В пламени дракона. Книга 2

А потому сейчас Майлс Барт пытался быстро сообразить, что ему ответить Филу. Он хорошо знал Венса, и понимал, что тот может водить его за нос довольно долго, и чем всё закончится, не известно. И судя по тому, что до сих пор, положительного ответа он не получил, то видимо уже и не получит. А время девицы коротко, и важно не упустить момент. А барон Филипп совсем не плохой кандидат, если смотреть с заделом на будущее. И быстро прикинув это в уме, Барт растянулся в широкой улыбке, и отложив перо и бумагу, сказал:

– Дорогой барон Филипп, я ещё не имел удовольствия обсуждать это с моей дочерью, но если она не будет против, то и у меня нет причин отказывать вам.

И вскоре был назначен день свадьбы.

Роберт пригласил к себе в кабинет барона Барта и имел с ним беседу:

– Барон Майлс, нам скоро предстоит свадьба твоей дочери и моего второго советника. Я считаю его членом своей семьи, а потому настаиваю, чтобы свадьба состоялась в Мидлтауне, и беру все расходы, связанные с этим мероприятием, на себя. Мы с тобой породнимся очень скоро, барон Майлс. Что ты думаешь об этом? А?

И тут Барт по-настоящему обрадовался. Если раньше он и был немного расстроен тем, что упускает графский титул для своей дочери, то теперь он был этому несказанно рад. Он не знал, что Король принимает Фила, как члена своей семьи, а не просто приближённым, и потому теперь, услышав это от Роберта, он готов был взорваться от восторга. Теперь он породнится с самим Королём. Королём всего Вэссекса. Выгоднее партии и желать было нельзя.

И он с восторгом согласился со всеми предложениями Короля.

А после, встречаясь за бокалом вина со знатью замка по вечерам, за игрой в карты, он с удовольствием и гордостью вещал им о том, что очень скоро он будет роднёй самого Короля. Что конечно же, вызывало волну зависти у присутствующих.

И этот день настал. Свадьба была устроена в королевском саду. Среди розовых кустов был устроен алтарь, украшенный орхидеями и лилиями. На сие торжественное мероприятие был приглашён Великий Прелат Тортон, что добавляло значимости событию. Гости собрались, и барон Майлс Барт с супругой стояли по одну сторону алтаря, а Король и Королева – по другую сторону. И барон Филипп Харди торжественно вёл свою невесту Мелони Барт к алтарю. Сначала Король дал своё одобрение, и подтверждение этого брака, а затем и чета Барт. И Элейн протянула Филу кольцо, а тот надел его на палец своей невесты, назвав своей женой. Прелат Тортон сделал соответствующие записи в летописных книгах, а Король и барон Барт, скрепили их своими гербовыми печатями.

И теперь настало время пиршества, и все гости направились в зал приемов и торжеств. Фил со своей женой, на пиру сидел по левую руку от Короля, к великому удовольствию Майлса Барта, которого теперь просто распирало от гордости и важности. Он упивался собственной значимостью, что, впрочем, сыграло с ним злую шутку. Будучи не в состоянии вынести такого счастья, свалившегося на него как снежный ком на голову, он напился, уже спустя два часа, да так, что бедолагу пришлось уносить из зала в бессознательном состоянии, под аккомпанемент его собственного, забористого храпа.

Очнувшись к обеду следующего дня, и осознав, как он опростоволосился, барон Барт готов был сгореть от стыда. И опасаясь, что Король будет гневаться, что он опозорил его, он бегом помчался к Роберту:

– Ваша светлость, Сир, простите меня. Я не знаю, как так вышло. Я слишком разнервничался. Простите, Сир.

Роберт загоготал во весь голос и сказал:

– За что ты извиняешься, Майлс? Ты сделал то же, что и все остальные, только часов на восемь раньше других!

И Король, смеясь, утешающе похлопал его по плечу:

– Не переживай Майлс, никто тебя не осуждает. Иди и выпей чего-нибудь горячительного, небось голова раскалывается!

И барон с облегчением выдохнул, поняв, что Король не гневается на него. Он вытер платком пот со лба, откланялся, и пошёл в зал, решив последовать совету Короля. И окрылённый милостью Роберта, уже спустя три часа, он повторил свой вчерашний успех, надравшись пуще прежнего. И он снова торжественно отбыл из зала на руках охраны, но теперь уже под бурное рукоплескание и гогот, разгорячённой толпы гостей.

Когда на утро следующего дня Майлс узнал от своей дражайшей супруги Лиз Барт, о его триумфальном выступлении прошлым вечером, которое прошло на бис, и как он сорвал овации рукоплещущего зала, Майлс Барт решил, что он не удостоит третий день свадьбы своей дочери, своим присутствием, дабы ненароком не нарваться на заключительный бенефис.

Спустя три дня празднования, гости разъехались по домам, и Фил решил поближе познакомить свою жену с Элейн, Вэл и Хелен. И по его просьбе, спустя ещё три дня, Элейн собрала их всех вместе в маленьком зале. Был накрыт стол, и они сидели и разговаривали в женской компании.

Мелони Барт, а ныне Харди, была молодой девушкой семнадцати лет. Она была необычайно мила и привлекательна. Её утончённые черты лица, были выгодно подчёркнуты длинными светлыми волосами, которые она собирала в объёмную причёску, на затылке. Мелони была невысокого роста и имела пышные, манящие формы, неизменно привлекая к себе взгляды кавалеров. Она была открытой и смешливой девушкой, очень жизнерадостной и романтичной. Она очень быстро сдружилась со всеми, особенно с Вэл. Сначала она немного смущалась в присутствии Элейн, испытывая некое преклонение перед её королевским титулом, но вскоре это прошло. Хотя она по-прежнему обращалась к ней соответственно этикету, и не иначе как «Ваша светлость», или «Леди Элейн».

Она была очень удивлена, когда в разговоре, Вэл и Хелен, обращались к Королеве на «ты» и звали её просто по имени, не взирая на её титул, а та вовсе не была против. Но, впрочем, она скоро свыклась, хотя сама себе и не могла позволить подобной вольности.

Они часто собирались все вместе в саду, в своей любимой беседке, в дальнем конце сада, скрытой от глаз, среди пышных декоративных хвойных елей, сосен и можжевельников. Совсем недалеко была драконья лужайка, и Мелони по началу сильно боялась близкого присутствия огромных чудищ, но и с этим она тоже вскоре свыклась. Её завораживали и одновременно пугали их чудовищные размеры и свирепость, и она восхищенно наблюдала с безопасного расстояния, как Элейн без страха и опаски подходила, и запросто прикасалась к огромным драконам своей маленькой ручкой. А те, в свою очередь, тянули к ней свои устрашающие, рогатые головы, требуя её ласки и внимания. На фоне этих невероятных существ, Элейн казалась Мелони ещё более хрупкой, чем она была. И девушка пыталась представить себе те эмоции, которые, должно быть испытывала Королева, рядом с такими грозными исполинами, которые были беззаветно преданы только ей.

Глава 8

Свадебная лихорадка

Между тем, свадьба Фила, натолкнула Венса Кроули на мысль о женитьбе своего старшего сына Ворала. Ему уже давно было пора подыскать жену, и распрощаться с холостяцкой жизнью, и с сомнительными похождениями, в компании дружков. Венсу не нравилось, что его сын таскается с девицами, его не достойными. И к тому Венс знал, что у Ворала уже, итак, было два бастарда, и ему не хотелось, чтобы их стало больше, хоть это и не считалось чем-то особенным. Ворал не знал о них, Венс вовремя отправил их матерей подальше от Пулривера. И теперь он решил взять всё в свои руки. И он призвал к себе Ворала и имел с ним серьезный разговор:

– Ворал, тебе пора остепениться и начать задумываться о семье. И мы должны найти достойную и выгодную партию для тебя. И кое-кто у меня есть на примете.

Ворал явно не спешил расставаться с вольной жизнью. К тому же у него возлюбленная, и хоть она была безродной и Ворал понимал, что эти отношения не закончатся счастливым браком, он всё же был несколько заинтересован девушкой, а потому не думал о свадьбе, и обо всём, что с этим связано. Он просто наслаждался жизнью и плыл по течению. Но он решил выслушать отца.

И Венс продолжал:

– У Териса Ковентри осталась единственная дочь, Элис. И после смерти Тарина, она единственная наследница его земель. И она как раз в том возрасте, когда ей, как и тебе, пора подыскивать партию. Как ты посмотришь на то, что поговорю с Терисом об этом?

Ворал чесал макушку. Это и правда была очень заманчивая и выгодная партия. Но на Элис Ковентри велась настоящая охота, именно по той причине, что она остаётся единственной наследницей графства. Все баронские сыновья увивались вокруг неё роями. Да и Тед Холдберг осыпал её комплиментами, и их даже не раз примечали в саду вдвоём. Поговаривали даже, что Тед собирался делать ей предложение.

Элис была в меру привлекательной, но не более того, красавицей её вряд ли можно было бы назвать. Она была невысоко роста и слегка худовата, для своих восемнадцати лет. У неё были очень крупные карие глаза и тонкие губы. Но чрезмерно большой нос с горбинкой, сильно портил её внешность. И даже её шикарные, густые каштановые волосы, ниспадавшие ниже талии, не спасали положения. Сам Ворал почти не знал её, они виделись несколько раз на пирах и в замке, но на этом всё. И решив, что у его отца не много шансов, уговорить Териса на этот брак, он не стал спорить и согласился.

Венс был чрезвычайно рад, что Ворал так быстро согласился и решил действовать немедля. Его средняя дочь Эмили, тоже входила в тот возраст, когда пора смотреть по сторонам. Но она не блистала красотой, и Венс не рассчитывал выгодно её пристроить. Поэтому на Ворала он возлагал все свои надежды. Парень был красив, крепок и умело обращался с мечом. Он пользовался успехом у девиц, привлекая их удалью и задором, помимо харизматичной внешности.

И уже спустя час, Венс Кроули сидел в кабинете Териса Ковентри. Он предложил ему породнить их Дома, связав брачными узами Элис и Ворала.

Терис уже подумывал о замужестве своей дочери. И прекрасно понимал, что изъяны её внешности, сильно меркли, в свете её титульного положения и единоличного наследования. И подобрать ей партию, для него не составит труда. Но она была теперь его единственным ребёнком. Потеря сына была тяжелейшим ударом для Териса, и он едва пережил весть о гибели Тарина. Элис осталась его последней отрадой в жизни, и он искренне хотел, чтобы она была счастлива. И хотя в их сословии договорные браки были нормой, он всё же решил предоставить дочери свободу, и позволить ей самой выбрать мужа, конечно же из круга достойных знатных семей. И он ответил Кроули:

– Венс, если твой сын сумеет покорить её сердце, и она будет этого желать, я не буду против. Я с радостью породнюсь с тобой. Но я не стану принуждать её, если она не захочет.

И Венс снова призвал Ворала. Он объяснил ему расклад, и стал уговаривать его очаровать юную Элис, дабы добиться столь выгодного брака. И хоть эта новость и не слишком порадовала Ворала, он решил попробовать, но не слишком усердствуя. Если она откажет, он не расстроится из-за этого. А отец не станет больше настаивать. Так будет куда проще, нежели спорить и ругаться. И по вечерам он стал захаживать в те места, где обычно собирались девицы замка. Он прогуливался по парку и садам Мидлтауна, заглядывал в библиотеку, и однажды встретил её в компании Тиссы Холдберг в розовом саду. Они неспешно прохаживались по дорожке, и заговорчески хихикали, рассказывая что-то на ухо друг дружке. И он смело подошёл к девушкам, и спросил разрешения присоединиться и пройтись с ними. Они захихикали, но не отвергли его предложения, и он прогуливался с ними, рассказывая истории, блистая красноречием и искромётностью, и веселя подруг. Он провёл с ними несколько часов, а затем проводив в замок, отправился в свои покои. Он зашёл в свою комнату и скинул сапоги. Сегодня ему не хотелось, никуда идти. Он налил себе вина, и сел в кресло, закинув ноги на маленькую тумбу. Он не хотел веселиться. Он хотел побыть в тишине и подумать.

Он искал Элис с весьма определённой и понятной целью, но как это часто бывает в любовных делах, что-то пошло не так. Он был очарован. Он был пленён и обескуражен. Он и раньше встречал её, и иногда даже перебрасывался парой фраз. Но сегодня, проведя с ней два часа, увидев её такой непосредственной, весёлой и задорной, и такой божественно красивой и манящей, он потерял покой. Её слегка приоткрытый рот и пухлые губы, её жемчужные зубы, которые она оголяет в улыбке… её глаза, и шея… тонкая длинная шея… и её грудь в глубоком вырезе, которая так волнующе, слегка поднимается при каждом вздохе. Он чувствовал, как его тянет к ней. И нет, это была не Элис. Теперь он думал только о Тиссе Холдберг. Он размышлял о том, насколько коварна может быть женская красота, которая, ломая все планы и разбивая все препятствия, увлекает к своим ногам самые свободные души.

И следующим вечером он снова отправился в розовый сад. Но её там не было в этот вечер. Он обошёл другие сады и быстро оббежал весь парк, но этим вечером она, должно быть, осталась у себя. Но он пришёл туда и следующим вечером. И в этот раз он увидел её, она снова была в компании Элис. И он снова подошёл к ним, и они вновь прогуливались вместе. Но сегодня всё было иначе. Вся его былая самоуверенность слетела с него как пух. Он не мог шутить, и весь его хвалёный опыт, вдруг рассеялся как дым. Он робел и смущался перед ней, как юнец, чей пушок над верхней губой, ещё только пробивается. Он терялся и не находил что ответить, когда она смотрела на него своими карими глубокими глазами, хлопая длинными ресницами. И в этот вечер, недавний сердцеед был окончательно повержен, маленькой, утончённой девушкой.

Он ещё не раз искал и находил их тёплыми вечерами. И наконец он решился и написал ей записку, прося её увидится с ним наедине в парке. И скоро он получил ответ в душистом конверте, где она принимала его предложение.

И они долго гуляли, и он даже осмелился взять её за руку, и она не отдёрнула её. И он просил её о новой встрече, и она снова согласилась. А потом они провели ещё много вечеров, прежде чем он признался ей в любви. И он украл у неё поцелуй, и просил её руки. Она мешкала, и не знала, как быть, и она покусывала свою пухлую губу… но потом она хитро улыбнулась и сказала «да».

В этот же вечер Вора ворвался в кабинет отца и сказал:

– Отец, я хочу жениться.

– Венс прямо подскочил на стуле от радости:

– У тебя получилось? Она согласна?

Ворал покачал головой:

– Да, она согласна. Но это не Элис Ковентри. Я женюсь на Тиссе Холдберг, дочери Тори.

Теперь Венс едва не упал со стула:

– Тисса Холдберг? Но почему? Почему она, а не Элис? С Элис не получилось? Что с..

Венс хотел и дальше тараторить, но Ворал прервал его:

– Отец, я люблю её. Поговори с Тори Холдбергом. Я хочу жениться на ней. Мне плевать на Элис. Я люблю её.

Венс замолчал и нахмурился, а потом недовольно заворчал:

– Хорошо хоть Холдберг, а не очередная безродная девка.

Ворал явно провалил его план, но всё же Венс отправился на следующее утро к Тори:

– Тори, не упади со стула, как я вчера, когда я тебе скажу кое-что.

Тори улыбнулся загадочно и сказал:

– Я не упаду, я ещё вчера упал. И я не собираюсь падать дважды. Видимо вчера, мы падали с тобою вместе, хоть и в разных кабинетах.

И он рассмеялся во весь голос, забористым, заразительным смехом.

Венс качал головой:

– Значит ты знаешь, что Ворал хочет просить у тебя руку Тиссы? И каков будет твой ответ?

Тори вздохнул:

– Венс, наши Великие Дома породнятся. Это не самый плохой вариант для нас обоих. Пусть женятся, если они того хотят.

И Венс с Тори отметили это кувшином отличного вина.

Свадьбу назначили через месяц, в родовом замке Кроули – Пулривер. Роберт хотел отметить это значимое событие в Мидлтауне, но Ворал настоял на своём. И вскоре Ворал Кроули надел кольцо на палец Тиссы Холдберг.

Но свадебная лихорадка на этом не закончилась.

Вопреки слухам, Тед Холдберг не смог добиться расположения Элис Ковентри. В тот вечер, когда Ворал осмелился и пригласил Тиссу пройтись с ним наедине по парку, Элис осталась без подруги. Но ей не хотелось провести вечер в покоях, и она отправилась на прогулку одна, надеясь встретить других своих подруг в саду. Но встретила Джона Гибса, сына вассального барона Хемсвордов, Десмонда Гибса. И между ними пробежала искра, и очень скоро это переросло в настоящее чувство. По крайней мере со стороны Элис это было так. Никто не знает, был ли искренен Джон Гибс в своих намерениях, но, как бы то ни было, спустя две недели после свадьбы Ворала, была ещё одна свадьба. И Джон Гибс надел кольцо на палец Элис Ковентри, и назвал её своей женой.

Глава 9

Слишком близко

Между тем время шло, но снадобье Лигара ничем не помогло Элейн. И она снова отправилась в лачугу старца. Он приготовил для неё новое зелье, и она вернулась в Мидлтаун, отчаянно надеясь, что в этот раз настой поможет.

Её дни текли размеренно и неспешно, она всё больше времени проводила в кругу подруг, но скребущее ощущение тревожности, не покидало Королеву. Она дважды в неделю спускалась по своему подземному проходу в потайную комнатку в прислужьем доме. Но несмотря на то, что в записках девушек ничто не указывало на близость опасности, и казалось, не должно было вызывать беспокойства, она всё же не могла избавиться от гнетущего её чувства, ей было не спокойно. Рэйли был где-то там. И Элейн понимала, что рано или поздно, но он объявится, а это не сулило ничего хорошего.

И в один из вечеров она снова незаметно прошмыгнула в подземелье Мидлтауна, открыла одну из тайных дверей и быстро спустилась по тёмному проходу в туннель. Маленькая свечка едва разгоняла густой мрак подземного хода, но очень скоро она оказалась у двери секретной комнатки, и тихо вошла внутрь. Она открыла тайники, забрала записки, и быстро вернулась назад в замок. Она уселась на кресло у окна и прочла их, одну за одной. И кое-что её насторожило. Лиз написала, что в Бассосе происходят странные вещи. Шайка бандитов, что ещё недавно пила днями и ночами на пролёт, и не вылезала из борделей, теперь куда-то регулярно пропадает, а когда они возвращаются, то и ногой не ступают в свои излюбленные места, из коих раньше их было не вытащить. Но ни Мортона, ни Касперса Дубину никто не видел. Будь они в Бассосе или Вестпорте, она бы точно знала.

Элейн задумалась, и то, что приходило ей на ум, её не радовало. Она всем своим естеством ощущала неизбежное приближение чего-то мрачного и пугающего, неприятный холодок, то и дело пронизывал её, от кончиков волос до пяток.

И когда в покои вернулся Роберт, она поведала ему о своих опасениях.

Роберт пристально, со слегка ехидной улыбкой, в прищуре, смотрел на неё:

– И откуда же у тебя такие сведения, милая?

Элейн виновато улыбнулась и рассказала ему ещё про один туннель и про комнату в прислужьем доме, а заодно и о трёх своих доносчицах.

Роберт смотрел на неё с нескрываемым удивлением, а потом громко рассмеявшись, сказал:

– И как тебе удалось всё это провернуть в тайне от меня? Как ты смогла обдурить своего мужа?

– Роб, милый, у тебя и так забот было по уши. Этим занимались Макс и Фил. Но это не важно. Скажи лучше, что ты думаешь, о том, что на самом деле сейчас творится в Бассосе? Неужели тебе не кажется это странным?

Роберт пожал плечами:

– Не знаю, может быть. Может ты хочешь усилить охрану? Давай поставим больше стражи, как предлагал Макс.

Элейн с тревогой вздохнула:

– Давай завтра поговорим с ним. Думаю, нужно что-то сделать, мне до жути неспокойно, Роб. И не выходи без охраны из замка. Да и с охотой тебе нужно на время завязать. Я чувствую, что что-то назревает, какие-то грозовые тучи сгущаются над нашими головами. Я чувствую их приближение спинным мозгом.

Роберт подошёл, обнял её и поцеловал:

– Хватит беспокоится. Иди ко мне……

И он успокаивал её так, как умел это делать лучше всего……

На следующее утро они сидели в кабинете Роберта, с Максом и Филом. Элейн рассказала им о своих подозрениях, и они были согласны с ней. Что-то и правда должно было стоять, за столь странным поведением отъявленных головорезов.

И Макс переживал больше остальных. Он был главой всей охраны, и боялся чего-то не предусмотреть, боялся не справиться с возложенной на него задачей. Ведь если произойдёт что-то, чего он не сможет предотвратить, он будет корить себя, до конца дней:

– Думаю, что теперь, идея увеличить охрану, вам уже не кажется такой чрезмерной? Я выставлю больше постов караула, и в замке, и за его пределами. Вашу еду, отныне будут пробовать, прежде чем вы притронетесь к ней. И ещё. Пусть Кроули отправит побольше слухачей в Бассос, и в Вестпорт. Я сам с ним поговорю сегодня же. И пусть организует слежку, за этими прощелыгами. И начать он должен, прямо сегодня. Ну и, не покидайте замок, даже на драконах, пока мы не будем знать больше.

И с этими словами Макс вышел из кабинета и направился к Венсу Кроули. Венс быстро исполнил все предписания главы королевской стражи, и разослал своих людей в Бассос и Вестпорт. А те через пару дней доложили ему, что они выяснили, кто эти головорезы, но они уже неделю назад покинули Бассос, и с тех пор о них никто ничего не слышал. В городе тихо, и ничего необычного они не заметили, и не вынюхали.

И постепенно, все начали успокаиваться. Всё было совершенно обыденно, и ничего подозрительного и необычного не происходило. Шпионы Кроули по-прежнему были в городах, но и там была тишь да гладь.

И в один из дней Элейн захотелось взобраться на спину Беллатрикса, и ощутить прохладу ветра на своём лице. И Роберт полетел с ней. Они облетели всю округу, любуясь пейзажами, широко раскинувшимися, под могучими крыльями. Они парили высоко в небе, и казалось, что ничего плохого не может произойти. На спине своего дракона, Элен по-прежнему, окутывало ощущение покоя и умиротворения, томной негой обволакивая всё тело, и растворяясь в её крови. Здесь, наверху, все тревоги оставляли её, уступая место лишь упоению и счастью.

Спустя несколько часов они вернулись, и драконы опустились на драконью лужайку. Роберт обнял свою жену, и они побрели в свои покои. День клонился к закату, и они попросили подать вина и ужин, и остались вдвоём. Сегодня они просто смеялись и дурачились, они пили вино, и вспоминали дни, проведённые в Уайтстоуне. А потом Роберт увлёк её в постель, и он топил её в своей любви и страсти, а она таяла и млела, в его сильных и ласковых руках. Сейчас во всём мире были лишь они.

Но потом Роберт уснул. Элейн посмотрела на мужа, и тихонько встала, накинула лёгкий пеньюар, откинула толстую, тяжёлую штору и вышла на балкон. Её Беллатрикс зевал на башне, вытягивая длинную шею вверх. Она улыбнулась, и пошла по мосту к нему. Он протянул к ней свою морду, и она почесала между его ноздрями, а потом достала шкуру и устроилась рядом с ним.

Спустя какое-то время, пошарив рукою по кровати и не обнаружив жены в постели, Роберт встал, он надел штаны и вышел на балкон. Она сидела там, со своим драконом, подняв глаза к небу и любуясь мириадами ярких звёзд. Роберт пошёл, и он сел поодаль от неё, на другой стороне башни, дабы не вызывать драконий гнев:

– Ты почему не спишь?

Элейн улыбнулась:

– Не знаю, не спится. Может быть потому, что эта ночь необычайна красива… Сегодня столько звёзд….. И посмотри, сегодня звездопад… Грех проспать такое..

Роберт поднял глаза вверх. Стайки мелких звёзд пролетали и гасли в тёмном ночном небе, словно светлячки. И он улыбнулся:

– Да, действительно, не каждую ночь такое увидишь.

Потом он протянул ей руку:

– Пойдём, мне не спится одному.

И она встала и снова потрепала Беллатрикса меж ноздрей и пошла к мужу. Он обнял её, и они медленно пошли по мосту на балкон замка.

Но как только Роберт откинул штору, и они вошли внутрь, он остановился. Элейн с тревогой посмотрела на мужа, но в этот момент она поняла, почему он замер. Она услышала, как ключ скребёт в замке, с наружной стороны дверей. Элейн пробил холодный пот, и ладони в один миг стали влажными. И в этот момент Роберт вытолкнул её из комнаты, обратно на мост и крикнул:

– Беги к дракону

А сам бросился к креслу и схватил меч. И тут дверь комнаты распахнулась и ему навстречу кинулись несколько человек, вооружённые мечами.

Элейн была словно парализована от ужаса, она не могла сделать ни шагу, ноги не слушались её. Она не могла дышать, как тогда, в пещере, с огромной старой самкой, и ей казалось, что время останавливает свой ход, она видела всё, словно в замедленной съёмке. Всё, что произошло за несколько секунд, для неё длилось бесконечно долго:

Она видит как Роберт срубает голову одному и развернувшись, втыкает меч другому в живот. И он вытаскивает его, рывком вверх, вспарывая брюхо, и брызги крови, медленно вращаясь в воздухе, летят вверх, а потом падают, россыпью огромных капель, на пол. Но на Роба бегут ещё… и ещё, их пять, нет… их семь человек, и все они с мечами, и он уже полосонул по груди бородатого, лохматого мужчину…. И снова брызги крови, и они орошают руки и торс Роба.. И у мужчины подкашиваются ноги, и он падает… И.. Рёв, оглушающий рёв….и все чужаки остановились…