Посторонние

Все на несколько минут замолкли, внимательно изучая виртуальный файл, зацикленный в гарнитуре у каждого члена комиссии на голове, снова и снова переживая скоропостижную смерть жука. Наконец, встал из-за стола ещё один персонаж, самый старый среди членов, но с виду далеко не самый умный. Бронкл не помнил его, но гаджет тут же подсказал: Гагтунгр-3, Отдел стратегического планирования и системного анализа, теоретик пятого уровня со специальным допуском ко всем данным, вплоть до десятого уровня – последнего. Очень достойный чувак, а с виду и не скажешь. Под гаджетом, который он снял, оказались глуповатые и удивлённые глаза, почти как у Скантула. Он изрёк следующее:

– Вы, коллеги, согласитесь, что ничего наверняка знать мы не можем. И хорошо, что у нас есть возможность на практике изучать этот мир. Вот я бы и сам с удовольствием слетал в какую-нибудь далёкую экспедицию, но система меня точно не пропустит, даже пассажиром, возраст уже не тот. А так: обогнать свет в триста раз, и несколько суток лететь ради новых открытий в неизвестность – разве вам не нравится такая идея? Ну, да, затратно, опасно, – Гагтунгр с завистливым обожанием посмотрел на Бронкла, – но вы сами должны понимать: фундаментальная наука всегда требовала и будет требовать от нас больших вложений. Но без этого и прикладная наука тоже в конце концов остановится, и мы как цивилизация начнём деградировать из-за собственной жадности и недальновидности. Это же будет просто смешно! – он эмоционально махнул рукой куда-то в сторону. – Ну посмотрите же в окно, посмотрите на самих себя. Посмотрите на небо, в конце концов. Если бы наши предки были такими же жадными и недалёкими, мы все могли бы сейчас жить в каких-нибудь пещерах, а мы летаем между звёздами и галактиками. Жадность и недалёкость может нас когда-нибудь погубить, сограждане! Подумайте об этом.

Старый романтик, понимая, что вряд ли его здесь кто-нибудь поддержит, утомлённо присел на своё место. Всяких ветеранов вроде него не то, чтобы не уважали, скорее считали неактуальными современной эпохе. В тренде же был точный расчёт, в том числе финансовый. Не жадность, но рациональность; не желания и хотения, но чёткая необходимость; не бездумные исследования всего подряд, но последовательное познание всё более далёкой вселенной. Короче: очень всё правильно, понятно и предсказуемо, только иногда так же муторно и скучно, несмотря на всю врождённую любознательность стилусоидов. И когда они сталкивались лоб в лоб – природное любопытство и тяга ко всему новому с одной стороны, и скучный дотошный расчёт всего подряд, вплоть до последней молекулы и последней альстаты – мельчайшей денежной единицы Рибейседжа – с другой стороны, получались долгие и занудные заседания всяких очень умных комиссий, вроде вот этой, с заранее известным финалом: всё и за всех в конечном итоге решала нейросеть: да или нет? Она-то уже точно никогда не рефлексировала и не сомневалась. И то – хорошо.

– Послушайте, – встал со своего места Принсцилл, – я сейчас хочу сказать не про деньги, и не про жучка этого, несчастного. Хотя и то и другое – вещи очень нужные и правильные. Но мы же в данный момент имеем дело с очень редким случаем, практически уникальным. Я говорю именно про взрыв на записи. Очевидно же, что это была бомба, брошенная кем-то в кого-то. Разумная жизнь, вы понимаете? Ради такого открытия лично я бы никаких денег не пожалел. – Принсцилл говорил горячо и убедительно, что-что, а это он умел, когда надо. – Наша история сограждане, и наши потомки не запомнят вложенные миллионы и миллиарды, они запомнят большие открытия. А вот нашу нерешительность они точно не простят. Согласитесь со мной.

Некоторые из членов комиссии слегка закивали, но большинство всё ещё скептически молчало. Все поснимали свои приборы с погибающим жучком и как-то неловко оглядывались по сторонам, опасаясь брать на себя ответственность. Наконец, поднялась ещё одна особа дамского рода, почти один в один схожая с предыдущей ораторшей, только немного постарше. Ещё раз оглянувшись, она несмело начала говорить, вдохновляясь с каждым предложением.

– Я буду голосовать – за проект. Знаете, почему? Нашей семейной паре система не разрешила заводить потомство, совсем. Из-за каких-то там проблем в нуклеотидной составляющей ДНК со стороны моих предков, и именно в моём случае это неизлечимо. Я не очень хорошо в этом разбираюсь, просто нам сказали «нет» и всё. Почему? Потому, что нашему обществу нужны только идеальные граждане, и в этом я с системой вполне согласна. Без обид, раз так надо. Просто я считаю, что наша идеальная цивилизация достойна идеального будущего: без бедности, без болезней и с большей продолжительностью жизни, не как сейчас – сто пятьдесят четыре годовых цикла – и фатализация. Это неправильно. Наши потомки смогут когда-нибудь изменить эту систему, но для этого им будет нужен технический прогресс, и нужен срочно! Нам нужны новые звёзды и новые миры, хватит обсиживать Ортостуртон, здесь и так уже много планет сделали, куда же ещё? Мы ведь можем делать новые звёзды, только почему-то не хотим, и опять тормозим прогресс. Почему – не понимаю. Это что, жадность или глупость? Так что я – за науку, сограждане. Не надо экономить на своём будущем.

– А можно нам поближе посмотреть на вашу эту букашку? – подал голос очередной член комиссии, обращаясь к Бронклу. Молодой и любопытный стилусоид из мониторингового Управления окружающей среды и ближнего космоса. Он чётко следил за происходящим, всех внимательно слушал, но всегда старался, если была такая возможность, увидеть предмет обсуждения своими глазами. Как будто это приближало истину.

Учёный кивнул. Он вывел в общую базу увеличенное в триста раз изображение насекомого, заранее понимая, что собравшиеся будут заметно разочарованы. Ничего особенного, жучок и жучок! Ему показалось, что по залу прошёл скептический вздох, но учёный был к нему готов, он сказал:

– Это насекомое во многом уникально. Во-первых, дыхательная система. Ему необходим чистый аргон, любые прочие газы будут для него токсичны. Его органы дыхания расположены совсем нестандартно, они находится на брюшке жука и представляют собой кристаллическую матрицу, принцип работы которой мы до конца понять пока не можем. Во-вторых, его пищевые приоритеты. По своей природе – это хищник. Стайный хищник, что совершенно нетипично, например, для нашей фауны. Они охотились целым роем на какую-то крупную добычу. В-третьих, химический состав его панциря. Он содержит небольшой процент оксида золота, представляете? Оксид! Золото в естественных условиях ведь в принципе не ржавеет! – с надеждой Бронкл оглядел пресные рожи комиссии. Нет, кажется, не попал.

– Нам ведь надо чётко рассчитывать наш бюджет, откуда мы урежем расходы, ради полётов за этими жуками? – раздался упрямый мужской голос откуда-то с края стола. – Лично я не готов жертвовать своей премией из-за этого. А лично вы готовы? Кто готов лично пожертвовать?

– Ничего страшного с вашей лично премией не будет, – огрызнулась предыдущая пламенная ораторша.– Финансирование будет происходить из общего бюджета, и вы об этом знаете. Там всегда есть заложенные статьи для финансирования внеплановых расходов, вроде таких вот полётов. Так что не переживайте. – Она надела гаджет на глаза и выглянула со своего места, чтобы увидеть с кем ведёт диалог. – Не волнуйтесь, Глоссор-9. С вашими лично средствами ничего не будет.

Её слова сразу произвели заметный эффект на всех присутствующих. Кулаки разжались, напряжение в воздухе заметно снизилось.

– Ну, мне кажется, что мы основные нюансы выяснили и можем прямо сейчас поставить этот вопрос на голосование, – предложил Принсцилл, чутко уловивший перемену в атмосфере. – Прежде всего нам надо принципиально решить главный вопрос – основное финансирование, а детализацию проекта по конкретным статьям в таком случае, отправим на дополнительную проработку в вычислительный центр, если нет возражений. Как всегда. – Он снова надел очки и когнитивным импульсом вывел на экран вместо зацикленного видеоряда диаграмму электронного голосования, состоящую из двух объёмных столбцов, пока ещё пустых. Все присутствующие последовали его примеру, быстро, без лишних слов и движений выполняя известные элементарные действия: коснуться указательным пальцем края очков, оставляя цифровой отпечаток своего ДНК для последующей идентификации в случае необходимости, вывести перед собой диаграмму голосования со столбиками. Опять же мысленно закрасить нужный столбик в любой цвет, позволяя системе ИИ внести изменения в общую базу от своего имени. Весь процесс около пяти секунд. Результаты получены, голоса подсчитаны, решение принято. Голосование закрыто.

– Восемьдесят процентов в поддержку, – Бронкл, не принимавший участия в данном действе, но видевший всё на своём гаджете, облегчённо вздохнул. Он не ожидал сейчас от этих матёрых околонаучных функционеров такого энтузиазма. Здесь даже не обсуждался необходимый объём средств, никому это просто не пришло в голову.

После заседания Принсцилл подошёл к Бронклу в коридоре и кисло ухмыляясь тихонько высказал:

– Я же тебе говорил, они ничего не понимают в научных вопросах. Большинство, как обычно, просто помалкивали с умным видом. – он со скрытым презрением оглянулся через плечо на выходящих из зала членов комиссии. – Я хочу сказать насчёт сметы: ты особо не разгоняйся, а то система может стопорнуть проект, она не любит очень круглые цифры.

– Да, я знаю, – кивнул Бронкл, – она хоть и электронная, зараза, но слишком уж подозрительная, везде ищет подвох.

Гирстейр-12, стилусоид вполне классической внешности, но с большими амбициями и таким же самомнением, а по совместительству ещё и капитан научно-экспедиционного направления в сфере логистического планирования, проведший уже более сотни миссий в самые дальние области космоса, тоже недолюбливал довлеющий повсюду электронный разум. Понятно, что когда дело касалось сверхдальних перелётов к самым удалённым галактикам, у него не оставалось другого выбора, кроме как всецело положиться на этот разум, а самому вместе со всем экипажем погрузиться в гибернацию на несколько месячных циклов. Но в последнее время прибегать к этому приходилось нечасто, ибо наука, вопреки опасениям некоторых бздиловатых деятелей, на месте вовсе не стояла и деградировать не собиралась. Так что в последний раз он отключал своё сознание четырнадцать годовых циклов назад, когда совершался сверхдальний трансгалактический перелёт с какой-то очень важной научной миссией – в детали её он разумеется не вникал – в невероятно далёкий и неизведанный космический угол. Древний, наверное, как сама Вселенная. Чем они там занимались, эти учёные мозгокопатели, со своими протонно-электронно-индукционными приборчиками, он даже думать не хотел, они его уже тогда сильно раздражали. Но ещё больше его раздражало морально устаревшее оборудование, на котором пришлось в тот раз работать. Гиперсветовые ускорители с поляризующими антигравитаторами – страшное старьё, какое ещё поискать надо. Да к тому же не тянущие всю мощность, только на сорок процентов. Двигаться тогда пришлось ужасно долго. Так называемые гиперсветовые ускорители упорно не выдавали больше двухсот пятнадцати световых скоростей, так что они буквально ползли на брюхе со связанными руками. И так – примерно половину годового цикла. И это только в одну сторону.

С тех давних пор он навсегда зарёкся летать на древних и неисправных аппаратах, и упорно отстаивал свою точку зрения перед руководством, которое никак не желало внять его светлому голосу и разориться, наконец, на что-нибудь, поновее и понадёжнее, ссылаясь на нейровычислительный алгоритм, который «не считает такие расходы на текущий момент рациональными».

Наконец, ему повезло и система, втянув клыки и мило улыбнувшись ему, выделила средства на новый аппарат. Даже не новый – новейший – во всех смыслах этого слова. На зависть всем его коллегам по цеху, аппарат, по-научному называемый Средство Условного Пространственного Позиционирования был даже не похож на классический звездолёт, или как они там, наверху, их называют? Это был огромный, чёрный и блестящий цилиндр, футуристического склада, имеющий при этом небольшую, всего шестиместную кабину, совмещённую с жилым отсеком. А также изолированный оперативный отсек напичканный сверх всякой меры разной научной исследовательской аппаратурой, которая, тем не менее не бросалась в глаза, будучи расположенной в аккуратных выдвижных боксах разного калибра. Имелся отдельный отсек с шестью гибернационными кабинами на случай долгих перелётов И при всём этом ещё оставалось немного свободного места для размещения дополнительного оборудования, не предусмотренного технической документацией космолёта, что было совершенно правильно. СУПП покрывала тонкая защитная мембрана по всей поверхности, защищающая его от перегрева, перегрузок и вообще от любого несанкционированного внешнего воздействия. Глянцевая и чёрная, на свету она почему-то отливала красным цветом и придавала ему хищный и стремительный вид, несмотря на простую цилиндрическую форму, и явно намекая на его дерзкую породу. Это был настоящий гоночный болид среди своих одноклассников, всё ещё находящийся на стадии концепта, поскольку все его возможности до сих пор не были изучены даже инженерами-конструкторами. Настоящая гордость Гирстейра, существующая пока всего в нескольких экземплярах. Жаль только, что испытать его на всю катушку пока так и не довелось. Выяснилось, что в открытом космосе разогнаться ему просто негде! По крайней мере, пока

Вообще же, нейросеть никак не выделяла самого Гирстейра среди прочих пилотов научной авиации, что, конечно, было обидно, ибо заслуживал он кратно большего, и по деньгам и по общему отношению к себе. Разумеется, будь он объективнее, то мог бы отметить, что именно ему достаются наиболее сложные и интересные проекты, во имя которых он и ценил собственную специальность. Опять же, вышеупомянутый звездолёт выделили в данном регионе пока только для него, но принимая во внимание его немного взбалмошный темперамент, подсказать ему это было некому. Даже его непосредственное начальство, которого всегда было достаточно, лишь задумчиво помалкивало, глядя на этого, хотя и очень умного, но слишком уж независимого пилота.

Проснувшись от слабого электрического разряда, который в одно мгновение разбудил и взбодрил его мозг, Гирстейр открыл глаза. Эффект левитации, поддерживаемый в спальной кабине, служившей ему постелью, автоматически отключился, подушки, поддерживающие его тушку в вертикальном положении, плавно сдулись, приток очищенного газа для дыхания прекратился, и металлическая дверь кабины бесшумно и плавно открылась.

Он вышел в комнату. Обстановка в этом жилище, выделенном ему государством как своему служащему, была довольно спартанская, но лично он в большем и не нуждался. Его благоверная – Квиста-7 – конечно, желала бы иметь больше пространства и личного комфорта. Например, третью комнату и побольше света внутри; ионизатор атмосферы и горизонтальное ложе для сна, пусть даже без эффекта левитации; больше личного времени и вообще свободу выбора в своей жизни. Ну и ещё пара десятков пунктов того же порядка, то есть заведомо невыполнимых для любого стилусоида на госслужбе. А другой службы толком-то и не было. Бизнес, роскошь, крутые тачки, роскошные особняки и всякая блестящая мишура схожего генеза остались где-то в далёком прошлом. Где-то Там, где было веселье, пьянки, всякий разврат и Мировая термоядерная война как вишенка на торте.

Он нос к носу столкнулся с Квистой, когда выходил из комнаты. Она была уже собрана в стандартный прикид и как всегда опаздывала на службу в свой проектный институт, где занималась промышленным дизайном. Вместо приветствия она обречённо и грустно кивнула на его электронный браслет, который лежал на окне и в беззвучном режиме весело мигал во все стороны тоненькими зелёными лучиками, от которых даже на расстоянии можно было почувствовать энергию: лёгкое покалывающее тепло пробегающее по коже. Данный сигнал мог означать только одно: срочный вызов в контору и очередная командировка в неведомую космическую даль и на неведомый срок. Он внутренне подтянулся и постарался ободряюще улыбнуться Квисте. Та слегка отвернулась и сказала с упрёком:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.