Журавлиные перья. Пьесы для любительского театра

Скалозуб. За третье августа. Засели мы в траншею… Ему дан с бантом, мне – на шею…

Фамусов. Дай Бог здоровья вам. И генеральский чин, а там, —

Зачем откладывать бы дальше? Речь завести об генеральше?

Скалозуб (оживился, вскакивая). Жениться? Я ничуть не прочь!

Фамусов (вставая, утирается платком, небрежно). Что ж?.. У кого сестра, племянница есть, дочь.

В Москве ведь нет невестам перевода….

Ах! Батюшка! Признайтесь, что едва где сыщется столица, как Москва!

Скалозуб. Дистанции огромного размера (он важен).

Фамусов. Вкус, батюшка, – отменная манера!

У нас уж исстари ведется, что по отцу и сыну честь…

Будь плохонький, да если наберется душ тысячки две родовых, – тот и жених!

Другой, хоть прытче будь, надутый всяким чванством, —

Пускай себе разумником слыви… А в семью – не включат…

Ведь только здесь еще и дорожат дворянством!

Решительно скажу – едва другая сыщется столица, как Москва!

Скалозуб. По моему сужденью, – пожар способствовал ей много к украшенью…

Лиза укатывает столик.

Фамусов. С тех пор – дороги, тротуары, домы… И все – на новый лад!

Чацкий. Дома то новы, предрассудки стары!

Не истребят ни годы их, ни моды, ни пожары!

Фамусов (Чацкому). Просил я помолчать, – не велика услуга!

(Скалозубу). Позвольте, батюшка. Вот-с, – Чацкого, мне друга, —

Андрея Ильича покойного сынок! Не служит, то есть в том он пользы не находит…

Но захоти, – так был бы деловой…

Жаль, очень жаль…. Он малый с головой, – и славно пишет, переводит…

Нельзя не пожалеть, что с этаким умом…

Чацкий. Нельзя ли пожалеть о ком – нибудь другом?

И похвалы мне ваши досаждают…

Фамусов. Не я один. Все так же осуждают.

Чацкий. А судьи кто? За древностию лет к свободной жизни их вражда непримирима.

Сужденья черпают из забытых газет. Времен Очаковских и покоренья Крыма.

Где укажите нам отечества отцы, которых мы должны принять за образцы?

Не эти ли грабительством богаты? (Показывает на Скалозуба. Фамусов в ужасе машет платком, делает знаки Чацкому перестать, уйти).

Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве…

Великолепные соорудя палаты, где развлекаются в пирах и мотовстве…

А в женах, дочерях, – к мундиру та же страсть,

Когда из гвардии, иные от двора, – сюда на время приезжали, —

Кричали женщины «ура!» и в воздух чепчики бросали!

Фамусов. Уж втянет он меня в беду. (Громко). Сергей Сергеич! Я пойду

И буду ждать вас в кабинете. (Уходит).

Скалозуб. Мне нравится. Искусно так коснулись вы предубеждения Москвы

К любимцам гвардии, к гвардейским….

Явление тринадцатое

Вбегает София, за ней – Лиза. София бежит к окну. Роняет веер.

София. Ах! Боже мой! Упал! Убился! (Теряет чувства. Чацкий подхватывает ее, бережно укладывает. Лиза обмахивает Софию веером).

Скалозуб (недоуменно). С кем беда?

Чацкий. Она мертва со страху! (Он, стоя на коленях растирает Софьины ладошки).

Скалозуб (с надеждой). Уж не старик ли наш дал маху?

Лиза (хлопочет около барышни).

Кому назначено-с, – не миновать судьбы, —

Молчалин, – ногу в стремя,

А лошадь на дыбы….

Он – об землю и прямо в темя!

Скалозуб (понимающе). Поводья затянул!… Ну, – жалкий же ездок!

Взглянуть (выглядывает) … Как треснулся он? Грудью или в бок? (Уходит).

Те же, без Скалозуба.

Чацкий (взволнованно – Лизе). Помочь ей чем? Скажи скорее?

Лиза. Там в комнате вода стоит… (Чацкий бежит и приносит).

Лиза. Стакан налейте.

Чацкий. Уж налит. Шнуровку отпусти вольнее, – виски ей уксусом потри…

Опрыскивай водой. Смотри свободнее дыханье стало. Повеять чем?

Лиза (подает). Вот опахало.

Чацкий. Опрыскивай еще водою. Вот так. Еще. Еще.

София (с глубоким вздохом). Кто здесь со мною? Я точно как во сне…

(Вдруг спохватывается, вскакивает. Торопливо подбегает к окну, громко, почти кричит).

София. Где он? Что с ним? Скажите мне!..

Чацкий. Пускай себе сломил бы шею, —

Вас чуть не уморил…

София. Убийственны холодностью своею…

Смотреть на вас, вас слушать нету сил!

Чацкий. Прикажете мне за него терзаться?

София. Туда бежать. Там быть, помочь ему стараться!

Чацкий. Чтобы оставались вы без помощи одне?

София. На что вы мне?

Да, не свои беды – для вас забавы, —

Отец родной убейся, – все равно!..

(Лизе). Пойдем туда, бежим!

(Лиза отводит ее в сторону).

Лиза. Опомнитесь! Куда вы? Он – жив, здоров…. Смотрите здесь, – в окно…

(София высовывается в окошко).

Чацкий. Желал бы я убиться!…

Лиза. Для компаньи?

София. Нет, – оставайтесь при желаньи…

Явление четырнадцатое

Те же, Скалозуб ведет Молчалина с подвязанною рукою.

Скалозуб. Воскрес и невредим, рука ушиблена слегка… (Хлопает его по больному плечу. Молчалин падает на колени, Софья его поднимает).

И впрочем, – все фальшивая тревога…

Молчалин (Софье). Я вас перепугал. Простите, ради Бога!

Скалозуб. Ну! Я не знал, что будет из того:

– Вам ирритация. Опрометью вбежали, – Мы вздрогнули, вы в обморок упали…

И что ж? Весь страх из ничего!

София (не глядя ни на кого).

Ах! Очень вижу: из пустого, – а вся еще теперь дрожу!

(Чацкий раздосадовано уходит).

Скалозуб. Позвольте, расскажу вам весть:

Княгиня Ласова какая-то здесь есть, – наездница, вдова, —

Но нет примеров, чтоб ездило с ней много кавалеров…

На днях расшиблась в пух, – Жокей не поддержал, – считал он, видно, мух…

И без того она, как слышно, неуклюжа, —

Теперь – ребра недостает!

Так для поддержки ищет мужа! (Смеется).

София (Скалозубу). Вы вечером к нам будете?

Скалозуб. Как рано?

София. Пораньше. Съедутся домашние друзья потанцевать под фортепьяно, —

Мы в трауре, – так балу дать нельзя…

Скалозуб. Явлюсь. (Ставит корзинку с цветами перед Софьей. Берет шляпу). Но к батюшке зайти я обещался. Откланяюсь…

София. Прощайте.

Скалозуб. Ваш слуга. (Кланяется, уходит).

Явление пятнадцатое

София. Молчалин! Как во мне рассудок цел остался?!

Ведь знаете, как мне жизнь ваша дорога!

Зачем же ей играть и так неосторожно?!..

Скажите, что у вас с рукой? Не дать ли капель вам? Не нужен ли покой?

Молчалин. Платком перевязал. Не больно мне с тех пор…

Лиза. Все вздор! Не нужно перевязки! А то не вздор, что вам не избежать огласки!

На смех того гляди поднимет Чацкий вас…

И Скалозуб расскажет обморок, прибавит сто прикрас!

София. А кем из них я дорожу? Хочу люблю! (Надевает на шею его косынку, припадает к его груди). Хочу скажу!…

Молчалин! Будто я себя не принуждала?

Вошли вы, – слова не сказала. При них не смела я дохнуть,

У вас спросить, на вас взглянуть, —

Молчалин. Нет, Софья Павловна! Вы слишком откровенны!.. (Возвращает руку на перевязь).

Софья. Откуда скрытность почерпнуть?

Готова я была в окошко к вам прыгнуть…

Молчалин. Не повредила бы нам откровенность эта…

София. Неужто на дуэль вас вызвать захотят?

Молчалин. Ах! Злые языки страшнее пистолета!

Лиза. Сидят они у батюшки теперь… Вот кабы вы порхнули в дверь с лицом

Веселым, беззаботно…

Молчалин. Я вам советовать не смею… (Целует ей руку).

София. Хотите вы? Пойду любезничать сквозь слез.

Боюсь, что выдержать притворства не сумею…

Зачем сюда Бог Чацкого принес?.. (Уходит, берет из рук Лизы стакан).

Явление шестнадцатое

(Лиза, Молчалин. Веселый танец Молчалина. Он освобождает руку, вовлекает в танец Лизу. Та танцует с корзинкой цветов).

Молчалин. Веселое созданье ты! Живое!

Лиза (выбираясь из его объятий). Прошу пустить. И без меня, – вас двое!

Молчалин. Какое личико твое. Как я тебя люблю!

Лиза. А барышню?

Молчалин. Ее по должности, тебя… (Хочет ее обнять).

Лиза (упираясь). От скуки! Прошу подальше руки!

Молчалин. Есть у меня вещицы три: есть туалет, – прехитрая работа:

Снаружи зеркальцо и зеркальцо внутри…

Кругом все прорезь, позолота…

Подушечка, – из бисера узор;

Жемчужинки, растертые в белилы!

Помада есть для губ и для других причин.

С духами скляночки: резеда и жасмин!..

Лиза. Вы знаете, что я не льщусь на интересы!

Скажите лучше, почему вы с барышней скромны,

А с горничной повесы?

Молчалин. Сегодня болен я, обвязки не сниму. (Надевает перевязь).

Приди в обед, побудь со мною.

Я правду всю тебе открою.

(Игриво, в танце, посылая воздушные поцелуи Лизе, уходит).

Явление семнадцатое

(София, Лиза).

София. Была у батюшки. Там нету никого. Сегодня я больна и не пойду обедать!

Скажи Молчалину и позови его, чтоб он пришел меня проведать, (уходит к себе).

(Лиза кружится в танце).

Лиза. Ну, люди в здешней стороне! Она – к нему, а он – ко мне!

А я?.. Одна лишь я в любви до смерти трушу, —

А как не полюбить буфетчика Петрушу?

Явление восемнадцатое

(Чацкий, потом София)

Чацкий. Дождусь ее и вынужу признанье.

Кто наконец ей мил? Молчалин? Скалозуб?

Молчалин прежде был так глуп!.. Жалчайшее созданье!..

Уж разве поумнел?..

А тот… другой?.. А мне…

София (входит).

Чацкий. Вы здесь? Я очень рад!

Конечно, вы не меня искали…

София. Я не искала вас…

Чацкий. Дознаться мне нельзя ли… Кого вы любите?

София. Ах! Боже мой! Весь свет.

Чацкий. Кто более вам мил?

София. Есть многие, родные…

Чацкий. Все более меня.

София. Иные… Хотите ли знать истины два слова…

Веселость ваша не скромна… А сами вы…

Чацкий. Я сам?.. Не правда ли, смешон?

София. Да! Грозный взгляд и резкий тон…

И этих в вас особенностей бездна…

Чацкий. Я странен!.. А не странен кто ж?

Молчалин, например…

София. Примеры мне не новы…

Заметно, что вы желчь на всех излить готовы.

А я, чтоб не мешать, – отсюда уклонюсь… (Хочет уйти, Чацкий держит ее).

Чацкий. Постойте!

(Говорит в сторону). Раз в жизни притворюсь. (Громко).

Чацкий. Перед Молчалиным не прав я. Виноват…

Быть может, он не то, что года три назад…

Но есть ли в нем та страсть, то чувство? Пылкость та,

Чтоб кроме вас ему весь мир казался прах и суета?

Чтоб сердца каждое биенье любовью ускорялось к вам?..

Что он?.. Смолчит и голову повесит… Бог знает, за него что выдумали вы!..

О чем он думает?..

София. Вот нехотя, – с ума свела!..

София. Что притворяться? Молчалин давиче мог без руки остаться.

Я живо в нем участье приняла

А вы не позаботились расчесть, что можно доброй быть ко всем и без разбору!..

Но… Может, истина в догадках ваших есть

(Складывает руки ему на плечи сзади. Он придерживает их).

И горячо его беру я под защиту…

Молчалин вам наскучил бы едва ли,

Когда б сошлись короче с ним…

Чацкий (с жаром отбрасывает ее руки). Зачем же вы его так коротко узнали?

София. Я не старалась. Бог нас свел…

Смотрите дружбу всех он в доме приобрел.

При батюшке три года служит. Тот часто без толку сердит, а он —

Безмолвием его обезоружит, – от доброты души простит.

Веселостей искать бы мог. Ничуть… От старичков не ступит за порог.

Мы резвимся, хохочем. Он – с ними целый день засядет. Рад, не рад, – играет…

Чацкий. Целый день играет… Молчит, когда его бранят… (в сторону).

Она его не уважает!

(Вслух). А Скалозуб? Вот загляденье! И прямизною стана,

Лицом и голосом – герой!

София. Не моего романа!

Чацкий. Не вашего? Кто угадает вас?

(Вбегает Лиза, – тихо Софье).

Лиза. Сударыня! За мной сейчас к вам Алексей Степаныч будет. (Уходит).

София. Простите, надобно идти мне поскорей.

Чацкий. Куда?

Софья. К прихмахеру.

Чацкий. Бог с ним!

София. Щипцы простудит.

Чацкий (держит ее за руку). Пускай себе…

София (устраняясь). Нельзя. Ждем на вечер гостей.

Чацкий. Однако дайте мне зайти… Хотя украдкой, – к вам в комнату на несколько минут…

Там стены, воздух, – все приятно!.. Согреют, оживят, мне отдохнуть дадут…

Воспоминания об том, что невозвратно…

Не засижусь… Войду… Всего минуты две…

Становится на колени, молитвенно поднимает руки вверх.

София пожимает плечами, уходит.

Явление девятнадцатое

Чацкий. Ах! Софья! Неужели Молчалин избран ей?!

Услужлив, скромненький, в лице румянец есть…

Как он умел к ней в сердце влезть?..

(Входит Молчалин).

Чацкий. Нам Алексей Степаныч с вами не удалось

Сказать двух слов…

Ну, образ жизни ваш каков? Без горя нынче? Без печали?

Молчалин. По-прежнему-с!

Чацкий. А прежде как живали?

Молчалин. По мере я трудов и сил, с тех пор, как числюсь по архивам, – три награжденья получил…

Чацкий. Манили почести и знатность.?

Молчалин. Нет-с. Свой талант у всех…

Чацкий. У вас?..

Молчалин. Два-с! Умеренность и аккуратность!

Чацкий. Чудеснейшие два! И стоят наших всех!..

Молчалин. Вам не дались чины? По службе неуспех?

Чацкий. Чины – людьми даются. А люди могут обмануться!

Молчалин. Вам надобно в Москве служить.

И награжденья брать и весело пожить?

Чацкий. Когда в делах, – я от веселий прячусь…

Когда дурачиться, – дурачусь…

А смешивать два этих ремесла, – есть тьма искусников, —

Я – не из их числа!

Молчалин. Но сам Фома Фомич! Знаком он вам?

Чацкий. Пустейший человек! Из самых бестолковых!

Молчалин. Как можно-с! Слог его здесь ставят в образец! Читали вы?

Чацкий. Я – глупостей не чтец, а пуще – образцовых.

Молчалин. Не смею моего сужденья произнесть…

Чацкий. Зачем же так секретно?

Молчалин. В мои лета не должно сметь свое суждение иметь…

Чацкий. Помилуйте, мы с вами не ребяты, —

Зачем же мнения чужие только святы?

Молчалин. Ведь надобно ж зависеть от других.

Чацкий. Зачем же надобно?

Молчалин. В чинах мы небольших. (Кланяется, склоня голову, уходит).

Чацкий (в сторону). С такими чувствами, с такой душою, – любим!

Обманщица смеялась надо мною!.. (Уходит).

Танец.

Антракт.

Явление двадцатое

Музыка.

Быстрый танец.

В доме суета. Крики Фамусова за кулисами.

Фамусов: Эй, Филька! Фомка! Ну, ловчей! Столы для карт! Мел, щеток и свечей!

Лиза (за кулисами): Наталья Дмитревна, и с Мужем и к крыльцу! Еще подъехала карета!

(Входит Чацкий, затем Наталья Дмитриевна).

Наталья Дмитриевна. Не ошибаюсь ли?.. Он… точно, – по лицу…

Ах! Александр Андреич! Вы ли это?

Чацкий. С сомненьем смотрите от ног до головы…

Неужли так меня три года изменили?

(Берутся за руки, кружатся. Чацкий поочередно целует ее руки).

Наталья Дмитриевна. Я полагала вас далеко от Москвы…

Давно ли…

Чацкий. Нынче лишь…

Наталья Дмитриевна. Надолго?..

Чацкий. Как случится…

Однако ж кто смотря на вас не подивится? Полнее прежнего, похорошела! Моложе вы, свежее стали: огонь, румянец, смех, игра во всех чертах… (Оглядывает ее с удивлением).

Наталья Дмитриевна. Я замужем. (Кокетливо отталкивает Чацкого).

Чацкий. Давно бы вы сказали!..

Наталья Дмитриевна. Мой муж – прелестный муж, – вот он сейчас войдет. Я познакомлю вас. Хотите?

Чацкий. Прошу.

Наталья Дмитриевна. И знаю наперед, что вам понравится… Взгляните и судите!..

Чацкий. Я верю – он вам муж…

Наталья Дмитриевна. О нет-с! Не потому!

Сам по себе, – по нраву, по уму! Платон Михайлыч – мой единственный, бесценный!

Теперь в отставке. Был военный!.. И утверждают все, кто прежде его знал, —

Что с храбростью его, с его талантом, когда бы службу продолжал, —

Конечно, – был бы он Московским комендантом!.. (входит муж).

Наталья Дмитриевна. Вот мой Платон Михалыч!

Чацкий. Ба! Друг старый! Мы давно знакомы! (Обнимаются).

Платон Михалыч. Здорово, Чацкий, брат!

Чацкий. Платон, любезный! Славно – похвальный лист тебе, – ведешь себя исправно!

Платон Михалыч. Как видишь брат: московский житель и женат!

Наталья Дмитриевна. Платон Михалыч мой к занятьям склонен разным, – которых нет теперь, – К ученьям и смотрам, к манежу…

Иногда скучает по утрам…

Чацкий. А кто любезный друг, тебе велит быть праздным?

– В полк! – Эскадрон дадут… Ты обер или штаб?…

Наталья Дмитриевна. Платон Михалыч мой здоровьем очень слаб!

Чацкий (удивленно). Здоровьем? Слаб? Давно ли?

Наталья Дмитриевна. Все – рюматизм и головные боли!

Чацкий (бодро). Движенья более! В деревню! В теплый край! Будь чаще на коне! Деревня летом – рай!

Наталья Дмитриевна. Платон Михалыч город любит, – Москву, – за что в глуши он дни свои погубит?!

Чацкий. Москву и город… Ты, – чудак! А помнишь прежнее?..

Платон Михалыч (с сожалением). Да, брат! Теперь не так…

Наталья Дмитриевна. Ах! Мой дружочек! Здесь так свежо, что мочи нет, —

Ты распахнулся весь… И расстегнул жилет! (Застегивает, запахивает, гладит его, обнимая).

Платон Михалыч. Теперь, брат, – я не тот!..

Наталья Дмитриевна (хлопотливо). Послушайся разочек, застегнись скорей!

Платон Михалыч (послушно). Сейчас…

Наталья Дмитриевна. И отойди подальше от дверей!

Сквозной там ветер дует сзади!

Платон Михалыч (обреченно). Теперь, брат, – я не тот…

Наталья Дмитриевна. Мой ангел! Бога ради! От двери дальше отойди!

Платон Михалыч (глаза к небу). Ах, матушка!

Чацкий. Ну, Бог тебя суди, —

Уж точно стал не тот в короткое ты время!

А помнится, лишь утро, – ногу в стремя и носишься на борзом жеребце.

Осенний ветер дуй, хоть спереди, хоть с тыла…

Платон Михалыч. Эх! Братец! Славное тогда житье-то было!.. (Он печален. Уходит).

Явление двадцать первое

Появляется княгиня, с ней дочери.

Наталья Дмитриевна (тоненьким голоском). Княгиня! Боже мой! Княжна Зизи! Княжна Мими! (Восторженные лобызания, потом осматривают друг друга с головы до ног).

Зизи. Какой фасон прекрасный!

Мими. Какие складочки!

Зизи Обшито бахромой!

Наталья Дмитриевна. Нет! (С превосходством) Нет, если б видели мой тюрлюрлю атласный!

Зизи. Ах! Прелесть!

Мими. Ах! Как мил!

(Княгиня направляет лорнет на Чацкого).

Княгиня. С-с-с! Кто это в углу? Взошли мы, – поклонился?

Наталья Дмитриевна. Приезжий, Чацкий.

Княгиня (вопросительно). От-ста-в-ной???

Наталья Дмитриевна. Да! Путешествовал, недавно воротился…

Княгиня. И хо-ло-стой?!!

Наталья Дмитриевна. Да, – не женат.

Княгиня (воодушевленно). Он, – камер-юнкер?

Наталья Дмитриевна. Нет.

Княгиня. Бо-гат?

Наталья Дмитриевна. О, нет!

Княгиня (теряет интерес). О-о-о…

Явление двадцать второе

Появляется графиня с дочкой и мопсом на руках.

Дочь. Ну, кто так рано приезжает? Мы первые!

Княгиня. Вот нас честит, – и нас за никого считает!

Зла. В девках целый век!

Графиня. Уж Бог ее простит! (с любовью смотрит на дочь).

Дочь (направляет на Чацкого лорнет).

Дочь. Мсье Чацкий! Вы в Москве! Как были, – все такие?

Чацкий. На что меняться мне?

Дочь. (с живым интересом). Вернулись холостые?

Чацкий. На ком жениться мне?

Графиня. В чужих краях на ком??

Там женятся!.. И нас дарят родством… с кокетками из модных лавок! (С осуждением).

Явление двадцать третье

Входит Софья, ей навстречу – Загорецкий.

Загорецкий. На завтрашний спектакль имеете билет?

Софья. Нет.

Загорецкий. Позвольте вам вручить.

За ним куда я не кидался… Уж с вечера никто достать не мог.

К тому, к сему, всех сбил я с ног…

И этот наконец похитил уже силой, у одного…

Старик он хилый, пусть дома посидит в покое…

Софья. Благодарю вас за билет! А за старанье вдвое…

(Загорецкий, увидев Платона Михалыча).

Загорецкий. Платон Михалыч!

Платон Михалыч. Прочь! Поди ты к женщинам и их морочь!

Я – правду о тебе скажу такую… Вот, брат (Чацкому) рекомендую:

– человек он светский, отъявленный мошенник, плут, —