Список кораблей: Мрайсикая

– Поддерживаю! – Харда подняла свою, за ней подтянулся и Шра’ах.

«Нет ничего более отвратительного, чем поедание других разумников!»

В животе Солнца зашевелился липкий червь, и он пригнулся в спазме.

– Простите меня… – только прошептал он, вскочил из-за стола, задев коленом столешницу, и быстрым шагом скрылся в коридоре.

– Эй, чудище! – крикнул ему в след Свирэд с издёвкой, – Что же ты? Возвращайся, посиди с нами, победителями в этой славной игре на выживание!

Солнце мутило, он прошёл ещё несколько шагов и больше не мог сдерживаться. Его стошнило.

––

Солнце продолжал давить спазм пока в его желудке не осталось ничего кроме желчи. В туманном рассудке, отказывающемся принять содеянное, он направился куда глаза глядят и теперь уже второй час сидел на верхней площадке Отеля, заменяющей ему крышу. Отсюда открывался вид на весь Сад, а стеклянный купол был ближе, чем где бы то ещё.

Солнце смотрел на лагерь ошгариков вдалеке, там горел слабый костёр, но самих амфибий не видно. Солнце никак не мог отпустить мысль, что он съел одного из них… Они ведь были разумными… Они общались, говорили друг с другом… И со мной! Как так можно! Дико, ужасно!… Он схватился за голову, согнулся в спазме уже не тошнотворном, а эмоциональном, хотя крутило и того хуже. Как они могут так спокойно есть разумников и делать вид, что всё нормально?! Может, они настоящие монстры? Может, я допустил ошибку? Как мне теперь?… Я…

– А-с, вот ты где!

Солнце обернулся. На площадке стояла Харда, она лениво подошла и села на край площадки рядом. Не торопилась, явно разморенная трапезой.

Она оценивающе посмотрела на него, лизнула воздух быстрым движением раздвоенного языка, потом легла, уставившись на звезды за стеклом купола:

– Насколько мне известно, – начала она, – большинство разумников всеядны. Ты ш мясо впервые пробовал?

Солнце не ответил и даже не смотрел в её сторону. После того как он видел, как Харда спокойно поедает разумника, который ещё четыре часа назад ходил и говорил, ему было противно на неё смотреть. Его подташнивало даже от её присутствия.

– Как ты вообще, а-с? – спросила она, – Мне показалось тебе будет полезно высказаться кому-нибудь.

Солнце бросил на неё гневный взгляд:

– То, что вы сделали ужасно! – процедил он.

– Что именно? – равнодушно спросила она, – Мы много чего сделали за сегодня.

Солнце отвернулся. Ведёт себя так будто ничего плохого не произошло! Отвратительно…

Харда села:

– А-с, я кажется, поняла. Тебя смутил ошгарик на столе, – предположила она и убедилась в этом по его сжавшимся плечам, – В твоей расе подобное не принято, да-с? Не удивительно, у многих так, – она снова легла, – Не знаю, поможет ли это тебе, но я могу немного рассказать о дранкасах, послушаешь? – она глянула на него, но не получив отказа начала рассказывать, – Груммпир сегодня затирал про особые эволюционные механизмы. У дранкасов к ним относятся высокий иммунитет, регенерация выше средней, высочайший болевой порог, дикая плодовитость и острый нюх, словом, по твоему запаху я тебя сейчас и нашла. Кастовая система общества, «служение выше личности»… Но перенаселение моему виду не грозит, – она усмехнулась, – Видишь ли в культуре моего народа вообще не было понятия как каннибализм, пока мы не встретились с инопланетянами, а знаешь почему-с? Потому что он всегда был неотъемлемой частью нашей культуры. На деле это не так страшно, как звучит, я объясню… – она облизнула воздух, пытаясь поймать в нём подходящие слова, – Мы, дранкасы, не считаем себя верхом пищевой цепочки, венцом природы, как некоторые другие расы. Для нас любой зверь или разумник также важен и бесполезен как и все остальные виды, разницы нет. Это значит-с, что мы чтим и ценим всех обитателей своего мира, но также рассматривает всех и каждого, как и любого другого зверя. У нас нет понятий семьи и любовной привязанности, главную роль в обществе играют честь, исполнительность и польза-с. А контролем рождаемости всегда занималось государство, так что если появлялось оплодотворенное яйцо, то каждая из нас могла отдать его в инкубаторы для дозревания, но большинство предпочитает их съедать, всё-таки деликатес как-никак. К тому же по ним с виду так и не скажешь, какое оплодотворенное, а какое пустое, они что так, что так созревают в своём цикле… – она осеклась и попыталась объяснить проще, – В общем-с, есть собственные яйца для нас нормально. Нормально съедать собственную шкуру после линки. Нормально, съедать другого дранкаса. У нас, конечно, имеются ограничивающие законы, полезного для общества дранкаса никто есть не даст, но преступники, тунеядцы, инвалиды и просто умершие – обычное дело. В каждой забегаловке можно найти такие блюда, а кладбищ как таковых у нас не существует. Иногда даже ш если дранкас, в силу своей физиологии не справляется со своими задачами, он сам отдаётся обществу на пропитание как последняя польза, которую он может принести. Нет ничего важнее чем быть полезным, даже если ты полезен только таким способом. На этом-с всё и держится. Когда моя раса вступила в космополитическую эпоху, наши общественные установки не особенно поменялись. Мы рассматриваем всех остальных разумников, как нас самих, как и все остальные виды нашего мира, который значительно расширился со вступлением в ФОМ. Поэтому, для меня нет разницы есть зверя или разумника. Мясо оно и в ином мире мясо. На твоей Земле всё не так, да-с?

Она глянула на него, Солнце не шевелился, и она продолжила:

– Здесь тоже всё не так, как там-с, – она кивнула в черноту космоса, – Тут это не дело выбора или закона, ты пойми – это выживание. Мы ни какие-то психи, которые убивают ради удовольствия. Во-первых, мы убиваем чтобы жить самим, защищаемся, потому что их больше, а во-вторых, не отказываться же от драгоценного белка только из-за моральных принципов? Это глупо в наших условиях, ну-с сам подумай. Законы ФОМа тут не действуют, тут вообще никакие законы не действуют. Остаётся только адаптироваться, быть ловчее и умнее, и не отказываться от любого источника пищи. Словом, мы только поэтому гнездо ошгариков не ровняем с землей, они ш нужны нам, – она устало вздохнула, – Какими бы психованными мутантами они не были и сколько бы проблем не причинили – они наше пропитание. А раз мы едим их чаще, чем они нас, их популяция должна оставаться стабильной. Хотя, они и сами каннибалы, но в пределах одного вида сильнее чем мы, не находишь?

Солнце молчал, обдумывал её слова. Наконец он сказал:

– Это самое большое преступление…

– Ну-у-с… – протянула Харда.

– Нет, я всё понимаю, – поспешил заверит он, – Просто… Просто дай мне с этим свыкнутся. Наверное…

– Да-с, без проблем, – Харда села и подвинулась ближе, – Ну, и как ты оказался на Мрайсикае?

Солнце быстро глянул на неё и нахмурился. Харда его раздражала, и он ей не доверял:

– Прежде чем спрашивать такое, положено рассказать свой ответ на подобный вопрос…

– Хм, и вправду, – она кратко усмехнулась, – Ну-с, моя родина Арша-Рим – небольшая колония на одноименной пустынной планете. Я работала низшим послом нашей Арши при совете в Верхней касте, но так-с случилось, что на обратном пути из дипломатической поездки наш корабль оказался заражен лицру́ми, ну-с знаешь, такие мелкие твари, на слизь похожи. Не знаю, кто подкинул их на наш корабль, но, если бы на наш сигнал о помощи не прибыли Охотники, я бы вряд ли пережила ту поездку, – она томно вздохнула, – Ну-с, а потом я поняла, что в этой жизни есть вещи посерьезнее пустых слушаний и бесполезных выступлений на кафедре совета, и примкнула к Охотникам. Мне всё равно моя работа не нравилась, расправляться с тварями приносит гораздо больше пользы. Да-с и удовольствия тоже, – она улыбнулась, – Ну, а потом мы получили задание на яспригаев в этом секторе, ну, а дальше ты ш знаешь. Кто бы мог подумать, что я застряну на корабле, на котором даже тысячники подохли…

– Ты о чём? – Солнце нахмурился.

– О Плесени, – просто ответила она, – Мрайсикаю ш списали и отправили сюда из-за неё. Не знаю откуда она взялась, да-с и вряд ли кто-то знает наверняка, но Охотники несколько раз пытались разобраться с этой дрянью, уж очень ценный корабль. Но их попытки не увенчались успехом. А раз никто из Охотников не справился, другие организации тоже закрыли на неё глаза и отправили сюда.

– Но, если Охотники были здесь, почему не эвакуировали Груммпира и семью Касарай?

– Ну-с, во-первых, они не знали, что на корабле остался кто-то после эвакуации, всё-таки корабль большой, они разминулись. А во-вторых, корабль Охотников тоже оказался заражен ею, так что они не вернулись, – она тяжело вздохнула, – После этого никто не решался даже близко подходить к Мрайсикае, а выжившие… Что ж, мудрые умы решили, что нет смысла рисковать специалистами и дорогим оборудованием из-за дюжины разумников, – она немного помолчала и добавила, – Я читала те отчёты, судя по ним, Плесень раньше была другой, более агрессивной и росла быстрее. Мрайсикая буквально была окружена облаком из её спор, а неисправная на то время система внутренней гравитации дала ей возможность распространится глубоко в помещения корабля. Сейчас только гравитация её сдерживает – она не может распространять споры в её условиях, но это не мешает ей потихоньку расти. Я слышала-с сюда какое-то время отправляли челноки с оборудованием и прочим, но это было вначале, оказывали поддержку выжившим, но потом перестали – Плесень разрослась в приемные отсеки, так что поставлять челноки стало невозможно. А потом благотворительная организация, что заботилась о выживших обанкротилась и на том отпустили и забыли о наших дорогих Груммпире, семье Касарай и Шра’ахе.

Солнце бросил на неё удивленный взгляд, Харда усмехнулась и поспешила добавить:

– Да-с, ахраш родился на Мрайсикае, он не говорил? – она улыбнулась, – Наверное, вылупился из забытого яйца, которое парочка моих родичей не успела съесть до эвакуации, – она повернулась к нему, – Ну, а ты? Твоя очередь рассказывать.

– Ох, ну-у… – он собрал мысли в кучу, смешал ложь с правдой в приемлемых пропорциях и выдал, – Ну, люди достигли значительного прогресса в биоинженерии раньше, чем вступили в ФОМ. Поэтому такие как я отправились на встречу дальнему космосу в первых рядах.

– Такие как ты? – удивилась она, – Это-с какие?

– Модифицированные… Люди с контролируемыми мутациями, – пояснил он и старался не смотреть ей в глаза, чтобы ложь звучала убедительнее, – Я, конечно, родился гораздо позже. Меня считали дефектным… – он запнулся, – Поэтому на официальную службу я не попал, – и нервно усмехнулся, – Но у меня был капитан… Мы… – он нахмурился, воспоминания открывались с трудом и тьма внутри него, в след за ними начала подниматься вдоль спины липким холодом; он взялся за голову, – Мы были близки, – это всё, что он мог точно сказать.

И смолк.

Тьма внутри пугала, обжигала холодом. Солнце не решался так глубоко заглянуть в неё, хоть и догадывался, что все ответы в ней. И было в ней что-то ещё… Нечто родное и уютное. Домашние звуки работающих систем корабля, он почти слышал их из тьмы. Вспомнил ощущение, как сам корабль иногда становился для него второй кожей, продолжением его самого… Азарт и скорость на виражах, иногда он паниковал в сложных ситуациях, но вместе с тем всегда было полное ощущение безопасности и уверенность, что всё будет хорошо и всё заканчивалось хорошо, а капитан… Он совсем не помнил, каким был капитан. Он не мог даже быть уверенным, был ли капитан мужчиной или вообще человеком, но точно помнил, что всё время обращался к нему: «Капитан». И Солнце точно помнил, что доверял ему больше, чем себе и в ответ Капитан всегда был на его стороне, всегда защищал и выигрывал в играх с Солнцем по вечерам.

Тёмный холод внутри него начал проступать на кожу ознобом, Солнце бросило в дрожь, и он отказался вспоминать что-то ещё.

– Мы были очень близки. – только повторил он.

Харда помолчала, навострив на него уши, спросила:

– Что с ним случилось?

– Я… – он нахмурился и сжался, не в силах сопротивляться внутренней тьме, – Я не помню.

– А-с, шок. Понимаю, – без особых эмоций кивнула Харда, – А что с кораблём?

– Он… – Солнце сглотнул, воспоминание вырвалось из тьмы как вспышка и вынудила его глаза заслезиться, – Его нет, он… Взорвался? – он сам был не уверен, вспоминать было больно.

Харда отвернула голову и снова посмотрела в Сад:

– Не худшая смерть.

Лицо Солнце перекосило, он сжался в плотный черный комок и спрятал лицо руками. Его трясло.

– Ты веришь в магию чисел? – как ни в чём не бывало спросила Харда, – Говорят же «как назовешь корабль, так он и полетит», с числами то же самое. У дранкасов даже есть числа, которые нельзя использовать, если они несчастливые. Какой номер был-с у твоего корабля? Может-с, его судьба была предопределена изначально? – закончила она таинственным тоном.

Солнце не ответил, только сильнее сжался.

– Ой, да ладно-с! – она шлёпнула его по плечу, – Я тут тебя отвлечь пытаюсь, не обнуляй мои усилия в том, где я и так-с полный ноль.

Солнце слабо поднял голову. Нахмурился и сам удивился тому, что может безболезненно вспомнить его:

– Бортовой номер ноль семь две тысячи сто тринадцать, – вышло так легко, будто он говорил его тысячи раз.

Харда быстро повернулась к нему и жадно облизнула воздух, её зрачки расширились, а уши навострились к словам.

– Что? – спросил Солнце, не в силах различить эмоцию на её слабо выраженной мимике.

– Дурное число, – Харда повернулась к Саду и загнула уши назад, в таком виде они напоминали небольшие рожки, – Проклятое-с.

– Не думаю, что это как-то повлияло, – Солнце нахмурился, вспомнив, кое-что ещё, – Капитан был очень везучим…

– Как его звали? – резковато спросила Харда.

Лицо Солнца опять скривилось, и тьма застелила ему глаза. Он молчал и дрожал, не в силах пошевелиться. Харда с холодным терпением ожидала ответа. Но получила только извинения:

– Прости, мне очень тяжело об этом говорить. И… И я всё равно не помню…

– Не помнишь-ш?! – воскликнула она, – Как это не помнишь?

– Я-я… – он взялся за голову, натянул волосы между пальцами, – Я не обращался к нему по имени и не помню его! – и обессиленно простонал, –Бездна! Как же много я не помню!.. Почему я не помню?! Что случилось???

– Ну-с, ну-с… – успокаивающе протянула Харда и похлопала его по плечу с наигранным сочувствием, – Не бери в голову, не так уж это и важно. Всё вспомниться со временем. У тебя просто шок, такое у всех бывает. Это нормально-с… Слышишь? – и медленно протянула, чтобы смысл дошёл лучше, – Всё нормально-с.

Солнце шмыгнул носом и утих. Дрожь отпускала его с неохотой, и они какое-то время молчали.

Мрайсикая медленно вращалась в пространстве вечной ночи и потихоньку разворачивалась куполом к звезде. Первые холодные лучи пробивались узкой полосой и освещали балконы атриума вокруг Сада. Полоса мелькнула, яспригай на секунду загородил свет, проплывая близко к куполу.

– Это совсем не похоже на рассвет, да-с? – с усмешкой спросила Харда, – Если бы не фильмы, я бы уже и забыла, как он выглядит.

– Ты не хочешь вернуться? – вдруг спросил Солнце.

– Куда?

– Ну, на тот же Арша-Рим, например.

– Не-с, – брезгливо ответила она, и выдала с фальшивым торжеством, – Дранкаская Кастовая Иерархия… Пш-с! ДэКИ не особо любит принимать в свои ряды отречённых, да- и я сама не горю желанием. В детстве меня определили в касту Ари’Шарж, – она усмехнулась, – Не могу сказать, что у меня был выбор. Всю жизнь казалось, что вечная возня с документами мне действительно подходит. А потом тот случай на корабле, встреча с Охотниками… – она задумчиво умолкла ненадолго и продолжила, – Думаю-с, каста Дарха мне бы сейчас больше подошла, вот только переход из одной касты в другую возможен только если переходишь из прирождённой в Верхнюю, ну, а вообще-ш… – она пожала плечами, – ДэКИ не признаёт Охотников на чудовищ легальной организацией, так что для своей Арши я предатель, променявший Родину не понятно на что. Если вернусь на Аршу, заставят снова работать или отдать пользу плотью, так что я пас-с. Терпеть не могу смотреть на этих лицемерных карвахов пока они прикидываются, что делают что-то действительно полезное. Ну-с, а к Охотникам я бы вернулась. Не то, чтобы я горю сильным желанием, но посмотреть на морды тысячников после Мрайсикаи будет забавно, – она усмехнулась, – Ну-с, я думаю, это невозможно и меня это вполне устраивает, – она легла, сложив ладони под головой, – Свирэд и Грумпппир ещё ломают голову на тем, как вернутся, но мне уже всё равно. Нет причин возвращаться.

– Неужели? – нахмурившись спросил Солнце.

– Да-с, вполне, – равнодушно ответила она, – Ну сам подумай – пища есть, вода, электричество есть, миллионы видеоигр и фильмов в библиотеке мне и за всю жизнь не одолеть, с мужчинами тоже порядок, – она хитро улыбнулась, – Единственная работа – рвать морды ошгарикам – опасно, конечно, но так даже веселее. Я уже завещала Свирэду съесть меня, когда они меня одолеют, так что, да-с, меня вполне всё устраивает. Две жизни всё равно не проживёшь, хотя мне почти удалось, – она усмехнулась, – Мрайсикая не худшее место для жизни даже в таком состоянии. Маловата, конечно-ш, но я и так в жизни уже многое повидала, так что я не жалею, – она снова села, – А ты? Есть какая-нибудь причина чтобы вернуться?

– Я не знаю… – тяжело ответил Солнце и добавил, подумав, – Наверное, есть. Надо вспомнить…

– Мой тебе совет – даже не начинай, – просто ответила она, – Я на Мрайсикае уже… Сколько? Дира четыре? Да, где-то так. Так вот, за всё время никто из нас и близко не подошёл к этой цели, даже нормальной идеи не было. Плесень уже не такая агрессивная и с Мрайсикаей вполне можно стыковаться, но никто не придёт – мы на забытом корабле, считай, что призрачном. Да-с и потом, технические помещения давно захватила Плесень, так что к ним не подобраться. Я вообще сомневаюсь, что у Мрайсикаи ещё остался двигатель. Наша банка уже-ш не сдвинется с места, звёздочка, – всё тут! Чем раньше ты примешь это, тем лучше. Нет смысла мучить себя ложными надеждами – так и с ума сойти можно.

Солнце взялся за голову и тяжело вздохнул.

– Ой-с, перестань! – махнула она рукой, – Ты привыкнешь! Освоишься, подружишься со всеми… Я не могу тебя торопить, но, если будет настроение и желание… – она томно произнесла последнее слово, – Что-нибудь придумаем, обращайся! Я уже говорила, что дранкасы полигамны? – она улыбнулась, – Хочешь я припасу следующее яйцо для тебя?

Солнце не ответил. Он её уже не слушал, в нём бушевала буря, разрушающая всё на чём держался его дух. Он был в отчаянии, он едва держался чтобы не закричать от гнетущей безысходности, холодом, сковывающим его сердце…

«…только не расстраивайся раньше времени, хорошо?»

– Я пойду спать. Устал. – Солнце поднялся на ноги, – До завтра, Харда.

– Сладеньких снов, звёздочка.

Глава 3. Потерянный

«– Они меня никогда не примут… – говорю я ему.

Мы смотрели на ночное небо, лёжа на крыше небоскрёба. И только оказавшись так высоко у меня была возможность поговорить о том, что меня действительно беспокоило.

– Пускай, – он поймал мой удивлённый взгляд и поторопился пояснить, – Думай, что хочешь, но на мой взгляд тебе принятие большинства не нужно. Для Юрона ты и вправду диковинка ещё та, и я рад, что ты не скрываешься и не боишься оставаться собой. А то, что другие не могут тебя принять это их проблемы – вот пусть сами и разбираются!

– Из-за неприятия возникают проблемы… – продолжаю я, – Может, если их будет слишком много…

– Ой, да не будет! – перебил он в своей грубой манере, – Ты же не тварь отверженная. У тебя есть я, папа, дядя Март… И появятся ещё, вот увидишь – в один момент такую компанию вокруг себя соберёшь, что будет уже всё равно на остальных. А если нет… – он усмехнулся, – Что ж, на меня ты точно можешь рассчитывать!

Улыбка скользнула по поим щекам. Когда такое говорил он, в это было легко поверить.

– Спасибо, Эскель.»

_____

Утром Солнце проснулся от собственного крика.

И на следующее утро тоже.

Его жизнь пошла своим чередом – каждый день он помогал Шра’аху и уже был в силах разобраться с ремонтом местных турелей, изготовлением припасов к ним и прочей мелкой работой; каждый вечер он ужинал со всеми и ложился спать в одиночестве, а ближе к утру, снова просыпался от собственного крика, и снова всё повторялось по новой.

Так прошло около месяца…

Каждую ночь он видел то, чего не мог вспомнить и каждый раз увиденное пробуждало его ужасом, а он едва мог вспомнить, что именно ему снилось. Он был подавлен, что застрял на Мрайсикае, что не помнит, как вообще на ней оказался и презирал себя за то, что до сих пор остаётся на ней, хотя прекрасно понимал, что ему здесь не место. Он круглыми сутками оставался понурым и молчаливым разумником с блеклым взглядом, словно видевший один бесконечный кошмар. Он почти потерял надежду и остался с леденящей пустотой на месте, где раньше была его душа.

Снова ночь, снова кошмар…

Солнце нервно сжимался под одеялом, его щупальца инстинктивно ползали по полу, а лицо наморщинилось в мучительной гримасе:

– Нет… Не… – пытался вырваться его возглас и наконец нашёл выход, – Нет! Не-е-ет!!!

Он издал громкий истерический крик, сжался в комок, выжал из себя весь воздух и проснулся от его недостатка. Солнце открыл мокрые глаза и глубоко дышал, взявшись руками за живот и сжавшись в позу эмбриона.

Он ничего себе не говорил ни в слух ни мысленно. Только бездушно смотрел в пустоту перед собой и подрагивал от усталости в мышцах.

В его голове не было мыслей, только дикая тоска и тошнотворная жалость – эмоции заполнили его всего и ничего кроме них в нём будто бы и не существовало. Ему снова снилось, что кто-то забытый хотел его убить. Вот-вот откроет дверь в апартаменты, войдет тяжелым шагом, впуская вперед себя по полу ужасающую рогатую тень, и в этот раз не уйдёт пока…

Тук-тук.

На спину Солнца налип противный промозглый холодок, в дверь апартаментов постучали. Солнце подскочил на месте, но стук был реальным. Стук повторился, и Солнце сел, в его глазах на секунду потемнело.

Он грубо вытер лицо:

– Д-да… Кто там? – спросил он, утерев нос.

Дверь приоткрылась и в щёлку заглянула Касарай. Она махнула рукой и вошла. Включила свет в коридоре и его вполне хватало чтобы осветить часть спальни. На ней был голубой комбинезон из мятой, мягкой на вид ткани, он явно предназначался для сна, но назвать его пижамой было сложно. Солнце уже не удивлялся её беспрепятственному доступу в его апартаменты – в распоряжении Касарай имелись ключи от многих помещений.

Солнце сел ровнее, поджав к себе колени и обнял их руками и щупальцами, собрался в своеобразный комок. Он старался не смотреть на неё:

– Что-то случилось, Касарай? – спросил он.

Она устало вздохнула, села перед ним на колени и, взяв в руки коммуникатор, стала набирать на экране текст. Солнце отвернулся. Он нервно тарабанил пальцами по локтю. Касарай набирала текст непривычно долго, и он уже боялся его читать. Но через долгие несколько секунд его коммуникатор принял сообщение от неё и Солнце прочёл его.

Касарай:_ Ты кричишь каждую ночь я прасыпаюсь и подолгу не могу заснуть. Боюсь. Ты страшно кричишь. Может, ты сходиш к доктору Груммпиру? Может, у него будет что-то, что тебе поможет?

Солнце поднял на неё глаза и встретился с её взглядом. Он нервно вздохнул, опустил голову на колени и взялся за волосы руками:

– Прости… Я не специально. Неужели так… – он отвлекся, Касарай тронула его за плечо, вид у неё был растерянный, – Что?

Касарай спохватилась и начала набирать новое сообщение.

Касарай:_ Не отворачивайся когда говоришья читаю слова по губам.

– Что? – он поднял на неё глаза с коммуникатора, нахмурился, – Как… Как ты научилась?

Солнце задумался. Если так разобраться, то стиль её сообщений изменился. Они стали более… Правильными?

Касарай начала набирать новое сообщение

Касарай:_ Я смотрю фильмы субтитрами. Ядолга училась связывать движения губ, звуки и слова. У меня ни получалось

Она ухмыльнулась, набирая новое сообщение.

Касарай:_ Оказалось, актеры говорили не на том языке, что был в субтитрах поэтому текст и движения губ ни совпадали и я непонимала как устроен ваши звуки

Она смущенно посмотрела на Солнце и отправила новое.

Касарай:_ Я поняла только после встречи с тобой. Ты единственный из клуба у кого рот такой же как у меня и актёров

Солнце поднял на неё взгляд, а она отвернулась. Солнце тоже. Повисло неловкое молчание. И Касарай снова набрала текст.

Касарай:_Когда мне не спиться я смотрю кино