Северный мир. Южные земли, часть 2

Усугубляло ситуацию то, что огонь Рады был не страшен для нападающих. Они сами обладали такими же способностями.

– Возводи перед нами стену, – сказал Милослав Раде, – пусть нападающие упрутся в неё, будто в преграду.

Моя дочь уже и сама работала над этим. Она мысленно очертила всех троих кругом и проговорила:

Встал небесный тын от земли до небес,

С Севера на Юг, с Востока на Запад.

Встал и оградил нас от огня и меча.

От мысли вражеской, западни подготовленной.

И будто взметнулись ввысь невидимые стены, разделившие жертв и нападавших. И Радамила изо всех сил поддерживала её, питая всеми силами, какие у неё были. В этот момент я смогла присоединиться к ней, будто встав у неё за спиной и укрепляя её волю, державшую защиту. За мной стояла бабушка, дававшая силы нам обеим. Но мы понимали, что долго такая стена воинов не сдержит.

Она действовала на их восприятие мира, и воинам казалось, что перед ними преграда. Поскольку их разум был изменён колдовством, то и магическую стену они чувствовали. Но физический мир всё равно был сильнее тонкого, хотя бы потому, что он материален. И поэтому надо было снимать морок, которым был затуманен их разум, чтобы они сознательно остановились.

Находясь далеко от места событий, я не могла помочь сыну в поиске и определении нападавшего. На таком расстоянии считать защищённого магией колдуна было тяжело. Но я верила, что Милослав справится.

Милослав тем временем тянулся к мыслям воинов, что шли на них с оружием. В момент атаки закрывающая их разум пелена спала, и за их намерениями была чётко видна та земляная стена, с которой волхв был уже знаком. За ней прятался тот, кто организовал нападение.

Богдана тоже шла вслед за мыслями волхва. Она помнила эту серую стену, от которой, казалось, несло холодом даже в жаркий день.

Теперь им надо было пройти сквозь неё и дотянуться до того, кто управлял нападавшими, чтобы подавить его волю. Тогда его воздействие на воинов закончится, и они вновь обретут свой разум.

Милослав понимал, что им надо продержаться как минимум до того времени, пока наверх не доберутся воины снизу, которые уже спешили на помощь. Но в этом таилась ещё одна опасность. Заключалась она в том, что подошедшие на выручку тоже могли попасть под морок. Недаром враг использовал видение земляной стены: от неё равномерно шло воздействие на разум, и оно поглощало всех дружинников, кто находился рядом с молодой троицей. А значит, поднявшиеся воины могли только усилить опасность, присоединившись к нападению.

Светозар избежал этой участи, так как на него это воздействие изначально не настраивалось. Враг работал над сознанием дружинников, которое во многом схоже, ведь воины живут, спят, едят, тренируются вместе. А княжич всё же обладал другой энергией и не входил в общность воинов.

Милослав тем временем нащупал тонкое место в стене, разделяющей его с главным врагом. Он решил преодолеть её. Но провалившись в сырую землю, волхв будто попал в ловушку. Ему было нечем дышать. Комки земли забивали его ноздри и рот и не давали вздохнуть. И каждый вздох отдавал болью во всем теле.

Нападавшие тем временем уже обступили своих жертв. Подойдя совсем близко к молодым людям, дружинники уставились на них пустыми глазами. Пока воинов сдерживала возведённая Радой стена, она мешала им выполнить наказ, звучащий в голове.

Несмотря на опасность, Радамиле было больно видеть своих друзей такими. Ведь они сейчас не принадлежали себе.

Светозар в это время докатился до подножия холма, и к нему тут же подбежали воины. Они помогли княжичу подняться. Всё его тело болело. Острая боль в руках и ногах говорила о том, что он сильно ушибся.

– Я должен вернуться наверх, – прохрипел он сбитым дыханием, выплёвывая изо рта комья земли и травы.

– Там слишком опасно, Светозар, – сказал воевода, оставшийся внизу за старшего, – пока лучше быть здесь. Демид с Белозаром и воинами помогут Радамиле. Если ближайшие к ней охранники не придут в себя, то их придётся уничтожить, а значит, там будет много крови и огня. И я не могу отпустить вас туда.

Княжич попытался вырваться, но резкая боль в спине остановила его. В глазах потемнело, и он рухнул на подставленные руки дружинников. Те отнесли его в тень и начали отпаивать водой.

Осмотреть его было некому. Местным лекарям северяне не доверяли, а Рада с Милославом сами были в опасности.

Селяне же с интересом смотрели на происходящее. События разворачивались даже занимательнее, чем они ожидали.

На вершине холма шло противостояние. Омороченные чужой злой волей воины застыли перед стеной, выставленной Радамилой. Но она не только держала стену: мысленно накинув на нападавших сети, она будто связала ими бывших охранников.

Такой приём пришёл ей в голову спонтанно. Желая спасти себя, она искала возможность повлиять на разум обезумевших, но подобраться к нему не могла. Сырая земляная стена, заслонявшая их, не поддалась ей. Оставалось надеяться, что Милослав сможет преодолеть заграждение и подавить волю колдуна. Зато Радамила вспомнила, как была окутана сетью, когда её похитили по поручению Тихобора. В тот момент Калиса применила свою магию, и моя дочь была обездвижена в повозке, в которой её везли в Южные земли.

Возродив в памяти свои ощущения, она нашла внутри себя способность сделать так же. Силу Юга, дремавшая в ней, поднялась, и моя дочь накинула на стоящих напротив неё воинов липкую паутину, крепко замотав их руки и ноги.

Находясь под мороком, а значит, будучи наполовину в мире магии, дружинники остро почувствовали свою обездвиженность. К сожалению, свалить их с ног Рада не смогла, но связать нападавших получилось.

Взрослые мужчины делали неумелые движения плечами и телом, пытаясь вырваться из сковывающих их сетей. Пока безрезультатно.

«Главное, чтобы тот, кто стоит за их безумием, не помог им освободиться, – подумала Радамила. – Он точно владеет местной магией и может скинуть мою сеть, как я когда-то скинула ту, что была наброшена Калисой».

Моя дочь видела, что снизу к ним на выручку уже стремится отец со своими воинами, и это придавало ей сил. Но им предстояло ещё одолеть крутой подъем, а время наверху текло очень странно. Оно будто замедлилось.

Краем глаза Рада видела брата и чувствовала, что с ним что-то происходит. Пройти ещё и в его сознание, чтобы помочь справиться с колдуном, она уже не могла. И лишь надеялась, что Милославу поможет Богдана.

Волхв же тем временем находился внутри магической земляной стены, в которую провалился, идя по следу колдуна. Воздуха вокруг него становилось всё меньше. Комья земли душили, проникая внутрь.

То, что казалось стеной, на самом деле было мороком, магической завесой, защитой неприятеля. И частички его магии проникли сквозь защиту самого Милослава, заставляя его видеть и чувствовать то, чего нет. Но тело не понимало этого и поддавалось разрушению.

За время наблюдений за волхвом враг изучил слабые места моего сына. Ими оказались не до конца зажившие шрамы и частички яда, вылитого на него Калисой, которые разложились на коже и в крови. Несмотря на то, что физическое воздействие этого вещества прекратилось, память тела осталась.

Столь агрессивное воздействие не могло пройти бесследно. Каждая клеточка помнила, как разрушителен яд, как болезненно его влияние. Да и сам Милослав с неохотой вспоминал тот период слабости и беспомощности. Это было его уязвимое место, показывающее, что он такой же человек, как и все остальные, и его тело так же смертно при негативном воздействии.

Даже то, что он ходил по приграничным мирам, выходил из каменного лабиринта в прошлое, умел слышать и понимать животных и творить заговоры, не делало его бессмертным. Он так же зависел от воздуха, воды и был подвержен смерти от яда.

Этим страхом вновь оказаться слабым и беспомощным и воспользовался колдун. Он заключил Милослава в такие условия внутри земляной стены, чтобы тот вновь ощущал безвыходность ситуации. А задыхаясь в тонком мире, он переставал дышать и в реальном.

Сделать шаг вперёд, преодолеть стену у него не получалось. Тело не слушалось. Оно замерло, попав в условия недавней травмы, и оставалось неподвижно.

Богдана же, шагнувшая внутрь преграды вслед за волхвом, не чувствовала себя так плохо, как мой сын. Дышать ей было некомфортно, но комья земли не душили и не парализовали её волю. Собственная сила, замешанная на змеином яде, помогала ей противостоять магии Юга, в которой тоже было много ядовитого.

Увидев, что Милославу плохо, она сначала пыталась помочь ему, передать своё дыхание. Но, поняв, что это не работает, просто вытолкнула его дальше за стену, так как назад волхв бы не пошёл: ему надо было сразиться с противником.

И сама шагнула следом.

Глава 7. Схватка с колдуном

Милослав и Богдана оказались на выжженной земле. Это был приграничный мир где-то между Явью и Навью. Впереди, перед молодыми людьми, был вихрь из пыли. Это был морок: на тонком плане колдун может принимать любое обличье.

Внутри вихря чувствовалось живое сознание. Оно изучало их, оценивало опасность. Было понятно, что неприятель готовится к противостоянию. И был очень зол на Милослава с Богданой.

«Он ненавидит нас не только за вторжение на Южные земли, а больше по какой-то личной причине, – подумала Богдана, потянувшись к вихрю своим восприятием. – Интересно, что мы ему сделали? Ведь мы незнакомы?»

Ответа на эти вопросы не было.

А вихрь перед ними начал раскручиваться, всё больше приближаясь к молодым людям. Он хоть и был мороком, плодом воображения – ведь в приграничном мире нет телесных вещей, только намерения и видения – но мог причинить реальный вред. Только личная воля и сила могли помочь в этой ситуации. Молодые люди должны были преодолеть морок или изменить обстановку так, чтобы их разум поверил, что победил.

Милослав, увидев приближающийся вихрь, представил себя ветром. Мощным, направленным потоком воздуха, который острой струёй разрезает воронку вихря, сносит её, развеивает мелкими частицами по окружающему пространству.

Его намерение было сильно, и воздух, словно кинжал, устремился вперёд. Врезавшись в основание воронки, он покачнул её, попытался повалить на бок, но вихрь устоял. Лишь отклонился сначала от силы удара, а потом изменил свою форму, плавно поменяв её на более приземлённую и устойчивую.

«Что может остановить вихрь? – судорожно соображал волхв. – Пока неприятель в подобном виде, я должен бороться именно с таким его проявлением. А принимая форму природного явления, он и обретает долю его силы, и становится частью этой стихии».

«Ветер, только ветер, – прочитав его мысли, ответила Богдана, – или очень прочная стена, о которую он разобьётся. Но мы не можем так рисковать: представив себя в виде стены и не сумев остановить его, мы погибнем. Если он снесёт нас здесь, то и в Яви мы не выживем. Мир магии хоть и тонок, но очень влияет на живущих снаружи».

Поэтому они вновь решили попробовать силу ветра. Богдана и Милослав объединили свои силы и вдвоём представили, как острый поток ветра сметает со своего пути песчаный вихрь. Все ветра Севера призвали они, с их ледяной силой и пронизывающим холодом. Деревья бы погнулись, будь они рядом, от такого напора.

И вихрь тоже подался. Он прогнулся под струёй ветра, сжался, как от удара, и откатился назад. На мгновение даже пытался рассыпаться на части, но внутренняя воля удержала его. Он закружился низеньким волчком, восстанавливая утраченную форму.

«Почему мы не можем его победить? – обратился Милослав к Богдане; как именно шёл их разговор, было известно только Богам, но губы их не шевелились. – Вдвоём мы сильнее его. Я не чувствую в нём силы древнего мага, который был бы нам не под силу. Он молод или чуть старше, чем мы».

«Ему помогают эмоции, – ответила девица, – он очень зол. Враг ненавидит нас, хочет отомстить. Это придаёт ему сил. Он понимает, что должен победить или сейчас, или никогда. Второго шанса у него не будет. А у нас есть надежда на твоего отца и воинов, что спешат к нам с подножья холма. Но и мы не знаем, когда они помогут нам. Время в приграничном мире течёт иначе: всё, что происходит здесь, может занять секунды в Яви, и тогда помощь не успеет».

«Ты можешь принять образ змеи?» – спросил Милослав.

«Могу, но вихрю яд змеи не опасен, – заметила Богдана, – надо, чтобы он стал человеком. Иначе магия не сработает».

Вихрь тем временем вновь приблизился к молодым людям. Он стал меньше и слабее, но не отступал от своего намерения. Краем сознания он продолжал держать разум воинов, что окружали моих детей в Яви. И не понимал, почему они не могут пройти стену, почему неподвижны. Ему были недоступны усилия Рады по их сдерживанию, как и наши с бабушкой – по поддержке стены. Охватить так много, находясь внутри магического поединка, не под силу никакому колдуну.

Милослав с Богданой тем временем выставили перед собой стену. Не сами приняли её образ, что было бы мощнее, но опаснее, если не справятся, а выпустили морок – поставили стену в виде большого валуна. Они сложили в неё все свои воспоминания об огромных камнях Севера, наполовину зарытых в землю и выходящих на поверхность лишь небольшой своей частью. Этим камни были сильны и несвроротимы с дороги.

Данный образ отнял у молодых людей много сил, которых становилось всё меньше. Однако вихрь, налетев на огромный серый валун, рассыпался. И, отскочив от камня, принял образ молодого мужчины, старше Милослава всего на десяток солнц.

Он был южных кровей, коренастый и сильный. На своих противников смотрел с такой ненавистью, что Богдана пошатнулась от искр его взгляда.

– Что тебе надо? – крикнул Милослав, пытаясь нащупать в сознании противника нити, через которые он управлял воинами, что угрожали сейчас стоящей в Яви троице.

Но сознание мага было надёжно укрыто.

– Вы должны ответить! – с ненавистью ответил противник. – За мою землю, моих друзей, они полегли в сражении с вами. И, конечно, за неё!

Богдана с удивлением увидела в глазах врага образ Кветы и момент её гибели.

– Вы натравили на неё змей, погубили мою возлюбленную! – продолжал мужчина.

– Она намеревалась отравить наших воинов, которых вызвалась лечить, – ответил Милослав, – мы просто не дали ей совершить злодеяние.

– А ты вообще молчи, – с ещё большей ненавистью ответил южанин, – ты оморочил голову моей Квете, а она должна была достаться мне. Но после того как встретилась с тобой, думала лишь о тебе. Даже не хотела возвращаться домой.

Договорив эти слова, колдун молниеносно обернулся кинжалом и полетел, целясь прямо в сердце Милослава.

Богдана, которая к тому времени уже обернулась змеёй, уловила его намерение и в последний момент успела подставить своё гибкое тело под удар острого лезвия. Оно вошло в гладкое тело змеи и, разрезав его, остановилось у груди Милослава.

Волхв выдернул кинжал из тела извивающейся от боли змеи и хотел сломать его о камень. Но колдун, вывернувшись из рук волхва, вновь стал мужчиной и бросился на своего обидчика, пытаясь задавить его не только магией, но и силой. Южанин был намного крупнее Милослава.

Пока они боролись, в Яви прошло всего несколько мгновений. Но в одно из них Радамила почувствовала сильную боль, пронзившую Богдану. Девица начала оседать на землю, а воины, стоящие рядом и готовые в любой момент нанести удар, обрушив свои клинки на головы моих детей, начали обретать подвижность. Моей дочери было тяжело держать одновременно и разделяющую их стену, и сеть, связывающую бывших охранников.

Даже тех сил, что мы с бабушкой передавали Раде, не хватало. Велико было влияние колдуна, слишком близко успели подойти воины. Любое их неосторожное движение грозило закончиться непоправимой бедой. Ранение Богданы также ослабило Радамилу.

Мой Ладо к этому времени преодолел часть подъёма на вершину холма, впереди ему оставался самый тяжёлый и крутой участок. А воины, бежавшие с ним, начинали ощущать на себе влияние колдовства южанина. Демид пока не понимал, что с ними происходит, но чувствовал, что с его соратниками что-то не так.

Сам он, как и Белозар, связанный кровным родством с Радой и Милославом, был закрыт от действия магии. А вот другие могли попасть под её власть.

На середине подъёма Демид остановился и, посмотрев в глаза спутникам, велел им спускаться вниз. Их взгляды были туманны, а движения скоординированы не так, как раньше. Мой муж понял, что его люди попали под неизвестное ему влияние.

– Что же происходит? – бросил он Белозару, который сохранял чистый разум.

– Сильный колдун действует, – ответил тот, устремляясь дальше наверх.

Воины, которые следовали с ними, в нерешительности топтались на месте. Они не решались ослушаться приказа и при этом не могли понять, что происходит. В них просыпалось желание нанести вред молодым людям, находящимся на вершине холма. В головах дружинников звучал глухой голос, приказывающий идти вперёд и убить тех, кто наверху.

Пока ещё воины могли контролировать эти указания, так что заставили себя развернуться и спуститься немного вниз. Чем дальше от вершины они находились, тем меньше на них действовало колдовство, и они смогли прийти в себя.

– Нас пытаются заставить причинить вред Радамиле и её брату, – сказал один из них. – Наши соратники, что охраняли молодых, видимо, попали под действие чар. Но мы не должны поддаться наваждению. Давайте спустимся ещё ниже, чтобы убрать влияние колдуна на наш разум.

Все согласились с ним и, преодолевая морок, отошли на безопасное расстояние, где и остановились. Воины надеялись, что когда колдовство будет разрушено, то они смогут скорее подняться наверх и помочь остальным.

А Демид с Белозаром продолжали взбираться наверх. Они видели, что воины, окружившие наших детей, активизировались. Богдана же без сил опустилась на землю, согнувшись пополам.

Рада из последних сил держала стену, мы с бабушкой помогали ей в этом. А вот спутывающую движение воинов сеть она плела сама. Эта сила была мне недоступна.

«Бабушка, вы можете помочь Милославу?» – спросила я.

«У меня нет прохода в то приграничье, куда он попал. Потеряв тело, я утратила колдовские способности. Сейчас я могу поддерживать своих родных силой Рода, но в магическом поединке принять участие не сумею», – ответила она.

И я вспомнила, как Родослава рассказывала мне, что наше тело имеет большую ценность и значение не только для жизни, но и для магии. Бестелесная душа не может творить колдовство, если только это не сущность из Нави или хаоса. Человеческая душа может оказывать другое влияние: являться во снах, подсказывать что-то потомкам, поддерживать энергией. Но практическая магия ей недоступна. Поэтому бабушка сейчас не могла помочь моему сыну. Тем более что колдун завёл его в такую область посередине миров, куда попадёт не каждый маг. На такое способны большей частью волхвы, которые служат Велесу, ведь он умеет ходить по всем трём мирам. Как смог попасть туда наш неприятель, ещё предстояло узнать.

Милослав тем временем продолжал бороться с южанином. Его противник был силён и опытен в рукопашных схватках, тогда как мой сын больше занимался боем на кинжалах. Сейчас у него не было оружия. Поднимаясь на холм, он не взял его с собой, так как к Богам принято приходить, не держа клинка за пазухой. Для охраны были поставлены наши воины. Кто бы мог подумать, что они обезумеют и обратят своё оружие против тех, кого пришли защищать.

Колдун боролся не на жизнь, а на смерть, зная, что противник не пощадит, если дашь слабину. Милослав, понимая, что его преимущество в гибкости и подвижности, пользовался этим. А южанин пытался задавить его массой и свалить ударами.

Не забывали оба и про магическое воздействие друг на друга. Ведь можно обездвижить противника, затуманив его разум и навязав ощущение немощи. Горящий взгляд нападавшего пытался парализовать волхва, вселить в него панику, посеять сомнения в молодых силах.

Милослав в ответ пытался сковать противника, связать его, чтобы движения колдуна стали сбивчивыми и он потерял контроль над своим телом. А в этот момент мой сын подчинил бы его движения своей воле. Но ни у одного из мужчин не получалось задуманное.

Зато, устремив все помыслы на борьбу с волхвом, нападавший ослабил своё влияние на воинов, готовых атаковать Раду. Те начали приходить в себя, не понимая, почему они стоят так близко к молодой троице и держат в руках обнажённые клинки.

– Отойдите! – крикнула им Рада, видя, что в глазах дружинников появилась толика осознанности.

Воины сделали несколько неуклюжих шагов назад.

В этот момент всем показалось, что победа над колдуном близка, ведь его воля ослабла.

Но это было обманчивое впечатление. Колдун собрал всю свою силу и подмял под себя моего сына, начав его душить. А пока тот пытался освободиться, южанин приказал воинам, окружившим Раду, атаковать. Увидев, что воины не слушаются его, он частью своего сознания вселился в одного из дружинников и почувствовал обездвиживание, наведённое южной магией. Сети, накинутые Радой, хоть и не были уже очень крепки, но свободу движений не давали.

Колдун, озверев от того, что силы его родной земли используются против его цели, разорвал путы, освободил дружинников и отправил их в атаку. А сам вернулся к сжатому горлу волхва.

Воины, неожиданно получившие свободу и новый наказ убить, ринулись вперёд, занося свои клинки над головами моих дочери и сына. Рада сдалась, не зная, что делать.

В этот момент жаркий воздух разрезал громкий крик ворона. Он был настолько силён и звучен, что, даже пребывая под мороком чужой воли, воины непроизвольно взглянули вверх. Время будто остановилось, занесённые клинки дружинников застыли, грозя в любой момент опуститься на головы их жертв. Глаза нападавших сделались совсем стеклянными. Мужчины стали больше похожи на статуи, чем на живых людей.

Крон кружил над холмом, закрывая солнце своими могучими крыльями. Радамила чувствовала, что он пришёл не один. Скоро из леса появится кто-то ещё. Именно его воля остановила происходящее безумие.

Всё пространство наверху холма и вокруг него изменилось, наполнилось чем-то неизведанным, не ступавшим ещё на Южную землю.

В приграничном мире колдун отпустил Милослава и схватился за своё собственное горло. Его руки, подчиняясь чужой воле, против которой он ничего не мог сделать, душили его самого.

Мой сын начал кашлять и, оглянувшись, не увидел рядом с собой Богдану. После этого Милослав перенёсся сознанием в своё тело, стоящее на холме. Он продолжал кашлять и никак не мог набрать нужное количество воздуха. Опустившись рядом с раненой девицей, он в ужасе заметил, что она истекает кровью.

Воины, занёсшие свои мечи, так и стояли. Подоспевший Демид начал отталкивать их от наших детей. Дружинники покатились вниз, как окаменевшие, не двигаясь, не пытаясь остановиться и ещё ничего не соображая. У подножья холма их уже ждали, чтобы связать на всякий случай.

В месте, где было мало народа, повалился на землю и начал душить себя один из селян – коренастый мужчина. Воины Перуна, обходящие холм с дозором, схватили его до выяснения обстоятельств.

В пространстве же так и висело замедление. Рада пыталась увидеть того, кто подавил злую волю колдуна. Вглядываясь в полоску леса, проходящую у подножья холма, она ждала, кто из него выйдет.

Прошло ещё несколько мгновений, и из-за деревьев появился Ведмурд, опирающийся на свой посох, а за ним – несколько его учеников.

– Отец, – выдохнул Демид, – ты пришёл помочь нам!

Крон тем временем подлетел к Милославу и Богдане, укоряя себя за то, что не успел вовремя. Как бы сильны ни были его крылья, как бы быстро он ни летел навстречу Великому волхву, чтобы провести его к холму кратчайшим путём, но всё-таки они пришли, когда Богдана уже была ранена.

Глава 8. Духи-Хранители

Рада, увидев, что опасность извне миновала, бросилась к своей подруге. Её левый бок был весь покрыт кровью, а трава, на которой лежала девица, была красная.

Милослав тоже опустился рядом. Он ругал себя за то, что не смог собственными силами справиться с колдуном, и Богдана, пришедшая ему на выручку, серьёзно пострадала. Он снял с себя рубаху и протянул сестре, чтобы та могла перевязать рану своей подруги. Прекрасное платье моей дочери было непригодно для такого, слишком много украшений и вышивок было на нём. Рада омыла раны подруги водой, которая была принесена для питья, и перетянула рану.

Повелительница змей была на грани обморока от кровопотери.

– Всё закончилось? – прошептала она.

– Да, всё хорошо, – ответила Рада. – Ведмурд пришёл к нам на помощь. Его воля и разум сильнее колдуна, и он смог победить его. Нам ещё предстоит узнать, как у деда это получилось, чтобы набраться опыта на будущее.

Богдана попыталась улыбнуться, но не смогла. Боль пронизывала всё её тело, она видела кровь, растекающуюся вокруг, и понимала, что дела плохи.