Под маской зла

– Брр! Вот уж нет уж! – хмыкнула девушка.

– Никудышная из тебя выйдет помощница, – покачал гном головой, отправившись к своей палатке и снаряжению. – Правильно я говорю? – обращался он, по всей видимости, к Шанти за поддержкой.

– Я бы лучше костёр помогла развести тогда уж… – насупилась с обиды Ассоль.

– Да хвостатый герой наш чего-то не хочет! Свалились на мою голову! Одна ложки ворует, другая червей боится, третий – огня! – причитал гном. – Храни всех нас Фрейя! Этот вообще алкаш оказался! Собрались вместе две девицы-воровки и пресвятая троица: алкос, бардос и барбос, – поглядел цверг на анимага.

– И вовсе не боюсь я огня! – с обидой заявил аристократ и отвернулся. – Просто… меня всю жизнь дома пугали: мол, этого «оборотня» надо бы сжечь на костре…

– Как так можно! – возмутилась Шанти. – Какие нетерпимые люди бывают!

– Не всем приятно видеть, когда один из их сыновей псом оборачивается… – заметил Вильгельм.

– Огонь любить надо! – фыркнул Аргон. – Он даёт свет и тепло. Пещерные гномы без него б никогда не выжили. Он… как ребёнок, буквально! Сначала ты с ним нянчишься, оберегаешь, «кормишь», а потом пламя разгорается, вырастает и уже само заботится о тебе, как о беспомощном старике, который просто лежит рядом, ну или сидит, супчик в котелке помешивает…

– Вкусы у всех разные, – отметил анимаг. – Не все должны любить то же, что и ты. Я вот, к примеру, предпочёл бы рыбке индейку, да где ж её взять. Даже в лесу, и то глухари или куропатки на опушке какие-нибудь.

– Ишь, индейку ему! Да без костра! Это сырую, что ли? Вот что звериные повадки с человеком делают! А вроде ж аристократ! Привередливый, как прима в странствующем театре. Главная «звезда», – хмыкнул гном. – Примадонна! А индейку сейчас и вправду хорошо бы на вертеле. Маслом оливковым натереть с красным перцем и чесноком, щепотку мускатного ореха, винный соус с гвоздикой и кориандром! И главное – тимьян! Нет приправы к индейке лучше тимьяна! – запел он себе под нос. – Тимьян-тимьяничек-тимьян, тимьян-тимьяничек-тимьян…

– Язык с тобой проглотишь, – фыркнул Вильгельм. – Только дразнишь да аппетит раззадориваешь! – с важным видом зашагал он прочь.

– Примадонна… – закатил глаза Аргон, дунув на кудрявую чёлку, чтоб не лезла в глаза из-под остроконечной охотничьей шляпы.

Шанти приступила к приготовлению отрезвляющего зелья, а Ассоль вызвалась быть её ассистенткой. Что-то нарезать, почистить, помять в ступке, оборвать листья от стебля, если было нужно что-то одно, а не всё растение целиком. Она нередко помогала отцу с чем-то подобным: настойки, зелья, мази. В растениях не очень-то разбиралась, запоминать все эти свойства и отличия по цветам и листикам давалось с трудом, но, когда тобой руководит кто-то знающий, можно было особо не нервничать. Девушка следила внимательно за ловкими пальчиками женщины-кошки, но толком рецепт и способ приготовления запомнить так и не смогла.

Алхимия явно была не для неё. Доли, взвеси, щепотки, рецепт посложнее готовки блюда, хотя, по сути, они просто насыщали рассол разными бодрящими и отрезвляющими компонентами. Сама бы, понимала зеленовласая леди, она повторить такое бы не смогла. А вот роль «принеси-подай», как для пажа или юнги, которым она сейчас выглядела, вполне себе сейчас её устраивала.

Девушка, конечно, нервничала из-за вынужденной задержки в пути. Сама она бы, не попав намедни в неприятности, уже, небось, проскакав всю ночь, была бы в Аргусе. Правда, потом она сообразила, что всё равно устала бы и, вероятно, в это время попросту бы валялась в кровати и спала. Это немного её успокаивало. Всё-таки, даже волнуясь за близкого родственника, бодрствовать сутки напролёт было попросту невозможно.

Аргон и Вильгельм, соорудив простенькие удочки, периодически поглядывая на поплавки из пробок, уселись, раскинув карты. Причём гном практически всё время проигрывал. Ассоль показалось, что даже в те моменты, когда цверг одерживал победу, анимаг попросту ему поддавался, дабы низкорослик попросту не потерял интерес и продолжил ставить монеты в надежде наконец отыграться.

Рыбы наловили достаточно. Какую-то гном сразу развесил сушиться на солнышке, другую в сыром виде, обернувшись рысью с золистым загривком, поедал на берегу анимаг. Но костёр всё же пришлось развести. Первым, что попросил наконец пришедший в себя и выспавшийся где-то к полудню Бернхард, был даже не рассол, а хоть что-то съестное. Решено было приготовить по-быстрому суп.

– Чтобы уха была наваристая, в ней тушат берёзовый уголёк и вливают рюмочку алкоголя, – рассказывал гном. – Одну мне, – выпил он, – одну в котелок, – плеснул Аргон немного в кипящий и ароматный бульон.

Процесс приготовления ухи заставил Ассоль сразу вспомнить действия Шанти с утра. Только цверг с той же любовью к делу и мастерским изяществом обращался с зеленью и приправами, добавляя по чуть-чуть разные пряности: то сушёный чеснок, то лавровый лист, то щепотку базилика, то укроп, нашинкованный мелко-мелко, лук, имбирь для лёгкой остринки, красный перец и зиру. При этом тоже с какой-то умелой алхимической дотошностью: не на глаз, а прямо чётко зная идеально, сколько всего трав и пряностей разных нужно для вкуса и аромат.

Зеленовласая девушка ощутила некую обиду внутри: низкорослик даже в помощницы её не позвал в этот раз, хотя дома Ассоль всегда старалась чем-нибудь ассистировать отцу во время готовки. Нарезать, нашинковать, помять, растолочь, вытащить семечки из перца или тыквы, очистить картофель от кожуры. Что-то простенькое типа салата из овощей она была в состоянии сделать сама, но, когда дело касалось курицы на вертеле или даже блинов, дом наполнялся запахом дыма, а блюда всегда подгорали. Не дружила девчушка ни с печью, ни со сковородой.

Бернхард взбодрился, выглядел, правда, немного угрюмым, но зато уже был явно трезв. Несмотря даже на рюмашку алкоголя, что гном добавил в уху. Суп всем понравился. Пряный, насыщенный, с ярко выраженным рыбным вкусом, в меру солёный, слегка островатый. Каждый буквально отламывал по куску хлеба да макал в бульон, заедая вприкуску.

– Покалывает язычок, – раскрыв рот, дышала, доедая суп, Ассоль.

– Кость, что ли, попала? – любопытствовал гном. – Ай, эти карпы, самые костлявые рыбы! Терпеть не могу их готовить! Но с анисом да душицей вкусные же, заразы! Во рту тает – в животе летает!

– Нет, просто перчик жжётся, – улыбнулась девушка.

– Вот и возьми на заметку, ты же друид. Магия растений, природы… У растений нет нервов, боли они не чувствуют, так что всякие болевые заклятья, как некроманты, ты сплести не сможешь. Зато что-то жгучее, словно перцем в глаза, в ноздри, в рот – это вполне себе вариант, – задумчиво проговорил Вильгельм.

– Так вы научите чему-нибудь? – отложила Ассоль свою плошку, с надеждой в малиновых глазах взирая на анимага. – А то у меня получаются одни бабочки… – показала она переливающийся поток полупрозрачных вихрей, состоящих из цветных силуэтов с широкими крылышками.

– Прояви фантазию, – вздохнул Вильгельм.

– Ну, научите чему-нибудь… – сделала девушка жалобное лицо.

– Ага, плохому, – хмыкнул рыжий усач.

– Грешно! – задрал палец кверху Аргон.

– Или развратному, – предложила Шанти.

– А вот это по-нашему, – повернулся к ней цверг и хлопнул ладошкой по пятерне.

– Интересные моральные принципы у гномов, – дивился Бернхард. – То есть, воровство – это грех, а разврат – поощряется? – уставился он своим изумрудным взором на низкорослика.

– Какие вы, люди, всё-таки глупые! – фыркнул тот. – Ну, сейчас… Сейчас я тебе всё объясню! – вскочил он на ноги. – Что такое вот «кража»? Когда одному плохо, а другому хорошо. Вещь пропала, перешла в другие руки без взаимного на то согласия. А что такое «секс»? Это когда всем хорошо! И ей, и тебе, и всем, кто вокруг! И всё по согласию! Гномы против любого насилия! Ну, кроме охоты для пропитания или там убийства назойливой мошкары, – хлопнул гном себя в области шеи, пришибив комара. – Надо, чтобы всем было хо-ро-шо!

– Интересные ребята… – вздохнул Берн.

– Принципы гедонистов, – фыркнул Вильгельм. – Мой отец на дух их не выносит. В его понимании, задача каждого – сделать как можно больше для общего блага. В первую очередь – для своей веры, но и там, для своей семьи, для Империи. Меня тоже вот воспитал с чувством долга, не зря же я на поверенных верховного канцлера работаю. Наблюдаю да вынюхиваю, чтобы никто не задумал чего-то эдакого против нашего государства.

– Жизнь в радость должна быть. В удовольствие! Цверги, между прочим, лучшие любовники в Иггдрасиле! – заявил Аргон. – Ты бы тоже с кем-нибудь познакомился, пока не поседел, как твой покойный приятель. Жену бы зовёт или гарем целый!

– Тебе чуть что, так сразу целый гарем, – покачал головой усач.

– А почему бы и нет? Показать мастер-класс? – выпятил гном грудь колесом. – Подходишь к приглянувшейся красавице и начинаешь: «Сударыня! Ваши глаза подобны двум сверкающим лунам, что освещают путникам дорогу в тёмную ночь. Вы светоч! Путеводная звезда!». Ну, или там: «Твои глаза как бескрайние озёра! Я тону в них!». Главное – помни, что единственное, что в твоих комплиментах у женщины должно быть большим, – это глаза. Не дай боги ты ляпнешь там, что у неё большой рот или тем более нос! Всё! Катастрофа! Пиши пропало! Считай, койки и удовольствий с ней уже не видать. Никаких больших рук, бёдер, задницы и груди! Даже если та и вправду огромная! И никогда не называй грудь девушки «сиськами»! Я, правда, иногда по лицу особы прям вижу: грудь у неё или сиськи. Ну, типа какой натуры деваха. Приличная или та ещё шельма-куртизанка, что любит грубость да крепкое словцо. Но то я! Опытный и умудрённый жизнью! А то ты, дилетант усатый. Так что лучше помалкивай о подобных вещах. Осыпай комплиментами и будь напорист. Правильно я говорю? – глянул он на цыганку.

– Ох и хитрюга! – усмехалась та. – Знает ведь, что женщины любят ушами.

– Не слушай ты этого бородача, – произнёс Берн раскрасневшейся Ассоль. – Или слушай да запоминай эти приёмчики, чтоб никакой парнишка не мог подкатить со злым умыслом.

– Мне б колдовские приёмчики, – жалобно поглядела она на Вильгельма, выпрашивая явно уроки по магии природы.

– Да расслабься, никто тебя не обидит. У нас вполне себя неплохая компания собралась, – заявила ей Шанти. – Легко сработаемся. Я тырю ложки, Аргон продаёт их втридорога, а Вильгельм прикрывает, если что, обернувшись там псом, чтобы защитить, или конём, чтобы мы удрали. Все счастливы. Прям как по религии этих гномов.

– Тырить – грешно! Вотан накажет! – напомнил гном.

– И я в таком криминале замешанным быть не желаю, – отказался Вильгельм.

– А мы? – бросила взгляд на них Ассоль.

– А вы своей дорогой, душечка. Ты к брату рвалась, у тебя проблемы в семье. Он вон разыскивает убийцу друга седобородого, – поглядела цыганка на Бернхарда.

– Вот что мы, по-вашему, будем делать в Аргусе? Там вообще был хоть кто-то? – оглядел их всех Берн. – Что? Никто? Даже бард? – особенно пристально уставился он на гнома.

– В тех краях петь ещё не доводилось, – заметил тот.

– Нам нужно расследовать, что стряслось со Ставридом. Во-первых, товар, что в порту контрабандой лежит, который не смогли сбыть. У нас вон юнга есть, чтобы попасть на корабль, – кивнул зеленоглазый усач в сторону Ассоль.

– Я? – опешила девчонка, прикусив губу.

– Ну, а что, я, что ли?! – повернулся к ней Бернхард, взмахнув руками. – Ты, мелюзга, маскарад по дороге в Далкастр устроила? Вот и продолжай свою роль играть, актриса уличного театра… Проведёшь на корабль, если повезёт. Хотела нанять меня в сопровождение? Так нам в столицу ближайший путь по реке из Аргуса всё равно. Вот и заскочим. Ну, а ты, – повернул голову усач теперь уже на анимага, – под видом заезжей элиты будешь интересоваться, где можно нанять себе безликого для кровавой работёнки. Выйдем на тех, кто всё это устроил.

– Изобразить клиента братства? – вскинул Вильгельм бровями. – Что ж, звучит как совершенно безрассудная авантюра. Я в деле, – протянул он вперёд руку.

– Так-то лучше, – кивнул Берн с видом явного лидера всей компании и положил сверху свою ладонь.

– Это поможет найти убийц дяди, – пояснил с полуприкрытым взором и серьёзным лицом анимаг. – Или отомстить за него.

– Так, ну вы там пока ползать будете по трюмам и всяким странным местам, мы с кисонькой… – проговорил Аргон.

– Кисонькой?! Ты кого тут кисонькой назвал, гном?! – зашипела та. – Мы, фелины, благородный народ… – вскинула она ввысь голову и прикрыла глаза.

– Ладно-ладно, я имел в виду, что мы в таверне побудем, пока суть да дело, – забормотал гном. – Думал, цыганка танцует, я играю, собираем монет, веселимся…

– Вот это мне уже нравится как план, душечка, – улыбнулась Шанти.

– И не душечка вовсе, – отвернулся цверг, скрестив на груди руки.

– У-у-у-у, – замурлыкала сразу женщина-кошка. – Не будь не душечкой, будь душечкой, – потёрлась она лбом сзади о его затылок и шею.

– А ты не будь не кисонькой, будь кисонькой, – фыркнул, передразнивая, гном.

– Какой вредный… – шумно выдохнула Шанти.

– Да ты что! Сама-то! – ворчал гном.

– Упёртый, как баран, – покачала цыганка головой.

– Привередливая, как малый ребёнок! – всплеснул Аргон руками.

– Маленький назойливый клоп, – показала Шанти язык.

– Кошка драная, – проворчал цверг в ответ.

– Кошка?! Ты кого здесь кошкой назвал?! Ты, от горшка два вершка! – возмутилась цыганка.

– Ну, началось… – покачал головой Берн. – Теперь или одно, или другое. Либо глаза друг другу выцарапают, либо целоваться в палатке улягутся ещё на полчасика.

– На два с половиной! – недовольно проворчал гном.

– Что? Цверги не самые быстрые в мире любовники? Ай-яй-яй, как же так, – саркастично цокнул языком Бернхард.

– А что же случилось с бароном… как там… штом-фон Румпельштинцхеном? – поинтересовалась у него Ассоль.

– Барон он, как же… – закатил глаза, фыркнув, анимаг, стоя в сторонке и поглаживая лошадей.

– Бернхардом Арне фон Штрауцфербергом Третьим? – уточнил тот на всякий случай.

– Ага, – кивнула девушка.

– Разорился… Вот всё, что осталось, – потянув за цепочку, показал он сверкающий самоцвет под тон его глаз. – Изумруд под названием «Дар Кетцалькоатля» или же «Сердце Тескатлипоки». Это божества такие на землях людей-птиц, что жили в Урде когда-то. Один всегда сражался с другим. И по легенде, типа, вырвал у него сердце.

– Мерзость какая! Жуть! Так ещё и язык сломаешь выговаривать… Что его, что барона, оба хороши, нашли друг друга… – пробубнила Ассоль. – К нам тоже один аристократ привозил какой-то божественный камень, выставляя на показ под стеклом всем желающим. Так тот куда проще звался – Рубин Молоха. Хотя я вот ни про какого Молоха никогда не слышала…

– Окунусь по-быстрому в форме ягуара, может, ещё рыбки нам в дорогу поймаю, – заявил им Вильгельм, ощущая себя как бы лишним в компании: двое ссорятся, две беседуют, один он сидит неприкаянный, нужный лишь чтобы прикинуться злодеем из знати, ищущим Братство безликих.

– Бобром давай, запруду устрой, – посмеивался Аргон. – Я тоже метнусь кабанчиком, испугаюсь… э-э-э… искупаюсь чуток, раз вода тёплая. Цверги и в ледяной воде могут! Мы – самый морозоустойчивый народ Иггдрасиля! Но я вот как-то больше по тёпленькой.

– С ногой осторожнее, – вдогонку анимагу крикнула Шанти.

– Кошки же не любят воду, – поглядела на неё девчонка с волосами оттенка свежей хвои.

– Ягуары любят, живут в джунглях влажных лесов, где даже на кайманов охотятся. Им водоёмы – комфортная среда обитания, – отметила та.

Ночной гость

Нагнать лорда из-за такой задержки в пути компании не удалось. Но об этом волновался лишь Вильгельм, ведь у него было поручение о слежке. Ассоль вообще торопилась не в Аргус, а поскорее в столицу. Но до той можно было добраться, отправившись по реке, так что в целом путешествие девушку устраивало. Гном-музыкант и цыганка и вовсе никуда не торопились.

Задумчивый и угрюмый Бернхард размышлял над планом, что им делать в Аргусе, когда они доберутся до портового городка. Каких-то связей и знакомых у него не было. Отличительных погон и знаков отличия со времён службы в страже Далкастра либо не сохранилось, либо с собой не было. Зная его, можно было бы предположить, что он в любом случае пропил всё то, что вообще у него когда-либо было.

Не дойдя к ночи до города, компания решилась на ещё один привал, чтобы продолжить путешествовать со свежими силами. Берн хотя бы знал карту, так что не возражал. До города было ещё весьма далеко. А то, будь он в паре часов езды, имело смысл завалиться туда и посреди ночи, снять по-быстрому комнаты и проспать до утра. А там уж, когда бы все проснулись, и соображать на трезвую и выспавшуюся голову над планом действий.

Сейчас же это уже не имело значения. Расположились на полянке возле опушки небольшого ельника да отдыхали. Шанти массировала Вильгельму ушибленную ногу, бережно двигая руками и мурлыкая. Утверждала, что вибрация кошачьего мурчания благотворно влияет на организм. Есть, мол, даже такая терапия оздоровительная, просто нераспространённая. Заставить кошку мурчать – не такая уж и простая задача.

– Давай, девочка-друид, сотвори какое-нибудь зелёное пламя да подпали эти ветки, – попросил Аргон.

– Грубо ты как-то с ней, – заметила цыганка. – К другим, мол, «сударыня», а с Ассоль…

– Не доросла ещё до «сударыни», – усмехнулся гном. – Ну, не стой, давай, наколдуй уже что-то.

– Я попробую… – сконцентрировалась неловко ощущавшая себя девочка, направив руки вперёд, к дровам, пытаясь выпустить из ладоней переплетающийся поток зелёной энергии.

От всего этого сухие полешки и ветки лишь «оживали», расцветая, укореняясь, наливаясь почками или покрываясь мхом. Аргон ругался, топая ногой, пыхтел, потом вспоминал, что ругаться нельзя, каялся за своё поведение и снова негодовал, принеся ещё новых дров.

– Она тебе не пиромаг, – наконец нарушил молчание Вильгельм. – Это должно делаться по-другому. Концентрированный свет, как у светлячков.

– Поняла, – кивнула девочка, сотворив ворох ярких порхающих искр, некоторые из которых парили в воздухе, освещая всё, другие опадали на сухие ветки и поджигали их. Вспыхивало сначала зеленоватое пламя, а потом оно быстро переходило в естественный для огня рыжий цвет.

– Получилось! – обрадовалась Ассоль.

– Смотри-ка, не безнадёжна! Снизошло-таки благословение Логе-огнебога! – заключил гном, хлопнув в ладоши и начав копошиться в своих мешках. – Ну, благослови нас всех Фригга и прости, Вотан, нам все прегрешения!

– Спасибо, – кивнул Вильгельм Шанти в благодарность за массаж и неторопливо поднялся, глядя уже на Ассоль. – Идём-ка, девочка, потренируемся, – приобняв её за плечи, повёл он её подальше от костра.

– Ура! – воскликнула ещё более радостно дочка друида, двигаясь рядом.

Они расположились на той же поляне чуть поодаль. Присели в позе медитации друг напротив друга, концентрируясь на потоках внутренней энергии. В конце концов обращение в животных тоже требовало определённого запаса внутренних сил, как и любое чародейство. Вильгельм же был именно анимагом, а не оборотнем-перевёртышем. Не зависел от фаз луны и иных астрономических явлений, не нуждался в затяжных ритуалах, меняя форму довольно легко, но, помимо этого, не обладая ещё какими-то чарами: не создавал сверкающих шаров или энергетических лучей. Вся его сила была направлена внутрь себя и на собственный облик.

– Говоришь, отец твой работал с тотемными духами? Оборачивался? – уточнил аристократ.

– Да, волков отгонял… – ответила девочка. – У нас не было фермы или животных, но всё равно домик был неподалёку от леса, поэтому было опасно. И требовалось время от времени делать такой защитный ритуал. Маму вот защитить не сумел… – опустила она голову.

– Выше нос! Значит, и ты также можешь. Если уж не оборачиваться… – начал было Вильгельм.

– Не хочу оборачиваться! Бегать с наполовину звериным рассудком, очнуться голой непонятно где… Хочу колдовать, – воскликнула Ассоль.

– Не перебивай, юная леди, это невежливо, – заметил аристократ.

– Извините… – опустила девчонка глаза, прикусив губу.

– Примадонна! – поодаль с укором воскликнул гном.

– Силу волка применять можно по-разному. Вот, у меня волчья голова на родовом гербе де ла Конте, – протянул мужчина свою брошь с плаща. – Можно сказать, тоже наш тотемный зверь, но я нечасто волком оборачиваюсь.

– Ну, у вас сложные взаимоотношения в семье, как я поняла… – робко произнесла девочка.

– Дело не в этом. Родные не принимали мою сущность, это да. Хотя старший брат находил в этом немало забавного. Да и леди Кёртис, – с мечтательной улыбкой, поднял Вильгельм голову к ночному небу. – Но… – вернулся он к насущным вещам, – обращаться в волка в моих обстоятельствах как-то не очень. В городе проще быть псом или лошадью, осликом там, бродячим котом, залетевшей птицей. Волка-то испугаются, убить могут. Даже в лесу небезопасно: повсюду охотники.

– Понимаю, – кивнула, вернув свой взор на собеседника Ассоль.

– В деревнях и подавно, на фермах в форме волка, лисы и куницы только животных переполошишь… Прилетел я как-то на один хозяйский двор, с таким гусаком познакомился! Не птица, а генерал! – с воодушевлением рассказывал анимаг. – Суровый, властный, своенравный! Весь скотный двор у него по струнке ходил! Все знали, все уважали и слушались. Ну, мы перетёрли то и это, сдружились, мечтали как-то улететь осенью за стаей, лучшей жизни искать… Обернуться не успел, как его уже схватили и обезглавили! Праздник намечался, все запекали гусей! Еле лапы унёс! – вспоминал мужчина с диким выражением ужаса на лице.

– Да уж… – сглотнула Ассоль, ошарашенная историей. – Так вы ещё и говорить с животными можете, получается?

– Ну, в основном, в рамках их интеллекта. Повести собачью стаю под предлогом, что нашёл что-то вкусное, или заставить в панике разбежаться, предупредив об опасности. С животными, как и с людьми, не с каждым есть, о чём поговорить, – отметил Вильгельм.

– А как… Ну, вы же большой, а становились кроликом! Это же вы там прыгали за угол трактира? А если сравнить с конём – наоборот, маленький, а конь здоровенный, тяжёлый… – интересовалась девочка.

– На то и магия у анимага. Либо растворять часть собственного веса на время на частицы эфирного облака, что невидимо летает вокруг в ином измерении, то, наоборот, дополнять свою массу энергией извне. Много сил требуется. Рысь вот весит втрое меньше человека, ты знала? – поглядел на собеседницу аристократ.

– Не доводилось взвешивать, – ответила та. – Теперь буду знать.

– Рысь ступает мягче, чем все остальные животные. Такое строение лап, да и всего тела. Если нужно бесшумно подкрасться, то лучше зверя не сыскать. Даже маленькая крыса знаешь как топает по полу в тихой комнате?! – рассказывал анимаг.

– А каким самым причудливым зверем вам доводилось быть? – поинтересовалась Ассоль.

– Мантикорой, пожалуй… – призадумался собеседник.

– Когда напала банда разбойников и вы их всех лапами, жалом, клыками? – воодушевлённо нагнулась вперёд девчонка, сверкая малиновым взором.

– Нет, – усмехнулся Вильгельм. – Это было на заднем дворе. Леди Кёртис загадывала разных животных и вот как-то не смогла придумать ничего лучше, чем мантикора.

– А-а, ваша подруга, – кивнула Ассоль, выпрямившись на месте.

– Дочка соседнего лорда. Ровесница почти, на пару лет младше. Прекрасная девушка, мы всё детство общались и играли. Я, брат мой да она, – с улыбкой вспоминал анимаг, а потом нахмурился. – Ладно, что это мы всё обо мне? Мы же тренировать тебя собрались. Думай вот о змее, например.

– Фу! Не хочу! – вздрогнула перепуганная девушка.

– Не «не хочу», а сконцентрируйся на образе змеи, прикрыв глаза, – повелел ей новоиспечённый наставник. – Змея – это что? Символ мудрости, медицины, она стремительна, быстра, но чрезвычайно терпелива. Может в засаде ждать долго-долго. Оборачивается вокруг, давит и душит, многие имеют яд. Ещё у неё глаза защищены прозрачным веком. Сила змеи поможет твоим глазам во время песчаной бури, например. Забросит нелёгкая тебя из Аргуса через реку в земли Нид… как раз к людям-змеям.

– Брр! Не хочу! – помотала головой Ассоль с прикрытыми глазами.

– В каждом ищи что-то прекрасное. То, что поможет тебе. Вот создай что-то из своей энергии. Какое-нибудь животное, – предложил Вильгельм.

Ассоль, открыв глаза, сконцентрировалась, расставила руки, довольно долго пыталась что-то сплести и сосредоточиться, пока рыже-зелёные потоки не образовали скалящуюся и рычащую морду тигра размером с её торс. После чего заклятье растаяло.

– Вот… – только и проговорила зеленовласая девица, не зная, сколь удачно у неё получилось.

– Над фантазией, конечно, следует поработать… Но что это было? – уточнил анимаг.