Мирный воин

Когда я вернулся из госпиталя, полон сил и «нежелания» служить, то Самохвал решил меня «опустить» совместно с сержантом  Дмитриевым.  Сначала Дмитриев заставил меня «драить очки», потом Самохвал крикнул своих сподручных с нашей эскадрильи Волкова и Черных, и они решили окунуть меня  головой в унитаз. Данные персонажи меня просто ненавидели за то, что я прохлаждался в санчасти и госпитале,  и,  по их мнению, постоянно «гасился»,  пока они тянули службу.  Втроём они схватили меня и потащили  к «Очкам». Я яростно сопротивлялся и отбивался. В какой-то момент мне удалось встать на ноги. С ног меня опять сбили и понесли дальше. Моя нога каким-то образом оказалась между одним из нападавших  и бетонной перегородкой. В процессе борьбы нападавший навалился на мою и так зажатую ногу. Я почувствовал резкую боль и заорал. Противники слегка опешили и бросили меня на пол. Наша схватка начала приобретать ну очень шумный характер, и продолжать её уже не имело смысла, так как можно было привлечь внимание офицерского состава. Конечно, все участники поединка были удивлены, включая меня. Откуда  столько силы появилось? Трое вполне здоровых парня со мной не смогли справиться, хотя я считался слабаком. Таким образом, мне удалось уйти от позора. До сих пор мне кажется это каким-то чудом.

 Приближался день выпуска. Наш курс должен был совершить марш, как подведение итогов учёбы. Всю «доподготовку», двадцать восемь человек, погрузили в автобус и вместе с десятью грузовиками колонной двинулись в сторону Тюмени в в\ч 6715 менбат, захватив с собой какое-то оборудование, ящики, кровати матрасы и т.п. По ходу марша курсантов по очереди сажали за руль грузовиков и давали порулить с десяток километров. Вот собственно ради этого  десятка километров нас мучили три месяца в учебке.  Из письма домой:

«…20-го числа у нас был марш. Ездили в Тюмень за якобы ценным имуществом. Нас разделили на 5 смен. Я оказался в третьей, и мне досталось ехать на ЗиЛ-131 почти 50 км. Больше всех. В марше участвовало около десяти машин, половину из которых вели курсанты.

Вести грузовик понравилось, хотя я им вилял по всей ширине дороги. Инструкторов даже удалось попугать. На перекрёстке с уклоном пришлось остановиться. Когда начал трогаться – покатился назад. Хорошо, что инструктор вовремя дёрнул ручник. Хотел было меня покрыть матом, но когда узнал, что за весь курс я сел в машину в первый раз (у некоторых уже было по пять выездов) , успокоился. В Тюмени поселились в в\ч 6715. Ну там и бардак!!! Долгоиграющий ремонт везде, на зарядку личный состав не соберёшь. Каждый день ходят в патрули, в общем, расслабляются. А кормят вообще классно. Хлеб всегда свежий. Масло вкуснее нашего раз в десять. Жалко, что мы там были всего сутки.

Загружали ценное имущество. Стулья из кинозала, солдатские бляхи, ремни, рукавицы, пианино, целый духовой оркестр и куча разного хлама типа «старая мебель». Наши курсанты этим воспользовались. У многих появились новые рукавицы и ремни. Я ничего не брал, т.к. меня устраивали свои вещи.

Обратно ехали также долго. Через каждые 10 км останавливались, у кого-нибудь что-нибудь ломалось. Обед нам устроили такой, что все курсанты крыли армию трёхэтажным матом. Дело в том, что мы брали с собой походную кухню, а нам выдали по одной консерве и булке хлеба на четверых. Комбат сказал, что если бы варили обед, то потеряли бы очень много времени, а так перекусили и поехали дальше. Все наши сухпайки, которые должны были нам достаться с тушёнкой, сгущёнкой, сухарями и чаем офицерский состав съел сам, причём за всех курсантов. Остатки увезли по домам. Вот мы поклевали холодных консервов, закусив чёрствым хлебом, и материли их. А они наш обед ещё и водкой запивали, включая водителя автобуса, который вёз курсантов. Короче, маршем довольных нет. Особенно из ребят пятой смены. Им машину вообще вести не удалось, хотя экзамен им засчитали…Первоклассные водители получились, ничему не научились. Некоторые даже не знают, где карбюратор расположен…»

Сногсшибательный финал! Уже в тюменском менбате я начал думать о том, что скоро придётся возвращаться в эскадрилью, где меня ждала «махровая» дедовщина.  И в какой-то момент я понял, что нужно что-то делать. Но что? Я пока не знал.

Госпиталь.

За время службы в госпитале города Екатеринбурга я оказывался три раза. Когда загремел туда с гематомой , это был уже второй раз. Нашими медиками из лазарета было решено, что образование таких гематом, непонятно откуда берущихся, это очень плохой признак, то ли с кровеносной системой что-то не то, то ли с головой беда какая. Поэтому  я был сдан в госпиталь от греха подальше. В госпитале, после проверки  всех моих мыслимых и немыслимых анализов, врачи не выявили в здоровье никаких серьёзных отклонений. Начмед и, по совместительству, реанимационный хирург, видя, как я порхаю во время утренней уборки по отделению, однажды подошёл ко мне и сказал:

– Послушай, боец. Не хочешь послужить санитаром в реанимации? У нас сейчас много работы, с Кавказа раненых везут. Санитаркам нашим помощь нужна. Пойдёшь?

Я особо не думал. Сразу согласился. Перспектива находиться всё время в отделении с дедами меня не радовала. И любая возможность быть подальше от дедов для меня была приемлема. Дело в том, что ко всем прочим прелестям жизни в отделении прибавилась ещё одна проблема. В наше отделение «сердобольные» горожане начали приносить наркотики. Ну, видно, кореша носили тем, кто из местных. Жить с нарками было прям не очень, не сказать, что они кололись и зверели. Нет. Просто видеть всё это, а тем более стоять на шухере, пока они себе вгоняют дозу в вену, для меня было сильным моральным потрясением. Нередки случаи, когда нарки садили на иглу других, так сказать, «интересующихся». Вот и у нас в палате лежал парень из спецназа со сломанной ногой . Неудачно спрыгнул с БТРа. Перелом  случился со смещением, поэтому после операции его положили навытяжку (привесили гири к ноге). Лежать навытяжке занятие очень неприятное и довольно скучное. Ни встать, ни сесть, ни в туалет сходить. Требовался уход со стороны. Нужно было еду принести, утку или судно. Всё это потом  убрать. Вот я и ухаживал за ним. Думаю, скорее всего,  это и сыграло роль в моём назначении санитаром,  потому  что я не был брезглив и не вертел носа от чужих экскрементов. Так вот.  Мне довелось наблюдать за процессом, когда парень навытяжке согласился уколоться и ему «всандалили» первую дозу. Сам я стоял на шухере и видел, как его накрывает волнами. Он ещё комментировал своё состояние, пока совсем кайф не поймал. Я всё не мог взять себе в толк: как он согласился на такое? Нормальный ведь парень, и в жизни все будет нормально. Скоро домой. Подумаешь, нога поломалась! Скучно ему, видите ли, стало! Дурак!

Вот от такого кошмара я и сбежал в реанимацию. Первый, с кем я там встретился, это был санитар-срочник Сергей. Видел я его не в первый раз, встречался с ним, когда передавал термоса с едой из столовой для тех. кто лежал в реанимации. Серёга был очень накачаным, почти квадратным, чуть ниже меня ростом.  Я про себя подумал: «Вот это боров!». Но у меня даже и мысли не было, что это тоже срочник! Вот это сюрприз! Он же меня загоняет здесь!

Серёга оказался парнем очень спокойным. Вся эта армейская ботва, что надо дрюкать тех, кто слабее, ему была по барабану. Относился он ко мне как к равному. Познакомил меня с гражданской  санитаркой, женщиной лет 60ти, которая провела мне экскурсию по реанимационному блоку и рассказала о моих обязанностях. Их оказалось много. Во-первых, это ежедневная уборка коридоров  и помещений. Во- вторых, подготовка операционного блока непосредственно к оперативному вмешательству, а также его уборка после самой операции. В третьих, подача пациента на операционный стол, его надёжное фиксирование, чтоб под наркозом ногой не отпинал оперирующих. В четвёртых помогать хирургу готовиться к операции: поливать его руки специальным дезинфицирующим раствором,  надевать ему спец халат с завязками сзади,  и напяливать на него хирургические перчатки, потому что он не должен ни к чему прикасаться, чтобы не подцепить микробов. Абсолютно всё должно быть стерильно. Присутствовать на самой  операции мне разрешили немного позже, после небольшого зачёта. На операции нужно было подавать требующийся инструмент, но не весь. Операционная сестра подавала тампоны, спирт, скальпели, зажимы и всякую мелочь , а санитары  – инструмент покрупнее: зубило, молоток, дрель, пилу и банки с фурацилином. Специальной осветительной лампой регулировали свет, чтобы он попадал в рану.

 Я был особо проинструктирован насчёт крови. Чтобы в операционной не было ни единого пятнышка. Белые кафельные стены тоже нужно было мыть.  Ну и, конечно же, все кровавые простыни,  и одежда, которые оставались после операции нужно было обязательно замочить в холодной воде с хлоркой на ночь, потом их развесить для сушки, после  собрать и передать в прачечную. Работа оказалась не из лёгких. Серёга помогал и постоянно подсказывал и объяснял, как можно сделать что-то лучше. Отдохнуть на ночь меня отправляли в отделение, но Серёга сказал, что можно ночевать в реанимации. Кроватей свободных хватало. Так как мне в своём отделении появляться не хотелось, то я со временем полностью здесь обосновался, только кушать приходилось ходить в своё отделение, и то не всегда.

Само реанимационное отделение представляло из себя широкий коридор, по левую сторону были ординаторская, сестринская и санитарная комната, по правую реанимационная палата и пост медсестры. За поворотом коридора находились два оперблока. Плановый и экстренный. Они были идентичны, и каждый представлял собой три смежных комнаты: самая большая это непосредственно операционная и две поменьше предоперационная и комната подготовки к операции. В конце коридора реанимационного блока находились штанги с верёвками, на которых мы сушили бельё. После всех трудов можно было отдыхать в сан комнате. В ней, кроме унитаза, была ванная, в которой замачивалось бельё,  и кушетка, на которой можно было посидеть и покурить. Шкаф.  Большую часть свободного времени мы с Серёгой проводили там.  Персонал к нам был доброжелателен. Кроме офицеров хирургов и санитарки, были пару медсестёр, помогавших хирургам на операциях и дежуривших в отделении и медбрат Иван. Он был помощником анестезиолога. Весь персонал работал полный рабочий день до семи, а потом расходился по домам. После семи оставались только дежурная сестра, когда была необходимость дежурный врач,  и мы с Сергеем. Заводили уборку, стирали и мыли пол цивилизованно, не руками, как это принято в армии, а шваброй. Выносили бачок  с операционными отходами на улицу. Нередко мы заканчивали работу после отбоя, в общем, трудились как пчёлки.

В воскресенье был выходной, и тётя Валя не приходила, но работы у нас хватало. Помню, я как то размышлял. Вот круто им всем (медперсоналу) день отработали и по домам. Выходные есть. В конце месяца зарплата.  А мы? И деньги не получаем, и  ишачим допоздна больше всех. Как-то это всё не правильно. Но, на самом деле, положением своим я был доволен.

Операции проходили не каждый день, но иногда их могло быть несколько в день. Порой занимали оба оперблока и мы с Серёгой просто разрывались, чтоб всё успеть. Непосредственно на операцию меня позвали не сразу, через некоторое время, чтобы я попривык к виду крови. Через некоторое время одна из медсестёр меня спросила:

– Крови не боишься? На операцию пойдёшь?

– Не, не боюсь,  – после всего того, что я пережил в армии, вид крови меня действительно не пугал.– Пойду. Хотелось бы поприсутствовать, помочь. Почему бы и нет!

– Хорошо. Только если плохо будет,  сразу не убегай. Предупреди, чтобы тебя заменили.

Но свои возможности я слегка переоценил. Ждать операции, чтобы показать свою способность работать на ней,  долго не пришлось. В дверях операционной за моими действиями наблюдала тётя Валя. Поначалу было всё хорошо. Я подавал нужный инструмент, поправлял свет в рану. Сейчас уже не помню, что была за операция. Когда я сделал всё, что от меня требовалось, я отошёл к окну, чтобы не мешать, вдруг почувствовал, что кружится голова и меня стало подташнивать. Видимо, я побледнел, потому что операционная сестра спросила:

– Что, плохо?

Я кивнул потому что говорить не мог.

– Валя! Замени солдатика, пусть отдохнёт!

В предоперационной мне всучили ватку с нашатырём и мне моментально полегчало. Через пару минут я уже был готов ринуться в бой снова. Операция подходила к концу, но я всё равно старался чем-то помочь тёте Вале. Моё рвение было оценено хирургом-начмедом и я был допущен к операциям.

Через какое-то время работы в реанимационном отделении медсестра, которую звали Оля, подошла ко мне и сказала:

– Тебя будут готовить к выписке. Долго держать тебя в госпитале нельзя. Но если хочешь продолжить работу, ты должен найти у себя какую-нибудь болячку. У тебя есть?

– Надо подумать. А сколиоз подойдёт? У меня сколиоз. Из-за него в училище пожарное не взяли.

– Отлично.  Пойдёшь на приём в терапевтическое отделение и пожалуешься , что болит позвоночник. И сделай страдальческое лицо, а то светишься весь!

С коллективом реанимации я сработался. Наверное, медсёстры мною были очень довольны, раз не хотели отпускать. Я всё так и сделал, как посоветовала Оля. Нацепил на себя грустное лицо, пошёл к терапевту и неистово жаловался на позвоночник. Похоже, я переиграл, сестра терапевтического отделения, женщина в возрасте, погладила меня по голове и сказала:

– Потерпи сынок, сейчас Врач придёт.

Когда врач пришёл, он меня выслушал и назначил лечебную физкультуру. Это гарантировало мне как минимум две недели в госпитале.  Тут я вспомнил про свой больной палец, который не сгибался, показал его тоже. Врач посоветовал его разрабатывать и назначил парафиновые ванны. В это время (мы находились в процедурном кабинете) одному парню делали перевязку. У него был огромный чирией на заднице. Ему меняли лейкопластырь. Получается, что его положили в госпиталь всего лишь  из-за чирья на жопе! Неужели так можно было? Во мне кипело возмущение, потому что я их стараюсь не замечать, а кто-то здесь из-за них прохлаждается! С чиряками я мучился давно.

– А можно мне тоже? – поинтересовался я у медсестры, делающей перевязку.

– Что у тебя? – спросила сестра.

– То же самое.

– А ну показывай!

Я послушно спустил штаны. На мягком месте красовался ещё недозревший чирей. Врач удивлённо качал головой:

– Ну и ну! Как тебя в армию-то взяли? Весь больной!

Серёгу тоже готовили к выписке. У него должна была пройти комиссия о признании его негодным к военной службе. Серёга рассказал, что у него астма, и загремел в армию по нелепой ошибке. При дыхании его лёгкие действительно посвистывали, это было слышно, но Серёгасказал, что ротный ему не верил, говорил, что он «гаситься» и косит. Однажды во время приступа Серёга подошёл к ротному и сообщил, что задыхается. Где-то достали ингалятор. Командир был уверен, что Серёга им не умеет пользоваться, но когда увидел, как он ловко с ним управляется, то тогда поверил и отправил в госпиталь. Серёга здесь пребывал давно и уже месяца три работал санитаром. Комиссия прошла удачно и пришло время нам расставаться. Было немного грустно. Мы сдружились и понимали, что больше, скорее всего, никогда не встретимся, но Серёга был счастлив. Он скоро будет дома. Долго не прощались.

На замену Серёге подыскали парня моего призыва. Виталик Гусев. Служил в музыкальной роте рядом с нашей учебкой.  Был очень подвижным и жизнерадостным. Всё схватывал на лету, не ленился и работал добросовестно. С ним тоже хорошо было трудиться.

 Медбрат Иван, которого я уже упоминал, был наподхвате у анестезиолога. На операциях он тоже иногда присутствовал, и одна из его обязанностей была следить, чтобы в операционной всегда была закись азота. По другому её называли веселящий газ. Это та маска, которую надевают на пациента для того, чтобы он отключился. Маска имела прозрачную трубку, которая уходила в специальный аппарат, смешивающий кислород с закисью азота в регулируемых пропорциях. Конечно, в пациента вводится ещё специальное лекарство в вену через катетер, но закись азота действует почти мгновенно, пациент очень быстро засыпает и ничего не чувствует. Однажды этот Ваня менял баллоны с кислородом и закисью азота. И, оказывается, любил, знаете ли, вечерком, послеоперационного дня, пока никто не видит, разок другой «пыхнуть» этим NO5, прямо из маски. Так как мы с Виталей производили уборку операционных помещений, заметили это:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.