Грандиозная история. Часть вторая

Дмитрий Владимирович ушёл оттуда, выйдя наружу через дверь. Кац подошёл к Евгении и сказал:

– Знаешь, я иногда удивляюсь храбрости людей… Особенно храбрости таможенника, который не отправил меня обратно. Я ему очень благодарен за это!

– Тебя хотели вернуть обратно?

– Да, пытались, но пограничник сказал им, что не будет высылать меня, поскольку посчитал меня беженцем. Ну, в определённой степени это верное замечание.

– Главное, что всё обошлось… Что дальше?

– Мне нужно будет каким-то образом попасть в Мексику. Но это уже дело техники…

– Почему именно в Мексику?

– Я должен встретиться там со своими людьми и обговорить дальнейшие планы.

– Ясно. Когда вылетаем?

– Хочешь со мной полететь?

– Ну, а почему бы нет? Друзья, как-никак. Или ты стесняешься меня? – добродушно улыбнувшись спросила у него Евгения.

– Я не стесняюсь, просто как-то не привык я с женщиной ездить куда-то… Ладно, давай.

Глава XV. Охота на ведьм

I

В то время как Дмитрий успешно пересёк государственную границу, несмотря на все потуги полиции и пограничников, Лесковец рвал и метал в своём кабинете. Ему оперативно доложили, что Кац, объявленный в федеральный розыск, неожиданно скрылся в Эстонии, откуда не представлялось возможным экстрадировать Дмитрия Владимировича. Хотя генерал подсознательно понимал, что Эстония Каца не выдаст ни при каких обстоятельствах, он всё же настоял, чтобы по дипломатическим каналам передали российскому консульству в Таллинне, что требуется немедленно начать переговоры с эстонским правительством об экстрадиции граждан, «подозреваемых в террористической деятельности».

В общем, Михаил Евгеньевич никак не мог угомониться и честно признать свой провал. Он решил мстить за свою неудачу разыскиваемому Кацу, он собирался любой ценой достать того буквально из-под земли. Уж слишком генерал Лесковец был заносчив и кичлив и полностью отказывался признавать свою ответственность за упущение «столь опасного преступника». Ему же придётся отвечать перед губернатором за свою «чудовищную оплошность» (так в мыслях думал Михаил Евгеньевич).

Он дал распоряжение написать экстренное письмо российскому консулу в Эстонии, в котором он собирался от своего имени рекомендовать тому начать процесс экстрадиции Дмитрия Каца. Абдурманов думал что-либо возразить своему начальнику, но решил, что не стоит лишний раз нервировать генерала. Абдурманов параллельно передал эту информацию губернатору на всякий случай. Мицкевич ответил, что «можно передать эту информацию консулу, но процесс экстрадиции запускать не стоит, поскольку это может на данном этапе ударить по репутации мэрии».

Таким образом, Роман Александрович намекнул, что не особо хочет рисковать своим постом. Ведь, если выяснится, что российское консульство запускает процесс экстрадиции гражданина, сбежавшего от регионального МВД, то федеральная власть будет использовать этот инцидент в качестве козыря, чтобы убрать Мицкевича со своего поста. Это вовсе не означало, что увольнение губернатора произойдёт непременно, но это означало, что власть точно не допустит Романа Александровича до выборов, которые должны были состояться уже 14 сентября.

Губернатор знал, что в случае выборов он победит в первом же туре с разгромным отрывом от основного оппонента из партии «Альянс социал-демократов Петербурга» Алексея Плотникова. Так что Мицкевичу было бы обидно упустить свою победу из рук и отдать её на тарелке с голубой каёмочкой своему злейшему противнику, который остро критиковал его за недостаточную борьбу с криминалитетом, за чудовищную коррупцию и за затыкание рта местным газетам. Первое и второе были вполне справедливыми замечаниями, и не потому, что Мицкевич был таким уж плохим и ужасным руководителем. Просто возможности были у него значительно ограничены в силу власти криминала над большей частью города, которая напрямую не подчинялась местной власти.

Поэтому, исходя из вышесказанного, Роман Александрович чисто политически не мог позволить Лесковцу совершать подобного рода выкрутасы. Также он в жёсткой форме передал помощнику генерала Абдурманову, чтобы тот предупредил своего шефа о недопустимости каких-либо взаимодействий с персоналом консульства. Губернатор поклялся, что иначе отправит в отставку генерала и даже глазом не моргнёт. Вдобавок, Роман Александрович посоветовал уделить больше внимания тем разыскиваемым лицам, которые всё ещё находились на территории страны. Абдурманов всё понял и немедленно передал данное послание губернатора Михаилу Евгеньевичу, что несколько остудило его пыл в отношении Каца.

Теперь же его яростный орлиный взор был обращён в сторону ещё не успевших бежать из страны «фигурантов дела о терроризме». Из этого всего следует, что Галицкий, Вернер и Курикин оказывались под основным ударом, им угрожала опасность быть арестованными или убитыми. Когда Шляпник узнал, что эти трое живы и находятся неподалёку, то он порадовался этому и приказал своим также начать охоту на них. Но Андрей Иванович в отличие от МВД был менее гуманным, а потому дал команду сразу расправляться с «фигурантами» в случае чего. Так началась «охота на ведьм».

II

Тем временем Вернер, заехавший к себе домой, на Бухарестскую улицу, за ноутбуком Руздева, поехал отвозить эту весьма ценную вещицу вдове покойного Ивана Константиновича Светлане. Она жила в совершенно другой части города, а именно в Парголово. У чёрта на рогах, согласитесь. Из-за всевозможных пробок Николай потратил на дорогу без малого два часа. Примерно в двенадцать часов он прибыл с ноутбуком к подъезду дома, где жила вдова. Он позвонил в переговорное, и тут же ему была открыта дверь – Светлана уже знала, что он приедет, поскольку Вернер заранее предупредил о своём визите.

– Привет, Свет! – заходя к ней в квартиру, поздоровался Вернер.

– Привет… Ты привёз его?

– Да, привёз. Вот, – протянул ей пакет Николай, – держи.

– Спасибо большое. – взяла Светлана пакет в руки, а после поставила на тумбу. – Он запаролен?

– Да, пароль от него: дата вашей свадьбы.

– Поняла.

– Как дела-то?

– Ну, нормально в принципе. Конечно, тяжело воспитывать сына одной, без мужа. Но вроде пока справляюсь.

– Это… если тебе нужна будет какая-то материальная помощь, то обращайся. Мы сможем тебе помочь.

– Спасибо, но с этим проблем пока что нет. Хорошо, буду иметь в виду.

– Надеюсь, ты не будешь использовать ноутбук не по прямому назначению.

– Я не буду им пользоваться, скорее всего.

– Хорошо… Ну, давай. – обнял её по-дружески Николай и попрощавшись ушёл. – До встречи!

– До встречи.

Вернер быстро вышел из подъезда и стремительно пошёл к своей машине. Когда он подошёл к ней, то с удивлением обнаружил, что задняя дверь была открыта. Удивление быстро сменилось на испуг, просто потому, что он не открывал её от слова совсем. Он до конца отворил её и визуально осмотрел салон, но ничего подозрительного не обнаружил. Он, конечно, изрядно перепугался, когда начал прокручивать в голове самые жуткие домыслы, что бы это могло означать. Вернер, сильно вспотев, захлопнул дверь и сел на водительское сиденье. Совершенно ни о чём не подозревая, он спокойно завёл двигатель и спустя некоторое время тронулся с места.

Хоть он ничего и не заподозрил, но предчувствие чего-то очень опасного его не покидало. На самом деле ему было о чём беспокоиться, поскольку следивший за ним всё это время Мясник прикрепил под переднее кресло маячок, который передавал GPS-сигнал ему на телефон. Теперь он видел, где находился в тот или иной момент времени Вернер. Странно, что Николай не проверил досконально салон своей машины. Ведь у него было очень хорошее чутьё, так почему он внезапно сделал такой грубый просчёт? Совсем было неясно, почему Вернер повёл себя так в данной ситуации.

Николай проехал на своём Ягуаре через шлагбаум и вскоре выехал на основную дорогу, а следом за ним через некоторое время поехал и Евстигнеев. Вернер не заподозрил хвоста за собой и спокойно продолжал лететь по окружной трассе на достаточно большой скорости. Мясник уже начинал нервничать, поскольку он ехал медленно по сравнению с преследуемым, и ему стало казаться, что он потерял Николая из вида. Его выручало лишь то, что машину Николая он всё время видел на карте, и только так Мясник продолжал ориентироваться.

Внезапно Мяснику на помощь пришла гигантская пробка на автотрассе, буквально недавно образовавшаяся из-за большого потока машин. «Чёрт подери, очередная пробка!» – возмутился Николай. Он думал свернуть куда-то, но это совершенно не представлялось возможным, поскольку деваться было некуда, всё-таки это была огороженная с двух сторон трасса. «Ладно, подождём…» – подумал вновь Николай и принялся доставать из бардачка машины бутылку с минеральной водой, ему жутко хотелось пить. И в каком-то смысле он был благодарен тому, что у него появилась возможность утолить свою жажду.

Тем временем Мясник нагнал его, но всё равно не смог его обнаружить. Здесь всё дело было в том, что их обоих отделяло несколько машин, из-за этого Евстигнеев не видел его. Мясник посмотрел в свой навигатор и к радости для себя обнаружил, что пробка-то растянулась на три километра. И вот тогда он понял, что у него есть время, чтобы выйти из машины и убить ничего не подозревающего Вернера. Он быстро отстегнулся от ремня безопасности, открыл дверь и выскочил из машины.

Поскольку Вернер остановился в правом ряду, то Мясник на всякий случай пошёл вдоль полосы слева. На ходу он зарядил свой пистолет-пулемёт и затем снял с предохранителя. Пока он подходил к Вернеру, тот включил музыку в телефоне на полную громкость и наслаждался последними в своей жизни минутами хорошей ретро-музыки. В тот момент, когда у него заиграла мелодия под названием Riddle, Мясник вплотную подошёл к его машине и расстрелял Николая, целясь в грудь и в голову. Тот замертво, весь в крови, повалился на соседнее сиденье с пространным взглядом в глазах, смотревших куда-то наверх.

Убедившись, что тот умер, Мясник наклонился через разбитое окно и достал из кармана брюк убитого драгоценный пистолет, подаренный Александром Букки. Евстигнеев решил преподнести сей кровавый дар своему шефу. Ну что сказать, типичный моральный урод. Если внимательно приглядеться, то можно обнаружить, что в чём-то такое поведение было очень уж похоже на древние ритуалы у язычников, которые совершали жертвоприношения своим богам. Так и здесь, Евстигнеев решил преподнести в дар своему «божеству» столь дорогой подарок. Ему это, конечно, здорово аукнется, но об этом Мясник ещё не догадывался. Он взял пистолет и положил его к себе в карман. Под шумные крики и вопли, что раздавались среди перепуганных до смерти автолюбителей, кто-то из них даже умудрился побросать свои машины и убежать куда глаза глядят. Но циничного Мясника это нисколько не смутило, и он спокойно прошёл к своей машине и сел в неё.

III

Дмитрий Владимирович, в тот момент пересекавший российско-эстонскую границу, ещё не подозревал, что один из его лучших друзей был дерзко убит прямо в своей машине на глазах у множества водителей и долгое время оставался лежать в луже крови. Если бы Кац это узнал, то был бы точно шокирован столь беззастенчивым нападением на своего друга, которого он очень уважал, как настоящего современного рыцаря. Но, видимо, для Вернера и была уготована такая преждевременная смерть. Николай хоть и обманул смерть, когда его застрелил Борис Букки, но смерть всё равно придёт за своим рано или поздно. В общем, как это было продемонстрировано в одном из кинофильмов, где главные герои сначала чудом увернулись от смерти, и как потом она забирала каждого из них, несмотря на все препятствия. Здесь, видимо, был абсолютно идентичный случай.

Мясник в чём-то, кстати говоря, облегчил задачу городскому МВД. Ведь теперь им нужно было разыскать не трёх фигурантов, а уже двух. Примерно в половину первого, то есть через десять минут после убийства Вернера, Курикин и Петрович на такси прибыли в аэропорт. К тому моменту до их вылета оставалось чуть больше двух часов. Курикин вытащил из багажника свою сумку на колёсах и, выдвинув рукоять из механизма, повёз её за собой. А рядом с ним пошёл Петрович. Однако, у него в отличие от Курикина не было никакого багажа. У него с собой был лишь чемодан, в котором хранились все его документы, включая липовые. Хотя поддельные документы ему вряд ли помогут, если полиция будет искать его. Входя в здание терминала, Петрович вдруг спросил у него:

– Зачем тебе столько вещей? Ты, что, в кругосветку отправляешься? – подколол он своего друга.

– Слушай, Петрович, это не твоё дело! Ты за собой лучше следи.

– Так всё-таки, зачем ты насобирал себе такой гигантский багаж?

– Захотелось мне так.

– Ладно.

– К чему вообще эти вопросы?

– Да просто интересно. Мало ли…

– Я бы на твоём месте больше беспокоился о том, что сюда может нагрянуть полиция и арестовать нас.

– Не боись. Всё обойдётся. Увидишь.

– Я бы не был так уж уверен.

– Ну, скажи мне, с чего ты взял, что нас найдёт полиция? У них полно своих дел помимо нас с тобой. Ты, что, думаешь рядовые сотрудники МВД будут пытаться найти нас? Это смешно. Они наверняка поглядели на то, как мы расправились со спецназом, и им скорее всего расхотелось ловить нас. Так что я не думаю, что они горят желанием заниматься этим делом. Уж поверь, я знаю точно.

– Мне бы твой оптимизм… Ладно, посмотрим.

Курикин на входе обратился к одному из сотрудников аэропорта, чтобы тот запечатал его сумку специальной защитной плёнкой. Когда сумка была запечатана, он взял её и немедленно ушёл. Затем они с Петровичем где-то час простояли на утомительной регистрации. Странная, конечно, процедура, а, главное, абсолютно лишённая всякого здравого смысла. Впрочем, не суть. Затем они сквозь многочисленную толпу прошли в зал ожидания и уселись на двух свободных местах. До того как их самолёт должен был взлететь, оставалось примерно сорок-сорок пять минут. Как ни странно, они, уже вовсю находясь в розыске, абсолютно обыденно прошли через регистрационные процедуры. Видимо, их ещё не успели внести в регистрационную базу служб аэропорта.

– Видишь, нас никто не ищет. Мы никому не нужны. – успокоил Петрович Курикина. – Я же тебе говорил.

– Надо всё равно быть начеку. Я-то знаю, как оно бывает. Быстро и неожиданно. – Курикин посчитал, что пока рано расслабляться и что стоит ещё ожидать возможных сюрпризов.

Через двадцать две минуты всем пассажирам, которые ожидали самолёт в зоне вылета, был подан звуковой сигнал со словами: «Уважаемые пассажиры рейса! Просим вас проходить к автобусу номер четыре. Спасибо за внимание!» Проснувшийся от этого Курикин внезапно обнаружил, что Петрович куда-то запропастился. «Куда ж он девался?! – подумал он в мыслях и крикнул: – Петрович!» Однако, тот не отозвался, только другие пассажиры недоумённо переглянулись и стали что-то обсуждать, показывая на Павла. Курикин почему-то решил, что Петрович уже вышел наружу и направился к автобусу. «Точно! Он пошёл туда».

Выйдя вместе с толпой пассажиров на улицу, Курикин увидел садящегося в автобус Петровича и облегчённо вздохнул. Он узнал его по кепке. Вскоре все пассажиры рейса сели в автобус, и шофёр повёз их к самолёту, который относительно недавно приземлился. Это был Airbus A350, рассчитанный на триста с лишним пассажиров. Пока они ехали, Курикин вдруг понял, что тот мужик, которого он принял за Петровича, оказался каким-то незнакомцем, нацепившим на себя похожую кепку. «Зараза, это не он!» – чуть слышно проворчал Павел и начал разглядывать пассажиров. Стоило ему случайно выглянуть из окна, то к своему ещё большему ужасу он увидел как с противоположной стороны аэропорта в сторону самолёта ехало несколько машин полиции с воющими сиренами.

Надо было что-то предпринять и немедленно. Курикин понял, что из автобуса он прямо сейчас не сможет выйти, тогда он стал думать, как действовать дальше. Пришлось ждать, пока шофёр довезёт их до самолёта. Тем временем Курикин поглядел на то, как сотрудники терминала из тележек расфасовывают сумки и чемодан в багажный отсек самолёта, и ему пришла в голову гениальная мысль. Автобус подъехал к самолёту, и пассажиры один из другим и направились к трапу. Полицейские моментально перегородили им путь и начали всех досматривать. Они проверяли буквально каждого пассажира. Пассажиры, естественно, возмущались и роптали, покрывая отборным матом полицию. Но ничего нельзя было поделать, пришлось подчиниться требованию полицейских. Осмотрев всех пассажиров, которых было, между прочим, двести сорок четыре человека, полицейские не смогли обнаружить ни Петровича, ни Курикина. Будто те сквозь землю провалились.

– Похоже, мы упустили их… – с досадой произнёс лейтенант полиции Никольский.

– Значит, они должны быть в аэропорту. Пошли туда! Будем искать там. – ответил ему капитан.

Полицейские в полном составе бегом направились в здание терминала, чтобы провести обыски и, наконец, найти «фигурантов». Но они совершенно не подозревали, что их здорово надули. Петрович хоть и не верил, что полиция может прийти за ними, но в какой-то момент ему показалось, что он услышал звук сирены. Прежде чем уйти он собирался разбудить уснувшего Курикина, но тот всё никак не мог проснуться. Поэтому Петрович плюнул на это всё и стремительно ушёл из здания, накинув сверху капюшон и нацепив очки, взятые им из чемодана. Он незаметно для всех перебежал через взлётно-посадочную полосу и вскоре оказался у дороги, где он принялся ожидать попутную машину.

Что касается Курикина, то он, выбежав из автобуса, подкрался с одному из укладчиков и, схватив за голову, свернул тому шею, после чего искусно оттащил тело в сторону и снял с трупа специальную жилетку. Он нацепил её на себя и под видом укладчика принялся складывать в отсек багаж пассажиров. Когда двое других укладчиков ушли, Курикин успел протиснуться через закрывающуюся дверь в самолёт. Хоть там, в отсеке, и было темно, но вполне нормально можно было там переждать длительный перелёт. Главное было каким-то образом выйти оттуда, когда самолёт приземлится в Мехико.

Полицейские тем временем осмотрели помещение и ничего не обнаружили существенного. После того, как самолёт улетел, лейтенант Никольский, посмотрев в окно, заметил, что на взлётной полосе валяется чьё-то тело.

– Капитан, на полосе кто-то лежит. Мне кажется, надо проверить.

– Похоже на труп… – выглянул в окно капитан Каримов. – Обследуйте!

Полицейские вскоре подбежали к телу убитого укладчика. Лейтенант, визуально осмотрев труп, убедился, что это не тот, кого они ищут. Капитан подошёл к ним и стал разглядывать тело. Он сразу же догадался, что Курикин скрылся в грузовом отсеке самолёта. Каримов распорядился немедленно передать диспетчерам данные о нахождении на борту опасного преступника. Лейтенант ответил ему, что вряд ли кто-то принудительно приземлит самолёт, поскольку нет для этого серьёзных оснований. Да и может оказаться, что никого нет в самолёте. Каримову пришлось согласиться с доводами своего подчинённого. Капитан принял решение прекратить поиски и в отчёте начальству написал, что «не удалось разыскать подозреваемых в терроризме лиц».

Петрович на попутной машине добрался прямиком до штаба ладожцев, чтобы переговорить с Андреем Ивановичем. Он собирался совершить своеобразный обмен по схеме «безопасность в обмен на свободу». То есть Петрович был готов перейти на службу к Шляпнику, будучи ограниченным в своих возможностях, и при этом сохранить себе жизнь. Галицкий был уверен, что Андрей Иванович позволит тому перейти под своё покровительство. Вполне себе это был рабочий вариант для Петровича, поскольку других сколь-либо приемлемых вариантов для него не было. Он мог, конечно, улететь следом за Кацем и Курикиным, но он совершенно не хотел менять свой привычный образ жизни, а потому решил остаться.

IV

Ветров, выходя из штаба банды, к своему удивлению, увидел идущего к нему Петровича. Петрович невозмутимо прошёл мимо него и ничего не сказал, однако, они обменялись взглядами. Петрович, поглядев на него, намекнул своим выражением лица, что у него есть важное дело, которое он должен был обсудить с Андреем Ивановичем. Этот посыл ясно прочитывался в его глазах. Он вошёл в дверь и поднялся по лестнице. На самом входе на второй этаж его встретил Янычар. Янычар слегка замешкался, и было видно, что он хочет достать пистолет и убить своего врага одним выстрелом наповал. Но Петрович спокойно на это отреагировал и не менее спокойным голосом сказал ему следующее:

– Ты можешь меня убить, поскольку я без оружия пришёл сюда. Но, может, ты позволишь мне переговорить с шефом?

– Чего ты хочешь, Петрович? Говори.

– У меня есть с собой выгодное предложение, от которого Андрей Иванович вряд ли откажется.

– Ладно, проходи. – опустил пистолет Темирланов и позволил Галицкому пройти к шефу. – Имей в виду, мы тебя убьём, если ты солгал.

Петрович не стучась открыл дверь и стремительно вошёл в кабинет Андрея Ивановича. Тот абсолютно не ожидал, что к нему войдёт внезапно Галицкий, и поперхнулся чаем, который он пил. Шляпник принялся натужно откашливаться от чая, попавшего ему не в то горло. Поняв, что это не помогает, он стал стучать кулаком в грудь. Наконец, он смог откашляться и хмуря брови сурово вопросил у незваного гостя:

– Чёрт тебя подери, Петрович! Что тебе нужно от меня?! Кха-кхарх. – вновь закашлял Шляпник, злостно посмотрев на Галицкого. – Какого лешего ты пришёл сюда?

– Я хочу предложить сделку. – невозмутимо произнёс Петрович.

– Какую ещё сделку?! Что ты несёшь! – жёстко рявкнул на него Шляпник.

– Я приехал сюда, чтобы заявить, что я готов работать на тебя.

– Интересное кино! И кто ж тебя надоумил врываться сюда и предлагать свои услуги?

– Да никто, я лично принял это решение.

– Ты вообще в курсе, что я на всех вас объявил охоту? Если твоё предложение мне не понравится, ты отсюда не выйдешь!

– Я знаю об этом. Можешь не напоминать. Так что насчёт сделки?

– Чтобы была заключена сделка, у нас должен быть предмет торга, а его пока что нет. Может, расскажешь, что я получу взамен?

– А разве не понятно? Я ведь предлагаю свои услуги в обмен на то, что ты меня не убьёшь… По-моему, весьма честный обмен.

– На хрена ты мне сдался? С какого перепуга я должен тебя принять к себе на работу?

– Мне кажется, что ты сейчас остро нуждаешься в людях. А уж после того, как мы перебили вас всех…

– Чёрт возьми, не напоминай мне об этом даже! – Андрея Ивановича сильно покоробило от слов Петровича, ему было неприятно, что ему лишний раз напомнили о грандиозном провале. – Это не имеет отношения к нынешним реалиям… Вашей мафии больше нет! Вы уже всё проиграли. Диктовать условия вашей капитуляции буду я.

– Без спецназа у тебя бы ничего не вышло.

– А кто, по-твоему, надоумил их разгромить вас? – задал риторический вопрос Шляпник. – То-то же! А ты говоришь!

– Не цепляйся к словам. Я всё верно сказал.

– Слушай, не морочь мне голову! Ты мне так надоел уже со своей болтовнёй, что я сделаю всё что угодно, только не болтай! – у Андрея Ивановича здорово разболелась голова и подскочило давление, что он аж схватился двумя руками за лоб и принялся растирать его. – Хочешь, чтоб я тебя принял? Да пожалуйста! Только оставь меня в покое, ради бога!

– Я рад, что мы договорились. Ну я пошёл…

– Уходи уже! – проворчал Андрей Иванович.

Как только Петрович ушёл вниз по лестнице, Андрей Иванович, кряхтя от головной боли, вскочил с места и подошёл к стоявшему у кабинета Янычару. Именно Янычар отвечал за кадровую политику в банде, если это, конечно, можно так назвать. Этим делом Темирланов занимался с лета 2023 года, сменив на данном посту внезапно умершего Григорьева, у которого якобы произошёл разрыв аорты. Хотя поговаривают, что Калугин по приказу Шляпника отравил Григорьева в рамках проводившихся тогда чисток, когда погибло ещё три человека. Вообще говоря, массовые чистки, что были запланированы на август 2025 года, не были первыми, перед этим они проводились как минимум три раза: в марте 2022 года, в октябре 2023 года и в июне-июле 2024 года.

И, кстати, именно нынешние чистки пошли совсем не по изначальному плану, который был составлен Шляпником и исполнителем убийств Гончаровым (уже покойным). Пошли не по плану, поскольку половина расстрельного списка погибла в схватке с мафией 27 июля. Хоть Андрею Ивановичу категорически не понравилось, что всё пошло наперекосяк, но, с другой стороны, это значительно облегчало работу по зачистке от неугодных элементов. Похоже, что к трём жертвам списка вскоре добавится и Петрович, потому что никакой абсолютно ценности он не представлял для банды. Так, по крайней мере, считал сам Шляпник.

По поводу погибшего Гончарова хочется сказать следующее. Он находился в расстрельном списке, и его казнь должна была состояться пятого августа, но ему «посчастливилось» покинуть этот мир раньше. На самом деле весомых причин, чтобы его убить, у Шляпника не было. Это был самый преданный и самый лояльный его сотрудник, готовый услужить любым способом своему начальству. Но Гончарова это не спасло, а, скорее наоборот, погубило. Его услужливость сыграла с ним дурную шутку, когда он взялся за приведение в исполнение массовых чисток. Впрочем, именно по этой же на самом деле причине Самсонов попал в список на «расстрел».