Список кораблей: Мрайсикая

– Нет, эту я сделал, – ответил Солнце, закручивая винты, – Для боезапасов пневматических нужно много материалов, к тому же они быстро изнашиваются из-за собственной отдачи. Поэтому я сделал лазерные.

– Да ну? – презрительно процедил Свирэд, – Хочешь до тла сжечь ошгариков? Или Сад?

– Температура лазера всего триста градусов, – равнодушно ответил Солнце, – Температура горения древесины больше пятиста, но… В общем, ошгарики не загорятся, но этого будет достаточно чтобы они отступили. Они же полуголые ходят, такая мягкая и влажная кожа как у них должна быть чувствительна к ожогам, – он закончил сборку и включил турель, осмотрел; её камера в спарке с лазером осмотрели Форт и уставились на Свирэда.

– Эй, отверни её от меня! – прорычал Свирэд.

– Она не выстрелит в тебя, я чётко задал параметры и улучшил нейросистему, – поспешил заверить Солнце, – Ещё провел небольшой анализ сломанных, вычислил наиболее уязвимые места и характер повреждений, – он постучал по щиту на турели, – Эту просто так не сломаешь, – он улыбнулся и принялся водружать лазерную турель на место сломанной, – Может, сделать похожую на подвижном модуле? Тогда она сможет патрулировать территорию.

– Я смотрю тебе совсем заняться нечем? – сердито процедил Свирэд и отпил из кружки, глянув на поляну за открытыми дверьми.

– Вообще-то есть, поэтому и стараюсь выполнить работу качественнее, чтобы…

– Харда! Ну что там? –перебил Свирэд громким криком, брошенным на поляну.

Солнце недовольно вздохнул.

За прошедший месяц ему удалось найти общий язык со всеми в Клубе кроме Свирэда. Циклоп явно его презирал, не упускал возможность осудить или, как сейчас, просто игнорировать. Солнце сначала не придавал этому значение, но потихоньку отношение Свирэда начинало его раздражать. И пока что он решил мириться с этим.

На другом конце поляны, у большого ствола, стояла Харда и махала им рукой, подзывая к себе.

– Пойдём, чудище. Вечно девки сами разобраться не могут.

– В Сад?! – опешил Солнце и отвёл взгляд, – Я, пожалуй, закончу с турелями…

– Да не ссы! – Свирэд подошёл к Солнцу и встряхнул его за плечо, подняв на ноги, заглянул в глаза, – Кучки тупиц испугался?

Солнце напряженно сглотнул, но последовал за Свирэдом в Сад.

За воротами простилалась площадка из мелкого мусора и песка, а дальше начиналась травянистая поляна и стволы деревьев. Солнце несомненно опасался встречи с ошгариками, но больше его тревожил Свирэд.

Его смущало прикосновении травы к своей коже – он шёл по полю впервые. Его кожа значительно утратила чувствительность, став способной выдерживать вакуум космоса и широкий диапазон температур, но от самой ходьбы через густую растительность, её шелест, звук с которым ломались тростинки под ногами, ему было не по себе. Он и сам не понимал почему.

Они прошли с три десятка шагов и остановились у большого ствола, у которого их ждала Харда. Глянув на Солнце, её веки прикрылись в улыбке:

– Привет, звездочка.

Свирэд едва слышно прорычал и заметно напрягся. Солнце безучастно поздоровался, осматривая ствол:

– Добрый день…

Ствол большого дерева овит простейшими веревками, перевязанными друг с другом по виду корней, на них увешаны кости и деревянные маски, а у корней находилось небольшое сооружение вроде небольшого постамента из груды камней, и он весь был уставлен корзинами с орехами, ягодами и цветами. Тут же была плетенная клетка, в которой, нахохлившись, ютились маленькие пернатые зверки, похожие толи на птиц, толи на рыб, но всё равно очаровательные.

– Что здесь у нас? – тихо прорычал Свирэд, – Новый отстроили?

– Как видишь, – пожала плечами Харда, – Смотри, они даже пиртов наловили.

– Похоже на алтарь, – заметил Солнце.

– Вероятно он-с и есть, – пожала плечами Харда, – Уже второй за последнее время, первый мы разбили.

– Зачем? – удивился Солнце, – Может, это такой жест добрых намерений?

– Ага, щас! – язвительно буркнул Свирэд, – У них их полно по всему Саду, но последние два слишком близко к Форту. Они так территорию метят. Оставляют этакие точки-поддержки чтобы самим перекусить если застрянут далеко от Деревни. Мы не можем позволить себе подпускать их так близко! Разрушим его и дело с концом!

– А может и вправду жест-с добрых намерений? – предположила Харда, – Они обычно не делают точки-поддержки такими заметными, к тому же-с они притихли в последнее время. После того как мы им диверсию устроили пару михов назад они перестали ходить большими группами близко к нам. Ты ведь тоже заметил по следам?

– Ерунду тут не неси! – процедил Свирэд, – Какая добрая воля от дикарей, Харда? Глаза протри!

Харда недовольно ухмыльнулась.

– А-ш ты закрой, – она поторопилась добавить пока Свирэд не взбесился, – У тебя вообще выходной. Иди спать уже-с!

– И без тебя разберусь, женщина! – крикнул он, указав на неё пальцем и направился к Форту, тихо рыча.

Когда он оказался достаточно далеко, Солнце спросил:

– Что это с ним?

– А-с, не обращай внимание, – махнула она рукой, – Его часто заносит. Свирэд относится к той категории разумников, что не признаёт своих ошибок. А как не выспится, вечно злой ходит. Проблема в том, что высыпается он редко. – улыбнулась она.

– Да? – удивился Солнце, – Почему?

– А-с бездна его знает, – ответила Харда, глядя в след Свирэду, – Он даже мне не рассказывает. А ведь мы часто спим вместе.

Солнце опешил от таких подробностей и отвел глаза. Харда усмехнулась и не сильно ударила его в плечо:

– Да-с ты глаз не вороти, тут все свои! – и глянула на алтарь, – Давай просто припасы отсюда заберём? Вдруг, они ещё принесут, если алтарь оставим? Мне интересно, что будет…

– Думаешь, это всё-таки алтарь?

– У них в Деревне есть похожий, но побольше, а ещё здесь было это, – она протянула ему маленький предмет похожий на звезду.

Солнце взял его, осмотрел. Это был маленький глиняный человечек с кучей конечностей, несуразный, но Солнце узнал в нём себя и испуганно посмотрел на Харду.

– Свирэду не показывай, – улыбнулась она, – Ты и так много шуму навёл своим прибытием, а если узнает, что ошгарики для тебя алтари строят, так вообще в истерию впадёт.

– Но что это значит?! – воскликнул Солнце и сразу притих до полушепота, опасаясь, что его услышат, – Как… Почему я? Думаешь, это для меня? – спросил он, глянув на алтарь.

– Ошгарики впечатлительные и что у них на уме один балдж галактический знает-с, – она помолчала, попробовала воздух и добавила, – Но у меня есть предположение. Ты же-с знаешь, что ошгарики поклоняются Плесени? А ты со своими конечностями отдаленно на неё похож. Так может они приняли тебя, ну-с не знаю, за её посла какого-нибудь?

– Может… – задумчиво ответил Солнце, осматривая фигурку, потом глянул на Свирэда, вернувшегося в Форт, – Чем я ему так не нравлюсь?

– Слишком много думаешь, звездочка – Свирэду по умолчанию много чего не нравится, не бери в голову. Ну-с так что? – она шагнула ближе к нему, попробовала воздух у его лица и навострила на него треугольные уши, – Есть планы на вечер?

Солнце сердито глянул на неё:

– Есть, – он положил фигурку в карман, подобрал корзины и клетку с алтаря, – И работы ещё много. Пойдём.

– Как скажешь, звездочка, – кокетливо ответила она.

Они вернулись в Форт, Свирэд всё ещё был здесь. Он стоял посреди Форта над какими-то обломками и с высока осматривал их.

– Пытаешься познать хаос, Свирэдик? – протянула Харда, когда они подошли к нему.

– Да вот смотрю какое барахло наше чудище притащило, – процедил Свирэд и со злобной ухмылкой глянул на Солнце, – Странный механизм. Я таких ещё не видел.

– Это что, моя турель? – узнал Солнце детали под ногами циклопа.

– Ну такое, в общем… – не придав значение его словам, продолжил циклоп и наступил на деталь турели, перенося вес на ногу, давил её…

– Что ты делаешь?! – воскликнул Солнце и поставил корзины, – Прекрати!

– Что-ш за тьма, Свирэд? – возмутилась Харда.

– Чудище сказал они прочные, – прорычал он и ещё больше смял турель, – Проверим?

Солнце видел, как проминается в площадку внутренний блок, деформируется хрупкая конструкция из плат и проводков. Раздался треск. Сонливость Солнца испарилась, оставив место злости, его кровь так и закипела, а щупальца и кулаки напряжённо сжались.

– Перестань! – крикнул он.

А Свирэд только хищно усмехнулся.

Впил в детали сильные пальцы ступни и пинком бросил блок в стену возле Солнца. Деталь разбилась на осколки и осыпалась мусором. Солнце застыл с открытым ртом, его злость сменилась лютой обидой и его бросило в дрожь. Он опустил голову, едва сдерживаясь, чтобы не посмотреть на Свирэда исподлобья и не сделать ситуацию ещё острее.

Свирэд тяжелым шагом подошёл, навис над ним и фыркнул, что аж волосы на голове Солнце примялись и встали дыбом. Его голос звучал ещё более грозным рычанием, чем обычно, говоря, Свирэд скалился звериными клыками:

– Вот и нет твоей ненаглядной турели, чудище. Что теперь будешь делать? Врежешь мне? Или заплачешь? Давай! Ты же так старался…

– Свирэд, прекращай! – зашипела Харда, встала между ними и оттолкнула их друг от друга, – Они же нам нужны, с какой бездны ты-с творишь!

Свирэд презрительно фыркнул и отстранился:

– Просто доношу до нашего отброса, что не стоит вкладывать надежду на столь хрупкую вещь. Ошгарики всегда их ломают. И когда сломают нужно быть готовым лично встретиться с ними, – он надменно перевел взгляд на Солнце, – Что так и будешь стоять? Или проверим на что ещё ты годишься, чудище? Интересно как ты с теми дикарями справился при последнем налёте, – потом ласково посмотрел на Харду, – Небольшой спарринг, дорогая. Ничего опасного.

– Ещё чего-с! – она подняла на него палец, – Не в таком настроении, Свирэд! Хватит парня доставать! Или на ультиматум напрашиваешься?

– Всё в порядке, – спокойно ответил Солнце, наконец взяв себя в руки, – Я починю, – и улыбнулся.

Харда и Свирэд недоуменно посмотрели на него. Щупальца Солнца быстро собрали все детали обратно в ящик, и он взял его в руки.

– Хорошего дня! – сказал он с улыбкой напоследок и вернулся в Отель, ловя спиной злобный взгляд Свирэда и удивленный Харды.

Он запрещал себе злиться. Затолкал гнев глубоко в себя, вернулся в свои апартаменты, закрыл за собой дверь и наконец остановился посреди гостиной.

А потом со всей силы бросил ящик в стену.

– Тьмущий Свирэд! – крикнул он и взялся за волосы, кипя от злости, – Он хоть знает сколько времени заняла настройка? А пульсатор только каких сил стоил! – резко запал в нём иссяк и голос его стал тихим и печальным, – Как он… Он хоть знает, как…

Чувства нахлынули на него, обрушились многотонным грузом на плечи. Солнце злился. На Свирэда, на себя, на этот безднов корабль, на котором он застрял! На то, что ничего не помнит… Он упал на колени. Мысли о забытом перевели гнев в ледяную тоску, он приобнял себя за живот. Пытался успокоиться, дрожал.

– Я не понимаю, просто не понимаю… – сказал он пустоте перед собой, – Я же всё делаю, выкладываюсь, а они… То есть он! Я не понимаю, что я делаю не так… Почему он такой злобный? Почему…

В дверь его апартаментов раздался стук. Солнце не ответил. Решил подождать, пока незваный гость уйдёт.

Стук не повторился, отворился электронный замок. В гостиную вошла Касарай с ящиком в руке. Завидев лицо Солнца, она секунду вопросительно смотрела на него, потом поставила ящик у двери и подошла. Солнце поспешил вытереть лицо рукой и снова запихнуть чувства подальше. Он снова выглядел спокойным и слабо улыбался, но только снаружи. Оставлю это до вечера, всего лишь нужно перенастроить гормональный фон…

Касарай присела перед ним, сделала неопределенный жест рукой и вопросительно посмотрела на Солнце, прося объясниться.

– Всё нормально, Касарай, – ответил Солнце, – Просто немного ошибся, ничего серьёзного. Исправлюсь.

Касарай сердито посмотрела на него. Ещё и ей не нравлюсь…

Она нахмурилась, тяжело вздохнула, пригладив руками кожистые пластины на голове, а потом придвинулась своим лбом к Солнцу, между ними оставалось всего с десяток сантиметров. Её губы шевельнулись и из них вышел тихий переливистый скрипучий писк, но Солнце услышал значение её слов в электромагнитном диапазоне:

– Я знаю, что случилось, – она нервничала, – Слышала.

– Так ты следишь за мной? – усмехнулся Солнце.

Касарай отстранилась, смутилась. Достала коммуникатор и отправила ему сообщение:

Касарай:_Я сегда слижу за всеми_

– Ну, с твоей эхолокацией это просто, – улыбнулся Солнце; обратил внимание на ящик, что она принесла, поднялся и подошёл к нему, – Ты сейчас обеды разносишь? – спросил он, заглянув в ящик, потом снова повернулся к ней, – Ты мне много принесла в прошлый раз, мне не нужно столь… – он не договорил, застыл.

Касарай взяла его за обрубок щупальца и сжала между ладонями. Сжала со всей силы, и её хватка дрожала. Потом опешила от того, что сделала, отпустила и подозвала Солнце рукой к своей голове. Солнце склонился на расстояние десятка сантиметров от её лба и услышал мысли, полные страха:

– Свирэд… Опасный. Я знаю, как он может обидеть. Он иногда обижает просто так, ему нравится. Я… – она смутилась, но продолжила, – Я пыталась тебя утешить. Ты говоришь спокойно, но твоё тело звучит по-другому, когда ты злишься. Я хотела помочь…

Солнце чуть отстранился:

– Да, спасибо, – он виновато посмотрел на неё; на месте её хватки осталось теплое пульсирующее чувство.

Она опустила глаза. Вернулась к своему ящику, выложила из него одну порцию обеда на консоль, обернулась, чтобы попрощаться перед уходом и замерла в ожидании его внимания, а Солнце всё смотрел на своё щупальце, за которое она недавно держалась. Касарай не сильно его сжала, пульсирующее тепло развеивалось и на месте него проявлялся зуд. И этот зуд был чужеродный и знакомый. Я знаю своё тело лучше всех… Солнце подтянул культю к себе и осмотрел, нахмурившись.

Он заметил желтоватое размытое пятно под почти черной недоразвитой кожей…

Он резко выпрямился, щупальца резко сложились за спиной, а сам застыл. Зуд усилился, стал явным. Солнце боролся с волной ужаса, охватывающей его. Оно здесь! Прямо во мне! Он вздрогнул, веки его подёрнулись. Плесень! Она не ушла… Я не избавился от неё до конца! Остался кусочек… Пророс! Он следил за зудом, он принял форму тонкой линии, вросшей глубоко в мышцы, подходящей к основанию щупальца, к торсу, к…

Касарай наклонила голову и нахмурилась. Медленно поставила ящик обратно на консоль, набрала сообщение и поднесла Солнцу свой коммуникатор, но он не прочёл его и крикнул:

– Н-ничего! – он зажмурился, едва встряхнул головой и посмотрел на неё с натянутой спокойной улыбкой, – Всё нормально, – ещё усилие и он унял дрожь.

Касарай злобно посмотрела на него, недовольно топнула ногой, за один шаг приблизилась, нарушила личное пространство и оказалась на расстоянии доступа к её мыслям, они кричали:

– Ты мне врёшь!

Солнце нахмурился, улыбка спала с его лица.

– Да.

Касарай отстранилась, вопросительно и выжидающе посмотрела на него.

– Я… Мне… – тихо начал он, сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, – Мне нужен выходной. Срочно!

––

И что теперь?

Позже Солнце сидел за столом в своей гостиной, частично превращенную в ремонтную мастерскую, и, вооружившись самодельными инструментами, изучал недоразвитый конец щупальца с Плесенью. Он уже почти справился с шоком от того, что заражён и теперь искал способ избавится от неё. Через липкую боль он вытянул полую иглу и выдавил из неё тонкую полоску на предметное стекло – бледную желтоватую полоску, темно-серую на конце.

Самой большой проблемой сейчас он считал то, что мало чего знал, о плесени вообще, а об этой тем более. В любом случае сейчас он видел структуру, больше напоминающую нервные клетки, чем грибные, это его несколько удивило, и он подумал, насколько вообще корректно называть главную заразу Мрайсикаи «Плесенью».

Солнце отклонился на стуле, зачесал волосы назад и вздохнул:

– Ладно, ладно… – у него уже была мысль с чего начать, – Не паникую раньше времени…

Солнце знает своё тело лучше всех – он сам привёл его в тот вид, в котором оно было сейчас.

Для большинства разумников их собственное тело является автономно существующим организмом, о его нуждах они знают только по потребностям и не вникают в тонкую работу органов и внутренних процессов, даже не обращают на них внимания и часто даже не способны обращать. Для Солнца же его собственное тело было сложным механизмом, который он знал наизусть, мог прочувствовать каждую клетку, проводить тонкие настройки, влиять на любые процессы – изменять их или гасить, задавать новые функции и настраивать балансы в нужную сторону. Метаморфоз для него был переборкой имеющегося механизма, усовершенствованием его – всё равно что разобрать устройство и собрать из его деталей что-то новое, более совершенное. Он так уже делал, но не собирался повторять в ближайшее время, и решил для начала разобраться что же в его сложном тонко настроенном механизме-теле представляет Плесень.

Он закрыл глаза и вошёл в состояние физиологически близкому к медитации. Он не издавал звуков, не шевелился и даже не дышал, позволив легким работать по внутреннему циклу, и обострил все свои чувства. Дал слово каждой клетке и каждую услышал… И «увидел» её.

Тонкая линия Плесени извивалась в плоти мышц и делилась на множество тонких ветвей шириной не больше клетки-двух. Солнце хмурился, давая себе отчет в том, что Плесень адаптировалась, поменяла свою структуру. Он ведь избавил от неё, когда она вросла тугим широким «корнем», поэтому она сменила тактику и начала расти тонкими цепями, медленно и незаметно даже для него, но теперь…

Солнце открыл глаза, вздохнул, взялся за голову.

– Что же… – спросил он пустоту перед собой, – Ещё немного и до торса доберется… Тонкие нити, но даже если щупальце ампутирую, не факт, что избавлюсь от всех. Клетки такие мелкие, я едва замечаю их… Не могу же я и бок отсечь? Хотя… – он закинул голову назад и облокотился на спинке стула, – Вот будь я… – он нервно усмехнулся, – Хотя, если это и в правду нервные клетки, в чём я сомневаюсь…

Он сжег образец с предметного стекла, лениво убрал стол от своего исследования и выпил всю тару с водой, что стояла рядом.

Он думал о том, что если ампутирует щупальце, то это сразу заметят. Даже если не все, то Свирэд точно, и тогда их «отношения» выйдут на самый неприемлемый уровень для них обоих. Можно попробовать закачать в Плесень кислоту, но от этого и сам Солнце пострадает – его плоть не такая стойкая как кожа, он даже представлять не хотел, что может его ждать в таком случае. А может, ничего? Бездействие – альтернатива действию… Солнце поднял заражённое щупальце на уровень глаз, издали осмотрел желтоватое пятно. Она растет очень медленно… В первый раз проросла за пару китов почти на всё щупальце, а с ампутации едва пару десятков граммов набрало. Может, она и не достанет? Может, я зря переживаю? У меня больше времени… Его осенило и он выпрямился на стуле. Точно, время! У меня есть время изучить её! Если я всё сделаю правильно, то избавлю от неё не только себя, но и всю Мрайсикаю! Мне бы только обзавестись лабораторией и возможностью полностью заниматься только этим!.. Но моя работа… Солнце нахмурился. Она должна быть оптимизирована! Полностью!

На этом варианте он и остановился. Солнце взял чёрную липкую ленту и туго затянул зараженное щупальце чуть выше того места, где кончались клетки Плесени. Он минимизировал кровоток и усилил давление чтобы клеткам стало сложнее расти выше. Я использую всё время, что у меня есть.

Он глянул в окно. Между линиями клейкой ленты видно, как в Саду горит костер и вокруг него кружат ошгарики. На Мрайсикаи стояла ночь как фактическая, когда корабль отворачивается куполом от света Звезды, так и по времени атомных часов. Рабочее время давно закончилось, но Солнце решил не тратить его на сон. Он мог только предположить сколько ещё у него в запасе и не собирался проверять точно.

Он собрался и покинул апартаменты.

––

– Скука, что тьма беспросветная! – проговорил за ужином Свирэд, продолжая разговор, – Сколько времени прошло, м? А ошгарики тише зари, ниже тверди – совсем близко не лезут!

–Да-с, – протянула Харда, ковыряя кусочек овоща на тарелке, – Весь день в Форте стоишь-тупишь, даже заняться нечем. Раньше-ш нападали по разу на мих, а теперь даже следов близко не видно… – она нахмурилась, – Может, у них что-то случилось? Может, среди них опять каннибалы завелись? Может, проверить?

– Так и я о чём! – подтвердил Свирэд и глянул на Груммпира, – Что думаешь, док? Ты дольше всех их знаешь.

– Ох-хо, не могу сказать, что при этом достаточно хорошо, – ответил мюллистриг, – Но, хо-хо, возможно, это та передышка, которой нам всем не хватало, ох? – он прищурил глазки и его раковины приоткрылись шире, – Думаю, нам будет лучше всем хо-хорошенько отдохнуть от них! Неизвестно сколько это продлится и будет ли ещё, хо-х, такая возможность?

– Надо бы их проверить-с… – хмуро сказала Харда сама себе под нос.

Она глянула на место Солнца в дальнем углу стола, оно было пустым. Где эту звезду бездна носит? А потом на Касарай напротив свободного места. Её тарелка тоже была пуста. Глаза Касарай были направлены на место Солнца, но взгляд оставался безучастным, а кожистые лепестки на её голове то и дело приподнимались и подрагивали. Касарай замерла в едва заметном напряжении. Вслушивается… Его ждёт что-ли? Харда следила за ней и прикидывала, что у неё на уме. Не начинает есть без него… Да что между ними творится? Что ты задумала, лысая трусиха? Но в слух Харда ничего не сказала, продолжила безуспешно наматывать кусочек овоща на вилку и совершенно не хотела есть – у неё перед линькой всегда пропадал аппетит.

Тем временем разговор за столом продолжался:

– Звучит как подготовка к чему-то крупному, вам так не кажется? – спросил Шра’ах, – Может, нам лучше подготовится?

– Поддерживаю! – воскликнул Свирэд, – Есть пара новых ловушек на примете?

– Вообще-то нет, у меня ещё много работы…

– Ох-хо, а разве с приходом Солнца её не убавилось? – спросил Грумппир; только Харда заметила, как Касарай встрепенулась от упоминания его имени и дранкасе это совершенно не понравилось, её морда чуть сморщилась, а язык предостерегающе попробовал воздух.

– Вполне, но… – Шра’ах не закончил, задумался…

Солнце помогал ему и даже очень. Шра’ах не успел опомниться как его помощь превратилась в полноценное участие во всех работах. Солнце помогал ему настолько, что у Шра’аха даже появилось свободное время, – неведомое обстоятельство в его жизни! И, вероятно, Шра’ах был бы рад ему, но у него была проблема – до этого у него свободного времени ещё никогда не было. Всегда, каждую минуту своей жизни сколько он себя помнил, с тех пор как он вставал утром и до самого позднего часа, – Шра’ах работал. Работой он жил, она же ему и снилась. Снилось как он разбирает механизмы или ругается на не стыковочное соединение, а в его кошмарах он с работой не справлялся и всё обращалось прахом. Он был настолько сильно и долго погружен в неё, что даже не успевал подумать, что он хочет или чего ему не хватает. Всегда было что-то важнее, срочнее и он откладывал свои желания на потом. «Настрою транслятор и займусь той железкой… Приберу у жуков и сразу лягу спать…», – его мысли крутились в подобной стезе постоянно и никогда не доходило до того, чтобы он мог хоть немного пожить для самого себя. Он и сам не замечал этого, не замечал пока не появился Солнце. И теперь Шра’ах находился в странном расположении духа. С одной стороны он был рад такому коллеге (помощником он уже не мог его назвать), но с другой он был совершенно без понятия, что делать с этой радостью. Его это озадачивало, смущало и даже немного пугало.

– Я придумаю что-нибудь, – наконец ответил Шра’ах, но безучастно, он думал, чем заняться после ужина, работа на сегодня ведь окончена…

Сначала Касарай выпрямилась на стуле и улыбнулась, а потом в перекрестке двух коридоров, к столу быстрым шагом подошёл Солнце, державший в руках тяжелый ящик:

– Всем приятного аппетита! – сказал он и запустил свободное щупальце над столом и взял всего по-немногу разветвленными концами.

За столом сразу поднялись недовольные голоса:

– Что ты творишь?! – прогремел Свирэд.

– Эй-с, нельзя было нормально взять? – воскликнула Харда, – Приборы для кого?

– Хо, Солнце! Сядь и поешь нормально! – сказал Грумппир.

– Они чистые, я их мыл, – ответил Солнце, наспех проглотил кусок жаренного овоща, – Садится не буду. Надо кое-что закончить.