Гости профессора Панина

Алексей Небоходов

Гости профессора Панина

Глава 1

Профессор Николай Васильевич Панин, хрупкий старик, в котором дух был крепок, как у медведя, стоял у арочного входа своей любимой дачи. Несмотря на подточенное годами здоровье, его фигура внушала уважение и сохраняла величественность. Слегка дрожащей от возраста рукой он сделал знак гостям, другой прижимая лацкан изношенного, но по-прежнему внушительного кителя.

В этот пятничный вечер гости один за другим прибывали на дачу.

Первым появился Виктор – давний друг и соратник профессора. Его элегантный костюм говорил о достатке и уверенности. Он встретил взгляд Али, красивой внучки Николая Васильевича, и она ответила ему ослепительной улыбкой, искрящейся в её глазах. На Али было простое платье, которое мягко колыхалось под лёгким ветерком, и пара невесомых туфель.

Рядом с ней стояла Ольга. Её фигура балерины, несмотря на возраст за шестьдесят, сохраняла изящество, подчёркнутое шёлковой блузой и льняными брюками. Её глаза сияли ясностью и твёрдостью, которые могли заставить любого почувствовать себя уязвимым, словно фарфоровая фигурка под пристальным взглядом.

Ольга пересекла мощёную дорожку, и звук её каблуков резал вечернюю тишину, нарушая негромкий ритм разговоров.

Из тени вышел Борис – мужчина крепкого телосложения с грубоватыми чертами лица, за которыми скрывалось доброе сердце. Бывший полковник ФСБ, он, как и многие из его коллег, не признавал понятия "бывший".

С ним была Ирина, талантливая художница, чьи пленительные работы находили отклик в душах людей. Её необычная красота была словно произведение искусства, созданное природой.

Молодой журналист Саша появился на пороге с искренним любопытством, явно подогретым приглашением профессора. Его кожаный блокнот быстро заполнялся заметками, а цепкий взгляд не упускал ни одной детали.

Юрий, солидный бизнесмен, вошёл в дом с непринуждённой улыбкой. Его обаяние будто наполняло пространство. Увидев Алю, он задержал на ней взгляд, а она, заметив это, слегка покраснела.

Солнце клонилось к закату, заливая дачу тёплым золотистым светом, когда все гости собрались за ужином. Валентина, домработница профессора, приготовила блюда, и старый деревянный дом наполнился смехом и разговорами. Время замедлило ход, уступив место звукам бесед.

После того как ужин немного сбавил обороты, и напряжение, вызванное недавним разговором, слегка улеглось, профессор Николай Васильевич поднялся из-за стола. Его движение было неспешным, но в нём чувствовалась определённая цель. Все взгляды обратились к нему, и он, словно ожидая этого, слегка улыбнулся, показывая, что намерен сказать нечто важное.

– Друзья мои, позвольте представить вам нашего нового гостя, – начал он, указывая на Сашу. – Александр – журналист и биограф. Он приехал сюда, чтобы помочь собрать материал о моей жизни, но, возможно, узнает и что-то новое о каждом из нас.

Гости переглянулись, каждый реагируя на это заявление по-своему. Николай Васильевич сделал короткую паузу, чтобы слова осели, и, обращаясь к Саше, указал на Виктора.

– Это Виктор, мой давний партнёр и спонсор моих исследований. Без его поддержки многие проекты остались бы лишь мечтой. Виктор не только деловой человек, но и человек с широкой душой, что, возможно, станет очевидным в ходе вечера.

Виктор вежливо кивнул, но его взгляд был сосредоточен на Саше. В нём читалось недоверие, словно он уже обдумывал, как появление нового человека может повлиять на их общество.

– Юрий, – продолжил профессор, поворачиваясь к следующему гостю, – старый друг Виктора и его надёжный партнёр. Человек, чьё чутьё на возможности не перестаёт меня удивлять.

Юрий улыбнулся, но в его глазах мелькнул хищный блеск. Он явно внимательно присматривался к молодому журналисту.

Профессор перевёл взгляд на Алю, и его лицо смягчилось.

– Это моя внучка, Аля. Ей всего восемнадцать, но у неё уже есть острый ум и редкая проницательность. Она главное сокровище нашей семьи.

Аля слегка покраснела и улыбнулась, избегая смотреть на Сашу, но он заметил, как тепло прозвучали слова профессора.

– Борис, – продолжил Николай Васильевич, с лёгкой улыбкой указывая на крепкого мужчину с грубоватыми чертами, – мой старый друг. Когда-то он был моим куратором от… – профессор на мгновение замялся – ну вы поняли откуда, но с тех пор мы стали не просто коллегами, а близкими людьми.

Борис коротко кивнул, подняв бокал в знак приветствия.

– А это Ирина, его жена, известная художница, чьи работы впечатлили бы даже самого взыскательного критика. Её талант говорит сам за себя, но она, уверяю, ещё более интересна как человек.

Ирина слегка приподняла голову, её глаза были холодны, но в её улыбке читалась безупречная светская манера.

Наконец, взгляд профессора остановился на Ольге. Он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить:

– Ольга – мой старый друг. Она сыграла важную роль в моей жизни, и её остроумие до сих пор остаётся источником восхищения.

Ольга посмотрела на профессора с лёгкой усмешкой, её губы сложились в выражение, которое сложно было назвать дружелюбным, но и враждебным оно не было.

– Теперь вы знаете друг друга, – заключил профессор, его взгляд вновь остановился на Саше. – Надеюсь, что этот вечер станет для всех нас источником вдохновения. А может, и откроет что-то новое.

Эти слова, произнесённые с доброжелательной интонацией, повисли в воздухе, и каждый из гостей воспринял их по-своему.

– Что вы надеетесь здесь написать, молодой человек? —спросил Виктор, обращаясь к Саше.

Гости прервали разговоры и обернулись к журналисту.

– Я хочу раскрыть загадки прошлого профессора, – серьёзно ответил Саша. – Узнать, что стоит за его многолетними научными трудами.

Некоторые отвели взгляд, словно под тяжестью своих собственных тайн. Юрий на мгновение утратил привычное обаяние, поёрзав на стуле.

– У Николая Васильевича была бурная молодость, – усмехнулась Ольга. – Вряд ли он захочет всё раскрывать.

– О его жизни можно написать целую книгу, – согласился Виктор, сделав глоток вина. – Он всегда удивлял всех, кто был рядом.

Ирина, увлечённая разговором, зажглась интересом.

– Например, чем? Были ли у него опасные приключения?

Саша тут же открыл блокнот, не желая упустить ни слова.

– Николай Васильевич исключительный человек, – начал Виктор. – Его интересы охватывают не только науку, но и другие области. Однако его личная жизнь всегда была окутана тайной.

– Друзья, не смущайте меня, – с улыбкой вмешался профессор.

Он взглянул на собравшихся с добродушием, за которым скрывалось нежелание раскрывать своё прошлое.

– Конечно, Николай Васильевич, мы просто хотели заинтриговать нашего молодого друга, – успокоил его Виктор.

Саша осторожно закрыл блокнот и убрал его в сумку.

– Возможно, эти истории стоит оставить для другого раза, – сказал профессор с загадочной улыбкой.

– Правда, что вы знали Сталина? – вдруг спросил Юрий.

В комнате повисла напряжённая тишина.

Профессор Николай Васильевич на мгновение замер. Слова застали его врасплох, он нахмурился. Ему хотелось ответить, что всё это – лишь тени прошлого, погребённые под слоями прожитых лет. Но, заметив искренний интерес в глазах Саши и тонкий, напряжённый блеск в глазах Али, он не смог отвернуться от вопроса.

– Да, я знал Сталина, – тихо произнёс он, его голос звучал неожиданно твёрдо. – Наши пути пересекались не раз.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском огня в камине. Саша, напрягая каждую мышцу, старался сохранить внешнее спокойствие, но внутри его переполняло волнение.

– Каким он был? – задал он вопрос, в котором звучало больше, чем просто любопытство.

Ольга прищурилась. Её тонкая усмешка вспыхнула, словно отблеск скрытого пламени. Казалось, она знала больше, чем могла сказать.

Профессор отвёл взгляд на пламя в камине. Его лицо окаменело, но голос, напротив, обрёл странное спокойствие.

– Сталин… он был человеком амбиций. Власть – это то, что определяло его. И не всегда в этом был смысл или справедливость. – Он замолчал, словно собираясь с мыслями, его рука на мгновение сжалась в кулак. – Можно спорить о том, чудовище он или спаситель, но никто не может отрицать его влияние. И всё же… я так и не смог до конца понять его.

Слова профессора, лишённые пафоса, оставили в воздухе ощущение холодной реальности.

– Ну, мы знаем, что никакой морали он не признавал, – пробурчал Борис, его голос прозвучал почти грубо. – Расстреливать своих, подозревая в измене, а потом за мнимую "измену" расстреливать, это ли не признак паранойи.

Ольга усмехнулась, её взгляд был направлен прямо на профессора.

– Это не помешало Николаю Васильевичу отдавать ему своих подружек, – произнесла она с ледяным спокойствием.

Слова ударили, словно камень в стекло. Гости замерли, большинство с видимым смущением. Аля молча опустила глаза, но её лицо выдавали лёгкие румяные пятна недоумения и обиды. Виктор осторожно дотронулся до её руки, но его улыбка увяла, когда он встретил холодный взгляд Ольги.

– Ольга, перестань! Что ты можешь знать? – воскликнул Николай Васильевич, ударив ладонью по столу. Его голос зазвенел гневом. – Постыдилась бы перед Алей.

Ольга едва заметно пожала плечами, её лицо оставалось спокойным, но в глазах плескалось странное удовлетворение.

– Да ладно вам, профессор, – спокойно произнесла она. —. У всех есть свои секреты.

Она повернулась к Але, её взгляд был холодным и колким. Аля прикусила губу, её глаза блестели от сдерживаемых слёз.

– Ольга, прекрати, – тихо, но твёрдо сказала Аля. – Ты перебрала с вином.

В комнате повисло напряжение. Остальные гости обменивались осторожными взглядами, будто пытаясь понять, насколько всё серьёзно. Саша, напрягаясь всем телом, записывал каждую деталь. Его интуиция шептала ему, что здесь скрывается нечто большее, чем просто семейная перепалка.

Виктор попытался восстановить атмосферу. Его улыбка была натянутой, но голос звучал почти искренне.

– Ольга, оставь это. Мы ведь собрались не для того, чтобы выяснять, кто кому что должен, а чтобы провести время вместе, – произнёс он, стараясь прозвучать убедительно.

Однако взгляд профессора, устремлённый на Ольгу, оставался непроницаемым. Его лицо, обычно доброе, словно застыло в маске сдерживаемой боли. Было видно, что её слова всколыхнули старые, тщательно скрываемые раны. Ирина хмуро смотрела на Ольгу, её губы искривились в лёгкой гримасе презрения. Борис, напротив, выглядел заинтересованным, будто это представление было поставлено специально для него. Он откинулся на спинку стула, наблюдая с лёгкой усмешкой.

Всё это время Юрий нервно переводил взгляд с одного гостя на другого, словно надеялся найти способ сбежать из этого накалённого помещения.

Тихо, почти бесшумно, из комнаты выскользнула домработница Валентина. Её уход остался незамеченным в тени разрастающейся драмы.

– Кстати, Аля, – неожиданно вмешался Юрий, стараясь сменить тему, – ты ведь недавно закончила школу? Куда собираешься поступать?

Аля, благодарная за возможность отвлечься, улыбнулась. Её каштановые волосы слегка качнулись, подчёркивая юную свежесть её лица.

– Да, я хочу изучать психологию, – произнесла она, стараясь вложить в голос как можно больше искренности. – Мне кажется, это интересная наука. Я хочу помогать людям и делать что-то значимое.

Виктор, скептически усмехнувшись, не упустил возможности вставить комментарий.

– Психология – это, конечно, замечательно. Правда, я лично больше избавляюсь от накопившегося у своего психолога, чем нахожу что-то значимое, – бросил он, пытаясь ослабить напряжение, но лишь добавив к общей неловкости.

Глаза гостей вновь обратились к профессору, словно ожидая от него финального слова, способного разрядить атмосферу.

Аля нахмурилась, но, несмотря на внутренние сомнения, её голос прозвучал уверенно:

– Люди интересны своей глубиной, которую часто сами не осознают. Психология помогает понять не только поступки, но и то, что за ними скрыто. Это способ строить настоящие отношения и находить счастье.

Ирина фыркнула. Её голос был холодным, с оттенком пренебрежения:

– Пощади меня от этих рассуждений, Аля. Диплом психолога – лишь способ для молодых девушек изображать взрослых. – Её слова прозвучали язвительно, будто она намеренно хотела уколоть.

Аля опустила взгляд. Её обычная уверенность поколебалась, как хрупкое дерево под напором ветра. В комнате повисла тяжёлая тишина. Борис молча изучал содержимое своего бокала, Виктор отвёл глаза, избегая взгляда на Алю. Николай Васильевич сжал бокал вина чуть крепче, чем обычно, но предпочёл не вмешиваться.

Ольга наблюдала за всем с лёгкой улыбкой, словно наслаждаясь происходящим. Юрий выглядел довольным, его взгляд блуждал между собравшимися, как у хищника, готового воспользоваться ситуацией. Саша, напрягаясь, фиксировал каждую деталь: жесты, выражения лиц, интонации.

Валентина, вернувшись в комнату с тележкой десертов, заметила напряжённость, но, сохраняя профессиональное спокойствие, приступила к сервировке. Торты, пирожные, фрукты – всё это она раскладывала так тщательно, что на мгновение внимание гостей переключилось.

Аля благодарно улыбнулась ей, пытаясь найти хоть немного тепла в холодной атмосфере, но Валентина оставалась непроницаемой, продолжая своё дело.

Когда десерты были поданы, Аля посмотрела на Ирину. Её голос, хоть и дрожал, звучал твёрдо:

– Ирина, твой путь другой, но это не делает его правильным для всех. У каждого своё понимание мира, и это нормально.

Ирина подняла бровь, её ледяной взгляд казался тяжёлым, как гранит. Блеск бриллиантов на её ожерелье добавлял холодности её облику.

– Твои убеждения наивны, Аля. Надеюсь, ты вырастешь из них, как дети вырастают из своих игрушек, – произнесла она, словно нанося последний удар.

Слова обожгли Алю, как холодный хлыст. Её дыхание перехватило, но голос застрял в горле. Она не смогла ответить, словно что-то в этой комнате лишало её сил.

Саша продолжал молча записывать происходящее. Его внимание привлекли покрасневшие щеки Али, её едва заметные дрожащие руки, напряжение в лицах гостей.

Тиканье часов на стене казалось оглушительным, как будто каждую секунду кто-то отсчитывал до взрыва. Маятник медленно качался, словно успокаивая, но напряжение только усиливалось. Огонь в камине потрескивал, возвращая гостей к реальности.

Борис, оставшийся безучастным к конфликту, первым обратил внимание на десерт. Его аппетит явно не зависел от атмосферы за столом. Он откусил кусочек пирога с таким видом, словно происходящее вокруг его совсем не касалось.

Валентина разливала свежий кофе, заполняя комнату тёплым ароматом. Она наливала каждому по очереди, её движения были размеренными, почти успокаивающими. Однако напряжённость в воздухе оставалась ощутимой.

– Какой прекрасный вечер, – произнёс Борис с ноткой меланхолии, отпивая из своей чашки. – Рад, что смог прийти.

Николай Васильевич взглянул на Юрия. Между ними промелькнул короткий, но наполненный смыслом взгляд. За их спокойствием скрывалось что-то большее. Николай Васильевич знал: если Юрий узнает, что именно хранится за дверями его библиотеки, то не преминет этим воспользоваться.

Пытаясь вернуть контроль над ситуацией, Аля сказала, стараясь звучать спокойно:

– Может, прогуляемся по лесу? Ночной воздух всем пойдёт на пользу.

Её предложение вызвало одобрение Виктора. Он улыбнулся, ободряя её:

– Веди нас, Аля. Прогулка под луной звучит как отличная идея.

Глаза Ольги сузились, её взгляд был наполнен ледяным блеском.

– Прекрасно, – отозвалась она. – Но уверена, ты справишься с ролью проводника, Аля.

Стараясь не выдать смятения, Аля поднялась из-за стола и повела гостей по тропинке, освещённой мягким светом луны. Борис и Ирина шли рядом, их тихие разговоры иногда прерывались лёгким смехом, который звучал странно на фоне ночной тишины леса.

Каждый шаг по узкой тропинке напоминал Але, что в этом вечере скрыто больше, чем просто старые воспоминания.

Ночь сгущалась, как густой чёрный туман, впитывая в себя каждую эмоцию, каждую тень.

Ольга шла позади, но её шаги будто эхом раздавались впереди и позади группы, как будто лес воспроизводил их, издевательски повторяя. Её лицо, лишённое цвета, напоминало фарфоровую маску, а глаза блестели яростью, от которой веяло зловещей угрозой. Каждый её шаг был безупречно выверен, но этот хруст сухих листьев казался странно громким – он звучал так, словно ломались не ветки, а чьи-то хрупкие кости.

Профессор Николай Васильевич, шедший следом, выглядел внушительно, но в его взгляде пряталась тяжесть. Он словно чувствовал, что что-то надвигается, но не знал, как это остановить. Его спина была напряжена, а пальцы бессознательно сжимали лацкан его пальто. Весь его вид говорил о внутренней борьбе с чем-то, что, возможно, могло быть связано с этим лесом.

Саша, шедший в середине группы, оглядывался по сторонам. Его лицо было бледным, а глаза блуждали между тенью деревьев, будто он ожидал, что из них вот-вот вырвется что-то невообразимое. Он изо всех сил старался сосредоточиться, но его дыхание становилось всё более неровным. Страх охватывал его с каждым шагом.

Юрий, замыкающий шествие, выглядел хладнокровным, но его руки, крепко зажатые в карманы, выдавали напряжение. Его острые глаза скользили по лицам впереди и по мраку леса, словно он искал врага – или готовился стать им сам. Юрий никогда не боялся людей, но этот лес пробуждал в нём инстинкты, которые давно дремали.

Валентина шла в самом хвосте, её лицо было белым, как простыня. Её губы шептали что-то едва различимое, похожее на молитву или отчаянные просьбы о помощи. Каждый шорох заставлял её дёргаться, как будто невидимые руки тянулись к её плечам из тьмы. Её глаза метались, а пальцы сжимались на подоле платья, будто это была её последняя защита.

Аля, стараясь сохранить спокойствие, с трудом подавляла страх. Внутри неё росло странное чувство, будто они – не одни. Ей казалось, что кто-то, или что-то, наблюдает за ними, изучая их шаги, их движения. Это ощущение было настолько явным, что она почти чувствовала на своей коже холодный, липкий взгляд.

И вдруг тишина разорвалась. Этот звук был настолько резким, что даже тени деревьев, казалось, вздрогнули. Это был женский крик, пронизанный такой болью и ужасом, что все застыли. Крик не просто резонировал в ушах – он словно вонзался в самую душу, парализуя движения.

Кто-то рванул вперёд первым, остальные побежали следом, но каждый шаг давался с трудом, будто лес цеплялся за них своими ветвями. Когда они добрались до небольшого просвета в чаще, то увидели Ольгу.

Она лежала на земле, её тело было неестественно вывернуто, как сломанная кукла. Глаза широко раскрыты, но уже не видящие, смотрели в пустоту. В её груди торчал грубо обтёсанный деревянный кол, покрытый свежей кровью. Лужа под её телом расползалась, словно живая, тёмная и густая.

Ветер поднялся, и лес словно ожил. Тени зашевелились, вокруг послышался еле слышный шёпот. Эти звуки были похожи на слова, но произносимые голосами, лишёнными человеческого тепла.

Аля стояла, не в силах отвести взгляд от тела. Её горло пересохло, а дыхание стало рваным. Она пыталась закричать, но не могла. В голове звенело, а перед глазами плыли неясные образы, которые, казалось, пытались что-то сказать ей.

– Это… это убийство! – выдавил Саша, но его голос дрожал. Он пытался достать телефон, но его пальцы были онемевшими, как будто сами отказывались повиноваться.

– Мы не одни, – наконец произнесла домработница Валентина, но её слова прозвучали так тихо, что вряд ли кто-то услышал.

Юрий сделал шаг назад, но оступился, и тень дерева вдруг вытянулась, будто пыталась схватить его. Он остановился, не смея пошевелиться.

Виктор подошёл к телу, но остановился в метре от него, словно боясь пересечь невидимую черту. Его лицо побелело, а глаза внимательно осматривали окружающее, как будто он знал, что настоящий ужас ещё впереди.

И тут Аля закричала.

Это был не просто крик. Это был вопль, полный ужаса, паники и… осознания. Её голос разорвал воздух, заставив всех отшатнуться. Лес, будто в ответ на её крик, затих.

Оцепенение накрыло всех, словно густой туман, обездвиживший каждого. Время будто замерло, и только звук истошного крика Али продолжал вибрировать в воздухе, ломая эту мёртвую тишину. Никто не двигался, не дышал, не осмеливался даже моргнуть. Их лица застыли в гримасах ужаса – вытянутые, бледные, словно маски. Глаза были широко распахнуты, у каждого из них в голове роились обрывки мыслей, полных ужаса, и внутренний голос кричал одно и то же: что это было? Что нам делать?

Первым пришел в себя Виктор. Его пальцы задрожали, он шумно втянул воздух, будто только что всплыл на поверхность воды. Его взгляд метнулся к телу Ольги, затем к Але, чьё лицо было залито слезами и искажено страхом. Её крик пронзил его сознание, разорвав остатки оцепенения. Он сделал шаг вперёд, затем другой, будто проверяя, может ли он снова двигаться.

Саша, стоявший ближе к телу, судорожно дышал. Его руки, дрожащие, медленно поднялись, будто он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он оглядывался, взгляд метался между телом и остальными, словно он надеялся найти у кого-то ответ, чего не мог найти в себе.

Юрий медленно выдохнул, его лицо оставалось маской без эмоций, но его острый взгляд снова ожил. Он провёл руками по волосам, стряхивая липкую испарину со лба. Его голос был первым, кто нарушил молчание.

– Нужно взять себя в руки, – коротко произнёс он, словно отдавая приказ не только себе, но и остальным.

Профессор Николай Васильевич остался неподвижным дольше всех. Его лицо было твёрдым, но глаза блестели пустотой, как у человека, который смотрел на слишком многое за свою жизнь. Внезапно он сделал глубокий вдох, словно заставляя себя вернуться из прошлого в настоящее. Его руки медленно сжались в кулаки, а затем расслабились.

– Она… мертва, – хрипло сказал он, но в его голосе было что-то странное, как будто он говорил не об Ольге, а о чём-то куда более давнем.

Валентина выглядела словно застигнутая на краю обрыва. Она крепко обхватила себя за плечи, её глаза оставались устремлёнными на тело, но губы беззвучно шевелились, словно она молилась или что-то бормотала. Она шевельнулась, как будто собиралась уйти, но не смогла сделать ни шага.

Аля дрожала как осиновый лист и всхлипывала. Это вывело Виктора из транса. Он шагнул к ней, взял за плечи и слегка встряхнул.

– Аля! – громко произнёс он, стараясь перекрыть её истошный вопль. – Успокойся! Слышишь меня? Мы разберёмся.

Аля замерла, её крик оборвался. Она смотрела на Виктора, её глаза были полны страха и боли, но в этом взгляде было что-то ещё – ожидание, что кто-то скажет, что всё это просто сон. Виктор вдохнул глубже и мягче добавил:

– Ты должна держаться. Ты сильная. Пожалуйста, доверься мне.

Виктор обернулся к Алевтине, которая, казалось, начала приходить в себя, хотя её лицо оставалось смертельно бледным.

– Валентина, – сказал он твёрдо, но спокойно. – Возьми Алю и отведи её на дачу. Немедленно. Позвоните в полицию и ждите там. Мы… – он оглянулся на остальных. – Мы скоро вернёмся.

Наконец, Валентина взяла себя в руки. Она схватила Алю за руку и, хоть её ноги дрожали, начала медленно тянуть её прочь от места происшествия. Аля обернулась, её взгляд метался между Виктором, телом Ольги и профессором, который стоял неподвижно, как каменная статуя.

– Дедушка, я.… – начала она, но её голос сорвался.

– Аля, иди, – строго сказал профессор, не поворачиваясь к ней. Его голос звучал низко, глухо, как будто он боролся с собственными страхами. – Я останусь здесь. Всё будет хорошо.

Аля ничего не ответила. Она позволила Алевтине увлечь её за собой, их шаги были торопливыми, почти беглыми. Лес, казалось, сжимался вокруг них, его шорохи и странные звуки усиливались с каждым шагом. Валентина сжимала руку Али, шепча молитвы, как будто это могло защитить их.

Глава 2

Несмотря на уединённость летней дачи и её труднодоступность, полиция прибыла быстро. Во главе группы был старший следователь Следственного комитета, Сергей Варнин. Его светло-серые глаза, острые и проницательные, внимательно осматривали место происшествия, отражая серьезность. За ним, немного суетясь, следовал капитан уголовного розыска Леонид Сунин, его округлое лицо выражало беспокойство, но в движениях ощущалась привычная оперативность.

Варнин медленно подошёл к телу, опустился на колено и внимательно осмотрел всё вокруг. Сунин, стоя рядом, вытащил блокнот и начал быстро записывать наблюдения. Луч фонарика скользнул по лицу Ольги, застывшему в ужасающем выражении, а её стеклянные глаза поймали и отразили этот холодный свет.