Птица и череп

На строчке первого места красовалось имя – Серафима Рейснер.

Васса подумала некоторое время, хватит ли ей сил завести такое знакомство, насколько кто-то, обожествленный ей, может оказаться хорошим человеком, и для чего ей это знакомство в действительности нужно, но затем сделала вывод, что проблемы нужно решать по мере поступления, и вбила имя в поисковик.

Много времени поиск не занял. Девушка с первого места сводной таблицы не скрывалась, выглядела довольно милой, а еще разделяла часть интересов самой Вассы, по крайней мере, так могло показаться на основании той информации, что была доступна. А Васса бросила не парочку взглядов, она изучила всё. Серафима Рейснер – явная фанатка магического мира, лишенная возможности в него попасть, на взгляд Вассы позиция довольно близкая к её собственному желанию выбраться подальше от бесконечной унылой пустыни, но при этом живущая в технологичном развитом центре, таком далеком от представлений Вассы о своем доме, что несколько омрачило представления о возможности знакомства, но разочаровываться ещё было рано, как минимум стоило хотя бы завести с ней диалог, а вот здесь начинались некоторые трудности. Потому что даже со всеми новоприобретенные знаниями, прокручивая в голове предполагаемые варианты развития событий, Васса не ощущала себя достаточно уверенной, её потряхивало от волнения, пока она пыталась придумать, что именно должна написать, как начать разговор, что говорить, что если Серафима поймет всё неверно, а что если уже сотня человек решила с ней пообщаться, если все эти страждущие уже успели утомить её? Вопросы разрывали Вассе голову, и она не знала, что с ними всеми делать, не могла найти ответов на них и плавно загоняла себя в тревогу о будущем, которое ещё даже не случилось, она отчасти Серафиме завидовала – за её успех, за её технологическое прошлое, и отчасти видела в ней зазнавшуюся личность с высоким уровнем самомнения, ни во что не ставящую других, но в то же время понимала, что это исключительно её воображаемое видение. В конечном счете, Васса собрала все свои страхи и кулак и ткнула на иконку сообщения, но ничего, кроме простого “Привет”, придумать не смогла, да и не решилась расписывать что-то более длинное, чтобы не напугать, боялась спугнуть своими слишком большими сообщениями с кучей вопросов, которые роились в ее голове, перескакивая с одного на другой, ведь ей хотелось знать так много: как Серафима оказалась первой, что она сделала, как-то готовилась или просто родилась с такой удачей, особенно при том, что изначально не обладала никакой магией, чтобы иметь хоть какую-то предрасположенность; как жила в своем обществе, наполненном технологиями, но совершенно лишенного какой-либо старой-доброй классической магии; как решила, что ей стоит принять участие, почему, как прошло её путешествие – Васса просто хотела знать всё. Но начинать нужно было с малого – так она решила.

Несколько минут Васса судорожно сжимала в руках телефон, всматриваясь в значок непрочитанного сообщения, пыталась отвлечься, раз ничего не происходило, но все её мысли так и крутились вокруг этого несуществующего диалога. Сестра где-то гуляла, её не было с самого утра, и Васса не знала, что так Дэ заняло, никто и не сообщал Вассе такие вещи. Да и к тому же, думала она, Дэ взрослая и самостоятельная, чтобы решать свои проблемы без участия младшей сестренки. Как и всегда, впрочем. Возможно, у неё тут были встречи, или что угодно другое, о чем Васса не спрашивала. Это её не касалось, на самом деле, и не ей было интересно, в отличие от ожидания.

Наконец, спустя какое-то время, ответ был получен – не менее лаконичное и сухое “Привет” засветилось в ветке диалога. Васса тяжело вздохнула, осознала, что такими темпами далеко они не уйдут, и, понимая, что нужно ответить чем-то, что объяснит всё, но при этом не слишком утомит длиной текста, Васса принялась печатать.

“Видела тебя в списках лидеров, подумала, может…” – написала она в окошке и задумалась, что за “может” она там хотела предложить, потому что идей у неё не было, и что именно нужно предложить наиболее совместимому кандидату, чтобы… Васса задумалась еще основательнее, пытаясь понять, какую цель преследовала в принципе: хотела что-то узнать, получить, подружиться или найти неплохого партнера для тренировок? В конце концов, решила: вот он – неплохой вариант, который был нужен. “… может, мы могли бы помочь друг другу”, – дописала она, ощущая себя отвратительно от того, какими клише-загадками разговаривает, не хотела такой казаться, но получалось всегда только так, будто контролирование ситуации не входило в необходимые умения.

“В плане чего?” – пришел ей ответ.

 “Мы могли бы, например, потренироваться вместе. Что ты думаешь по этому поводу?” – с волнением, ощущая, как скользят по экрану мокрые пальцы, напечатала Васса ответ.

Почти сразу ей пришло:

“М-м, может быть”

И следом ещё несколько строчек:

“Почему бы и нет?

“Нашла этот список. Вижу, ты там тоже есть”

Васса улыбнулась, глядя в диалог, от того, насколько удачно все пока что шло, вроде бы не случилось ничего существенного, но мысль, что ее тоже заметили и узнали, немного грела душу. Успех в чём-то, что от тебя не зависит, был для неё таким манящим и притягательным, ощущался, словно удача по праву рождения. Вассе понравилось это ощущение, прибавляло ей очков к самооценке.

Она практически обожала эту удачу.

Серафима сказала, что Васса может называть её просто Фимой, что она не так уж и хороша, как та думает, и что она была бы очень даже за готовиться к отборочным вместе, потому что ощущала нехватку знаний о том, как пользоваться магией. Вассе ужасно льстило, что кто-то, кого она считала невероятным человеком по факту рождения, действительно нуждался в какой-то помощи от нее и ценил эту помощь.

Так или иначе, они нашли место, чтобы проверить свои возможности.

– Эй, целься лучше! – усмехнулась Васса с высоты, кинув на Фиму короткий взгляд, увернулась от очередного пролетающего мимо каменного снаряда и весело рассмеялась. Васса шагала по небу, словно по воздушной подушке, сила ветра в её руках становилась чем-то невообразимым, будто бы превращала окружающий её прозрачный и легкий воздух в твёрдое покрытие. Фима фыркнула, топнула своей аккуратной ножкой, кажущейся такой маленькой с высоты, и вокруг Вассы вырос совсем неаккуратный и немаленький каменный склеп. Крышка неожиданно рухнула на нее сверху, вынуждая пригнуться, и захлопнулась с грохотом, закрывая доступ к свету. Правда, Васса хранила некоторые секреты в секрете, как и все вокруг. Она вытянула руки в стороны, прикрыла глаза и вспомнила, как проходила обучение несколько лет назад, хотя её учителя все время твердили, что нельзя делать то, что она делала, что это опасно и может повлечь за собой нежелательные жертвы, Васса была иного мнения, она представила, как пробирается внутрь окружающих её стен, разрушая их структуру изнутри, и каменные стены разнесло на части, осколки полетели в разные стороны, острыми кусками вбиваясь в землю, а часть стен посыпалась песком вокруг, пыль от них забилась в нос, отчего Васса чихнула. Фима увернулась от летящих осколков, но не успела среагировать позже, её снесло потоком этого шквального ветра, смешанного с пылью, и она ударилась об обломки своих же камней. Васса возликовала, мысленно засчитав себе очко, хотя никаких правил они не устанавливали. Фима не торопилась подниматься, скорее всего, решила Васса, ей попросту было больно. Обеспокоенная, она опустилась на землю, осторожно на пробу позвала по имени, но подходить ближе не спешила. Фима все еще лежала там и не двигалась, вынуждая от повышающего беспокойства осторожно приближаться к ней, поглядывая настороженно. Васса позвала её по имени снова и не получила ответа, подошла чуть ближе, начиная почти всерьез беспокоиться. Однако Фима почти незаметно хлопнула ладошкой по земле, и ноги Вассы провалились вниз, в землю, почти по колено, и тут же окружающий их песок застыл, больно сдавливая конечности. В реалиях Битвы ей могли бы засчитать победу, если бы она сделала это вовремя, под самый конец, если бы противник не смог выбраться под последние отсчитывающие секунды. К сожалению для Фимы, вокруг был только песок, а песок для Вассы был самым лучшим другом. Она дернула пушистым ухом, чуть подняла руку, развернула ладошкой вниз вдоль линии горизонта, и застывшая земля вокруг её ног постепенно начала дрожать, пошла трещинами, раскололась на мелкие фрагменты, рассыпалась на песчинки, а Васса постепенно поднималась все выше и выше, улыбаясь словно победитель.

Фима поднялась на ноги, вымученно и болезненно скривилась, разочарованно нахмурилась.

– Это не честно, – бросила она с обидой в голосе.

Васса только пожала плечами, осмотрелась вокруг – несколько зевак наблюдали за ними, но совершенно её не беспокоили, она думала: пусть знают, что она настроена серьезно, и что никакие мнимые сложности её не остановят.

– Так что это было? – недовольно спросила Фима, отряхиваясь. Песчинки забились в каждую складку её одежды.

– Что? – беспечно спросила Васса, легко махнула рукой, и песок с Фимы посыпался вниз, словно ничего его не удерживало.

– Это, – кивнула Фима, совершенно очевидно обводя себя взглядом. Васса улыбнулась, уклончиво отвечая:

– А. Я родилась в пустыне.

Словно это всё объясняло, ей не хотелось много распространяться, по крайней мере, больше, чем уже, тем более что окружающие люди продолжали кидать взгляды в их сторону, и кто-то из них мог быть претендентом тоже. Хотя не слишком большим открытием было бы для них, что кто-то попал в ветку, не совпадающую с его изначальными способностями. Однако, Фима кивнула, не уточняя ничего, быть может, трюк с одеждой всё ей объяснил.

– На арене мы всё равно не встретимся, что даже к лучшему, – сказала Фима, оглядывая наблюдающих, и шепотом добавила. – Я всё же надеюсь победить.

Что ж, усмехнулась Васса мысленно, цель у них схожая.

Начало Битвы приближалось.

Васса как никто понимала, что времени всё меньше, а вопросов только больше. Их условные тренировки с Фимой приносили не то чтобы большую пользу, учитывая, что относились они к разным веткам, и по этой причине не были так полезны для практики друг друга, как кто-нибудь со схожими способностями, что просто невозможно было осуществить, не раскрывая тайн, что хотелось использовать в качестве какого-то преимущества хотя бы на первой битве. Да и на тренировочных площадках было слишком много песка, не дающего Вассе полноценно ощутить динамику реального боя, постоянно сбивающего идей использовать его, песок тянулся за её ветром, но его поведение значительно отличалось, и потому Васса постоянно склонялась к нему, но арена на настоящей Битве могла быть какой угодно другой.

Общаться с Фимой было интересно и вне песчаной арены, хотя Фима была слегка помешана на магии, Вассе нравилась мысль, что они обе следили за магическим миром с раннего детства. Но отборочный этап приближался, и в один из дней Васса с Фимой лениво наблюдали за другими претендентами из расположенного рядом с тренировочной площадкой места для отдыха, проблем с адаптацией обе они уже не отмечали, но зато с идеями была беда катастрофических масштабов. Отборочный этап проходил на совершенно ровной и лишенной каких-либо дополнительных элементов площадке параллельно для четырех веток одновременно, разделенных на отсеки большими стенами, и имел серьезное ограничение по времени, за которое ты должен был показать, насколько хорошо понимаешь стихию и можешь ей овладеть, сделать что-то выдающееся за короткий промежуток времени являлось невозможной задачей без хорошего воображения.

– Что собираешься делать? – спросила Васса, не открывая взгляда от экрана телефона, на котором мелькала новостная лента Ситты. – С отборочными, я имею ввиду.

В ленте уже набрались посты и фотографии с тренировочной площадки. Статьи про будущих, с их слов, участников, которые были готовы рассказывать про себя, не беспокоясь о своих соперниках и не нуждаясь в сокрытии тайн. Одна такая, улыбаясь, сворачивала в спирали вытекающую из глубокого пореза кровь, и Васса поежилась, ощущая неприязнь при виде крови, тем более в таком неестественном состоянии, и еще больше от мысли, что девушка эта добровольно себя резала ради представления. Ещё один молодой парень ничего не показывал, но Васса видела уже не первый раз, как он рассказывает о своей невероятной полной приключений жизни, и удивлялась, как ещё другим не надоело слушать его, определенно, выдуманные истории. Она также наткнулась на истории о сборищах претендентов ветки воды у многочисленных фонтанов Ситты, ещё недостаточно познавших свои способности создавать воду самостоятельно, а не только управлять ей.

Фима пожала плечами, видимо, не зная, что ответить. До отборочных оставалось всего три дня, а

– Мои идеи состоят из каких-то абстрактных представлений о том, как работает магия в целом. Или вроде того. Сама-то придумала?

Кривоватая улыбка на лице Вассы ответила за неё.

– Если бы придумала, вряд ли бы спрашивала, – сказала она, тяжело и горестно вздыхая, рухнула лицом в свои руки, утыкаясь щекой в угол телефона.

– Времени почти не осталось, а мы даже не пытались. Это нормально, как считаешь? – раздосадовано вздохнула Фима, сползая вниз по трибунам, практически перетекая на нижнюю лавочку. Хорошо, что там никого не было.

– Нет, абсолютно не нормально, – кивнула Васса и запустила маленький вихрь на пальце, удерживая голову второй, упирающейся в колени, рукой. Вихрь крутился и покачивался, словно в танце, гипнотизировал своим видом, Васса смотрела на него и с каждым поворотом потока её голову посещали разные мысли.

До начала оставалось всего три дня, а никаких адекватных, не банальных и скучные, идей в голову не приходило. И никто, кроме них самих не сможет им помочь, даже рассчитывать на Фиму было невозможно, Васса могла помочь себе только самостоятельно, спасти саму себя, как и каждый участвующий. Может быть, у Фимы были какие-то мысли, но она не собиралась делиться ими, но на эту тему Васса могла только спекулировать, она не знала наверняка, но и не верила Фиме настолько хорошо. По крайней мере, свои зачатки идей Васса не планировала озвучивать, даже если с Фимой они были в разных ветках.

– Это так круто, хотела бы я тоже воздух, – вздохнула Фима с восхищением, наблюдая за вихрем.

Не считая свои текущие умения чем-то выдающимся, Васса только грустно улыбнулась, пряча миниатюрный вихрь в ладошке, смотреть на него было тошно, потому что в голову лезли бесполезные философские мысли: его плавные повороты чем-то напоминали Вассе нынешнюю ситуацию, в которой все бесконечно крутятся в рамках одной проблемы, не способные вырваться за её пределы, не способные придумать решение, которое помогло бы покинуть границы, а не постоянно возвращало в центр, к началу пути. Это раздражало Вассу, она ощущала себя именно тем, кто не может справиться с поиском выхода, постоянно возвращаясь в исходную точку. И это напомнило ей ещё об одной ситуации, в которой она могла только наблюдать со стороны.

– Я видела одного странного паренька, который постоянно крутится вокруг моего Духа.  И меня это настораживает, вроде обычный такой, ничем не примечательный, чего ему надо? – недовольно закончила Васса, потянулась за телефоном снова, чтобы показать фотографии. Фима молча заглянула в экран, её выражение лица стало слегка удивленным, но Васса не обратила внимания, продолжая:

– Вот, погляди, – ткнула она в экран, пролистывая несколько страниц, – Дух постоянно оказывается рядом с этим парнем, словно бы из ниоткуда появляется, будто знает, где тот находится, меня это кошмар как настораживает. Просто, понимаешь, это как-то… слишком. Не должны Духи так много времени тратить на кого-то, кто даже не участник.

Васса, правда, вообразила сама всю ситуацию, потому что в её распоряжении было всего две пачки фотографий из двух локаций Ситты: первая смазанная из волновидного здания, на которой можно различить силуэты и сверкание портала, и вторая – тоже с порталом, но на улице, – куда более четкая, отчего у Вассы и создалось впечатление, будто Дух делал это специально, только она не могла понять зачем. А еще была та странная встреча в холле, в которой Васса и вовсе запуталась, но сочинять варианты ей очень нравилось, в одной время хотелось и не хотелось знать реальную причину всего, чтобы можно было предполагать противоположные и самые невероятные варианты.

Пока Фима задумчиво и с некоторым сомнением рассматривала фотографии, Васса продолжала:

– Соглашусь, он милый и всё такое, но я тоже милая, и почему ко мне нет такого внимания? Ни-ка-ко-го. Потому что существует какой-то паренек, который уже успел втереться к Духам в доверие?! Причём совершенно не понятно, как, когда и почему!

– Не думаю, что дело в этом, – протянула Фима с легким раздражением в голосе. Васса замолчала, недоуменно оборачиваясь, не понимая, что именно её так раздосадовало, подумала, что дело в резких словах, которые Фиме попросту не понравились, но тихо ожидала продолжения.

– Я знаю его, – отвернулась от экрана Фима и склонила голову на бок, смотря куда-то в сторону, – вроде как. Мы несколько раз общались. Он не… втирался в доверие, как ты выразилась, просто… я даже не знаю, думаю, ему не повезло. Мне не показалось, что он слишком уж, – она замолчала на мгновение, а затем добавила с сомнением, – заинтересован в таких вещах. Я имею в виду внимание.

Вассу захватило неприятное ощущение вины, замаячило на периферии сознания и не давало ей покоя. Она не хотела обижать Фиму своими словами, но не думала, что может, да откуда ей было знать?

– Его зовут Шин, если интересно, – продолжила Фима мрачно, также смотря в сторону. –  Могу познакомить. Может быть, твоё мнение изменится.

Васса сомневалась в том, что её мнение способно измениться, разве что возможность услышать историю не от случайных фотографов и людей из сети, а от первоисточника казалась ей заманчивой, однако… это разрушило бы все другие теории, которые люди так активно строили, и которые так Вассе нравились. Хотя ей было ужасно интересно, что он бы ответил на неожиданные вопросы, если бы она была достаточно общительна, чтобы их задать. Однако случайная мысль о том, что она не была достаточно общительна, расстроила до невозможного.

– Может быть, – вздохнула Васса, желая перевести тему, – не будем об этом. Они все там занимаются какими-то особыми делами с особыми людьми, а мы не входим в их число.

Она понимала, что подобное опечалило бы кого-угодно – осознание того, что всегда есть кто-то, кто получает больше, даже при прочих, казалось бы, равных условиях, Васса терпеть не могла это мучительное чувство безысходности от того, что ей никогда не выпадает и шанса на получение желаемого, что ей приходится стараться, прикладывать усилия, когда другие получают все так легко и просто. Она не хотела зацикливаться на этой мысли, но мысль пропитывала сознание, и бороться с ней Васса не могла, она вполне была способна утонуть в своей же голове, если бы из размышлений её не вырвал голос:

– Огонь тоже выглядит здорово, – протянула Фима внезапно, быть может, заметив задумчивость подруги.

Васса посмотрела на неё расфокусированным взглядом, находясь в своих мыслях и не понимая, о чем шла речь, какую часть диалога она пропустила, но Фима ничего не ответила, вместо слов подняла руку и указала в сторону площадки, Васса перевела взгляд в нужную сторону и увидела и правда очень завораживающее зрелище: заходящее солнце оставляло след на трибунах напротив, окрашивая их в оранжевые цвета, искусственная трава отливала желтым, а в некоторых местах даже красным, на фоне заката цвет пламени, сливающийся с отражением солнца, превращал магический огонь в продолжение природного явления, он следовал за движениями рук, всего тела, обвивал хозяина петлями, вспыхивал искрами и разливался, словно вода, по горящей в закатном свете траве, а владельца, исполнителя причудливого танца, превращал в некое подобие затерянного в природе мистического существа, жителя уединенного места, взывающего к духам.

Но все это, по мнению Вассы, было глупым романтизированием, красивым, но совершенно чуждым явлением там, где до красоты никому не было никакого дела, ведь пробраться на самый верх одними танцами – идея абсолютно дикая.

Глава 13

Лана всё также казалась безоговорочно потрясающей, даже не смотря на то, что Шин не виделся с ней несколько дней, и понятия не имел, чем она занималась всё это время, но был уверен, что та явно не проводила его впустую, по крайней мере, он думал, что такой человек, как Лана, точно был способен распределять своё время правильно. И при этом оставаться максимально успешным. Шин уже не скрывал, что завидовал её таланту, но всё также не понимал, почему, при всём этом, Лана проводит с ним так много времени.

Сегодня она снова задалась идеей вытащить Шина на свежий воздух из его отчаянного одиночества, и, хотя он не слишком хотел соглашаться, бесцельные попытки что-то придумать сводили его с ума. Выйдя из здания общежития, они направились в неопределенном направлении и набрели на большой парк с фонтанами, лавочками, красивыми скульптурами и, возможно, прогуливающимися здесь местными жителями, но, учитывая наличие в Ситте Битвы, Шин очень сомневался, что вблизи стадиона можно встретить местных. Парк выглядел не слишком большим, компактно умещался в виде узкого треугольника между двумя лучами-улицами, упираясь вершиной в стены стадиона, огороженный по всему периметру метровой зеленой стеной, создавая атмосферу уединения.

Лана любила раннее утро, которое Шин никогда не жаловал, при том, что был вынужден каждый будний день вставать в определенное время, иногда сон банально являлся лучшей частью его жизни за неимением ничего важного в происходящей вокруг реальности, ведь сколько хорошего могло произойти внутри снов. Лана с этим, вероятно, могла бы и поспорить, хотя Шин не сопротивлялся её желаниям начинать прогулки в такую рань, молча слушая истории и не слишком заметно зевая.  Лана все же предпочитала быть активной, деятельной, заниматься вещами, которые в её представлении не могли сравниться со скучным и бесполезным сном. Шину не приходило в голову заводить с ней подобный спор. Он бы всё равно его проиграл.

Однако возмущаться, что права будить его ни свет, ни заря у Ланы не было ни малейшего, он мог, хотя последние дни только и делал, что спал в ожидании, когда же эта идиотская адаптация закончится, так что сна в этот сложный период его жизни хватило с головой на всю жизнь грядущую. Правда, сколько её там осталось в нынешних условиях, Шин мог только предполагать.

В конце концов, именно так они и оказались в почти что безлюдном парке ранним утром, где помимо них были только подобные Лане слишком деятельные и активные. У фонтана в центре аллеи, на лавочках которой они и расположились, сидела девушка, прямо на самом бортике, и игралась с водой внутри большой каменной чаши. Вероятно, она тоже была претенденткой, но Шину ещё не доводилось видеть кого-то из ветки воды, как, впрочем, и из его ветки. но не то чтобы он как-то активно старался их искать. Пока ему повезло, что Лана и Фима не стали его потенциальными противниками. Несоизмеримо повезло. Что было к лучшему, ведь, при всем желании, вряд ли у Шина был бы хотя бы минимальный, незначительный шанс против них.

Никаких серьезных планов у Шина не было, дни тянулись один за другим, постепенно приближая их всех к отборочному этапу, и кто-то среди ожидающих уже наверняка нашел тысячу вариантов того, что покажет на радость толпы и под хорошую оценку судей. Кто-то такой, как Лана, например.

Наверняка, у неё уже был стоящий план того, как поразить всех и каждого в отдельности, завладеть вниманием, заставить каждого смотреть в её сторону, не отрываясь, наблюдая за малейшими действиями. Лана как раз и была тем, кто мог легко завоевать внимание, вероятно, не прилагая большого количества усилий.  Почему-то у Шина складывалось впечатление, что эта часть – представление и перфоманс – тоже важна для Ланы, хотя он ни разу и не спрашивал, что просто были его мысли, которые озвучивать он не осмеливался. Лана постоянно рассказывала о себе, слова лились из нее бесконечным потоком, потому Шин ощущал себя непривычно, думая, как задать вопрос, так что часто решал просто не задавать.

– Гляди, – внезапно обернулась в его сторону Лана, что-то пряча в ладошке. Шин заинтересованно всматривался, а сама Лана гордо улыбалась и крепко сжимала пальцы в кулак. Судя по выражению, некий секрет, спрятанный в ладошке, очень веселил её.

– Что там? – спросил Шин, решив, что так просто она не покажет. Ей нужен был повод для очередного представления, и в этом он не ошибся.

– Маленький секретик, – озорно улыбнулась Лана, медленно разжимая большой палец, поглядывая в сторону Шина заинтересованными глазами с целью определить его реакцию. Под тонкими длинными пальцами пряталось теплое оранжевое свечение, оно постепенно росло, словно бы выбиралось из домика, освещая руки. Затем Лана зажала указательный и средний палец большим, и начала разжимать руку, выскальзывающее свечение тянулось вслед за движением пальцев, и в одно мгновение раскрылось пылающими крыльями бабочки на кончике среднего пальца. От крыльев в сторону тянулись небольшие всполохи при каждом малейшем шевелении бабочки. Лана улыбалась, поднеся руку близко-близко к лицу, словно смотря на мир сквозь размывающий очертания жар полупрозрачных крыльев. Шин смотрел на ту же бабочку, не отрываясь, на то, как она шевелился перед лицом Ланы и не создает никаких проблем – ни сложностей в её создании, ни боли от соприкосновения огня с голой кожей. Часть его ощутила зависть от того, что ему самому не удавалось так просто материализовать что-то, что могло прийти в голову, отчего он снова и снова возвращался к мысли о невозможной избранности Ланы. Быть может, это и не была избранность в полноценном её смысле, но в плане формы гениальности вполне могла быть. Лана с такой легкостью освоилась и была уверена в своей будущей победе – это ли не необходимые качества, которые легко могли бы привести её к цели? Другая часть Шина считала огонь слишком опасной стихией, чтобы с ним пытался справиться кто-то, вроде него.