Проклятие Золотого камня

–А как же детектор лжи? – продолжал не верить в происходящее Андрей.

–Вы слышите, что я сказал. Нет оснований продолжать вас удерживать. Но можете быть уверены, что если вдруг появятся стопроцентные улики против вас, то мы ещё встретимся.

Андрей не знал, что говорят в таких случаях, поэтому поступил традиционно

–Спасибо, – сказал он, – Когда я смогу уйти?

–Сейчас, – ответил «молодой». Только ответьте на последний вопрос. Кем вам приходится Белов Александр Иванович?

–Александр Иванович… Александр Иванович… Такой есть у универе. Заведующий военной кафедрой. Только фамилия у него другая.

–Да нет. – подключился снова к разговору Артёмыч.– Мы имеем в виду второго задержанного. С обгорелыми руками. Он вам знаком?

–Нет. – сказал Андрей. – Я его увидел в первый раз в полицейской машине в субботу.

–А между прочим он – ваш односельчанин. Учитель истории. Он что, вас не учил? Он сказал, что вас он знает.

–Он что-то путает. Я уже три года как закончил школу. Наверное, он приехал позже. А на счёт знакомства? Может, он знает мою маму?

–Может-может, – протянул Артёмыч, наморщил бровь и задвигал пышными усами.

–За что же вы учителя задержали? – осмелел Андрей.

–Задержали, значит, надо было. – сказал «злой», нервно дуя в усы. – А ты его на станции в Летяжевке не видел? Он, вообще-то, ехал в той же электричке.

–Нет. Не видел.

–А в машине ДПС он не вёл себя как-то странно? – начал задавать наводящие вопросы Станислав Борисович. – Может, психовал? Может, что-нибудь выбросил, а вы видели?

Эти вопросы насторожили Андрея. Неужели он ехал с настоящим маньяком? Надо вспомнить. Та-а-ак… Ничего. Старик как старик.

– Сначала он мне показался вполне обычным старичком лет шестидесяти.

–Ха! Ему тридцать семь! – возликовал Артёмыч и призадумался. – А выглядит, действительно, на шестьдесят.

–А припомните, в руках у него был телефон? Он звонил куда-нибудь? Или набирал смс?

–Я не видел. У меня телефон сразу отобрали. Наверное, и у него тоже.

Артёмыч опять начал надувать и без того пышные усы. Теперь Андрею стало понятно, что это он не нервничает, а так внешне проявляется его мыслительная деятельность. Как Шерлоку Холмсу помогала в раздумьях игра на скрипке, как мисс Марпл занималась вязанием во время своих расследований, так и Артёмыч нашёл свою фишку.

Но думал Андрей сейчас как раз про Александра, как его там…короче, про маньяка в машине. И тихий, смиренный вид, и сладенькая улыбочка, и призывы к спокойствию сейчас были какими-то подозрительными. Типичное поведение маньяка. Не привлекать к себе внимания! Быть как все – серой мышкой. Чикатило, вон, тоже учителем был. А-а-а! Андрей почувствовал, как часть головы, как раз та, которая была покрыта волосами, леденеет, словно надел на голову ведро с колотым льдом. Такое часто бывает с ним, когда он внутренне проживает какие-то неприятные моменты жизни. Поэтому он вначале не обратил внимание на тихое воркование Артёмыча с молодым.

–Получается, это единственно серьёзное, что у нас на него есть,– говорил «злой»,– Конечно, если бы он позвонил Вовану, то это был бы более серьёзный повод задержать его дольше. А так, можно предположить, что погибший звонил ему хотя бы чтобы позвать на помощь.

–Да, – бурчал второй, – К тому же, современные преступники – народ начитанный, знают, что по любому звонки, сообщения, мессенджеры пробиваться будут. Я думаю, что душегубец, любитель печёных человечков, нарочно эту шутку придумал. Типа, мы телефоны пробили, звонок установили, связали с временем убийства – и вот вам, товарищи идиоты, шмелёвский Чикатило на блюдечке с голубой каёмочкой. Берите его под чёрт знает где опалённые ручки и ведите в терем с решётчатыми оконцами.

–Я тоже думаю, что надо отпускать под подписку, а там негласно за ним присмотрит хотя бы шмелёвский лейтенант.

До Андрея постепенно доходил смысл разговора. Под словом «он» конечно же имелся в виду второй задержанный, молодой старичок с обожжёнными руками, как его там… Александр… Иванович. Это что же, они и его отпускают? Да он там всех поубивает! Ну и ну! А вы здесь что, у разбитого корыта останетесь? Дорасследовались до того, что двух подозреваемых сами и оправдали. А, может, он тоже несправедливо задержан? Вот ты и разберись.

Следователи обернулись. На них смотрел немигающим взглядом Андрей.

–Ты ещё здесь? – грубо спросил Артёмыч.

Андрей положил на стол руки в наручниках. Артёмыч освободил его и крикнул за дверью сержанта. Тот проводил Андрея к дежурному, где он получил свою вспученную при досмотре дорожную сумку, ноутбук на одном проценте заряда, «сдохший» телефон и солнцезащитные очки с одной линзой. Другую выдавили при задержании.

Из книги Андрея Ладина «Время «осиновых». Тёзка.» 3 глава

—Ну, кы-р-р-ва! – отрезвил селян зычный голос.

Из-за зарослей ольхи показалась кучка мужиков, человек восемь. Одеты они были достаточно богато, только сверху на плечи были наброшены овечьи безрукавки, или просто пиджаки. Четверо всадников с шашками на плечах сопровождало их, подгоняя крепкими словами. Самые молодые из верховых крутили шашки в руках. Лошади осторожно прижимали уши и слегка наклоняли головы, будто сомневались в мастерстве владения клинком своих седоков. Проезжая мимо кустарника, один привстал в седле и махнул своим оружием по гиперболической траектории. Послышался тихий благородный свист – и куст в руку толщиной свалился к ногам гнедой. Только крупные капли сока закапали с торчащего обрубка. Второй конный одобрительно и с завистью покачал головой. Один из пеших тревожно обернулся, и что-то пророчески трагическое мелькнуло в его взгляде. Всадник подъехал близко к нему и подошвой сапога пихнул его в плечо.

–Пшёл, гнида! – добавил он и демонстративно осклабился в сторону соседа.

Подведя группу к человеку в кожаной куртке, старший из конвоиров перекинул ногу через голову лошади и спрыгнул с неё лицом к важному человеку. Смачно харкнув в сторону изжёванный бычок, он хрипло, кривясь, и сквозь зубы доложил:

–Восемь казаковцев по приказу доставлены. Один пытался противиться. Ну, мы его чуток помяли. Сейчас доставят на телеге.

Важного человека в кожаной куртке звали Петром Сергеевичем Сафиным. Товарищи-партийцы звали его «товарищ Сергей». Член РКП (б) с 1914 года, участник взятия Зимнего в октябре 17-го, красный герой первых лет гражданской войны, сегодня он был сотрудником уездного отдела ВЧК в Балашове. Преданность делу революции, верность долгу и святая вера в справедливость исполняемых приказов – главные черты тов. Сергея, чем он заслужил безоговорочный авторитет среди сотрудников. Эти же качества послужили решению начальника направить именно Сафина в Шепелёвскую и Чернавскую волости для выявления антоновских агентов, контрреволюционных настроений среди населения и уклоняющихся от продразвёрстки кулаков.

В помощь чекисту был отряжён карательный взвод красноармейцев из частей особого назначения. Волнения в крестьянской среде в губернии, особенно на границе с Тамбовской, были особенно острыми. Сознательность крестьян не умещалась в потребности страны. Комитеты бедноты не могли уже сдерживать недовольство жителей. Обещанный продналог ещё не вводился. Ситуация была накалена до предела, и того количества солдат революции, которые сопровождали миссию Петра Сергеевича, могло не хватить для противостояния населению в случае бунта. О серьёзном соперничестве с летучими отрядами бандитских группировок Антонова и Маруси не стоило и говорить. Действовать было необходимо быстро и аккуратно, без излишней горячности и с учётом тяжёлого положения крестьянства. Поэтому результатом рейда должно было быть лишь выявление и этапирование злостных неблагонадёжных элементов в Балашов для временной изоляции их от соратников и устрашения «общественности». С этой целью в уезде были созданы концентрационные лагеря принудительных работ. Тем не менее, снарядили группу вполне серьёзно, дав в усиление две тачанки с пулемётами. Каждому красноармейцу – по три боекомплекта. Нашлись патроны и для чекистского «Маузера», подарка самого Феликса Эдмундовича. Несколько «лимонок» болталось в планшетах самого чекиста и комвзвода.

4. Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф

Недалеко от здания полиции стояло несколько человек, которых можно было охарактеризовать как «сброд господ». Заплетающиеся языки, стойкий аромат сивухи, мат и гоготанье – всё это убеждало в верности предположения, что значительная часть этого сборища является почётными посетителями вытрезвителей. От дверей «Полиции» до этой группы было не многим шагов тридцать. Несколько служебных машин скрывало буйную компанию. «Куда смотрит полиция?»– подумал Андрей. Как бы отвечая на этот вопрос, полицейские и правда бездействовали. «Ещё немного, и они вас выгонят на улицу, а сами будут бухать в вашей допросной».

Странное общество не было многочисленным, но рассредоточилось таким образом, что загораживало проход между двумя бетонными блоками на асфальте. Волей-неволей Андрею пришлось протискиваться между людьми, которые делали вид, что не замечают юношу с огромной сумкой. «Благовония» тут стояли почище, чем в общественном уличном туалете. «Кантри стайл»19 доходил до абсурда и органично дополнял специфический душок. Андрей и сам не сильно сейчас отличался от них. Тысячи извинений были высказаны, прежде чем он прошёл через «толпу».

–Э! Ты что, фраер, оборзел? – раздалось изнутри компании, как только Андрей счастливо вздохнул, оказавшись за пределами полицейского дворика.

Всё ещё улыбаясь, он развернулся через левое плечо, и тут же мир в глазах вспыхнул разноцветными огнями и покачнулся. «Колхозный»20 удар, нанесённый по правильной траектории и в определённую часть челюсти, мог бы послать студента в длительный нокаут с цветными мультфильмами. Бивший чуть промахнулся и угодил в левую скулу, а положение Андрея уравновесила большая дорожная сумка. Она же погасила удар спиной о бетонный блок. Андрей «поплыл»21. Он был как пьяный. Ноги плохо слушались. В глазах весенний пейзаж размазался, как сопли по рукаву. Бородатая морда в серых точках, в очках, с дымящимся окурком где-то посередине, то маячила перед лицом, то неожиданно скрывалась. До слуха Андрея, как из-под земли донеслись слова и отдались эхом в черепной коробке: «Падлы! В натуре!.. Отпустили!.. Рамсы попутали!.. Я сам судья!.. За Вована!.. Замочу!..»

Картинные позы и дешёвые блатные фразы «Рябого», так назвал для себя нападавшего Андрей, не принесли ожидаемого эффекта. Десяти секунд было достаточно, чтобы Андрей пришёл в себя. Он стряхнул с плеча тяжеленную сумку. Надо думать, сейчас будет продолжение.

–Ты что делаешь, придурок! – Андрей не нашёл более обидных слов.

–Ах ты, с…! – озверел «Рябой» и окатил студента новым букетом из перегара, чеснока, табачного дыма и давно не мытого тела. – Ща я тя урою!

–Да-да, – подтвердил слова нападавшего Андрей, – Пригласите ритуальную команду! Краем глаза он видел, что несколько сотрудников полиции уже бежали к месту драки.

Он стоял в «хейко дачи»22, всё так же прижавшись спиной к холодному бетонному блоку. Верхние веки слегка опущены. Изо рта слышалось странное шипение.

«Рябой» с громким рычаньем кинулся вперёд и всадил студенту в башку коронный «колхозный». Андрей пригнулся, и кулак пронёсся над головой. Мужик вложил в удар всю силу, и по инерции вместе с движением руки, развернуло и закрутило его самого. Андрей только ощутимо толкнул его в живот. «Рябой» «заплясал» и еле удержался на ногах. Он увидел, что полицейские на подходе, и у него остаётся ещё одна попытка «сделать» фраера. В надежде обмануть, он замахнулся на повторный удар правой, а сам со всей силы ударил в пах ногой. Но хитрость его была раскрыта. Андрей ушёл с линии атаки по диагонали, развернулся и в «кошачьей» стойке сделал нижний блок рукой внутрь. Нога нападавшего прошла мимо цели и врезалась в бетонный блок. «Рябой» взвыл самыми нехарактерными тонами голоса и запрыгал на одной ноге. Андрей, продолжая заученную связку, развернулся в «дзенкуцу»23, чтобы нанести сокрушающие прямые кулаком в голову и ногой в живот. Вдруг сзади его, как железным обручем, обхватили крепкие руки. Он хотел было ударить затылком назад, как знакомый голос громко и внятно выкрикнул: «Хаджимэ24! Всё, Андрюх! Всё! Спокойно!» Это был шмелёвский участковый. От настойчивых брыканий Андрея куртка лейтенанта задралась, фуражка откатилась далеко по асфальту. Андрей закончил дёргаться и спросил:

–Откуда знаешь команды на японском?

–Имел некоторое знакомство. В лихие девяностые. – уклончиво ответил лейтенант.

Он поправил форму. Сходил за фуражкой и сел на лавку. Знаком указал Андрею сделать то же самое. Несколько подоспевших полицейских в очень корректной форме (не шутка) оттесняли ощетинившуюся и готовую сорваться в бой свору друзей нападавшего. Полицейские достали резиновые дубинки. «Сброд господ» рассосался, как по команде. Вдали виднелась хромающая фигура «Рябого». Даже оттуда были слышны обещания всех на куски порвать. Кудрявая, в теле, женщина поддерживала его, поглаживала по спине и настойчиво о чём-то уговаривала.

–Да! – осенило участкового. – Мы же с тобой, земляк, столько вместе пережили, а не знакомы официально! Ну, тебя я знаю. А меня зовут Евгений Владимирович Волков. Для друзей – Женёк. Ну, что, мы теперь друзья?

–Угу. – буркнул Андрей.

–А теперь поговорим, как друг с другом. Андрюх, ты у нас парень-то деревенский? – начал лейтенант. – Ну а если да, то не мне тебе объяснять, что в селе всё у всех на виду.

Из «Полиции» нескладной подпрыгивающей походкой вышел старичок, которого задержали вместе с Андреем. То есть, в принципе, он и не старичок вовсе. Пока он направлялся к сидящим на лавочке, Андрей вспомнил и обожжённые руки, и смиренное поведение, и леденящую своей приторностью улыбочку. Старичок поравнялся с ними и остановился. Зачем? Пусть шёл бы своей дорогой! Может, ему нужно быстрее. Лейтенант чуть привстал и протянул руку странному старичку:

–Здорово, Иваныч. Далеко собрался? Садись. Сейчас поедем. Вот, передохнём с Андрюхой. У нас тут сейчас ух какая «Куликовская битва» была! Пересвет в кроссовках и Челубей под мухой.

–Так. – снова улыбнулся своей нерадостной улыбкой Иваныч. И чем закончилось историческое противостояние?

–Как всегда, наши победили. А почему? Потому что на нашей стороне правда. Да, Андрюх?

Андрюха виновато улыбнулся и кивнул. «Сейчас поедем» – на девяносто девять процентов эта фраза означала скорую встречу с матерью.

–«Мне руку поднял рефери, которой я не бил»25.– процитировал Высоцкого участковый.

–Я только рад, что на стороне правды и добра оказалась и молодость. А мы с вами, молодой человек, товарищи по несчастью. Очень рад, что вы так же, как и я, оказались непричастными к этому неприятному происшествию.

Лейтенант, который оказался на лавочке между двумя «маньяками», попытался загадать желание, но сбился с мысли. Тогда он пожал руку Иванычу и с иронией воскликнул:

–Поздравляю! На свободу – с чистой совестью!

Он повернулся к Андрею:

–Так вот, Андрюх, на деревне всё видно. Поэтому я лично прошу тебя хотя бы представить, не понять, ситуацию. Кадра, который напал на тебя, зовут Кириллыч. Это отчим Вована, который валялся в канаве у дороги. Лет двадцать назад он сошёлся с матерью убитого, когда она была вдовой. У неё муж погиб ещё в первую чеченскую. Стали они жить в Памятке, «на совхозе», по-нашему. Вована Кириллыч малышом усыновил. Сам-то он не мог детей наделать. Проблемы с этим. А Вована полюбил, как своего. Эта-то любовь и наделала бед. Вован вырос избалованной сволочью. Делал, что хотел. Начал выпивать, пить, воровать. По телефону деньги вымогал. У односельчан отбирал. Отчима не признавал, посылал и его, и свою мать. Связался там с какими-то бандюками и сам бандитом стал. Отчим с катушек слетел и тоже стал пить. Жену ревновал по-чёрному. Бить её начал. Вот так и изменилась жизнь замечательной, счастливой семьи. Ты на него, Андрюх, не сердись. Мужик, может, и не виноват в том, что произошло. Так вот живёшь, лелеешь чадо, а оно тебя на … и в … посылает. Я б, наверное, тоже не выдержал. А с другой стороны, кто же его, Вована, воспитывал? Он. И отвечать за это должен кто? Он. Мы в ответе за тех, кого приручили. Оно, конечно, никто от этого не застрахован. У меня самого дочь растёт, и я не знаю, может, что-нибудь неправильно делаю… Но так, по совести, простить бы его?

Андрей кивнул.

–Вот и ладно. А он вообще только, что откинулся26. Дома, чудик, надебоширил по пьяни – пятнадцать суток отбарабанил, хе-хе. – довольно хлопнул себя по коленям участковый и повернулся к внимательно слушающему их Иванычу. – Как дела, Александр Иванович? Как тебя угораздило?

–Есть такая профессия – вляпываться в нестандартные ситуации. Это теперь точно доказано. Когда напали на Александру Георгиевну в «Искре», меня схватили на сорок восемь часов. Когда угнали мотоцикл в Рязанке – «Александр Иванович, пройдёмте!» Теперь прибавилась ещё одна история в дело величайшего преступника всех времён и народов. Если месяц закончится без моего участия ещё в каком-нибудь преступлении, значит, этих преступлений не было в радиусе пятидесяти километров.

–Подожди, Иваныч, – отсмеявшись, сказал Волков, – Мы же тебя всем селом проводили на конкурс «Учитель года». Почему же следаки не могли найти твоих следов присутствия на этом конкурсе?

–А всё, Евгений, элементарно до крайности. Какие-то организаторы мою фамилию, я уже этому не удивляюсь, опять перепутали. Да ещё не с мужской, а с женской. Где-то в базе успели исправить оплошность, а где-то– нет. Так я и участвовал. Где меня объявляли правильно – всё шло хорошо. А где вместо моей фамилии называли даму, там начиналась «Смехопанорама». Отсюда и сложности с доказательствами. О победе не было и речи. Вернулся я злой. Даже чуть не проехал свою станцию. Но контролёр, которому я нагрубил в поезде, сообщил об этом в железнодорожную полицию. И меня в окрестностях станции, поджидал наряд. А моя неесенинская внешность добавила аргументов не в мою пользу.

–Стой, но это ведь всё какие-то косвенные улики.

–А главной уликой, Женя, были мои красные руки.

–Александр Иванович, но ведь и я давал сведения о том, при каких обстоятельствах получены такие ожоги.

–Это да. Но я, во-первых, не обратился ни в больницу, ни в ожоговый центр, поэтому точную дату и время ожогов, а главное – причину, не могла установить ни одна медэкспертиза. Два дня прошло же. А во-вторых, чтобы поверить в то, что деревенский учитель может помочь соседу палить лампой свинью, нужно думать, как деревенский учитель. Да я же, ведь, неумеха, и опалил руки себе. Там же паяльная лампа как бабахнула! Мог бы лицо себе сжечь. Это ещё я не признался в том, что помогал зарезать свинью, а так меня можно было бы обвинить в жестоком обращении с животными.

–Вот бедолага. – посочувствовал участковый. – Слушай, а вот у тебя телефон брали? Скажи, а откуда Вован знал твой номер и зачем тебе позвонил?

–Да если б я знал! Позвонили с неизвестного номера. Я «алло-алло», а там ни бэ ни мэ. Вот я и решил, было, что это мошенники. Я спросил, чей Крым, а там трубку бросили.

–То есть ты с погибшим не знаком? – уточнил лейтенант.

–Нет, конечно!

–Тогда откуда он взял твой номер? И, главное, зачем ему телефон незнакомого человека?

–Номера телефонов и электронная почта учителей размещаются на сайте школы. – подал голос студент. – Это не закрытая информация.

–Ух ты! – удивился лейтенант. – Значит, звони и пиши, кто хочет? Так, ну а зачем ему это надо? Он что, хотел тебя, Иваныч, потроллить27? У тебя есть, что вымогать?

Учитель отмахнулся от этого вопроса. Волков растянул губы в беззвучном смехе.

–Сдаётся мне, ты, Жень, меня уже троллишь.

–Да нет, Иваныч, расслабься. Я это в целях эмоциональной разрядки. Без привязки к личности испытуемого.

–Так, участковый, а ты что скажешь? Что вообще у нас происходит? Народ должен знать!

–Иваныч, знаю немного, и то по большому секрету. Всё, что происходит в наших окрестностях, заставляет серьёзно задуматься, а людям впечатлительным, беременным и детям этого вообще знать не нужно. На сегодняшний день известны два странных случая. Первый произошёл две недели назад в посёлке Алексеевском Романовского района. Короче, в «Искре». Андрюх, ты слушаешь?

Андрей не слушал. На противоположной стороне дороги, за молодыми топольками мелькнула, как ему показалось, знакомая девичья фигура в белом сарафане в чёрный горошек. Сердце застучало тревожно. Колени предательски задрожали. Он ждал, что вот-вот из-за деревца покажется круглое некрасивое лицо. От долгого напряжения как пеленой покрыло глаза. Он приподнялся с лавочки и протёр их. Нет, показалось. Здорово же ему врезал этот… Кириллыч. Вдруг сильный толчок в плечо вернул его в реальность. Он вздрогнул и чуть не упал.

–Да ты что ж, ё-маё, Андрюх, как торчок28 завис? Тебе плохо, что ли? Врача, спрашиваю, не надо?

Это был Женёк. Он снова усадил одеревеневшего студента на лавку.

–Тут понимаешь, что происходит? Странные дела, говорю, творятся.

Он сел на корточки напротив Андрея и встряхнул его легко за плечи:

–Андрюша, вернись к нам. Ты нам очень нужен.

Андрей встряхнул головой и бегающими, но серьёзными глазами посмотрел на Волкова.

–Вот так-то лучше. – сказал тот и вздохнул с облегчением. – Значит, так: в «Искре» ночью группа неизвестных проникает в дом некой Александры Георгиевны, после чего старушка попадает в реанимацию. Что они там с ней делали – тайны следствия. Но я добуду информацию. Зуб даю. Кстати, Иваныч знает, так сказать, от первого лица. Но об этом позже. Что произошло в субботу, вы уже знаете. Скорректирую. Вована засовывают в жаровню и поджаривают на костре. Каким-то чудом он ломает замок на дверце, освобождается. В поисках помощи он выбегает на трассу, где его сбивает машина. Тут уж к бабке не ходи – наглушняк29. На месте ДТП – осколки правой фары от «восьмёрки» или «девятки».

–Послушайте, – сказал Андрей, – я всю эту инфу и даже больше слышал из машины, а потом два лучших сыщика с дипломом в течение двух дней мне бошку промыли почище, чем Авгиевы конюшни.

–Вот я и говорю. – продолжил лейтенант. – Событие не рядовое. Наши и романовские тут чего-то слишком заволновались, и много эмоциональной информации утекло в область. Оттуда, как водится, прислали спецов, ликбез по оперативной деятельности проводить. Ничего плохого не хочу сказать. Мужики толковые, опытные. Волчары. Но чего-то не клеится у них. Уж и два этих дела объединили. И полрайона опрошенных. Материала – в двух КамАЗах не увезти. А всё клин30.

–А мне-то вы чего это всё рассказываете? – не понимая, спросил Андрей. – Я-то чист перед законом.

Александр Иванович и Женёк переглянулись, и учитель странным жестом привлёк к себе внимание:

–Да, Андрей, ведь, вас зовут? Я на допросе, наверное, сказал лишнее, когда сообщил, что знаю вас. Меня полицейские, кажется, неправильно поняли. Ведь вы у нас в районе теперь фигура известная. А почему – многим невдомёк. Ведь нет у нас в Шмелёвке ни одного дома, где хоть бы раз не смотрели большую передачу по местному каналу про ваши приключения в лесах под Лысыми Горами.

–Приключения? – удивился Андрей. – Пожалуй, по-другому и не скажешь. Полгруппы не вернулось. Их останки растащили лесные животные на сувениры.

–Простите! Я вас обидел. Но я не насмехался над тем, что с вами произошло.

–Чёрт! – влез в беседу лейтенант. – Бросьте в меня камень, если кто-нибудь из присутствующих здесь и сейчас не имел скверный жизненный опыт.

Учитель угрюмо покачал головой. Его глаза сощурились в узкие щелочки.

–В нашей местности происходит ужасное. Людей убивают, зверски мучают. По сути, это происходит не с нами. Может, нас и не коснётся. Авось, пронесёт. Мы всегда так думаем, когда что-то случается: «Многие болеют короной31, а я, глядишь, ускребусь32. Кого-то лохотронщики развели по телефону, и он все деньги перевёл незнакомому человеку. А я всегда адекватный – со мной такого не будет». У Салтыкова-Щедрина есть такая сказка «Премудрый пискарь». Там главный герой, пискарь, или пескарь, осторожничал всю жизнь. Сто лет прожил в норе, не вылезая из неё. И всю жизнь боялся. Однажды он заснул и выпал из норы. Проплывавшая щука проглотила его…

–Иваныч,– влез Женёк,– что-то я не пойму тебя. Корона, пескари… Мы на рыбалку собираемся, что ли?

–Почти, Женя, почти. Только рыболовные снасти – это наша логика. А рыба сегодня очень хищная. Ей неважно, кто ты: друг ли, ребёнок ли, инвалид… Вот Андрей выразился, что это как бы его не касается. А, тем не менее, его же два дня в КПЗ продержали. Коснулось. Меня несколько раз уже арестовывали! Видишь ли, очень часто я оказываюсь рядом с местом преступления! Я ведь зачем про трагедию в Лысых Горах заикнулся? Мы же об этом все передачи смотрели и все заметки в газетах читали. Я понял, Андрей, почему ты выжил там.