Тайна Чертова Логова

Чем дальше она продвигалась в глубь леса, тем более диким он ей казался – вымершим, совсем безжизненным. На пути она не встретила ни одного зверя, будто перешла границу, охраняемую Жизнью, и вошла в чертоги Смерти.

Все, что она здесь видела, порождало в ней ужас. Запрокинув голову, она искала на небе звезды и месяц, чтобы хоть немного соединиться со светом, но тяжелые кроны деревьев переплелись, плотно закрыв небо. В душу ее постепенно заползала тьма. Пока еще были силы, она решила не отчаиваться – ей необходимо получить то, что принадлежит ей по праву, и отступать она не собиралась, кто бы ее ни пугал. Только глупцы и бессребреники могут держаться за чистую любовь, искреннюю помощь ближнему или дальнему, но не она! Жизнь нужно брать в свои цепкие руки, творить свою историю, не ждать жалких подачек со стороны – их можно и не дождаться. Она хотела иметь все и сразу! Пусть другие горбатятся, а она будет жить как хочет!

Долгожданный утес, похожий на невысокую земляную гору, изрезанную мощными корнями сосен, как старческий лик глубокими морщинами, стоял угрюмо – казалось, он не рад незваным гостям.

– Фу-у! Наконец-то добралась! – она постояла за стволом дерева, еще раз огляделась по сторонам, стараясь не привлекать внимания. В фильмах про секретных агентов главные герои следовали специальным техникам и правилам, и сейчас она руководствовалась законами тайного ухода от противника.

На обрыве утеса стоял старый бревенчатый сруб, немного покосившийся в противоположную сторону от обрыва. Внизу гремела река – ее волны разбивались о круглые валуны, обросшие зеленым мхом. Ей показалось, что дом ожил, стал живым существом и видит ее.

«Ему осталось только приподняться на курьих ножках и подойти… Может, в нем раньше жил леший? Или Баба-яга? В реальности же их не существует…» – уговаривала она себя, и почти уговорила. Немного успокоившись, сделала шаг вперед и замерла. Справа заметила могилу с крестом – на нем сидел черный ворон и пронзительно глядел на нее.

– Куда меня понесло? – прошипела она по-змеиному, с ненавистью и страхом таращась на ворона. – Откуда он здесь взялся? Еще вчера его тут не было! – дрожа, она перекрестилась и обошла могилу стороной, крепко прижав к себе сумку – та вливала в нее силы и какую-то незнакомую бесшабашность.

Земля вздрогнула, из-под нее кто-то пытался вылезти – вот уже показался загнутый гнилой коготь…

Она, не помня себя, схватила с земли первую попавшуюся палку, поздоровее и поострее (вроде попалась осиновая), с размаху воткнула ее в землю и крепко держала, не в силах разжать пальцы. Из-под земли послышался возмущенный рев и стук, будто кто-то пробивал стену. Внезапно все стихло.

Она сплюнула через левое плечо, с силой рванула на себя деревянную дверь сруба, вошла, аккуратно поставила сумку на шаткую древнюю лавку и подбежала к окну.

Черный ворон следил за ней – глаза его вспыхнули синим льдистым мерцанием; деревянная стена исчезла, она опять стояла перед ним, рядом с могилой.

– Такого не может быть! Это мне кажется! – она отшатнулась от окна, на всякий случай перекрестившись – вдруг поможет? Внутри заклокотали ярость и злость:

– Ну и смотри… Что мне до тебя? И до всего мира? Я Хозяйка Ларца, вы все мои подданные! – дрожащими руками расстегнув сумку, она вытащила Ларец и бережно поставила его на деревянный стол.

Ларец из невиданного камня был обит золотом, по четырем углам из него выступали змеиные головы с изящными коронами. В центре, на крышке Ларца, иссеченной красными прожилками, выступал черный овальный камень с запекшейся внутри кровью. Он сводил ее с ума, она не могла произнести ни слова – от него исходила невероятная сила, он дымился черным закручивающим дымом. В этот миг она осознала – весь мир склонится перед ней. Все, чего она захочет, будет исполняться по ее велению сразу и безоговорочно. В природе не осталось силы, которая могла бы ей противостоять. Наслаждение и ярость разливались у нее в груди.

Щелкнули замки. Ей был приятен этот звук – он напоминал небесный гром. Избу залило малахитовое свечение – она залюбовалась им, неотрывно следя за происходившим внутри Ларца.

– Все, что я захочу, будет моим! – она вскинула руки к небу. – Я хочу… – только она это сказала, как за окнами зло взвыл ветер, похожий на тот рев, что доносился из-под земли, только еще громче и сильнее.

Древняя избушка ходила ходуном. Малахитовое мерцание вдруг полыхнуло бордовым. Вихри пламени и черного пепла взвились к потолку, звериный рев заглушил ее слова. Нечисть стремительно вылетала из Ларца – будто земля расступилась, выпуская исчадий ада. Раскатисто загремел гром, одна за другой вспыхивали молнии, на небе встало алое зарево.

– И да будет так! – закончила она.

Крышка с грохотом захлопнулась, и все разом смолкло.

Переполненная воодушевлением, она возвращалась назад в убеждении, что нечистая сила поможет ей во всех ее желаниях. Серая тень неотступно следовала по пятам, будто приросла к ней навечно.

Впереди она разглядела спящий корпус. К ногам ее торопливо плыли два красных огонька.

– Нечисть угомониться не может! – нога больно ударилась о что-то мягкое, оно жалобно взвизгнуло, ударилось о ствол дерева и медленно вползло в кусты.

– Бросаются всякие под ноги! – она хмыкнула и спряталась за ближайшую сосну, вытянув шею вперед. – Вроде обошлось!

Сделав еще несколько шагов, она торопливо вошла в корпус.

***

Вера ворочалась с боку на бок – ей было так скверно, что она начала думать, что сходит с ума. Такого не могло быть, но ей казалось, что за ней со дня на день придет смерть. А может быть, не только за ней, а за всеми. Вере мерещилось, что та старуха в черном разодранном платье теперь стоит рядом с ее кроватью и от ее присутствия становится беспросветно тоскливо. Она чувствовала: ее жизнь в опасности. Хотелось заснуть беспробудным сном, но не получалось даже поверхностным, хоть на пятнадцать минут. Нервы Веры будто оголились – стало больно-больно за все, что было, что происходит сейчас, что будет потом. Сил почти не осталось.

Как-то неожиданно, во мгновение ока Вера провалилась в забытье. Очнулась на безлюдном каменном тротуаре. По обе стороны улицы стояли покосившиеся заброшенные дома. Улица казалось мертвой. Вере стало страшно – как она могла здесь очутиться, для чего попала сюда?

Кое-как собравшись с духом, она робко подошла к дому, что стоял ближе всех. Со страхом заглянула в окно – на полу валялась поломанная кукла с вывернутой ногой, на стене висели часы – стрелки замерли на месте; дверца шкафа, сорванная с петель, едва держалась и неприятно скрипела от внезапно налетевшего ветра. Жуткая боль разъедала ей грудь. Вера представила, как злые, бессердечные люди захотели управлять миром – они напали на мирный город и угнали в плен всех его жителей, а куклу, что лежала на полу, насильно отобрали у маленькой девочки, которая здесь жила.

– Господи, помоги мне! – Вера вздрогнула, услышав отдаленные шаги. Из окна с другой стороны дома кто-то вылез и побежал. Ей было очень страшно, но все же она решила посмотреть, кто это. Незнакомец очень походил на Шурку, только он почему-то убегал в дальний конец улицы. Вера побежала за ним.

В воздухе внезапно возникла плотная стена тумана. Шурка оказался за ней. Вера пыталась пройти сквозь нее, но дышать стало нечем и, задыхаясь, она упала.

– Шурка, вернись! – шептала Вера.

Сверху посыпались ярко-алые стрелы – они впивались ей прямо в сердце, и оно мучительно заныло. Вере казалось, что она не выдержит этих мук – боль пронзала ее тело. Пришло понимание: это конец. Она заплакала, но не о себе, а о том, что не успеет вернуть Хранителям Ларец, а люди, не узнавшие о случившемся, не смогут спастись…

Что-то загрохотало под ногами, и земля ухнула вниз. Вера открыла глаза, встала – и оказалась на краю пропасти. Неужели это ее последние секунды перед смертью? «Кто управляет миром? Кто решает, жить людям или нет?» – бились в голове вопросы, но она не могла ответить ни на один из них.

В ярком мерцании возник Всеволод – он схватил Веру за руку и своим светом растворил тьму. Вера шла за ним через туманную стену по залитому солнцем туннелю. Они вышли на поляну с красными цветами, похожими на кувшинки. Шурка стоял прямо в одном из них, но почему-то их не видел.

– Ковер лжи, – Всеволод указал на кувшинки, а затем махнул рукой, будто стирая что-то в воздухе.

Шурка и красные кувшинки растворились.

– С Шуркой что-то случилось? – спросила перепуганная Вера.

– Придет время – сама все узнаешь, – Всеволод исчез.

…От ужаса и удушья она подскочила с кровати в холодном, липком поту. Ярко светило солнце. Вера схватила будильник – он показывал шесть утра.

– Пора! – настроение было мрачным, но она решила: что бы ни происходило, хорошее или плохое, нужно искать артефакт! Иначе демоны войдут в силу, и тогда они с Шуркой не смогут их остановить. Вера натянула бежевое ситцевое платье в маленьких белых чайках и отправилась в общую умывальню; быстро умывшись и почистив зубы, она выпила стакан воды и стрелой вылетела из корпуса. Ей навстречу уже шагал бодрый Шурка:

– Верочка, доброе утро! Как спалось на новом месте? Мудрые люди утверждают: если спишь на новом месте, всегда снится жених невесте. Я тебе случайно не приснился? – Шурка заговорщически прищурился.

– Приснился… лучше бы не снился… – Вера тяжело вздохнула и развела руками. – Я тебя там потеряла…

– А ты меня хорошо искала? – Шурка явно был доволен – его лицо покрылось легким румянцем.

– Очень хорошо, – ответила Вера. Ей не хотелось вспоминать свой сон – сразу бросало в озноб. Ведь так не должно быть? Похоже, Шурка ее понял.

– Может, пока еще наши не собрались, мы с тобой на кладбище сплаваем?

Вера подошла ближе:

– Ты правда не возражаешь?

– Почему я должен возражать? Я сам быстрее хочу найти артефакт, – Шурка потянул Веру за руку: – Поторапливаемся, поторапливаемся! Пока родичи не пришли! – он вел ее какими-то узкими, почти незаметными тропами.

Вдали уже виднелась новоявленная лодочная станция – кто-то из эмчеэсников отчаливал от берега.

– Бежим быстрее! – крикнул Шурка, увлекая за собой Веру.

У причала он снял кеды и забросил их в лодку. Вера услышала звуки шагов, оглянулась – их догонял Амур. Шурка вытолкнул лодку в воду:

– Верочка, садись! Я ее подержу.

Лодка неустойчиво качалась на воде. Амур мягко запрыгнул в нее и устроился на корме. Вера удивленно разглядывала тигра:

– Как ты нас нашел?

Шурка прикручивал весла:

– Я вас поздравляю, наш корабль отчаливает! – воскликнул он, будто оратор.

– Почему мы плывем вправо? – с удивлением спросила Вера. – Мне всегда казалось, что кладбище в другой стороне.

– Я всю ночь отцовскую карту штудировал. Кладбище там – можешь не сомневаться, – Шурка греб быстро, чтобы скрыться из зоны видимости.

Вот уже из воды среди плавающих деревьев выглянули каменные и деревянные кресты; памятники, покореженные и облупившиеся, больше походили на древних хранителей прошлого – с некоторых смотрели высеченные фигуры генералов в высоких головных уборах.

– Что я тебе говорил? – Шурка аккуратно греб, чтобы не задеть кресты.

– Страшно здесь и тихо, – прошептала Вера, будто кто-то ее слушал. – Даже их злодеи не пожалели…

– Верочка, нечисть никого не жалеет – она убивает топит, разрушает, – с грустью констатировал Шурка.

– Мы же найдем артефакт, правда?

Кладбище Вера не любила – оно казалось ей страной мертвых, где живым людям нет места. У мертвых свои законы – она их не знала, но сердце подсказывало: если их зря побеспокоить, жди беды или каких-то неприятностей. На любое действие человека природа дает ответ: совершил зло – получи наказание, сделал добро – пришла нежданная радость и подарок.

– Шур, ты не знаешь, где могила моей мамы? – она огляделась вокруг, пытаясь распознать, в какой части кладбища они находятся. – Что-то я совсем потерялась, не могу сориентироваться.

– На том конце кладбища… а мы с другого края подплываем… здесь обычно люди не ходят. Так мы к графу Ястребу? Или к твоей маме? – Шурка прищурился, будто задавая новый маршрут.

В воздухе вспыхнуло туманное пятно – оно уплотнялось, в нем появились два внимательных, грустных глаза.

– Граф Ястреб, это ты? – Вера подалась чуть вперед и неустойчиво пошатнулась. Амур молниеносно схватил ее зубами за платье, Шурка с другой стороны потянул за талию:

– Смотри не упади, искательница, – услышала Вера откуда-то издалека.

Грустные глаза зажглись лукавой искрой и растворились в воздухе.

– Плывем к графу Ястребу – сейчас это важнее. Мамочка нас видит – она у меня добрая и все поймет.

– Угу, – Шурка кивнул.

Они поплыли вглубь кладбища.

– Все-таки жутковато здесь, – сказал Шурка.

По телу Веры пробежал озноб.

На дальнем участке находились только древние захоронения – они стояли уже сотни лет. Ужас летал вокруг, а может быть, трагедия тех, кто ушел и что-то не доделал, кто годами ждал своих близких, а они все не приходили…

Из воды выглядывал древний каменный полуразрушенный склеп прямоугольной формы, его арочные ворота утопали в воде. Над входом висел лепной еловый венок, из центра его на водную гладь взирало строгое лицо, запечатленное в камне.

– Это склеп графа Ястреба! Мы его нашли! – от радости Вера даже вскочила, хотя это место больше располагало к скорби и печали. Ей хотелось побыстрее попасть внутрь склепа.

Сводчатые окна по бокам до сих пор защищали неповрежденные вензельные железные ставни. Вера провела рукой по шершавым каменным стенам, будто пытаясь почувствовать прошлое. Всегда спокойный голос Лесьяра Ястреба дрожал:

– Человечество стоит на краю пропасти… Один неверный шаг – и…

Сердце Веры содрогнулось, сжалось в твердый комочек. Ее осенило: «Вот что за бездна снилась мне во сне! Неужели мы все умрем?»

Граф Ястреб молчал.

Вера только сейчас осознала: демоны уже совершили необратимое. Нужно очень постараться, чтобы вернуть Хранителям Ларец! Но что для этого сделать? Где его отыскать?

– Точка невозврата… – повторяла Вера.

– Верочка, ты чего? – Шурка теребил Веру за рукав. – Ты что, из-за мамы так переживаешь? Хочешь, мы и к ней сплаваем?

– Не переживай, Шурка. Вере не нужно мешать – она знакомится с другим миром, – спокойно проронил тигр.

– Все затоплено, а склеп стоит… простоит еще столетия, а может быть, тысячелетия… Нас не будет, а он останется. И сюда придут такие же, как мы, – задумчиво произнесла Вера. Прошлое, настоящее, будущее соединились в одно мгновение. Воздух внезапно озарился светом – она попала в разрушенную усадьбу, только в другое время.

…По комнатам бегали розовощекие дети – четыре девочки и один мальчик. Граф отдавал указания посыльным, молодая графиня в пышном нарядном платье держала на руках девочку лет четырех, как две капли воды похожую на отца: белокурую, с вьющимися кольцами волос, спадавших на плечи и украшенных белым бантом. Она весело улыбалась графу Лесьяру Ястребу и тянула к нему ручки.

– Августа, пойдем пригласим нашего папочку к чаю! – молодая графиня звонко рассмеялась – будто зазвенели колокольчики.

– Папочка! – воскликнула девочка.

– Что, моя хорошая? Заработался ваш папа! Если бы не мои хозяюшки, я бы вечно сидел голодным.

Августа взяла графа Лесьяра Ястреба за руку и степенно повела в столовую:

– Папочка, мы с мамой к чаю все приготовили… только я хочу тебе доверить одну тайну. Пообещай мне, пожалуйста, что не будешь меня ругать!

– Не буду, доченька. Рассказывай свою тайну.

– Обещай, что ты меня простишь! Мама сказала, что ты расстроишься, – тараторила не умолкая девочка. Потом остановилась и выпалила:

– Я разбила твою чашку! – из глаз текли ее слезы. – Папочка, я случайно!

– Разве чашка может быть дороже моей доченьки? – Лесьяр Ястреб погладил ее по светлым кудряшкам.

– Папа, давай я взамен чашки подарю тебе свою серебряную ложечку, ту, что вы мне с мамой подарили на трехлетие, – девочка схватила со стола свою маленькую ложечку и торжественно вручила ее отцу: – Папочка, это тебе подарок от меня! – она чмокнула отца в щеку.

Вера пыталась рассмотреть ложечку невероятно изящной работы: величественный лев важно восседал на кончике плетеной тонкой ручки; в некоторых местах она заметила иероглифы…

…Усадьба растворилась – серые мрачные стены склепа продолжали хранить свою тайну. Вера чувствовала себя опустошенной, ей хотелось назад, к дружному семейству – там было так уютно и по-домашнему!

– Почему Господь допустил такое несчастье? – тихо спрашивала Вера. – Я не верю, что Он об этом не знает…

– Знает… – услышала Вера голос Лесьяра Ястреба – он эхом разлетался над водой. – Таковы пути света – чашу страданий испивает идущий.

– Шурка, ты что-то чувствуешь? – Вера гладила высеченный на стене крест, с двух сторон обрамленный кованными квадратными фонарями. На крыше стоял крест еще бо́льших размеров, тоже каменный, местами раскрошившийся, будто его изгрызло зубастое безжалостное время. Сбоку выделялась серая овальная плита, вдавленная в стену: «Здесь покоится граф Лесьяр Светозарович Ястреб». Вера провела по древней надписи рукой – сердце ее наполнилось еще более сильной тоской и грустью. Она только что видела живого графа, полного жизни, энергии; ей казалось, он хочет совершить что-то важное, без чего потомки не смогут жить.

– Не вступай на ковер лжи! Он соткан из самых ядовитых нитей: сомнений, обид, безверия, слабости, отчаяния. Что бы ни происходило, будь сильной и выдержанной, – снова донесся до нее издалека голос Лесьяра Ястреба.

– Он был необычным человеком и, похоже, очень добрым, – Вера говорила с неохотой, будто свет, исходящий от Лесьяра Ястреба, может исчезнуть от ее слов.

– Каждый человек безошибочно чувствует, что ему близко и интересно, а если он встретит свое, родное и неповторимое, он поймет это сразу, – очень серьезно сказал Шурка.

– Давай внутрь склепа заплывем, – сказала Вера, но подумала: «Если Шурка станет возражать, я не буду с ним спорить и просто выпрыгну из лодки, тем более что воды здесь по грудь…»

Но Шурка не стал спорить и аккуратно направил лодку в склеп.

Внутри склепа над водой величественно возвышался каменный прямоугольный саркофаг, высеченные на нем розы обвивали его со всех сторон, будто защищая от посторонних глаз.

– Он там захоронен? – Вера показала на саркофаг; она говорила каким-то чужим голосом, удивилась и попыталась откашляться.

– Нет, – ответил Шурка, – он заранее дал распоряжение, чтобы его захоронили в земле, – не захотел, чтобы черные копатели, которых хватает во все века, кощунствовали над его телом.

– Шур, а если бы ты был графом Ястребом, куда бы спрятал артефакт? Может, ты в своих бумагах встречал какие-то указания?

– Может, он замурован под каким-то цветком? Зачем ему налепили столько роз? Он же мужик… – Шурка тер лоб. – Давай попробуем, вдруг получится, – Шурка остановил лодку вблизи саркофага. – Поехали! – он начал крутить розы одну за другой, но ни одна из них не двигалась. Шурка недовольно ворчал.

Вера тоже обследовала розы, те, что были поближе к ней, но они вросли в саркофаг намертво. Опустив руку в воду, она нащупывала каменные лепестки и с силой давила на них.

Прошло около часа, а может быть больше. Но вот в самом дальнем от входа углу, над водой, Вера нащупала розу, которая неожиданно поддалась, и стала выкручивать ее, как шуруп.

– Дай я! – Шурка наклонился ближе, ловко выкручивая каменный цветок. Амур одобрительно кивал.

Минут через пятнадцать Шурка держал в руках каменный плетеный стебель с раскрывшимся бутоном.

В глубине отверстия что-то мерцало. Вера взглянула на Амура, будто хотела услышать от него: «Вытаскивай! Чего медлишь?»

– Верочка, пришел твой черед, – произнес тигр.

Вера просунула в лунку дрожащую руку – благо она у нее была тоненькая, – пальцами нащупала два холодных железных предмета, ухватилась за один из них; второй сам влетел ей в руку.

– Ну-ка, давай показывай, что там у тебя! – Шурка не сводил взгляд с ее сжатого кулака.

Вера разжала пальцы – на ладони лежали два ключа: первый – длинный амбарный ключ с тремя зубцами на конце, в ушко которого кто-то вдел неровное колечко; второй был меньше и аккуратнее, но такой же ржавый и старый. Вере показалось, что ими когда-то открывали двери в древнем подземелье…

– О какие! Дай посмотреть! – попросил Шурка и подставил широкую ладонь.

Вера, крепко прижав ключи к груди, почему-то не торопилась отдавать их:

– Они теплые, – тихо добавила она и нехотя отдала.

– Я их не съем, можешь не переживать, – Шурка скорчил смешную физиономию. – Все-таки отыскали! Теперь бы понять, от какого вы замка́! – Шурка с большим любопытством разглядывал ключи, медленно крутил их перед глазами, на всякий случай даже попробовал на зуб. – Древние! Сейчас таких не делают, – заключил он и отдал ключи Вере.

– Это же раритеты… Будь с ними поаккуратнее! Вдруг они возьмут и рассыплются? – не могла удержаться Вера.

– Не рассыплются! Ты не смотри, что ржавые, – они прочные. Я об них чуть зубы не сломал! – Шурка явно радовался находке.

– Даже поверить не могу. Может, нам Хранители помогли? Или сам граф?

Шурка, вернув находку Вере, сосредоточенно и серьезно заключил:

– Если Лесьяр Ястреб отдал нам ключи, значит, они обязательно нам для чего-то пригодятся. Думаю, по ходу дела мы это поймем. А сейчас двинем ко мне – здесь мы больше ничего не нароем. В моем архиве есть кое-что.

Вера кивнула, сжимая в руках ключи.

– Глупцы! – услышала Вера голос Лесьяра Ястреба. – Они не представляют, как тяжко будет их наказание, – голос смолк, а Вера не понимала, кого и за что будут наказывать.

«Неужели мы с Шуркой делаем что-то не так?»

***

Они уже подплывали к Циолковского, 75. Из подъезда на солнце сверкали, как солнечные зайчики, голубые линзы очков.

– Шурка, там кто-то есть… в вашем подъезде, – прошептала Вера, на всякий случай посмотрела на крышу, но в этот раз там никого не было.

Шурка остановил лодку за кустами.

– Шур, это ты? – послышался голос дяди Вити – он махал рукой из окна второго этажа. – Чего остановился? Греби сюда!

– Фу-ух! Это же наш сосед, – шепнул Шурка; быстро смахнув рукой пот со лба, он подплыл к подъезду.

– А я тут, видишь ли, порядок навожу. Мародеров не впускаю, – дядя Витя рассмеялся. – В наш подъезд они не ногой… Ишь ты, опять с тигром приплыли! Ну и дела-а! – протянул он. – До чего наука дошла! Глядишь, скоро и разговаривать их научат…

– Дядя Вить, а почему ты не в лагере? Как же ты здесь живешь?

– Нормально живу. Чего мне сделается-то? Кому-то надо дом сторожить, вот я и остался. А если что, ружьишком припугну.

– А разве по людям можно стрелять? – с удивлением спросил Шурка, раскрыв от неожиданности рот.

– По людям нельзя, а по ворью и жулью – можно. Разве их сюда кто-то приглашает? – дядя Витя махнул рукой. – Да ты не переживай, я так, для проформы, на всякий случай. А если кто-то подплывает, целюсь в ноги. Я ж ворошиловский стрелок!

– И что, ты в кого-нибудь попал? – Шурка даже подскочил от неожиданности.

– А как же! Конечно. Разогнал всех, больше не плавают, – дядя Витя помог Вере выйти из лодки, которую потом крепко привязал.

Шурка сказал Амуру:

– Оставайся здесь!

– Слышал, что тебе твой хозяин сказал? – дядя Витя подмигнул Шурке. – Умный у тебя зверь – констатирую!

– Дядя Вить, а как же ты здесь без еды?

– Не переживай! Мне твой отец и воду, и еду привез, – бодро ответил тот.

***

Вера следом за Шуркой осторожно вошла в его комнату. Светлая, освещенная солнцем, она была заставлена железными стеллажами, которые были плотно забиты бумажными коробками.

– Это все твое? – с удивлением и восхищением воскликнула Вера.

– Это моя гордость. Правда, документы могут испортиться, если будут находиться здесь при обычной температуре. Отец мне помог создать для них необходимый микроклимат, – с горечью в голосе пробурчал Шурка. – Плохо, конечно, но с природой не поспоришь.

– Откуда же ты все это достал?

– Достал не я – это батяня. Конечно, у меня не оригиналы, а только копии, но они дорогого стоят для тех, кто интересуется историей. Эти копии документов точные, без искажений, – Шурка куда-то побежал, вытащил лестницу, залез на верх стеллажа и вытащил оттуда папку. – Держи! – он бережно передал ее Вере. – Смотри не урони! Отвечаешь головой!

Вера знала: Шурка ради своей истории сделает все что угодно, будет искать документы днями, ночами, проводить исследования…

– Здесь все в нужной последовательности. Поставь папку на письменный стол – он справа, перед окном стоит. Положишь – и опять приходи.

Так Вера по очереди перенесла на стол пять папок.