Ожри Гвижит

– Нас устраивает, – махнул рукой мистер Смит. – Ну что же, дорогой мистер Хлой, где же наш ужин? Он с наслаждением плюхнулся на стул, где только что сидел приветствовавший их господин в шляпе.

– Да это чистой воды грабеж! – воскликнула миссис Кенди, усаживаясь за стол возле мисс Анет. –Десять долларов! В самых лучших отелях теплых стран столько не берут. А здесь… За вот это! – она обвела взглядом грязную залу с выпивающими мужчинами. Которые гудели тяжелым басом, что-то обсуждая между собой и уже не обращая внимания на странную компанию.

– В гостинице будет еще дороже, – прошипел мистер Смит и добавил уже громче, – да, да, мистер Хлой, нас устраивает. А что же, позвольте поинтересоваться, нового произошло в Доусоне? Давненько я не заезжал в ваш прелестный городок.

– Мистера Кенди удар хватит, когда узнает, как мы тут растратились, – проворчала миссис Кенди

– Да все так же, – глаза мистера Хлоя вновь накрыла масляная поволока, и губы искривились в сладенькой улыбочке.

– Не слушайте этого пройдоху, мистер, – вмешался господин за соседним столиком. – Вы бы видели, что здесь было в августе. Люди тысячами грузились на пароходы, да так, что те килем дно скребли. А сколько пешком отправилось – и вовсе не счесть. На Клондайке золота больше нет. И почти все жители уехали в Ном. Теперь там Эльдорадо. А здешние места больше никому не нужны. Неужели вы не заметили?

– Нет, если честно, – мистер Смит сел по удобнее и улыбнулся, почувствовав, как тепло камина разлилось по замерзшей спине. – Мы только приехали, знаете. И пока еще не рассмотрели города как следует.

– Теперь тут остались одни индейцы. Да такие, как я. Те, кто прирос к этим проклятым перевалам своими ногами. Кто стал частью проклятых порогов Юкона. Да и нас становится все меньше. Помяните мое слово, мистер. Доусон постигнет участь Форти-Майл. Скоро он сдохнет, и его поглотит эта проклятая зима, как и многие поселения Аляски.

– Да. До нас в Форте-Юкон доносились какие-то слухи, что старатели из Доусона переправляются в Ном. Но я не предполагал, что масштабы столь велики, – с интересом посмотрел на него мистер Смит. – Не ужели Доусон и вправду погибает?

– О да, мистер, – просипел в густую бороду господин. – Всему есть свой конец. И этому городу, видимо, тоже пришел час умирать. Эх-хе-хех, как же скоротечна жизнь. Вот только пару лет назад тут появилось первое почтовое отделение. И этой проклятой Лады на пустынных берегах Юкона еще не было. А теперь… Я помню, мистер, эти места в то время, когда здесь был только палаточный лагерь. Мы ютились в холодных матерчатых домишках по десятку, а то и больше людей. Проклятые печки не согревали, да и не могли обогреть продуваемые ледяными ветрами жилища. Не редко, просыпаясь утром, мы находили замерзших насмерть товарищей. Но мы держались. Из всех сил держались и возводили эти проклятые стены, – он обвел рукой помещение салуна. – Да, мистер, вот этими руками. Вы слышите! Вот этими, – он протянул к гостям мозолистые ладони, на которых не доставало по несколько пальцев. – Мы штурмовали эти проклятые перевалы. Сколько моих товарищей забрал Чилкут. А сколько утонуло в пенистой воде Белой Лошади? Но мы все равно шли и собирали этот город по крупицам. По маленьким песчинкам. А эти! – он громко выкрикнул в сторону управляющего и помахал ему кулаком, – эти забирали у нас все до последних штанов. Да чего уж, – он глубоко вздохнул. – Этому городу пришел конец. А этот проклятый мистер Хлой даже не хочет угостить старика выпивкой! – он снова помахал кулаком человеку в жилетке.

– Да вы, старина, задолжали уже не одну тысячу долларов, – осклабился тот. – Я же не могу работать только ради того, чтобы поить посетителей бесплатным виски.

– Да вы и виски-то разбавляете. Тут вода одна, – господин с бородой посмотрел в стакан с мутной жидкостью, по бултыхал ее, а потом одним залпом выпил. – Говорю же, вода одна, – проворчал, вытирая губы, уже тише.

– Так вы, значит, старожил в этих местах? – улыбнулся мистер Смит.

– Да уж, есть маленько, – господин потянулся за бутылкой на столе. – Повидал кой чего.

– А не слышали о неком Французе? – мистер Смит бросил это без интереса. Так, как будто говорил о своем друге или, по меньшей мере, давнем знакомом, про которого должны были бы знать все.

– Да тут много разных людей прошло, – господин пристально вгляделся в стакан, как будто увидел в нем нечто удивительное. Потом обвел взглядом гостей. Задержался на мисс Анет. И снова уткнулся глазами в мутную жидкость.

– Мистер Смит! – прозвенел масляный голосок управляющего. – Ваш ужин готов, можете забирать.

Через пару минут на столе у компании появились тарелки с большими дымящимися кусками мяса. И воздух наполнился прекрасным ароматом подрумяненных сочных бифштексов. Которые притягивали к себе взгляды. С них легонько соскальзывали маленькие капельки жира, растекаясь по дну посуды. И источая легкий запах пряностей, каких-то ягод и еще чего-то, что мисс Анет не могла разобрать.

– Это по рецепту местных индейцев, – мистер Хлой улыбнулся, заметив, с каким предвкушением мисс Анет смотрит на тарелку.

– Да, старина, за такие бифштексы можно и на целую неделю задержаться на вашем постоялом дворе! – воскликнул мистер Смит.

Господин с бородой оторвался от созерцания жидкости в стакане и с нескрываемым аппетитом уставился на тарелку мистера Смита.

– А знаете, – вдруг выговорил он, внимательно наблюдая за тем, как нож отрезает небольшой кусок нежнейшего мяса. – Я как-то раз встречал некого человека, который назывался Французом. Правда, это было очень, очень давно. В Форти-Майл. Тогда Доусона еще и не существовало. А вы с ним откуда знакомы?

– Ну, мы не то чтобы знакомы, – толкая сочный кусок мяса в рот, проговорил мистер Смит. И с наслаждением прожевав, продолжил. – Я слышал, у него есть ценный товар. И хотел бы встретиться с ним.

– Ценный товар? – господин наклонил голову на бок и внимательно, словно раздевая, осмотрел мисс Анет.

– Да, знаете. У нас в Форт-Юкон сейчас возник дефицит с некоторой, так сказать, продукцией, – мистер Смит продолжал жевать и делал это так неспешно, наслаждаясь каждой ноткой изумительного вкуса, что господин невольно кашлянул.

– Нет, я этого Француза давненько не видел, – проглотив слюну, пробубнил он. – Но если этот господин здесь, то я мог бы вам помочь.

– Да ну что вы! – воскликнул мистер Смит, проглатывая кусок. – Я ни в коей мере не считаю себя вправе утруждать вас своими делами.

– Дело, конечно, ваше, – пожал плечами господин. – Но Доусон все же пока что довольно большой город. Конечно, много людей уехало, но многие еще остались. Вам будет сложно найти здесь какого-либо человека без помощи местных жителей, – его взгляд снова упал на мисс Анет.

– Ой, вы, наверно, голодны! – словно только заметив вожделение в глазах господина, произнес мистер Смит. – Позвольте вас угостить, – и, поддев вилкой второй бифштекс на тарелке, подал его господину.

– Премного благодарен! Не откажусь! – обрадовался тот и жадно ухватил мясо.

– Если хотите, я могу угостить вас виски? – добавил мистер Смит, наблюдая, как господин толкает в рот большой кусок, с которого капает жир на густую бороду.

– Благодарствуйте, господин, – с набитым ртом ответил тот.

– Мистер Хлой! – громко выкрикнул мистер Смит. – Мистер Хлой! Будьте так любезны этому прекрасному человеку бутылочку хорошего настоящего виски. Я хочу угостить его.

Человек в жилетке пристально посмотрел рыбьими глазами на господина с бородой. Но, ничего не сказав, достал из-под прилавка запечатанную бутылку прозрачного, чуть золотистого напитка и жестом указал, что можно забирать.

– Ох, вы так любезны, мистер… – подобострастно произнес бородач.

– Мистер Смит, – представился благодетель.

– Я буду рад отблагодарить вас за вашу щедрость, – продолжая жевать, вскрикнул господин и, вскочив с табурета, неверным шагом поплелся к барной стойке.

– Ну вот, – усмехнулся мистер Смит, когда тот удалился. – Кажется, наше дело будет проще, чем я себе представлял. Этот господин явно что-то знает.

– Обычный проходимец, – проворчала миссис Кенди.

– Вы не заметили, как он смотрел на мисс Анет? – в глазах мистера Смита появился метал.

– Этот господин не имеет ни малейшего представления о правилах приличия, – Мисс Анет покраснела и опустила глаза.

– Я понимаю ваше возмущение, – ответил мистер Смит, отправляя себе в рот очередную порцию мяса. – Но все же.

– Вы думаете, что это как-то связано с мистером Левертом? – усмехнулась миссис Кенди.

– Полагаю, да, – мистер Смит едва заметно качнул головой.

– Да глупости это все! – воскликнула мисс Анет. – Этот господин просто неотёсанный мужлан и… И вообще! Леверт не может быть бандитом. И нет. Нет. Я никогда не поверю, что он как-то связан с разными негодяями, – она отложила нож в сторону. И, даже не притронувшись ко второму бифштексу, отодвинула тарелку.

– Но все же, мисс Анет, – невозмутимо продолжил мистер Смит. – Нельзя отвергать факты. Возможно, мистер Леверт и не Француз. Тем более, что этот господин утверждает, что знал некого господина, называвшего себя этим именем, задолго до приезда мистера Леверта на Аляску. Но, возможно, ваш жених все-таки каким-то образом связан с ним.

– Господи, вы ошибаетесь! – воскликнула мисс Анет. – Если бы вы знали его так, как знаю я, то…

– Премного благодарствую, – прервал ее голос господина с бородой. – Добрая услуга всегда должна оплачиваться услугой в ответ. Я обязательно разыщу этого Француза. Даже из-под земли достану, если потребуется.

– Мы были бы вам крайне признательны, – мило улыбнулся мистер Смит.

– Да уж, – покачал головой господин, упершись взглядом в мисс Анет. – Помнится, товар у Француза был что надо. Уж в этом-то он настоящий, с позволения сказать, ценитель. Такого товара, как у него, в наших краях не найти. Да и, пожалуй, во всех штатах не сыскать. Впрочем, как я вижу, и у вас, мистер Смит, вкус весьма и весьма тонкий, – он налил себе в стакан виски и с наслаждением понюхал. – Эх, как давно я не ощущал такого прекрасного аромата, – вздохнул он и одним глотком осушил его.

Часть 3. Глава 2. Северо-Западная конная полиция.

Огромный по меркам Канады город разложился на берегу реки Юкон. Высокие крутые склоны гор возвышались над большими двухэтажными домами широкой улицы. Вокруг теснились улочки по меньше, по уже со множеством закутков, переулков и суетящимся на них разночинным людом. А впереди, за впадавшим в Великую Полярную реку Клондайком, виднелись огни Клондайк-Сити. В спускавшихся на северные земли сумерках они казались маленькими светлячками, разбросанными щедрой рукой Санта Клауса. И глядя на них, шедшая среди толпы мисс Анет с сожалением вспоминала прошедшее Рождество.

Мистер Смит хотел уже на следующий день по приезду заявиться в Форт Херчмер, где располагались казармы полиции, и заявить о преступниках, прячущихся в Доусоне. Но все его планы спутал праздник. В сочельник офицерам было не до приема разных господ с их жалобами. Граждане в праздничном порыве веселья могли в любой момент устроить перестрелку. Массовую драку. Или того хуже – пожар, которые случались весьма часто и стоили городу очень больших денег. Поэтому мистера Смита вежливо проводили со двора, даже не выслушав.

«После, господин. Все после», – мило улыбался в усы высокий полицейский, осторожно, но настойчиво подталкивая опешившего мистера Смита в спину. К высоким воротам частокола, которые ограждали Форт от крутого, заросшего мелкими деревцами мыса, образованного слиянием Юкона и Клондайка. На довольно широкую дорогу, которая тянулась вдоль всего города, упираясь одним концом в ворота.

Его слова были вежливы и осторожны. Настолько осторожны, что, как было, мистер Смит не пытался найти повод для возмущения, у него ничего не получалось. Наблюдавшая эту сцену мисс Анет смущенно прятала улыбку, но слова давили ее изнутри, рвались наружу, подобно дикому необузданному потоку. И державшая их преграда все-таки не выдержала: «Не упорствуйте, мистер Смит. Уважаемый господин полицейский может вас слушать всю ночь, если вы того пожелаете. Ему, наверно, скучно будет в казармах. И рождественские истории его могли бы развлечь». А потом добавила невинным голоском, словно забивая последний гвоздь: «Ведь так, господин офицер?» и мило улыбнулась, хлопая ресницами. Тот ничего не ответил, лишь окинул ее строгим взглядом и сделал вид, что не расслышал. А мистер Смит сверкнул на нее злыми глазами и тихо буркнул: «Ну ничего, время есть. Мы через пару дней зайдем».

Счастливая мисс Анет с головой окунулась в кипящую жизнь большого города. За время, проведенное в Форте-Юкон, среди бесконечных снегов и тишины, ей ни разу не представилась возможность сходить на танцы или в театр. А в Доусоне чувствовалось течение чего-то неуловимого. Чего-то пленительного. Столь прекрасного и веселого, как в Техасе. Того, о чем она уже, казалось, позабыла. Словно оно осталось где-то в другой жизни, а то и вовсе было придумано ею самой. И в реальности никогда не существовало. Но здесь, среди больших, излучавших манящий свет окон. Горящих возле зданий фонарей. Громкой музыки, вырывавшейся из дверей заведений, над которыми красовались яркие разноцветные вывески. Она вдруг ощутила жгучее желание нырнуть с головой в круговорот бурного течения. А после – будь что будет.

Вечером в сочельник, стараясь не обращать внимания на неодобрительный взгляд миссис Кенди. Она вытащила из своего чемодана самое красивое платье, которое берегла для особого случая. Сапожки на высоком каблуке. Миленькую шляпку. И, порхая, словно бабочка возле большого зеркала в их комнате, принялась наряжаться. Платье было столь красиво, что невольно она залюбовалась его отражением, примеряя к себе. И даже позабыла о сидящей на кровати матери. Которая все это время внимательно наблюдала за дочерью, не сводя с нее глаз. Ярко красное, с бордовыми кружевами по низу и на плечах. С толстым широким поясом, пролегавшим белой полосой на талии. И красивым кружевным воротом. Оно разжигало в мисс Анет что-то теплое и задумчивое. И это что-то мягко скользило по ней, растекалось по плечам и вниз, заставляя прикусить нежную розовую губу.

– Далеко вы, мисс, собрались? – напомнила о себе миссис Кенди.

Мисс Анет вздрогнула, посмотрела в отражение и улыбнулась.

– А мы сегодня утром с мистером Смитом прогуливались по городу и совершенно случайно натолкнулись на такое прелестное заведение, – она перевела взгляд на себя и чуть наклонила голову на бок. – Со стороны мистера Смита было очень любезно проводить меня. Мы так весело провели время. Он такой забавный. А уже в самом конце, когда мы собирались уходить, меня пригласили на рождественский ужин. Говорят, будет весьма интересная программа.

– И кто же этот смельчак? – губы миссис Кенди едва заметно выгнулись вверх, но глаза стали еще более жесткими, чем прежде.

– Один господин полицейский, – мисс Анет чуть покраснела, но внезапно ее взгляд оторвался от платья и перекинулся на отражение матери. Левая бровь чуть поднялась.

– Полицейский? – миссис Кенди искренне удивилась. И некоторое время молча хлопала глазами на дочь. Потом вдруг усмехнулась и устало зевнула.

– Я бы не стала одевать красное, – буркнула она как бы невзначай и потянулась за лежащей на столе книжкой. – С его красным мундиром вы будете смотреться слишком вульгарно и вызывающе.

– Ну и пусть, – мисс Анет покривлялась перед зеркалом и через минутку добавила: а почему бы и нет.

Миссис Кенди фыркнула и уткнулась в книгу, потеряв всякий интерес к наряжавшейся девушке.

А потом был прекрасный вечер. Он зашел за ней в восемь, когда уже окончательно стемнело. Совсем молоденький, маленький. Смотрел на нее своими наивными глазами, как забавный щенок на щедрую хозяйскую руку. Боялся прикоснуться и каждый раз запинался, глядя в ее лицо. Миссис Кенди лишь крякнула на его приветствие и, осмотрев шубу с четырьмя кожаными галунами спереди, перепоясанную черным ремнем, на котором висел револьвер. Опустила взгляд на синие штаны, черные высокие сапоги. После чего отвернулась и словно перестала замечать.

В кабаре действительно была замечательная программа. Красивые и не очень дамочки плясали на сцене. Похабно поднимая юбки. Гремела замечательная музыка. Хотя пару раз мисс Анет уловила фальшивые нотки. Впрочем, это не мешало ей веселиться. И она кружилась в середине большого зала, которую освободили от столов для танцующих. Привлекая к себе жадные взгляды мужчин и завистливые женщин.

За весь вечер она почти ни разу не присела. Словно впервые за многие и многие годы отдалась бесконечному и прекрасному потоку звуков. Тянущих вдаль. В неведомое. Воздушное. Кружить, кружить. И молодой полицейский, увлекаемый ее звонким смехом, кружил рядом, смущенно опуская глаза и краснея, когда она, казалось, нечаянно задевала его, приближаясь чуть ближе, чем это было необходимо. Ее забавляла растерянная улыбка, застывшая на губах кавалера. И несмелая рука, боявшаяся крепко сжать ее нежную ладонь. Как это делал Леверт. Казалось, он совершенно забыл, что был приставлен начальством для охраны порядка в заведении. И не замечал ничего, кроме нежного аромата ее духов, горячего тела, пышущего молодой грудью рядом с ним. Подхваченный вихрем молодой человек кружился вслед за мисс Анет.

Он не видел, как во время очередного танца двустворчатые двери открылись, и в блестящий, украшенный золотом и резным деревом зал вошел не высокий полицейский солидного вида с густыми усами. Поискал глазами кого-то среди посетителей. Уткнулся взглядом в спину молодого человека. Его брови поползли вверх. Потом замерли. Сблизились. Глаза стали колючими, твердыми. Он погладил усы. Перевел взгляд на весело улыбавшуюся мисс Анет. Кашлянул в кулак. И, отвернувшись, вышел.

Мисс Анет бросила взгляд на молодого полицейского, от чего тот густо покраснел и потупился. Чуть приоткрыла пухленькие губки, но промолчала.

Домой она вернулась уже очень поздно. Кабаре продолжало гудеть музыкой и громкими мужскими голосами, среди которых, разгоняя ночь, слышались женские вскрики и звонкий смех. Она была довольна. От безудержного танца болели ноги, кружилась голова. Но легкая истома, охватившая ее, была приятна. Словно нежная волна теплого техасского ветра, касающегося лица, груди, живота. Кавалер, бросив свой пост, проводил ее до самого постоялого двора мистера Хлоя. Там тоже шло веселье. И слышалась музыка в баре. Но, к видимому удовольствию молодого человека, на улице никого не было. Соседняя дверь, обрамленная ярким фонарем, была прикрыта. И, кажется, за ней было пусто.

Всю дорогу по замерзшему Доусону он молчал, как будто боясь нарушить некую преграду, возникшую между ним и разгоряченной девушкой, только они остались вдвоем. Она ждала. Ей было интересно, справится он со своим волнением или так и будет молча идти, боясь заговорить. Но у самого входа в комнаты он вдруг ухватил ее за талию, закружил и, прижав к двери, быстро зашептал, глотая слова от волнения.

– Мисс Анет, мисс Анет. Я не соображаю, что делаю. Вы. Вы…

– Держите себя в руках, мистер Риз, – тихонько вскрикнула она и попыталась отстранить его.

– Нет, вы не понимаете, – его рот был близко к ее губам, и она чувствовала, как дыхание молодого полицейского касается ее лица.

– Что вы делаете? – произнесла она спокойным и строгим голосом.

– Вы сводите меня с ума, – выдохнул он и отстранился.

– Прощайте! – бросила она громко и, открыв дверь, проскользнула внутрь. На пороге остановилась. Окинула его презрительным взглядом. Потом, заметив, как он опустил глаза, и его лицо стало такого же цвета, как китель, чуть улыбнулась, и в ее глазах на миг сверкнуло нечто нежное. Но к тому времени, как он это заметил, дверь закрылась, и за ней послышались поспешные шаги по лестнице, ведущей на второй этаж. К номерам.

С Рождества прошло уже несколько дней. Мистер Смит снова сходил в Форт Херчмер. И на этот раз, как могла судить мисс Анет из его рассказов, вполне удачно. Его выслушали. Мистер Смит сумел добиться аудиенции с самим начальником форта. Не высоким, усатым и очень умным, по словам мистера Смита, человеком. Он его выслушал и нашел это дело весьма важным. У них, оказывается, давно уже ходили слухи о каком-то мафиози, подмявшем под себя часть игорного бизнеса и несколько борделей в Доусоне и Скагуэе. Который называл себя Французом. Но его никто никогда не видел. А может быть, и видели, но боялись мести и потому молчали. Ведь такие, как Француз, на нее очень и очень скоры.

Молодой полицейский больше не появлялся. И мисс Анет была несколько озадачена, решив, что после той ночи он уже никогда не посмеет попасться ей на глаза. Она каждый день выходила на прогулку и по долгу бродила по улицам среди толпы. Заглядывала в большие горящие окна магазинов. Любовалась грубыми, но притягательными своими вывесками и плакатами кабаре, барами, отелями. Стояла возле почты и офиса регистрации участков, где всегда толпилось множество людей. Галдящих, смеющихся. В пыльных шубах и с обветренными лицами, изрезанными глубокими морщинами, которые оставил жгучий морозный ветер Юкона.

Ей нравилось заглядывать этим людям в лицо, пытаясь понять их мысли по наивному грубому выражению, навеки застывшему подобно маскам. И подобно им же, они пугали ее. Было там, глубоко за этой гримасой, нечто опасное, дикое и обречённое. А потому не боящееся ничего и готовое к смерти в любой момент. Или к убийству. Но, как ни странно, ее это только притягивало. Она удивлялась, но холодно и спокойно признавала. И как-то отрешенно отмечала для себя, не желая искать причину.

Так и в этот день она, пообедав и немного повалявшись на довольно жесткой кровати, отправилась бродить по городу. И теперь не спеша шла в рано опускавшихся на Доусон сумерках, заглядывая в сторону огней Клондайк-Сити. Мимо спешили какие-то люди. Какая-то дамочка в сапогах и черной длинной шубе громко выругалась на промчавшуюся собачью упряжку. Мисс Анет обернулась. Женщина, заметив ее, умолкла и, горделиво подняв голову, зашла в магазин одежды. Мисс Анет отвернулась и вдруг заметила молодого полицейского.

Он тоже заметил девушку. Опустил глаза. Поправил торчащие из-под мышки листки бумаги. А потом, убедившись, что она не обращает на него внимания. Да и вовсе перешла на другую сторону улицы, к витрине с надписью «Юрист». Молодой полицейский вдруг упрямо зашагал в ее сторону. Мисс Анет остановилась у дверей, словно читая расписание приема, и приготовилась.

Он подошёл и замер в стороне от нее. Она сделала вид, что не видит его. Тогда он кашлянул и вдруг, наверно, сам того не ожидая, выпалил:

– Вы извините меня, мисс Анет. Сам не знаю, что на меня нашло. Я бы никогда не посмел…

– А что это у вас такое? – оборвала она, показывая на стопку бумажных листков. И ласково улыбнулась.

– Да это бандит какой-то, – осмелел он.

– Бандит! – округлила она глаза. – Опасный?

– Да. Наверно. Я не знаю, – промямлил полицейский. – Видите ли, меня начальство не очень жалует. А это вот, – он протянул ей листки. – В наказание мне дали. За тот вечер, – он потупился. – Оказывается, наш начальник заходил с проверкой тогда. Ну а теперь вот хожу. А я даже, верите ли, нет, не знаю, что это за человек. Просто хожу, развешиваю. Еще надо часть на почту отнести, чтобы по другим городам разошлось, – он умолк, и его брови медленно поползли вверх.

Мисс Анет смотрела на листки в протянутой руке и дрожала. Из ее глаз текли слезы. «Разыскивается опасный преступник Леверт Тесол по прозвищу Француз». Большая черная надпись венчала портрет совсем молодого человека, в котором, без сомнения, угадывался ее жених.

– Что с вами? – обеспокоенно воскликнул полицейский и подался было подхватить ее под руки, но в нерешительности остановился и лишь участливо поинтересовался: Вам плохо? Вы, наверно, больны, а я тут задерживаю. Разрешите проводить вас домой.

– Нет, нет, – всхлипнув, ответила мисс Анет, вытирая глаза. – А, впрочем, да. Не обращайте внимания. Мы, женщины, бываем очень чувствительны. Вы же наверняка знаете. Этот человек напомнил мне одного господина из Техаса. Не хочется вспоминать. Я хотела бы побыть одна, вы уж извините.

– А разрешите мне пригласить вас вечером, – испуганно выпалил полицейский. Потом сделал паузу, словно обдумывая то, что сказал, и неуверенно добавил. – В театр. Тут, знаете…

– В Доусоне есть театр? – удивилась мисс Анет и шмыгнула носом.

– О да! – оживился молодой полицейский. – И еще не один. Иногда бывают весьма неплохие постановки. Не хуже, чем в Париже или Риме.

– Правда? – бросила она.

– Я бы с радостью составил вам компанию! – воскликнул он. – Разрешите завтра вас сопровождать?

Он говорил медленно, осторожно. Делал долгие паузы, подбирая слова. И все шумел, шумел. Мисс Анет бросила взгляд на листки, потом перевела его на молодого человека. На мгновение в уголках глаз что-то мелькнуло. И тут же исчезло, словно уйдя куда-то в глубину. Она несколько печально улыбнулась и тихо прервала его: