теперь не обратится.

– Буду иметь ввиду, но вы – неплохой детектив. Не стоит отчаиваться, сомневаться и так реагировать. Я – тертый калач в подобных вопросах, а вы ничего не ждали, поэтому верили всему, что видели. На руку сыграло то, что у вас с Кириллом не было промежуточных встреч, которые могли бы на ранней стадии разоблачить нас, хотя… не видя лица моего… Простите за нескромный вопрос, а почему у вас нет шляпы?

– Зачем?!

– У людей вашей профессии должна быть. Еще длинный плащ и черные очки…

– Смеетесь?! Хотите, чтобы современный детектив был настолько узнаваем?

– Нет, нет, ни в коем разе! Извините, немного пошутила, чтобы поднять вам настроение, – рассмеялась Софья. – А если серьезно, то в нашем случае потребовалось немного грима, театра. Это было очень важно. Для меня! Девушка – моя подруга и, по случайности, подчиненная.

– Познакомите?

– Приходите завтра в турфирму.

– Спасибо. Почему вы это сделали, вероятно, не мое дело. У вас были свои резоны. Я свободен?

– Да.

Кирилл полез в портмоне. Не глядя, вытащил и протянул небольшую пачку денег, вероятно, приготовленную заранее, но Ян отвел его руку.

– Не заработал, простите! – сказал необычайно сурово, глядя клиенту в глаза, резко развернулся и вышел.

Софья посмотрела удивленно на удаляющуюся спину, открыла рот, намереваясь что-то сказать, но не успела: только был здесь, и уже нет его… Дверь закрылась и стремительно удаляющиеся шаги стихли. Чуть позже хлопнула еще одна дверь, и тишина оглушила сконфуженных хозяев. Они глянули друг на друга, и краска стыда заполыхала на щеках Софьи.

– Не думала, что для него все так серьезно. Про шляпу рассуждать принялась… глупые слова мои… и прочее… Стыдно!

– Это – жизнь, – подчеркнул Кирилл. – В каждом бизнесе так: или ты кого-то, или тебя кто-то. Вечная борьба за место под солнцем, и не лишь бы какое, а хорошее. Не расстраивайся. Он – мужчина и справится. Опыт – ценная вещь! Учимся на своих ошибках, так как никто и никогда не пытался учиться на чужих.

– Кирилл, ему нужно заплатить. Он честно выполнил свою работу. Не его вина в том, что случилось. Ты должен был дать фотографию, а не подставлять меня под объектив на улице, – взмолилась Софья, чувствуя себя виноватой.

– Без тебя в нашем доме все, как в темном лесу. Куда что девалось, где что лежит,– извечная проблема,– заворчал обескураженный муж.

– Что я слышу?! – всплеснула она руками в крайнем недоумении. – Попросил бы детектива – тот умеет!

– Ну, прости! Отталкиваешь мою заботу, отказалась от охраны, ходишь пешком, где-то пропадаешь вечерами, а я волнуюсь, – заявил он смущенно.

– Не надо меня опекать! Позволь дышать свободно! – взмолилась она вновь. – Ты душишь меня своей заботой!

– Я люблю тебя и боюсь потерять. Возможно, не прав, но иначе не могу, а, в итоге, никому не нужен. Ты отвергаешь мою заботу, родители ушли в мир иной слишком рано, а братья, сестры уже взрослые и не нуждаются во мне, как в детстве.

– Нуждаются! Но им нужна не тяжеловесная опека, а дружеское слово или одобрение. Мне так же.

– Ты уверена? -спросил он, опуская голову.

– Я так чувствую,– ответила она ласково.

– К тому же, – добавила игриво, – если хочешь о ком-то заботиться, предоставлю такую возможность.

– Выпишешь племянников? – улыбнулся он.

– Рожу двойню и заботься, на здоровье! – выпалила она.

– Почему не тройню?! – подковырнул он.

– В роду была и тройня… у прабабушки, – многозначительно заверила она.

– К чему эти разговоры? – насупился Кирилл. – Мы в браке десять лет и до сих пор старательно замалчивали эту тему, так как, что не дано, то не дано. Я тебя и такую люблю! Поясни, что происходит? Эти отсутствия, уловки. Пусть горькая, но… правда! Лучше сама скажи, чем «доброжелатели» настучат.

– Нечего, – улыбнулась Софья. – Какой ты недогадливый! Ходила я… на консультации и курсы для будущих мам. От этого вечерние задержки, отсутствие иногда в выходные и три недели на сохранении. Не хотела говорить раньше времени – боялась сглазить наше счастье. Теперь врачи уверены, что все в порядке.

– У нас будет ребенок? – спросил он почему-то шепотом, расцветая в глупейшей улыбке, и очень осторожно коснулся ее живота. – Прячется пока у мамочки в животике. Пусть быстрее приходит. Мне его очень не хватает!

– Врачи сказали, что с ними все хорошо.Поэтому…

– С ними?! – захлебнулся он от счастья и повалил ее на кровать. – Интересно, кто там затаился?

– Пока это тайна даже для меня, – лукаво заметила она.

Кирилл был счастлив. Тайны больше не существовало, и его любовь принадлежала только ему одному. Две части его мечущейся, изнывающей души, наконец-то, соединились в единое целое, и ревность покинула ее надолго. Или навсегда…

Полутемный двор, круглые фонари у крыльца, несколько стражей, бесцельно бродящих по территории с собаками на поводках, и плиточная тропа до ворот, окруженная невысокими кустиками, – путь, который прошел он торопливо, желая, как можно скорее покинуть место своего позора. И забыть это курьезное дело, где жертвой недоразумения и хитрейших манипуляций стал он сам. «Обвели вокруг пальца, как сопливого мальчишку! И кого?! Детектива. Грош цена такому детективу!» – укорял себя и глаза его подозрительно блестели. Охранник у ворот посмотрел вопросительно, уловив внутреннее смятение гостя, но по статусу ему полагалось молчать.

Запрокинув голову, Ян взглянул в темное небо, затянутое тучами, подумал, что погода сейчас, как настроение, вздохнул и шагнул на улицу, где вновь остановился. Стук закрывающейся за спиной калитки вывел из оцепенения ненадолго, и он медленно побрел вдоль высокого забора. Затем перешел на другую сторону асфальтированной дороги. Посидел немного под ярким фонарем на ближайшей скамеечке, послушал запоздалые звуки сонной природы в кронах деревьев, но настроение не появилось; тогда встал и, двигаясь от фонаря к фонарю, отправился домой… пешком… и совершенно забыл, что дедушкин раритет остался возле кафе. Шаг его убыстрялся.

"Идиот легкомысленный! Две, практически, девчонки обвели вокруг пальца, как сосунка недоразвитого! Бросить все и найти новую работу или проглотить неудачу и быть, впредь, осторожнее и внимательнее?!"– крутились в его голове горькие мысли. Не мог он себе простить подобного головотяпства!

Одинокие горожане шарахались от стремительно шагающего мрачного незнакомца, который, казалось, заполнял своей аурой узкие улочки. Дорога до коммуналки много времени не заняла – он знал в городе каждую улочку, переход, поэтому довольно скоро улегся на свой диванчик и провалился в тревожный сон, в котором продолжал страдать и размышлять.

В офис турфирмы явился не с раннего утра, как намеревался, и о чем размышлял вчера по дороге домой; а на целый час позже, потому что проспал. Софья отреагировала спокойно: сама проспала, обсуждая с Кириллом накопившиеся претензии допоздна, поэтому до прихода детектива не успела поговорить с подругой о предполагаемом визите, да и не сильно печалилась по этому поводу. Что там этакое могло произойти в этой деревне, чтобы предупреждать заранее?!

Кивнув в ответ на приветствие, молча указала на стул рядом с собой и попросила секретаршу пригласить Яну. Он удивился, что существует девушка с таким же редким именем, и подумал, что было бы неплохо познакомиться с тезкой поближе. Ожидал, изнывая от любопытства, как выглядит девушка без театральных ухищрений; достаточно ли умна, чтобы оценить внимание, если заинтересует его. Перед внутренним взором неожиданно возникли укоряющие глаза деревенской возлюбленной, и он почувствовал себя неловко.

– Можно? – в кабинет вошла… рыжеволосая Афродита.

Научившись за краткое время пользоваться косметикой и заполучив в свой гардероб несколько эксклюзивных вещей подруги, она выглядела теперь, как девушка с обложки модного журнала. Ян почувствовал себя жестоко обманутым. Им манипулировали, играли чувствами, а он-то считал, что инициатива исходит от него. Резко откинувшись на спинку сиденья, он поднял вопросительно брови и замер. Она полыхнула зелеными глазищами и сжала пальцы в кулачки. Они вглядывались друг в друга, будто увиделись впервые. Смятение читалось в ее взоре, но он был до того оскорблен, что напрочь забыл, как недавно помышлял о, возможно, новом знакомстве, если девушка понравится.

– Понимаю, ради подруги готова на все, – с сарказмом заметил он, прерывая неловкую паузу. Софья с удивлением смотрела на них, не понимая, что происходит. – Считал тебя искренней и заботливой сестрицей брюнетки, а ты играла роль.

– Не могла я раскрыть не свою тайну, – пояснила та неловко. – Ты должен понять.

– Должен, обязан… Значит, все было притворством?

– Это не так.

– А как же бабушка, к которой непременно уедешь, как только сестра покинет вас? Зачем было врать?

– Не могла по-другому ответить. Слова твои прозвучали оскорбительно. Не ожидала подобного.

– До этого не были оскорбительны и вдруг стали?

– Представь себе! Сожалею, если огорчила.

– Сожалеешь?! Это гнусно! А сказать? – резко бросил он, вскочил и вышел, не потрудившись закрыть за собой дверь.

– Что?! Даже имя мое тебе неизвестно было! – долетел до него ее холодный голос, но он не остановился.

Им управлял гнев и гнал подальше от этого здания, и той, что предала его, потоптавшись изрядно в доверчивой душе.

На попытки объясниться по телефону он бросал трубку при первых звуках ее голоса – не готов был к душещипательным разговорам и выяснению отношений. Мрак сгустился в душе и дергал за каждый нерв, будто мало ему было неудачного дела, которое завалил "никчемный детектив" с такой легкостью, что не искал оправданий и пилил себя ежеминутно; так еще, будьте любезны, почти три недели любовного вранья, с триумфальным выходом лгуньи в конце пьесы под названием: "Грубые ошибки сыщика, или Сыщик – идиот".

Он, такой ласковый в деревне, вдруг резко изменился. Не понимала она, что случилось с его чувствами: умолял не бросать его и вдруг сам ушел, практически, хлопнув дверью. Не хлопал, конечно. Даже не дотронулся до той двери, которую она открыла, входя к Софье в кабинет. Побрезговал? Полное неприятие и отрицание? Не мог простить обман? Не смог! Его понять можно. Уязвленное мужское самолюбие, прежде всего…

Он ни на минуту не усомнился в их искренности. Разве виновата она, что играла навязанную ей роль ради подруги? Да, ради… Заигрались с Софьей. Возможно, существовал иной путь умолчания, подстраховки, но никто из них не пытался его найти. В итоге, у подруги-начальницы сейчас все отлично: счастливы, ждут рождения своих малышей, а до нее никому нет дела. Жизнь стала казаться сплошным кошмаром. В душевных мучениях прошло около месяца. Он продолжал молчать и не пытался ее найти, чтобы объясниться на здравую голову. Она не знала, что тот уехал и не скоро вернется. Пыталась найти оправдание молчанию и равнодушию. Должно пройти время, размышляла подавленно, чтобы смог понять и примириться с той ситуацией, в которую попал не по своей воле. Ждала, надеялась, но с каждым днем уверенность таяла, и она стала нервной, раздражительной, нетерпимой… и плаксивой…