Глаза цвета неба. Книга вторая

– Дак ты ещё не видела Маринино сообщение? – рассмеялась пионерка.

– Нет. А что там? – мне стало не по себе.

– Она ж выкинула тебя из беседы! И сказала, что с предателями ничего общего иметь не хочет. И ещё сказала, что мы и без тебя справимся.

Обида жаром разлилась по телу. «Да на мне это шоу только и держалось! И вот тебе, Сашенька, благодарность!» – злилась я.

– Ладно, как знаешь, подруга. Жалко, конечно… Надеюсь, мы хоть увидимся с тобой?

– Конечно, увидимся! Я буду жить недалеко от «Meryan».

– Хоть это радует, – лёд в настроении Виолетты наконец-то начал таять.

– Слушай, а ты не хочешь со мной?

– Я? Не-е-е! Это ты у нас танцор, а я пока учусь только. И так рада, что Марина меня выступать взяла! А у тебя там одни профи будут. Не.

– Ну… Если передумаешь, дай знать.

– Ладно!

Вторник, 8 марта 2016 года

«Вы достойны самого лучшего, поверьте. И не только в Новый год или в Международный женский день. А всегда. Везде. И вопреки всему». (Эльчин Сафарли, «Рецепты счастья. Дневник восточного кулинара»)

Праздник весны и женственности для меня начался на работе. Чтобы освободить нам вечер в красный день календаря, директор перенесла все тренировки на утро, и начиная с девяти часов, в школе танцев царила непередаваемая атмосфера.

Ко мне на занятие пришло не так много народу, но каждая женщина в зале излучала любовь. Мы улыбались друг другу, улыбались зеркалам, улыбались наступившему дню и весне, которая вот-вот расцветёт из-под залежалого снега. Мне подарили несколько коробок конфет и шоколадку, а потом ещё и алый тюльпан в нарядной обёртке. Анжелика Петровна сделала всем сотрудницам и посетителям сюрприз и заказала целое море символов весны, которые щедро раздавала у стойки ресепшен. Градус удовольствия и счастья уже зашкаливал, но меня ещё ждал домашний праздник.

Мы с мамой и сестрёнкой подготовили по-настоящему царский ужин. Во главе стола обосновалась курица-гриль из ближайшего продуктового, рядом в хрустальной тарелке стоял салат из зелени, сыра, куриной грудки, маслин и майонеза, возле неё – сырная и колбасная нарезки, а с краю – подаренные мне с утра конфеты. Венчал композицию букет, который маме накануне вручили на работе, и бутылка розового игристого вина. Вино мы сразу же разлили по красивым бокалам и «чокнулись», радуясь, что справляем женский праздник вместе. Уютные посиделки на нашей кухне затянулись почти до полуночи. Мы болтали и получали удовольствие от каждой секунды, проведённой за тёплым семейным столом.

Среда, 23 марта 2016 года

«Кто слишком долго раздумывает над каждым шагом, стоит всю жизнь на одной ноге». (Керстин Гир, «Зильбер. Первый дневник сновидений»)

Моё предвкушение поездки, наконец, перевоплотилось в конкретные действия: я разместила объявления о работе в нескольких популярных группах в социальных сетях, оформила текст с условиями работы и проживания, довела до совершенства сценарии шоу и даже начала продумывать костюмы вплоть до застёжек, которые будет удобно расстёгивать и застёгивать при переодевании. Алекс звонил или писал мне почти каждый день. Мы обсуждали бюджет на костюмы и реквизит, репетиционный период, возможное расписание. Я горела тем, что делала, и будущий работодатель это чувствовал.

– У тебя снова было занято, когда я позвонил в первый раз, – тоном немного выше нормального проговорил Пойраз в трубку.

– Ну, да, – задумчиво ответила я, прокручивая в голове цвета костюмов, которые будут сменять друг друга на сцене в одном из шоу.

– Это опять он? – почти прокричал мой парень.

– Да, это Алекс звонил, – призналась я, понимая, что надвигается буря.

– Сашья! Всё! Я запрещаю тебе с ним разговаривать! Я же предупреждал тебя, что туркам нельзя верить! Он слышит твой голос уже чаще, чем я!

– Потому что мы обсуждаем шоу! – я тоже вышла из себя.

– Не верю, что только шоу! Скажи, он спрашивает о твоём настроении?

– Ну… Спрашивает иногда. По-моему, это просто вежливость.

– Нет, Сашья! Никакая это не вежливость! Он хочет тебя заполучить не как работника, а как девушку! Как ты этого не понимаешь?

– То есть, ты считаешь, что я никчёмный танцор и хореограф? – я от злости сжала кулак свободной руки.

– Опять ты всё понимаешь неправильно, – выдохнул Пойраз. – Я пытаюсь тебя уберечь. Никто, слышишь, никто здесь не хочет того же! Турки, которые работают в туризме, привыкли к лёгкой добыче. Ты сама видела, как красивые девушки из разных стран на нас вешаются в отеле…

– Угу, – промычала я.

– С танцорами всё ещё хуже! Наши люди считают, что танцевать на сцене могут только проститутки. Так что этот придурок, как его там… Алекс, – презрительно произнёс парень, – тоже ждёт от тебя совсем не выступлений…

Я молчала. В голове закрутились обрывки некоторых фраз турецкого мужчины, прячущегося за европейским именем. Иногда он позволял себе словечки типа «sen çok güzelsin15», «benim güzelliğim16», «öpüyorum17», иногда сдабривал свои послания картинками-поцелуями. «И почему я раньше на это внимания не обращала?» – мне стало некомфортно в собственном теле. Вдруг захотелось вылезти и оболочки и похлопать себя по щекам.

– Ты чего молчишь? Только не говори, что он уже попытался?

– Нет, – уверенно отрезала я.

«Попытался, видимо. Только я, глупая, этого не заметила», – добавила про себя.

– Сашья… Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, да? И я буду защищать тебя даже тогда, когда сама ты этого не хочешь.

– Ты очень хороший, – улыбнулась я.

– Здорово, что ты это поняла. Я не дам тебе совершить ошибку!

Послевкусие от разговора у меня осталось неприятное. Пойраз обладал слишком сильным чутьём на людей, поэтому не верить ему на моём месте, было бы крайне глупо. «А вдруг мои идеи и умения Алексу действительно до лампочки? Вдруг он просто пытается сделать меня одной и сотен своих побед?» – противный холодок пробежал по спине. «Ничего. Предупреждён, значит, вооружён! Посмотрим, кто кого переиграет».

Пятница, 25 марта 2016 года

«Никому не придёт в голову сообщать хорошие новости ночью. С этим ждут до утра. Другое дело новости плохие. Они не терпят отсрочки. Забавно устроен мир. Хорошее никогда не торопится. Зато с плохим такая спешка…» (Мацуо Монро, «Научи меня умирать»)

– Девочки, у меня к вам разговор, – объявила мама без тени улыбки.

Мы только сели ужинать, и торопиться было некуда. Я и Лиза вопросительно взглянули на маму, после чего она продолжила.

– Надо забирать бабушку к нам.

В кухне пронзительно завопила тишина. Никто ничего не говорил, оценивая ситуацию. Забрать бабушку к нам, означало окончательно признать её старческую беспомощность, а мне ужасно не хотелось этого делать. Я продолжала верить в то, что наша миниатюрная, но такая сильная духом баба Валечка ещё тот боец, и помощь ей пока не требуется. Хотелось продолжать верить, но факты доказывали обратное.

– Вы же понимаете, что после больницы её нужно будет держать под присмотром? – естественно, мамин вопрос не нуждался в ответе.

Несколько дней назад бабушка пожаловалась на боль в животе, и мы отвезли её к врачу. Доктор похвалил за оперативность и оставил бабу Валечку в больнице на пару дней.

– Я сегодня с врачом говорила. Бабушке в желудок вставят трубку. По ней будет сливаться желчь.

– Как это? – я отказывалась верить своим ушам.

– Вот так, – с грустью выдохнула мама. – Трубка будет торчать из живота. Мало ли что случиться может… Так что бабушку нам лучше забрать сюда.

– Конечно! – в один голос вскрикнули мы с сестрой.

– Я знала, что вы у меня понимающие.

Мы договорились разместить бабушку на Лизиной кровати, а сестрёнку переселить на второй ярус. Раньше это было моё спальное место, но после смерти папы я перебралась к маме в комнату. Моя кровать пустовала, и Лиза могла с комфортом на ней расположиться.

– А когда её выпишут? – поинтересовалась сестра.

– Завтра до обеда надо будет забрать, – ответила мама, откусывая бутерброд из чёрного хлеба и щедрого слоя масла.

Свежее постельное бельё, хлопчато-бумажные футболки и штаны, мягкие носочки и полотенца. Вроде бы мы приготовили всё необходимое для завтрашней гостьи.

Суббота, 26 марта 2016 года

«Как бы ты горячо ни обнимал при встрече гостей, но при прощании всё равно получается горячее». (Юрий Татаркин)

Несмотря на выходной день, проснулась я рано. Всю ночь в голову лезли мерзкие мысли о неизбежности увядания. Когда тебе только исполнилось двадцать три года, трудно осознавать, что близкие люди не всегда будут энергичными и полными сил. Невозможно смириться с тем, что в один прекрасный день тебе придётся помогать им, а не наоборот. Не хочется верить, что рано или поздно всё изменится.

Мы позавтракали и выехали в больницу. Погода стояла потрясающая. Сугробы ещё не собирались таять, но солнышко давным-давно превратило снег на крышах в плачущие сосульки, гололёд – в лужи, февральский мороз – в весеннюю свежесть. Птички распевали свои песенки, а люди неспешно прогуливались по парку со своими четвероногими друзьями, подставляя щёки под тёплые лучики.

Магнитогорск – удивительный город, который находится одновременно в двух частях света. Чтобы доехать до больницы, нам нужно было с правого берега Урала переехать на левый и из Европы попасть в Азию. Мама аккуратно вырулила из двора, доехала до площади и повернула на мост. Центральный переход – один из четырёх мостов города, рядом с которым мои родители когда-то купили квартиру.

Самая возрастная и величественная городская переправа увенчана двумя парами стел, обозначающих границы Европы и Азии. Для нас, магнитогорцев, переезды из одной части света в другую – обычное дело, но в тот день я почему-то с воодушевлением смотрела на величественные столбы, переполняясь гордостью за родной город. Наверное, так сработала нервная система: тело пыталось отвлечь меня от мрачных мыслей. Я, конечно, была рада видеть бабушку у нас дома, но прекрасно понимала, что кроется за бессрочным визитом.

В палату нас пустили без проблем. Бабушка, как всегда, проявила учительскую собранность и уже сидела на кровати, сложив руки на колени. Рядом лежала поношенная тканая сумка с необходимыми вещами и неоткрытая бутылка минеральной воды, из тех, что мы привозили раньше.

– Добрый день, – поздоровалась бабушка. – Ой! Вы сразу все?

– Конечно, все, – улыбнулась я.

– У нас тут важное дело, вообще-то, – подхватила Лиза.

– Какое такое важное дело?

– Бабушку забрать! – одновременно проговорили мы с сестрёнкой.

– Ох, больно ценна ноша! – баба Валечка обожала подшучивать над собой.

– Ещё как! – с натянутой важностью ответила я.

Пока доктор давал наставления маме, мы с Лизой помогали бабушке обуться и надеть пальто. Я старалась не смотреть на пожелтевшую повязку на животе и прозрачную трубку между кожей и стеклянной банкой. Старалась, но всё равно не могла не смотреть. Меня одновременно разъедали страх, отвращение, жалость и любопытство. Было противно от самой себя. «Ну, разве можно испытывать такие противоречивые чувства к собственной бабушке? Разве может быть неприятен недуг родного человека? Неужели я настолько чёрствая, что не могу не кривить нос, видя эту жёлто-красную дыру в теле?» Неимоверными усилиями я сдерживала рвотные позывы и натягивала улыбку, но самое ужасное не это. Самое ужасное случилось, когда бабушка считала эмоции по моему лицу.

Стыд. Он сменил все остальные чувства. Я совсем не хотела обижать родного человека, но всё происходило слишком быстро для понимания и принятия.

– Вы можете меня на остановке высадить, чтобы там по двору не крутиться, – предложила бабушка, когда мы уселись в машину.

Мама в тишине повернула ключ в замке зажигания, тронулась и только потом заговорила.

– Вообще-то, баба Валечка, мы везём тебя к нам.

– Ещё чего вздумали! Я ж не овощ огородный, за которым глаз да глаз нужен! Я еду домой.

Мы с Лизой переводили взгляды с мамы на бабушку и обратно.

– Баба Валечка, у Лизы скоро контрольные начнутся, готовиться надо. Мы-то с Сашей в физике и математике не шарим, а вот ты сможешь помочь. Возьмёшься?

Бывшая учительница физики и математики мгновенно переменилась в лице.

– А чего бы не помочь? Голова-то у меня уже дырявая, но полистаю учебники и всё вспомню.

– Вот и замечательно, – мама тихонечко подмигнула нам в зеркало заднего вида. – Позанимаетесь, а потом домой поедешь, если захочешь. Договорились?

– Договорились, – довольно согласилась бабушка.

День пролетел. Пока мы с сестрой презентовали гостье её новую одежду и кровать, мама сшила миниатюрную сумочку через плечо и стеклянную банку заменила на лёгкий пакет, который скотчем прикрепила к трубке.

– Так намного удобнее! – обрадовалась бабушка, облачившись в пижаму, и, примерив сумочку. – И разливаться не будет.

– Конечно, не будет, – кивнула мама. – Теперь можешь спать, как удобно. Ничего никуда не денется.

Бабушка засветилась. Казалось бы, просто ткань, скотч и пакет, а столько радости. Удивительно, как иногда совершенно простые вещи способны сделать человека самым счастливым на свете…

Четверг, 31 марта 2016 года

«Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер». (Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»)

На тренировку я поехала на трамвае, потому что вечером мы с мамой и сестрой договорились совершить набег на продуктовый магазин. Мама пообещала забрать меня из школы танцев, Лизу – с акробатики и доставить в торговый центр, чтобы всем вместе продумать меню на ближайшую неделю.

Погода стояла по-настоящему весенняя. Я специально вышла из дома сильно заранее, чтобы немного пройтись. Дорога от нашей остановки до моей работы на трамвае занимала минут двадцать, а потом ещё минут десять от остановки до самой студии пешком. Я всегда любила трамваи, поэтому с удовольствием заняла одиночное место у окна и принялась разглядывать мир по ту сторону стекла. Макс Корж тихонечко напевал в ушах песню о неразделённой любви, а глаза жадно вглядывались в окружающих. Вот молодая мамочка неспешно катит коляску. «Такая стильная! Когда я стану мамой, хочу выглядеть так же». Вот детки идут домой с тяжёлыми багажами знаний за спиной и магазинными сладостями в руках. «Помню, как тоже по дороге со школы покупала булочку и ела её прямо на остановке. Это была „улитка“, покрытая шоколадом. Никогда не забуду тот потрясающий вкус!» А вот мужчина бредёт, опустив голову. «У него, наверное, что-то случилось. Слишком уж хмурый».

Выйдя из трамвая, я вновь погрузилась в раздумья о предстоящей поездке. Голубое небо и щебечущие птички так и навевали мысли о лете, поэтому я снова и снова прокручивала в голове будущий рабочий сезон.

Вечером мы накупили продуктов, желая порадовать не только себя, но и бабушку. Они с дедом всю жизнь экономили, тратя деньги исключительно на самое необходимое, поэтому я, мама и Лиза изо всех сил старались бабушку развлекать, отвлекать и удивлять. Домой вернулись около девяти вечера. Подниматься на пятый этаж с тяжёлыми пакетами трём хрупким девочкам было нелегко, но мы шутили и смеялись, пока не добрались до входной двери…

В специальном кармашке, приклеенном когда-то мамой, лежал свёрнутый клочок бумаги. Сердце мгновенно почувствовало неладное. «Что-то не так», – пульсировало внутри. Размашистый почерк сообщал: «Юлия! Мы не смогли с вами связаться. Леонид Петрович умер. Перезвоните!»

Я единственный человек в семье, который вообще не умеет контролировать эмоции. Слёзы мгновенно потекли по моим щекам, а руки задрожали. Мама и Лиза молчали, глядя то на меня, то друг на друга.

– Тише, бабушку разбудишь, – шепнула сестра и крепко меня обняла.

В моих глазах всё попеременно темнело и прояснялось. Я всматривалась в наш коридор, а потом вдруг переносилась во времена, когда мы с дедом играли в шахматы на его любимом диване или ели бабушкин борщ со сметаной и свежей зеленью. Мама уже кому-то звонила, что-то выясняла, спрашивала, а я словно находилась между сном и реальностью, наблюдая за происходящим в замедленном времени. «Так странно… Я вроде бы здесь. А вроде бы и не здесь. Мой мозг давно понял, что произошло, но душа всё ещё сопротивляется».

Суббота, 2 апреля 2016 года

«Человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нём». (Джоан Роулинг, «Гарри Поттер и орден Феникса»)

Чёрные джинсы. Чёрная водолазка. Чёрные сапоги. Чёрное пальто. Чёрный платок на голову. «Как же я ненавижу этот цвет!» Собирались мы в полной тишине. Мама, конечно, уговаривала поесть, но ни мы с Лизой, ни она сама так и не смогли затолкать в себя хоть что-то.

– Баба Валечка, ты уж не обижайся, – обратилась мама, подойдя к когда-то Лизиной кровати, – но с собой мы тебя брать не будем.

Бабушка сидела и смотрела в никуда. Не шевелясь. И, казалось, не дыша.

– Конечно. Я понимаю. Не хватало, чтобы вы там ещё и со мной возились.

– Мы от тебя венок заказали. Так что…

Бабушка повернула голову. На глазах заблестели слёзы.

– Вы же всё сделаете, как полагается?

– Конечно. Похороним, помянем, – кивнула мама. – Нам не впервой, – добавила она одними губами.

В прощальном зале собрались родственники и давние коллеги. Дед, такой элегантный, лежал в центре светлого помещения, обрамленный лакированной древесиной и белым бархатом. «Как же ему идёт этот костюм», – думала я, стараясь убедить себя в нереальности происходящего. Печальные глаза. Редкие всхлипы. Тёмные фигуры на светлом фоне. Всё слилось в какую-то невообразимо неправильную картину. «Что все мы здесь делаем? Почему это происходит? Ведь так не должно быть?» – я отчаянно боролась с подступающим к горлу комом.

К кафедре подошёл незнакомый мужчина. Высокий, статный, изысканно одетый. Его низкий голос выдернул меня из мысленных блужданий, и я прислушалась.

– Мы с Леонидом Петровичем вместе работали на коксохиме. Он научил меня всему. Настоящий профессионал своего дела! Но не многие знают, что он был не только первоклассным металлургом, очень отзывчивым человеком, но и прекрасным фотографом. Его работы до сих пор хранятся в моём семейном альбоме и останутся там навсегда.

«Мой дедушка профессионально фотографировал?» – дрожью пронеслось по спине. «А я и не знала… Господи! Я не знала, что мой дед был фотографом! Я не знала…» – слёзы нахально прорвали баррикады, искусно выстроенные мной. «Как же так? Я не знала! Дедушка, проснись! Расскажи мне о фотографии! Расскажи! Пожалуйста! Расскажи о своей молодости! О бабушке расскажи! Дед… Ну, пожалуйста!» – я хлюпала, не обращая внимания на говорящих. Мне так хотелось нажать на кнопку и перемотать кассету своей жизни. Мне хотелось больше разговаривать со своим дедом, лучше его узнать. «Ну, почему мы осознаём всё так поздно? Почему понимаем, что уделяли мало времени близкому человеку только тогда, когда он от нас уходит? Почему мы придумываем себе кучу глупых дел вместо того, чтобы поднять трубку и просто позвонить?»

Облако сизого дыма сгустилось над открытым гробом, когда священник начал отпевание. «Это всё», – прошептал внутренний голос. Мне так хотелось насмотреться на дедушку, запомнить каждую складочку на его лице, каждый волосок на его голове… «Папа?» – я еле заметно потрясла головой. А ведь раньше я не замечала, насколько они похожи. Тот же нос, те же губы, тот же профиль. Дышать вдруг стало невыносимо. Дым, неразборчивые протяжные молитвы священника и необычайное сходство моего отца с его отцом сводили с ума. «Хорошо, что я не была на его похоронах… Я бы этого не пережила».

Я совершенно потеряла ориентиры, когда все выходили из зала. Земля с небом как будто поменялись местами, а стороны света перемешались между собой.

– Поехали с дедушкой? – спросил мягкий голос, и чья-то родная рука легла ко мне на плечи.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, кто и что у меня спросил.

– Как это? – удивлённо переспросила я, распознав папину родную сестру.

Тётя улыбнулась сквозь слёзы, ещё крепче притянула меня к себе и продолжила.

– В машине с гробом должны ехать самые близкие. Пойдём со мной?

Я кивнула.

Это была убийственно длинная дорога. Мы с тётей держались за руки, по очереди вытирая слёзы. Ехали молча. Самые близкие. Вместе.

Яма. Гроб. Последние слова. Чёрные вороны. Чёрные люди. Промозглый кладбищенский ветер. Земля. Венки. Звенящая тишина и шёпот тысячи голосов: «Добро пожаловать!»

Рядом с папиным деревянным крестом вырос ещё один. Пугающий. С таким родным именем… «Теперь вы вместе. Заботьтесь там друг о друге. И прощайте».

Пятница, 29 апреля 2016 года

«Если вы думаете, что приключения опасны, попробуйте рутину – это смертельно». (Пауло Коэльо)

Моя жизнь, словно встала на лыжи и заскользила по лыжне. Ни резких подъёмов, ни непредсказуемых спусков. Просто шаг за шагом по проторённой тропе, где ходили тысячи лыжников. Всё превратилось в рутину.

Бабушку после похорон деда тётя, её старшая дочь, забрала к себе. Мы все решили, что просторный дом вдали от пыли городов, берёзовый лес неподалёку и тишина пойдут бабе Валечке на пользу. Наша квартира снова опустела, и всё вернулось в прежнее состояние.

Единственным, кто добавлял специй в мои пресные будни, оставался Алекс. Я приготовилась лететь в Турцию ещё в начале апреля. Сценарии, наброски костюмов, музыка и хореография, – всё было готово. К середине месяца ребята-танцоры из Украины и России, которых я нашла, уже ждали документы на рабочие визы. Но Алекс медлил. В своих многочисленных звонках и сообщениях он рассказывал мне о покупке дорогостоящего музыкального оборудования, о ремонте автомобиля компании, о каких-то контрактах, но ни слова не говорил о том, когда уже займётся оформлением документов для меня и команды. День за днём я ходила по кругу: Пойраз требовал немедленного приезда, танцоры интересовались сроками, а Алекс по делу ничего не говорил. Моя вера в темноглазого турка затрещала по швам.

– Сашья, я думаю, что ты могла бы уже прилететь, – вдруг объявил будущий работодатель, когда в очередной раз мне позвонил. – Тебе же надо будет встречать остальных, как боссу!

– Да, конечно. Я давно готова.

– Отлично! Только… – он сделал паузу, которая не предвещала ничего хорошего. – Не могла бы ты купить себе билет сама?

– В смысле? – злоба завибрировала в теле, но я постаралась сохранить видимость спокойствия. – Мы же договаривались?

– Да, знаю. Просто эти аудио-системы дико дорогие, и сейчас у меня нет возможности тратиться ещё и на билеты.

«Игра начинается», – подумала я и наигранно улыбнулась.

– Билет из России в Турцию не такой уж дорогой. Тем более, ты же рассчитывал свой бюджет, правда? Ты прекрасно знал, что билеты нужны будут и мне, и остальным танцорам. А ещё ты знал, сколько денег понадобится на наши визы и костюмы. Так ведь? Ты взрослый и ответственный человек, который не бросается обещаниями. Или я не права?

Алекс шумно вздохнул, явно раздумывая, что ответить.

– Конечно, ты права, – мягкий голосок обольстителя мигом куда-то исчез.

– Тогда на какое число мне смотреть варианты?

– Думаю, на первые числа мая. Подойдёт?

– Так странно… Мы договаривались, что в мае уже начнём работать, – я сделала вид, что готова расплакаться, – но теперь ты хочешь купить мне билет на май. А нам ведь ещё шоу готовить, репетировать, костюмы шить… И когда мы всё успеем?

– Ты профессионал. Я уверен, что к июню точно будет готово.

– Надеюсь!

Положив трубку, я вспомнила абсолютно все оскорбления, какие только знала. «Похоже, он решил тебя кинуть», – усмехнулось подсознание, и мне пришлось это признать. Слишком долго Алекс тянул резину, слишком долго увиливал от моих прямых вопросов, слишком странно он себя вёл. Всё вокруг шептало мне: «Дурочка! Так легко поверила!» Но сдаваться я не собиралась. Более того, я планировала победить.

Пятница, 13 мая 2016 года

«Жизнь – это цепь потерь. Ты теряешь молодость, родителей, любимых, друзей, удовольствия, здоровье и, наконец, саму жизнь. Ты можешь не принимать этого – и всё равно будешь терять». (Айзек Азимов, «Немезида»)

Последняя капля в кувшин моего терпения упала ровно три дня назад. Мы с мамой и сестрой выезжали за город, к озеру, потому что погода внезапно порадовала жарой. Все горожане понимали: долго это тепло не продлится, но всё-таки попытались урвать себе хотя бы кусочек. На берегу случился аншлаг. Машины, пледы для пикника, раскладные стулья, взрослые и дети, собаки, – всё пестрило разноцветным покрывалом рядом с кромкой кристально чистой воды. Банное озеро всегда было любимцем магнитогорцев, маня роскошными видами на горы, глубиной и круглогодичной прохладой. Когда-то, кстати, озеро называли «светлым» именно за прозрачность воды. Второе название водоёма «Якты-куль» с башкирского языка переводится, как «Светлое озеро», так его именовали местные долгие годы. Но по легенде в 1774 году мимо озера проходил Емельян Пугачёв со своим войском, сделав остановку возле воды ради банных процедур. Так озеро и превратилось в Банное.