Никто, кроме тебя

В комнате горел приглушенный свет ночника, и он позволил Тине рассмотреть все шрамы, оставленные мной. Только увидев на ее лице злость и недоумение, поняла свою оплошность. Мне не стоило раздеваться перед ней. По крайней мере не так близко.

В следующую секунду сестра потянула меня к себе и, затаив дыхание, разглядела мои плечи.

– Ты до сих пор себя режешь, – в ее голосе дрожь.

Мартина подняла на меня взгляд, полный жалости и слез.

– Сестра, – теперь взяла ее за руки и крепко сжала. – Не плачь, прошу. Я пыталась, но…

– Не можешь? – нахмурилась она, показывая, как сильно ей больно. – Андреа, ты делаешь хуже только себе. Что ты хочешь доказать этими шрамами? – она вцепилась в мои плечи и встряхнула, будто это могло меня отрезвить. – Думаешь, это убьет боль? Перестань. Прошу тебя.

Я не могла ей ответить.

– Я правда стараюсь. Мне это тоже не нравится. Я тоже хочу остановиться, но не могу, – голос стал почти неслышным.

Я не пыталась снять маску. Не пыталась объяснить, что со мной. Это бы ее сломало.

– Милая моя… – Тина шагнула ко мне и заключила в объятия.

Я закрыла глаза, вдыхая ее любимый аромат. Он так напоминал маму. Тина с возрастом становилась ее копией.

– Веточка, – детское прозвище больно резануло душу.

Мама всегда так меня называла.

Тина подняла мое лицо.

– Я знаю, ты меня не послушаешь. Но брак с Рицци – единственный выход из этой бездны, – она погладила меня по волосам.

Я не желала это слушать. Отступила, вытащила из шкафа любимую толстовку и пижамные штаны. Пока надевала их, Тина устроилась на кровати, сняв туфли. Я уложила голову на ее колени и умиротворенно выдохнула. Раньше каждую ночь мы проводили именно так.

– Когда отец сказал мне о свадьбе с Моро, – начала Тина, играя с моими прядями, – я была в ужасе. Хотя и не пыталась идти против.

Она никогда раньше не рассказывала об этом.

– Мне казалось, ты была счастлива, – подала я голос. – Ты хотела этого.

– Да, хотела. Но ты не думала, что я тоже способна бояться?

– Ты боялась его?

Тина усмехнулась и отвела взгляд.

– До жути. На нашей первой встрече он даже не посмотрел на меня. А когда нас отправили поговорить, сказал, что не хочет этого брака и он никогда не станет настоящим.

Сердце больно сжалось. Я знала, что Моро – тот еще ублюдок. Но не думала, что до такой степени. Хотя… он был честен с самого начала.

Вдруг на меня снизошло подозрение. Распахнула глаза, едва не заснув от ее движений.

– Погоди, – воскликнула я, – вы никогда…

– Нет, – Тина залилась румянцем. – У нас был секс, если ты об этом. Но позже.

– Насколько позже? – нахмурилась я.

– Три месяца после свадьбы.

– Оху…

Она тут же зажала мне рот и нос.

Я мычала, чтобы отпустила, пока Тина не пригрозила пальцем.

– Что за слова, Андреа? – строго заявила она, отпуская меня.

Я резко вдохнула воздух и толкнула ее в бок:

– Я чуть не задохнулась!

Сестра залилась смехом. Ее щеки пылали. Она была слишком застенчива.

– Ну а если честно? Неужели тебя не влекло к нему? Ну или его к тебе?

– Мы все эти месяцы жили вдали от Чикаго. Моро тогда занимался некоторыми делами отца.

– Вы спали в разных комнатах? – тут же предположила я.

Сестра кивнула. Ей стало не смешно. Казалось, это были не самые радостные моменты ее жизни.

– Было тяжело. Я наивно полагала, что смогу построить семью и найти любовь. У меня не оставалось другого выбора. Но еще до брака Моро прояснил все свои намерения. И только после свадьбы я поняла, что он не бросался словами на ветер. После трех месяцев мучений у меня случился нервный срыв. Тогда я решила, что все кончено. Мне предстояло прожить оставшиеся годы, изображая на публике любящую пару, а дома быть чужими. Я сорвалась. Устроила такой скандал, что в доме не осталось ни одной целой тарелки. Тогда Моро признался, что боится меня обидеть. Сказал, что он меня недостоин.

– Почему ты мне не рассказала?

– Не могла, – пожала она плечами. – Если бы правда всплыла наружу, Моро лишился бы уважения. Какой мужчина откажется заявить свои права на жену? В тот день я решила разрушить все стены, которые он выстроил.

– Как понимаю, разрушила, – хихикнула я, зная, что Тина могла, если хотела.

Интересно, что именно любовь раскрыла в ней то, что годами было ей не свойственно.

Тина кивнула, улыбаясь и поджимая губы.

– На это ушло много месяцев.

– Но сейчас вы счастливы? Вы любите друг друга? – я переживала за сестру. Моро был прав: он недостоин такого ангела.

– Даже больше, чем ожидалось.

– Я счастлива за тебя, – прошептала, уставившись в потолок и грустно улыбаясь.

Хоть кто-то из нас оказался по— настоящему счастлив.

– Ты тоже можешь быть счастливой, – сказала Тина, будто читала мои мысли. – Рицци своенравный. Да, порой он невыносим, но это терпимо. Он никогда не сделает тебе больно. Они совсем не такие, как наша семья, Андреа, – это было сказано искренне.

И самое страшное – я ей верила.

Тина была права. Я не единственная, кому уготован брак по расчету. Каждая девушка в синдикате выходила замуж за того, кого ей назначали. И вроде бы все были живы и здоровы. По крайней мере, так я слышала.

– Ты не выйдешь нас проводить? – спросила сестра, собираясь уходить.

Я покачала головой, присаживаясь на кровать и подтягивая одеяло к подбородку.

– Скажи, что я приболела. И передай, что мне очень жаль.

Сестра кивнула и, наклонившись, оставила поцелуй на моей щеке.

– Я сказала Моро, что приеду к тебе выбирать свадебное платье. Скоро увидимся.

Я улыбнулась и поцеловала ее в ответ. Тина открыла дверь, но остановилась на полпути. Ее плечи напряглись. Обернувшись, она сказала:

– У меня есть знакомая психолог, Андреа.

– Это плохая идея, Тина.

Действительно плохая. Я не могла себе представить, что скажу ей хоть слово. Да и у нас не принято делиться личным. Мы не можем говорить о себе, когда захотим, и с кем захотим.

– Ей можно доверять. Я отправлю тебе номер, – сказала Тина и закрыла за собой дверь, оставив после себя шлейф ванильных духов и тишину, прерываемую тиканьем часов.

Устало перебравшись на подоконник и укутавшись в одеяло, я смотрела на море. Только из моей комнаты открывался такой вид. Даже высокие кирпичные заборы, которые отец построил после смерти мамы, не мешали наблюдать за этой красотой.

Приглядевшись, я заметила, как из воды выходит мужчина. Силуэт был знаком. Это был Даниэль.

Словно почувствовав мой взгляд, он поднял глаза и поймал меня с поличным. Дыхание перехватило, когда его внимание задержалось на моем окне. Я поспешно спрыгнула с подоконника, зарылась в одеяло и устало выдохнула.

С этого дня придется держаться от него подальше. Он был не тем, кого можно любить. Нет, я была не той, кто имел право его любить.

Глава 5

Вся оставшаяся неделя до помолвки шла стремительно.

Бабушка Кора и Вивьен готовились к предстоящему событию, в то время как я почти не покидала комнаты и не снимала наушники. Только вечерами выходила на пробежку под присмотром Даниэля, чтобы не сойти с ума в четырех стенах. Думая о нем. О его голосе, запахе, губах и тепле.

Даже сейчас, чувствуя, как под ногами прогибается песок, легкие сжимаются от одышки, а мышцы на ногах болят, я все равно не переставала думать о нем.

Музыка в ушах била в такт сердцу, когда обернулась через плечо посмотреть на своего телохранителя, бегущего позади. И сердце вновь пробило тяжелый удар, тело заныло, и я надеялась, что это от усталости, а не от желания. Хотя, черт возьми, даже песня утверждала обратное. Настолько, что я начинала сходить с ума.

How do you want me, how do you want me?

Как сильно ты меня хочешь? Как сильно ты меня хочешь?

Даниэль поднял взгляд, словно прочитал мои мысли.

Сегодня он был всего лишь в футболке и шортах. Это оказалось неожиданно и… смущающе; видеть его без привычной униформы.

Глядя на его спокойное лицо, я удивлялась железному терпению этого мужчины. Ничто, кроме капель пота на его лбу, не выдавало, что он бежит уже больше тридцати минут, тогда как я валюсь на колени, не в силах продолжать.

– Все, – тяжело дыша, сняла наушники. – С меня хватит.

Наконец, порочные строчки песни перестали путать мысли, но все еще крутились в голове, как надоедливая пластинка:

Baby, I wanna fuck you

Малыш, я хочу тебя,

I wanna feel you in my bones

Хочу чувствовать тебя каждой клеточкой своего тела.9*

– Да ладно, – усмехнулся Дэн, подбегая ближе и вырывая меня из пелены мечтаний. – Я готов пробежать еще пару кругов.

– Беги сам, – перевернувшись, села на песок, стряхивая его с ладоней и леггинсов. Грудь тяжело вздымалась от одышки.

Море с легким шелестом накатывало на берег. Это приятно успокаивало.

Даниэль не побежал дальше; просто плюхнулся рядом, подтянув колени.

– Решила похудеть к свадьбе? – с усмешкой спросил он и тут же получил в ответ испепеляющий взгляд.

– Почему все в последнее время сводится к свадьбе? – нахмурилась, сжимая губы.

И правда.

Я начала много спать? Да это из— за свадьбы. Мне не хочется есть? Свадьба. Я стала тише обычного? Конечно, свадьба.

Так говорила бабушка Кора. Она гостила у нас всю неделю и, казалось, собиралась остаться до самой церемонии. Это выводило из себя. Иногда казалось, что она готовится к своей собственной свадьбе, настолько ее захватывал процесс.

– Потому что ты выходишь замуж, – спокойно произнес Даниэль.

Он больше не смотрел мне в глаза. Его взгляд был устремлен на звездное небо. Я заметила, как играют желваки на его скулах.

– Меня выдают замуж. Я делаю это точно не по своей воле, – горькая усмешка слетела с губ. Я все острее осознавала, насколько беспомощна.

– Свадьба уже не за горами, – будто самому себе сказал он.

– Марко хочет ускорить все. Он боится мести Конселло. Сейчас было бы разумнее растянуть время, дождаться, пока все утихнет. Но «разумно» и «Марко» – понятия несовместимые, – усмехнулась я, сжимая пальцы в теплом песке. – Он просто хочет избавиться от меня, пока это не сделали другие.

Даниэль промолчал. И эта тишина начала давить.

– Ты не называешь его отцом, – заметил он после паузы.

– Он не достоин этого, – взгляд упал на испачканные песком кроссовки.

– Судя по твоим синякам… не могу не согласиться.

– Сколько себя помню, он всегда бил нас, – я сама не знала, зачем это говорю. Почему перехожу черту, которую сама себе обозначила. Но душа, казалось, просилась наружу.

Даниэль заметно напрягся. Он не ожидал такой откровенности.

– Впервые я получила от него в пять лет, когда подружилась с соседским мальчиком и с гордостью рассказала, что мой папа – бандит и круто стреляет. Марко узнал и ударил меня. А потом избил маму. Тина тоже часто доставалось. Особенно когда она плакала. Он ненавидел слезы, ненавидел слабость, – выдохнула, прокручивая в памяти то, что так хотелось забыть.

– В пять лет я могла устроить истерику, когда он бил маму. Могла кричать и плакать до хрипоты. В десять убегала в комнату, запиралась и громко напевала песни, чтобы не слышать ничего. – Я усмехнулась, пытаясь согнать с кожи дрожь. – А в двенадцать уже перестала реагировать. Пыталась противостоять ему, но за это получала сильнее мамы. Мой характер – всегда был моим врагом. В пятнадцать я едва держала его в узде. А сейчас… сейчас вообще стала непробиваемой. Иногда думаю – зачем я его провоцирую? Может, надеюсь, что у него прихватит сердце, и он сдохнет? – рассмеялась я. Но Даниэлю было не до смеха.

Он резко привстал и, схватив меня за руку, потянул к себе. От неожиданности дыхание перехватило.

Не поняв, что происходит, оцепенела, когда он задрал футболку и, сжав мою ладонь, заставил коснуться его живота.

На берегу было темно, ничего не видно, но я чувствовала.

Кончики пальцев скользнули по горячей коже, по напряженным мышцам… и по длинному рубцу, что пересекал весь живот. Я провела пальцами вниз, до самой резинки его шорт. Даниэль задышал прерывисто. Его тело отозвалось на мои прикосновения.

– Кто это сделал с тобой? – прошептала я, лишившись дара речи и испуганно отдернула руку.

Даниэль опустил футболку.

– Отец, – ответил он холодно.

Голос был почти не слышен, но мурашки прошлись по всему телу.

– Но ты ведь рос с дедушкой…

– Да. Мой отец умер, когда мне было чуть больше трех.

Я хотела спросить: как? Зачем? А мама?.. Но он сменил тему.

– Пойдем домой. Марко будет в ярости, если ты пропадешь, – он подтолкнул меня в сторону особняка, и я молча подчинилась. Без желания спорить.

В чем— то мы оказались похожи. Нам обоим достались отцы— ублюдки.

Марко действительно был в ярости. Но в этот раз не из— за меня.

Когда мы вошли в дом, до нас донесся грохот. Возле кабинета отца столпились Вивьен и бабушка Кора.

– Что происходит? – с тревогой посмотрела я на женщин.

Они были напуганы. Я оглянулась на Даниэля. Его губы сжались в тонкую линию, а между бровями залегла глубокая складка.

Я заметила машины у входа. Приехали младшие боссы.10*

Но что— то пошло не так.

– Взорвался порт с товаром, – сообщила Вивьен, и я в изумлении прикрыла рот рукой. – Пропал весь кокаин.

Я знала, что Марко месяцами готовил эту отправку в Нью— Йорк. Этот порт был ключевым. А теперь все пошло прахом. И Марко снесет все на своем пути. Без жертв не обойдется…

– Боже! – вскрикнула Вивьен, отступая от двери вместе с Корой, когда из кабинета донесся выстрел.

Меня тут же оттащили назад, в твердое объятие Даниэля. Он встал передо мной, заслоняя собой, и держал пистолет наготове.

– Вам лучше разойтись по комнатам, – произнес он хрипло, уже в привычном профессиональном тоне.

Вив и Кора кивнули и поспешно скрылись.

– Кого убили? – спросила с комом в горле, вглядываясь в сторону кабинета.

Даниэль подтолкнул меня к лестнице, и мы поднялись на второй этаж.

– Предателя, Андреа, – мрачно ответил он. – Теперь иди. Я останусь у двери.

Я скрылась в комнате. А он остался охранять.

В доме царила паника. Кабинет отца гремел. Охраны стало вдвое больше. А Даниэль всю ночь не отходил от моей комнаты.

Я не могла заснуть. И не нужно было быть гением, чтобы понять: за этим стояли Конселло.

Они начали действовать. Жестко.

Что будет в следующий раз?

***

Несмотря на то, что сегодня была моя помолвка, я пошла в «Магнолию». Нужно было снять стресс. Настолько вымотаться, чтобы к моменту, когда кольцо, словно оковы на всю жизнь, окажется на пальце, я не смогла бы почувствовать ничего.

Погода была намного лучше, чем в прошлую субботу: солнце светило ярко, заставляя людей буквально плавиться от жары. Я оделась так же, как и тогда – только футболка была черной.

Когда мы вошли в студию, нас встретила Мари. Подруга чмокнула меня в обе щеки. Даниэль тоже не остался без внимания. Она подшутила, что он один из самых красивых моих телохранителей. Дэн лишь растянул губы в полуулыбке, будто говоря этим, что знает.

Да, черт возьми, Даниэль знал, насколько он хорош.

– Ну и какие планы на вечер? Мы с девочками собираемся в клуб, – поделилась Мари, натягивая шопенку.

Я сделала то же самое, бросив ей усмешливый взгляд. Мари закатила глаза.

– Знаю, ты не пойдешь. Но я все равно хотела попытать удачу, – поджала она губы.

Я не рассказывала Мари о свадьбе. И не собиралась. Она знала, что у меня никого нет. Подумала бы, что за пару недель я вдруг нашла себе жениха? Конечно, нет. Она бы докопалась до самой сути.

Мари была единственной, кого я могла назвать подругой. Мы не были особенно близки, но я считала ее другом. Она знала одно: моя личная жизнь – табу.

Для нее мой отец – бизнесмен. Мать погибла в автокатастрофе, а сестра вышла замуж за друга детства. Прекрасная сказка, не правда ли?

Я всегда завидовала Мари белой завистью. У нее был выбор. Она могла учиться. Гулять по клубам. Жить на полную катушку. Любить. Радоваться. Смеяться по— настоящему.

У нее было все, чего не могла позволить себе я.

Когда мы с девочками вошли в зал, Мэган дала команду построиться:

– Сегодня будем отрабатывать четыре основные позы: арабеск, экарте, а— ля сгон и аттитюд, – объявила она, хлопнув в ладоши. – Начнем с разминки.

– И как давно у тебя такой красивый телохранитель? – прошептала Мари во время растяжки, бросая взгляд на Даниэля, сидящего в углу на маленьком девичьем диванчике. Там обычно девочки надевали пуанты.

Это выглядело нелепо. На крошечной мебели Даниэль казался слишком большим, суровым… и чертовски сексуальным.

Господи, я опять об этом думала.

Мэган, увидев его, велела не околачиваться у дверей и пройти внутрь. Теперь он сидел, хмуро глядя на нас, то и дело бросая взгляды на часы, словно мечтая поскорее отсюда убраться.

– Почти месяц, – ответила я, растягивая мышцы ног.

Наши взгляды пересеклись. Он смотрел внимательно. Будто знал, что мы обсуждаем именно его.

– Я бы давно затащила его в постель. Думаю, он хорош, – ухмыльнулась Мари, не сводя глаз с Даниэля.

Что— то внутри болезненно кольнуло, когда я представила их вместе. Мне это совсем не нравилось.

– Мари, – возмущенно сказала я, нахмурившись, – Даниэль мой телохранитель.

Ключевое слово – мой.

– Ну и что? – закатила глаза подруга. – Дай себе волю, Андреа. Кому ты дала обед воздержания? Я же вижу, как вы смотрите друг на друга, – Мари убрала за ухо светлую прядь, а мне захотелось провалиться сквозь землю.

– Этого не может быть, – судорожно покачала головой, будто это могло вытрясти из меня все порочные мысли.

– Почему это? Я считаю…

– Я выхожу замуж, Мари, – резко перебила я. Но Мари словно не услышала.

К черту. Меня уже раздражало ее стремление свести меня в постель с собственным телохранителем.

– …что вы отлично… что?! – вскрикнула она, распахнув глаза.

Взгляды всех в зале тут же обернулись в нашу сторону. Одни недоуменные, другие откровенно раздраженные.

– Девочки? – окликнула Мэган, стоя во главе студии.

Эта женщина и в свои сорок пять выглядела сногсшибательно – шоколадные волосы до талии, лиловые глаза, осанка, которой позавидовала бы балерина Большого театра.

– Все в порядке?

– Да, просто Мари узнала, что у Hermès выходит новая сумка, – расплылась я в ослепительной улыбке, стараясь скрыть правду.

Мари легко могла проболтаться, а я не хотела, чтобы кто-то узнал о помолвке. Тем более о такой…

– Правда? – несколько девушек обернулись с блестящими глазами, забыв про растяжку.

– Ага, – кивнула я, – Моя тетя сказала, что сумка появится в продаже через месяц, – соврала, не моргнув и глазом, и тут же поймала усмешку Даниэля. Он точно знал, что я лгу.

– Классно!

– Я скажу отцу купить.

– Я обязательно ее возьму!

– Ладно, девочки! Потом обсудите это, – хлопнула в ладоши Мэган.

Все моментально вернулись к растяжке.

– Шутишь? – прошептала Мари, наклоняясь к ступням. – За кого?

– За мужчину, конечно, – парировала я, не желая вдаваться в подробности.

Мари усмехнулась:

– Я не про твою ориентацию спрашиваю. Кто он?

– Его зовут Рицци. Сын хорошего друга отца. Мы дружим с детства, – уверенно врала я. – Месяц назад он признался мне в любви. Недавно сделал предложение. Я согласилась.

Сама себе не верила. Что за чушь я несла?

– Ого, – Мари округлила губы, – Классно! А когда свадьба? Позовешь?

– Свадьбы не будет, – снова соврала.

Если скажу «да», она захочет прийти. А я не могу так рисковать ее жизнью. Это слишком опасно.

– Сегодня помолвка, – пробормотала, тут же пожалев о сказанном.

– Серьезно?! – Мари не скрыла удивления. – И ты даже не собиралась меня звать?

Она на мгновение замерла, перестав двигаться, но быстро вернулась в строй, когда заметила хмурый взгляд Мэган.

Угрызения совести не давали покоя. Я не могла сказать ей «нет». Но и «да» – тоже.

Как ей объяснить охрану у дома? Пистолеты, которые будут сдавать при входе? А если кто-то из гостей проболтается? Это может стоить ей жизни.

– Вот это я и хотела тебе сказать.

Дура. Дура. Дура. Ду— ра!

– Боже, это прекрасно! И так неожиданно, – Мари не сдержалась и начала хлопать в ладоши.

– Но ты должна кое— что знать, – серьезно сказала я.

После занятий мы с Мари решили зайти в кофейню напротив студии. Я собиралась ей все объяснить. Ну, хотя бы сгладить углы. Рассказала, что у отца крупный бизнес, много врагов, поэтому и охрана такая. Да и гости – влиятельные люди.

– И каждый у вас там носит пистолет? – приподняла бровь Мари, попивая раф.

– Ну… практически, – пожала плечами и бросила взгляд на Даниэля, стоящего у барной стойки.

Вот бы он подошел и сказал, что нам пора. Мне не пришлось бы захлебываться во лжи.

– Андреа, – протянула Мари с хитрой улыбкой, – Ты из меня дуру делаешь?

Черт. Конечно, она не поверила.

– С чего ты взяла? – попыталась сохранить спокойствие.

– Твой отец – бизнесмен с огромным состоянием. Его друзья такие же, все боятся за свою жизнь. Поэтому у тебя телохранитель. Поэтому охрана. И все остальное, – она наклонилась ближе и прошептала: – Ты можешь сказать мне правду. Я уже догадываюсь, кто твой отец.

– Раз уж о правде, – я сделала глоток холодного кофе и понизила голос. – Говорю прямо: не иди на помолвку. Это опасно, Мари.

– Да ладно, разве жизнь была интересной без опасности? Хоть раз взгляну, как живут мафиози.

Вот же дьявол. Я никогда не умела врать. Просто ужасно.

В конце концов мы с Мари разошлись лишь спустя добрые десять минут, когда мой телефон начал буквально взрываться от звонков Вив, Коры, и, наконец, подошел Даниэль со словами, что «пора».

Мы уехали. Даниэль молчал всю дорогу, а я, сидя на заднем сиденье, смотрела в окно. На небо. Единственное, что хоть немного успокаивало и делало меня ближе к маме.

Мам, что мне делать? На правильном ли я пути?

Как же мне хотелось услышать ее спокойный голос. Услышать, что все будет хорошо. Все… будет хорошо?

Когда мы подъехали к дому, из пелены мыслей выдернул голос Даниэля. Он посмотрел на меня через зеркало заднего вида и сказал:

– Вивьен ждет тебя. Скоро прибудут гости.

– Слушай, – подтянулась вперед, касаясь спинки водительского кресла, – а что, если я попрошу тебя меня убить? Ты сможешь?

Даниэль резко посмотрел в мои глаза через зеркало. Сердце болезненно дрогнуло.

– Не спрашивай меня о таком, – рявкнул он. Это удивило.

Так грубо он со мной еще не говорил. Я ждала, что он просто усмехнется и назовет меня сумасшедшей. Но не такой реакции.

Он сжал руль с такой силой, что костяшки побелели, и холодным голосом велел выходить. Я вышла, захлопнув дверь, и направилась в дом, все еще напряженная из— за нашего разговора.

Даниэль злился, словно замуж выходил он, а не я.

В доме все кипело. Повара колдовали на кухне. Официанты суетились, накрывая столы. Бабушка Кора раздавала поручения направо и налево. Я попыталась как можно быстрее ускользнуть наверх, но Вивьен перехватила меня на полпути.

– Твое платье пришло, – предупредила она, коротко улыбнувшись.

В этот раз мы заказывали его через интернет – отец запретил нам покидать дом без уважительной причины. Я и так была рада, что смогла сегодня сбежать.

Ситуация с портом выбила Марко из колеи. Он подолгу пропадал то на других объектах, то за дверью своего кабинета. Меня это только радовало – ему явно было не до меня.

– Хорошо, я его примерю.

– Стилист приедет через час, – сказала Вив, сверившись с часами. – Будь готова, хорошо?

Я кивнула и поспешила к себе.

На застеленной покрывалом кровати стояла коробка с платьем. Бросив сумку в угол, подошла, открыла ее и достала наряд. Уголки губ дрогнули. Оно было «идеальным» для сегодняшнего вечера.

Стилист приехала вовремя. Рыжеволосая девушка по имени Энджел сразу принялась за работу, восхищаясь моими глазами. Она сделала вечерний макияж с дымчатыми тенями и глубокими черными стрелками, еще больше подчеркивающими взгляд.

О чем она болтала я не запомнила. Все пролетало мимо, пока я смотрела на свой безымянный палец. Скоро на нем окажется кольцо. Символ того, что я буду принадлежать одному мужчине до конца его или моей жизни.

Разводы в мафии были сродни смерти. Это был позор. Разжигание вражды. Единственный выход из брака – смерть. Звучало жестоко, но это была правда.

Энджел закончила мой образ спустя два часа. Но даже макияж не мог скрыть того, насколько безжизненными были мои глаза. В них жило слишком много противоречий.