ХХ век. Как это было

– Сейчас, ваше величество.

– Не надо, – остановила Анну Александра Фёдоровна. – Лили вчера уведомила меня, что собирается сегодня встретиться с Григорием Ефимовичем. Мне лучше самой позвонить.

А Лили в это время действительно собиралась к Распутину. Поправляя перед большим венецианским зеркалом причёску, она вспоминала свой недавний разговор с Григорием Ефимовичем. Она отправилась к нему с Анной. Ехали они под впечатлением последней беседы с Её Величеством.

« Я знаю всё, Лили, – сказала ей Александра Фёдоровна. – Почему Григорий не уезжает из Петрограда? Государь не желает, чтобы он оставался здесь. Я тоже. Но мы не можем выгнать его – он не сделал ничего плохого. Ну, почему он сам не хочет нас понять?»

«Я сделаю всё, что в моих силах, Ваше Величество, чтобы объяснить ему обстановку»,– отозвалась она. И всю дорогу она настраивала себя на предстоящий разговор. Нет, она Лили Ден, не безвольная и глупая Анна Вырубова. И она заставит его немедленно, да-да, немедленно покинуть Петроград. Но всё сложилось не так. При их разговоре присутствовала Акилина Лаптинская, которая не пожелала покинуть Распутина. Тем не менее, начала Лили решительно.

«Григорий, – без обиняков сказала она. – Вы должны немедленно покинуть Петроград. Вы с таким же успехом можете молиться за их Величества и в Сибири. Вы должны уехать – ради них. Я вас умоляю. Уезжайте… Вы знаете, что говорят кругом. Если вы не уедете, положение станет опасным для нас всех».

Распутин тогда внимательно, серьёзно посмотрел на неё, но не произнёс ни слова. Она заметила на лице Анны выражение «обиженного ребёнка», почувствовала на себе зловещий и пристальный взгляд Акилины. Распутин совершенно неожиданно произнёс: «Пожалуй, ты права. Надоела мне вся эта бодяга. Я уезжаю».

Но затем произошло нечто поразительное, чему не было никакого разумного объяснения. Акилина ударила кулаком по столу и злобно вперилась взглядом в Лили.

«Как ты смеешь противиться духу отца Григория? – воскликнула Акилина. – А я говорю, он должен остаться. Да кто ты такая? Ты пустое место, и не тебе судить, для кого что лучше!»

В кабинете Распутина воцарилось молчание. Анна плакала.

«Что же, вы станете слушать эту женщину?» – спросила Лили холодно.

Акилина снова принялась стучать по столу.

«Если ты уедешь из Петрограда, отец, тебе несдобровать. Ты не должен никуда ехать».

« Ну, что же, может, так оно и есть. Я остаюсь», – беспомощно проговорил Распутин.

Все её дальнейшие старания оказались безуспешными. Распутин упёрся, как осёл. Её Величество была очень разочарована.

«Не понимаю, почему сестра так противится моим пожеланиям», – со вздохом проговорила государыня.

Нет, теперь она не допустит тех ошибок. Во-первых, она поедет одна, без Анны, которая ничем не помогла ей при том разговоре. А, главное, она найдёт способ выпроводить Акилину. Она уже придумала кое-что.

Лили улыбнулась, оставшись вполне довольной тем, как на голове сидела шляпка. Что ж, пора.

И в этот момент зазвонил телефон. Это была государыня. Лили показалось, что Александра Фёдоровна чем-то взволнована.

– Лили, – произнесла государыня. – Не ходите сегодня к отцу Григорию. Произошло что-то странное. Вчера вечером он исчез, и с тех пор о нём ничего не известно, но я уверена, что всё обойдётся. Не сможете ли вы сейчас же приехать во дворец?

– Да, Ваше Величество. Немедленно выезжаю.

Лили ещё раз, машинально, глянулась в зеркало, ничего там, впрочем, не увидев, и отправилась на вокзал. Села на поезд и всю дорогу смотрела в окно, размышляя, что же там произошло? Вновь объявился двойник Распутина и натворил что-то совсем непотребное?..

На станции её ждала императорская карета, и вскоре она очутилась во дворце. Государыня находилась в лиловом будуаре. Никогда ещё в лиловой гостиной Её Величества не было так по-домашнему уютно. Воздух был пронизан ароматом цветов и запахом пылающих дров. Её Величество лежала на кушетке, рядом с нею сидели великие княжны. На скамеечке возле кушетки устроилась Анна Вырубова. Государыня была очень бледна, в глазах тревога. Их Высочества молчали, у Анны заплаканные глаза.

– Лили, у нас несчастье, – сказала Александра Фёдоровна. – Григорий исчез. Возможно, он убит.

– О, Боже, – воскликнула Лили. – Как это страшно.

Императрица удивлённо посмотрела на неё.

– Неужели, Лили, вы, в самом деле, боитесь смерти?

– В самом деле, Ваше Величество.

– Не могу понять людей, которые страшатся умереть, – задумчиво проговорила Александра Фёдоровна. – Я всегда смотрела на смерть как на избавление от земных страданий. Вы не должны её бояться, Лили.

Затем, бледные, взволнованные, они, обнявшись, сидели на кушетке в будуаре царицы, ожидая дальнейших известий. Ждать их пришлось недолго. Первым позвонил великий князь Дмитрий Павлович, прося позволения приехать к чаю, в пять часов.       Александра Фёдоровна отказала ему. Затем позвонил Феликс Юсупов. Долго и путано объяснял, как он провёл прошедшую ночь, именем князей Юсуповых клялся, что Распутин в этот вечер не был у них. Нет, он видал его несколько раз, но не в этот вечер. Вчера же у него была вечеринка – справляли новоселье и перепились, а, уходя, великий князь Дмитрий Павлович убил во дворе собаку. И, если государыня дозволит, то он немедленно приедет к ней и всё подробно объяснит, сняв с себя гнусное подозрение.

Императрица слушала князя с каменным лицом.

– Сожалею, князь, – сказала она, когда Феликс, наконец-то, закончил свои излияния. – Но я не смогу принять вас.

– Тогда пригласите, пожалуйста, к телефону Аннушку.

– Анна Александровна, – отчеканила императрица, – не может подойти к телефону. Что касается ваших объяснений, то вы можете прислать их письменно.

Вечером принесли письмо от Юсупова.

– Лили, зачитай, пожалуйста, – сказала Александра Фёдоровна, когда лакей с поклоном протянул ей голубой конверт. – А ты, Аннушка, устраивайся рядом.

Лили Ден аккуратно вскрыла конверт, облизала пухлые губы и громко и внятно стала читать послание Феликса Юсупова.

«Ваше императорское величество. Спешу исполнить ваше приказание и сообщить Вам всё то, что произошло у меня вечером, дабы пролить свет на то ужасное обвинение, которое на меня возложено. По случаю новоселья, ночью 16 декабря, я устроил у себя ужин, на который пригласил своих друзей, несколько дам. Великий князь Дмитрий Павлович тоже был. Около 12 ко мне протелефонировал Григорий Ефимович, приглашая ехать с ним к цыганам. Я отказался, говоря, что у меня у самого вечер, и спросил, откуда он мне звонит. Он ответил: «Слишком много хочешь знать»,– и повесил трубку. Когда он говорил, то было слышно много голосов. Вот всё, что я слышал в этот вечер о Григорие Ефимовиче».

Лили прервала чтение и удивлённо посмотрела на императрицу.

– А что случилось?

Взгляд Александры Фёдоровны был не менее удивлённым.

– Как? Ты ничего не знаешь? Ах, да, ты только приехала. Наш Друг пропал. Есть предположение, что его убили во дворце Юсуповых.

– Какой ужас! То-то я смотрю вы такие безрадостные.

– Радоваться нам нечему. Но продолжай, пожалуйста. Что ещё насочинял этот мерзкий лгун?

«Вернувшись от телефона к своим гостям, я им рассказал мой разговор по телефону, чем вызвал у них неосторожные замечания. Вы же знаете, Ваше Величество, что имя Григория Ефимовича во многих кругах было весьма непопулярно. Около трех часов у меня начался разъезд и, попрощавшись с Великим Князем и двумя дамами, я с другими пошёл в свой кабинет. Вдруг мне показалось, что где-то раздался выстрел. Я позвонил человека и приказал ему узнать, в чём дело. Он вернулся и сказал – слышен был выстрел, но неизвестно откуда.

Тогда я сам пошел во двор и лично спросил дворника и городового, кто стрелял. Дворники сказали, что пили чай в дворницкой, а городовой сказал, что слышал выстрел, но не знает, кто стрелял. Тогда я пошёл домой, велел позвать городового и сам протелефонировал Дмитрию Павловичу, спросив, не стрелял ли он. Он мне ответил, смеясь, что, выходя из дому, он выстрелил несколько раз в дворовую собаку, и что с одной дамою сделался обморок. Когда я ему сказал, что выстрелы произвели сенсацию, то он мне ответил, что этого быть не может, так как никого другого не было.

Я позвал человека и пошёл сам на двор и увидел одну из наших дворовых собак убитой у забора. Тогда я приказал человеку зарыть её, в саду.

В четыре часа все разъехались, и я вернулся во дворец Великого Князя Александра Михайловича, где я живу. На другой день, т. е., сегодня утром, я узнал об исчезновении Григория Ефимовича, которое ставят в связь с моим вечером. Затем мне рассказали, что, как будто бы, видели меня у него ночью и что он со мною уехал. Это сущая ложь, так как весь вечер я и мои гости не покидали моего дома. Затем мне говорили, что он кому-то сказал, что поедет на днях познакомиться с Ириной. В этом есть доля правды, так как когда я его видел в последний раз, он меня просил познакомить его с Ириной и спрашивал меня, тут ли она. Я ему сказал, что жена в Крыму, но приезжает числа 15 или 16 декабря. 14-го, вечером я получил от Ирины телеграмму, в которой она пишет, что заболела и просит меня приехать вместе с её братьями, которые выезжают сегодня вечером.

Я не нахожу слов, Ваше Величество, чтобы сказать Вам, как я потрясён всем случившимся, и до такой степени мне кажутся дикими те обвинения, которые на меня возводятся. Остаюсь глубоко преданный вашему величеству, Феликс».

– Подлец, – констатировала царица, когда Лили, наконец, закончила чтение. – Передай это письмо министру юстиции. И позвонили Протопопову. Пусть продолжит расследование. Пригласи также военного министра генерала Беляева. Мне надо переговорить с ним.

х х х

Поезд из Ставки прибыл в Царское Село 20 декабря в шесть часов. Погода стала портиться. С Финского залива дул холодный промозглый ветер. В сочетании с пятнадцатиградусным морозом и метелью получилось нечто весьма отвратительное. Александра Фёдоровна и великие княжны встречали государя с наследником на павильоне. Красные пятна заливали лицо Её Величества. Крепче обыкновенного сжаты губы. Не было радостных воплей, смеха, объятий. Все молча уселись в двух автомобилях и проследовали во дворец.

Как только генерал Воейков вошёл в свою квартиру, он тотчас же протелефонировал Министру Внутренних Дел Протопопову о приглашении его с докладом к Его Величеству в 9 с половиной часов.

Государь прошёл в свой кабинет, снял шинель и опустился на кушетку. Потёр озябшие руки. Встал, подошёл к камину. Выбрал несколько красноватых ольховых полешек и бросил их в огонь. Дрова идеально входили в камин. Иначе и быть не могло. Ведь все дрова, включая эти, которыми отапливается Александровский дворец, напилены им лично. Это было его любимое занятие. Он мог пилить дрова несколько часов кряду. Единственное неудобство: приходилось постоянно менять напарников. Никто не мог выдержать темп, который он задавал. Так что, если Судьбе будет угодно, чтобы он отрёкся от престола, он сможет прокормить свою семью. Что-что, а голодная смерть им не грозит.

– Прочь, каналья! – раздался громовой бас Александра Михайловича и в кабинет ворвался растрёпанный Великий князь. Дверь он оставил раскрытой, и в приёмной маячила унылая фигура его старшего сына.

– Ваше Императорское Величество! – выпучив налитые кровью глаза и брызгая слюной закричал Александр Михайлович. – От имени семьи я требую прекращения следствия по делу убийства Распутина. В противном случае, – он взвизгнул, – я не ручаюсь за последствия. Да, да. Не ручаюсь. Вы пожалеете. Да, да. Горько пожалеете, если хоть один волос упадёт с голов этих прекрасных молодых людей.

Царь молчал. Лишь его скрещённые за спиной руки, мелко-мелко подрагивали. Пришлось даже сжать их в кулаки. Усилием воли он заставил себя не вслушиваться в неприкрытые угрозы Великого князя.

– Нельзя смотреть на Юсупова и Димитрия Павловича, – орал между тем Александр Михайлович, – как на обыкновенных убийц, а надо смотреть, как на патриотов, пошедших, правда, по ложному пути, но вдохновлённых желанием спасти родину.

Глаза Великого князя бешено вращались, и не оставалось ни малейшего сомнения в том, что Великие князья действительно ни перед чем не остановятся.

Государь внимательно слушал, не отводя голубых глаз от собеседника.

– Вы определённо делаете успехи, – сказал он, дождавшись, когда поток страшных проклятий иссяк, и Александр Михайлович замолчал. – Никогда не слышал от вас столь длинной и… убедительной речи. Но позвольте и мне высказать своё мнение. Я глубоко убеждён в том, что никому, ни мужику, ни Великому князю не дано права убивать. Это право принадлежит лишь господу Богу. Ему и только ему.

Император улыбнулся. Александр Михайлович отвёл глаза.

– Надеюсь, – сказал государь, – вы сказали мне всё, что намеревались?

– Всё, – прохрипел Великий князь.

– Очень рад был повидаться. Не смею больше вас задерживать. Со своей стороны обещаю быть милостивым к молодым людям при выборе наказания

Великий князь ушёл, не отказав себе в удовольствии на прощание, что есть силы хлопнуть дверью. Государь поморщился. Чтобы успокоиться подошёл к столу с разложенными на нём картами военных действий. Но там тоже ничего не радовало глаз. Ещё так много предстояло сделать к готовящемуся весеннему наступлению. Оно должно решить все проблемы. Но пока, царь вздохнул, следует покончить с делом Распутина.

Он велел пригласить министра внутренних дел.

Протопопов (худой, нескладный, с густой чёрной бородой) начал кланяться едва ли не в приёмной. Длинные руки с костлявыми пальцами прижимали к груди пухлую чёрную папку.

Николай Александрович приветливо улыбнулся.

– Очень рад. Как здоровье?

– Благодарю покорно. – Протопопов замялся. – Я хотел бы доложить по известному делу…

– Докладывайте.

Император вынул из портсигара папиросу, закурил.

Министр, вытащил из кармана белейший накрахмаленный платок и, виновато косясь на царя, помакнул обширную лысину. Откашлялся.

– В ночь с 16 на 17 декабря полицейский, дежуривший возле дома князей Юсуповых, услышал во дворе дома выстрелы. Выбежавший на улицу депутат Государственной думы Пуришкевич заявил, что они только что убили небезызвестного Григория Распутина. Депутат был сильно пьян, и полицейский не придал значения его словам. Затем со двора выехал автомобиль. Утром 17 позвонила дочь Распутина и сообщила, что пропал её отец. Вся полиция в Петрограде была поднята на ноги. Нашёл труп простой городовой, на мосту… он увидел следы крови, а под мостом, у края значительной по размерам полыньи, лежала зимняя высокая калоша, в шагах ста от полыньи городовой заметил подо льдом, с поверхности которого снег был сдунут ветром, какое-то большое чёрное пятно: этим пятном и оказался Распутин в шубе и об одной калоше, застрявший на отмели. Руки и ноги были запутаны верёвкой; правую руку он высвободил, пальцы были сложены для молитвы.

– Вы хотите сказать, что он был сброшен в воду живым?

– Никак нет. Вскрытие, проведённое профессором Косоротовым, показало, что смерть последовала от обильного кровотечения вследствие огнестрельной раны в живот. Выстрел произведён был почти в упор, слева направо, через желудок и печень с раздроблением этой последней в правой половине. Кровотечение было весьма обильное. На трупе имелась также огнестрельная рана в спину, в области позвоночника, с раздроблением правой почки, и ещё рана в упор, в лоб (вероятно, уже умиравшему или умершему). Грудные органы были целы и исследовались поверхностно, но никаких следов смерти от утопления не было. Лёгкие не были вздуты, и в дыхательных путях не было ни воды, ни пенистой жидкости. В воду Распутин был брошен уже мёртвым.

– Кто?

– О готовившемся убийстве знали многие. Но следует учесть, что молодых энтузиастов подталкивали на убийство люди пожилые, с положением, люди, которые вам, Ваше Величество, прекрасно известны. При чём говорилось об устранении не только Распутина, но и А. А. Вырубовой и даже самой Императрицы. Разрешите представить вам две телеграммы Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны.

Протопопов суетливо достал из папки нужные телеграммы и выжидающе посмотрел на императора.

– Разрешите зачитать?

Царь молча кивнул.

«Москва. 18 декабря 9 ч. 38 м. Великому Князю ДИМИТРИЮ ПАВЛОВИЧУ. Петроград. – Только что вернулась вчера поздно вечером, проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас всех дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта, им исполненного. Елла».

Вторая телеграмма:

«Москва. 18 декабря. 8 часов 52 м. КНЯГИНЕ ЮСУПОВОЙ. Кореиз. Все мои глубокие и горячие молитвы окружают вас всех за патриотический акт вашего дорогого сына. Да хранит вас Бог. Вернулась из Сарова и Дивеева, где провела в молитвах десять дней. Елизавета».

– А теперь позвольте представить копию письма княгини Юсуповой к сыну.

«… Теперь поздно, без скандала не обойтись, а тогда можно было всё спасти, требуя удаления управляющего (т. е. Государя) на всё время войны и невмешательства Валиде (т. е., Государыни) в государственные вопросы. И теперь я повторяю, что пока эти два вопроса не будут ликвидированы, ничего не выйдет мирным путем, скажи это дяде Мише, от меня».

– А вот копия письма жены Михаила Владимировича Родзянко к княгине ЮСУПОВОЙ от 1 декабря, в котором была такая фраза:

«… Все назначения, перемены, судьбы Думы, мирные переговоры – в руках сумасшедшей немки, Распутина, Вырубовой, Питирима и Протопопова».

– Так что, Ваше Величество, в этом деле замешаны все. Но если говорить о непосредственных исполнителях, то это были: депутат Пуришкевич, князь Феликс Юсупов, поручик Сухотин, доктор Лизаверт и …

Протопопов запнулся.

Государь поднял брови.

– И?

– Великий Князь Дмитрий Павлович.

– Куда ведут нити?

– В английское посольство и к Великому Князю Николаю Николаевичу.

Император аккуратно затушил окурок в пепельнице.

– Где предполагаете хоронить старца?

– В Царском Селе.

– Почему?

– Перевозка тела в Сибирь может вызвать в пути демонстрации. И без того среди крестьян наблюдаются волнения. Говорят, что баре убили мужика, так как он хотел отнять у помещиков землю и отдать её крестьянам.

– Хорошо. Благодарю за службу, и поблагодарите от моего имени полицию.

Данная фраза означала, что министр свободен. Но Протопопов не уходил. Потупив глаза, он протянул царю листок бумаги.

– Вот ещё, ваше величество.

– Что это?

– Письмо. Похоже, что от старца.

Император взял письмо в руки. Быстро прочитал.

"Дух Григория Ефимовича Распутина Новых из села Покровского. Я пишу и оставляю это письмо в Петербурге. Я предчувствую, что ещё до первого января (1917 г) я уйду из жизни. Я хочу Русскому Народу, папе, русской маме, детям и русской земле наказать, что им предпринять. Если меня убьют нанятые убийцы, русские крестьяне, мои 6ратья, то тебе, русский царь, некого опасаться. Оставайся на троне и царствуй. И ты, русский царь, не беспокойся о своих детях. Они еще сотни лет 6удут править Россией. Если же меня убьют бояре и дворяне, и они прольют мою кровь, то их руки останутся замаранными моей кровью, и двадцать пять лет они не смогут отмыть свои руки. Они оставят Россию. Братья восстанут против братьев и будут убивать друг друга, и в течение двадцати пяти лет не будет в стране дворянства. Русской земли царь, когда ты услышишь звон колоколов, сообщающих тебе о смерти Григория, то знай: если убийство совершили твои родственники, то ни один из твоей семьи, т.е. детей и родных не проживет дольше двух лет. Их убьёт русский народ. Я ухожу и чувствую в себе Божеское указание сказать русскому царю, как он должен жить после моего исчезновения. Ты должен заботиться о твоём спасении и сказать твоим родным, что я им заплатил моей жизнью. Меня убьют. Я уже не в живых. Молись, молись. Будь сильным. Заботься о твоём избранном роде. Григорий".

Император аккуратно сложил письмо и убрал в стол.

– Я вас не задерживаю.

Протопопов удалился.

х х х

23 декабря Государь, не касаясь производившегося следствия, повелел прекратить судебное преследование лиц, замешанных в убийстве Распутина или в сокрытии следов того преступления. Повелел князю Ф. Ф. Юсупову выехать немедленно в его именье Курской губернии, что и было выполнено в тот же день.

Утром же Великий Князь Димитрий Павлович был вызван к Генерал-Адъютанту Максимовичу, и ему было объявлено Высочайшее повеление: отправиться немедленно на Персидскую границу в распоряжение начальника действовавшего там отряда генерала Баратова.

Почти все члены династии заехали попрощаться к высылаемому. В 2 часа ночи на 24-ое число Великий Князь Димитрий Павлович выехал по назначению.

Таким образом, виновники сенсационного убийства остались ненаказанными. Нельзя же считать наказанием командировку боевого офицера из одной армии в другую, или высылку молодого человека в именье. Про Пуришкевича же вообще и не говорили. За его неприкосновенность, как за члена Думы, горой стоял… Протопопов.

Прошло два месяца со дня убийства Распутина. Николай II оказался один в поезде. Его окружали враждебно настроенные к нему высшие государственные чиновники. Поезд императора загнали в тупик, из которого не было иного выхода, кроме отречения от престола. К февралю 1917 года все высшие сановники были в сговоре против монарха. И не нашлось ни одной, даже совершенно незначительной, случайной фигуры, которая позволила бы царю хоть на долю секунды сохранить надежду, что он нужен стране и народу. Рядом не оказалось даже Распутина.

МАСОНСКИЕ ИГРЫ (ПЕРЕВОРОТ – 1)

"Я часто мечтал об этой революции,

которая должна была облегчить тяготы нашей войны.

Вечная химера! Но сегодня мечта вдруг исполнилась

непредвиденно. Я почувствовал, что с меня спала

очень большая тяжесть. Но я не мог предположить,

что она станет могилой для нашего могущества"..

генерал Людендорф

В конце 1916 года механизм антирусской революции был полностью подготовлен к решительным действиям. И этого не могли не почувствовать простые обыватели. У книгопродавцев необычайным спросом стали пользоваться книги об убийстве императора Павла. Десятки людей стали ежедневно являться в Михайловский дворец, чтобы осмотреть комнату, через которую проникли убийцы Павла I.

Либерально-масонским подпольем разработаны планы (как экзотические так и вполне реальные) устранения царя, создано отрицательное общественное мнение о законной русской власти как неспособной и преступной, подготовлены люди для будущего революционного правительства. Уточнялись варианты захвата власти. Генерал Крымов, активный масон, предлагал осуществить убийство царя на военном смотре в марте 1917 года. Крымов был намечен в генерал-губернаторы Петербурга, чтобы решительно подавить всякое сопротивление со стороны верноподданных царя.

Три Владимировича (великие князья Кирилл, Борис и Андрей) рассчитывали при помощи четырёх гвардейских полков захватить Царское Село, заставить отречь императора, заточить в монастырь императрицу и провозгласить царём Алексея, а Николая Николаевича регентом. Во главе войск должен был стать Дмитрий Павлович – будущий соучастник в убийстве Распутина.

Но наиболее вероятным заговорщики посчитали вариант с захватом Царского поезда на пути из Петрограда в Ставку и обратно.

Провал «железнодорожного» заговора заставил либеральные буржуазные круги, руководимые масонами, готовить новый вариант переворота. На 14 февраля 1917 года планировалось устроить массовое шествие рабочих и студентов к Таврическому дворцу с требованием сформировать «ответственное министерство». Но накануне демонстрации охранка провела превентивные аресты членов рабочей группы Военно-промышленного комитета, и манифестация не состоялась. Тем не менее, недовольные скудостью жизни военного времени толпы вышли на улицы Петрограда с лозунгами «Долой войну!», «Да здравствует республика!».

17 февраля стачечная зараза охватила крупнейший Путиловский завод и чумовой волной прокатилась по всему городу. Рабочие громили хлебные лавки, избивали городовых.

22 февраля царь прибыл в ставку, куда за три дня до того после нескольких месяцев отсутствия по болезни неожиданно приехал не вполне выздоровевший начальник Штаба, масон, генерал Алексеев.

23 февраля, в Петрограде в различных частях города начались хорошо организованные демонстрации. Бастовало 128 тысяч человек. Толпы народа запрудили улицы, собирались митинги, и ораторы призывали к борьбе против ненавистной власти. Так продолжалось до 26-го, когда народное движение приняло грандиозные размеры, и начались кровавые столкновения с полицией, с применением ею пулемётов. Восстала распропагандированная революционерами 4-я рота запасного батальона Павловского гвардейского полка, которая открыла огонь по полиции, пытавшейся пресечь беспорядки. Начался переход петроградского гарнизона на сторону толпы.