Проклятие Золотого камня

Справа, за сплетёнными кустами торна, зашлёпали по болоту нескольких ног или лап. Юноша остановился. Замер. Услышал частое сопение. Всплеск адреналина красными пятнами отразился на лице Андрея. Он ломанулся прочь от странного шума. Дорожная сумка задевала за кусты и деревца, ремень больно тёр плечо и шею. Ноутбук взлетал над головой и углами вонзался в рёбра. От белых некогда кроссовок в разные стороны летели ошмётки грязи.

Пять минут в темпе крапового берета истощили физический потенциал Андрея. Он остановился, сбросил на землю сумки, которыми так дорожил, и упёрся ладонями в колени. Едва отдышавшись, он повернулся туда, откуда прибежал и замер. Он ждал погони. Единственный звук, который он слышал, это был стук его сердца. Он отдавался в барабанные перепонки, отчего уши закладывало. Или это был лишь защитный рефлекс организма, который подавлял природную полифонию. Тем не менее, это успокоило нервы студента-практиканта. Счастливая улыбка озарила его лицо впервые за ближайший час. «Шкоты мне в ноздри!»– вспомнилась ему шутливая ругань Пашки. «Шкоты мне в ноздри! Якорь мне в плечи!»– закричал Андрей и рассмеялся, вспомнив свои трусливые скачки через заросли по болотам.

Когда Андрей осмотрел себя, то радости его стало чуть меньше. Такое грязное существо ни один из водителей не подберёт, будь он трижды святой.

Лёгкий запах кострища привлёк обоняние Андрея. Кто здесь может быть? Этими «красотами» вряд ли привлечёшь внимание изысканного туриста или путешественника. Сырость, вонь, комары, бурелом, дикие звери. Но здесь удобно скрываться от людей. Если так, то ничего хорошего от этого «оазиса» ожидать нельзя. Андрей огляделся. Его здравый смысли кричал в мегафон, что надо валить. Как можно быстрее и сверкая подошвами «Адиков». Но страхи его, вызванные уникальным воображением, улетучились пять минут назад, и теперь юношу обуял нездоровый интерес к происходящему. Поэтому он картинно скорчил комичную рожу кому-то в сторону и пошёл искать источник запаха гари. Конечно же, осторожно ступая по мягкой земле.

Минуты три ему хватило, чтобы найти искомое. Он вышел на небольшую, хорошо проветриваемую опушку, квадратов пятнадцать, и замер: прямо перед ним за кустами стоял человек. Стоял и молчал. Тёмный силуэт качался. То влево. То вправо. Молчал и Андрей. Молчал и думал, что неизвестный делает здесь, почему он безмолвствует, почему сам Андрей не верит в реалистичность движений. Так прошла минута.

Вот неизвестный поднял руку и махнул Андрею, чтобы тот вышел из-за кустов. У руки не было… кисти. Андрей тихо отступил на шаг. На этот раз он был предельно собран. Страха не было. Он сжал палку двумя руками и выставил заострённый конец навстречу чужаку. Что же он держит во второй руке? К чему готовиться?

Андрей был знаком с основами этикета. Но что-то подсказывало ему, что обмена любезностями не будет. Он решил действовать сам.

–Ты кто? Что здесь делаешь? –Андрей сам напугался своего голоса. Но не испугал незнакомца. Тот продолжал покачиваться на прямых ногах. Тут только Андрей разглядел чёрную балаклаву и летний камуфляж. Военный? Охотник? Охотник в балаклаве и без руки? Не смешно! Андрей решил наращивать наступление.

–Вали отсюда! Чо, не понял?

Силуэт за кустами покрутил головой и снова махнул культёй. Да это маньяк! Они так себя ведут: осторожничают, в разговоры не вступают, общаются жестами. А балаклава это чтобы скрыть от жертвы физическое уродство. Может, что-то и не так, но в фильмах ужасов именно таких и показывают. Если продемонстрировать ему своё превосходство, то он уйдёт. Наверное. Хватит на сегодня трусливых выходок!

Андрей вышел из-за зарослей с палкой наперевес и попытался сделать зверское лицо. В лицо ударил резкий порыв ветра. Фигура за кустами тоже решила выйти на открытое место и подняла левую ногу. Стопа отсутствовала. Андрей не успел сдержать вскрик. Призрак? Может ли это быть в реальном мире? Наверное, здесь – да!

Но незнакомец так и не вышел к Андрею лицом к лицу. Вместо этого в воздух взметнулась и вторая нога. Тоже без стопы. Вслед за ней взлетели обе руки. Без кистей. И всё это безвольными тряпками обняло кусты.

Андрей осторожно приблизил лицо. Очертания, скрытые в полумраке деревьев, прояснились. Андрей разглядел всё: и балаклаву, которая была надета на высокий куст, и дорогой камуфляжный костюм, висевший на кустах пониже. И даже крутые берцы, аккуратно поставленные на землю одна к другой. Издали смотреть – человек стоит и даже движется. Андрей в сердцах швырнул своё оружие на землю.

–«Один дома», часть первая! – зло сказал он. –Как заставить грабителей думать, что дом полон людей!

Он подошёл к импровизированной фигуре чужака и сказал пафосно и дерзко:

–Утырок, ты ничего не попутал? Знаешь, что такое уширо маваши гери3? А? Зацени!

Он подпрыгнул высоко и с разворотом на триста шестьдесят градусов произвёл круговой удар правой ногой назад. Балаклава улетела в глубину полянки. Андрей, не ожидал от себя такой прыти после сегодняшнего марш-броска.

–Отагай ни рэй4!– скомандовал он по-японски и склонился в ритуальном поклоне. –Аригато годзаймас5!

После порции циркачеств включилась логика. Куда пропал владелец одежды? Можно подумать, что он отправился голышом бродить по «живописным» окрестностям. Бывают такие романтики. Лежит себе где-нибудь, загорает. А ты тут сражайся с ветряными мельницами. Без сомнений можно было предполагать, что этот странный тип сушил свои вещи у костра. Но где же сам костёр?

Андрей потянул носом и сморщился: а этот странный путешественник-охотник-маньяк ещё и отвратительный кулинар. Так хамски сжечь мясо! Надо постараться. Мало найдётся почитателей горелого шашлыка. Только если ты не гурман-извращенец, которого две недели держала в плену секта веганов третьего дня.

Балаклава лежала за кустами разросшейся осоки. Андрей перешагнул их.

–Мне нужна твоя одежда. – попытался он сымитировать Шварца6, нагнулся за шапочкой с прорезью для глаз и повернул голову вправо. Вот это да! Кострище было здесь. Вонь горелого мяса тут чувствовалось острее, и к нему примешивался до тошноты противный «аромат» жжёной шерсти. (Надеюсь, Вы, мой читатель, в этот момент не с бутербродом в руке.) Но не это так поразило Андрея. Над гигантским, чуть ли не пионерским, кострищем была установлена большая железная бочка. В такую мог влезть и сам Андрей. Только надо было поджать ноги. Она лежала на боку на подставках. Отдалённо конструкция напоминала баррель-гриль7. Знаете, средний класс трудно может себе представить такую конструкцию. Ещё труднее понять, что это детище человеческой мысли делает здесь. Но по запаху можно было предположить, что сегодня она использовалась по назначению.

Андрей обошёл это детище человеческой изобретательности. Да, его явно ваяли не в Сколково. Хотя, кто знает? Андрей заметил странности в конструкции. Во-первых, сама бочка изначально бочкой не была. Какой-то кулибин сварил её из разных кусков толстого металла. Андрею с трудом удалось поднять крышку, которая должна была закрепляться на корпусе посредством замка. Он, кстати, болтался тут же на отломанной петле с накладкой. Крышка громко лязгнула о корпус цилиндра. От кого требовалось закрывать содержимое бочки? Или замок нужен был от того, что внутри?

Острый запах горелого ударил Андрею в нос, перекрыл дыхание. Из глаз брызнули слёзы. Андрей отпрыгнул назад и отвернулся. Мотнул головой и вытер слёзы о рукавчик футболки. На руках застывал ещё тёплый коричневый сгусток жира и толстые красно-чёрные лохмотья с застывшими жёлтыми пузырями. Какая гадость! Он сдержался, чтобы не сблевать. Ладони он вытер о траву и решил осмотреться вокруг.

Где-то в стороне трассы послышались нарастающий вой сирены. Скорая, или полиция? От порыва ветра закачались, зашумели поросли в ивовой гуще. Шелест осоки быстро удалялся. И ветер, видимо, здесь не причём.

Звук сирены оборвался на середине. Да что же там такое? Авария, что ли? Андрей молча махнул рукой и зашёл с другой стороны от бочки, где запах не был таким резким. В густой траве у кострища тускло блеснуло стекло. Андрей присел и осторожно раздвинул ивовым прутиком длинную острую поросль. Наручные часы развернулись циферблатом вверх. Массивные командирские часы с инерционной зарядкой, серебристым корпусом и чёрным кожаным ремешком. Секундная стрелка мерно отсчитывала ход жизни. Сверка времени не выявила разницы. Такие ходики могут работать без заводки до двух дней. На задней крышке было нацарапано «братану». Однозначно, любящие родственники подобные записи снабдят ещё чем-нибудь елейным, типа «любимому», «дорогому». Напишут, от кого данный подарок, добавят «моему». Укажут дату. В честь чего он получает такое счастье. Поэтому проще было предположить, что владелец черной балаклавы в мирной местности и камуфляжной экипировки с армейскими шнурованными ботами получил дорогой подарок из рук своих же коллег гопников. Может быть, даже в честь инициации. Только бы здесь было не место их ритуала. А то если предположения верны, то тут будет рядом и труп какого-нибудь местного алкаша.

А вот и ещё один предмет в пользу версии про ОПГ: из-под кроссовка вывернулся клинок ножа. Да не простого. Андрей было потянулся руками к нему, но вид рукоятки умерил его энтузиазм. Массивная свастика венчала рукоятку немецкого кинжала времён Великой Отечественной войны. А руническая надпись явно свидетельствовала о священном долге истинного арийца. Андрей ногой перевернул нож с одной стороны на другую. Нет – крови не было. Или, как сказали бы представители следствия: «Следов бурого цвета не обнаружено». Наверное, представители органов следствия сюда скоро наведаются. Андрей так же ногой осторожно отодвинул в сторону кинжал. Лезвие врезалось в подошву, но, к счастью, полностью не прорезало. Надо было стряхивать нож с ноги. Брыкаться пришлось недолго. Клинок перелетел через вжатую в плечи голову юноши и упал остриём в траву. «Чёрт! Разуй глаза, – сказал сам себе Андрей, – А то следующий раз наступишь себе на голову». Замечание самому себе подействовало.

Конечно, если бы не кинжал, то вряд ли Андрей заметил бы маленькое золотое колечко, потому что именно рядом с ним и вошёл в землю клинок. Просто так на улице на такую вещицу не обратишь внимания. Мало ли разных колец и шайб валяется внизу, ржавых и блестящих. Но это кольцо лежало тут не просто так. Не все люди прекрасно разбираются в драгоценностях. Да не всем это и нужно. Но есть несколько категорий избранных, которым эти знания бывают важны. Это ювелиры, бандиты и новобрачные. К какой относился владелец балаклавы и немецкого кинжала? Нынешние пробы выштамповываются на внутренней стороне кольца, на этом волшебные цифры-показатели драгметала отсутствовали. Мелкая гравировка никак не поддавалась невооружённому прочтению. Наверное, она была подобной прочитанной на часах, типа: «Братану с любовью от братвы». Надо было воспользоваться увеличилкой. Телефон с камерой позволил разобрать достаточно качественную надпись курсивом с вензелями: «Шуре от папы». Это кольцо точно не могло принадлежать владельцу камуфляжа шестидесятого размера. Почему же оно лежало рядом с другими, подтверждавшими принадлежность одному человеку? Кто такой Шура? Сын? Племянник? А если папа – владелец кинжала? А если нет, то папой называют пахана у блатных. Тогда этот неизвестный гражданин и есть всё-таки Шура, для кого эта памятная гравировка. Вот оно и срослось. Но на что Шурик наденет свою драгоценность? Вот и не срослось. Не смешно.

Как бы там ни было, но эту «экскурсию» надо было завершать. Дома ждала мать и тридцать соток луговой травы, которой суждено было превратиться в ароматное сено для Милки (коровы Милки, не поймите превратно). Однако любопытство тянуло нашего домашнего авантюриста повторно сунуться в открытые недра железной махины. Он приблизился снова к странному сооружению с откинутой крышкой.

«Тебе это надо?»– твердил он без умолку себе под нос эту мантру, но не в силах был противостоять животному желанию узнать правду. Наверняка эта правда окажется несъедобной, но он до неё доберётся и «понадкусает». И вот полой футболки и бейсболкой зажал нос. И дыхание редкое и поверхностное. И непокорная голова медленно склоняется над раскрытой полостью. Она практически пустая (конечно же, не голова, а бочка). Внешнее сходство с бочкой для барбекю было единственным. Внутри не было ни углей, ни решётки. Две железные трубки внутри были вварены таким образом, чтобы торчать сверху. На дне жаровни вместо углей маленькие чёрные лоскуты, застывшие кое-где жировые сгустки. Что-то белело в чёрном пепле под железными трубками. Андрей нагнулся, и прутиком стал ворошить золу. Всё слиплось и трудно поддавалось настойчивости тонкой палочки. Наконец удалось вывернуть из сгустка пепла, лоскутов и жира белый комок. Андрей всё переворачивал и переворачивал с виду знакомый предмет. «Да что это за…» – Андрей поперхнулся на середине фразы, осенённый странной догадкой. Это был человеческий зуб!

Сила, которую мы привыкли считать чувством самосохранения, отшвырнула Андрея на несколько шагов назад. Он не удержал равновесия и плюхнулся навзничь. По ободранной грязной спине поползли муравьи.

Человеческий зуб! Есть только одно предположение, как он туда попал. И оно не из романтических. Надо быстрее валить отсюда, пока не появился этот маньяк, или каннибал, или чёрт знает кто. Было как-то неинтересно знакомиться с «туристом», который зажаривает людей в огромных железных бочках.

Сидя на земле, Андрей пытался нащупать заострённую палку, которую недавно бросил. Теперь она была бы кстати. Но она куда-то делась. Вместо неё в руках оказалась зажигалка. На дешёвом пластиковом корпусе был изображён старинный белокурый худой генерал в мундире и в треуголке. Он стоял на уступе скалы, за ним высились солдаты в зелёных киверах. Надпись «Тяжело в учении…» не оставляла сомнений, кто эта легендарная личность.

Андрей щёлкнул кнопкой – огонь вспыхнул незамедлительно. Рабочая. И она сегодня хорошо поработала. Андрей отбросил её от себя, и она улетела к потухшему костру.

–Гори оно всё!..– зло сказал он, но взгляд упал на следы недавнего костра, и фраза осталась незаконченной.

А между тем незадачливый студент решил поступить достаточно прагматично. Он решил так: если здесь замешан криминал, дело его – труба. Поэтому срочно нужно избавиться от доказательств его пребывания здесь. Пучком травы были протёрты крышка и края бочки. Так он надеялся избавиться от отпечатков пальцев и потожировых следов на железной поверхности. То же было сделано и с колечком. Нож в руках не вертел – это очень хорошо. Подошвы кроссовок в траве тоже не оставили следов. Кстати отыскалась потерянная палка, которая тут же была запущена подальше отсюда. Наверное, так поступают все истинные гении преступного мира, пытаясь замести следы своих преступлений.

Помнится, Шерлоку Холмсу вообще не удалось избавиться от следов проникновения в дом Милвертона8. А тут студентик двадцатидвухлетний. Не чета королю дедукции.

Балаклава была подобрана, чтобы водрузиться на прежнее место, с которого была сбита ногой.

Обе сумки на плечо и пулей отсюда. Если всё обойдётся, то можно будет сделать анонимный звонок в полицию. Пускай разбираются. На то у них фуражки и погоны есть. И учились они не в ПТУ и не по книжкам Агаты Кристи и Акунина. И зарплату им прибавили.

И вообще, психолог посоветовал избегать стрессовых ситуаций, на время отставить спарринги, не волноваться, не влюбляться и не расставаться, не смотреть мелодрамы и политические передачи. И наоборот, больше смотреть развлекательного контента, слушать позитивную музыку, путешествовать…

– Всё как доктор прописал. – ворчал Андрей, продираясь сквозь густые заросли ивняка по направлению к шоссе на Турки. –Свежий воздух, наслаждение видами природы, песни у костра, путешествия. Комплект. Всё, прощай, депрессия! Хотя… «Побеждает тот, кто меньше себя жалеет».9 Кто сказал? Верно – Александр Васильевич.

Заросли оборвались. Метрах в ста или чуть больше голубела полоска автотрассы. Андрей Шепелёв встал как вкопанный на границе света и тени.

Александр Васильевич, как не вовремя ты вспомнился! Что же я забыл про зажигалку? В руках вертел, «любовался», зажигал. Андрюх, ты же не куришь. И это единственный предмет с твоими «пальчиками»10 на красивой картинке. Она просто не бросилась в глаза перед уходом. Она должна лежать в золе. Наверное, поэтому её и не было видно.

Андрей вытер холодный пот со лба чёрной тряпкой. Да нет, не тряпкой. Это была… ба-ла-кла-ва! Курицын мозг и рыбья память. Зажигалка и балаклава. Два предмета, способных следствию открыть глаза на произошедшее в зарослях. Точнее, на одного дурачка, который сам себе подложил свинью. И кто будет траву косить? Андрею же светит, без малого, семёрка строгача. За это время дом матери зарастёт как те заросли. Как он потом будет смотреть корове в глаза?

Коротко, но чётко послав всё кое-куда, Андрей бросил чёрную шапочку через голову назад, и она улетела на крыльях ветра далеко и повисла на верхних ветках торна вне видимости. Со спокойным сердцем он направился прямо к шоссе. Кочки и ямы, которые тут и там оказывались на пути под невысокой луговой травой, настолько меняли его походку, что волей-неволей создавалось впечатление относительной нетрезвости путника. Про вид его можно было не петь дифирамбов. Одежду – в чистку, человека – в баню, спину – в йод. Такой совет мог бы дать и ветеринар при поверхностном осмотре нашего героя.

На полпути к дороге Андрей заметил справа у обочины «скорую». Это её сирену слышал он недавно. Предположение напрашивалось само собой. Это должно было быть как-то связанным с тем, что видел Андрей в посадках. На Турки по дороге всё равно проходить мимо медиков. Можно задержаться и подсмотреть, что они там делают. Не за лягушками же для опытов прибыли за пятнадцать км? Там у них больных полно, пусть над ними опыты продолжают. Конечно, не исключено, что лекарства закончились, и больница снарядила экспедицию для сбора лекарственных трав. А вообще – не смешно!

Белые фигурки, копошащиеся вокруг чего-то в кювете, тоже обратили внимание на одинокую фигуру, пересекающую пешком бездорожье. Они закричали наперебой, и следующее не понравилось уже Андрею. Из-за медицинской «Газели» выглянула голова в фуражке, недавно упомянутой в размышлениях Андрея. Послышалась невнятная команда, и три секунды спустя из-за «Газели» выскочила ещё пара тёмно-синих фигур в таких же фуражках. Вид их был отталкивающий – в руках они держали автоматы.

Андрей как раз выходил на трассу. Ничего умнее он не придумал, как повернуть в противоположную сторону от первоначально выбранного пути.

«Авось пронесёт». – с надеждой подумал он. Авось не пронесло. Прозвучал грозный окрик, который не произвёл ожидаемого эффекта. Андрей просто сделал вид, что его это всё не касается, только ещё быстрее засеменил прочь по направлению к железнодорожному переезду, который уже пересекал сегодня, только в противоположном направлении.

Полицейские (а это были, конечно, они) оказались в глупой ситуации. Они понимали, что на таком расстоянии их команды могут звучать как звуки чихающего трио, особенно явно вблизи медицинской машины. Но подозреваемого надо было задержать. Любой ценой! Экономя силы, не размениваясь на пафосные выкрики и оперные позы11, они начали преследование.

Да, это была погоня. Почти такая же, какие описываются в остросюжетных романах. Два стража закона нескромной комплекции, беззаветно испытывая натяжение портупей, задыхаясь, понимали бессмысленность своего подвига.

Танец маленьких лебедей приближался к торжественной развязке. Гадкий утёнок в исполнении Андрея являлся центром хореографического этюда и высоко оценивал свои шансы в этом марафоне. Он не знал, что было принято решение стрелять по ногам, таким образом, этот фарс мог легко превратиться в трагедию. Шатающаяся по всей ширине дороги фигура уже была взята на прицел. Первые две короткие очереди отрезвили радость студента. Он встал как вкопанный, а ехавший навстречу экипаж ДПС ловко нарядил его в наручники и с удобством доставил к машине «скорой».

Там ему в соседство впихнули ещё одного бедолагу, лет сорока-сорока двух, подозрительного с виду. Роста он был среднего. Лет двадцать пять назад он был роскошный блондин. Сейчас же густые растрёпанные волосы отдавали желтизной на серебристом фоне седины. Такие же борода и усы в жёлтых подпалинах на улыбающемся лице. Точь-в-точь дядюшка Ау из мультика. Глаза голубые, с прищуром, весело моргали за стёклами таких же квадратных, как и лицо, очков. Джинсы и голубая в мелкую клетку рубашка с коротким рукавом. Пиджак в руках скрывал наручники. Его дорожная сумка была свидетельством того, что он тоже откуда-то приехал. Андрей увидел его руки. Волос на них не было. Кожа на предплечьях и кистях была пунцовой. Такой цвет обычно она приобретает, если руки обожжены. По виду, это произошло недавно, так как не образовалось специфической корки. Пальцы толстые, негнущиеся, сухие с желтизной на кончиках, отчего можно сделать предположение, что мужчина заядлый курильщик, но за то время, пока они сидели в машине, ни разу не затянулся и не попросил закурить.

Андрей предположил, какой из предметов у костра мог принадлежать ему, будь он преступником. Кольцо? – Вряд ли. Если это для возлюбленной или от неё, если у него есть родственники, то он должен был быть более опрятным. Обычно такие люди заботятся о своём виде. Этого же особо не заботила внешность. Значит, он одинокий и кольцо не для него и не от него. Часы с надписью «Братану» тоже не должны быть его. На обожжённом запястье следы от ремешка всё равно останутся. При внимательном рассмотрении украдкой рук под железными оковами ни слева, ни справа таких следов не было. Принадлежность немецкого кинжала человеку с видом колхозника так же маловероятна. Теперь одежда. Андрей мысленно представил его в балаклаве и в камуфляжных штанах, натянутых до подмышек. Зрелище не для слабонервных. Но где он так опалил руки? Не в том ли костре? Зажигалка, наверняка, его.

Новый знакомый заметил тревогу в изучающем взгляде испачканного с ног до головы соседа и попытался завести разговор.

–Добрый день! – необычно музыкальным, как у певчего в хоре, голосом начал он. – А я – Але…

–Не разговаривать! – грубо перебил один из полицейских.

«Дядюшка Ау» икнул от испуга и замолчал. Андрей развернулся в другую сторону и стал разглядывать «Скорую». Это была не турковская, а аркадакская машина. Странно, но граница районов уже пересечена, и здесь, по логике, должны орудовать турковские медики. Андрей осторожно высунул голову в открытую форточку. На боку полицейской «Шестёрки» красовалась наклейка Аркадакского ОВД. Ну, теперь всё понятно. Юрисдикция аркадакских оперов распространялась на Турки в том числе, и если дело принимало криминальную окраску, то разбираться в нём должны были именно они. Значит, здесь действительно аврал, а не алкаш пометил угол местного ДК. «Калаши» в руках сотрудников – тоже аргумент в пользу сказанного о серьёзности дела.

Стало как-то скучно, и Андрей перенёс взгляд за «Газель». Внизу, в кювете, стояло трое в штатском. Они громко и неразборчиво говорили, спорили, живо жестикулировали. Зелёные мухи и слепни, которые слетелись в огромном количестве, делали их беседу более темпераментной.

Особенно много их носилось над телом, покрытым белой простынёй. Большие бурые и коричневые пятна проступили на белом изнутри. Один угол окровавленной тряпки задрало ветром и оголило по локоть руку трупа с обожжённой ладонью.

Андрей отпрянул от форточки, когда разглядел неширокую белую полоску на запястье. «Командирские противоударные самозаводящиеся», – прозвучал комментарий в голове. Это его зуб остался в железной бочке там, в зарослях клёна и торна. А ещё там все его вещи. Почти все.

Обрывки фраз, долетавшие до уха Андрея, отчасти развеяли ореол таинственности над тем, что здесь произошло. Часа в два-три ночи жители деревни Летяжевки были разбужены странными звуками. Близость железнодорожной станции сызмальства готовила нервную систему селян к разного рода звуковым неожиданностям. Но звуки, которые заставили ночью содрогнуться даже самых крепких, не были похожи ни на переговоры диспетчеров по громкой связи, ни на гудки сигналящих электровозов, ни даже на аварийный грохот сошедших с рельсов вагонов. Очевидцы утверждали, что сам звук не был в новинку. Он был похож на рёв быка-трёхлетка. Остаётся лишь догадываться, что вдруг этому существу взбрело в голову реветь поздно ночью. Опрос жителей показал, что подобного быка-долгожителя в деревне не числилось. Ну и самой пикантной деталью в ночном нарушителе спокойствия было то, что в тоне воспроизводимого бесчинства звука слышались нотки, рушащие связи с миром животных. Кое-кто из опрошенных подтвердил, что слышал что-то человеческое. Это и дребезжание голоса, и нехарактерные чередования высоких и низких нот. А самые впечатлительные даже слышали фрагменты слов. «Выпусти-отпусти, спасите, помогите» в исполнении монстра-полиглота заставили многих срочно прятаться в домах, закрываться на все засовы и обрывать сотовые линии звонками в полицию. Бедный участковый, на которого свалилось бремя расследования массового психоза, метался от одного дома к другому и за одну ночь написал сценарий для голливудского слешера12, достойного «Оскара»13.