Первый элемент

– Но вы же сказали, что не держите адепта, если ему не нравится предмет! – Я даже руки развела в разные стороны, настолько меня обидело.

– Вообще-то у нас пара идет! – Видимо, последний разумный довод.

– Вот она идёт, и я пойду! – От души отвечаю, приложив ладонь к месту, где предположительно должна и находиться душа.

А потом решила, что уйду сама по себе:

– Я пошла, в общем. Может, зайду потом как-нибудь.

И я махнула на все это рукой, развернулась и даже уже ручку дернула, как мою ногу обхватывает какая-то странная штука. Опускаю взгляд и не верю своим глазам: мою левую икру в три-четыре раза обхватил толстый побег какого-то растения (кажется, лиана). Недоуменно поворачиваю голову в сторону основания проблемы и вижу довольное собой, но всё ещё злое лицо профессора. Ужасное зрелище. Он словно положил за одну щеку лимон, а за другую – мороженое.

– Ещё ни один адепт за все сто двадцать лет моей практики обучения в Академии не покидал моей пары! – Напыщенно проговорил он.

Сто двадцать лет практики? Столько живут вообще?

– А кто-нибудь пытался? – Спросила я.

Он задумался. Хорошо так задумался, а потом уверенно ответил:

– Нет!

– Странно…

И я качнула головой в сторону, искренне жалея всех адептов, которые закончили учение у этого преподавателя.

Со стороны сидящих обучающихся послышались смешки. Причем не только парни смеялись!

– Я не буду отвлекать ректора от дел, он очень занят. – На удивление уже спокойнее сказал профессор. – Где свиток?

Сначала не поняла, о чем он говорит, какой свиток имеет в виду, но потом вспомнила про ворчливую бабушку на «вступительном» экзамене, молча достала свиток из заднего кармана джинсов. Протянула профессору. Немного резко и дёргано отобрал (а по-другому и не назовешь), пару раз глянул на меня волчком, развернул свиток, внимательно ознакомился, чему-то задумчиво покивал, и снова посмотрел на меня уже как-то оценивающе. Я взметнула бровь вверх. Что там такое?

– Целительство, значит. – Подытожил чуть ли не скривившись, как от лимона. Волчком глянул на меня. – Посмотрим, что из тебя выйдет.

Очень хитро и опасно улыбаюсь. Вы правда хотите на это посмотреть? Ибо я домой хочу, шоу для вас своими успехами в обучении устраивать не собираюсь.

– Садись. И без шуток!

Я демонстративно дёрнула ногой.

– Корни от меня свои уберите!

И тут уже хитро улыбнулся он:

– Нет уж. Это твое наказание. Эту пару будешь сидеть с плющом на ноге.

Что? Они тут совсем все с ума сошли? Чокнутые!

Но я понимаю, что с этой «веревкой» никуда уйти не смогу, значит, брыкаться бесполезно. Видимо, придется отсидеть эту пару. Скриплю зубами, понимая, что и на другие пары тоже пойти придется, потому что если один профессор использовал свою силу для задержания адепта, то и другие не побрезгают. Уже даже страшно как-то покидать аудитории – адекватностью их система образования даже и не пахнет, вдруг один из них использует что-то, что действительно сможет меня покалечить? Я пока не планирую калечиться, мне ещё бежать от сюда. Впрочем, надеюсь, я найду и другие способы доставать профессоров. Мне много не надо – отведите меня к ректору, чтобы он вернул меня домой, я многого не прошу.

Решив точно, что пока лишний раз не доставать этого неадекватного профессора Виртеля, расправляю плечи и гордо иду к «своему» месту, чувствуя, как неприятно ногу стягивает плющ. Стихия Земли. Отвратительно.

***

Я честно очень старалась слушать профессора, но, когда он начал монотонным голосом рассказывать о том, как вырезать из земли кусок и поднимать его в воздух, сдалась. Это казалось каким-то детским бредом, мне очень хотелось проснуться и больше никогда этого не видеть и не слышать. Попеременно мой взгляд падал на лодыжку, которую все ещё держал плющ. Я закатывала глаза и снова тупо смотрела в какую-нибудь точку на стене, полу или в окне, лишь бы не видеть это доказательство дурдома.

Как отсюда сбежать? Что сделать вообще такого, после чего меня отведут к ректору?

Задумчиво со стены перевела взгляд на смешную голову со смешным хохолком, находящуюся впереди меня. Парень в такой же мантии, как у меня (и как у всех), сидел за партой ровно, делая вид, что является самым прилежным адептом этой академии. Я хихикнула, наклонилась вперёд, вытянула руку и постучала пальцами по спине. На удивление, молодой человек спереди вздрогнул, застыл и только после секунды раздумий решился повернуться ко мне лицом. И то, даже не лицом, а просто боком. У мальчишки были пшеничного цвета волосы и длинные, светлые ресницы, крупный нос, который ему очень даже шел. Он коротко кивнул, видимо, чтобы не спрашивать вслух, что мне нужно было.

Черт, а серьёзно. Что мне нужно-то? Так, главное виду не подавать, что мне самой неловко.

– А как тебя зовут? – Шепнула, глуповато улыбаясь. Да, Лия, ты, определённо, гений. Вылетишь просто моментально из этой академии, конечно же.

Парнишка хмуриться, настолько удивляется, что поворачивается ко мне лицом, несколько секунд смотрит на меня, как на самое глупое существо, которое встречалось ему в жизни. Потом резко отворачивается обратно и гневно шипит:

– Это всё, что ты хотела спросить? Больше ничего интереснее не придумала?

Вот же злобный тут народ! Один без спроса затолкнул в другой мир, вторая просто змея, третий корнями своими мои прекрасные ноги хватает, а четвертый грубиян. Я скрипнула зубами. Ты уверен, что хочешь знать на что способна моя фантазия?

Криво усмехаюсь, смотрю на свой стол, на котором одиноко стояли баночка с чернилами и пером. Одиноко потому что у остальных адептов были ещё и тетрадки, карандаши и учебники. Наклоняюсь в сторону, к соседу по парте справа и мило улыбаясь, спрашиваю:

– Здравствуй. Можешь одолжить мне листочек?

Девушка с длинными чёрными волосами улыбается мне в ответ, кивает и протягивает листочек. Киваю в знак благодарности, забираю клочок бумаги, складываю его вдвое, кладу на стол, вытаскиваю перо из баночки, чернила стекают по кончику, терпеливо жду, прикладываю к краю, лишнее стекает ещё и по банке, кладу письменную принадлежность на листочек, чтобы не пачкать дерево благородного тёмного оттенка, беру в руку баночку и очень смело и отчаянно, резко выдохнув, приподнимаюсь, наклоняюсь вперёд и выливаю тёмно-синие чернила на светлую шевелюру сидящего впереди паренька. Да просят меня родители и их замечательное воспитание! Обстоятельства обязывают.

Дальше начинается какой-то цирк, в главной роли которого был мой дорогой грубиян. По его лицу и шее стекали довольно густые струйки насыщенно синего цвета. Он выругался очень грязно и довольно громко, чем и прервал монотонный монолог профессора Виртеля. Я подавила улыбку и откинулась на спинку стула, абсолютно довольная собой.

– В чем дело, адепт Корн? – Спросил профессор, спуская смешные круглые очки в тонкой оправе на кончик носа.

Вместо ответа адепт, оказывается, Корн вскакивает на ноги так резко, что стул ударяется о мой бедный стол, поворачивается в мою сторону, и я вижу просто очень злого человека. Очень и очень злого. Глаза его были бешенными, ноздри раздувались, между бровями легли складки, губы были сжаты. По щекам и вискам стекали чернила, капали на белую рубашку, оставляя большие кляксы. Я сглотнула и решила медленно отступать. В смысле, полезла под стол. Там должно быть не так страшно.

– А ну стоять, паршивка! – Рявкнул парень, отодвинул мой стул. Точнее, безжалостно прошелся ножками мебели по деревянному полу.

Я такой наглости стерпеть не могла, поэтому полезла дальше, в сторону его стула. Вытянутую конечность, на которой тоже были синие разводы, пнула ногой. Кажется, достаточно больно, потому что рука сразу же вернулась на место, сверху послышалось очередное грязное ругательство, смех адептов, и возмущенное от профессора: «Прекратите сейчас же!». Увы, не могу, жить мне ещё очень хочется!

Вылезаю с противоположной стороны, как раз к парте оскорблённого до нельзя адепта Корна. Последний сразу же меня увидел, вскочил с корточек на ноги, и рванул в мою сторону прямо через мой стол. Я отпрянула назад, хихикнула, присела на парту. Но практически сразу спрыгнула обратно на пол, пнула стул, потому что паренек решил обогнуть стол и поймать меня с концами. Пробегаю между рядами, к большому рабочему столу профессора, перепрыгнув через плющ, который запуталась в столах сзади, и сейчас просто начинался у Виртеля, стелился по полу через весь кабинет, и заканчивался на моей ноге. Именно этот самый плющ и погубил многострадального адепта Корна – он просто споткнулся о него, когда выбежал ко мне и уже, если честно, почти поймал.

Очень запыхавшаяся тушка растелилась прямо перед всеми на деревянном, холодном полу, лицом вниз. Надеюсь, он не сломал нос. Хотя, нет. Надеюсь, он сломал нос, и меня отчислят. Я улыбнулась собственным мыслям, отдышалась в полной тишине. Все вытягивались и смотрели, жив ли там их сокурсник, рассматривали его теперь уже синюю шевелюру и смотрели на реакцию профессора. А реакция была потрясающей! Сначала у него просто в бешенстве дёргался левый ус, потом побледнело круглое лицо, потом кожа приобрела почему-то жёлтый оттенок и задёргался ещё и левый глаз. Он удивленно смотрел на распластавшегося адепта, сглотнул и перевел шокированный взгляд на меня. Я глуповато улыбнулась и пожала плечами. Ну, бывает, что уж тут.

Но потом моя профессиональная совесть взяла вверх, я присела перед синюшным адептом, пихнула его в плечо.

– Хэй, смурфик, ты там жив? – Спросила, готовая вскочить и побежать дальше, при любом исходе событий.

– Оставь меня. Ты мне всю жизнь испортила. Не хочу жить с синим лицом. – Ответил он, утыкаясь носом в руки, сложенные под головой.

Я понятливо киваю, поднимаюсь с пола, смотрю на профессора и говорю от души:

– Ну что? Я вам пару сорвала и адепту психику сломала. У вас не появилось непреодолимое желание отчислить меня? – И глазами миленько хлопаю, и улыбаюсь обворожительно, и вообще. Ну как такую адептку и не отчислить?

И тут профессор Виртель очень злиться. Он гневно сжимает зубы, кулаки, смотрит на меня, как на врага народа, шипит какое-то ругательство, но ничего не отвечает. Огибает свой большой стол, подходит к Корну, рассматривает его и коротко приказывает:

– Помогите адепту Корну.

Пару парнишек вскакивают со своих мест, помогают пострадавшему встать, я отхожу в сторону парт, чтобы они не споткнулись о плющ, и ребята уводят уже синеволосого из кабинета.

Я поджимаю губы, стараясь не смотреть на сокурсников. Всё-таки совесть и чувство стыда мне присущи. Просто домой очень хочу вернуться.

Профессор, наконец, перестает смотреть на дверь, в которую ушли адепты, переводит злой взгляд на меня и гневно говорит:

– Ототрёшь все пятна от чернил в кабинете и будешь убираться здесь всю неделю.

И, наконец, плющ отпустил мою ногу, прошелся по пути, где я ходила, словно всасывался обратно, и спрятался под столом профессора. Не дай Бог туда заглянуть. Сам маг строго осмотрел всех адептов, развернулся и прошел на своё место.

Закусываю нижнюю губу и сжимаю кулаки так, что ногти больно впиваются в ладони. Профессор Виртель, вам и недели не придется меня терпеть, я просто настолько тут не задержусь. Это я сама себе обещаю.

***

Я лениво натирала тряпкой синие пятна на столе Корна, который так и не появился на парах, и проклинала этот мир. Больше пар не было – мне повезло с тем, что я провалялась в беспамятстве вплоть до третьей пары, обеденный перерыв в полчаса потратила на вступительный экзамен, и появилась только на последней паре. Как оказалось, профессор Виртель – куратор первого курса факультета Земли, в которой всего, не считая меня, было двенадцать адептов. Не считаю я себя, потому что смешно как-то быть тринадцатой, и долго таковой я не буду.

Оттерев все пятна от чернил, я сложила тряпку в ведро, зашла в отдельную техническую комнату, смежную с кабинетом, где был завал из предметов для уборки, все закрыла и ушла. Кушать хотелось просто безумно. Я вышла из корпуса (в смысле, башни Земли), прошла чуть дальше, по красивой дорожке, выложенной из камней до отдельного пристрою к основному зданию академии. Вообще планировка тут была весьма интересной: основное здание-замок, и четыре большие башни очень приличных размеров вширь. То есть, академия была просто гигантской, и это я ещё не видела поле для тренировок (полигон) и всю территорию в целом. Добегаю до большого пристроя, забегаю в столовую. А на голодный желудок тут ничего так, вкусно пахнет и чистенько в целом, окна большие, светло очень. Людей, правда, очень много. Вижу даже практически посередине кучку своих сокурсников по несчастью. А у стойки выбирала еду Виолетта.

Скриплю зубами, тяжёло вздыхаю, беру всю волю в кулак, потому что голодная жутко, и таки прохожу к стойке. Тут стояло много еды, начиная от супов и заканчивая десертами. У меня разбегались глаза и от обилия, и от того, что большинство блюд я видела впервые. Виолетта рядом волчком глянула на меня, но вернула всё своё внимание к подносу в руках злобной тети-повара, которая зажала мне воду, и тыкнула в какой-то очень зелёный салат.

– Ты закончила с уборкой? – Как-то свысока спросила девушка, смотря на то, как ей накладывают салат.

– Мгм. – Киваю сухо, не размыкая губ, рассматривая супы. Бульон бы мне очень не помешал после утреннего обморока.

Виолетта медленно покивала головой, поджав губы. Снова волчком глянула на меня. Что со мной не так? Чего она так на меня смотрит? У меня что-то с лицом? Я тоже синяя?

– Слушаю. – Довольно грубо буркнула работница столовой, посмотрев на меня полуоткрытыми глазами.

– Можно, пожалуйста, суп с говядиной и…

– Тебе нельзя говядину. – Тем же тоном перебила женщина.

Что? Я впала в кратковременный ступор, похлопала глазами пару раз, сжала зубы, выдохнула и ответила:

– Свинину?

– Нельзя.

– Рыбу?

– Нет.

– Вот это? – Я тыкаю пальцем в какое-то странное блюдо, похожее на что-то острое с морепродуктами.

– Нет.

Скриплю зубами, сжимаю ладонь в кулак, пряча в него вытянутый указательный палец. Интересная картина, однако. Это что-то вроде местного протеста? Тот светловолосый парень её племянник или сын, что ли?

– Ей тоже самое, что и мне, пожалуйста. – Вмешалась вдруг Виолетта, миленько улыбаясь грубой женщине.

Последняя сухо кивает и наливает мне суп с курицей и какими-то странными ингредиентами, от чего он был довольно коричневого оттенка, зелёный салат и яблочный пирог.

– Напиток? – Сухой вопрос.

– Капучино есть? – Спрашиваю таким же тоном, очень злясь.

– Кофе тебе делать не буду.

– Я без капучино не уйду. – Весьма грубо добавляю.

– Ты станешь агрессивной и невнимательной, если будешь пить кофе. – Объяснила моя соседка по комнате, чтобы мы тут не подрались с этой женщиной.

– Агрессивнее, чем я сейчас не бывает. – Почти выплевываю, складывая руки на груди. – Сделайте мне капучино, и я уйду.

Работница перевела взгляд на Виолетту, та, секунду подумав, все же мягко улыбнулась и вежливо попросила налить мне, что я хочу. Женщина поставила на стол поднос, дублирующий блюда моей соседки и ушла в глубь кухни.

– Что за глупость? Почему мне нельзя кофе и говядину и… всё остальное? – Спрашиваю недовольно, смотря на количество еды.

– Потому что ты маг Земли. У каждого мага свой рацион. Почитай об этом, я не буду это тебе объяснять. – Бурчит в ответ Виолетта, забирает свой поднос и собирается уходить.

Но я считаю нужным её хотя бы поблагодарить, поэтому поворачиваюсь в её сторону и быстро говорю:

– Спасибо!

Девушка останавливается, поворачивает ко мне только лицо, и через плечо бросает:

– Я это не для тебя сделала, а для того, чтобы очередь не задерживать.

И уходит к ребятам.

Дура ты, Лия! Решила добренькой быть? Вот тебе и ответ на искреннюю благодарность!

Я скриплю зубами и решаю точно, что быть вежливой в этом мире, на чужой территории – глупость и наивность. Никакой доброты, всё, хватит! Ведём себя максимально ужасно, стервозно, и возвращаемся домой. Чем хуже поведение, тем лучше.

– Эй, ты! С Земли которая! Забирай свой кофе. – Зовет меня работница столовой.

Криво усмехаюсь. Именно, что с Земли, не забывайте этого. Поворачиваюсь к столешнице, забираю свой заказ, сухо киваю, и ухожу подальше, к окну, краем глаза замечая всего два человека, стоящих сзади меня. И это, по-вашему мнения, очередь? Это они в городе-многомиллионнике не были никогда в час пик.

Нахожу самый неприметный столик у окна, ставлю поднос, отодвигаю стул и плюхаюсь на него. Долго думаю, тупо смотря во двор, и сминая нижнюю губу пальцами. Приплыла ты, Камелия, по жесткому. Может, я всё-таки умерла? Или в аварию попала, в коме лежу? Или под действием наркотиков лежу где-нибудь с такими яркими галлюцинациями? Эта мысль была намного разумнее, чем всё то, что сейчас со мной происходит. Я даже начала вспоминать и перебирать разные гормоны, которые в передозировке могли привести к таким ярким галлюцинациям. Потом вспоминала про болезни, которые тоже приводят к сильным глюкам. Стало страшно, но я успокоила себя отсутствием болевых ощущений и тем, что это всё действительно так, то это очень резко в какой-то момент может закончится. Просто закончится, и я вернусь к прошлой жизни. Что меня ждёт в ней, даже страшно представить, но проблемы лучше решать по мере их наступления.

Тяжёло вздыхаю, смотрю на подозрительный суп. Желудок неприятно сосет и уже жжет, поесть нужно определенно. Беру ложку в руку, мешаю бульон, пробую. А нет. Не так плохо, как я думала. Немного остро, яркий вкус куриного бульона, специй и какие-то ещё овощи, видимо. Салат был более похож на наш, просто из листьев салата, огурцов, лука, спаржи, и ещё чего-то такого же зелёного. Яблочный пирог был просто яблочным пирогом, очень сладким, с легкой кислинкой, вкусный, в общем. А вот капучино был очень вкусным. Я медленно пила сладкий кофейный напиток, думала дальше.

А что если это всё не моя галлюцинация, а реальность? Ну, допустим, чисто теоретически, что вся эта магия всё-таки существует, как и другие миры. И во мне тоже есть магия, что подвело меня и привело сюда… и то, и другое вполне возможно, учитывая реалистичность всех ощущений и течение времени. Что делать в этом случае? Наверное, тоже самое, что я сейчас и начала – пытаться привести всеми своими действиями к разговору с проректором, и отчислиться. С тем, что будет дома, разберусь позже. Но обиднее и страшнее всего казалось то, что магистр Хильдес, возможно, стер память обо мне всем моим родственникам. И что делать, если это правда, я совсем не понимаю.

Я тряхнула головой, отгоняя плохие мысли, и быстро поморгала несколько раз, чтобы убрать слёзы в глазах. Нет. Точно не тут и точно не сейчас. Хотя бы потому что слёзами горю не поможешь.

Нужно будет ещё найти тут библиотеку, ознакомиться с местными правилами и, как минимум, рационом магов Земли и чем чревато «неправильное» питание.

Кофе неожиданно закончился, что сильно меня разочаровало. Я сложила посуду на поднос, отнесла её к столешнице, куда все всё складывали, оставила его там и ушла из столовой. Виолетты я не встретила ни в столовой, ни по дороге к башне Земли, поэтому, скорее всего, она либо в комнате, либо где-то ещё.

Поднимаюсь в комнату, захожу и таки вижу Виолетту, которая что-то читает, полусидя на кровати. Внимания она на меня не обращает никакого, поэтому я просто прохожу и начинаю разбирать вещи в шкафу. Монотонно перебирала то, что можно носить на учебу, прогулку и дома. Делала всё на автомате, думая о всем и о ни о чём одновременно. Странное чувство, если честно. Словно и есть что-то в голове, а на деле – серая пустота.

– Что ты сегодня устроила на паре по теории магии Земли? – Спросила, не отрываясь от книги, Виолетта. Видимо, больше хорошенькую она строить из себя не собирается.

Я криво улыбнулась:

– Что именно ты имеешь в виду?

Боковым зрением вижу, как она захлопывает учебник, садиться на кровати и смотрит на меня. Я демонстративно не отвлекаюсь от своего дела.

– То, что ты вылила чернила на голову парню за просто так!

– Ну, почему же за просто так? – Задумчиво отзываюсь, складывая рубашку и укладывая её на стопочку сверху. – Он мне нагрубил.

– Что именно в твоем понятии является грубостью? – Возмутилась маг Земли (брр, даже звучит страшно).

Остановилась на секунду, посмотрела перед собой, задумалась. Не в этой ситуации я бы, конечно же, пропустила фразу Корна мимо ушей, а точнее, вообще бы не лезла ни к кому. Но сейчас всё совсем иначе.

Сжимаю зубами, кладу футболку в другую стопку.

– Я не собираюсь это с тобой обсуждать. – Отвечаю медленно, но достаточно серьёзным тоном, чтобы мои слова не приняли, как шутку. Сейчас я говорю, как никогда серьёзно. Не хочу обсуждать это, а, значит, и корень проблемы, с кем-либо в этом мире.

– Значит, и перед Россом извиняться не собираешься?

– Даже и не подумаю. – Киваю я, выглядываю из-за дверцы шкафа и обворожительно улыбаюсь недовольной девушке. Улыбка моментально сползает с лица, – всё неискреннее никогда долго продержаться не может – я возвращаюсь к своему крайне интересному делу, и задумчиво добавляю: – Единственное, я бы хотела узнать, где находится библиотека, и что у вас насчет выплат адептам. Не подскажешь случайно?

«Или ты принципиально не будешь со мной разговаривать?» – заканчиваю фразу, но не озвучиваю этого.

Виолетта долго молчит, несколько минут, наверное, и, когда я уже совсем теряю надежду получить ответ и делаю из этого свой вывод, она все же подает голос:

– Библиотека на первом этаже через две двери от столовой-кухни, а насчет выплат на днях к тебе должен будет подойти проректор по делам с иностранцами.

Сказала она это так тихо, словно и не хотела, чтобы я услышала. Но я слегка улыбнулась, кивнула и искренне ответила:

– Спасибо.

Больше мы не говорили.

***

Как только я закончила с вещами (даже нашла среди них чистые толстые тетради и ручки), то спустилась вниз, чтобы осмотреться.

Столовая-кухня была очень миленькой, кухня и столовая разделялись стеной и дверью, обе были достаточно просторными и уютными. Я все никак не могла нарадоваться тому, что тут были и плиты, и холодильники, похожие на наши, но работающие не на электричестве или газу, а на маленьком количестве магии. Я понаблюдала за тем, как девочки готовили что-то, так вот одна из них просто подошла к плите, провела рукой над нужной ей конфоркой, с ладони посыпалась зелёная, блестящая пыльца, как у феечки из мультика, и конфорка начала нагреваться. Я мысленно поаплодировала девушкам и ушла искать библиотеку.

Последняя действительно, как и сказала Виолетта, находилась через две двери после столовой. И, как только я её увидела, то решила, что хочу в ней жить. Она была слишком прекрасна! Очень большая, просторная, с высокими потолками и стеллажами во всю стену, полностью забитыми книгами, чуть дальше, в глубине, стояли столы с настольными лампами и очень удобными, мягкими стульями. Библиотекарь – просто потрясающая женщина! Леди Аревик была магом бытовиком, поэтому и работала в библиотеке, присматривала за ней, как милый домовенок (почему-то именно такая ассоциация всплыла в моей голове). Она сказала, что для неё большая честь познакомиться с первым магом за последние триста лет с Земли, и добавила, что я могу спрашивать всё, что угодно – она со всем постарается помочь. Я на это только скромно потупила взгляд и искренне поблагодарила добрую женщину.

Леди Аревик провела меня за собой и дала всю необходимую литературу. Это было восемь достаточно крупных и толстых книг. Я оценивающе скользнула взглядом по стопке учебников, стоящих на столе, и задумчиво отметила:

– Мало как-то…

Библиотекарь услышала, улыбнулась и ответила:

– Там шрифт маленький, да и запомнить это будет сложно. На одной теме маги могут сидеть несколько пар всех дисциплин, чтобы закрепить и теорию, и практику.

Я понятливо кивнула. Надо же! В медицинском все было совсем не так…

Я также взяла дополнительную книжку с питанием магов, присела за один из столов и долго изучала то, что мне теперь можно, а чего нельзя.

Оказывается, теперь я должна полностью отказаться от морепродуктов, свинины, говядины, баранины, насекомых (не больно-то и хотелось), избытка соли. У всего этого есть свои пагубные последствия – например, от свинины будет тошнить, а морепродукты снизят скорость восстановления магического резерва и так далее. Кофе, оказывается, действительно не желательно употреблять, достаточно противоречивый напиток: с одной стороны, улучшает мозговую активность, а с другой вызывают агрессию и сбивают с ритма работы, поэтому далеко не все маги решаются пить этот напиток, и отдают предпочтение чаю на травах. Причем чаёк на травках можно одинаково всем магам. Как говорит моя мама: чем больше люди будут пить чай, тем меньше станут огрызаться друг на друга.