Закон пустоты

– Я сам ничего не понимаю, – пролепетал Сергей.

– Но почему мы не могли открыть почтовый адрес, хотя ребята набирали тот же самый пароль?

– Не знаю. И, вообще, это не мой компьютер.

– А чей?

– Это мой компьютер, – твёрдо произнёс Дмитрий Александрович. – Я специально попросил поменять его. Так что компьютер здесь не причём.

– А что причём? Или… кто?

Сергей уныло уставился в злополучный экран.

– Я знаю Серёгу с детских лет, – неожиданно прорезался Костик. – И ручаюсь за него, как и за себя.

Он вопросительно посмотрел на отца. Тот согласно кивнул.

– Я тоже думаю, что Сергея кто-то подставляет, – поддержал Дмитрий Александрович своего сына.

– Кто? – хором произнесли оба начальника. – Кто виноват?

– На данный вопрос на Руси никогда не было нормального ответа, – сказал Дмитрий Александрович, неопределённо пожимая плечами. – Как и на другой сакральный вопрос: «Что делать?»

– Парень не при делах, – заявил один из молодых парней. Тот, что уступил место Сергею. – Мы хорошо изучили его биографию. Прокачали все его компьютеры, включая домашний ноутбук. Ему не по зубам такие фокусы. Здесь работает организация. Очень и очень серьёзная. Американцы.

– Или китайцы, – поддержал коллегу второй парень.

– Я так понимаю, что без Москвы нам не разобраться? – резюмировал первый с начальственным лицом.

Все мужчины переглянулись, согласно кивнули и облегчённо выдохнули.

6

Машина с Джоном Хантсманом, послом Соединённых Штатов Америки в Российской Федерации выехала из Большого Девятинского переулка и направилась в сторону Смоленской площади. Посла срочно вызвали к министру иностранных дел Российской Федерации.

«Дело чрезвычайной важности».

Что могло произойти такого экстраординарного, что понадобилось его личное присутствие? Сирия? Иран? Украина? Там не произошло ничего нового. Обычная рутинная работа. Новый «шпионский» виток? Что-то связанное с российской оппозицией?..

Что гадать? Вот и знаменитая высотка.

Посла США принял министр иностранных дел РФ. Он был мрачен и не пытался скрыть этого.

– Я вынужден заявить решительный протест на грубое, бесцеремонное и беспрецедентное вмешательство Соединённых Штатов во внутренние дела России. Вы перешли все границы. Мыслимые и немыслимые.

– Что конкретно следует понимать под вашими словами о грубом, бесцеремонном и беспрецедентном вмешательстве США во внутренние дела России?

– Речь идёт о так называемых «инфарктах».

Посол удивлённо посмотрел на министра.

– Я попросил бы вас выразиться яснее.

– Куда яснее? И совершенная бестактность со стороны вашего президента посылать нам абсолютно бессмысленные тексты. Да ещё на имя молодого провинциального следователя.

Посол молчал несколько долгих минут. Министр кашлянул.

– Нельзя ли посмотреть на эти послания? – поинтересовался посол.

– Пожалуйста.

Министр положил на стол два листа бумаги.

Посол долго и сосредоточенно изучал документы. Наконец он поднял голову и посмотрел на министра.

– Вы уверены, что данный текст был отправлен нашим президентом? Надеюсь вам известно, что президент не владеет русским языком. И, тем более, не знаком с русской поэзией.

– Мне прекрасно известно, что ваш президент не знает русского языка и, тем более, я не сомневаюсь в том, что Дональд Трамп не разбирается в русской поэзии девятнадцатого века. К стыду своему, я и сам не самый большой почитатель поэта Вяземского. Но, – министр сделал паузу, – нами абсолютно точно установлено, что оба послания отправлены из Белого дома с личного компьютера вашего президента. Мне также известно, что Дональд Трамп со своей супругой в это время находились в Европе. И я хотел бы получить ваше разъяснение по данному вопросу.

– Я свяжусь с президентом и дам вам необходимые разъяснения. Если вас не затруднит, то я хотел бы всё-таки понять, что подразумевается под словом «инфаркт»? Этот чисто медицинский термин является неизвестным мне новоявленным русским сленгом?

– Речь идёт о смерти вора в законе Гиви Нодия от инфаркта миокарда.

– Сочувствую вашему горю, но причём здесь Соединённые Штаты Америки?

– Ценю ваш юмор, но нам сейчас не до смеха. На поминках, устроенных после похорон Гиви Нодия, умерло ещё тридцать два человека. И все они умерли от инфаркта. В один день, в одном месте, в одно время. Не кажется ли вам это странным?

– Не буду отрицать. Весьма странное событие.

– Дальше – больше. Вскоре умирают все российские воры в законе. Разумеется, от инфаркта. В одно время, но в разных городах. И даже в разных странах. Один из них, кстати, умер в США. Таким образом, речь идёт о сотнях более чем странных смертей. А тут еще непонятные, я бы даже сказал, издевательские послания вашего президента, адресованные следователю, который ведёт эти дела.

– Я понимаю вашу озабоченность. Хотя, на вашем месте я бы радовался такому повороту событий. Если у нас, в США внезапно умрут все преступники, я не пролью ни одной слезинки.

– Если у вас умрут все преступники, я тоже не пролью ни единой слезинки. А если начнут умирать не преступники? У нас. И у вас. А если они уже умирают? И к чему всё это приведёт?

– Я немедленно свяжусь с президентом. Могу я получить тексты посланий?

– Разумеется. Вот ваш экземпляр.

– Спасибо.

Посол отбыл. А министр задумчиво забарабанил костяшками пальцев по столешнице.

Ему было о чём подумать. В глубине души министр не верил в причастность американцев к этому делу. Не их это стиль. Но тогда кто? Китайцы? Пытаются стравить Россию с Америкой? Но имеются ли у них такие технологии? Вряд ли. Тогда кто?

Остаются инопланетяне.

Министр усмехнулся кончиками губ и потянулся к телефону…

Кем-кем, но дураком Джон Хантсман не был. Хотя, возвращаясь в Большой Девятинский переулок, в здание посольства США, он думал о себе именно так. Каким кретином он выглядел в глазах министра.

Но если отбросить эмоции. Оперировать исключительно фактами. Что мы имеем?

Хантсман в очередной раз впился глазами в листки бумаги.

Загадочные смерти нехороших людей.

Непонятные послания президента США провинциальному следователю.

Пустота. Причём здесь пустота? Какие такие законы могут быть у пустоты?

Стихи малоизвестного поэта девятнадцатого века. Стихи про русского бога. Русские, как евреи, считают себя избранным народом. Они считают, что находятся под небесным покровительством Богородицы. Но не слишком ли мелко Богородице воевать с преступными элементами в одной отдельно взятой стране? Пусть даже эта страна и находится под её покровительством. И с какого боку здесь президент США?

А если это русские? Они хуже китайцев. Совершенно непредсказуемые. От них можно ожидать чего угодно. Изобрели новое высокоэффективное оружие, испытали его на преступных элементах и теперь шантажируют их, американцев. Мол, и с вами может быть тоже самое. Если не будете следовать нашим курсом.

Но почему глаза министра не горели торжеством. В них явно был виден с трудом сдерживаемый испуг. Чего боялся министр?

Министр может бояться только одного. Что оружие изобрели мы, американцы. Но почему я ничего не знаю об этом оружии? И знает ли о нём президент? Знает. Конечно, знает. Ведь послания отправлены с его компьютера. Так утверждает министр. В данном случае он явно не врёт.

Но как подставили его. Посла. Даже не намекнули о наличии такого оружия.

Хантсман раздражённо покачал головой. Надо немедленно связаться с президентом. Сколько сейчас в Вашингтоне? Сейчас сентябрь. Разница во времени пока ещё в семь часов. Здесь, в Москве три часа дня. Значит в Вашингтоне сейчас восемь утра. Можно звонить.

Прибыв в посольство, Хантсман попросил соединить его с президентом.

– Хэлло, Дональд!

– Хэлло, Джон! Как дела? Чего в такую рань? Никак русские объявили нам атомную войну?

– Похоже, это мы объявили русским войну. Только не атомную, а инфарктную.

– Джон, ты не слишком много пьёшь знаменитой русской водки? Что за инфарктная война? Впервые слышу про такую.

– Это я должен тебя спросить. Как я могу представлять интересы Соединённых Штатов, если не знаю элементарных вещей?

– Джон, ты хороший парень, но я тебя не понимаю. О каких вещах ты говоришь?

– О новом суперэффективном оружии, которое вы испытываете на русских.

– Джон, ты точно пьёшь много водки. Или русские тебя совратили. Подсунули суперэффектную девочку, и ты забыл про своих семерых детей.

– Ничего я не забыл. Это ты, Дональд, забыл про своё обещание.

– Какое обещание?

– Держать меня в курсе новых разработок в области вооружения.

– А разве мы тебя не держим?

– Тогда почему я должен выслушивать от Лаврова нотации об инфарктном оружии и хлопать глазами?

– Что за инфарктное оружие? Впервые слышу о таком.

– Скажи ещё, что с твоего компьютера не были отправлены послания провинциальному следователю, который как раз и ведёт дела о применении в России этого оружия.

– Джон, ты в порядке?

– Я в полном порядке. А ты давно заглядывал в свой компьютер?

– Вечером смотрел.

– Открывал исходящую почту?

– Зачем? Я пару недель ничего не отправлял.

– А ты открой. И прочитай письма на русском языке, которые ушли с твоего компьютера.

– На русском? Джон, давай-ка немедленно приезжай в Вашингтон. Похоже, нам есть о чём поговорить. Жду тебя в Белом доме.

7

Костик появился неожиданно.

– Живой? – вместо приветствия поинтересовался он с порога.

– Почему я должен умереть?

– Значит, не педофил.

– Ты притащился в такую рань, чтобы сообщить мне об этом? Мог бы не трудиться.

– Никогда не знаешь, чего ожидать от человека. Даже от самого близкого друга.

– Кончай говорить загадками. Говори, зачем пришёл? Не для того же, чтобы порадоваться тому, что я не отъявленный педофилище.

– Именно для этого я и пришёл.

– Костик!

– Да-да, Серёжа. И не делай таких больших глаз. Кто знает, не держишь ли ты на цепи в подвале своего загородного дома пару маленьких девочек и тройку смазливых мальчуганов?

– Загородный дом – понятно, девочки – тоже понятно, но что делают там мальчики?

– Вдруг, ты ещё и нетрадиционной ориентации? – Костик ехидно сощурился. – Ладно, не парься. Но я рад, что ты не педофил.

– А я очень рад, что ты не людоед.

– Насчёт людоедов пока погодим. До поры, до времени. А вот насчёт педофилов предстоит весьма и весьма серьёзный разговор. Ты знаешь, что прошлой ночью в местах не столь отдалённых умерли все заключённые, осужденные за педофилию?

– От инфаркта?

– Ты весьма догадлив.

– Все в одно время?

– Именно так. Ровно в полночь.

– Почему ты говоришь мне об этом только теперь? Больше суток прошло.

– Проверяли и обобщали информацию. Но если бы только это.

– Ещё что-то случилось?

– В это же время от инфаркта умерли ещё несколько сотен человек. И количество умерших растёт по мере поступления информации.

– Педофилы?

– Официально – нет. Хотя о некоторых и поговаривали.

– И кто они? Если не секрет.

– Секрет, Серёжа. Страшнейшая государственная тайна. Я не шучу. Слишком много медийных лиц среди безвременно почивших в бозе. И речь идёт не об актёрах, точнее, не только о них. Там и депутаты всех уровней, и высокопоставленные чиновники, и, что особенно печально, работники правоохранительных органов.

– То есть, неподсудные?

– Именно так, мой друг Горацио. Ты попал в самую точку. В самое яблочко.

– И что думаешь делать со всем этим паскудством?

– А что мне думать? Пусть начальство думает. У них зарплата больше.

– И всё-таки?

– Моё дело – собирать информацию. И своевременно вываливать её моему непосредственному начальнику. Вот заскочил к тебе, убедился, что живой. И, слава Богу. Значит, не ошибся в друге. И ты во мне тоже не ошибся. Пустячок, а приятно.

– Д-да. Что-то ждёт нас впереди?

– Я вот думаю, что наша прославленная наркомафия уж больно живучая. Было бы весьма интересно посмотреть: кто её у нас возглавляет? Недаром в Библии говорится, что нет ничего тайного, что не стало бы явным.

– Что это ты в Библию ударился?

– А что нам – сирым и убогим – остаётся? Только молиться Богу. Ибо ситуация полностью вышла из-под контроля.

– Разве она была под чьим-то контролем?

– Был хоть какой-то порядок в стране.

– А сейчас что? Анархия?

– Если не анархия, то мы на пороге к ней. В, так называемом, преступном мире началось брожение. И весьма нешуточное. Кое-кто собирает чемоданы. Надеются укрыться за кордоном. Не понимают идиоты, что от карающего меча небесного правосудия не спрячешься. Он, меч небесный, их везде достанет.

– Зато воздух в стране становится чище.

– Разве только воздух. Как бы только не стал он стерильным. Вот что страшно.

– Чему твоя Библия учит?

– Чему?

– Библия, а также русская пословица говорят, что терпение и труд всё перетрут. Наберёмся терпения. Посмотрим, что будет дальше?

– Ты бы это начальству втолковал. А то больно распсиховались.

– За наркомафию переживают?

– Если бы. За коррупцию. Что если в одно прекрасное утро мы с тобой проснёмся, а вокруг – пустота. Совсем как в Трамповском послании.

– Почему пустота?

– А все коррупционеры вымерли. И берущие, и дающие. Все, до единого. Включая всех врачей, гаишников, пациентов и автовладельцев.

– Я никому не давал взяток. И мне никто не давал.

– Потому что – не за что. Как и мне, по той же самой причине. Ну, ещё два-три человечка останутся. Жить-то как будем?

– Будем учить китайский.

– Только и остаётся, что учить китайский язык. Если не успеем разгадать загадку.

– Какую загадку?

– Всё ту же. Кто и зачем это делает?

– Как её разгадать?

– Давай отправим ещё одно послание Трампу. Тем более, он сейчас в Белом доме.

– Почему именно с моего компьютера? Со своего не можешь отправить? Адрес тебе известен.

– Пробовал. Не получается.

– Хорошо, скривился Сегей. – Давай текст. Надеюсь, согласовал?

– А как ты думаешь?

– Моя думалка уже ни на что не способна. Я тупею с каждой бесцельно прожитой минутой.

– Взаимно. Но текст я, разумеется, согласовал. На это пока моей соображалки хватает.

– Давай текст.

«Прекрасные стихи. И весьма актуальные. Но нельзя ли представиться? Неудобно вести переписку с человеком, имени которого не знаешь».

Сергей скептически хмыкнул, но набрал текст. Послание отправилось в Белый дом.

Ребята замерли, не сводя глаз с монитора.

Ответ пришёл практически мгновенно.

«Внутренний мир мыслей человека воплощается во внешний мир вещей. Нужно не искать причины несчастий во внешнем мире, а обращать свой взор вовнутрь. Наш внешний мир- это реализованный мир наших внутренних мыслей.

Меня зовут Хилари Клинтон. Очень рада нашему знакомству».

– Один из тридцати законов, – сказал Сергей. – Закон номер шесть. Закон мышления.

– И как всё это понимать?

– По-моему, всё более чем ясно.

– Поясни, пожалуйста.

– Мы с тобой мечтали искоренить преступность?

– Мечтали.

– Ведь не из корыстных побуждений мы с тобой выбрали эту работу?

– Естественно. Два несчастных Дон-Кихота.

– Вот наши мысли и реализовались. Недаром, именно нам поручено это дело.

– Я начинаю бояться думать. А не помечтать ли нам дружненько о выигрыше в лотерею? По сто миллионов каждому. Раз у нас такие реализуемые мысли. Но что ты скажешь о Хилари Клинтон?

– Ничего не скажу. Потому что ничего не понимаю.

– Тем не менее, ответ пришёл за её подписью. И даю голову на отсечение, что с её компьютера.

Ребята переглянулись.

– Неужели это…

Сергей замолчал. Костик вздохнул.

– Пошёл докладывать начальству, – сказал он, вставая, – о наших скромных результатах.

– Какие есть.

– Да, – спохватился Костик, – как у вас дела с квартирой?

– Нормально. Вчера переехали. Обживаемся.

– И как отдельная жизнь?

– Спрашиваешь. – Сергей расплылся в довольной улыбке. – При всём моём уважении к Олиным родителям, без них лучше. Хотя, – скривился он, – есть и минусы.

– Привыкайте к самостоятельности. А минусы исчезнут. Со временем. Поверь моему семейному опыту.

– Как не поверить такому многоопытному и многоуважаемому человеку. Кладезю реалий семейной жизни.

– Ладно. Я побежал с докладом к начальству. Не знаю, устроит их Хилари Клинтон?

Костик махнул на прощание рукой и скрылся за дверью. А Сергей вновь уставился на монитор. Что-то ждёт их всех впереди?

Неужели пустота?

8

Костик позвонил, едва Сергей объявился на работе. Сергей не удивился звонку, но сердце неприятно сжалось в предчувствии очередных новостей. И они не заставили себя ждать.

– Помнишь, мы с тобой вчера острили насчёт наркоманов? – с ходу обрушился на него Костик.

– Как не помнить. Неужели?..

– Ужели. Самое реальное ужели.

– Что и как?

– Опять ровно в полночь. По всей стране. И за её пределами. Масштаб пока неясен. Но впечатляет. Данные об инфарктах поступают практически ежечасно.

– Есть медийные люди?

– Хоть пруд пруди. Страшно выговорить. Да ты скоро сам всё по телику увидишь. Начнут лить крокодиловы слёзы: сегодня ночью скончался такой-то и такой-то.

– Почему крокодиловы? Откуда они знают? Умер известный человек.

– Ага. Если бы один. А то целый воз и маленькая тележка. И все известные. Один известнее другого. Неужели никто ничего не заподозрит?

– А что подозревать? Это мы с тобой в курсе событий.

– Ага. Про эту пустоту уже едва не на каждом перекрёстке верещат. Наша пустота медленно, но уверенно расползается по всей стремительно сиротеющей стране.

– Что мне делать?

– Если бы я знал. Сам-то как думаешь?

– Ты – главный.

– Умываешь руки? Отходишь в сторонку? Со стороны, как говорится, виднее? И спокойнее. Спасибо друг.

– Костик, я действительно не знаю, что делать? Кого допрашивать? Кого арестовывать? Дональда Трампа? Или Хилари Клинтон? Вот уж сладкая парочка. Никак не расстанутся. Чтоб им пусто было. Господи, мы скоро помешаемся на проклятой пустоте.

– Ладно. Кончай ныть. Надо что-то делать.

– Кто спорит? Знать бы, что именно делать?

– Попробуй написать ещё одно письмо.

– Кому? Дональду? Или Хилари?

– «Оно» представилось как Хилари? Ну и пиши ей.

– Что именно писать?

– Что-нибудь. На твоё усмотрение.

– «Что-нибудь» – весьма расплывчатое понятие. Нельзя ли конкретнее? Что там твой шеф рекомендует. Надеюсь, твой приказ согласован?

– Конечно, согласован.

– Ну и?

– На твоё усмотрение. Я серьёзно. Шеф сам ничего не понимает. Он подозревает, что там каким-то образом знают, что ты не один сидел за компьютером. Попробуй самостоятельно попереписываться с так называемой Хилари Клинтон. Единственное его требование: никакой политики.

– Есть – никакой политики.

– Давай, тореадор! Смелее в бой.

– Хорошо, – вздохнул Сергей. – Попробую.

Сергей отключил телефон и уныло посмотрел на пустой экран.

«С шашкой на танки».

Если что, он крайний.

«И никто не узнает, где могилка моя», – тихо пропел Сергей, открывая почту.

Что бы такое придумать? Неопасное и, главное, аполитичное?

«Здравствуйте, Хилари! А вы, оказывается, прекрасно знаете русский язык. Вот не ожидал. Огромное спасибо за нравоучение. Я, действительно, мечтал искоренить преступность в стране. И вот, с вашей бесценной помощью, мы здорово продвинулись вперёд. Если следовать закону подобия, который гласит, что в нашей жизни нет случайных встречных, что мы привлекаем к себе не тех людей, которых хотим привлечь, а тех, кто подобен нам, мы с вами подобные люди. Во всяком случае, близкие по духу. Не могли бы вы рассказать мне, как это вам удаётся так ловко расправляться с целыми преступными группами? Не научите меня? С уважением, Сергей».

«Что накарябал, то и накарябал. На более умное не способен».

На этот раз ответа не было долго. Сергей изъёрзался в кресле, пялясь на экран. Но вот и письмо от Хилари.

« Привет, Сергей! Всего предусмотреть нельзя. Всякий видит и слышит лишь то, что понимает, поэтому он и не может учесть все обстоятельства. Всё зависит от наших внутренних преград, наших собственных ограничений. Есть события, происходящие помимо нашей воли, их нельзя предвидеть, и мы не несём за них ответственности. При всём своём желании человек не может контролировать все события своей жизни. С уважением, Хилари».

Сергей заглянул в бумажку с «законами». Так и есть. Закон ограниченности № 1. Не переписка, а какая-то «перекидка» законов получается. Но почему? Не просто так его привели к этим тридцати законам. И кто скрывается за псевдонимом Ирины Штеренберг? Пресловутая Хилари Клинтон? Что там ещё есть знаковое? Закон притяжения: «Человек притягивает к себе то, что он любит, боится или постоянно ожидает, т. е. всё, что находится в его центральном, сфокусированном сознании. Жизнь даёт нам то, что мы ожидаем от неё получить, а не то, что хотим. «На что рассчитываешь, то и обретёшь».

Очень глубокая мысль. Но как её приложить к нему, Сергею и делу, которое он ведёт? Вернее, вёл. Или, всё-таки, ведёт?

Что гадать? Как там говорится в законе просьбы? «Если ничего у жизни не просишь, то ничего и не получаешь. Если мы просим у судьбы непонятно что, то и получаем неизвестно что. Наша просьба притягивает соответствующую реальность».

Вот и попросим конкретного ответа на конкретный вопрос. Хватит юлить. Ходить вокруг да около. Надо бить прямо в лоб.

«Здравствуйте Хилари! Или как вас там? Не пора ли прекратить игру в прятки? Кто вы такой и что вам нужно от меня? Пока ещё с уважением, Сергей».

Ответ не порадовал Сергея. Ему опять подкинули очередной «закон». На этот раз «Закон добра и зла».

« Мир не создан лишь для удовольствия. Он не всегда соответствует нашим представлениям о нём и нашим желаниям. Тот, кто не способен сам сделать доброе дело, не оценит добра и от других. Для тех, кто не способен видеть зло, зла не существует».

Ни обращения, ни подписи. Хорошо. Поддержим начинание.

«Если ты неспособен ни на что, кроме как подсовывать мне заумные тексты из интернета, то на кой чёрт ты мне пишешь? Я и без тебя найду всё это в интернете».

«Сергей, ты сердишься, значит, ты неправ».

«А в чём заключается правда? В том, чтобы пачками убивать людей и дурачить начинающего следователя?»

«О каких людях идёт речь? Поясни, пожалуйста».

«О тех, кого ты отправил на тот свет».

«С каких пор воры, бандиты, педофилы и наркодельцы стали людьми? Не ты ли мечтал избавить общество от их присутствия?»

«Мечтал. Не скрою. Но не так, чтобы всех разом. Без разбору».

«О каком разборе ты говоришь? Чем один педофил отличается от другого?»

«Но среди так называемых наркодельцов есть всякие люди. В том числе силою обстоятельств втянутые в преступный промысел».

«Никакие обстоятельства не могут заставить нормального человека распространять смертельную заразу. Сложившимися обстоятельствами, стремлением выжить в нечеловеческих условиях оправдывались на послевоенных процессах предатели, служившие карателями и охранниками в концлагерях».

Сергей вытер мокрый лоб и откинулся на спинку кресла. Беда в том, что он не чувствовал себя абсолютно правым. Что ни говори, какими лозунгами не прикрывайся, но ни один нормальный человек не пожалеет вора, бандита, педофила или наркодилера.

«Туда им и дорога»!

С чего, вдруг, он стал их защитником?

Не по закону? Без его, Сергея, участия? Он лишний в колесе правосудия?

Или страх самому оказаться среди «инфарктников»? Кто знает, как далеко пойдёт то существо, которое столь беспощадно искореняет людские пороки? Вдруг, случайно сказанное слово вколотит тебя в ряды очередных «смертников»?

Легко судить других, но самому оказаться на скамье подсудимых…

9

«Разбор полётов» был недолгим. Сергей кратко осветил свою переписку с «Хилари Клинтон».

– Никакие это не американцы. Уверен на сто процентов.

– На чём зиждется твоя уверенность? – поинтересовался Дмитрий Александрович.

– Очень интересно, – поддакнул Костик отцу.

– Ни на чём конкретном. Интуиция. Как-то всё по-нашему, не по-американски.

– И на кого ты грешишь? – сказал Костик. Он весь напрягся, ожидая ответа.

– Если одному человеку такое не потянуть, то, значит, какая-то структура. Возможно, частная. Какой-нибудь олигарх. Завязанный на цифровых технологиях. И у меня убедительная просьба: избавьте меня от дальнейшего общения с этим человеком. Я сыт по горло его нравоучениями.

– Сиё не в моей власти. – Костик развёл руками. – Разумеется, доложу начальству о твоей просьбе. А там как оно, начальство, решит.