Я объявляю тебе войну

– И как можно было решить, что я, – выделяет слово голосом, – преследую тебя? – снова выделяет.

– Как можно быть таким самовлюбленным придурком? – откидываю руки за спину, а голову вперед. Напасть хочу, а вместо этого взгляд тянется к его губам магнитом. На кой черт этому королю такие губы?

Смотри в глаза, Аня. В глаза!

Градов подавляет улыбку. Свой же взгляд он держит строго прямо.

– Ты за языком-то следи, – еще чуть наклоняется. Мы почти сталкиваемся носами. Перед глазами расплывается от такой близости, но его веснушки продолжаю видеть.

– Аналогичная просьба.

Нужно уходить, пока мы и вправду не поубивали друг друга. Плохая была идея идти в логово к врагу. Чувствую, что несмотря на хорошую подготовку, ее было недостаточно. Впредь буду впрямь умнее.

Прищуриваемся одновременно. Каждый старается залезть в голову другому.

Но не проходит и пяти секунд, как Матвей с легкостью отступает и бедром облокачивается о стол. Качает головой. Враз забывает о моем существовании. Берет свой недопитый стаканчик, читает сообщение, которое, по всей видимости, имеет такую ценность, что его снова следует прочитать .

– Последнее предупреждение тебе, Аня, – уткнувшись в часы, говорит. Значит, следит еще за мной, – не зли меня. Твою глупость я стерплю, а наглость и дерзость – нет.

Дьявол, если бы мы не начали с минорной ноты наше общение, не стали бы цеплять друг друга и искать подвохи, из нас получился бы неплохой дуэт. Дружеский, разумеется.

Мот хоть и симпатичный, но совсем не в моем вкусе.

– Меня ты уже злишь, Матвей.

– Какая прелесть, – глоток. Он вновь в сообщении. Усмехается. – У вас, у девушек, все зависит от цикла. Может, через неделю ты начнешь за мной бегать? Или тайно влюбишься? Что скажешь? Исхакова?

Жар бьет в лицо. «Зависит от цикла»? Типа сейчас я грымза, так говорят мои гормоны, а через время начну стрелять сердечками от любви?

Ну, знаешь ли, Градов! Это уже сексизм!

– Это, кстати, любимое шампанское моей мамы. Ты зря не пьешь, – вновь легкость в его тоне, а меня швыряет и разрывает от его двуличности?…

Непостоянства? Умением переключаться?

Соберись, Исхакова! Он просто опытный игрок.

– Я не пью в подозрительном обществе, – давлю интонацией.

– Я – подозрительное общество? – звучит как плевок. Смачный, от которого хочется самой же и извиниться. Как у него так получается?

Злость зреет с утроенной силой и скоро даст свои плоды. Я в этом уверена.

– Да. Тебя это удивляет?

– Конечно. Ни одна девушка еще не усомнилась в моей порядочности.

Боже, ты… мы герои?!

– Спаивать или подсыпать что-то в напитки? Исхакова, я не ангел, но за кого ты меня держишь?

Матвей снова двигается на меня. На этот раз отступаю.

– Если у меня возникнет желание кого-то трахнуть, воспользуюсь другими способами.

Сглатываю.

Его губы кривятся, будто я ему противна и он вынужден стоять рядом, делиться чем-то, вроде своих секретов.

– Связываешь? Фу, как пошло, Градов.

– Использую свое обаяние, – улыбается.

И… Бросает взгляд на мои губы. Яркие, четко очерченные, пухлые губы. Да, я горжусь, что от природы они отличные, и мне не нужно прибегать к различным процедурам.

Снова сглатываю. На этот раз тяжело. Как вязкий, липкий ком проходит по гортани и бахает в пустоту. Живот сводит.

– Выпей, – отходит. Какой раз за последние десять минут? – тебе понравится. Оно всем девчонкам нравится.

Мой стаканчик на кухонной столешнице. Наверняка теплое, все газы вышли, и это уже не дорогое вкусное шампанское, а сладкое, или вовсе безвкусное, пойло.

Но я иду на поводу у Градова, о чем, спустя время, буду, конечно же, жалеть и делаю пару глотков.

Не люблю ничего спиртное. Не нравится. Горечь на языке, туман в голове, а наутро ужасный привкус во рту.

Шампанское вкусное. Но делаю гримасу и выливаю содержимое стаканчика в раковину. Затем сминаю пластик и выкидываю его в мусорное ведро.

– Мне не понравилось.

Градов холодно смотрит. Обидно? Любимое мамино шампанское? Ха!

– Пусть твоя мама обратит внимание на испанское игристое.

Матвей смотрит на раковину, где еще сливаются в трубу остатки шампанского, потом стреляет взглядом в меня. Точнее, на мою шею, и вытягивает губы трубочкой.

Я задела его. Его тонкую душевную организацию и не испытываю при этом ни капли сочувствия.

Его слова меня тоже ранили.

– Ну, раз ничего в моем доме тебе не нравится, я попрошу тебя уйти, Аня.

Бьет взглядом по глазам. Удар четкий, меткий, как у бойца ММА. Вроде бы Градов занимается футболом? Тогда я четкий удар по центру. На поражение.

Кому приятно слышать, как его просят уйти с вечеринки? Никому.

– С радостью. Все равно зашла на пару минут.

– Они затянулись.

Стараюсь сохранять спину ровной, а походку – уверенной, когда хочется сорваться с места и убежать. Сердце долбится в ребра, дыхания не хватает, а при каждом вдохе жжет обида и лютая ненависть. Вкупе это то еще топливо для мести. Не стоит также забывать, что я женщина. Значит, мстить буду по-своему. Изощренно, хитро, но с превеликим удовольствием.

Дома, заперевшись в своей комнате, открываю профиль Мота.

Мало фоток, такое же количество личной информации. Из интересного лишь дата рождения – он младше меня, что за малыш, – и фотография с девушкой. Я узнаю в ней Бажену. Она стоит спиной, а Мот ее обнимает.

Не видя их лиц, мне кажется, что они счастливы вместе. Если это не влюбленность, то глубокая симпатия точно. Градов не из тех, кто будет постить фото с девушкой в свой аккаунт.

Дальше его награды, грамоты, достижения. Как же он это любит и точно не потерпит, если кто-то свергнет его с пьедестала. Или выбьет тумбу из-под ног. Этим кто-то буду я.

Номер Бажены высвечивается последним из входящих. Набираю, не задумываясь, но чуть волнуясь.

– Аня? Привет.

Смотрю на свое отражение в зеркале. На курсах актерского мастерства нас учили важную речь произносить напротив зеркала. Так все эмоции становятся видны, и будет заметно, что изменить, что добавить и какой вывод можно сделать по своей игре.

– Я тут подумала, может, встретимся завтра на кофе? Знаешь, тяжело быть новенькой. И в группе, и на танцах. А с тобой… Как-то спокойней. Буду благодарна за компанию. Поболтаем.

– Завтра?

Я слышу шуршание бумаги. Ежедневник? Какая банальщина и прошлый век.

– Я смогу в двенадцать. Что скажешь?

– Отлично.

Потираю руки.

Раз Градов держится Бажены, я тоже буду пытаться с ней подружиться. А заодно узнаю все секреты господина короля. У подруг ведь нет секретов друг от друга?

Глава 10. Аня

Ночью я не сомкнула глаз. Все думала, думала. Обида подогревала мое желание отомстить, уязвленное самолюбие нашептывало разные варианты этой самой мести. К единому решению не пришла. Либо слишком просто, либо… Страшно.

До кафе, где мы договорились встретиться с Баженой, еду на такси. Белки моих глаз красные, пощипывает. Даже не стала наносить тушь. Обошлась тоном и румянами.

– Вчера у Матвея была вечеринка, – Бажена обводит меня взглядом, – полагаю, было весело.

– Я ушла через полчаса, – плюхаюсь на стул. Солнечные очки откидываю.

Мне срочно нужен кофеин. Много кофеина. Иначе я не соберусь с мыслями, и вся затея рухнет, так и не начавшись.

– Почему? В сторис было классно. Мот был на микшерах, а он это делает классно.

Почти закатываю глаза. Да-да, я знаю, что Матвей Градов хорош во всем.

– Не люблю я эту тему всю с диджейством.

Бажена ведет плечами. По напряженной позе и скользящему взгляду понимаю, что она была бы не против вчера присоединиться к нам. Ей нравится Градов, может, она и вовсе влюблена в этого придурка.

– Хотела сказать спасибо, – внимательно смотрю за Баженой.

Я думала, она как кукла Барби. Ну или вроде тех, что показывают в фильмах про американскую среднюю школу. Он – нападающий, она – чирлидерша. Но Бажена отличается. От нее веет скромностью, которая не вяжется с ролью главной в танцевальной группе. Но еще она умна и хитра.

– Спасибо… За что?

Нам приносят кофе. У меня эспрессо. Львиная доза кофеина, помните? Бажена Раф на миндальном. Все-таки есть в ней что-то такое от принцессы.

– За то, что позволила остаться с вами в коллективе. Я же, можно сказать, без конкурса, без всего. Чисто на добром слове.

Опускаю момент, что благодаря хитрости, но это детали.

– Ну, если бы ты не была талантлива и хороша, то наши бы с тобой пути разошлись.

Но я талантлива. Соглашусь.

– Танцы – моя жизнь, – говорю откровенно.

– И моя. С детства на сцене.

Улыбаюсь. Никогда и ни с кем не обсуждала свое хобби, которое со временем стало страстью. Родители поощряли, но они в целом согласны на любое мое увлечение. Главное – что-то делать, чем-то заниматься и не сидеть без дела. Развиваться.

– Но ты же не для этого меня позвала, да? – нарушая тишину, спрашивает.

Кофе резко остыл. Мозг после получения заряда бодрости пытается работать, но настройки сбиты.

– Хочешь честный ответ?

– Разумеется, – тон спокойный, как и мой.

Закусываю губу и пялюсь на стол. Внутренне разбегаюсь по двум противоположным углам. Из одного сознание кричит сознаться во всем, из другого – продолжать хитрить.

Но важно помнить одну вещь, которой меня научил папа: первое правило для сближения с человеком – никогда не врать ему в глаза. Да и зачастую девушки чувствуют ложь. И если это произойдет, о дружбе можно забыть.

Бажена из тех, кто ложь прочувствует моментально.

– Подружиться хочу.

– Смело.

– А я не из трусливый, – скрещиваю руки на груди. Странный разговор.

Ну, если папа оказался не прав в своих суждениях!

–Я вижу. И мне это нравится.

Одновременно отпиваем из своих чашек. Бажена из огромной розовой, у меня маленькая белая.

– Я мало что знаю о жизни в институте, да и за ее пределами в группах. Я же новенькая. Никто не любит новеньких.

– Но в данном случае ты прибедняешься, Аня. О тебе уже много слухов ходит, как с первого дня ты поставила Матвея на место и сколотила женсовет.

Прыскаю от смеха и в момент становлюсь серьезной.

Женсовет?

И да… Матвей. Мы подошли к вишенке нашего разговора: Его Величеству придурку Градову. Надеюсь, у него сегодня злое похмелье.

Когда выходила из его дома, думала поцарапать машину. Гараж был открыт, и капот «Ауди» привлекательно торчал и мозолил глаза. Я сдержалась. Это не мой стиль. Хотя руки ой как чесались.

– Прости, конечно, но Градов заносчив, эгоистичен и у него такое самомнение и самоощущение, что его корона краше и богаче короны короля Великобритании.

Кофе закончился. Жаль. Во рту пересохло, и я нехило волнуюсь. Наш разговор заходит в нужное мне русло. Я совсем не вру. Вышесказанное и есть мое честное мнение, но, тем не менее, чувствую себя не в своей тарелке.

Бажена мне нравится. И у меня никогда не было хорошей подруги.

– Говорят, то, что нам не нравится в другом, присутствует в нас самих.

– Пф-ф, очередная психологическая хрень? Ты же вроде на экономическом учишься?

Бажена закатывает глаза и морщится. Но больше похоже, что она скрывает улыбку. А я нет, не скрываю.

Оказалось, что с ней легко.

– В субботу покер-клуб. Можем пойти вместе. Даже для такой новенькой идти одной напряжно.

Взгляд бьет по розовой чашке Бажены, застывает там и только потом прохожусь по лицу новой подруги.

Не знаю, с какого вопроса начать.

– И что за покер-клуб? – делаю довольно безразличное лицо. Сердце при этом отпечатывается на внутренней стороне грудной клетки.

Да ладно, Аня, ты знаешь уже ответы почти на все.

– Ам… Тебе еще не рассказали?

– Как видишь, нет. Новенькая, – развожу руками. Потом хочу принять расслабленную позу, я ведь нисколечко не переживаю, но на деле кладу ногу на ногу, ладонями растираю бедра.

Почему Бажена медлит?

– Есть у нас в институте один подпольный клуб. Покер. Раз в месяц желающие собираются, играют. На деньги, разумеется. Место встречи всегда разное. Вход по предварительной записи.

– И кто записывает? Секретарь деканата?

Прямой взгляд, левая бровь приподнята.

И как я сразу не догадалась? Матвей Ринатович Градов. Он еще носит великое звание «гордость института». На деле – мелкий мошенник с раздутым эго.

– Не удивлюсь, если это все его идея.

– Матвей все придумал, он же за все и отвечает.

Открываю рот и набираю в легкие воздуха. Кажется, разорвет сейчас от любопытства и желания попасть в покер-клуб во что бы то ни стало.

Вновь вспоминаю первое правило дружбы.

–Ты можешь помочь мне попасть туда?

– Возможно, – хитрый прищур не внушает доверия и щекочет нервы. Неприятные ощущения, которые не терпится выгнать из тела. Но они не исчезнут, пока я не буду уверена, что все получилось. Неопределенность всегда доставляла мне недюжий дискомфорт.

С места поднимаемся одновременно. Так же улыбаемся друг дружке, и надо уже решить, как прощаться. Поцеловать в щечку? Обняться? Вроде так поступают подруги.

– Но ты должна знать, что я ненавижу твоего парня. И при первой возможности щелкну его по носу за то, что он…

– Матвей не мой парень, – грустно, но все же короткий смешок разрезает неловкую паузу.

– Оу. Вот как…

Нужно приободрить? Рассмешить? Тупо забить и идти дальше? Я не знаю. Бажена выглядит побитой своей же сказанной фразой.

В живот летят острые стрелы. Пытаюсь сглотнуть, но после кофе весь рот набит песком, а горло противно царапает.

– Из вас бы вышла хорошая пара. Вы… Подходите друг другу.

Разворачиваюсь и выхожу из кафе. Часто дышу, расправив грудную клетку и подставив себя противному, северному ветру.

Глава 11. Матвей

– Матвей, у тебя все в порядке? – тренер останавливает меня в дверях после активной тренировки.

– Да, а в чем дело? – уворачиваюсь от орлиного взгляда.

Мы гонялись с семи утра до десяти. Сейчас идет активная подготовка к сезону. Первый матч с другим институтом уже через две недели. Несмотря на частые, серьезные тренировки, летний перерыв дает о себе знать. У меня ломит все тело.

Парни уже заняли душевые. Всю горячую воду истратят, а холодной мыться не люблю.

Переминаюсь, веду себя как подросток, заныкавший косяк прямо у носа отца. Хватит и секунды, чтобы тренер все понял: я не совсем в порядке. И это мне не нравится.

Важный матч скоро состоится, а я не могу себя вернуть в форму.

– Когда какие-то проблемы в семье или на личном, то они переносятся на игру. Усек?

Киваю. Ладонью стираю пот с лица. Легкие выжигаются после каждого вдоха. Сколько километров мы с парнями намотали за три часа?

– Усек.

– Вот и молодец. Дополнительная тренировка в выходные.

– Но тренер!

– Без вопросов. Жду здесь всю команду в восемь утра в воскресенье. Парням передай, ты же капитан.

Матерюсь, но понимаю важность каждой минуты тренировки.

Они же меня казнят, несмотря на то что я Матвей Градов. Кому все-таки захочется рано просыпаться в воскресенье?

По пути в раздевалку пинаю какую-то хрень под ногами. Настроения не было, теперь оно вообще пробило землю. С тех пор как аудиторию пересекла Исхакова в своих рваных колготках, со мной происходит нечто странное. Меня жжет изнутри.

Здесь, в институте, да и в группе все было выстроено так, как надо и как удобно. Но с ее приходом мой порядок был взорван. Теперь его ошметки валяются под ногами. А я ненавижу хаос.

В раздевалку захожу, громко стукнув дверью. Срываю с себя форму, кидаю в стену и несусь в душевые. Парни молчат и наблюдают, не смея ничего спросить.

Боятся.

Как я и думал, вода далека от теплой. Моюсь прохладной. И в этом тоже виновата Анечка. Не переведись она к нам, все вокруг было бы как и раньше, и я был бы спокойным и счастливым. Тренировка прошла бы по расписанию, тренер бы не задавал лишних вопросов, кабинку бы занял первым и мылся бы, черт возьми, горячей, сука, водой!

– Тут это, к субботе все готово, – Герман шмыгает носом и зажимается, как сказать что-то еще хочет, но не осмеливается.

Бросаю строгий взгляд на друга.

– Ну?

– Я списки одним глазом просмотрел и… Короче, в них новенькая есть.

Конечно! Как же без нее. Еще и первым номером, как пить дать.

– Ничего?

– Ты меня спрашиваешь? – срываюсь.

Прикрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Никто не посмеет вывести меня из равновесия, тем более какая-то малоизвестная девчонка.

– Это же твой клуб.

– Мой. Но я не могу быть против, если наша Анечка готова будет сыграть.

– Понял. Принял. Передам.

– И пусть не отсвечивает еще и ведет себя нормально.

А не как конченая сука.

Ей парень нужен. Без мужской ласки бабы превращаются в стерв и портят жизнь окружающим. Вот Исхаковой двадцать, а она уже на верном пути стать самой злобной стервой всех времен и народов.

Открываю телефон и сверяюсь с расписанием.

Английский. Ладони непроизвольно сжимаются в кулаки, потому что этот предмет мы посещаем с Исхаковой вместе и сидим друг за другом.

Я, непонятно как, помню ее духи и три родинки на задней стороне шеи. Когда Исхакова убирает свои волосы на одну сторону, то на ее тонкой коже видны три крошечные точки, которые складываются в треугольник, если их соединить.

А когда она резко откидывается назад, то вся копна темных волос бьет по моему лицу, и я чувствую запах шампуня.

Поднимаюсь по лестнице в полной уверенности, что сегодня пересяду. Иначе я что-нибудь с ней сделаю.

Перед самым кабинетом застаю картину: Исхакова и Бажена. Они о чем-то разговаривают и даже смеются и перешептываются. Анечка смогла пробиться к Бажене, а я считал ту довольно умной.

Кровь стынет и замерзает в венах. Я замедляю шаг против воли.

Перед глазами ее полные презрения глаза, когда выливала шампанское в раковину. Делала это специально, демонстративно, но с особой страстью и желанием меня уничтожить.

– О, Матвей!

Бажена тянется, чтобы поцеловать, я взглядом говорю не делать этого. Она слушается и коротко улыбается. Именно поэтому с Баженой мне комфортно. Ничего лишнего, все просто и понятно, а главное, удобно. Для всех.

– Ты не против, что я Аню пригласила в субботу?

А сука не улыбается. Смотрит зло и обиженно. Нутро иглами протыкает насквозь, и мне хочется, чтобы она почувствовала то же самое.

– В субботу это… – свожу брови. Но приятно думать, что уже второй человек интересуется, не против ли я.

Смотря с какой стороны посмотреть. Если предстоит веселье, то я очень даже за.

– На покер.

– Там из напитков будет только алкоголь. Что будешь делать? – обращаюсь сухо к Исхаковой.

Она поправляет рюкзак на плече. Вытягивает губы, но это не выглядит вульгарно, и издает короткий раздраженный хмык.

– Возьму с собой воду.

Про себя считаю. Интересно, она идет чисто поглазеть? Или все-таки сыграть? Настроить моих парней против меня же, например? Или еще больше утвердиться за счет того, что девчонки как заведенные теперь бегают и на каждом углу: «Аня то, Аня се». Да даже Бажена купилась!

– Видишь ли, со своим нельзя, – веду плечами, вздыхаю.

– Так сделай исключение, Мот.

Наше общение с виду простое, но оно нашпиговано ядом по самую боеголовку. Меня выкручивает от ее обращения, и Исхакова это чувствует – не видит.

– Только не тебе. Хочешь быть со всеми, принимай правила игры. А правила такие, что мы заказываем и пьем только то, что привезено мной в клуб. Иначе… – делаю паузу и наблюдаю, как лопается терпение у Исхаковой.

И это тоже могу видеть только я. Ее поза остается неизменной. Выражение лица почти ничего не выражает, но вот глаза наполняются кипящей раздражительностью. Я смертельный аллерген, который вызывает удушье. Эта роль мне по душе.

– Иначе твое имя будет в черном списке.

– Матвей! – Бажена шокирована. Я говорил жестко, когда не позволяю себе подобного в общении с девушками. Я как бы могу быть злым только на поле во время тренировки или игры.

Только Бажена не в курсе, что мы с Исхаковой как на поле. Но это не игра, а война.

Девчонка заходит в группу, одарив меня презрением с ног до головы. У меня вместо желания переодеться повышается настроение, и я даже улыбаюсь, как делала это всегда до того дня, пока не явилась Исхакова.

Пересаживаться не имеет смысла, Анечка сделала это первой. Она уселась на последнюю парту, а я занял ее – первую.

Быстро пишу Герману сообщение: «На субботу закажи только шампанское. Других напитков быть не должно». И высылаю ему скрин с названием маминого любимого шампанского, которое безжалостно вылила в раковину моя незваная гостья.

Что ж, посмотрим, как справишься на этот раз. Этот покер-вечер точно останется незабываемым для всех.

«И объяви, что участвовать в игре должны будут все гости», – шлю второе сообщение. В ответ получаю фиолетового черта с улыбкой.

Глава 12. Аня

С Баженой мы встречаемся в центре. Место странное, мне незнакомое.

Паркуюсь на выезде, чтобы в случае чего не кружить на месте для разворота, а сразу выехать на дорогу. Папа говорит: машина всегда должна быть готова к быстрому старту.

– Ты сколько раз здесь была? – спрашиваю Бажену.

Либо я слишком подозрительная, либо место и впрямь не айс. Хотя все твердят, что организатор сам Матвей Ренатович Градов. Козел. Но это как бы синоним отменного качества.

Ну-ну, посмотрим…

– Много. Как только Матвей организовал этот клуб, так сразу и начала ходить, – подруга безразлично ведет одним плечом.

Она идет развлекаться, а у меня что-то типа задания. Чувствую себя агентом 007, но в коварном женском обличии. Тем более с покером у меня разговор на «ты». Папа же учил.

– Нам туда.

Заходим в подъезд, который даже не слышал про ремонт. Но дом скорее не старый, а старинный, дореволюционный. Возможно, является памятником или в нем жил какой-нибудь видный деятель.

Поднимаемся на третий этаж и останавливаемся у обычной металлической двери. С виду и не скажешь, что за стенами подпольный покер-клуб, работающий по определенным дням и по записи.

– Мне кажется,это не вполне законно, – наклонившись, говорю. Мой голос расходится по подъезду громким эхом.

– Конечно, а почему, ты думаешь, вход по спискам?

Долгий взгляд на меня заставляет чувствовать себя некомфортно. Я же уперлась глазами в дверь и жду, пока нам ее откроют.

– Если кто-нибудь, кому не следует, узнает, то у Матвея будут проблемы, – еще тише добавляет.

В очередной раз слышу влюбленность в голосе Бажены. И теперь меня это злит.

– Какая жалость!

Ни хрена!

– Надеюсь, никто не узнает, – хищно улыбаюсь.

Дверь открывается на пару сантиметров. Я узнаю Гера. Он осматривает нас с Баженой слишком долго и слишком пристально. Эта его игра в секьюрити и приближенного Градова царапает нервы.

Мое любопытство зашкаливает. Интересно, что там спрятал козел-Матвей в своем покер-клубе. Да и игра в гляделки затягивается. Герман прекрасно нас узнал и сам же нас в список гостей записывал.

Ох уж это мужское желание быть замеченным.

– Имена. – Мы с Баженой переглядываемся. Наши челюсти напрягаются одновременно.

С какого я должна это терпеть? Толкаю дверь, и мы проходим внутрь под возмущение шестерки Градова.

– Так не принято! – кричит в спину.

Шлю ему воздушный поцелуй, и уголок губ Геры медленно ползет вверх. И если Герман слегка покраснел, то я этого не увижу, потому что мы сразу проходим в главную комнату – большой зал с высокими потолками.

Как я и думала, дом старинный. По периметру сохранена лепнина. Может, и люстра позапрошлого века.

Стильно, хоть все равно требует реставрации и ремонта. И где только Градов смог отыскать такое убежище для своих игрищ?

Вдоль одной из стен длинная барная стойка, на стеклянных полках… Бутылки шампанского.

Вот черт! Его угрозы были реальными: никакой воды в помещении. Только алкоголь.

В центре комнаты два игральных стола. То и дело слышится звонок, и зал наполняется людьми.

С нашего потока почти все здесь, Бажена здоровается с кем-то и отходит, оставляя меня одну.

Прохожусь вдоль барной стены, хочу высмотреть хоть одну бутылочку воды. Становится душно от большого количества народа. Градов не настолько же изверг, чтобы не закупить воды для гостей?

– Что ищешь? – голос, который я теперь узнаю из тысячи.

По голой спине пробегает холодок, и я чувствую близость Матвея всей кожей.

– Спасения. От твоего общества, Градов, – поворачиваюсь.

Я вновь ниже него, и это уже порядком надоело. На каблуках, черт возьми!

– Фу, как грубо. Для такой-то принцесски, как ты. Хотя… – наклоняется. Сначала скалится, как волк перед тем, как напасть на зайца, и только потом продолжает: