Закон пустоты

Но текст не желал распечатываться. Мало того, компьютер был не включён! Как возможно такое? Не сошёл ли он с ума?

«Не надо паники. Мы не на Титанике».

Сергей позвонил компьютерщику.

– Диман, привет! Твоих рук дело?

– Ты, Серёг, что ли?

– Я. Кто же ещё?

– Чего у тебя?

– Ты хулиганишь? Учти, за такие дела полагается статья.

– Какая статья? Ты о чём?

Голос у Димана был искренний, удивление неподдельное.

– Ладно, Бог с ней, с этой идиотской надписью. Но как ты это сделал? На неработающем компьютере!

– Серёг, у тебя всё в порядке?

– Не знаю. Лично я теперь ни в чём не уверен. Приходи сюда и объясни, пожалуйста.

– Чего тебе объяснять?

– Я тебе говорю: приходи ко мне! Срочно!

– Иду. Не ори.

Диманово «иду» растянулось минут на двадцать. Не меньше. За это время можно было раз двадцать приползти сюда по-пластунски.

Дожидаясь Димана, Сергей тупо пялился на экран, пытаясь «постигнуть непостижимое». Ничего, естественно, не постиг.

– Ну, чего у тебя тут стряслось?

Диман был, как всегда, сосредоточен. Самый серьёзный человек в следственном комитете. Впрочем, ничего удивительного. При том обилии тупоголовых болванов, населяющих этот самый комитет. Которые только и делали, что ломали компьютеры и заходили чёрт знает куда.

– Смотри на экран.

– Экран как экран? Чем он тебя не устраивает?

– Ты видишь, что там написано?

– Какой-то закон. Вы здесь все законники. Чего удивительного?

– Но как этот закон появился на экране?

– Не ты его разве набирал?

– Нет.

– Значит, его тебе прислали. Чего удивительного?

– А ты посмотри на розетку. Компьютер выключен. Я его ещё вечером выключил. А надпись появилась. Как на пиру.

– Каком ещё пиру?

– Неважно. Важно, как появилась на экране эта проклятая надпись. И как от неё избавиться.

– Не знаешь, как стереть текст?

– Не делай из меня идиота. Если ты такой умный, попробуй сам. Только не забудь включить компьютер.

– А он разве?..

Диман замолчал, посмотрел на пустые розетки, на работающий экран и задумчиво почесал затылок.

– А ну, уйди!

Диман уселся в кресло.

– Тёпленькое у тебя местечко.

– Теплее не бывает, – огрызнулся Сергей.

– Сунь штепсель в розетку.

Сергей послушно выполнил указание компьютерного бога.

Диман защёлкал клавишами. Ничего не изменилось. Только надпись стала как-то жирнее.

– А ну, опять выдерни!

Сергей выдернул.

– Суй обратно.

Сергей сунул.

Щёлканье клавиш. Ничего нового.

Диман оторвался от клавиатуры, откинулся в кресле и, совсем как Сергей несколько минут назад, уставился на экран.

– Ничего не понимаю. Ты ничего здесь не делал?

– Что я могу делать, если я ничего не понимаю в этих пикселях и мегабайтах? Как говорится: ни ухом, ни рылом.

– Самое смешное, что я тоже ничего не понима…

Диман не договорил. Потому что надпись исчезла, а экран потух.

– Ну-ка суй обратно.

Компьютер заработал в «штатном режиме». Только надпись исчезла.

– Вот и славненько! Заработал миленький. – Диман победно посмотрел на Сергея. – Только больше не балуй.– Погрозил Сергею пальцем и встал с кресла. – А то придёт серенький волчок и укусит за бочок.

Сергей досадливо поморщился.

– Это всё?

– А что тебе надо? Работает компьютер? Работает. Как миленький.

– Но откуда взялась эта проклятая надпись? Кто её прислал?

– Сиё великая тайна есть!

– А если серьёзно? Я здесь не в бирюльки играю.

– Я тоже не играю в твои бирюльки. Если говорю, что не знаю, значит, действительно не знаю.

– Неужели нельзя найти адресата? Это для меня очень важно. У нас такое дело…

– Можешь не продолжать. Слухом земля полнится. – Диман раздражённо подёргал мочку уха. – Попробую. Но не гарантирую.

Он вновь устроился в кресле и защёлкал клавишами. Сергей сел на стул, который предназначался для подследственных, и уставился на Димана. А Диман, похоже, вошёл в азарт. Он тыкал пальцем в клавиши, что-то бормоча про себя.

– Вот это да! – Диман оторопело уставился на экран. – Вот не ожидал! Ничего себе прибамбасы! Такого тихоню разыгрывал, а сам…

– Ты о чём? Какие прибамбасы?

– Подожди! Не мешай!

Диман, наконец, снял руки с клавиатуры и огляделся по сторонам. Не поленился заглянуть под стол. Затем стал тыкать пальцем вокруг себя.

– Ты чего? С тобой всё в порядке?

– Со мной-то – да. А вот с тобой…

– Что со мной?

– Ты точно Сергей Денисов?

– Диман, давай я вызову врача.

– Не надо мне никого вызывать. Это к тебе надо вызвать кое-кого. Только не врача.

– А кого? Говори. Не тяни.

– Давно переписываешься с Дональдом Трампом?

– Каким ещё Трампом?

– С тем самым. Президентом Соединённых штатов Америки.

– Диман, мне не до шуток. Объясни мне нормальным русским языком: от кого послание?

– Я сказал тебе, самым что ни на есть русским языком: от Дональда Трампа. Прямиком из Белого дома. С его личного компьютера.

– Как ты это узнал?

– Сам удивляюсь. Всё как то само собой получилось. Словно кто-то вёл меня.

– Это не шутка? Не розыгрыш?

– Какой, к чёрту, розыгрыш! Теперь я обязан доложить, куда следует. Ты не обижайся.

– Какие обиды. Понимаю. Не маленький. Я и сам собираюсь туда позвонить. Только сначала доложу обо всём шефу. И тебе советую сначала к нему зайти. Пошли прямо сейчас. Мало ли что.

Сергей с Диманом переглянулись, понимающе пожали плечами и потрусили к знакомому кабинету. Но чтобы получить «доступ к начальственному телу», следовало миновать секретаршу Людочку. А это была очень непростая задача. Людочка, стройная блондинка (натуральная) с огромными голубыми глазами, была весьма непростым человеком. Она никак не вписывалась в стандартный образ секретарши – штатной наложницы шефа. При всей своей незаурядной внешности Людочка так и не приобрела себе ни одного воздыхателя в следственном комитете. Хотя молодых симпатичных и холостых мужчин там хватало. Дмитрий Александрович вообще свёл общение со своей секретаршей до минимума.

Секрет такой холодности сотрудников следственного комитета к молодой очаровательной девушке был весьма простым. Виной всему был её отец – прокурор области. Был тот прокурор на редкость сухим и занудным человеком. Настоящее «око государево».

Но если отец был «государевым оком», то Людочка была «оком прокурора». Прокурор, как считали в следственном комитете, не без задней мысли пристроил свою любимую дочурку в следственный комитет. И она с лихвой оправдала ожидания своего папаши. «Стучала» по-чёрному.

В оправдание девушки следует сказать, что «стучала» она не из вредности, не из «любви к искусству», а из чрезмерной общительности. Людочка просто боготворила своего отца, и каждый вечер самым тщательным образом описывала ему прошедший день. Поминутно. А так как нигде, кроме следственного комитета, Людочка практически не бывала, то все её разговоры сводились к обсуждению дел в следственном комитете. Кто что сказал, кто что сделал. И так далее и тому подобное.

Причиной такой прискорбной для работников СК близости отца и дочери было то, что её мама умерла, когда Людочке исполнилось двенадцать лет, и отец практически один вырастил свою дочь. Он так и не женился вторично.

В комитете хорошо знали о её невинной слабости. Потому старались держаться от Людочки подальше, а рот в её присутствии без крайней нужды не раскрывать.

– Дмитрий Александрович занят! – безапелляционно заявила Людочка, едва Сергей с Диманом переступили порог приёмной.

– Нам очень важно, – хором проговорили ребята. – Дело государственной важности! – добавил Сергей.

– У нас все дела государственной важности, – хмуро парировала Людочка. – Там сейчас очень важное совещание, и мне категорически приказано никого туда не впускать. Тем более, по пустякам.

– Какие, блин, пустяки! – взорвался всегда спокойный Сергей. – Здесь такое творится!

– Что творится? – насторожилась Людочка.

Диман ожесточённо ткнул Сергея кулаком в бок. Но Сергей и сам отлично помнил, кто сидит перед ними и сбавил обороты.

– Когда закончится совещание? – миролюбиво поинтересовался он.

– Не знаю. Может, через час, может, через два. Идите к себе, я вас вызову.

Ребята переглянулись, вздохнули и вышли из «предбанника».

Сергей включил компьютер, на экране вновь возникла проклятая надпись. Как и не исчезала. Откуда она взялась? Диман клялся, что всё в порядке. Вот тебе и порядок.

Что ж, самое время разобраться в «пустоте», которую ему подкинул Дональд Трамп. Но чем больше Сергей читал про «пустоту», тем меньше понимал, как она относится к событиям, которые имели место быть? Как связать проклятую «пустоту» и смерть Гиви Нодия? И ещё целую кучу смертей…

Тем временем, надпись мигнула три раза и вновь исчезла.

Людочка позвонила, когда Сергей совсем запутался в философских определениях.

– Шеф свободен. Только быстро!

– Есть! – по привычке ответил Сергей, выпрыгивая из кресла.

Диман дожидался его в приёмной, мирно беседуя с Людочкой. Диман был единственным работником следственного комитета, который не боялся «прокуророва ока». Чего ему терять? И что прокурор понимает в пикселях и мегабайтах?

– Как вы думаете, Людмила, что в человеке самое важное?

Склонив лохматую голову набок, Диман с интересом смотрел на Людочку, ожидая ответа. Сергею он слегка кивнул, давая понять, что спешить не надо. Сейчас будет самое главное.

Но Людочка была далеко не дура. Она отлично понимала, что в безобидном вопросе симпатичного молодого человека таится подвох. Но какой именно? И она скромно помалкивала, с деловым видом перебирая на столе аккуратно сложенную кипу бумаг. Люда была аккуратистка.

– Так что же самое главное в человеке?

Людочка оторвалась от переборки бумаг и жалобно посмотрела на Сергея. Тот беспомощно пожал плечами. Кто знает, что у Димана на уме? Компьютерщики – народ непредсказуемый. И, все как один, слегка не того…

– Душа? – неуверенно произнесла Людочка, так и не дождавшись помощи от Сергея. – Что, не так?

Диман сделал «мхатовскую» паузу, склонил голову набок, вновь её (голову) выпрямил и, «возведя очи горе», недоумённо пожал плечами.

– Вчера я был в супермаркете. Надо было купить кое-что. В данном случае неважно, что именно. – Диман поморщился. – Меня заинтересовала там одна витрина. Не знаю, как она правильно называется. Огромная такая стенка. И в ней куча секций. Каждая секция озаглавлена в соответствии с категорией товаров, которые там размещались. Товары для лица, товары для тела, товары для рук, товары для ног.

– И что?

Красивые Людочкины брови недоумённо изогнулись весьма правильными дугами.

– А то, что я не поленился подсчитать. Так вот, секций с товарами для лица было семь, с товарами для тела – четыре, с товарами для рук – две. И лишь товары для ног поместились в одной единственной секции. И ни одной секции с товарами для души.

– Ты хочешь сказать…

– Вот именно: в человеке самое главное – лицо, затем тело и руки. А ноги, которым вы придаёте такое большое значение, которые так упорно демонстрируете, где надо и где не надо, стоят на последнем месте. А душа вообще никого не интересует.

– И ничего я не демонстрирую. – Людочка обиженно надулась и вновь зашелестела бумагами. – Но таскать стрёмные старушечьи платья до пят я не собираюсь. Придёт время – натаскаюсь. А для души существуют огромные винные отделы. И даже многочисленные магазины. Специально для вас, мужиков, для ваших неприкаянных и загадочных душ.

– Один-один. – Диман добродушно улыбнулся. – Пожалуй, даже: два – один в твою пользу.

Сергей кашлянул, давая понять Диману, что хватит болтать, (сначала самолёты) и приоткрыл дверь кабинета.

– Разрешите?

– Заходите.

Голос у шефа был бодрый, а сам он едва не светился. Просто излучал оптимизм. С кем это так удачно посовещался?

– Почти два часа проговорили с Анюковым. – Шеф победно подмигнул ребятам. – Всё. Фээсбэшники забирают это дело. Сейчас подъедет Костик, Константин Дмитриевич, – поправился он, – и передашь ему все материалы. Уф, просто гора с плеч. Даже не верится, что так легко отделались. Анюков, опытный чёрт, кривился-кривился, но делать нечего. Пришлось взять. Да, – шеф потёр пальцами лоб и вопросительно посмотрел на ребят, – что там у вас случилось аж государственной важности?

– Мне пришло послание от Дональда Трампа! – выпалил Сергей.

– Какое послание? – Дмитрий Александрович сморщился, словно перед ним ели огромный кислый лимон. – Какого ещё Трампа?

– Президента США.

– Что?!

Дмитрий Александрович даже поперхнулся и раскашлялся. Его лицо угрожающе побагровело. Совсем как у дворца покойного Смолёного.

– Ты что, переписываешься с Трампом?! Да ты знаешь…

Он оборвал фразу.

– Знаю. Ни с кем я не переписываюсь. Разрешите, я подробно всё доложу?

– Докладывай. Да что вы стоите? Садитесь. Разговор, похоже, предстоит долгий.

Ребята послушно уселись напротив шефа.

– Вчера вечером, – начал Сергей, – я, как всегда, перед уходом выключил компьютер. И выдернул вилку из розетки. – Сергей в подтверждение своих слов глянул на Димана. Тот согласно кивнул. – Сегодня утром, – Сергей недоумённо развёл руками, – прихожу на работу, сажусь за стол и, что-то меня резануло. Смотрю: экран монитора светится. Неужели кто-то ночью проник в кабинет и шарил в моём компьютере? Но там нет ничего секретного. Какие у меня секреты? Я ещё и работать толком не начал.

– Что значит, не начал? Такое дело ведёшь. В смысле, вёл.

– Затем смотрю на розетку, а она пустая.

– Что значит пустая?

– Вилка в неё не воткнута. То есть, компьютер обесточен и не должен работать. По определению. Во всяком случае, мой компьютер точно не работал в обесточенном состоянии. До сегодняшнего дня, точнее, утра. Мне стало интересно, а что там на экране? Смотрю туда. Какой-то текст. Читаю и ничего не понимаю. Белиберда какая-то. Но как она появилась? Непонятно. На всякий случай, пытаюсь её распечатать. Не получается. Пытаюсь стереть. Не стирается. Звоню Диману. Он тоже ничего не понимает. Диман продолжай.

– А что продолжать? Решил я определить, кто это балуется? Откуда дровишки? И так всё легко пошло. Просто на удивление. Сначала определил страну. США. Затем город. Вашингтон. Белый дом. Личный компьютер президента США Дональда Трампа. Вот и всё.

– Подождите. Послание на каком языке?

– На русском.

– Но Трамп не знает русского языка. Когда пришло послание?

– Сегодня утром. Точнее, в семь утра.

– Но Трамп со своей Меланьей третий день околачивается в Европе. Как он мог отправить что-то с компьютера, который находится в нескольких тысячах километров от него?

– Это мог сделать кто-то другой. Русскоговорящий. Например, переводчик. Трамп не взял его в Европу, вот он и решил похулиганить. От скуки.

– Хорошо хулиганство. Да за такое хулиганство можно схлопотать реальный срок. И не маленький. Вплоть до пожизненного. Это же международный скандал!

– Ну, это не мне решать. – Диман развёл руками. – Моё дело – компьютеры. А то, что послание пришло с компьютера Трампа, за это я ручаюсь. Хоть головой, хоть ногой. Хоть любой другой частью тела.

– Ты не очень-то разбрасывайся здесь своими частями. – Шеф задумался. – А что за послание такое? – Он перевёл взгляд на Сергея. – Пойдём, глянем.

– Бесполезно. Текст исчез.

– Как исчез?

– Не знаю. Сам собой исчез.

– Ребята, – Дмитрий Александрович, совсем как собака, повёл носом, – а вы, случайно, не того?

– Что значит: не того?

Сергей обиженно шмыгнул носом.

– Не приложились с утра? Хотя за вами такого не замечал и, вроде, не пахнет.

– Дмитрий Александрович! – Сергей умоляюще приложил руки к груди. – Не пили мы. Я, во всяком случае, точно не пил.

– А я, по-вашему, с утра налакался?! – возмущённо выкрикнул Диман. – Только и делаю, что водку глушу стаканами. А вы сами чините своё барахло. Не трезвоните мне целый день: «Димочка, что-то мой процессор накрылся! Что-то мышь сдохла. Что-то «Клава» не работает. С сетью проблемы». А я бегай целый день, сломя голову, из кабинета в кабинет. Когда мне пить?

– Всё-всё! – Дмитрий Александрович замахал руками. – Вижу, что не пили. Но хоть текст-то запомнили?

– Я его наизусть выучил, – ответил Сергей.

– Так что ты Ваньку валяешь? Говори.

Сергей закрыл глаза и, подняв вверх указательный палец правой руки, стал произносить текст, отчётливо выговаривая каждое слово.

– Сначала там было написано заглавными буквами: ЗАКОН ПУСТОТЫ.

– Какой ещё пустоты?

– Не знаю. Я на всякий случай поинтересовался. Понятий пустоты много. Есть философское, физическое, механическое, восточное понятие. Есть ещё понятие так называемой торричеллиевой пустоты. Торричеллиева пустота – это безвоздушное пространство над свободной поверхностью жидкости в закрытом сверху резервуаре. Там ещё говорится про какую-то длинную стеклянную трубку.

– Причём здесь длинная стеклянная трубка?

– Не причём. А, вообще, Пустота – это незаполненность, отсутствие чего-либо. Полное отсутствие каких-либо частиц в пространстве – вакуум; в материалах – выемка, паз, полость, каверна.

– Но какой может быть закон у пустоты?

– Я пошарил в интернете и наткнулся на тридцать законов жизни, собранных какой-то Ириной Штеренберг. Очень интересные законы. Готов подписаться под каждым из них.

– Но причём здесь пустота?

– Первый и последний законы как раз и говорят напрямую о пустоте. Я их выписал. Если хотите, почитаю.

– Что значит – хотим? Читай.

– Первый закон жизни. Он так и называется: ЗАКОН ПУСТОТЫ. «Всё начинается с пустоты. Пустота всегда должна быть заполнена».

– И всё?

– В этом законе всё. Если в него вдуматься, то…

– Вдуматься можно во что угодно. И такого по-на-вы-ду-мы-вать. В данном случае, не вижу никакого практического интереса. Что в следующем законе?

– Последний, тридцатый, закон жизни длиннее. Он так и называется: ЗАКОН СМЫСЛА ЖИЗНИ. «Мы приходим из пустоты, пытаясь обрести смысл жизни, и вновь уходим в пустоту. У каждого человека свой смысл жизни, который может меняться на разных жизненных этапах. В чём заключается смысл жизни – стремиться к чему-либо или просто жить? Ведь стремясь к чему-либо, мы вынуждены выпустить из поля зрения саму жизнь, таким образом, ради результата мы теряем сам процесс. Возможно, самый главный смысл жизни – сама жизнь. Нужно включаться в жизнь, принимая её, тогда удастся воспринимать жизнь в её многообразии и тогда она раскрасит бытие человека теми красками, которыми владеет сама. Смысл жизни человек может найти лишь вне себя, в мире. В жизни выигрывает тот, кто не просит у судьбы единственного рецепта, панацеи от всех болезней и от всех бед».

Какая глубина!

Сергей замолчал и вопросительно посмотрел на шефа.

– И остальные законы в этом духе?

– Да. Вот, к примеру, ЗАКОН ШЛАГБАУМА. «Возможности не даются впрок. Должно быть принято решение пересечь шлагбаум как условное препятствие. Возможности даются после внутреннего решения. Заветные желания даются нам вместе с силами на их осуществление». Или ЗАКОН ПЛАТЫ. «Платить нужно за всё: за действие и бездействие. Что будет дороже? Иногда ответ очевиден только в конце жизни, на предсмертном одре – дороже плата за бездействие. Избегание неудач не делает человека счастливым. «В моей жизни было много неудач, большинство из которых так и не случилось" – слова старика сыновьям перед смертью». Или…

– Хватит, – оборвал Сергей Дмитрий Александрович. – Не надо продолжать. Верю, что и остальные законы такие же правильные. Одного не пойму: причём здесь Дональд Трамп? Какая связь между тобой, Трампом и этими законами?

– Не знаю.

– Ты, кажется, говорил, что было ещё что-то?

– Да. Была ещё одна непонятная фраза.

– Давай. Читай.

– «Обитая в каменном веке, невозможно постигнуть непостижимое, познать непознаваемое и осуществить неосуществимое». Всё. Больше ничего не было.

– А ну-ка повтори.

– «Обитая в каменном веке, невозможно постигнуть непостижимое, познать непознаваемое и осуществить неосуществимое».

– Белиберда какая-то. Это в любом веке невозможно. Разве может, к примеру, мышь съесть гору? Она ни в каком веке её не сгрызёт. Зубы обломает. На что он намекает? Непонятно.

– И я говорю то же самое. Зачем он прислал подобную чушь? И почему мне?

– И какое отношение всё это имеет к делу Гиви Нодия со товарищи?

– Надо посвящать в это Костика?

– Конечно! Самым подробным образом. Пусть разбираются. А пока поменяйтесь с Димой компьютерами. Посмотрим, чем ответит нам мистер Трамп?

– Дмитрий Александрович! – взорвался Диман. – Как я буду работать с его хламом? Ему давно уже место на помойке.

– А как он работает?

– Какая у него работа? Трупы осматривать! Бумажку настрочить можно и на хламе. А для меня компьютер – это моё основное рабочее место. Я там столько всего наворотил. Куда ему эти навороты?

– Хорошо. Убедил. Поменяй на мой компьютер.

– А вы-то как?

– Мой рабочий инструмент – это мой язык. А компьютер мне любой подойдёт.

– Воля ваша.

4.

Разумеется, у прокурора было имя. И отчество. И даже фамилия. Если конкретно: Николай Петрович Апухтин. Не путать с малоизвестным поэтом девятнадцатого века Алексеем Николаевичем Апухтиным.

Николай Петрович меньше всего думал о «добыче компромата», когда устраивал дочь на работу в следственный комитет. После смерти жены, он впал в ступор. Жизнь потеряла свои краски, утратила смысл. И если бы не Люда…

Он понимал, что нельзя чрезмерно баловать единственную и любимую дочь, которая с каждым годом всё больше и больше походила на покойную мать. Но и отказывать ей во всём тоже нельзя. И, главное, следовало уберечь дочурку от необязательных ошибок, которые, к сожалению, подстерегают юное существо с неокрепшей психикой на каждом шагу.

Вот почему Николай Петрович и обратился за помощью к Дмитрию Александровичу, после того как Люда не смогла поступить на очное отделение университета. У него были связи на юридическом факультете университета, который он и сам окончил в своё время.

Но Николай Петрович понимал, что Люда сама должна добиваться всего в этой жизни. Выработать характер. Ведь он не вечен. Сердце вот что-то постукивает. Сколько ему осталось стучать? А миллионов он не накопил.

– Ничего страшного, – сказал он дочери, когда она, расстроенная, вернулась из университета, – поступишь на вечернее отделение. Договорюсь с Дмитрием Александровичем. Он возьмёт тебя на работу в следственный комитет. Человек он порядочный, а тебе полезно познакомиться с реальной работой.

Дмитрий Александрович не отказал прокурору в пустяшной просьбе. Так Людочка стала секретаршей. Работа ей понравилась. И шеф не приставал. Был предельно корректен. Правда, ребята были с ней как-то чрезмерно вежливы и молчаливы. Но разве это плохо? Работа ответственная. Некогда ей лясы точить.

Один Диман, когда был свободен, не гнушался забежать к ней, попить начальственного кофейку. Впрочем, Диман также предпочитал больше слушать, чем трепать языком. Но чего услышишь от него интересного?

Отец вернулся с работы необычайно поздно. Чмокнул дочку в пухлую щёку и скрылся в своей комнате.

– Ты там недолго! – крикнула ему Людочка. – Третий раз ужин подогреваю. Хорошо, что не стала жарить картошку. А то её бесполезно греть. Только хуже будет.

Отец не стал перечить дочери. Он быстро переоделся, умылся и сел за стол.

– Твои любимые голубцы, – сказала Людмила, – наваливая полную тарелку.

– Куда мне столько? – поморщился отец. – Аппетита совсем нет.

– Чего так?

– Устал очень.

– Работы много?

– Работы всегда полно. А сегодня совещание затянулось. Слышала, какие дела творятся непонятные?

– Про инфаркты? У нас тоже все на ушах стоят с этими инфарктами. Никто ничего не понимает. А тут ещё это послание от Дональда Трампа.

– Какое послание? – насторожился прокурор.

– Серёжа Денисов, он как раз ведёт дело по инфарктам, получил на свой компьютер послание от Дональда Трампа.

– От самого Трампа?!

– Диман, наш хакер недоделанный, утверждает, что послание отправлено с его личного компьютера. Прямиком из Белого дома пришло. Уж не знаю, как он это определяет?

– И что за послание?

– Толком не знаю. Темнят. Но насколько я поняла, что-то связанное с пустотой.

– Пустотой? Что за пустота такая, что сам президент США пишет о ней? Да ещё рядовому следователю из среднестатистической губернии? – Прокурор покачал головой. – Странная история. Очень странная.

– Куда страннее! Но ты что так плохо ешь? Я для кого старалась?