Нити Тьмы. Книга I. Тарнодан

«Амосфин – быстродействующий психотропный препарат, доступен ограниченно только медицинским работникам уровня пять и выше. Используется для подавления негативных последствий психотравм, повышения работоспособности и в качестве сильнодействующего болеутоляющего. Будьте внимательны и осторожны: вызывает привыкание, в том числе зависимость, после употребления двух и более таблеток…»

«Забористая дрянь, – подумала Ника, смотря на написанное рукой врача «не более трёх в день». – Кас был прав, опять… Чтение по жизни пригодится, особенно, если это чтение между строк… Интересно, какую цену за эту мерзость заламывает врач, когда попавшие в зависимость студенты приходят за новой дозой?»

А ведь не повстречай она Каса, выпила бы таблетку не задумываясь, ведь её дала доктор… Да и что уж тут говорить, не пошли ей судьба добродушного ворчливого храна, она не дошла бы даже до этого. Ника вздохнула – такой долг ей казался совсем уж неоплатным…

Поезд остановился на нужной станции, и она вышла, направившись к мусорке. Хотела выкинуть таблетки, но передумала, отправив их обратно в карман куртки – кто знает, что теперь в жизни может пригодиться.

Её поездка в любом случае не была напрасной. По крайней мере, Ника хотя бы могла быть уверена – вчерашняя её выходка на здоровье не отразилась. А ведь… возьми она тогда другие таблетки, всё могло быть совсем иначе…

Тряхнув раскалывающейся от боли головой, Ника поёжилась, припоминая лекцию Каса о невесёлых последствиях употребления содержимого вчерашней аптечки.

Помешкав, она посмотрела на часы: до окончания занятий оставалось ещё два часа, а вероятность того, что Дэрн пропустит из-за её отсутствия что-либо, а тем более математический анализ, была очень мала. Кивнув своим мыслям, она решительно зашагала в сторону общежития.

Солнце играло бликами на окнах высоток, просвечивало лучами сквозь яркую жёлто-красную листву, создавая ощущение уюта и тепла, несмотря на то что на улице уже было довольно прохладно. Казалось, в этом мире просто нет и не может быть зла и насилия… Чем ближе Ника подходила к общежитию, тем больше она замедляла свой шаг, хотя и прекрасно знала, что время не на её стороне.

Переступив через себя и свой страх, она поднялась на шестой этаж по лестнице, боясь натолкнуться на Дэрна или его знакомых в лифте. Парня в комнате не было – чутьё не обмануло. Впервые Ника была очень рада, что не имеет в его жизни никакой значимости.

Собрав немногочисленные вещи в пару небольших рюкзаков, девушка закинула их на плечи, каждый на одной лямке. Хорошо, что большая часть её вещей находилась в шкафу дома, в Персансе, так как Дэрн считал их безвкусными и не разрешал носить в столице.

Выходя из комнаты, Ника забрала и по-прежнему валяющиеся под раковиной в ванной туфли. Поначалу она хотела мстительно выкинуть их в мусоропровод, но передумала – такие радикальные меры применить всегда успеет.

До окончания занятий было ещё двадцать минут. Не торопясь, Ника спустилась на этаж ниже и зашла в кладовую с бельём. Поплотней закрыв за собой дверь, она поставила туфли у входа и отнесла рюкзаки к дальней стене.

Поразмыслив, девушка переложила большую часть белья с нижней полки дальнего стеллажа на стеллаж напротив. Поджав ноги к груди и обхватив их руками, она забралась на него и разрыдалась. Моральных сил держаться больше не было, Ника и так уже перевыполнила свою норму.

Проплакав несколько часов, она наконец уснула, но и сон не принёс ей спасительного забытья: ей снились коридоры университета, лифты, открытые кабинеты, в которых не было никого, кроме её личного монстра – Дэрн поджидал её везде, в каждом углу, каждом кабинете, садистки улыбаясь и протягивая к ней руки, пытаясь удушить. Сколько она ни пыталась убежать, он был всюду. Наконец, Дэрну удалось её нагнать и Ника проснулась, задыхаясь от настигшего ужаса.

Входная дверь в бельевую открылась, тихо скрипнув. На пороге стоял Дэрн, из-за спины которого выглядывали его смеющиеся приятели и тыкали пальцем в сторону Ники, словно невоспитанные мальчишки в зоопарке.

– Видели? – самодовольно и надменно улыбаясь, произнёс Дэрн. – Я же говорил, её в психушку нужно. Спит тут, как бездомная собака.

Вскрикнув, Ника больно ударилась лбом о расположенную выше полку стеллажа, резко проснувшись и попытавшись сесть. Это тоже был лишь сон, очередной кошмар… Выругавшись, она посмотрела на часы – на занятия можно было со скрежетом успеть, но… Ника даже не пошевелилась.

Ночные кошмары оставили неизгладимое послевкусие, и она понимала, что это не просто сон – это её реальность. Быть может, смогла бы спрятаться ненадолго, но это лишь вопрос времени, которое было не на её стороне.

Весь день Ника так и пролежала, свернувшись на стеллаже и слушая грустную музыку. Пыталась хотя бы что-то придумать. Изредка она вставала и растирала затекшие ноги или посещала находящийся на этаже общий туалет, опасливо озираясь.

Не сказать, что Ника боялась быть узнанной кем-то из знакомых Дэрна – заплаканной, растрёпанной, с опухшим лицом и синяками под глазами её признала бы разве что мама, но никак не чужие люди, всегда видевшие прилежную студентку совсем другой.

Под вечер Нику одолела апатия. Решения так и не нашлось. В университет она идти боялась и оставалось лишь одно – уехать домой, в Персанс, забиться в угол и надеяться, что Дэрн быстро о ней забудет.

Достав сплитфон, она решила проверить, не отличается ли будничное расписание пригородных поездов от выходных дней. На весь экран высветился рекламный баннер с надписью «Хампт – это свобода. Хампт – это жизнь. Станьте героем. Поступите в Академию…» Ника привычно смахнула его, но палец дрогнул и открылся сайт Академии Хампта с завлекающими надписями:

«Проблемы в жизни? На работе или учёбе? Угодили в финансовую яму? Всё это Хампт решит за тех, кто готов защищать бесценные жизни жителей Тарнодана!

Как это работает? Если вам двадцать лет и более, то у вас есть всё, необходимое для поступления в Академию Хампта. Никаких дополнительных навыков не требуется. Вас всему научат. Физическая подготовка не важна, только ваша самоотверженность…»

Дальше шла прочая ахинея, видимо, признанная искусить сомневающихся. Ника уже хотела всё это благополучно закрыть, но она в этой жизни уже везде опоздала, посему решила потратить ещё несколько минут, чтобы дочитать. Следом шли факты о самом обучении:

«Обучение в Академии длится один год. Набор проходит каждые полгода. Вы можете вернуться к обычной жизни в любое время, когда захотите – как во время обучения, так и во время службы.

Обучение в Академии можно совмещать с любым видом дневной деятельности – работой или обучением ещё где-либо – занятия проходят после начала комендантского часа и длятся до полуночи. В целях безопасности студентов, всем обучающимся предоставляется комфортабельное общежитие на охраняемой территории кампуса.

Согласно постановлению 17.84 главнокомандующей Тарнодана, студенты Академии получают дневной иммунитет. Ни один работодатель или учебное заведение не имеют права вас уволить или исключить (в том числе, при полной непосещаемости). Обучение и служба в Хампте является приоритетом. Однако, если вы по каким-то причинам решите вернуться к дневной жизни, то ничего не потеряете…»

У Ники отвисла челюсть от удивления, но её поразило не только это. Уже заинтересовавшись, она прочла дальше:

«По окончанию обучения каждый хран вправе подать прошение на получение жилой площади в любой части Тенериса. Прошение всегда получает одобрение в течение одного месяца. В случае героической смерти храна в дозоре, данное недвижимое имущество автоматически переходит его родственникам.

Студент Академии считается храном с первого дня обучения, получая все льготы, доступные хранителям:

– бесплатный проезд в любом виде транспорта;

– бесплатное обслуживание в специализированной клинике Хампта для хранов и членов их семей;

– поступление в любое высшее учебное заведение Тенериса без соответствующих экзаменов;

– приоритет при приёме на работу на практически любую должность;

– бесплатное посещение любых увеселительных и культурных мероприятий;

– бесплатное трёхразовое питание в ресторане на территории кампуса.

Всем студентам за время обучения, независимо от их успехов в учёбе, выплачивается стипендия…»

– Сколько?! – воскликнула Ника, выпучив глаза.

Указанная на сайте сумма, за которой следовало уточнение, что это – в месяц, была примерно равна заработной плате её мамы за три месяца работы на флотационной фабрике в Персансе. И это только стипендия… про будущий заработок, уже на службе, стояла скромная подпись «в три раза больше».

«Кто в здравом уме пойдёт добровольцем в Хампт?» – вспомнились ей слова Каса.

– Если хотя бы половина из этого всего правда… То кто угодно, мой дорогой друг, кто угодно… – пробормотала Ника, водя пальцем по подёрнутой ржавчиной полке стеллажа у себя над головой.

«Моя жизнь, оказывается, так дорого стоит, с ума сойти, – подумала она. – Если я сейчас вернусь, стану для мамы большим разочарованием и проведу остаток дней, медленно загнивая на самой тяжёлой работе на фабрике. А если поступлю в Академию, смогу учиться и там, и в университете, а под конец обучения просто скажу, что хочу вернуться к дневной жизни и уйти. Если же этот пункт – враньё и уйти будет нельзя… То моей маме достанется квартира в Тенерисе, когда меня не станет. Она сможет начать новую жизнь, встретить кого-то, а не растрачивать себя на фабрике ради меня…»

Ника полистала сайт, ища, когда будет открыт приём на ближайшее обучение. Судьба и тут оказалась на её стороне – он уже шёл, а учёба начиналась со следующей недели. Вот оно, единственное решение…

«По крайней мере, – рассуждала девушка в голове, – никто не сможет мне предъявить за пропуски, если я буду также бояться ходить в университет. А потом… хранов наверняка учат драться, со временем, быть может, даже Дэрн не будет для меня таким уж страшным…»

Она улыбнулась. Теперь есть хотя бы надежда на лучшее. Если уж умирать, то стоит предварительно запросить у жизни наивысшую цену. Поставив на утро будильник, Ника накрылась парой простыней и заснула.

Этой ночью кошмары её не мучили. Под утро приснился сон, в котором она раскинулась на мягком ярко-зелёном мху, покрывающем лесную поляну, а рядом с ней лежал огромный, пушистый, бело-чёрный пёс с разумными синими глазами. Его взгляд был добрым, но чересчур укоризненным…

Ника проснулась раньше будильника и поднялась, сладко потянувшись и улыбнувшись. Касу она о своём решении не скажет. Всё равно раньше, чем через год, он об этом не узнает.

Порывшись в рюкзаке, она достала полотенце и, перекинув его через плечо, на минуту замерла у двери, прислушиваясь. На этаже царила тишина – все студенты уже ушли на занятия.

Общая душевая находилась в конце коридора за общим туалетом. Если он был ещё терпимого вида, то душевой явно пользовались не по назначению все, кому не лень. Поморщившись от омерзения, Ника направилась обратно в кладовую.

Идти в Академию грязной городской бездомной она не собиралась – возможно, там и низкие критерии приёма, но что-то подсказывало, что не до такой степени.

Вернувшись, Ника взяла туфли, засунула каблуки в проём под нижней полкой стеллажа и методично их оторвала, используя полку как рычаг. Захватив с собой ещё и кеды, она оставила их у входа, а в туфлях пошла в душ.

Помывшись, Ника надела кеды, а остатки туфель, брезгливо держа двумя пальцами, как что-то мерзкое, выбросила в мусоропровод. Странно, но на душе от этой мелкой шалости немного потеплело, словно оборвалась одна из нескончаемых тонких нитей, держащих её на дне жизни.

Переодевшись, Ника достала сплитфон и посветила его экраном на ушибленную ногу. Она побаливала всё это время, но привыкшая к побоям, Ника не придавала этому особого значения, а зря…

На бедре почти до самого колена растёкся иссиня-чёрный синяк в три ладони размером. Настолько больших у неё ещё ни разу не было, хотя всё тело усеивали синяки поменьше. Где-то ещё фиолетовые, где-то уже желтеющие.

Ни про какие медицинские комиссии в объявлении ничего не говорилось. Если таковая имела место быть, то придумать разумное оправдание такому их количеству вряд ли получится, что может вызвать ненужные вопросы.

Не желая отказываться от принятого решения, Ника всё же решила рискнуть. Одевшись и причесавшись, она сложила всё самое необходимое в один рюкзак, а остальные вещи убрала во второй, оставив его в тайнике.

Сковывающие воображаемые нити стали рваться в душе одна за другой. Ника расправила плечи, словно помогая самой себе от них избавится, выбраться на волю. Обернувшись на пороге, девушка твёрдо решила – как бы ни сложилась её жизнь в дальнейшем, никаких темниц в ней больше не будет.

Глава 7

По счастью, добираться до Академии на Торенгарте отсюда было вполне комфортно – пересадок не требовалось, но относительно долго – чуть больше часа. Если план удастся, вставать по утрам придётся совсем рано… но это мелочи, лишь бы получилось.

Внутри кипела буря противоречий: хотелось и побыстрее добраться, узнав вердикт, и спрятаться обратно в кладовку, чтобы больше в жизни ничего не происходило. От переживаний Ника посильнее сжала кулаки и сунула их в карманы, чтобы никто посторонний не заметил, как трясутся руки.

Посчитав количество станций до необходимой по карте, она сфокусировалась на подсчёте проплывающих за окном поезда остановок, при этом и сунув наушники в уши и включив музыку. С Дэрном у неё на этот счёт вкусы были совершенно противоположные: что-либо, нравящееся конкретно Нике, она могла слушать лишь раз в месяц, по дороге в Персанс и обратно… В душе оборвалась ещё одна нить. И как только жила так раньше?

Академию Хампта и весь прилегающий кампус ограждал высокий монолитный забор из тёмно-серого бетона, ощетинившийся аркантитовыми зубцами по всему периметру. Нике пришлось долго его обходить, прежде чем она дошла до пропускного пункта, похожего на высокую башню возле мощных гермоворот. Визуально входа в эту башню не существовало, как будто она была сплошной неприступной скалой.

Какое-то время девушка стояла в ступоре, озираясь в надежде увидеть хотя бы намек, как попасть внутрь. Она уже хотела развернуться и уйти, решив, что это знак судьбы и не стоит этого делать, как в башне прямо перед ней в стену уплыла мощная металлическая дверь. Из неё вышли трое парней в форме Хампта и, не обратив внимания на Нику, шутя и болтая пошли прочь.

Пропустив их, она шустро юркнула внутрь. Около двери внутри располагался пропускной пункт, где за широким толстым стеклом сидел мужчина средних лет, безучастно посмотревший на вошедшую. Собравшись с духом, Ника выпалила:

– Здравствуйте! Я хочу быть добровольцем. Приём ещё ведётся?

– Наверное, – рассеянно ответил он, блуждая по её лицу отсутствующим взглядом, – спроси в приёмной. Иди всё время прямо, пока слева не увидишь здание с вывеской «Приёмная». Тебе туда. Не заблудишься.

– Спасибо, – поблагодарила Ника, шагнув через приветливо открывшиеся, с этой стороны стеклянные, двери.

От пропускного пункта прямо вела идеально ровная асфальтовая дорога с высоким тротуаром. Здание Академии отсюда видно не было – над дорогой нависали великовозрастные деревья, судя по их толщине, росшие здесь ещё с самого основания Хампта сотни лет назад.

Пройдя немного вперёд, Ника увидела трёхэтажное здание. Его внешняя отделка состояла из серебристых металлических пластин, помпезно переливающихся в лучах осеннего солнца.

Над входом в здание висела электронная вывеска, на которой слово «Приёмная» сменялось фразой «Добро пожаловать». Ника остановилась, в ступоре рассматривая непривычную конструкцию: над окнами этого здания отсутствовали ставни.

«Что за бред? – нахмурившись, подумала она. – Даже если вы сидите за огромным забором, напичканным всякими датчиками, никто вас не застрахует от появления червоточин внутри… Или застрахует?»

Вспомнился утренний сон и укоризненный взгляд пушистого пса… У Каса точно бы нашлось, что ей сейчас сказать и, скорее всего, большая часть из этого была бы нецензурной. Однако, он фактически ничего не знал о безвыходности из её жизненной ситуации. Этот способ выбраться был единственным, и выбран ей лично.

Помедлив ещё с минуту, Ника решилась и вошла внутрь здания. Весь первый этаж занимал большой холл, светлый и чистый. По стенам располагались горшки с крупными комнатными растениями, меж которых стояли чёрные кожаные диваны. В дальнем конце находился ресепшен, за которым, широко улыбаясь, сидела симпатичная и ухоженная девушка.

– Здравствуйте! – как-то чересчур радостно поприветствовала она. – Вы – доброволец?

«Нет,» – почему-то очень захотелось ответить Нике, развернуться и бежать, пока не поздно, но вместо этого она упрямо выдавила из себя:

– Здравствуйте. Да. Места ещё есть на обучение?

– Конечно! – также радостно ответила девушка и стала что-то нажимать на большом сплитпаде, вмонтированном в стол. – Приложите, пожалуйста, ваши документы вот сюда.

Администратор указала на небольшую панель в углу стола. Ника коснулась запястьем сканера, в душе жалея, что девушка – не робот, и у неё нельзя было отключить этот наигранный радостный тон.

– Всё чудесно! – спустя несколько минут обработки данных, улыбнулась администратор. – Добро пожаловать в Хампт, Ника Стивет! По уставу, здесь не положено обращаться ни к кому на «вы», даже к главнокомандующей. С ней ты увидишься уже завтра, после прохождения тестирования. В полдень.

– С Лайениртой? – Ника изумлённо выкатила на неё глаза.

– Да! Здорово, правда? – это прозвучало действительно так, будто она искренне верит, что это «здорово». – Издревле глава Хампта встречает вновь прибывших хранов, а также провожает их в каждый дозор.

– Прелесть какая, – пробормотала Ника, раньше видевшая Лайенирту только в новостях и представать перед ней лично совсем не желая.

– Именно так! Твоё тестирование завтра в половине двенадцатого, в лаборатории Академии. Она находится напротив общежития, так что не заблудишься. Приложи ещё раз руку к сканеру, пожалуйста.

Ника подчинилась и на её запястье появился ключ – прямая по краям линия, а посередине непрерывно вырисовывающая герб Хампта – пирамиду в ромбе.

– Это – твой ключ от комнаты, пропуск на территорию кампуса и абонемент на питание, – пояснила девушка. – Все остальные помещения общего доступа в кампусе не закрываются. Номер твоей комнаты 1.50. Вот карта кампуса, – она выложила перед Никой большую напечатанную карту, – здесь в уголке есть ссылка. Можешь отсканировать сплитфоном и скачать на него в электронном варианте.

«…чтобы он сразу оказался у нас в базе, – додумала её фразу Ника, – интересно, паранойя – это заразно?»

– Спасибо, – сдавленно ответила она вслух, – не заблужусь. Я – геолог. Я по картам не только хожу, но и рисую их.

– Прекрасно! Удачного обучения! – девушка снова включила свой максимально радостный тон.

Попрощавшись, Ника вышла наружу. Про себя она отметила, что подобный тон – это самый необычный, но – вполне действенный способ отвадить от себя кого угодно. Стоило бы взять на вооружение.

Судя по карте, кампус был огромным. Университет, в котором училась Ника, не имел и трети этой территории, хотя считался самым престижным… после Академии Хампта, конечно.

Во всём Тарнодане именно академия была только одна. Остальные высшие учебные заведения были университетами, поэтому каких-то уточнений и длинных названий не требовалось. Если кто-то упоминал именно «академию», любой житель этого мира знал, о какой именно идёт речь.

Держа карту перед глазами, Ника дошла до перекрестка и остановилась, в смятении разглядывая стройные красивые ряды располагавшихся вдоль тротуара клумб. Подобными излишествами на досуге могли заниматься деревенские жители, так как червоточины в малых поселениях появлялись гораздо реже, чем в столице, ещё и внутри огражденной территории это случалось крайне редко.

В Тенерисе подобная красота могла провалиться в червоточину в любую из ночей, отчего на улицах города любые объекты ландшафтного дизайна считались затратным излишеством.

«У фундамента высоток вроде есть какая-то система, из-за которой они не проваливаются в червоточины, а почему деревья туда не проваливаются, интересно? Или проваливаются? – подумала Ника, потирая виски. – Мда. Жить, воспринимая всё, как данность, гораздо проще…»

Вновь кинув на карту, она повернула налево. Прямо дорога вела к учебному корпусу, тёмные стены которого виднелись отсюда, возвышаясь вдалеке. «Гениально, – раздражённо подумала Ника, – с учётом, что ходить туда после заката. Тёмное здание в темноте, для дневнесов, привыкших к свету. У местного дизайнера отменное чувство юмора…»

Несмотря на то, что самое необходимое сейчас получилось легко, как по щелчку пальцев, Ника не ощущала эйфории или даже радости. Скорее наоборот, почему-то её всё раздражало. Она чувствовала себя мухой, угодившей в паутину, оттого всё вокруг казалось лживым и неестественным.

Общежитие представляло из себя длинное трёхэтажное здание, обшитое чёрными глянцевыми пластинами, сверкающими на солнце ничуть не хуже, чем те серебристые на стенах здания приёмной. Ставни над окнами здесь также отсутствовали, вселяя в душу ощущение ненормальности и небезопасности.

Вздохнув, Ника вошла внутрь. Никаких пропускных пунктов здесь не было. За входом располагался небольшой холл, аналогичный тому, что был в приёмной. Сразу за ним начинался длинный коридор, по обеим сторонам которого находились двери в комнаты. Ближайшая имела номер 1.1, напротив неё – 1.2. Сделав логичный вывод, Ника поправила рюкзак за плечами и пошла по коридору вперёд.

Добравшись до своей комнаты, она отсканировала ключ и вошла внутрь, замерев на пороге от удивления. Почему-то ей всегда представлялось, что общежитие Хампта – это военная казарма, в которой у хранов разве что своя койка на двухярусной кровати.

Здесь же скорее был гостиничный номер дорогого отеля, которые Ника разве что на картинках в рекламе видела. Две отдельно стоящие у противоположных стен широкие высокие кровати, назвать койкой которые язык никак не повернётся. У широкого, в ширину стены окна – два массивных металлических стола, у каждого мягкое комфортное кресло на колесиках. Рядом с каждой кроватью возвышался огромный, чёрный, полированный шкаф, объёма которого Нике хватило бы, чтобы сложить вещи за всю её жизнь и ещё осталось бы место. Пол комнаты устилал пушистый, белый, словно снег, ковёр.

Оглядевшись, Ника закрыла входную дверь и сняла кеды. Она поставила их на стоящую у входа металлическую обувницу, рядом с аккуратными ботинками, судя по всему, принадлежащими её соседке.

В небольшой прихожей, ничем не отделённой от комнаты, с правой стороны находилось две двери, ведущие в душ и туалет. Одна из них открылась, и оттуда вышла невысокая, очень худенькая, бледная, светловолосая девушка с большими голубыми глазами и веснушками на слегка курносом носу. Она улыбнулась широкой и добродушной улыбкой, поздоровавшись:

– Привет! Ты моя соседка?

– Видимо, да, – смутилась Ника, в душе надеясь, что она не будет копией девушки из приёмной.

– Здорово! Меня зовут Рада, – соседка приветственно протянула руку.

– Ника, – кивнула Ника, пожав ей руку и направившись к очевидно пустующей кровати.

Тяжело опустившись на неё и выдохнув, она начала разбирать вещи, задумавшись о своём.

Рада украдкой разместилась на своей кровати, свесив тонкие ноги в бежевых лосинах, и какое-то время старательно пыталась не мешать соседке и даже на неё не смотреть, но в конце концов не выдержала и тихо произнесла:

– Слушай, если я тебя не буду устраивать, как соседка, в приёмной можно запросить другую комнату…

– Рада, – Ника подняла на неё уставший взгляд, – не принимай на свой счёт мою молчаливость. Последние дни у меня были насыщенными на эмоции, поэтому я морально очень устала. Поверь, единственная проблема, которая у нас может возникнуть – это чистка белого, чтоб его, ковра… Ещё и такого пушистого…

Рада звонко рассмеялась и, махнув рукой, успокоила её:

– У студентов Академии есть куда более важные дела, чем уборка. Комнаты каждый день убирают уборщицы. Бельё меняют также, если нет иных указаний от жильцов на той панели у входа, – она показала пальцем на что-то маленькое и светящееся у входной двери. Увидев ошеломлённый взгляд соседки, она добродушно добавила: – Я не шучу, Ник. Я тут уже неделю живу, жду начала занятий. Кстати, ты мерки сдала уже?

– Какие мерки? – не поняла Ника, всё ещё не сумев осознать сказанное насчёт уборки.

– На форму, у входа есть объявление, – буднично сказала Рада и снова взялась объяснять: – Днём можно ходить, в чём хочешь, но на занятия в Академию – только в форме. Спортивную на тренировки, кстати, тоже выдают. Поначалу форма будет только внешне похожа на ту, что храны носят в дозорах, а потом сделают настоящую, с этими всякими штуковинами…