Княжич. Знак силы

Движение среди отроков не осталось незамеченным. Светозар встретился взглядом с Олешкой и… улыбнулся. Это совсем смутило княжича. Он потупил очи и залился краской. Ну, точно девица. Леший! Чего это я? Ой!..

Липкий противный страх проник внутрь.

Он не слышал, что ответил отец. Но увидел, как старец тихо-тихо пошёл вдоль выстроившихся отроков. Перед каждым останавливался и что-то спрашивал.

Чем ближе настоятель подходил к княжичу, тем медленней становилась его поступь. Казалось, во дворце загустел воздух.

Олешка застыл, боясь пошевелиться и даже вздохнуть.

Вот сейчас этот ужасный старик обратится к нему.

И случится нечто страшное…

Светозар шагнул к княжичу. И словно упёрся в невидимую стену. Взмахнул десницей12, разрубая прозрачную пелену, окутавшую мальчика.

Олешка неожиданно, будто защищаясь, вскинул руки.

Настоятель отдёрнул кисть, сжав от внезапной боли кулак.

Вокруг охнули.

Поволока спала в сей же миг. Мир опять обрёл цвет и очертания. И звуки. Олешка растерянно смотрел на сучившего ладонью Светозара. А тот снова улыбнулся:

– Определённо я не ошибся. Ну, княжич, хочешь учиться в Академии?

Олешка даже не сообразил, что почтенный гость назвал его по титулу, хотя никогда до этого не видел и не знал. И промямлил в ответ:

– А почему я?..

Потом были долгие сборы. Добромир и Ладослава, вестимо, гордились тем, что Светозар избрал их сына. Но отпускать чадо в далёкие Полуночные горы и им было боязно. Когда ещё доведётся свидеться? Каникулы в Академии коротки. Да и не наездишься.

Напрямую по карте до обители недели три конного пути. Но даже самый могучий волшебник не проехал бы ровным, как стрела, трактом: только из-за длинного и змеистого озера Ок приходилось давать круг на много дней.

В объезд – через Граничный кряж, Славонию, Кладезные горы, Десятинные земли и Лаврион – путешествие занимало не меньше месяца. И то – если двигаться без привалов.

Правда, сказывали, что есть более короткий путь через Срединный хребет и Пропащие горы, мимо застав, на которых надобно платить немалую мзду за проезд. Вроде бы в Разлоге, древней крепости на севере Гардарики, жили старики, ведавшие его.

Но более длинная дорога давно стала и более привычной, и безопасной, пусть и недешёвой.

А на путешествие княжича денег, как и добрых коней и надёжной охраны, разумеется, не пожалели.

Большой караван отправился из Златограда на исходе прошлой весны. И к первому осеннему месяцу Божественного Начала без особых приключений, в целости и сохранности, княжич и его спутники прибыли в Академию.

Олешка впервые в жизни выехал за пределы родной страны. Как взрослый, весь путь одолел верхом – на подаренном ему арабийском жеребце по кличке Ветерок.

Коня выбрал Властояр, воевода князя Добромира. И наставник Олешки в ратных искусствах.

Суровый с подчинёнными и беспощадный в бою, за что получил прозвище Бешеный, с княжичем этот богатырь был добр и ласков. И покорно терпел любые мальчишечьи прихоти. Но, по правде сказать, воспитанный в строгости Олешка «дурил» редко. И вообще, души не чаял в этом молчаливом, но надёжном и храбром человеке.

За спиной Властояра злые языки шептали, что некогда он обучался в тайной крепости Улайхан, пристанище самых отчаянных и умелых головорезов Поднебесья – борьсеков. Поговаривали, что борьсеки не брезгуют грязными поручениями и замешаны во многих тёмных делишках.

Ещё недобро поминали странный знак на плече первого княжьего витязя. Олешка видел этот знак: меч с раскрытой пастью змеи вместо рукояти. Но не на плече, а на локотине, у запястья. Властояр смеялся и говорил, что сделал сию глупость по молодости. И прятал в рукаве, дабы не смущать опасливых соплеменников.

Так или иначе, но воеводе и впрямь не было равных в сече. И свои умения он исправно передавал княжичу. К десяти годам мальчик мог выйти на поединок с пятнадцатилетним. И победить его.

Властояра печалила грядущая разлука. Когда Светозар посетил Златоград, воевода объезжал степные твердыни. Вернувшись, он пытался отговорить Добромира от поспешного решения: мол, не к добру отпускать сына в дальнюю обитель. Но князь был непреклонен.

Прощание не обошлось без слёз. Знамо дело, в первую очередь промочили глаза женщины – мама, младшая сестрёнка Синеока и нянюшка княжича.

Добромир жалел, что государственные дела не отпускают его проводить сына хотя бы до границы.

Олешка на людях тоже держался стойко. Но потом, когда посольство миновало последнюю городскую заставу, пришпорил Ветерка, ускакал вперёд и там, где его никто не мог увидеть, дал волю слезам.

Ну, и что! Кому какое дело?! Почётно, конечно, что тебя выбрали в ученики самого Светозара. Да на кой ляд, если приходится разлучаться с родными?!

Однако вскоре на переживания времени не осталось.

Сначала погостили в Вазантии – у кесаря Славонии Божидара, друга и соратника отца Олешки. Божидар вспоминал, как они с батюшкой юного росса вместе сражались против казаров на границе Великой степи. Добромир не раз спасал жизнь будущему правителю Славонии. Впрочем, как и Божидар – будущему повелителю Гардарики. Тогда они и побратались. Потому между их народами и воцарился вечный и нерушимый мир. Даже присловье родилось: скорее Небо низвергнется на землю, чем славоны и россы пойдут войной друг на друга.

Божидара Князь Небесный Варок не наградил наследником. Зато послал прекрасную доченьку – Раду, которую кесарь уже прочил в невесты Олешке: дабы ещё крепче породнить властителей Славонии и Гардарики. Раде только-только минуло семь годков. Признаться по чести, Олешке она совсем не понравилась. Вертлявая, смешливая. Да, милая – этого не отнимешь. Но княжич пока не собирался бегать за девичьими юбками, оттого и не придал намерениям Божидара особого значения.

Потом они долго ехали по совсем уж удивительным местам, где народ обходился вообще без правителей, а за советами и для разрешения споров обращался к колдунам, которым платил десятую часть урожая. Потому и окрестили эти земли Десятинными. И поживал местный люд, судя по избам, называвшимся там хатами, вполне зажиточно.

Но больше всего Олешку поразил Лаврион, страна вечнозелёных лесов и таинственных духов – альвов. Их незримое присутствие росс ощущал постоянно, а увидеть так и не сумел, как ни пытался.

Иногда по ночам из дремучей чащи доносилось далёкое, удивительно красивое пение на мелодичном и непонятном языке. Среди попутчиков Олешки не нашлось никого, кто бы знал это наречие, но все – от мала до велика – как заворожённые слушали лесные песни, бросая дела, где бы ни находились.

Это был единственный отрезок долгой дороги, где с них не взяли ни гроша за целую неделю странствий.

Златоград,

Месяц Новых Даров

Красивая высокая женщина стремительно обернулась, уловив за спиной шаги. Во взоре её на миг вспыхнула надежда. И тотчас погасла, встретившись со взглядом вошедшего – темнобородого мужчины в покрытом жёлтой дорожной пылью платье.

Гость едва заметно кивнул вместо приветствия. Столь явная неучтивость заставила хозяйку покоев надменно поджать губы: что он себе думает?

Однако не время сводить счёты. Немой вопрос повис в полумраке просторной дворцовой горницы.

– Я сожалею, княгиня. Дружина вернулась ни с чем, – голос мужчины прозвучал глухо и напряжённо. – Но клянусь честью… – он сжал кулаки. Женщина презрительно вздёрнула подбородок:

– Что же ты, Властояр, не вспомнил о чести там, в горах? Когда бросил повелителя на растерзание татям13…

Воевода виновато склонил подёрнутую сединой голову. На загорелой и обветренной коже вздулись желваки.

– Славоны кровью заплатят за коварство!

– Не гони коней! Прежде надобно отрядить послов к Божидару. По моему разумению, вы встретили обычных разбойников.

– Я видел на них славонские доспехи. И я не верю Божидару: слишком сладки его речи. Один Чернобог ведает, не сам ли кесарь замыслил предательство, чтобы сгубить Добромира?

– Не хорони господина раньше срока! – вспыхнула Ладослава. Речь её исполнилась едкой иронией. – Посольство в Академию ты, вестимо, снарядил для поиска злодеев?

– Ваше величество, согласно высочайшему повелению, правителем при юном княжиче являюсь я… Наследника надлежит возвратить домой. В смутные времена его место в Златограде – под надёжной охраной.

– Но до зимы не поспеть! Перевалы в горах закроются совсем скоро. Я не хочу рисковать жизнью сына. У Светозара ему ничего не грозит.

– Стены обители не остановят лазутчиков. А княжич получит лучшее в Поднебесье образование и дома, – Властояр дерзко глянул прямо в глаза собеседнице. – Гордыня застит вам очи. Отправить малолетнего дитятю за тридевять земель – верх безрассудства!

– Поступай, как считаешь нужным, – Ладослава сменила гнев на милость. – Уповаю, помыслы твои чисты.

Властояр, чуть помедлив, отвесил глубокий поклон и быстро вышел.

Дождавшись, пока смолкнут шаги за дверью, княгиня трижды громко хлопнула в ладоши. В горницу вбежала служанка.

– Подготовь дорожные платья, Смирена. Поутру отправимся в Старград. Я хочу навестить мудрого вольха Всемысла. Будем молить Князя Небесного о спасении для моего мужа. Поняла? Так и отвечай, коли спросят, куда, мол, княгиня собралась… Лада-заступница, хоть бы Ортуз довёз письмо!

Турка

«НЕТ, это сон! Всего лишь сон!» – мысли Олешки вновь и вновь возвращались к тревожившему его видению.

Но кто же то был? Там, на кулиге.

…Едва Властояр скрылся из вида, на поляну, тяжело опираясь на толстый посох с козлиным черепом вместо навершья, выступил человек в длинном грязно-сером плаще с глубоким капюшоном.

Окинув взглядом пёстрый строй вояк, резко взмахнул ладонью – гомон и крики разом стихли. Затем негромко, но властно произнёс:

– Здесь ваше дело сделано. Ступайте, наведите преследователей на деревню этих жалких славонов. Да поспешите: россы вернутся за князем.

Выполнить приказ, однако, не торопились. Рыжий верзила с кривым носом и шрамом на щеке, поигрывая самострелом, нетвёрдо шагнул вперёд. Правда, сказать что-либо так и не осмелился. Лишь вопросительно вздёрнул густые брови.

– За всё будет заплачено сполна. Слово вольха!

Рыжий кивнул и ринулся в чащу. За ним шумно устремились остальные.

Обладатель посоха некоторое время прислушивался к затихающим вдали звукам. Потом резво засеменил к распростёртому на поляне телу…

Тятя, очнись! Вставай! Сейчас же!

…Склонившись над поверженным, чужак довольно ощерился.

Из ближних кустов вынырнул смуглый черноволосый мальчик в поношенном балахоне.

Странный незнакомец молча передал юнцу посох. Затем кое-как стащил с мизинца бездыханного повелителя россов серебряное колечко с голубоватым камнем…

Княжий перстень!

…Повертел кольцо перед глазами, чтобы лучше рассмотреть в сгустившихся сумерках. Даже откинул капюшон, обнажив седые волосы и угрюмое морщинистое лицо.

Над травой уже клубился зябкий вечерний туман.

Вольх, крепко сжав добычу в кулаке, запахнул полы плаща и почти бегом направился в сторону, противоположную той, куда чуть раньше послал ватагу с рыжим главарём. Мальчишка, не проронив ни слова, забросил тяжёлый посох за спину и поспешил следом.

Пегий конь, тоскливо позвякивая богатой сбруей, вернулся к хозяину и грустно склонил морду над неподвижным телом…

Не верю! Дурацкий сон!

Олешка тряхнул головой, прогоняя вдруг подкравшееся наваждение. Зажмурился, подставил лицо под неяркие, но ещё тёплые отблески золотой колесницы, на которой спешил за дальние вершины в свои царственные чертоги Бог Солнца.

– Дарбог Варожич, прости мя, внука нерадивого, надоумь на путь правый. Молю: сделай так, воеже день грядущий был паче дня минувшего. Во имя Отца сущего, могучего Князя Варока, – замерев на мгновение на крыльце, шёпотом выпалил надлежащий проводам дневного светила наговор.

Приоткрыв один глаз, Олешка добавил:

– И возвращайся скорее. Я буду тебя ждать! Очень-очень!

Владыка небесный не бросит отца в беде. В том нет никакого сомнения.

Двор Академии на закате

Просторный двор покрывали лужи и остатки утренней пороши. Днём, пока они с Санко драили на кухне котлы, по-летнему жаркое солнышко разогнало снежные тучи и растопило всё, что натряс поутру своей бородой Вихорь. Росс не без ехидства отметил, что предсказание друга-славона насчёт погоды оказалось превратным.

Вечерний морозец прихватил талую воду некрепким ледком. Княжич попытался прокатиться по нему, однако подошва его тиснёных сапожек скользить решительно не хотела – чуть не приложился носом к брусчатке.

Леденящий ветерок забрался под рубашку. Бр-р! Холодно!

Олешка огляделся. В дальнем углу двора копошились мальчишки – пятеро или шестеро – в разномастных одёжках.

Единой формы в Академии не было. Лишь на занятия надевали выданные ключником Волоткой алые косоворотки. Цвет символизировал огонь силы, скрытый внутри каждого ученика. А в остальное время носили то, что захватили из дома.

Издали казалось, что мальчишки дерутся. Верховодил ими смуглокожий малый в богато расшитой рубахе, блестящих атласных штанах и высоких сапогах с загнутыми вверх носами. Олешка распознал в нём Турку, сына знатного вельможи из Тарбада.

Юный кушт отличался ростом и недюжинной силой. Среди послухов ему не было равных на кулачках. Княжичу уже приходилось сталкиваться с ним в учебных схватках. И каждый раз росс бывал бит.

Вот и сейчас, судя по всему, Турка устроил с приятелями дружескую потасовку, чтобы вдругорядь доказать превосходство. Его непрестанное бахвальство Олешке ой как не нравилось!

Потому он и не стал задерживаться, хотя поглазеть на кучу-малу было интересно. А ещё потому, что спешил проведать Ветерка.

Жеребец обитал в конюшне под присмотром старика Стура. Иногда тот разрешал выгуливать скакуна. Княжич надеялся, что и сегодня ему дозволят покататься.

Ещё он прихватил с собой кусок хлеба с солью: для Вазилы – привередливого дворового духа, ходившего за лошадьми. Чтобы тот получше ухаживал за Ветерком.

Турка заметил Олешку. Ткнул в него пальцем и что-то сказал дружкам. Послышались смешки.

Росс решил не обращать на них внимания и двинулся к выходу со двора, стараясь не оглядываться. Нет, он не боялся. Просто не хотел связываться.

Но Турка не унимался: его голос зазвучал в вечерней тишине громче и насмешливее. Олешка, хоть и не говорил по-куштски, отчётливо разобрал словечко «агар» – «слабак». И «урус» – то есть «росс».

Ещё дома, от дворцового стремянного, который тоже был из Тарбада, он научился оборотам, расхожим среди тамошних простолюдинов. Разумеется, втайне от родителей и воспитателей.

Поносное словцо ударило княжича. Он как с размаху врезался в стенку. Развернувшись, глянул прямо в глаза обидчику и зычно выкрикнул в ответ: «Хук бушидан!». Будь что будет! Драка так драка… Будущему князю негоже спускать оскорбления.

Турка вспыхнул. Его коричные щёки совсем потемнели. Ещё бы! Когда тебе на родном языке предлагают расцеловать свинью – грязную и презренную животину, мясо которой ни один уважающий себя кушт в рот не положит.

Приятели задиры притихли. Они тоже поняли, что потасовки не избежать, и разошлись, образуя круг.

Турка в два прыжка очутился рядом. Даже не стал, как положено, ждать, пока росс приготовится. С размаху влепил кулачищем в лицо княжичу…

Олешка насилу увернулся, но всё равно получил чувствительный удар и не удержался на ногах.

Кушт пантерой метнулся к поверженному противнику, оседлал и принялся со всей дури колотить по чём попадя. Княжич едва поспевал подставлять руки, чтобы защититься от тумаков. Но Турка приналёг всем телом, не давая извернуться. Его налитые кровью глаза сверкали сущим безумием.

Олешка понял, что пропал. Что Турка не остановится. Противостоять этому сумасшедшему натиску уже не хватало сил. Россу стало по-настоящему страшно…

Внезапно кулак дюжего кушта словно уткнулся во что-то твёрдое прямо в воздухе. Да и хватка вроде ослабла.

Олешка выскользнул из почти медвежьих объятий и просто толкнул недруга обеими руками в грудь, чтобы отскочить в сторону и встать в боевую стойку.

Неожиданно Турка взлетел вверх и, нелепо взбрыкнув ногами, грохнулся наземь в десятке шагов от княжича.

Росс перевёл дух. Он ощущал себя до упора натянутой тетивой, готовой сорваться с пальцев лучника вместе с разящей стрелой.

Турка долго лежал без движения. Убился, что ли? Не дай, Варок!

Да ну, вряд ли!

Олешка благородно выжидал. Но кулаки не разжимал.

Наконец, противник приподнялся и отчаянно затряс головой. Безумие в глазах сменилось удивлением и даже испугом. Смерил княжича непонимающим взглядом: этот росский сморчок одолел его, непобедимого Турку? Швырнул как мешок с сеном!

Кушт опять ругнулся по-своему и, прихрамывая, заковылял к крыльцу. Мальчишки, опасливо озираясь, побежали за вожаком.

Олешка с облегчением вздохнул. И тут же почувствовал, как саднит левая скула. Подбитый глаз заплыл. Как бы то ни было, но рука у Турки тяжёлая.

Княжич набрал в ладошку подтаявшего снега и прижал к ране. А, пустяки! Пройдёт.

А ведь он поколотил самого Турку! Не поверит же никто! Росс от возбуждения сиганул через широкую, сажени в две, лужу.

Ладно, пора к Ветерку! Он и так потерял много времени из-за драки. Покататься, видать, точно не придётся.

Стура в конюшне не оказалось.

Ветерок встретил Олешку весёлым фырканьем. Ему-то что! Он и не знает, в какой передряге побывал хозяин. Или?

Конь вдруг лизнул мальчика шершавым языком прямо по ссадине. И – чудеса! – боль как рукой сняло. Княжич благодарно прижался лбом к тёплой морде. Потом отломил кусочек от краюхи и скормил скакуну. Тот сунул нос за пазуху: ещё!

– Нет, и не проси даже! Это Вазиле!

Ветерок возмущённо заржал: мол, я и сам о себе позаботиться могу. Зачем переводить вкусный хлеб на какого-то там Вазилу? Может, его и нет вовсе! А?

– Есть-есть!

Олешка разгрёб солому и, обсыпав оставшийся кусок солью, припрятал в углу стойла.

– Смотри, не ять14!

В ответ жеребец лишь хитро скосил карий глаз: дескать, я ничего и не видел.

– Я пойду! Стура всё равно нет. Завтра забегу. Договорились?

Ветерок снова потянулся своим длиннющим языком к княжичу. Но тот уклонился, потрепал коня за гриву:

– Давай без телячьих нежностей! Я тебя и так люблю.

С конюхом Олешка столкнулся на выходе. Стур нёс в кошнице15 ещё тёплые подковы. Из кузни, вестимо.

– Коняку своего навещал? – вместо приветствия пробурчал старик. – И то дело. Он сегодня прям извёлся. Круги по стойлу нарезал как шальной. С чего – ума не приложу!.. Кататься не пущу – и не проси! Лучше подмогни. Надоть подковы поменять.

– Кому?

– Да нешто не видал? С утра к настоятелю один тартарин наведался, – Стур явно был не дурак поговорить. – Такой переполох устроил. Чего понесло, на зиму глядя? Главное: пробыл-то у нас – всего ничего. А Светозар велел ему лучшего рысака отдать… Аркадага! – Конюх в отчаянии воздел кверху руки.

Вручив Олешке кошницу, старик провёл мальчика к деннику16, в котором, печально опустив голову, стоял гнедой конь с коротко стриженой гривой. Тот даже не повернул морду к пришельцам.

– Скажи, хорош?.. Откормлю, обихожу – будет вместо Аркадага. Ох-ох-ох! Какой скакун был!.. Видал, какая погода стоит? – Стур неожиданно сменил тему. – Тоже из-за гостя этого, будь он неладен!

– Как это? – удивился мальчик.

– Ну, ведь нужно было его восвояси отправить. А как с утра мело? Вот и рассуди. Замёрз бы на обратном пути. Потому настоятель учителей собрал, и они до обеда колдовство творили в башне: тучи разгоняли. Теперича на неделю распогодилось. Аккурат хватит, чтобы до Торжка добраться.

– Зачем?

Верно, не так уж и неправ был Санко со своим предсказанием, рассудил княжич. Однако против чародейства и матушка-природа не всегда может.

– А это тебе, мил человек, знать не положено! Я и так с лишком натрепал, – проворчал конюх.

– Я не проболтаюсь, – примирительно ответил Олешка. – Откуда гонец-то?

– Кто ж его знает?! Я с ним разговоры не разговаривал… Ладно, беги! Темнеет. Про Каменщика-то небось слыхал?

– А то!

Каменщиком любил стращать доверчивых учеников главный тутошний кухарь Рагвор, из синдов. Когда нерадивых послухов отправляли к нему на кухню отрабатывать свои провинности. Как сегодня Олешку с Санко. К слову, не в первый раз.

…Встарь один из строителей крепости по оплошке заложил дверь каморки, в которой трудился товарищ. Спохватились запоздало. Стену разобрали, но каменщик уже испустил дух.

Несчастного схоронили по обычаю, справили поминки. А невольный его убийца убоялся, не приспел проститься-покаяться, да и вообще сбежал.

И на сорочины Каменщик возвратился.

С тех пор после захода солнца бродит он по коридорам и ищет своего губителя. А не найдя, пуще злится. Желая отомстить хоть бы кому, чарами завлекает встречных в дальние закоулки. И там замуровывает. Придёшь в себя, а ты уже в каменном мешке: кричи – не кричи, никто не поможет. Не вырваться вовек.

Вот и разносятся ночами по обители звуки тяжёлых деревянных башмаков. Заслышишь – только на ноги и надейся!..

Санко сразу принял россказни Рагвора за чистую монету. А Олешка сначала посмеялся. Но однажды заморыш Тариб из Зельба чуть не наскочил на Каменщика, когда выбежал ночью по нужде: «Э-э… Мамотом клянусь! В чёрном халате! Волосищи до пояса! А в руках – кирка…» Хоть и клялся Тариб чужим богом, росс ему поверил.

На пороге Олешка оглянулся. Стур сноровисто расковал коня и специальным ножом принялся зачищать копыто. Старую подкову отбросил прочь. Мальчик из любопытства поднял её. Да уж, сбита основательно. А это что?!

Сердце княжича забилось часто-часто: на почти стёртой поверхности он, хоть и с трудом, но разобрал… Варок! Это же клеймо княжеской конюшни Златограда! Вписанный в круг трилистник. Точно такой, как на подковах Ветерка!

– Стур, можно я возьму одну себе? – осипшим от волнения голосом попросил Олешка конюха.

– Да хоть все забирай. На что мне эти железяки?

Граничный кряж,

Месяц Новых Даров

Издали в лесном безмолвии возникло сдержанное цоканье копыт. К покосившейся землянке под раскидистым вязом выехал всадник в тёмном плаще с башлыком17.

Учуяв дымок, струившийся из жилья, конь всхрапнул и затряс мордой. На звук выскочил худой мальчишка с чёрными как смоль кудлами18. Схватил скакуна под уздцы.

Всадник спешился. На миг замер прислушавшись. Бросил короткий взгляд на едва различимую средь деревьев тропку, что привела его сюда, в сердце Граничного кряжа. И лишь затем шагнул в узкий дверной проём.

Внутри жарко пылал огонь. У дальней стены, на широкой медвежьей шкуре, поджав ноги, расположился седой мужчина в холщевой рубахе. Его длинные нечёсаные волосы спадали на плечи. Грудь украшал амулет – ворон с личиной волка.

Гость, не дожидаясь приглашения, сел по другую сторону очага. Но голову обнажать не стал. Лишь расправил торчавшую из-под накидки чёрную бороду.

– Тебе известно, зачем я пришёл, Хоробор? – хмуро изрёк он вместо приветствия.

– С чего ты взял, что мне ведомо, где искать князя? Уж не думаешь ли, что я скрыл бы это от тебя, моего давнего друга? – седовласый насмешливо прищурился.

– Неужели ты растерял колдовские способности, вольх? – процедил пришелец.