Опаленные души. Часть 1: Черная ведьма

…

Да, опрашивать банковских клерков о том, кто и откуда сбежал пятнадцать лет назад, и надеяться, что если леди Гостфайер и солгала, то сделала это бездумно, и каждая собака знает, что это ложь. Очень хороший план.

Рената нервно сжала нагревшуюся ручку таинственной двери. Ей нужно открыть эту дверь… Возможно, за ней есть какие-то ответы. Или хотя бы полезная информация. За ней же что-то прятали? Не зря же в нее так ожесточенно ломились. Возможно, это что-то очень важное и поможет девочке в ее беде. Нужно только открыть эту дверь.

Она должна ее открыть!

Щелк.

Рената недоуменно моргнула, выплывая из своих тягостных мыслей. Этот звук… ей показалось? Девочка нахмурилась, после чего молча опустила глаза…

Теплая ручка, лихорадочно сжатая детской рукой, опустилась, открывая таинственную дверь.

Глава 6. Прошлое, скрытое во тьме

Старая дверь медленно открылась, и Рената увидела… тьму.

Точнее, она увидела слабо освещенный кусок каменной лестницы, уходящий в неосвещенную глубину. Девушка ошарашенно моргнула, после чего осознала, что… это было логично. Подвал был слабо освещен, не говоря уже о запертой десятилетия назад комнате. Это было неудивительно.

Получается, ей нужна лампа. Свеча слишком быстро сгорает, не говоря уже о спичках. Возможно, в чулане есть что-то…

– Сестра! – внезапно донеслось сверху, и Рената вздрогнула, резко закрывая дверь.

– Сестра, ты здесь? – снова донеслось сверху, и девушка увидела Джорджа, стоявшего у входа в подвал. – Сестра? – недоуменно спросил мальчик, осматривая маленькое помещение.

Его взгляд скользнул по удивленной девушке и… равнодушно двинулся дальше. Через несколько секунд он осмотрел весь подвал, очевидно в упор не видя искомую сестру, после чего нахмурился.

– Странно, – задумчиво пробормотал мальчик. – Я думал, она здесь, – после чего развернулся и ушел.

Остолбеневшая Рената проводила его удаляющуюся фигуру долгим взглядом.

– Сестра! Где ты? Я пришел помочь с уборкой! – крикнул Джордж, постепенно отходя от подвала.

Некоторое время девочка стояла, напряженно размышляя о случившемся. После чего задумчиво кивнула и отошла от таинственной магической двери.

– Итак… Сначала нужно спрятать картину. А потом найти лампу, – сосредоточенно пробормотала Рената.

– Сестра! – донесся до нее громкий крик.

Бровь Ренаты невольно дернулась, и она добавила еще один пункт в план – успокоить ее слишком активного брата. Девочка глубоко вздохнула, после чего пошла к жуткой картине. Ее нужно было оттащить к невидимой стене, поставив так, чтобы она не загораживала дверь. А потом успокоить Джорджа и заняться поисками источника света… На самом деле девушка даже радовалась всем этим отвлекающим делам: пока она ими занималась, то могла не думать о поглощающем ее страхе.

***

Наступало утро нового дня, и каждый обитатель особняка встречал его по-разному: Фрэнк готовился к выходу на работу, Джордж сидел во дворе, занимаясь какой-то «медитацией» (Элвин сказал, что это помогает ощущать пламя, разлитое в окружающем мире), Элеонора спала, утомившись после вчерашних уроков по влиянию на железо, а тетушка… Ренате было все равно, что она делает. Сама Рената потратила эту ночь на нервное изготовление новой куклы: из-за картины и двери девочка не в силах была уснуть, поэтому решила отвлечься любимым хобби. Кукла горничной выходила неплохо, хоть и служила немым криком о помощи с бесконечной грязью старого особняка. Примерно к шести утра девочка закончила подшивать маленькую черную юбку новой куклы, надела одно из своих домашних серых платьев и вернулась к таинственной двери, сжимая в руках добытую лампу.

Ее ровный, но странно колеблющийся свет (руки девочки немного дрожали) падал на ранее незаметную дверь, позволяя рассмотреть ее поближе.

Ну… это была дверь. Совершенно точно. Обычная потрепанная временем дверь, сделанная из необычного черного дерева – Рената никогда раньше не видела подобного материала. От него исходило ощущение странного напряжения. Будто девочка пыталась потрогать остывшую лампу, ожидая, что та еще горячая… Очень странное чувство. Может, это была древесина дерева, выращенного в Российской империи, но Чендлер никогда там не была, чтобы с уверенностью это утверждать. Еще необычным в двери были уже смутно знакомые Ренате знаки, вырезанные на дверной коробке и части самого дверного полотна. Похоже, что одной из характерных черт любого артефакта являются эти непонятные знаки. По крайней мере, и зеркало, и увиденный девочкой шарик были покрыты схожими символами.

Интересно, когда Элеонору начнут учить этим странным знакам? Рената была уверена, что умение их читать может сильно упростить понимание работы артефактов.

А еще взгляд Ренаты привлекали шрамы на двери. Те, которые она ощутила рукой, когда не могла видеть дверь. Возникало чувство, что кто-то взял топор и начал немилосердно бить по дереву, но… На самом деле повреждения были совсем небольшими. Больше выглядело как полузатянувшиеся царапины. На самом деле это было странно: Рената готова была поклясться, что раньше эти следы были больше. И ручка теперь выглядела менее погнутой…

Дверь лечила себя? Но почему только сейчас? Может… девочка открыла ее и запустила какие-то процессы?

Рената не знала, но твердо намеревалась это выяснить! Да, она должна!

И… и ей совсем не страшно. Это просто старая дверь… Она справится!

Девушка рвано вздохнула и дотронулась до ручки. Та была такой же обжигающе холодной, как и в прошлый раз. Рената поежилась и нажала на ручку… Дверь не открылась.

– А? – недоуменно сказала Рената. – Стой, ты же… Ты точно была открыта! – возмущенно воскликнула Чендлер.

После чего нажала еще раз… Дверь гордо ее проигнорировала, оставшись невозмутимо запертой. В этот момент девочка ощутила раздражение.

– Так… слушай ты, демонский кусок дерева, – зло прорычала Рената. – Я не спала всю ночь, нашла эту лампу и собралась с духом, чтобы спуститься в этот проклятый жуткий подвал! Думаешь, мне хочется спускаться в ту пугающую тьму? – риторически спросила девушка. – Нет, я совершенно точно не хочу этим заниматься! Но мне нужно знать, что находится по ту сторону, поэтому ты перестаешь страдать чепухой и немедленно открываешься, ты поняла? – дрожащим от ярости голосом прошипела Рената. – Или я возьму самый большой топор и…

Щелк.

Ручка опустилась до конца, и дверь открылась. Некоторое время девочка молча на нее смотрела, после чего как-то устало пробормотала:

– Превосходно… Эта дверь не только своенравна, но и труслива… – проницательно заключила Чендлер. – О Судьба… Я угрожала двери, и угроза сработала. Проклятье, с этим домом точно что-то не так, – нервно пробормотала Рената.

После чего осторожно отпустила неожиданно разумный кусок дерева и пошла за старым стулом, оставленным со вчерашней уборки, – кто знает, на что еще способна эта деревяшка? Может, она обидчивая и мстительная? Лучше подстраховаться…

В итоге уже морально уставшая девочка взяла лампу и начала осторожно спускаться в непроглядную тьму. За спиной она оставила открытую нараспашку дверь. И если некоторое время спуск девочки освещался идущим от нее светом, то вскоре тусклые лучи окончательно сошли на нет, и единственным источником света осталась простая старая лампа.

Колеблющийся огонь выхватывал из тьмы куски старых выщербленных ступеней и участки серых каменных стен. Периодически девочка замечала странные светильники, прикрепленные к стене. Ну она думала, что это светильники. Выглядели они как чаши с маслом, в которых не было самого масла… Только странные красноватые камни. Девочка не решилась их трогать и продолжала спускаться дальше.

И вот, спустя неожиданно много времени, Рената ощутила, что ступеньки под ее ногами кончились. Она осторожно подняла лампу выше и… ничего не увидела. Все, что выхватывал свет, это очертания все тех же стен и каменный пол. В остальном… На конце лестницы оказалось неожиданно пусто. Девочка нахмурилась, после чего медленно пошла дальше. Круг света расширился, и Рената увидела в дальнем углу что-то бесформенное. Девушка подошла ближе, чтобы увидеть груду беспорядочно сваленных и давно сгнивших тряпок, рядом с которыми располагался покосившийся от древности стол… Все это располагалось за железными решетками, заржавевшими от старости.

Рената невольно сделала шаг назад, после чего огляделась. Ее окружали железные прутья, за которыми лежали сгнившие тряпки… Очевидно, девочка оказалась в темнице.

Но что темница делает за невидимой дверью? Хотя… может, раньше здесь держали тайных пленников? Рената слышала о таком. Убивать могущественного аристократа всегда было опасно: аристократы могли сделать что-то мерзкое перед своей смертью, не говоря уже о мести его рода, который каким-то образом всегда находил виновника. Поэтому, если кому-то нужно было избавиться от аристократа… иногда безопаснее оставлять его в живых, заковывая в специальные цепи. И этой цели служили такие вот тайные тюрьмы.

Это была настолько распространенная практика, что об этом писали в рассказах и упоминали в спектаклях об удивительных подвигах аристократов… Поэтому Рената об этом и знала.

И поэтому же ощутила сильнейшее разочарование: наличие этой тюрьмы объясняло невидимую дверь. Подобные места всегда тщательно охраняли… Правда, непонятно, почему о двери забыли и почему она открылась от команды маленькой бесталанной девочки. Хотя… может, дверь сломалась за эти десятилетия? Да и какая ей разница… Похоже, здесь Рената не найдет ответов на свои вопросы.

Девочка сжала ручку лампы покрепче и… решительно двинулась в глубь тюрьмы. Раз уж она сюда попала, то исследует все, что только возможно! Все равно выбора у нее нет… Но здесь она вряд ли найдет полезную информацию. Придется задействовать план Б и попросить отца отвезти ее в город. В некоторых библиотеках хранились подшивки старых газет, может, в них что-нибудь…

Внезапно Рената остановилась и нахмурилась. После чего медленно повернулась к одной из камер. Ей показалось, или… Девочка подняла лампу повыше и прищурилась.

Напротив нее, на дальней стене очередной камеры, красовался выведенный мелом рисунок. На нем был изображен человечек, состоящий из палочек и кружочков. На голове человечка было старательно выведено красное облако, что должно было изображать волосы, а на «лице» красовались две красные точки вместо глаз. Вокруг этого красного человечка было нарисовано красное же пламя, которое, казалось, не причиняет ему вреда. Человечек широко улыбался и обнимал меньшую фигуру с длинными красными волосами и коричневыми ногами. Похоже, это была женщина, и она тоже счастливо улыбалась. Между ними был нарисован самый маленький человечек, чем-то похожий на большого – у него были такие же красные волосы и глаза… А рядом с ними лежали беспорядочные, замазанные красным и черным человечки, которые, очевидно, были мертвы.

Сверху это произведение венчала кривоватая полустертая надпись на староанглийском. Ренате пришлось сосредоточиться и вспомнить все уроки бабушки об этом старинном диалекте. Спустя некоторое время девушка примерно поняла смысл оставленных здесь слов. Там было написано:

«Папа вернулся».

Некоторое время Рената смотрела на эту надпись, пытаясь понять, сколько было ребенку, который ее писал. А потом потратила столько же времени, стараясь заставить себя не думать, почему этот ребенок оказался в камере. Выходило плохо, поэтому девочка повернулась и пошла дальше… Постепенно свет лампы удалялся, и детский рисунок поглотила успокаивающая тьма.

Рената продолжала идти, подсознательно боясь увидеть еще один рисунок, но пока все было хорошо – в остальных камерах ничто не намекало на личность заключенных. Поэтому девочка продолжала упорно идти вперед… Пока не наткнулась на еще одну дверь.

В отличие от черной, эта была серо-синей. И выглядела еще страннее. Во-первых, она была металлической. Во-вторых, в отличие от первой, была покрыта странными символами целиком… На секунду Ренате показалось, что они еле заметно светятся, но, когда девушка подошла ближе, иллюзия пропала. И то жуткое ощущение напряжения… От этой двери оно шло гораздо явственнее.

Рената сглотнула и осторожно подошла ближе. Если у нее были проблемы с верхней дверью, то… эта ощущалась гораздо серьезнее. Будто черная дверь была подростком, которого легко запугать, а эта – пожившим суровым мужчиной. Почему-то девочке казалось, что синяя не впечатлится угрозой топора… Но ей нужно было попробовать, поэтому она нерешительно подняла руку, и…

Дверь открылась до того, как она дотронулась.

Рената открыла рот… Немного постояла, удивленно пялясь на предупредительную дверь… После чего закрыла рот. И примерно тогда же осознала, что вся эта ситуация ей ну очень не нравится. Девочка не могла объяснить свои ощущения, но была железно уверена: если бы синяя дверь не захотела, Рената никогда бы ее не открыла. Но с другой стороны… возможно, за этой дверью что-то очень важное. И если она сейчас уйдет… девочка не сможет вернуться. Она еле заставила себя спуститься сюда… При мысли, что ей снова придется идти по длинному тюремному коридору и… увидеть тот рисунок… Нет, она не сможет.

Почему-то при одном воспоминании о нем начинало подташнивать.

Поэтому Рената рвано выдохнула и распахнула дверь до конца!

После чего пораженно застыла, вытаращившись на то, что было за дверью. А там была… гостиная. Совершенно обычная гостиная знатного аристократического дома… Которую кто-то очень злобный буквально разнес на куски. Части роскошного бархатного дивана лежали разломанными, мраморный камин был разбит, из-за чего тлеющие дрова оказались завалены кусками холодного камня, ковер был завален разломанными фигурками, шкатулками и другими мелкими предметами, обычно красующимися на полках и каминах знатных домов… Это была полная разруха, будто кто-то принял решение разломать каждый предмет, находящийся в зоне видимости, после чего маниакально это исполнил.

И самым жутким было вовсе не то, что гостиная странным образом находилась в тюремном подвале. Нет… самым жутким были тлеющие дрова, освещающие всю эту печальную картину. Огонь еле теплился, но все еще горел… Горел спустя самое меньшее несколько десятков лет с запечатывания черной двери. Горел, несмотря на разрушенный камин, засыпавший его своими обломками.

Несколько долгих минут девочка обозревала это сюрреалистичное зрелище. После чего нерешительно сделала шаг вперед. Ее нога ступила на пушистый ковер, подняв облачко застарелой пыли, и девочка непроизвольно закашлялась. Ее глаза заслезились, и она машинально сделала еще два шага, после чего…

Это ощущение было сложно описать. Просто что-то в глубине разума девочки сказало:

«Все будет хорошо».

И она резко остановилась. Ощущение было смутно знакомым: Чендлер казалось, что рядом с ней находится что-то успокаивающее и доброе. Это было настолько неожиданное чувство, что Рената сделала несколько шагов назад. А потом попыталась найти источник этих странных эмоций.

Ее лихорадочно обшаривающий гостиную взгляд наткнулся на совершенно целую шкатулку, лежащую в углу. Это была самая обычная коробочка из красного дерева – на ней были вырезаны красивые узоры, а сбоку виднелось отверстие для заводного ключа. Похоже, это была музыкальная шкатулка – довольно дорогая вещь. Девочка слышала о таких и видела через витрины магазинов для знати, но сама никогда даже не дотрагивалась. Эта шкатулка была очень похожа… Не считая того, что от нее шли те странные чувства.

Девочка задумчиво нахмурилась и осторожно подошла ближе, после чего бережно подняла изящную вещицу. Та, будто ощутив ее присутствие, потеплела, и… из шкатулки начала доноситься колыбельная.

Сладость снов, сойди, как тень,

Сон, дитя мое одень.

Сны, сойдите, как ручей

Лунных ласковых лучей.

Смех, сверкай во тьме ночей

Над отрадою моей.

Будь с ним лучшей из утех,

Материнский нежный смех.

Каждой жалобе шепни:

«Задремли и отдохни».

Каждой жалобе скажи:

«Крылья легкие сложи».

Спи, дитя, счастливым сном,

Целый мир уснул кругом.

Спи же, спи, родимый мой,

Я поплачу над тобой.

Разум Ренаты затопило странное, грустно-теплое чувство, а в глазах защипало. Девочка медленно опустилась на пушистый изорванный ковер, продолжая бережно держать в руках играющую шкатулку. В этот момент все ее страхи и тревоги будто ушли далеко-далеко… Ей казалось, что матушка крепко ее обняла, так, как умела только она. Почти больно, но до дрожи крепко. На девочку навалилось ощущение безопасности и уюта… Она так давно их не ощущала. С тех пор как матушка покинула их. По щекам Ренаты покатились слезы, и она медленно закрыла глаза.

– Матушка, – прошептала девочка, проваливаясь в глубокий, успокаивающий сон.

***

Утро Элеоноры Чендлер началось так же, как и каждое утро, проведенное в лондонском особняке. Она встала, умылась в тазу с холодной водой, подобрала очередное платье, наиболее подходящее под ее настроение, после чего потратила час, чтобы ее внешность стала достаточно очаровательной.

И только после этих процедур девочка крайне неохотно взяла со стола до смерти надоевший ей металлической шарик. А потом сосредоточилась на том странном чувстве, которое леди Агнесс называла даром, и окружила им шарик. Теперь она могла ему приказывать.

– Тяжелее, – холодно сказала девочка.

И надавила. Шарик ее оттолкнул, оставаясь все тем же, до жути легким шариком. Элеонора сердито дернула ртом и сосредоточилась.

– Тяжелее! – повторила девочка, усиливая напор.

Шарик начал упорно ее отталкивать, сопротивляясь желанию, но девочка была упорна. Она должна была научиться ковать! От этого зависели ее замужество и дальнейшая безбедная жизнь в роскоши. Элеонора никому не позволит мешать ее будущему. Тем более дурацкому куску железа!

– Я сказала… тяжелее! – прорычала девочка, и… шарик сдался.

Это ощущалось как… как будто он плавился, следуя желанию Элеоноры. Сама суть проклятого шарика корежилась, подчиняясь ее воле, и что скрывать… Девочке нравилось это ощущение. Но не настолько, чтобы убиваться на тренировках, как это делает Джордж. Нашли дуру… Она дочь аристократки и была рождена для балов и банкетов, а не для возни с вредными вещицами. Как только девочка выйдет замуж, то все эти учебники полетят в камин.

Чендлер устало хмыкнула и положила демонский шарик, после чего…

– Элеонора! – резко распахнулась дверь, впуская испуганного Джорджа. – Ты не видела Ренату?! – закричал мальчик.

Выглядел он так, будто десять раз оббежал дом, попутно пробравшись на крышу и посетив подвал. Элеонора сердито на него посмотрела.

– А что, мамочка Рената не разбудила тебя с утра поцелуем в лобик? – хмыкнула девочка. – Какое упущение с ее стороны. Глядишь, она перестанет быть совершенством, – спокойно ответила девочка, поворачиваясь к зеркалу.

Джордж сердито-испуганно на нее посмотрел и прорычал:

– Так видела или нет?

Элеонора снисходительно на него посмотрела и молча мотнула головой. Мальчик застонал и снова рванул в неизвестном направлении.

– Маменькин сынок, – фыркнула девочка, заканчивая приводить прическу в порядок.

После чего встала и неторопливо пошла в столовую. Наступало время завтрака, и Элеонора ощущала, что уже проголодалась. К тому же папочка тоже должен быть на завтраке… В другое время им уже сложно было увидеться: Фрэнк начал активно работать, а Элеонора – тренироваться в знаниях, которые простолюдину знать запрещалось. Подумав об этом, девочка сердито надула щеки… И что с того, что папочка послушает о ковании? Повторить-то он не сможет, а Элеоноре было жутко одиноко. В особняке остались только «мисс совершенство», маменькин сынок и тетушка. Никакого простора для общения. А на балы ей пока было нельзя: леди Агнесс сказала, что она недостаточно образованна и оставит плохое первое впечатление. Конечно, Элеоноре такое мнение о ней не понравилось, но спорить она не стала. Когда дело касалось женитьбы, девочка была максимально объективна и нацелена на результат.

Вот только… это все равно было так ску-у-учно!

Девочка надула щеки еще больше и, наконец, вошла в двери столовой. Чтобы замереть при виде одиноко сидящей в комнате тетушки. Та отвлеклась от молчаливого созерцания пустого стола, резко повернула к Элеоноре свою маленькую голову и закричала, тряся складками жира на подбородке:

– Ты! Девчонка! Где моя еда?! – завизжала тетушка. – Мало того что ты бездарна, так еще и…

Элеонора быстро захлопнула дверь, отрезая визгливый голос. После чего тяжело вздохнула, осознавая свою ошибку. Конечно, если Рената пропала, то некому будет приготовить завтрак… Она как-то упустила этот момент из вида.

И как тетушка могла их перепутать? Конечно, Элеонора и Рената были близнецами, но совершенно разными! Девочка так старалась ухаживать за своей внешностью, в отличие от безалаберной сестры. Казалось, Ренату совершенно не волнует замужество… Возможно, она считает, что старость ей обеспечит Джордж…

И тут Элеонора потрясенно замерла. Проклятье, а это же отличная идея! И как она сама до этого не додумалась! Джордж же до ужаса старательный и преданный, как щенок… Демон, она упустила такие возм…

– Милая, – послышалось у нее за спиной, и Элеонора мгновенно стерла с лица зловещее сожаление.

После чего обернулась, устремляя сияющий взгляд на обеспокоенного Фрэнка.

– Папочка! – воскликнула невинная четырнадцатилетняя девочка, кидаясь в отцовские объятия.

Тот машинально ее подхватил и обнял, после чего спросил:

– Милая, ты не видела свою сестру? Джордж уже весь особняк оббежал, но никого не нашел, – тревожно спросил Фрэнк.

Губы Элеоноры снова надулись, и она отмахнулась.

– Да все с ней в порядке. Может, пошла за продуктами? Когда-то за ними же надо сходить, – задумчиво пробормотала девочка.

Папочка только молча покачал головой.

– Продукты привожу я. И вчера принес яиц и молока… – отстраненно сообщил мужчина. – К тому же здесь слишком дымно, чтобы выходить на улицу без маски, а маска Ренаты на месте, – нахмурился Фрэнк.

И тут, впервые за весь день… Элеонора ощутила смутное беспокойство. Когда к ней прибежал Джордж, девочка посчитала, что он зря паникует. Когда Чендлер увидела пустую столовую, то посчитала, что Рената не рассчитала время или просто заблудилась, а вот теперь… это начинало тревожить. И особо тревожило беспокойство папочки… Когда он беспокоился о ком-то, кроме Элеоноры, это начинало нервировать.

У Ренаты и так были Джордж с матушкой. А папочка был ее! И только ее!

Элеонора сердито дернула углом рта, после чего взяла себя в руки и улыбнулась.

– Не волнуйся, папочка, я найду ее, – пообещала девочка.

Тревога на короткий миг покинула лицо Фрэнка, и он погладил Элеонору по голове.

– Спасибо, милая… Ты такая хорошая сестра, – умилился папочка. – Тогда я посмотрю наверху, а ты здесь, хорошо?

После чего оставил дочь внизу и понесся вверх по лестнице. Элеонора проводила его обиженным взглядом и глубоко вздохнула. Не любила она это делать… Девочка сосредоточилась и нащупала внутри смутное ощущение не себя. Это было довольно раздражающее чувство. Конечно, Элеонора и Рената были близнецами, но младшая девочка не любила об этом думать. Все эти розовые сопли про сестринскую любовь и близость близнецов… бе-е-е. Да, Элеонора умела чувствовать Ренату, если та была поблизости, но ничего особого это не значило. Просто странное чувство, и все, – одним человеком девочки себя не ощущали и даже не особо ладили… Леди Агнесс сказала, что это эффект ее дара. Вроде как аристократы могут чувствовать друг друга, а у близнецов это особенно сильно.

Правда, леди была уверена, что только Элеонора это ощущает… Но девочка решила не спорить. Если Рената обладает какими-то способностями… Ну это будет совсем нечестно. У «мисс совершенство» и так было все, что только можно.

Девочка хмыкнула, после чего сконцентрировалась и пошла на то самое чувство. Судя по нему, Рената была совсем близко, и это означало, что Джордж паникующий идиот. Не смог заметить свою обожаемую мамочку, которая была в… Элеонора сосредоточилась… была в подвале.

И что она там забыла?

Девочка мысленно пожала плечами и лениво дошла до двери в подвал, располагающейся под лестницей. Дверь была открыта нараспашку, благодаря чему Элеонора могла просто наклониться и увидеть сестру…

Увидеть сестру… Элеонора нахмурилась и окинула подвал очередным взглядом.

Рената находится…

Девочка тряхнула головой и недоуменно поморщилась. Что-то было не так. Элеонора точно знала, что Рената в подвале, но как ни старалась, не могла ее увидеть. Что происходит?! Сердитая девочка нахмурилась и начала быстро спускаться по лестнице.