Метеорит

Поль отключился.

Блок отправился в пятую лабораторию, чтобы приготовить место под метеорит. А спустя двадцать минут эта чёрно-коричневая бесформенная масса зависла над стеллажом. Тут же расположились и стерильные пакеты с бережно собранными фрагментами метеорита. Блок парил рядом и молча смотрел на этого незваного гостя.

– И, всё-таки, как ты смог проделать дыру в нашем корабле?..

Глава 4

Корабль продолжал двигаться по инерции, а вопрос о новом разгоне и прыжке пока не поднимался – сначала нужно устранить последствия столкновения с метеоритом, детально обследовать корабль, а уже затем решать, может ли он в таком состоянии продолжить разгон. И ничего удивительного не было в том, что уже вторые сутки на корабле почти никто не спал, несение вахт переведено в аварийный режим, а все службы находились, что называется, в боевой готовности.

Блок с интересом наблюдал за сложившейся обстановкой. Нет, его интересовала не авария и не аврал. Неожиданно вокруг корабля, в радиусе двух десятков тысяч километров возникло слишком много метеорных тел. Причём в ближнем поле, в сфере радиусом всего десять километров, находилось как минимум два десятка тел диаметром буквально от единиц сантиметров до метра. Разумеется, все эти тела отслеживались корабельные системой, для всех из них были рассчитаны траектории движения и динамические характеристики.

Но даже сам факт наличия метеорных тел оказался не таким интересным, как скорости этих тел и траектории их движения. Блок видел такое впервые.

Большинство из отслеживаемых метеорных тел имело гиперболические орбиты. И не просто гиперболические – на протяжении миллионов километров траектории выглядели прямыми линиями, исходящими из центральной звезды. Сейчас траектории этих метеорных тел и корабля практически совпадали: они двигались в одном направлении – покидали систему. И если корабль имел шансы всего через два-три месяца оказаться в родной Солнечной системе, то эти необычные метеорные тела могли встретиться с другой звездой через многие десятки и сотни тысяч, а то и миллионы лет.

Особое внимание Блок обратил на четыре метеорных тела, которые, казалось, неподвижно зависли и парили всего в нескольких десятках метров от внешней обшивки корабля. Это были небольшие камни, судя по результатам сканирования – один из них имел диаметр что-то около семидесяти сантиметров, а остальные – не больше тридцати или сорока. Из-за неправильной формы и медленного вращения точно определить размеры было сложно.

Наблюдаемая картина подводила Блока к решению загадки этой системы. Он постепенно приходил к пониманию, почему в системе, а особенно в её внутренних областях, наблюдается так мало межпланетного вещества. Просто все метеорные тела, пыль и прочий материал аномальным излучением вытеснен на периферию, а зачастую – и вовсе выброшен из системы, поэтому сейчас находится на пути к соседним звездам.

Интересно.

В эти непростые дни Блок выступал и как учёный, столкнувшийся с настоящим феноменом, и как основной специалист команды по мониторингу метеоритной опасности. Судя по данным, которые обновлялись автоматической системой буквально в режиме реального времени, опасности для корабля в настоящее время не было. Траектория всех наблюдаемых метеорных тел не пересекались с траекторией корабля (точнее, расчётный путь одного из тел сходился с теоретической траекторией корабля примерно через два года, но в настоящей ситуации это даже не стоило брать в расчёт), и не было никаких предпосылок к тому, что ситуация изменится в ближайшие дни. По заверению Поля, пробоина в обшивке корабля уже почти заделана, исследование целостности и работоспособности систем будет завершено в ближайшие часы, и уже мнее чем через сутки корабль сможет продолжить разгон и готовиться к прыжку.

Поэтому Блок, хотя и оставался в роли главного специалиста команды по мониторингу метеоритной опасности, сейчас больше интересовался окружающей обстановкой с точки зрения учёного.

Вызов отвлёк Блока от размышлений и экранов, испещрённых графиками и числами.

– Не занят?

– Не особо.

– Тогда я забегу к тебе.

Грин тут же отключился, но буквально через пару минут зашёл к Блоку. Грин как обычно был улыбчив, он будто сразу заполнил всю каюту своим голосом и широкими жестами, но от этого не становилось тесно, а как-то наоборот – уютно, тепло, будто дома или в родном университете.

– Блок, у меня есть умопомрачительная идея! Пока мы еле тащимся, а ты тут следишь за своими астероидами, – Блок уже поднял палец и хотел было сделать замечание по поводу «астероидов», но Грин жестом руки и широкой улыбкой остановил друга, – я решил сделать вылазку!

– Что?

– Вылазку! Хочу выйти наружу, в космос, поставить несколько детекторов. Не одному же Полю со своими ребятами там лазить.

– А-а-а… – протянул Блок, догадавшись, о чём говорит Грин. – Ты всё об этом излучении? Да-да, это интересная идея. Уверен, что ещё сутки, а то и двое у нас есть, успеешь что-нибудь собрать.

–Вот именно! Это и тебе поможет, может наконец-то разберешься со своими камнями.

И снова Блок хотел сделать замечание по поводу «камней», но Грин засмеялся и похлопал друга по плечу. Это была лишь дружеская шутка, ведь Грин отлично знал, как Блок не любит все эти шуточки по поводу «камней», невпопад упомянутых «астероидов» и прочей космической пыли.

– Да, изучить это излучение было бы весьма неплохо. Тебе помочь?

– Думаю, капитан и Поль не выпустят нас вдвоём. Я один слетаю.

– С Полем. – поправил Блок.

– Да-да, – Грин улыбнулся, – он точно меня и на шаг не отпустит, ещё и страховку сам держать будет. Но ничего!

Блок и Грин рассмеялись, но Блок вдруг озабоченно спросил:

– А почему ты сам хочешь выйти? Пусть дроны разнесут детекторы. Будешь ещё рисковать, время тратить.

Грин ещё шире улыбнулся и посмотрел на Блока, как на маленького ребёнка.

– Честно? Да потому что просто хочу! Я почти всю экспедицию просидел то на корабле, то в «Капсуле», то вообще в бункере. Надоело! Я в открытом космосе последний раз сто лет назад был. А тут такая возможность. И главное – я даже официально необходимость выхода в космос обосновал и заявление капитану подал! Нет, такую возможность упускать нельзя.

Блок прекрасно понимал Грина и его желание выбраться в открытый космос. Ведь экспедиция – это не прогулка, эта работа. За то короткое время, что корабль находится в чужой звездной системе или барражирует космос у какого-нибудь далёкого объекта, нужно провести массу исследований, изучить всё, что поддаётся изучению (и взять на замету то, что изучению не поддаётся), собрать максимум информации и постараться оставить после этого посещения как можно меньше серых пятен. И если Блоку, как планетологу и специалисту по малым телам, достаточно часто удаётся бывать в открытом космосе и даже высаживаться на астероиды, а то и вовсе планеты, чтобы провести исследование и взять пробы, то астрофизики основную часть времени космоса просто не видят. Они рассматривают окружающий мир и заполняющие его объекты во всём диапазоне электромагнитного излучения, но исключительно на дисплеях. И даже самый большой в мире дисплей с самой лучшей обработкой информации от детекторов излучения не может передать ту бесконечную красоту и величие космоса, которые предстают перед самым обычным глазом человека.

Вдруг Блоку в голову пришла идея.

– Грин, а может ты… Долетишь хотя бы до парочки ближайших камней?

– Хочешь, чтобы я притащил один из них на корабль? – Грин рассмеялся.

– Да нет… – Блок тоже улыбнулся в ответ. – Так, поставишь на них маячки. Мы часто оставляем их на астроидах и метеорных телах. Но тут случай уникальный, камни летят по гиперболическим орбитам, и маячки могут сослужить хорошую службу в далёком будущем.

– В далёком?

– Да, Грин, в далёком. В очень-очень далёком. Если не ошибаюсь, до ближайшей звезды в этом направлении где-то четыре или пять световых лет, и такими темпами все эти тела окажутся там как минимум через сто тысяч лет. Наверное, тогда эти исследования уже потеряют всякую актуальность, но…

Блок замялся и замолчал. Да, земным учёным его маячки скорее всего и не принесут никакой пользы. Но учёным далёкого будущего или учёным, которые могут обитать на одной из планет чужой системы, это может показаться очень интересным. Да и вообще…

Грин утвердительно кивнул.

– Ну хорошо, я попробую что-нибудь сделать. Вряд ли Поль отпустит меня далеко, но я дроном доставлю маячки до далеких камней. Главное, ты дай мне маячки и покажи, на какие камни их повесить. А я там уже разберусь.

– Ты когда выходишь?

– Я с Полем еще не договаривался о времени. Думаю, часа через полтора-два, не раньше. Так что давай, готовь своё железо.

Грин вышел из каюты, отчего та сразу будто осиротела, а Блок поспешил в лабораторию. Кажется, у него в запасе ещё оставалось несколько маячков, хотя некоторые из них нужно сначала проверить. За их питание не стоило волноваться: источники тока на основе эффекта Казимира хотя и были маломощными, но могли работать фактически вечно, до полного износа и механического разрушения его деталей. Но нужно было ещё и запрограммировать маячки, чтобы они подавали сигналы сразу в нескольких диапазонах, а заодно как-то ещё умудрялись периодически собирать информацию об окружающей среде. Жаль, что они не могут заменить собой целую лабораторию, но хотя бы грубую оценку магнитного поля, излучений, температур, плотности среды и некоторых других характеристик пространства они делать смогут. И за сотню тысяч лет наберут неплохую базу…

Примерно за час Блок разобрался с маячками, собрал их в контейнер и отдал Грину, который уже находился в передней шлюзовой камере и ждал Поля. Заодно Блок показал Грину, на какие именно метеорные тела нужно закинуть маячки. Конечно же, в этот список вошли все четыре ближайших тела, до которых Грин мог долететь самостоятельно, и еще семь – на удалении до восьми километров. Конечно, о полёте до этих камней и речи не шло, тут пришлось полагаться только на дроны, мастерство Грина и возможности минимального искусственного интеллекта, встроенного в дроны. Но Грин уверил Блока, что доктор наук, работавший с самыми сложными в мире астрофизическими приборами, уж как-нибудь, да справится с этими игрушками планетолога.

Блок покинул шлюзовую камеру, а минут через двадцать Грин с Полем вышли в открытый космос. Формально Блок находился на посту и следил за метеорной обстановкой вокруг корабля, поэтому не мог подробно отслеживать вылазку Грина. Лишь однажды Грин сам связался с ним, чтобы посоветоваться по поводу отправки маячка на одно из тел. Но разговор был короткий, Блок лишь ответил на вопрос, и Грин сразу же отключился. А примерно через час Грин уже вернулся на корабль и вместе с Бертой пришел к Блоку.

Грин сиял от удовольствия, хотя на его раскрасневшемся лице и читалось утомление. Всё-таки, выход в космос – это не увеселительная прогулка. И даже в наше время, когда корабли пронзают пространство Вселенной, а человечество научилось управлять энергией целых звёзд, человек остаётся беззащитен перед открытым космосом и всеми его опасностями.

– Отлично прогулялись! – весело проговорил Грин, едва войдя в каюту, поставил на пол контейнер и тут же завалился в кресло. – Такая красота за бортом!

Блок кивком поприветствовал астрофизиков.

– С маячками всё в порядке. – сразу же выпалил Грин, предвидя вопрос Блока.

– Это я вижу, они уже работаю. Спасибо.

– Кроме одного.

– Да, кроме одного. Камень слишком далеко находится. Время поджимало, не успел.

– Ты и так сделал очень много. – Блок открыл контейнер и достал оставшийся маячок. – Потомки будут благодарны тебе.

Блок лишь рассмеялся в ответ.

– Поль не вернулся с тобой? Я не видела его в камере.

– Нет. Там у него свои дела. Меня выгнал, а сам остался. Но, наверное, уже вернулся.

– Да, у него работы сейчас много. – в задумчивости произнесла Берта.

– Но и у нас не меньше! – выпалил Грин. – Ладно, мы тоже пойдём. По пути забежали к тебе отдать контейнер. Не скучай, вечером ещё зайдём!

И Грин снова покинул каюту Блока, прихватив в собой молчаливую Берту.

А Блок уже на дисплее наблюдал, что маячки работают. И их координаты в точности совпадают с координатами ближайших метеорных тел, отслеживаемых мониторинговой системой корабля. Это радует. Значит, всё работает правильно и никаких ошибок в наблюдениях нет. И главное, что фактические данные вполне совпадают с теоретическими.

Блок развернул расчёты, которые совсем недавно завершил бортовой компьютер. В целом, картина ясна и понятна. Можно поиграться с параметрами, но это уже не так существенно. Да и ещё наберутся наблюдательные данные, пока корабль разгоняется. Но едва ли это существенно изменит картину.

Как удачно его навели на идею Грин с Бертой! Это аномальное точечное излучение звезды легко объясняет факт почти полного отсутствия межпланетного вещества во внутренних областях системы и его скопление на периферии. Пучки, на протяжении миллионов лет бьющие во все стороны от звезды, меняют траекторию движения метеорных тел, разгоняют их до гиперболических скоростей и, наконец, изгоняют их из системы. А заодно избавляется и от пыли. Интересный процесс. С его качественной стороной вроде бы всё более или менее понятно, по количественной ещё есть вопросы. Но это уже мелочи. Отчаяние неразрешимости задачи, в которое Блок был погружён всего три дня назад, сегодня развеялось, открыв взору учёного маячившее на горизонте открытие.

Блок снова открыл систему мониторинга и совместил её с данными, поступающими от маячков.

Но что это?

Блок прищурился, начал считать глазами точки на дисплее и вспоминать.

Так, он собрал одиннадцать маячков, десть из них Грин разместил на метеорных телах, один вернул – вот он, лежит в контейнере. Но на дисплее… На дисплее всего девять мачков. Неужели один оказался неисправным? От поломок никто не застрахован. Хотя в этой экспедиции техника ещё ни разу не подводила.

Надо проверить…

Блок только занёс пальцы, чтобы открыть систему мониторинга, как раздался вызов.

– Блок?

– Я.

– Вас просят подойти в кают-компанию.

– Хорошо, сейчас буду.

На этот раз вызывал диспетчер. Значит, ситуация не экстренная и ничего срочного. Но всё же задерживаться не стоит.

Сегодня утром Блок включил в своём секторе гравитацию, поэтому риска свернуть шею по пути через половину корабля не было. Хотя что-то вроде рефлекса перегруппировки на выходе из сектора ещё осталось. Тело быстро привыкает к таким штукам, но и отвыкает от них без труда.

Спустя полчаса Блок вернулся в свой сектор. Обычное совещание у старпома было быстрым и предсказуемым – решался вопрос о продолжении разгона корабля. Блоку осталось лишь подтвердить, что метеорная опасность отсутствует, а для разгона в течение ближайших дней, возможно, потребуется уничтожить несколько относительно крупных метеорных тел, лежащих по курсу корабля. Но окончательное слово всё же было за Полем, но, как и ожидалось, он подтвердил, что все необходимые ремонтные работы почти завершены, и корабль сможет продолжить путь в течение суток. Хотя для этого и потребуется несколько откорректировать программу, но штурманом, энергетиками и двигателистами вся необходимая работа уже произведена.

В каюте Блок вспомнил, что так и не разобрался с неисправным маячком. Он быстро запустил программу, и… И одиннадцатый маячок вдруг появился. Он проплыл прямо под кораблем (если считать ту часть корабля, которая сейчас была под ногами Блока, нижней) и начал постепенно удаляться. Блок начал припоминать: кажется, это тело изначально двигалось относительно корабля под небольшим углом, а Грин мог толкнуть его и изменить траекторию. Поэтому за пару часов это тело прошло под кораблём и сейчас «вынырнуло». Возможно, близость к кораблю привела к нарушению связи, поэтому маячок сначала пропал, а потом появился.

Ну что ж, значит, техника в этой экспедиции отработала с нулевым процентом поломок.

И вдруг опять вызов.

– Блок?

– Да.

– Штурман просит вас продублировать информацию о метеорных телах, лежащих по курсу корабля.

– Но у штурмана есть доступ к системе, вся информация выводится у него… – с искренним удивлением ответил Блок.

– Нужны подробные расчеты с учетом вероятности отклонения тел в новых обстоятельствах.

– Хорошо, я понял. В ближайшее время всё отправлю.

– Спасибо. – диспетчер отключился.

Неужели неугомонный Грин уже рассказал об идее Блока относительно «выдувания» вещества из системы? Но теория ещё сырая, расчёты приблизительны…

Блок бросил последний взгляд на дисплей с картами маячков, неспешно движущимися почти параллельно кораблю, и переключился на систему мониторинга метеоритной опасности. Изменил масштаб, вывел все необходимые данные и предварительные расчёты. Нет, такую информацию штурману отправлять не следует – слишком она неточна. Пожалуй, если Блок потратит лишние полчаса на уточнение данных, ничего страшного не случится.

Но, как это нередко бывает, Блок переоценил свои возможности и недооценил сложность задачи. Более или менее приемлемый результат бортовой компьютер выдал только через четыре часа. Да, пришлось оправдываться перед штурманом и просить его подождать, но зато вероятность ошибки снизилась на несколько порядков. И теперь можно не сомневаться, что метеоритная опасность совершенно исключена…

Глава 5

… Удар глухо прокатился по обшивке корабля. Пол заметно завибрировал, пальцы соскользнули с клавиатуры. Где-то вдалеке раздался скрежет, который тут же сменился звуком натянутых и готовых лопнуть стальных канатов, а затем растворился в неразборчивом хрусте.

Какое-то дежавю.

Блок вскочил на ноги, инстинктивно осмотрелся и бросился к панорамному иллюминатору. Но там всё пространство занимала тьма космоса с затейливо разбросанными холодными немигающими звездами.

Через секунду взвыла сирена, раздалось уже знакомое оповещение, от которого по спине пробежали мурашки, а чувство дежавю обострилось:

– Внимание! Разгерметизация сектора семь! Экипажу и персоналу действовать по инструкции.

Седьмой сектор! Там же…

Блок, недолго думая, кинулся к стеллажу, схватил аварийный костюм и бросился бежать. Повсюду мерцали красные огни, раз за разом громко повторялось голосовое оповещение. Для Блока в таких ситуациях инструкции были предельно просты: если авария произошла в его секторе – приложить все усилия для спасения своей жизни или сохранения живучести корабля; если же авария случилась в соседнем секторе – просто сидеть и ждать. В общем-то, именно так он и поступил в прошлый раз.

Но сейчас что-то случилось в седьмом секторе. А именно там располагались лаборатории и каюта Грина.

Короткий коридор, первая дверь с иллюминатором, вторая дверь, следующий сектор. Блок бежал быстро, к нему по пути присоединилось еще несколько человек. А в голове вертелись самые разные мысли, которые он старался отогнать. В глубине души он надеялся, что ничего страшного не произошло.

Седьмой сектор встретил закрытыми дверями. Здесь уже был Поль и его ребята. Один из них копался около входного терминала, а Поль лишь безмолвно смотрел то на тяжёлые двери, то на прибежавших людей.

Блок заметил, что никаких внешних повреждений не видно, нет ни дыма, ни даже его запаха. Но пока никто не знает, что сейчас происходит внутри сектора.

Наконец, дверь открылась, и за ней тоже не оказалось ничего страшного – в секторе даже сохранилось электроснабжение, и внешне всё выглядело вполне благополучно. И только какой-то прогорклый запах с привкусом горелого пластика и чего-то кислого сообщал, что здесь произошла внештатная ситуация.

Поль, его ребята и спасатели кинулись внутрь, следом за ним хотел побежать Блок и ещё несколько человек, но кто-то их остановил.

– Не сейчас. Работает аварийная команда.

Блок сразу и не разобрал, кто это был – то ли сам Поль, то ли кто-то из спасателей. Но тут же повиновался. Ему ничего не оставалось, как просто стоять здесь, пытаться по редким звукам уловить, что там происходит, и ждать новостей.

Вскоре подтвердились страшные догадки Блока.

Спасатели вынесли на носилках Грина. Он был зафиксирован гомеостатическим одеялом, лицо укрыто непрозрачной маской. Можно было увидеть только почти сгоревшие волосы Грина, в которых запеклась черная кровь. Блок попытался ближе подойти к носилкам, но один из спасателей отстранил его.

– Тяжёлый…

Блок выдохнул.

Хоть и тяжёлый, но живой. Выходят, поставят на ноги, вернут к жизни.

Спасатели тут же скрылись в коридорах, быстро унося Грина в корабельный лазарет. В голове Блока живо нарисовалась картина, как Грина бережно укладывают в бокс, подключают какие-то трубки и кабели, вводят в искусственную кому, начинают лечение…

– Блок!

Голос Берты. Она тоже была в седьмом!..

Блок оглянулся – слегка прихрамывающую Берту вёл спасатель, уверенно, но бережно придерживая её под руку. Женщина почти не пострадала, если не считать несколько ссадин на левой щеке и повязку на левой ладони. Кажется, у неё что-то с пальцами, слишком уж много под повязкой крови…

– Берта! Ты как? Что случилось? – Блок бросился к Берте, выпалив все роившиеся в его голове вопросы.

– Взрыв… Я в порядке, а Грин…

– Я видел. Его отнесли в лазарет.

– Хорошо…

Блок не успел ничего ответить, так как Берту тоже быстро увели в лазарет. Он тут же заглянул за дверь, пытаясь что-нибудь разглядеть внутри коридоров. Но там стояла лишь лёгкая дымка, да въедливый запах жжёного пластика.

– Блок, что вы здесь делаете?

Старпом тоже прибыл к месту аварии. И своими глазами увидел, как Блок нарушает инструкции.

– Я… Э-э-э…

– Не трудитесь. Я всё понимаю. Но вам пока лучше покинуть сектор. Ещё неизвестно, что там случилось. И нет ли опасности.

Блок не стал спорить. Впрочем, как и те несколько человек, что оказались здесь вместе с ним. Он только кивнул и, крепче сжав пакет с аварийным костюмом, отправился к себе. Возникло желание сначала сходить в лазарет, но он тут же отбросил эту идею – туда его сейчас никто не пустит. А мешаться под ногами у врачей и спасателей, да ещё и попадаться на глаза старпому сейчас – слишком рискованно…

Три часа томительного ожидания, шаги по каюте, полное отсутствие информации о ситуации. В какой-то момент Блоку пришла мысль, что это снова метеорит. Но он знал, что этого не может быть. В связи с последними событиями он отслеживал метеоритную обстановку чаще, чем когда-либо до этого, и буквально каждое тело, бродившее вокруг корабля, знал «в лицо». И точно знал, что любая опасность исключалась. И всё же Блок в который уже раз вошёл в систему, проверил всё на разных масштабах и убедился – все тела на своих расчётных орбитах, движутся с расчётными скоростями и не испытывают каких-либо заметных возмущений.

Значит, это внутренняя неисправность корабля. Или нарушение техники безопасности. От Грина такого можно было ожидать. Но у него в лаборатории просто нечему так взрываться…

Размышления Блока прервал вызов.

– Блок?

– Да.

– Старпом просит вас явиться в кают-компанию.

– Сейчас? – как-то глупо спросил Блок и тут же поморщился.

– Да.

– Хорошо, буду.

Вот так. Его просят явиться сейчас же. Ничего хорошего это не предвещает. Неужели снова?

Несколько минут спустя Блок прибыл в кают-компанию. И снова дежавю: здесь собрались все те же, что и несколько дней назад, после удара метеорита. Но сейчас всё казалось куда более серьёзным, чем тогда. Лица людей задумчивы, а у старпома – даже сурово.

Поль тоже был здесь. Он исподлобья бросил свой тяжёлый взгляд на Блока, но тут же отвернулся, продолжив водить пальцем по планшету и что-то объяснять сидящим рядом техникам.

– Блок, мы ждали вас.

– Неужели опять?.. – робко предположил Блок, чувствуя, как у него пересохло в горле, а в руках появилась неприятная дрожь.

Старпом ничего не ответил, а лишь кивнул в сторону кресла у стола. И сам сел напротив.

– Да, это снова метеорит, – начал старпом безо всяких предисловий, – довольно крупный. И он почти полностью разрушил одну из астрофизических лабораторий.

– Я был у седьмого сектора через несколько минут после взрыва…

– В нарушение инструкций… Но это сейчас неважно. Пострадал Грин. Кажется, вы с ним в хороших отношениях?

– Да… Я видел его там. Как он?

– Всё в порядке. Насколько это возможно в такой ситуации, разумеется. Врачи делают всё возможное. Говорят, что он тяжёлый, но стабильный.

– А Берта?

– Ей повезло больше. Потребовалась небольшая операция, но через пару дней она будет здорова…

«Стабильно тяжёлое состояние» – термин, не внушающий оптимизма. Но на корабле хорошо оснащённый лазарет. Блок попытался уверить и успокоить себя, что Грина выведут из этого состояния, вылечат, вернут к нормальной жизни. И ничего больше, чем просто надеяться, здесь не остаётся.