Ожри Гвижит

– Мистер Смит. Рад видеть вас! – воскликнул индеец, когда они подошли поближе.

– Разве ты то же играешь? – смутился мистер Смит.

– Почему бы и нет, – улыбка на лице индейца расползлась еще шире. – Как ваши женщины? – осведомился он.

– Нормально, – буркнул тот.

– Хотите проверить удачу? – поинтересовался индеец.

– Да, чувствую, сегодня мой день, – взял себя в руки мистер Смит. – Вот, думаю попытать счастья на рулетке. А впрочем, можно и в покер попробовать. Или Блек Джек? Пока не решил. А вы…

– Ах, господа! – прогремел голос спускавшегося следом за крупным мужиком человека в шляпе. – Есть тут достойные противники, чтобы сразиться с самим королем всех казино Юкона. Ну, давайте же, не робейте. Играем по-крупному и по-крупному выигрываем. Лучше один большой марлин, чем гора речных карасей. Не так ли, господа! К отчаянному рыбаку и рыба идет.

– Кто это такой громкий? – бросил мистер Смит в никуда.

– Хозяин Золотой Гадюки, – усмехнулся мужчина за столиком с флеш-роялем на руках.

– Пас, – скинул кто-то карты.

– Это он, – шепнул на ухо старина Рей. – Мистер Смит, я, пожалуй, пойду. Чего мне здесь?

– Как знаете, старина, – улыбнулся тот и с удивлением обнаружил, что старина Рей уже спешит обратно к двери, даже не оборачиваясь назад.

– Неужто, господа, в моем казино нет ни одного смелого? – Человек в шляпе спустился вниз и обвел взглядом зал.

– Играем уже, мистер Уэс! – крикнул кто-то.

– Индеец любит большой рыба! – зачем-то коверкая слова, выкрикнул Тучин Анетсид ти. Кажется, так его звали, припомнил мистер Смит.

– Смелый парень, – загоготал Француз. – А господин рядом с тобой не хочет попытать удачу? – перевел взгляд на мистера Смита.

– Да, можно, – пожал плечами тот.

Он мельком глянул на смотревшего в окно индейца со шрамом и поплелся к столу возле тапера. Трое игравших за ним пододвинулись и, судя по всему, ожидали начала игры с хозяином. По внешнему виду вся троица напоминала бульдогов. А под пиджаками наверняка висели револьверы. Мистер Смит скользнул по растянувшейся улыбке на лице Француза. Видимо, принявшего его за очередную жертву. Интересно, – подумал он. Сколько людей этот негодяй обобрал нечестной игрой до нитки? Надо полагать, очень много. И ведь не докажешь ничего. Проиграл – плати. Все по закону. Позади что-то тихо брякнуло. Обернувшись, он краем глаза увидел топавшего за ним индейца. Еще одну будущую жертву.

– Ну что, Господа, – улыбнулся Француз, присаживаясь за стол. – Пожелаю всем удачи. И пусть победит самый отчаянный.

– Да, думаю, что победа будет за мной, – нервно усмехнулся мистер Смит. – Сегодня мой день.

– Ну, коли так, то не могу не порадоваться за вас, сэр, – бросил на него острый взгляд Француз. – Эй, ты, красотка, принеси нам выпить! – крикнул он одной из девиц. – Хочу угостить своих гостей отменным скотчем.

– Индейца любит огненный вода, – поддержал его Тучин Анетсид ти.

– Будет тебе, мой узкоглазый друг, огненный вода! – громко рассмеялся Француз. – Будет такой вода, который на Юконе ни у кого нет. Чистый шотландский виски. Одна бутылка такого стоит в этих краях целое состояние.

– Индейца любит желтый метал, – улыбнулся тот.

Крупье перемешал колоду и принялся раздавать, когда подошла стройная длинноногая девушка скандинавской красоты и ловким изящным движением поставила на стол шесть стаканов с подноса. А затем разлила по ним красную, почти цвета крови жидкость.

– Люблю в бочках из-под порто, – усмехнулся Француз. – Для меня его специально отбирают. Что бы был правильного цвета.

– А разве правильный не золотистый? – удивился мистер Смит.

– Золотистый у ирландцев, – поморщился Француз. – А правильный – красный. Ну или хотя бы розовый.

– Делайте ставки, господа, – продекламировал крупье.

– Десять тысяч, – бросил Француз на стол пачку денег.

– Пас, – покачал головой мистер Смит.

– Поддерживаю, – кинул в банк золотой слиток один из бульдогов.

– Пожалуй, я пас, – крикнули второй и третий.

– Моя поддерживает, – улыбнулся индеец и положил на стол довольно увесистый мешочек с песком.

– Кому поменять карту? – предложил крупье.

– Мне, – буркнул бульдог.

– Кто-то будет менять еще? – спросил крупье, подвинув тому карточку.

– Нет, – ответили игроки.

– Вскрывайте карты, господа, – продекламировал крупье.

Игроки выбросили на стол карты.

– Победил мистер Уэс, – подытожил крупье.

– Ну что ж, господа, – улыбнулся Француз. – В этот раз удача оказалась на моей стороне. Хотите отыграться?

– Больно уж у вас высокие ставки, – усмехнулся мистер Смит.

– Не люблю играть по мелочи, – усмехнулся Француз. – Впрочем, я могу вам дать взаймы. Поверьте моему опыту, следующий кон вы обязательно заберете.

– Постойте! – воскликнул крупье. У индейца в мешке простой песок. Он поднял его над столом и высыпал на сукно желтую, еще влажную, пустую массу.

– Наш узкоглазый друг решил пошутить? – взгляд Француза стал холодным, как лед.

– Моя не понимать. Моя делал ставка. А этот господин что-то перепутал, – индеец махнул рукой на крупье. – Моя давал желтый песок, а этот господин подменил его. Этот господин обманывать всех.

– Ты обвиняешь крупье в моем казино? – удивился Француз. – Наш узкоглазый друг головой слаб?

– Никто не смеет меня называть слабым на голову! – закричал индеец. И весь зал замер, обернувшись на них. – Тучин Анетсид ти умней любой Белый Человек. Тучин Анетсид ти тебе голова отрежет за такой слова! – и он вскочил из-за стола, гневно сверкая на Француза глазами.

– Да наш узкоглазый и впрямь умом тронулся, – заржал тот. – Парни, проводите этого Тучину, – он махнул рукой появившимся около них молодчикам. – Ему срочно прогуляться надо.

– Ваш игра – обман, – не унимался индеец. – Ты, Белый Человек, собака. И вино твое – собачья моча! – он схватил стакан с виски и выплеснул его прямо в лицо Француза. – Тучин Анетсид ти – мужчина. А ты – собака. Только собака прячется за свой пес. Мужчина отвечает за свои слова сам.

– Ах ты ж! – сверкнул глазами Француз, вытираясь. – Не стоит волноваться, господа. Продолжайте играть. Все в порядке, – он встал и махнул людям в зале рукой, что бы те не обращали на них внимания. – Ну а с тобой, узкоглазая обезьяна, мы сейчас пообщаемся, – бросил он сквозь зубы индейцу и направился к выходу.

Тут же несколько крепких мужиков схватили Тучин Анетсид ти и поволокли вслед за Французом. Опешивший мистер Смит пару секунд молча смотрел им в спину, пытаясь понять, что произошло. Так ничего и не решив, быстро встал и, расстегивая пиджак, под которым висел револьвер, побежал вслед за удалявшимися бандитами.

Мистер Полль почти сразу заметил странного индейца, прячущегося в тени проулка. Но не подал вида. После того, как они разделились с мистером Смитом и стариной Реем, он обошел здание, как они и условились. Чтобы не дать бандитам ускользнуть через окна или приватные комнаты, когда придет отряд полицейских и разворошит это осиное гнездо. Но все же с напряжением наблюдал за этим странным человеком. Вскоре он заметил, как тот делает какие-то знаки, и понял, что индеец не один. Значит, у него есть сообщники. Но кто это? Люди Француза? – размышлял он. Нет, кажется, нет.

Индеец скинул ружье и бесшумно взвел курки. Мистер Полль намеренно встал в свете фонаря, делая вид, что совершенно не интересуется происходящим вокруг. Но внимание его было приковано к этому человеку. А может, все-таки он из шайки бандита? Стоит на страже, охраняя покой своего хозяина от посягательства полиции? В общем-то, да, это логично, – подумал он. Но все же какой-то этот индеец странный. Он почти не смотрит в его сторону. Хотя изредка высовывается из-за угла и явно следит за полицейским. Мистер Полль окинул быстрым взглядом улицу, на которой стоял. Лестницы, окна. Нет. Все было тихо. Никого.

Вдруг хлопнула дверь, и послышались быстрые шаги. Он тайком посмотрел в сторону индейца. Мимо проулка пробежал мистер Рей. Шаги быстро стихли, растворившись в тишине позднего вечера. Значит, Француз уже на крючке, – вздохнул он. Теперь осталось дело за малым. Подцепить и вытащить. Он прикинул в уме, сколько времени необходимо для того, чтобы собрать отряд полиции и добраться до Золотой Гадюки. Молодой полицейский зашел в Форт Херчмер по пути. Когда они направлялись в Клондайк сити. Он уже почти наверняка доложил обо всём начальнику. И теперь…

Индеец встрепенулся. Кажется, он к чему-то готовится. Прижал ружье к плечу. Хотя и не поднимает, а держит стволами вниз. Но напрягся так, словно дикий зверь, который готовится к прыжку. Нет, он не из банды Француза. Тут что-то совсем другое.

Да, – продолжил размышления мистер Полль. Теперь почти наверняка отряд уже собран и готовится к выходу. А может быть, и вышел. Времени было достаточно. Значит, скоро они будут здесь. И тогда начнется дело.

Но чертов индеец. Его мысли вернулись к странному типу. Неужели он пришел за тем же, зачем и они? Иначе что ему тут надо? – мелькнуло в голове. А может быть, он караулит кого-то другого? Все может быть. Чертов идиот. Он мне все дело испортит. Мистер Полль грязно выругался про себя, продолжая наблюдать за индейцем. Надо бы отпугнуть его. Но тогда начнется пальба. И Француз наверняка уйдет.

Внезапно снова хлопнула дверь, словно кто-то пнул по ней ногой. И послышались громкие голоса. ругань. Бессвязная речь какого-то индейца. На улицу вывалилась толпа мужчин.

– Кто тут собака! – взревел чей-то голос. – Эй, Длинный Билл, покажи этому узкоглазому, кто здесь собака.

Индеец медленно начал поднимать ружье. Мистер Полль сунул руку под шубу и потянул на себя рукоять револьвера.

– Ты кого собакой назвал! – прорычал кто-то, подобно медведю.

– Только не здесь. За углом, – скомандовал прежний голос.

– У меня нож побольше будет! – ревел, видимо тот, кого назвали Длинным Биллом. – Сейчас мы тебе глотку резать будем.

Индеец прицелился, но почему-то не стрелял. Наверное, ему мешал кто-то. Мистер Полль вскинул револьвер и, направив его на индейца, медленно пошел к шумящим мужчинам.

– Француз! – донесся голос мистера Смита.

– Что? – послышался удивленный возглас.

– Черт возьми, Грязный Конь! – Изумленно проревел длинный Билл.

И тут же что-то громко бахнуло. Индеец тоже нажал на спуск, и его ружье извергло сноп огня и дыма. У нас одна цель, – мелькнуло в голове. Француз! Мистер Полль быстро подбежал к углу и, уже не обращая внимания на этого странного с ружьем, выглянул. Высокий человек с ножом в руке корчился на снегу в агонии. Еще один валялся без движения. Индеец снова бахнул, и по улице поползли клубы пороховой гари. Откуда-то из проулка на другой стороне казино тоже кто-то выстрелил. Потом еще раз и еще. Бандиты, не ожидавшие нападения, падали как подкошенные.

Мистер Смит, присев и спрятавшись за дверью, отстреливался от кого-то внутри казино. Вокруг него то и дело взметались щепки. А бандиты на улице уже достали свои револьверы. Мистер Полль грохнул из своего бульдога. Один упал. В тот же миг человек в шляпе, видимо, это и был тот самый Француз, схватил за волосы какого-то индейца со шрамом на лице и медленно попятился в глубь улицы. К открывшейся за его спиной двери, откуда выглянула любопытная физиономия какого-то господина.

Позади мистера Полля что-то грохнуло. Полицейский, – мелькнула мысль. Он прицелился, ловя на мушку Француза. Голова в шляпе мелькала перед ней, но все время прикрывалась головой индейца. Мистер Полль выстрелил. Шляпа отлетела в сторону. Но Француз лишь громко выругался и бахнул в ответ. На вскидку, почти не целясь. Однако пуля больно обожгла щеку, чиркнув по ней. Мистер Полль инстинктивно прижался к стене и бахнул еще раз. Теперь в какого-то мужика, направившего револьвер на мистера Смита. Тот Упал. Словно грохот пушки, раздался выстрел из ружья индейца. Перезарядил, – мелькнула мысль. Последние двое бандитов на улице упали. Картечь, – искрой пронеслась мысль в голове. И тут-же ружье бахнуло снова. Уже по Французу. Но мимо. Индеец тоже боялся задеть того, со шрамом.

– Стой, Француз! – Выкрикнул мистер Полль. – Все кончено!

– Да черте с два! – донесся голос бандита.

Мистер Смит откатился назад, и мистер Полль разглядел в свете фонаря, что одно плечо у него в крови. Тот осклабился, бросив на него безумный взгляд.

– Плотно засели, гады! – рассмеялся он. И, изловчившись, сунул руку туда, где была дверь. Выстрелил два раза.

– Первая команда на право. Вы туда, остальные за мной! – кто-то громко, по-военному отдавал приказы позади. – Смотреть за окнами! Что бы ни один не ушел.

Любопытная голова за спиной Француза исчезла, закрыв за собой дверь.

– Тебе не уйти, Француз! – выкрикнул мистер Полль. – Ты у меня на прицеле.

– Я тут король! – заорал тот. – Удача любит отчаянных.

Индеец с ружьем ринулся к нему. Он выбросил свою двустволку и выхватил длинный индейский нож из-за пояса, который, словно змея с раздвоенным языком на рукояти, блеснул в его руке. Мистер Полль, не опуская оружия, тоже побежал вперед. За ним.

– А-а! Собачий вождь! – Воскликнул Француз. – Не сдох еще?

Индеец быстро приближался к бандиту. Мистер Полль бежал следом.

– На тебе, пес! – выкрикнул Француз и выстрелил в индейца. Тот, словно споткнувшись, растянулся на снегу. Француз перевел револьвер на мистера Полля. Но выстрела не последовало. Патроны кончились? – мелькнуло в голове. Думать было не когда. Мистер Полль как дикий зверь набросился на него и индейца со шрамом, роняя обоих на землю.

– Все, Француз! Кончено! – он приставил к его голове револьвер.

– Полиция! – послышалось позади. – Вы окружены. Бросайте оружие и выходите.

– Я не с ними! – воскликнул кто-то.

– Разберемся. Выходите.

– Нет, ищейка. Все только началось! – по пустынной улице прокатился громкий смех Француза.

Мистер Полль почувствовал, как подвинулся спусковой крючок под нажимом пальца. Оскалился. И, превозмогая охватившее его желание дожать до конца, расслабил кисть.

– Тебя, гад, будут судить. – процедил он. – Я с удовольствием посмотрю, как ты будешь болтаться на веревке.

Часть 3. Глава 14. Освобождение.

В камере было тихо. Заключённых еще с утра вывели на работы. И в здании тюрьмы осталось лишь несколько особо опасных преступников. Один из них тихо ворочался на нарах, поскрипывая досками. Через стену я слышал, как он тяжело дышит и изредка постанывает.

Сквозь маленькое окошко пробивался свет. Он мягко ложился на холодный деревянный пол, по которому спешил к углу маленький паучок. Туда, где стояло ведро для нужды. И я с интересом наблюдал за ним со своего убежища на лежаке. Было приятно и спокойно сидеть так. Закинув ноги на верх и прижавшись спиной к деревянной стене. Хотя это и не разрешалось. Но мне было наплевать на охранников. Тем более на того усатого, что дежурил сегодня и изредка прохаживался по коридору из одной стороны здания в другую. В первые за многие месяцы мной овладело чувство умиротворения и уюта. А этот маленький паучок, который осторожно торопился к себе домой, делая частые остановки и прислушиваясь к чему-то, казался мне чем-то вроде домашней собаки. Или даже другом. Маленьким комочком жизни, с котором я делил свое одиночество в ожидании судьбы.

Впрочем, сегодня ночью случилось нечто, чего я никак не предвидел. И мрачное настроение, владевшее мной последнее время, постепенно начало рассеиваться. Сначала где-то за рекой раздались выстрелы. Их было много. Словно на Доусон напала лихая ватага бандитов, и завязался бой. А потом, когда все неожиданно смолкло, в тюрьму привели двоих новых заключённых. Один что-то громко кричал. Я не вслушивался. Обычные угрозы и уверения, что полицейским не сойдёт с рук его заключение. Такое слышишь здесь чуть ли не каждый день, а от того привыкаешь к однотипным фразам и перестаешь обращать на них внимания. Другой не говорил ровным счётом ничего. Лишь тихо постанывал. Его и определили в камеру по соседству со мной.

А уже утром, когда охранники громко клацали металлическими замками, выводя заключённых из общих камер, до меня донёсся окрик одного из полицейских:

– Француза требует командир.

Я уже было приготовился покинуть свой маленький мир камеры. И тащиться по морозу к двухэтажному зданию с верандой. Потом стоять в ожидании у двери. Да к довершению всего слушать длинные речи этого безмозглого идиота Капитана. Но к моему удивлению, охранник загремел замками другой камеры. Той, где поместили новенького, который поднял всю тюрьму своими криками ночью.

Значит, они поймали настоящего Француза! Эта мысль подобно молнии обожгла меня. И заставила как можно быстрее вскочить с нар, бросившись к решетке двери. Он был чуть выше среднего роста, хотя и не очень высок. Да и не столь могуч, как я себе представлял, основываясь на рассказах вождя. Обычный человек. Ничем не примечательный. Даже глаза не выдавали в нем страшного преступника и убийцу. Скорее наоборот. Его весёлый взгляд в сочетании с искренней улыбкой больше располагали к себе, нежели отталкивали. Невольно в памяти возникло лицо Артиста. Тот тоже всегда улыбался.

Француз, выходя из камеры и заметив, как я его разглядываю, скользнул по мне глазами. И подмигнул. Я улыбнулся. Не знаю зачем и почему. Как-то автоматически получилось. Этот человек чем-то притягивал к себе. И в голове мелькнула мысль: а может быть, полицейские вновь ошиблись? Может быть, это такой же, как и я, совершенно случайный господин, просто волей случая попавший сюда вместо настоящего бандита? Ответа я не получил. Его увели. Мы не успели перекинуться и парой слов.

А теперь я, сидя на нарах и наблюдая за паучком, прислушивался к звукам в коридоре. Мне хотелось расспросить этого улыбчивого господина. И ещё до жути хотелось узнать, кто стонет за стеной. Подельник Француза? Или тоже какой-то случайный, попавший в руки правосудия. Видимо, этот был ранен. Не зря же вчера палили во всю. Но почему-то никто к нему не приходил. Ни медсестра, чтобы сделать перевязку, ни врач. Только один из полицейских, выполнявший обязанности фельдшера, зашёл вчера. И больше никого. Видимо, ранение было не серьезным, решил я. Иначе возле него дежурили бы медики. А впрочем, кто его знает. Может быть, у них так заведено. Зачем часто навещать раненого. Зашел один раз, проверил самочувствии, дал микстуру и хватит с него. Тем более, если пациент заключённый. А сдохнет, так и что с того. Всякое бывает.

Паучок наконец-то дополз до своего угла и, с пару секунд постояв у щели в досках, словно удостоверяясь в правильности места, нырнул под пол. В свое темное и холодное жилище. Вздохнув, я бросил взгляд в окно. По светлому голубому небу ползли небольшие белые тучки. Наверное, там, по ту сторону решетки, кипит жизнь. Господа и дамы важно шагают по улицам города. Кто-то заходит к парикмахеру или стоит, глазея на большие витрины магазинов. А кто-то толпится у нотариальной конторы или возле офиса, где оформляют участки. Но самая веселая жизнь начнется с заходом солнца. Я мысленно улыбнулся, представив себе очередь в театр. Разодетых женщин со страусиными перьями на шляпах, весело щебечущих в фойе из бревен и грубо сколоченных стен, отделяющих их от зрительского зала. Деревянный помост в качестве сцены.

Мои мысли прервала скрипнувшая дверь. В тюрьму зашло несколько человек. Дверь хлопнула, и послышались шаги. Я встал с кровати. Подошёл к решетке. Двое конвоиров вели Француза. Вскоре они остановились у его камеры. И послышался металлическое звяканье замка.

– Эй! – крикнул я. – Ты и есть тот самый Француз?

Он обернулся, и вновь его веселые глаза произвели магическое действие, выдавив на моем лице улыбку. Но ответа не последовало. Стоявший у стены человек усмехнулся в ответ и отвернулся.

– Заходи, – скомандовал ему полицейский, отворяя решетку. Другой грубо толкнул Француза внутрь. Камера закрылась, и снова забрякали ключи, запирая замок.

– Отойдите от решетки, мистер, – бросил мне первый полицейский.

– А то что? – ответил я ему.

– Останетесь здесь, – усмехнулся тот и направился ко мне. Второй, закончив с замком, последовал за ним.

– Вас освобождают, мистер Леверт, – бросил полицейский. – Отойдите от двери, не мешайте открывать.

– Освобождают? – непонимающе буркнул я.

– Настоящий Француз пойман. И мы приносим вам свои извинения. Произошла ошибка. Вы свободны.

– Ошибка! Я сколько об этом твердил. И вам, и этим двум дуракам из Серкла, – от негодования или ещё чего-то у меня сперло дыхание. И слова, казалось, не вылетали, а вываливались, застревая в горле. – Ничего себе ошибка. Спасибо, что не повесили хотя бы!

– Все, выходите, – на лице полицейских появились масляные улыбочки. И решетка двери, протяжно скрипнув, отворилась.

Бросив на них мрачный взгляд, я сделал шаг в коридор. Здесь было неуютно. Какое-то странное чувство охватило меня, и желание ругаться исчезло. Не хотелось вообще ничего говорить. Мне не верилось, что это происходит на самом деле. И вон за той дверью в конце коридора меня ждёт свобода. А вместе с ней большие широкие улицы города, театры, витрины, люди, дамочки со страусиными перьями. И вкусный обед. Хотя откуда? Ведь у меня нет ни единой копейки. Но все это ерунда. Что ни будь придумаю. Самое главное, что там я буду свободен. Там будет целый мир. И Вадзаих. Все ещё боясь грозного окрика охранников, который перекроет мне путь к заветной двери, я шагнул вперёд.

Я сделал ещё один неуверенный шаг и обернулся на своего соседа. Грязный Конь.– Чего застряли? – бросил полицейский. – Можете идти. Вас больше никто не задерживает.

– Черт возьми! – вырвалось у меня от удивления. – Ты как здесь?

– Грязный Конь приветствует тебя, Белый Человек, – слабо простонал тот, чуть повернувшись на мои слова. В районе живота у него было большое красное пятно, которое он прикрывал руками, словно боясь, что оттуда вывалятся внутренности. – Грязный Конь тоже рад увидеть Белого Человека живым.

– Ты же хотел уйти в Канаду. Затеряться и начать новую жизнь! – воскликнул я. – Какого черта ты здесь?

– Грязный Конь – воин. Он доводит дело до конца, – бросил тот. – Старый вождь обещал. Грязный Конь не бросает. Грязный Конь – воин. Племя Грязный Конь ждёт. Грязный Конь увидит свой ребенок.

Его глаза помутнели и закатились в глубину век. Он замолчал, потеряв сознание.

– Позовите врача! – я обернулся на полицейских. – Он же ранен. Его надо в госпиталь.

– Что бы он оттуда убежал? – бросил тот, что был с ключами.

– Да не волнуйтесь вы, мистер Леверт. – усмехнулся второй. – Ему что так сдохнуть, что на виселице. Мы этого индейца уже давно поймать пытались. Он за свою жизнь столько наворотил, что черти в аду для него приготовили свою персональную сковородку.

– Не нам их судить, – процедил я сквозь зубы. – Здесь их земля. И их обычаи. Это мы пришли к ним домой. А не они к нам.

– Ну, в таком случае мы его вздернем на специальной верёвке. Индейской! – полицейский громко рассмеялся.

Тяжело вздохнув, я бросил взгляд на Грязного Коня. Он лежал на спине и казался мертвым. Только поднимавшаяся от дыхания грудь свидетельствовала, что где-то в нем ещё теплится жизнь. Опустив глаза в пол, направился к выходу. Ноги заплетались, словно не желая идти. И почему-то казалось, что я недостоин свободы. Поравнявшись с камерой Француза, остановился. Он тоже лежал на нарах и, как и прежде, весело смотрел на меня.

– Ты Француз? – повторил я свой вопрос.

– А вы, видимо, и есть тот самый мистер Леверт, – усмехнулся он. – Много о вас наслышан, – в его глазах весёлый огонек разгорелся ещё ярче.

– Где вождь? – его магия не подействовала. – Он был с Грязным Конем?

– Надеюсь, он сдох, – заржал тот.

Молча я отвернулся. Его смех отзывался в сознании гневом. Я оскалился и, вздохнув, уже уверенным твердым шагом пошел к двери. Мне было приятно слышать, как прогибаются и поскрипывают под ногами доски. Неуверенность осталась позади. И сомнения больше не одолевали меня. Теперь я точно знал, что должен был сделать. Вадзаих осталась там. В племени. Она ждала.

– Увидимся, мистер Леверт, – донёсся голос Француза почти у самого выхода. – Если этот узкоглазый не сдох, передавайте ему привет. Я как ни будь обязательно загляну. У него есть кое-что, принадлежащее мне. И я хочу это вернуть.

Задержавшись на миг у двери, я хотел что ни будь ответить ему. Но снова передумав, молча толкнул ручку вперёд. И чуть не задел мисс Анет. Ее большие красивые глаза впились в меня. И на лице появилась улыбка.

– Теперь все будет хорошо! – она кинулась ко мне, сжимая в объятьях.

Часть 3. Глава 15. Все налаживается.

Большой город гудел, подобно пчелиному улью. Широкие улицы были заполнены людьми. Мимо которых проплывали собачьи упряжки, груженные какими-то тюками. Изредка пробегали лошадиные повозки. И то и дело слышались веселые залихватские крики возниц да каюров. Их перекрывали звонкие голоса мальчишек, рекламирующих какие-то услуги и товары. А в воздухе висел гул, сотканный голосами прохожих, разговаривающих, смеющихся или, наоборот, с грустным видом торопящихся по своим делам.